Текст книги "Мрачные тени (СИ)"

Автор книги: Константин Дадов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

   «По словам заместителя Шайнинга, Каденс с мужем ушли добровольно, а когда они виделись с принцессой любви на следующий день, выглядела она живой, слегка обеспокоенной, задумчивой, но здоровой. Письмо действительно передала она, но... почему тогда там было столько намеков на то, что оно написано кем-то другим? Мог ли кто-нибудь притвориться аликорном чтобы отправить послание, пока настоящая кобыла томиться где-нибудь взаперти? Вполне. Можно ли вызвать ее сюда, чтобы убедиться в ее безопасности? Пожалуй... это будет наилучшим из вариантов. Уровень демонстрируемого недоверия в пределах разумной паранойи, а осторожность в общении с существами ранга короля-чародея, никогда не бывает лишней. Глупо было бы соваться в ловушку, рискуя стать очередным пленником и рычагом давления на Селестию».

   Приняв решение, белый единорог задумался о том, на каких принципах работает летающая платформа (антигравитация, магнитные поля, управление массой, техномагический инструментальный телекинез). Пусть он не был ученым, да и в магической области добился не так уж и многого, предпочитая концентрировать внимание на определенных областях, а для остального нанимать специалистов, но в виду специфики обучения, занимаемой должности и круга общения, волей-неволей нахватался всевозможных знаний. Впрочем, данная информация интересовала принца не просто из-за любопытства, а по причине желания оценить полезность технологии и возможность использования ее для собственных целей.

   «Стоит признать, что пегасы запряженные в небесные повозки – это прошлый, а то и позапрошлый век. Но самолеты, в условиях магического мира, не самое лучшее решение: скорость высокая, но маневренность, защищенность и автономность низкие. И это не упоминая того, что пегасы будут явно недовольны наличием машин, походя разрушающих облачные постройки, слишком чувствительные к ветру и более плотные, нежели облака немагического мира. Дирижабли, пусть и уступают в скорости, но благодаря магии имеют больше преимуществ, да и никто не мешает установить на них парочку двигателей... Только вот кроме низкой скорости, относительно малой вместимости и строго ограниченной грузоподъемности, возникает необходимость возить с собой топливо и иные материалы, которые могут понадобиться в дальнем перелете. Платформы, как мне кажется, могут стать хорошей альтернативой воздушного транспорта и угрозой для компаний занимающихся воздушными и наземными грузоперевозками».

   Амбал представил себе один из сценариев мирной интеграции Кристальной Империи в нынешнюю Эквестрию, опираясь на знания полученные из письма, присланного Каденс, решив временно откинуть подозрения о вероятности подмены. Картина вырисовывалась безрадостная: имея технологии создания компактных летающих платформ, не нуждающихся в особых условиях для посадки, обслуживании и топливе вроде угля или горючих составов, а так же обладая технологиями позволяющими управлять пространством, кристальники способны монополизировать сферу предоставления пассажира и грузоперевозок, тем самым разорив компанию ЭкЖД и их конкурентов, постепенно сделав большого соседа полностью зависимым от себя (поддерживать те же железные дороги за счет государства, на случай войны, будет слишком дорого и неэффективно).

   «Количество безработных резко возрастет и быстро пристроить их к полезной деятельности у нас вряд ли получится. Необходимость выплачивать пособия ударит по казне, возникнут очаги недовольства, а Сомбра дождавшись пика, после которого напряжение может либо перерасти в нечто большее, либо начать спадать, предложит пони работу и дешевую еду: скорее всего в их городе научились получать сверхурожаи при минимуме усилий».

   Какие меры противодействия могли оказать диархи и их ближний круг? Прямое нападение с целью захвата вражеских технологий сразу отметалось, так как этого не поняли бы собственные граждане, виной чему была миролюбивая политика Селестии, превратившаяся в жизненное кредо всех пони Эквестрии. Спровоцировать Кристальную Империю на первый удар было можно, но тут возникало сразу несколько «но»: во-первых, удара Сомбры, владеющего неизвестными силами, королевство двух сестер могло не пережить, во-вторых, сам король-чародей, если не является одержимым властью психопатом, будет игнорировать любые провокации, в то же время провоцируя противников на неоправданную жестокость, в-третьих...

   «Этого уже достаточно. Силовое решение – не выход».

   Можно было устроить для города-государства изоляцию от внешнего мира, путем окружения границ армией Эквестрии, после чего постепенно позволять просачиваться новым технологиям на рынки страны, параллельно создавая собственные аналоги. Вероятно, имея перед глазами рабочие образцы, ученые сумеют лет за двадцать-пятьдесят подтянуть науку королевства до приемлемого уровня, чтобы граждане пусть и видели разницу, но не смотрели на имперцев как на пришельцев из будущего.

   «Только вот беда: кто нам даст эти двадцать лет? На месте Сомбры, я бы не стал сидеть на крупе ровно и ждать, пока соседи нивелируют разницу в технологическом превосходстве, а всеми силами пытался укрепить свое положение. Для развития им нужны земли, а желательно и граждане. Первого вокруг достаточно, второе... решаемо как минимум двумя способами: естественный прирост населения с приемом эмигрантов и клонирование. А ведь можно еще предложить союз к примеру зебрам, лошадям из Седловской Аравии, Як-Якистану, который вовсе находится в шаговой доступности. С грифонами они вряд ли найдут общий язык, все же изоляции предшествовала война именно с этой расой».

   Ставя себя на место Сомбры, Блюблад понимал, что если бы развитие его государства попытались ограничить жестким контролем и угрозой применения силы, он бы не стал строить из себя оскорбленную невинность, а просто предложил услуги другой стране, примерно равной нынешнему противнику по силам. Та же Зебрика, получив высокие технологии (пусть и в виде готовой продукции, а не знаний и методов изготовления), из потенциального врага, превратится в реальную угрозу с амбициями мирового гегемона.

   «Если изолировать имперцев не получится, а принуждение поделиться технологиями приведет к открытому конфликту, а так же нанесению вреда собственной науке, то действовать следует с точки зрения ведения бизнеса: любая компания, которая будет заниматься деятельностью на территории Эквестрии, как минимум на десять, а лучше пятьдесят процентов, должна принадлежать принцессам, со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Идеально было бы создать фирму-посредника, который перепродавал бы продукцию производимую в Кристальной Империи на внутреннем рынке королевства, но это тоже маловероятно, хоть и более реалистично чем первые варианты».

   Предприниматель в душе белого единорога радостно прыгал и потирал ладоши при виде перспектив, обещающих сверхприбыли при минимуме усилий и затрат в самые кратчайшие сроки. Политик же хмурился недовольно, прекрасно понимая то, что если сейчас пойти по легкому пути, то в итоге не Кристальная Империя станет сателлитом Эквестрии, а королевство двух сестер превратится в придаток к городу-государству. Селестия и Луна на подобное не пойдут, и причина этого даже не нежелание терять власть, а банальная логика и здравый смысл, не позволяющие доверить дело всей своей жизни тирану, более тысячи лет назад превратившему подданных в рабов.

   «Объединение Эквестрии и Кристальной Империи через брак, могло бы стать выходом из положения, который усилил бы обе страны: король-чародей получил бы власть и море обязанностей, что остудило бы его амбиции на какое-то время, а так же заставило думать о сохранении порядка в королевстве сестер, а мы обрели бы более широкий чем в иных вариантах доступ к знаниям кристальников. Только вот кого предложить в жены? Обычные аристократки не подходят, Селестию я сам не отпущу, Луну... Если они не перегрызут друг другу глотки и сумеют договориться, их тандем получит слишком большое влияние. Остается Каденс, которая находится замужем за Шайнингом... очень вовремя превратившимся в кобылу. Тоже вряд ли: Селестия не станет заставлять племянницу, да и Твайлайт обидется на попытку задвинуть брата в сторону».

   Тем временем, платформа уже подлетела к делегации эквестрийцев и плавно приземлилась на ровный снег, после чего поручни опустились и группа гвардейцев, вместе с единорожкой в белом, сошли на землю. Темно-серая кобылка, безмятежно улыбаясь выступила вперед, не отводя от принца немигающего взгляда глаз с алыми радужками изобразила полупоклон и произнесла:

   – Приветствую вас на землях Кристальной Империи. Можете звать меня Омбра: я – уполномоченный представитель города-государства и в мою задачу входит сопроводить послов Эквестрии на встречу с монархом нашего государства.

   – Рад столь приятной встрече, – изобразил улыбку Амбал, затем сделал шаг вперед и подхватив левой рукой протянутую правую кисть собеседницы, наклонившись вперед поцеловал руку над запястьем кобылы. – Я – принц Блюблад, официальный представитель эквестрийской диархии. Однако же, меня интересует вопрос: с каких пор эта земля считается собственностью Кристальной Империи?

   Темно-серая единорожка прикрыла рот левой ладошкой, скрывая смущенный смешок, хитро прищурилась и заявила:

   – С тех самых пор, как мы вернулись из изгнания. В конце-концов, когда-то давно, многие земли вокруг города-государства, входили в состав нашей страны. Но думаю, переговоры об этом следует проводить не здесь и не в таком составе. Согласны, Ваше Высочество?

   – Вполне, – белый единорог кивнул, удовлетворенно отмечая, что не ощущает угрозы от находящихся перед ним пони. – Но прежде чем мы отправимся с вами, я бы хотел убедиться, что с принцессой Каденс все в порядке. Дело в том, что ее последнее послание, заставляет нас подозревать... худшее.

   – Уверяю вас, что принцесса любви жива, здорова и пользуется самым полным гостеприимством нашей страны, – заверила Омбра. – Ее... муж, временно получил гражданство нашей страны и теперь проходит адаптацию к новым условиям проживания.

   – Мне неприятно ставить ваши слова под сомнение, но в сложившихся обстоятельствах, я вынужден настаивать на встрече с принцессой, прежде чем мы попадем в ваш город, – спокойно констатировал принц, сохраняя на морде невозмутимое и неприклонное выражение. – Замечу, что для образования доверительных, дружеских отношений между нашими странами, на определенные уступки должны идти обе стороны: если вы не готовы организовать встречу посла и вашего... гостя, то о каких переговорах может идти речь?

   Кристальная пони нахмурилась, пару секунд о чем-то думала, затем попросила подождать минуту и вернулась к платформе, где при помощи какого-то оборудования, по всей видимости попыталась связаться с начальством.

   – Трикси не нравится эта особа, – произнесла бирюзовая единорожка, сделав это так, чтобы услышал только Блюблад. – Что-то с ней не так.

   «То же самое про тебя говорил Балк. Но в чем-то ты права: что-то с ней не так. Но ощущение столь эфемерное, что на нем не удается сконцентрироваться».

   Дав подчиненной знать, что она услышана, лысый жеребец продолжил терпеливо ждать. Наконец Омбра вернулась и радостно объявила:

   – Принцесса Каденс прибудет к границе барьера через несколько минут. Если мы проследуем к городу, то вы сможете пообщаться через открытый проход, находясь по разные стороны защитного поля. К сожалению, выпустить ее за пределы купола император не может себе позволить: доверия такого уровня, между нашими странами еще нет.

   – Хорошо, – не стал спорить дальше принц, тем более, что узнать нежно-розовую аликорна, после случая с Кризалис, он мог из тысячи копий, для чего был нужен разве что прямой зрительный контакт, которому не будут мешать прозрачные и непрозрачные препятствия.

   – Тогда, давайте проследуем на платформу? – предложила дипломат кристальников. – Все же пусть тут и недалеко, но топать ногами будет слишком долго...

   ***

   Просьба прибыть к границе защитного барьера, оказалась вполне ожидаемой для Каденс, которая и не сомневалась в том, что Блюблад в очередной раз проявит свою паранойю, которую называет обычной осторожностью. Пришлось ей разделиться со своей мужем, отправившейся в тронный зал в сопровождении Сажи и в компании Асаж, воспользовавшись портальной аркой, в которую превратился один из дверных проходов, переместиться на самый край города-государства.

   Одетая в светло-розовый облегающий комбинезон (почти не ощущающийся на коже, из-за чего создавалось ощущение, будто его вовсе нет), длинную фиолетовую юбку состоящую из четырех треугольных лепестков и короткий жилет того же цвета, принцесса любви с удовольствием осматривалась по сторонам, искренне наслаждаясь короткой прогулке. Ее сопровождающая, которая и открывала проход, была одета в белую юбку до середины бедер и пару широких золотистых браслетов на руках, решив не утруждать себя натягиванием лишних украшений.

   «Прошло так мало времени, а я уже почти не замечаю, что пони вокруг ходят полуголыми. Впрочем, если их это не смущает, то глупо было бы возмущаться».

   Рядом с барьером пришлось прождать пару минут, прежде чем левитационная платформа подлетела к границе и опустилась на землю. Спустя еще полминуты, в прозрачном поле появился довольно широкий проход, который словно бы приглашал сделать пару шагов и оказаться на свободе.

   «Оно того не стоит. У нас только начали образовываться доверительные отношения и разрушать их „бегством“ было бы глупо. Да и Шайни осталась в замке».

   – Каденс, рад тебя видеть живой и здоровой, – произнес крупный белый единорог, остановившийся в двух шагах от границы щита.

   – Привет, Блю, – улыбнулась в ответ принцесса любви, ловя взглядом глаза собеседника и отправляя короткий ментальный импульс с отпечатком своего сознания, чтобы развеять всякие сомнения в собственной личности (после нападения подменышей, пришлось вырабатывать методы опознания «свой-чужой», которые можно было использовать без внешних эффектов). – Разве были сомнения? Я же отправила вам отчет.

   – Из-за отчета, сомнения и возникли, – едва заметно расслабившись, отозвался принц «голубая кровь». – По стилю написания было похоже, будто бы письмо кто-то подделал, при этом не сильно стараясь. Учитывая же то, что было описано в отчете, поверить в его правдивость оказалось сложно.

   – Странно... – нахмурившись, задумчиво протянула крылато-рогатая кобыла, рассеянным взглядом проскользив по спутникам и сопровождающим жеребца Селестии и Твайлайт, с удивлением остановившись на отдаленно знакомой темно-серой единорожке.

   «Где я ее видела? Стоп... Это же не?..».

   Однако же, озвучить свою догадку принцесса любви не успела, прочитав по губам обладательницы кинжаловидного рога короткую фразу: «Не порть сюрприз».

   Несколько секунд в душе Каденс боролись чувство долга и благоразумие, с жеребячьим желанием утереть нос вечно высокомерному, надменному принцу с замашками идеального жеребца. Пару дней назад она с вероятностью в сто процентов сделала бы выбор в пользу первого варианта, но по видимому после знакомства с императором и всех произошедших с тех пор событий, она больше не ощущала в Сомбре угрозы, а потому решила, что от маленькой шутки вреда не будет.

   – Разберемся с этим в другое время, – решил принц. – Раз с тобой и Шайнингом... все в порядке, то нужно отправляться на встречу с императором. Хм... Стоило бы отправить принцессам письмо, но что-то подобный способ переписки уже не кажется мне безопасным. Ладно: дождемся следующего открытия портала.

  Примечание к части

  Жду отзывов.

  Прошу обратить внимание на работы «Злая шутка», «Добро с копытами», «Господин Органа»

  18

   «Удержал лицо... Жа-а-аль», – пронеслась мысль в голове бирюзовой единорожки, в тот момент когда на слова Блюблада «Неужели ваш король опаздывает?», Омбра уселась на центральный из трех тронов и голосом жеребца ответила «Короли никогда не опаздывают: они приходят строго тогда, когда считают нужным», после чего окутавшись клубами объемных теней, перетекла в облик темно-серого единорога, весело щурящего глаза и кривящего губы в улыбке.

   В тронном зале установилась тишина, которую не нарушали ни гвардейцы выстроившиеся вдоль стен с активированными световыми копьями, ни придворные жеребцы и кобылы, в лучшем случае одетые в юбки и жилеты сшитые из странной ткани, а то и вовсе ограничивающиеся штанами, красуясь оголенными торсами. Впрочем, держались кристальные пони так, будто бы подобные наряды были для них естественны, а их внешность вовсе могла заставить завидовать минимум две трети кантерлотской знати (и дело было даже не в глянцевом блеске кожи, а силуэтах, будто бы выточенных умелым скульптором).

   «Поверить не могу: он все же сделал это! Сомбра сделал едва прикрывающие наготу тряпочки народными одеяниями кристальных пони», – спутница белого единорога не знала, чего в ней в этот момент было больше, возмущения с негодованием, либо же восхищения чужой целеустремленностью, пусть и идущей вразрез со здравым смыслом.

   – Прошу прощения, Ваше Величество: я не узнал вас сразу, – после короткой паузы, невозмутимым голосом произнес принц Эквестрии. – Я был уверен, что Сомбра – это жеребец, а ваша маскировка оказалась настолько хороша, что ее не смогли раскрыть даже методы, которые используются в определении подменышей.

   «Много ты знаешь об иллюзиях и иных способах маскировки. Чейнджлинги пусть и используют эту свою способность с рождения, да еще поголовно, но их природный механизм перевоплощения, далеко не совершенен и имеет множество слабых мест, начиная от слабого фона пространственного искажения, заканчивая постоянной затратой магии», – несмотря на мысли, выражение мордочки бирюзовой единорожки оставалось спокойным и слегка надменным, что было привычно для напарников.

   – О, Ваше Высочество, вы меня смущаете, – правитель города-государства прижал ладони к щекам в абсолютно кобыльем жесте, что в исполнении крупного жеребца выглядело комично и чужеродно. – Могу лишь сказать, что мой предыдущий облик, не был маскировкой... Впрочем как и этот вид, для меня естественен. В конце концов, для магов достигших определенного уровня мастерства и проживших достаточно долгий срок, психологические ограничения стираются. К примеру Каденс, решила воспользоваться подвернувшейся возможностью чтобы понять, каково жить в шкуре жеребца.

   Нежно-розовая аликорн, по какой-то причине усаженная Сомброй на скромный трон из розового кристалла по левую руку от себя, в эмоциях полыхнула стыдом и раздражением, что внешне выразилось только в недовольном взгляде брошенном на короля. Шайнинг Армор, усаженный (усаженная?), по правую руку от темно-серого единорога на синий кристаллический трон, сверкнул взглядом и дернул левым ухом, непроизвольно потянувшись рукой к ошейнику.

   – Я вижу, капитан Армор так же не отказал себе в этом... удовольствии, – с тенью насмешки заявил Блюблад. – Признаться честно: я никогда не подозревал в своем старом друге, подобных наклонностей.

   «Идиот!», – спутница принца едва не выругалась вслух, стоило только этой откровенной провокации прозвучать.

   Гвардейцы не шелохнулись, придворные продолжали стоять на своих местах и молчать, а сам Сомбра все так же дружелюбно улыбался. От белой единорожки с синей гривой веяло слабенькой жаждой крови, что свидетельствовало о желании обнять дипломата за шею и держать до тех пор, пока он как минимум не потеряет сознание, Каденс обрушила на принца испепеляющий взгляд, всем своим видом показывая, что готова за свою мужа, кому угодно кости пересчитать. Однако воздух в помещении стал ощутимо душным и тяжелым, а свет потускнел, будто бы само пространство начало его подавлять.

   – Принц Блюблад, я предупреждаю в первый и последний раз: если вы еще раз позволите себе оскорбительное высказывание в сторону матери моего еще не рожденного жеребенка, я вас убью, не смотря ни на какие вероятные сложности с Эквестрией в целом и принцессой Селестией в частности, – взгляд короля-чародея скользнул по свите дипломата и он добавил. – Надеюсь, мы друг друга поняли?

   Откровенная злость Шайнинга переключилась на новую цель, но к своей чести, она почти ничем себя не выдала. Больше же всего удивления бирюзовой единорожки вызвало то, что за внешним раздражением, капитан дневной стражи скрывала обиду, а так же намеки на злорадство и благодарность.

   «Жеребцовая душа – потемки. И они еще что-то смеют говорить о кобылах? В себе бы разобраться попытались».

   – Прошу прощения, Ваше Величество, – Блюблад изобразил полупоклон. – Подобного более не повторится.

   – Раз мы во всем разобрались, то давайте перейдем к причине, по которой сегодня встретились, – величественно поведя правой кистью, Сомбра уложил руки на подлокотники. – Изложите причину вашего визита, принц.

   ***

   «Какая интересная компания: даже не знаю, кого из них выделить... и стоит ли вообще кого-то выделять?», – официальная часть церемонии, с представлением членов посольской делегации, предоставлением верительных грамот и обменом любезностями, была откровенно скучной и на три четверти прошла мимо моего сознания, отмечаясь самым краем внимания, мертвым грузом оседая в дальних уголках памяти, так что ничто не мешало размышлять на отстраненные темы.

   Сам Блюблад, пусть я его и видел в воспоминаниях моих будущих жен (что бы они сами по этому поводу не думали), при личной встрече внушал уважение: его магическая сила не уступала, а то и превосходила Шайни, однако же в отличие от матери еще не рожденного жеребенка, восемь-девять десятых от резерва, уходили на укрепление, усиление, лечение и защиту тела. Иными словами, магом он является средним, пусть на общем фоне эквестрийцев и выделяется, а вот в ближний бой даже моим гвардейцам при полной экипировке, с ним один на один лучше не вступать.

   «Защита разума неплохая, но пробить можно, а если будет время, то и незаметно просочиться получится. И почему Шайни в свое время такую же не организовали? Ладно, пока что лезть не буду, все же потрошить мозги посла при первой встрече – это дурной тон. Но его наглость я не забуду».

   Реакция Армор на принца, слегка меня позабавила: тут и ревность к сестре, легкая зависть, чувство соперничества и ростки дружбы, которые еще не успели стать чем-то по настоящему серьезным. Моя же грубая защита, наглым образом показывающая мои притязания на белую единорожку, вызвала в основном гнев и негодование... но уже не такие категоричные, как были сразу после нашей первой ночи. С такими темпами, месяцев через шесть, капитан будет спокойно относиться не только к словам, но и к более тесному контакту...

   «Как нас учит ксенопсихология: разумные способны привыкать и приспосабливаться ко всему. Даже шум работающих турбин, оглушает только в первое время, а затем превращается в фоновый звук, без которого приходит ощущение неудобства».

   Второй, кто привлекла мой интерес, стала серая пегаска с соломенного цвета гривой, которая откровенным взглядом раздевала одну из кобыл, находящихся у боковой стены тронного зала. Со стороны могло бы показаться, что летунье понравилась кристальная пони, одетая в длинную темно-синюю юбку из мелкого бисера, с разрезом на левой стороне от середины бедра и до самого нижнего края. Однако же, стоит заглянуть ей в разум, защита на котором пусть крепче чем у среднестатистического эквестрийца, но до Блюблада сильно не дотягивает, как становится понятно, что интересует ее исключительно сама одежда и то, как она будет в ней смотреться.

   «Ха-а... Однозначно, выделю ей несколько комплектов белья, из последних модных коллекций. Пусть лучше крутится перед зеркалом, чем пытается пролезть туда, куда не следует».

   Третим по очереди на изучение оказался крупный пегас-эмпат. В отличие от напарницы, он был сосредоточен и собран, своими силами пытался прощупать гвардейцев и придворных, а вот меня и моих будущих жен (да-да, цель поставлена и я буду к ней идти), старательно обходил стороной. Видимо удар голой яростью, нанесенный по их группе в момент озвучивания ультиматума, подействовал на него слишком сильно.

   Хуже всех себя чувствовал единорог-ученый, обладающий даром понимания технологий. После попадания в Кристальную Империю, представляющую из себя один большой артефакт, в котором между собой взаимодействуют миллионы артефактов поменьше, он получил настолько сильный сенсорный шок, что теперь выглядит пришибленным и растерянным. Его даже становится немного жалко, ведь при взаимодействии с каким-либо устройством он вполне может понять, для чего оно предназначено и какой эффект вызывает, но вот сами принципы работы остаются тайной, так как на расшифровку информации поступающей от дара, просто не хватает элементарных знаний.

   «Лет за десять усиленной учебы, из него получился бы неплохой специалист. Не элита ученого мира, но и не середнячок, способный работать только по готовым схемам. Жаль, что он староват, переучивать замучаешься», – мысленно отметаю идею о перевербовке (тем более, что вряд ли Блюблад взял с собой кого-то ненадежного) и перехожу к последней по очереди, но не по значению представительнице посольской делегации.

   Бирюзовая единорожка, притворяющаяся надменной и самоуверенной сукой, на деле являющаяся высокомерной и самоуверенной надменной сукой. Уровень ее сил определить не представляется возможным, так как аура уплотнена, а на верхний слой выставлена обманка, призванная убедить любого интересующегося, что перед ним находится чародейка чуть более сильная чем боевой маг среднего уровня (для иллюзиониста, полагающегося в большей степени на филигранный контроль, а не на грубую мощь, очень даже хорошо). Разум же защищен довольно изощренным способом: слабый барьер воли, который легко продавить, но почти невозможно пройти незаметно, окружает фальшивый внутренний мир, где среди постоянно меняющихся декораций, скрывается настоящая личность гостьи.

   «Серьезно: защита лучше чем у принца Эквестрии. И после этого ты пытаешься меня убедить, что являешься его подчиненной? Да я скорее поверю в версию с агентом влияния какой-нибудь третьей силы. Хотя, может быть и телохранитель приставленный к своему фавориту Селестией. Хм... Я так и поступил, приказав Асаж и Саже прислуживать Шайни».

   – ...теперь, когда я убедился, что жизням и здоровью капитана Армор и принцессы Каденс ничто не угрожает, мы можем приступить к обсуждению мирного договора между Эквестрией и Кристальной Империей, – белый единорог сделал паузу в своей размеренной речи (сразу видно, что выступать перед публикой ему не привыкать). – Как известно издавна: даже худой мир, гораздо лучше доброй войны. Прошли те времена, когда конфликты между государствами решались на поле боя и теперь, недопонимание приводит исключительно к диалогу, через который мы находим выход устраивающий все заинтересованные стороны. Я уверен, нашим государствам есть что предложить друг другу в плане культуры, науки, торговли. Принцессы Селестия и Луна, заинтересованы в мирном урегулировании старого конфликта, вызванного обоюдным непониманием ситуации, ради чего готовы пойти на определенные уступки: во-первых, вашему государству будут возвращены земли, ранее входившие в состав Кристальной Империи, но позднее ставшие частью Эквестрии, по праву победившей в войне стороны...

   «Как мило: мы отдадим вам бесплодные снежные пустыни, которые нам и даром не нужны, но которые мы были вынуждены защищать из чувства собственного величия. Красивый жест, который вам совершенно ничего не стоит, так как ближайший эквестрийский город находится на расстоянии в почти сотню километров южнее», – глядя на распинающегося оратора, я бы мог сказать, что симпатизирую ему как личности... если бы не ощущение холода и жестокого расчета в его эмоциях (друзей у подобного существа быть не может, только семья, служащая ограничителем и психологическим якорем не позволяющим пуститься во все тяжкие, а так же подчиненные, жизни которых оцениваются по степени полезности).

   – ...во-вторых, в качестве демонстрации дружелюбия и доверия, мы хотели бы основать постоянное посольство в вашей столице, для того чтобы решать возникающие вопросы прямо на месте, не позволяя недопониманию вновь вырасти в откровенную вражду. Главой дипломатической миссии станет принцесса Ми Аморе Дэ Каденс, с которой у вас уже сложились некие отношения. Кроме того, принцесс безмерно радует факт скорого появления жеребенка, являющегося наследником древнего рода эквестрийских единорогов и короля Кристальной Империи: это несомненно станет той первой соломинкой, которая со временем позволит нам забыть прежние обиды и вновь стать единым обществом.

   – Я разделяю ваши надежды, принц Блюблад, – мой голос прокатился по тронному залу раскатом глухого грома, в зародыше подавляя возможное недовольство. – За свою жизнь я видел слишком много вещей, которые навсегда хотелось бы оставить в прошлом... Но забыть о том, что произошло тысячу двести лет назад; забыть о тех тяготах, что сопровождали мой народ все эти долгие столетия, означало бы предать всех тех, кто отдали свои жизни ради того, чтобы все мы дожили до сегодняшнего дня. Пони, забывший свое прошлое, обречен раз за разом повторять свои ошибки в будущем. Мы будем помнить все, но... это не станет причиной для того, чтобы отвергнуть руку дружбы. Главное, чтобы во второй руке у вестника мира, не находился кинжал, который он готов воткнуть в спину, стоит только потерять бдительность... Хе-хе.

   Белый единорог вежливо, но немного натянуто улыбнулся подобию шутки.

   – Что же, вы проделали долгий и тяжелый путь (аж целый шаг через портал совершили), так что как гостеприимный хозяин, я предлагаю вам отдохнуть с дороги и пообщаться с вашими друзьями, уже пользующимися моим гостеприимством, – развожу руки в стороны, тем самым указывая на Каденс и Шайни. – На ужине мы встретимся снова и более предметно обсудим условия мирного договора и сотрудничества наших государств.

   – Мы будем весьма признательны, – согласился Блюблад, в эмоциях у которого ярко читалось желание обсудить первые впечатления как с подчиненными, так и с моими будущими женами.

   «Как же тянет сейчас сказать что-нибудь вроде „Стража, бросить их в темницу“. Хотелось бы увидеть, как изменятся выражения этих морд... Но сопутствующие этому поступку сложности, явно перевешивают желание пошутить».