Текст книги "Мрачные тени (СИ)"

Автор книги: Константин Дадов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

   – Уааа... – закрыв мордочку ладонями и укутавшись в крылья, моя «дочь» (очередной плод эксперимента, признавший меня родителем – это уже тенденция какая-то) начала откровенно реветь, растирая слезы по щекам. – Папа меня не любииит... Ыыыуууээиихихихихихахахаха!

   В конце своего представления откровенно расхохотавшись (демонстрируя тем самым нестабильность психики) Найтмер снова раскинула руки в стороны и расправила крылья, уставившись на меня хищным взглядом фиолетовых глаз с узкими вертикальными зрачками. Ее губы изогнулись в игривую улыбку, обнажающую кончики острых белых клыков, хвост начал раскачиваться подобно маятнику, ушки опустились став оттопыриваться вправо и влево. Наконец спустя почти минуту молчания, она заговорила совершенно спокойно:

   – Я понимаю, что не смогу тебя победить в прямом противостоянии, да и опыта у тебя намного больше... Но за время своей осознанной шисни, наблюдая са кристальными пони ис их кошмаров, где меня не могла найти даше... мама...я многому научилась и многое поняла.

   Распавшись лоскутами тьмы, появляюсь за спиной иссиня-черной крылато-рогатой кобылы и приложив ладонь к спине между второй парой лопаток (из которых растут крылья) наношу удар разрядом молнии, которого хватило бы даже для того, чтобы вырубить Каденс.

   – Никогда нелься играть на чушом поле и по чушим правилам, – совершенно спокойно констатировала Мун, проигнорировав мою атаку, а затем просто истаяла в воздухе и ее голос начал звучать со всех сторон сразу. – Добро пошаловать в домен кошмаров: сдесь мы мошем вам предлошить самые исощренные пытки, которые вы сами способны для себя придумать. Наслашдайтесь.

   ...

   Каждый нерв горел болью, мышцы сводили непрекращающиеся судороги, стиснутые зубы крошились от напряжения. Холодный пол капитанского мостика звездного разрушителя был залит кровью, блевотиной, мочой и машинным маслом, в нос же бил отвратительный кислый запах.

   – Ты подвел меня, Дарт Тиранус, – произнес дребезжащий от ярости, старческий голос. – Даже более того: ты попытался предать меня!

   Новый поток молний обрушился на мое тело, срываясь с кончиков пальцев канцлера Галактической Республики, золотые глаза которого буквально заглядывали в душу. Кричать я уже не мог, голос был сорван на первых минутах пытки, сопротивляться вовсе не хватало сил, все же Сидиус – чудовище даже среди сильнейших одаренных.

   – Но я тебя прощаю, – неожиданно сменил гнев на милость немолодой уже мужчина, поворачиваясь к высокому светловолосому юноше. – Мой юный друг, будь любезен и приведи наших гостей.

   – Как будет угодно, учитель, – рыцарь ордена светлых одаренных поклонился и широко шагая, направился к неприметной нише в дальнем углу.

   Тем временем Владыка вернул свое внимание ко мне и его лицо озарила всепонимающая улыбка, а голос стал таким, будто он говорит с неразумным юнцом:

   – Прошли те годы, мой мальчик, когда одновременно могли существовать только двое темных. Теперь, когда наш триумф близок, мы обязаны восстановить численность нашего ордена. И ты, как один из лучших моих последователей, станешь одним из учителей нового поколения... Но сперва – наказание за предательство. Ты ведь не думал, что это сойдет тебе с рук?

   Невидимая сила перевернула меня на бок, позволяя увидеть стоящую на коленях синекожую женщину с красными глазами и пустым взглядом, одетую в какие-то лохмотья. Рядом с ней возвышался тот самый блондин, в механической руке которого светился синий световой меч.

   – Убей ее, мой мальчик, – мягко, будто просил передать сахар за обеденным столом, приказал Дарт Сидиус.

   – Севранс!.. – отчаянное сипение вырывается из разбитых губ, когда луч твердого света опускается на шею любимой...

   ...

   – Мне нужен мир, Сомбра, – произносит Селестия, сидя в кресле передо мной и внезапно от нее начинает тянуть настолько густой и удушающей тьмой, что мое дыхание перехватывает. – И ты мне его принесешь, ученик.

   Глаза принцессы дня затапливает жидкое золото, плоть начинает течь как воск и вот на меня смотрит совершенно иное существо...

   ...

   Стоя перед окном, занимающим всю внешнюю стену комнаты от пола до потолка, немигающим взглядом смотрю на ночную Кристальную Империю. Впервые за долгое время все идет так, как и было запланировано, и уже скоро мы полетим к звездам...

   Ощущение угрозы со спины заставило мысленно ухмыльнуться (глупо было рассчитывать, что убийца подосланный Цезарем упустит такой шанс для моего устранения). В согнутой в локте правой руке появился черный нож из материализованной тени, настолько острый что может резать даже прочнейшую сталь.

   «Незачем пытать обычного исполнителя», – мелькнула мысль на краю сознания.

   Стремительно развернувшись, наношу колющий удар и замираю. Вместо Шэйда, или на худой конец какого-нибудь колдуна, передо мной стоит Шайни, на мордочке у которой игриво-предвкушающее выражение сменяется недоумением.

   – Нет... – клинок в моей руке растворился дымом, а сам я кинулся вперед, подхватывая начавшее заваливаться на бок бездыханное тело.

   ...

   – ...ти. Сомбра, пожалуйста... перестань! – Рэдиант всхлипывала, пыталась меня оттолкнуть, кричала срывая голос.

   «Как это глупое животное смеет отказывать мне? Мне?! Королю?!».

   Прекратив двигаться внутри кобылы, со всего размаха бью ее тыльной стороной кисти правой руки по мордочке. Ее голова дергается, а всхлипы и мольбы перерастают в крик и рыдания. Ярость окончательно затапливает сознание и удары начинают сыпаться один за другим, не прерываясь до тех пор, пока глупая пони не замолчала...

   Навсегда.

   ...

   Под моими копытами сухая земля, ветер кружит в воздухе облачка пепла, солнце в сером небе слепит мертвенно-белым сиянием. Горький, отравленный воздух обжигает легкие, в глаза словно бы насыпали песка, раны ноют тупой болью, а губы шепчут имена...

   – ...Каденс, Шайни, Селестия, Луна, Шилд...

   Абсолютная власть...

   Абсолютная свобода...

   Абсолютное одиночество.

   ...

   – Грррааа!!! – высвободив скрутившуюся в тугой комок тьму, заполняю ей пространство «домена кошмаров» заставляя разрушить паутину иллюзий, которая создана чужой волей. – Раздавлю, мелкая дрянь.

   Темно-фиолетовые молнии вгрызаются в само пространство, сжигая его миллиметр за миллиметром, а моя воля охватывает каждый уголок нереальной реальности, не позволяя глупой кобылке сбежать. Дикое бешенство не позволяет полноценно оценивать собственные действия, лишь желание наказать, уничтожить и стереть из памяти мироздания, оглушительным шумом набата стучит в висках.

   Силы утекают словно вода из пробитого ведра, но это совершенно не имеет значения. Всем своим существом я чувствую, как Найтмер буквально корчится в агонии и это пьянит лучше любого алкоголя. Несколько раз она пыталась заговорить, но натыкалась на еще более ожесточенный удар моей магии, а попытки навести очередной морок разбивались о щит из бешеной ненависти, почти превратившей меня в дикое животное.

   Еще одно усилие и я вываливаюсь в материальный мир, тут же обнаруживая, что пол зала превращен в глубокую воронку. Взгляд мгновенно находит скрючившуюся, иссиня-черную, порядком обгоревшую кобылку-подростка, которая вздрагивая что-то лепетала...

   Рывок и моя рука сжимает пальцы на горле Мун, вздергивая ее легкое тельце вверх. Наши взгляды встречаются и я вижу в ее глазах страх смешанный с мольбой. Оскаливаюсь в улыбке и использую «тень огня», тут же охватившее плоть жертвы словно чучело из сухой соломы.

   – Жаль... Хороший был материал... – отбрасываю обугливающиеся останки, буквально на глазах превращающиеся в прах. – Но... свои ошибки нужно исправлять.

   – Ты наконец-то вернулся, – прозвучал усталый голос Голден, а затем и сама золотая кобылка создала свою проекцию в полуметре над полом. – У нас проблемы.

   – Что-то серьезное? – ощущая жуткую слабость, опускаюсь на пол и смотрю на проекцию разума Великого Голохрона снизу вверх. – Я сейчас не в форме...

   – Тебя не было двое суток и все это время по городу шныряли разные твари, в прямом смысле выбравшиеся из кошмаров, – без лишних предисловий доложила моя дочь. – С большинством удалось справиться мне, какую-то часть истребили или захватили стражники, гвардейцы, Тени и Призраки. У Шайни едва не случился выкидыш, когда ее почти насквозь проткнул хвост твари похожей на скорпиона скрещенного с тараканом, с ней сейчас сидит Каденс... Очень злая и недовольная Каденс. Вот-вот в Кристальную Империю прибудет Луна, которая должна помочь разобраться с оставшимися монстрами, либо слишком сильными, либо хитрыми чтобы их сумели одалеть кристальные пони. У нее к тебе есть вопросы, на которые придется что-то ответить. Список разрушений и потерь среди военных и гражданского населения я уже составила, так что можешь ознакомиться в любое время. Жду приказов, ваше величество.

   «Проклятье... Как же я все это ненавижу».

   Собравшись с силами, поднимаюсь на ноги и посмотрев на окончательно истлевшие останки Найтмер, сухо произношу:

   – Собрание министров через час. Это помещение законсервировать и закрыть барьерами: можешь использовать Кристальное Сердце. Мне нужно передохнуть... Нет, сперва в госпиталь.

  Примечание к части

  Прошу прощения за маленькую главу, пишется что-то тяжело.

  Жду отзывов.

  39

   Десятки тысяч полосатых жеребцов, облаченных только в набедренные повязки, вооружившись лопатами, мешками и иным нехитрым рабочим инструментом, под светом звезд и луны возводили стену прямо посреди пустыни. Кто-то мог бы сказать, что их труд – абсолютно бесполезная трата сил и ресурсов, однако в грядущем сражении, даже такие посредственные укрепления могли дать несколько лишних минут, чего иногда оказывается достаточно чтобы переломить ход всего сражения.

   В то время как половина войска зебриканцев копалась в песке, вторая половина, готовая в любой момент выступить навстречу врагу, несла свой дозор и точила мечи. Пусть они опоздали с тем, чтобы остановить зараженных в городах-оазисах и единая масса монстров, объединив все имеющиеся силы, теперь двигалась прямо на них, но никто из генералов или рядовых солдат, даже в мыслях не допускал возможности отступить, либо проиграть.

   – Триста тысяч часов за спиною; триста тысяч планет надо мною. Не устал ли создатель их в небе кружить... – сидя у полевого костра, один из десятников легиона помешивал аппетитно пахнущее варево в котелке и задумчиво грыз кончик деревянной палочки. – Каждый раз вспоминая об этом, не спроста поминаешь об этом... Очень здорово все-таки жить...

   – Что, Варон, опять впал в меланхолию? – к соратнику подсел второй жеребец, бесцеремонно отобравший ложку и начавший накладывать варево в свою миску.

   – И ты, Брут? – скорчил страдальческое выражение морды названный Вароном.

   – Прекратил бы ты всем прозвища давать... – проворчал приятель, но потом только махнул рукой. – Как тебя с таким характером в легион взяли? Даже не так: как ты такой характер в легионе умудрился сохранить?

   – Хех... Секрет фирмы, – усмехнулся уголками губ певец. – Но тебе, по старой дружбе все же расскажу: Это все магия...

   – И ведь вроде бы на солнце не перегрелся чтобы бредить, – вернув ложку хозяину, жеребец названный Брутом втянул носом воздух. – Как думаешь, справимся?

   – Мы – элита, с нами половина гильдии одаренных, двое Шэйдов и драконий всадник должен прилететь, – Варон серьезно посмотрел на соратника. – Но даже если бы всего этого не было, мы бы победили, потому что твари – умные животные, а за нашими спинами то, за что стоит бороться, убивать и если придется – умирать.

   – Говоришь, как по писанному, – ухмыльнулся собеседник. – Вербовщики лучше не скажут. Не хватает только клича вроде «За империю!» и «За Цезаря!».

   – Да причем тут они, – десятник принялся накладывать поздний ужин (или ранний завтрак) в свою миску, но под недоумевающим взглядом приятеля, все же сдался и отставив посуду, стянул с шеи ленту с маленьким серебряным медальоном, который и протянул прозванному Брутом. – Сам посмотри.

   Второй легионер осторожно принял украшение и нажав на кнопку открывающего механизма, откинул крышку. В свете звезд и луны ему предстала маленькая черно-белая фотография, на которой отчетливо можно было увидеть жеребенка лет двух, держащего в руках маленький совочек. Увиденное, вопреки ожиданиям Варона, добавило у его приятеля вопросов, но не ответило на старые, что легко читалось в выражении глаз и всей морды в целом.

   – Племяшка моя, – с теплотой и гордостью произнес десятник, забирая у приятеля медальон. – Я когда дома во время отпуска был, целыми днями с ней возился: строили песчаные замки, ходили на игровые площадки, смотрели выступление фокусников... Знаешь, если бы легионерам разрешалось иметь свои семьи, они сражались бы куда охотнее, чем из чувства долга.

   – Не нам об этом судить, – решил прекратить ставший неудобным разговор второй жеребец.

   – Не нам, – согласился Варон. – Но знаешь что? Как бы там дальше наша судьба ни сложилась, я точно знаю одно: пока хотя бы одна шакалоголовая тварь стоит на ногах, мне падать нельзя... И если Селестия все же богиня, как о ней говорят, я буду молиться, чтобы она в этот день была на нашей стороне.

   – Не только ты, брат... Не только ты.

   ...

   Зеброшакалов было много, по самым приблизительным подсчетам – полмиллиона. Все они были монстрами второго, либо даже третьего поколения, благодаря чему имели достаточно развитый разум чтобы пользоваться оружием вроде копий, мечей, носить броню и прикрываться щитами. Среди них было много не слишком искусных, но зато сильных (по меркам зебр) магов, а в роли тяжелой артиллерии выступал Джин, огромный силуэт которого возвышался позади орд хищных тварей на добрых два десятка метров.

   Командующие армией Зебрики боялись, что зеброшакалы разделятся и в то время как половина пойдет в лобовую атаку, остальные обойдут заслон стороной и продолжат марш к следующему городу-оазису. В отличие от врага, они не имели резервов чтобы разделиться, при этом не потеряв в эффективности, а потому, легатам пришлось бы делать сложный выбор из двух неправильных вариантов.

   К счастью монстры были либо слишком самоуверенными, либо просто глупыми, но даже малые группы не попытались совершить обходной маневр. Только вот численное превосходство более чем в пять раз, заставляло невольно усомниться в успехе даже тех, чья вера была наиболее крепка.

   Как и всегда, первыми сражение начали одаренные: воздух между двумя выстроившимися армиями забурлил, пошел рябью, превратился в сплошную стену переливающегося самыми тошнотворными оттенками тумана, а затем вся эта мерзость опрокинулась на первые ряды монстров, превращая их в горстки праха, лужицы гнили, голые кости. На этот раз гильдейцы не скупились и тратили расходные материалы щедрой рукой, раз за разом обрушая сильнейшие удары на вынужденных защищаться противников. И пусть внутренне легионеры возликовали, но ни единый возглас не нарушил тишину утра, и ни единое копье не шелохнулось, выпадая из ровных шеренг.

   Поняв, что в первом обмене уколами проиграли, волкошакалы взялись за дело с удвоенным энтузиазмом: с рыком и гиканьем вперед рванули худощавые и поджарые бегуны, вооруженные мечами собранными с тел мертвых легионеров. Более крупные гренадеры, носящие элементы доспехов, щиты и длинные клинки (либо топоры) стали обходить зебриканские легионы с флангов. Джин также не остался в стороне, начав наплывать на позиции магов гильдии, но дюжина ослепительно-белых лучей, пронзивших его торс в разных местах, заставили порождение давно минувших войн отступить назад чтобы зализать раны.

   Застрекотали роторные пулеметы, взвились в небо тысячи стрел, арбалетных болтов и метательных дротиков, в наконечники которых были вставлены либо магические амулеты, либо склянки с алхимической смесью (без несчастных случаев не обошлось и около сотни сынов пустыни сгорели в колдовском огне, случайно повредив резервуары). Все это сумело сбить первый атакующий порыв тварей и армия Зебрики сама перешла в наступление.

   ...

   Солнце поднималось все выше и выше, своими беспощадными лучами пытаясь спалить обе армии. Зебры действовали как единый, хорошо отлаженный механизм, то отступая на заранее подготовленные позиции, то наоборот совершая атакующие маневры, заходя во фланги и прорываясь к позициям вражеских колдунов.

   Варон находился во втором ударном кулаке, состоящем из пяти тысяч отборных легионеров, и все что от него требовалось, это повторять команды сотника для своего десятка, держать щит и рубить мечом. Его сердце трепетало в те моменты, когда их шеренги расступались, пропуская назад раненых, либо просто уставших воинов, чтобы затем сомкнуть ряды и встретить новую волну стеной из копий.

   Без суеты и паники, минута за минутой, час за часом, зебриканцы перемалывали зеброшакалов, словно бы те были сухим зерном попавшим в жернова причудливой мельницы. В какой-то момент даже начало казаться, что вот так, совершенно буднично, выполняя именно ту работу к которой и готовились всю жизнь, они уничтожат монстров и пойдут дальше, чтобы зачистить зараженные города...

   Но к сожалению, даже тренированные жеребцы, перед боем принявшие алхимические стимуляторы, не были безотказными механизмами, которые не способны сломаться. Раз за разом мечи поднимались с все большим усилием, щиты прогибались под ответными ударами, ноги наливались тяжестью, а в горле словно бы поселились духи песка. А затем произошло примерно то, что временами происходит на мельницах...

   Буквально в одну секунду около десяти тысяч легионеров, своими копытами только что втаптывавших зеброшакалов в песок, упали без сил, затем лишились чувств и дыхания. Но пролежали недвижными телами они недолго, уже через минуту начав подниматься на ноги, но уже стоя на другой стороне сражения.

   ...

   – Держать строй! – надрывая горло, Варон командовал полутысячей легионеров, численность которых каждую минуту то сокращалась из-за гибели бойцов, то пополнялась благодаря присоединению групп воинов, сумевших вырваться из окружения. – Арбалеты, одиннадцать часов! Пли! Поднять щиты! Опустить копья! Кто хочет жить вечно?! Шаг вперед!

   Когда-то, еще в годы юности, проходя муштру на базе подготовки родного города-оазиса, полосатый жеребец спросил у наставника: «Что делать, если ты окружен и врагов намного больше?». Старый зебриканец, левый глаз которому заменял кусок золота ответил: «Наступать в любую сторону, потому что если остановишься или отступишь, то умрешь».

   Тогда Варон не понял этих слов, да и долгие годы после того разговора считал, что старик просто произнес очередную высокопарную глупость, должную повысить боевой дух легионеров. Однако сейчас, видя как его братья идут вперед, шаг за шагом продавливая кажущееся бесконечным полчище зеброшакалов, он начал осознавать тот смысл, который все эти годы ускользал от понимания...

   А тем временем в бой вступил последний резерв: отряд «тысяча бессмертных», сверкая золотом и сталью, под раскатистый зов боевых труб врезался в неровные построения монстров, начав теснить их по всему левому флангу. Легионеру хотелось бы сказать, что командование вывело на поле боя элиту элит, которая перевернет сражение с ног на голову... но это были всего лишь старики, принявшие столько боевых стимуляторов, что их сердца перестанут биться в тот момент, когда алхимия перестанет действовать. Однако до тех пор, ветераны прошедшие десятки битв, оттачивавшие свое мастерство десятками лет, показывали мутантам, насколько велика разница между настоящими воинами и умными хищниками.

   ...

   – Мечи к бою! – сколько прошло времени, Варон уже не осознавал, но точно знал лишь то, что солнце стоит над головой, а врага еще слишком много чтобы отдыхать.

   С третьей попытки, но проклятый джин все же добрался до позиций гильдейских одаренных, которые в отчаянной попытке что-то изменить, подорвали и себя, и его. Только вот размен получился явно не в пользу зебриканцев, так как маги зеброшакалов переключились на обычные пехотные войска, начав выкашивать их площадными атаками. К счастью легионеров, у них было достаточно защитных амулетов чтобы продержаться какое-то время, а там есть надежда, что один из отрядов сумеет прорваться к позициям колдунов.

   Варон себя не обманывал в том, что битву еще можно выиграть: их поражение было предопределено в тот момент, когда погибли прикрывавшие легионы чародеи. Теперь, даже если драконий всадник все же прибудет, в чем командир полутысячи сильно сомневался, на итоговом результате это скажется слабо.

   – Второй ряд, шаг вперед! Сомкнуть щиты!

   ...

   Внезапно что-то изменилось: солнце будто бы стало светить ярче и вместе с тем не так жарко. Улучив момент чтобы посмотреть вверх, зебриканский солдат увидел маленькую крылатую фигурку, буквально сияющую белым светом. Не успел он и глазом моргнуть, как фигура, кажущаяся миражом воспаленного воображения, испустила из себя волну свечения, стремительно и бесшумно обрушившуюся на землю.

   Визг и вой боли, исторгаемые из глоток ненавистных тварей, стали музыкой для ушей Варона. Когда же он вернул свое внимание полю боя, то обнаружил широкую просеку, которая пересекала уже не столь и бесчисленное море зеброшакалов. Повторный удар принцессы дня был ничуть не менее, а то и более опустошителен, что буквально вдохнуло второе дыхание в полосатых жеребцов.

   Однако, как бы не хотелось зебриканскому командиру увидеть небесную кару в исполнении аликорна, судьба преподнесла еще один сюрприз, на этот раз определенно неприятный: из того места, где находилась позиция вражеских одаренных, в небо ударил кроваво-красный луч силы, от вида которого по спине побежали табуны мурашек, а сознание попыталось впасть в первобытный ужас.

   «Пока стоит хоть один зеброшакал, я не имею права упасть», – мысленно произнес Варон, протягивая левую руку к маленькому медальону, чтобы крепко сжать его непослушными пальцами.

   – Что встали, кобыльи дети?! Видите место, откуда исходит луч?! Наша с вами дорога лежит туда! Богиня пришла, чтобы принести победу достойным... Так докажем, что мы достойны этой победы!!!

  Примечание к части

  Сильно не ругаться;)

  Жду отзывов.

  40

   Дрожащей рукой выводя последние завитки текста, Юстус отложил позолоченное перо в сторону, взял со специальной подушечки печать и со стуком опустил ее на нижний правый край пергамента, дополнительно вливая в артефакт собственную магию, оставляя еще и энергетический оттиск. За всеми этими действиями наблюдали верные Шэйды, которых осталось всего две (три, если считать находящуюся в плену Вирду) несколько гвардейцев, представители гильдии одаренных и спешно собранный совет чиновников из городов-оазисов, по каким-то своим делам находившихся в столице.

   – Копию – в архив, оригинал же отправьте в Кантерлот, – лишь стальными тисками воли заставляя голос звучать уверенно, приказал Цезарь, осторожно откидываясь на спинку кресла.

   – Значит так? – в тишине, наступившей в рабочем кабинете теперь уже бывшего императора, а ныне – хранителя Автономии Зебрика, голос старого шамана прозвучал особенно отчетливо, буквально сквозя усталостью и смирением.

   – Легким движением пера, были перечеркнуты все труды целых десятилетий, затраченные на то, чтобы наш народ был сильным и независимым, – проворчал представитель города-оазиса Сад.

   – Мне ничуть не менее больно чем вам, советник, идти на этот шаг, – устремив холодный взгляд на пожилого жеребца, заставив его поежиться от пробежавшего по коже холодка, заявил Юстус. – Однако гордость и самоуверенность, не помогут мне спасти мой народ, а вот смирение и признание чужой силы – могут это сделать. Иногда нужно взглянуть в глаза смертельной опасности и пережить ее, чтобы набраться смелости и признать свою слабость. Пусть наши потомки будут меня ненавидеть и презирать, называя трусом и предателем Зебрики в целом, и всего зебриканского народа в частности, но я удовольствуюсь тем, что они смогут этим заниматься будучи живыми, здоровыми и сытыми.

   – Мы бы могли и сами справиться с угрозой, – упрямо произнес командующий гарнизоном Рима.

   – Могли бы, – не стал спорить Цезарь. – Но я не готов обречь на гибель еще хоть один город-оазис... не говоря уже о потерях среди одаренных и легионеров.

   – Это все восполнимо, – продолжал упорствовать жеребец, не желая признавать свершившегося факта.

   – Эта война уже отбросила нас на десятилетия назад, а в дальнейшем будет только хуже, – взял слово шаман, избавляя правителя от необходимости объяснять прописные истины. – Сейчас, когда вернулась Кристальная Империя, заключившая союз с Эквестрией путем династического брака, обе эти страны начали развиваться стремительными скачками. Уже сейчас, догнать их по производственному потенциалу и уровню жизни почти невозможно, давать же еще большую фору – это попросту преступно. Лучше уж признать над собой власть сильного, но на своих условиях, чем ожидать, пока они сами придут к нам, чтобы поставить нас на колени. Да и к тому же, всегда остается вероятность, что угроза с юга и наш сюзерен, успешно друг друга... измотают.

   Никто не стал комментировать или дополнять уже произнесенное, так что собрание само собой завершилось и большинство зебр покинуло кабинет Юстуса. В комнате остались только Темпест Шэдоу и Калисто – две последние приближенные, которым правитель мог доверять безоговорочно.

   Дерзкое нападение, в котором погиб весь предыдущий состав совета городов-оазисов, заставило драконьего всадника кардинально изменить свои взгляды на ситуацию, а также сменить проводимую политику. У него оставалось мало времени (если бы не маленький дракон, питающий силой своего компаньона, то его вовсе не было бы), так что следовало закончить все дела максимально быстро и назначить преемника, чтобы во время борьбы за титул наместника государство не потеряло слишком много.

   Вытащив из потайного отдела стола папку с бумагами, Юстус положил ее перед вишневой единорожкой, со словами:

   – Здесь вся необходимая информация о тех, кто должны замолчать навсегда.

   Вторая папка легла уже перед Калисто и полосатый жеребец заявил:

   – Здесь имена надежных зебр и перекупленных пони, которым в определенной степени можно доверять.

   Последними на стол легли две коробочки, в которых находилось по две небольшие колбы с мутной жидкостью. Выдержав паузу так, чтобы подчиненные успели осмыслить увиденное, Юстус заявил:

   – Знать об этом никто не должен... Да и желательно, чтобы матери тоже не узнали, чья кровь течет в их жеребятах. Ступайте.

   Молча собрав предоставленные им вещи, затем сохраняя тишину поклонившись, Шэйды вышли из комнаты и затворили за собой дверь. Оставшийся в гордом одиночестве бывший император, криво усмехнулся и поднял глаза к потолку...

   «Хотя бы в этом мире, у меня будут наследники. Даже интересно, попробует ли одна из девушек проверить содержимое ампул на себе? Мало ли, что-то да получится».

   Зайдясь в кровавом кашле, Юстус приложил ладонь к ране на животе, которая не была бы сколь-нибудь серьезной, если бы не Призрачная сталь, осколок которой вгрызался в саму душу жертвы, при попытках удалить его становясь не осязаемым.. Проклятая Банши – еще один «привет» из далекого и славного прошлого любимой родины, сперва звуковой атакой убила советников прямо на заседании, а после этого попыталась расправиться и с самим императором, который сумел продержаться не многим больше соратников. И пусть с мерзкой тварью сумели разделаться, но нанесенный ею ущерб трудно переоценить, ведь по сути за одну диверсию, было почти обезглавлено все государство.

   «Если бы ей улыбнулась удача, то сейчас наши войска скорее всего готовились бы не к обороне оставшихся нетронутыми городов-оазисов, а собирались бы мстить... Эквестрии или Кристальной Империи».

   ***

   «Расскажи мне ветер, кто меня приметил? Кто уж третий день прохода не дает. Расскажи мне солнце, смотрит кто в оконце? Для кого мой дом – прозрачное стекло...», – на душе у Калисто было легко и спокойно, что выражалось в скачущих мыслях, то и дело сворачивающих на разнообразные глупости, что впрочем не отражалось на сосредоточенном выражении мордочки белогривой и серебряноглазой, полосатой кобылки.

   Та, кого еще недавно пренебрежительно звали Банши (не имя, а кличка какая-то) плавно плыла по коридорам резиденции Цезаря, с удовольствием вдыхая ароматы цветов, запах дерева, каменной пыли, жеребцового пота... По правде говоря, в эти часы, которые прошли с момента захвата тела молодой Шэйда, она наслаждалась абсолютно всем, начиная от ощущения тепла солнца, заканчивая чувством трения складок одежды о кожу. Облачить же свои ощущения в слова зебра даже не бралась, так как никто из смертных, не имеющий опыта существования в бесплотной оболочке, не смог бы понять и десятую долю обуревающих блондинистую голову эмоций.

   План, рискованный, авантюрный, наглый, дерзкий и безумный, который мог увенчаться успехом только в одном случае из двадцати... целиком и полностью себя оправдал. Грогар слишком заигрался со своими новыми игрушками, совершенно позабыв о старых, чем призрачная кобыла не замедлила воспользоваться, решив совершить визит вежливости к своим сородичам. И пусть ей пришлось долгое время обходить защиту местных умельцев, а затем еще выжидать подходящий момент, но в итоге все труды окупились сторицей.

   «А потомки-то молодцы: здорово они придумали с Шэйдами. Только вот воплощение хорошей задумки подвело. Разве можно создавать живое оружие, контроль над которым может перехватить любой опытный магистр некромантии и шаманизма тысячелетней давности? Им еще повезло, что Цезарь мне нужен живой, чтобы объявить полноценную войну Грогару, а то ведь мог бы попасться какой-нибудь садист, или вовсе безумный ученый, жаждущий создавать новые расы».

   Устранение членов совета городов-оазисов, прошло как по нотам: звуковая атака ошеломила и оглушила охрану, разрывая барабанные перепонки всем, кто попал в зону воздействия, а затем в дело были пущены ножи из призрачной стали, выкованные фактически из своего же тела. Пришлось даже приложить усилия, чтобы подсаженный в Цезаря осколок, тут же не начал жрать и усваивать энергетику, попутно причиняя страшные мучения. Нужно же это было для демонстрации серьезности намерений, раскрытия Грогара, подталкивания молодого одаренного к правильным решениям.