Текст книги "Экскурсант (СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

   – Нет! – раздался голос Светланы в моем сознании. – Они все поймут и уничтожат меня. Капитан, я понимаю, что я для тебя никто, но я хочу жить, обидно умереть в самом начале!

   – Не бойся, – успокоил я, – можно как-то выкрутиться?

   – Не знаю, – ответила боевая подруга. – Возможно, ты можешь отказаться.

   – Когда задание вступает в силу? – уточнил я, обдумывая пришедшую в голову идею.

   – В соотвтетствии с уставом КСС с момента официального подтверждения получения задания ответственным лицом, – ответила Светлана.

   – Я официально подтверждаю получение задания по восстановлению гиперспространственной связи с базой Эталон-12, – четко произнес я. – В процессе эксплуатации боевой единцы никаких сбоев, связанных с деятельностью МИ не выявлено. Предложенные меры считаю избыточными. Прошу выслать пакет обновлений КСС на борт корабля, интеграцию проведем в рабочем порядке.

   – Подтверждение принято, страдиан 3 ступени Сергей Сергеевич Ржевский, – зафиксировал Эталон-12. – Пакет обновлений выслан. Чистого космоса, капитан.

   4. Четыре.

   Расстояние до станции "Вольдус" по лоциям было оптимизировано под два перехода. Общим мнением решили скакнуть за один раз. Неточный выход в этом случае мог сыграть нам на руку в случае наличия проблем в районе станции. Прошлый переход еще помнился постоянным пребыванием в пилотском кресле, по этой причине я решил больше не практиковаться нестандартных вариантов и совершить скачек с двумя якорями. Расчет перехода по стандартным методикам дал мне весьма кривую дорожку. Я был бы не я, если бы не попробовал как-нибудь облегчить себе жизнь. И я выпендрился. Оставив уже просчитанную стандартным методом дорожку Светлане, я приступил к творчеству нанайских абстракционистов. Спустя без малого час и получив головную боль в компании с легкой тошнотой, я все-таки раскатал для себя красивую дорожку. Оптимизация по моим расчетам должна была дать четверо суток. Итого, в общей сложности на дорогу должно было уйти семь с половиной земных суток. Планшетная развертка, на которой отображались все мои потуги, выглядела, как ленточка, связанная из нескольких клубков запутавшейся нитки. Облагородив, отдал свое детище на оценку Светлане.

   – Так никто не прыгает, находясь в своем уме, – подвела итог Светлана. – Но ты, как я убедилась, в такие моменты в своем уме бываешь редко. Я бы не рекомедовала даже пробовать. Даже если рассчитано все верно, прыжок по параметрам явно в разряде "экстрим".

   – Чего ж тут экстремального? – спросил я. – Красиво укатанная дорожка.

   – Коэффициент многомерности твоего прыжка пятьдесят три целых, девяносто семь сотых процента, – ответила Светлана. – Случись чего, и ты своей рукой не сможешь попасть даже себе в нос, потому, что там, где ты хочешь пройти, у тебя может попросту не оказаться столь необходимого органа. Кроме того, ты просчитал четыре смены режимов многомерности, перепад коэффициента погружения в многомерность в одном из случаев тридцать четыре целых, восемнадцать сотых процента. При таком перепаде вероятность обрыва одного из якорей, скорее исходного, близка к ста процентам. Вообще, этот график перехода можно использовать как пособие по игре в "русскую рулетку".

   – Ну ладно, ты все доходчиво объяснила, – сказал я в запале. – Без якоря мы уже летали, если отлетит выходной якорь, просто вернемся. Нужно же мне практиковаться. Еще какие-то сложности? "Генераторы прокола" выдержат?

   – Движки выдержат, в этом сомневаться не стоит, – ответила Светлана. – Мы попалим значительно больше топлива, но это тоже не страшно. Я просто не пойму, почему ты всегда пытаешься пройти дорогими местами по лезвию бритвы?

   – Ладно, понял, – сказал я. – Мои причиндалы, если что пришьете на место. Давай прыгнем по этой траектории.

   – Хорошо, – ответила Светлана. – Думаешь, стану тебя больше уважать за целеустремленность в идеях суицида?

   – Лишним не будет, – пококетничал я. – Такая женщина... Такая женщина...

   – Оболтус, – усмехнулась в ответ Светлана. – Но есть условие.

   – Давай, – согласился я.

   – Во время смены режимов ты должен быть в "подключке" к креслу, – отрезала Светлана. – Нужно трезво смотреть на вещи, попытавшись свести риск к минимуму. Я тебе дам знать об этом заранее.

   – Добро, – сказал я. – Поехали.

   Скажу сразу, скачек вышел доовльно нудным и вымотал меня преизрядно, вышли мы в точку хоть и с плюсом, но всего лишь на троечку. Как и предполагала Светлана, из-за перепадов погружения в многомерность мы потеряли наш исходный якорь. Но так как второй остался, мы, преизрядно намучившись, добрались все же до места назначения. Правда, оставшуюся после потери исходного якоря треть пути я провел в "подключке" к креслу. Тем не менее, за время путешествия случился и ряд, несомненно, приятных моментов. В основном эти моменты были тесно связаны с приобретенным Светланой телом. К моему большому сожалению, давно ожидаемое мной событие так и не произошло. И винить в этом стоило, пожалуй, только меня самого и проложенный мной маршрут прыжка.

   – Ты зря расстраиваешься, Серж, – сказала мне тогда в утешение наша хранительница ключей, – этот переход был бы неплохой практикой даже для имеющего приличный налёт навигатора. Для новичка же такая ситуация может служить вступительным экзаменом в академию флота. Мне кажется, что у тебя талант к выбранной профессии.

   Уже после начала первого перехода я стал понимать, что самые главные враги астронавта – одиночество и скука. Саныч, похоже, имел некоторую привычку к такому отрыву от общественной жизни. А мне было немно проще потому, что я с детства познакомился с одиночеством и вполне ладил с ним, ну а один враг – это уже не два. От второго врага я спасался по-разному. Неожиданно одним из самых простых способов оказалась чистка оружия. Любимых "девайсов" у меня теперь стало три. Наряду с двумя новыми игрушками я не забывал и про земной карабин. В отличие практически неразборных устройств Содружества была в нем некая харизма. И, разбирая пахнущее смазкой земное оружие, я как бы окунался в привычный для меня мир, проникаясь духом оружия. Это, наверное, странно, но меня не тяготило расставание с привычной средой обитания, как, похоже, и Саныча. У него же по причине довольно плотного запрета на спиртное во время перехода все тесно крутилось вокруг баб-с. Когда злоупотребления моего друга женским обществом пошли на спад, мы стали больше общаться. Тогда к своему удивлению я обнаружил, что Саныч ударился в учебу и избрал полем применения интеллекта историю членов Содружества, начав с цивилизации крайгов. Светлана же своей задачей, похоже, ставила обеспечение нас своей компанией в любое необходимое нам время, возможно, таким образом поддерживая психологическое состояние экипажа на должном уровне. Благо, своих голограмм в пределах корабля она могла поддерживать великое множество. Зачастую же получалось, что пока она была телесно с одним из нас, другой довольствовался в тот момент духовным общением. И, как говаривал Саныч, если беседовать "без рук", то отличить получалось далеко не сразу.

   Сама Светлана, похоже, продолжала удовлетворять свое любопытство новым открытым видом разумных, которых мы с Санычем привыкли называть "люди". Литература Земли на эту тему, как и прочие источники информации, давала очень противоречивые сведения, так что сведения продолжали изыскиваться в двух доступных ей источниках. Во время пребывания в женском обществе мы с Санычем хоть и не постоянно, но с завидной регуляростью отвечали на самые различные вопросы о жизни планеты Земля. Не трудно понять, что области извлечения информации из меня и из Саныча разнились, и связано это было в первую очередь с нашим желанием или нежеланием общаться на те или иные темы.

   Когда мы находились втроем, разговоры шли обычно про быт или отношения людей в тех или иных житейских ситуациях. Я с некоторым удивлением заметил, что Саныч оказался по самые уши закомплексованным на теме интима. Видимо, по этой причине мы со Светланой как-то все чаще и чаще обсуждали именно отношения людей, касающиеся интимной сферы. Светлана однажды призналась, что долгое время не решалась начать об этом разговор со мной, подозревая подобную Санычу реакцию и с моей стороны. И я, наверное, понимал ее. Одно дело отдаться инстинкту, другое – обсуждать инстинкт. Наши постоянные разговоры начались со странного вопроса Светланы.

   – Сергей, я хочу задать тебе вопрос, – сказала Светлана, посетив меня в моей каюте во плоти Стекляшки. – Мне обязательно нужно получить ответ, чтобы избежать возможных напряжений в нашем кругу.

   – Нет проблем, – я отвел глаза от "дракончика", которого пытался подцепить к программе прицеливания через шлем брони. – Что за официоз?

   – Ну... Это такой вопрос, – замялась Светлана. – Он про отношения людей...

   – Ну и? – продолжил я смотреть. – Ты чего мнешься-то?

   – Он... Он относится к интимной стороне человеческой жизни, – Светлана сложила руки на коленках, как смущенная девушка, приведенная на смотрины.

   – Ага, – усмехнулся я. – Понял. Саныч тут не ответчик. Валяй, пытай меня, Красивая.

   – Скажи, а ты не был бы против, если бы я пошла к Санычу на "серьезное" свидание в этом теле? – зарумянилась Светлана.

   – Да нет, – удивился я. – В чем вообще проблема, ты же уже взрослая девочка, ты мне не приходишься ни дочкой, ни женой.

   – Проблема в том, – продолжила Светлана, – что Саныч достаточно эмоционально попросил не приходить к тебе "на рюмку чая" в телах, которые он...ну...любит.

   – Ха, грёбаный куркуль! – прыснул я весело. – Он даже к резиновой женщине всегда ревновал окружающих. Кстати, хоть посмотреть-то можно на образцы санычевского эротического искусства?

   – Можно, – сказала Светлана, порозовев личиком, – Он не говорил, что смотреть на них нельзя.

   – Давай парочку из самых употребляемых, да не переигрывай с румянцем, – подмигнул я Светлане. – Кстати, что бы ты делала, если б я стал настаивать?

   – Это было бы весьма сложной ситуацией для меня, – сказала Светлана. – Я была бы вынуждена пойти на обман кого-то из вас, чтобы избежать накала обстановки. Скорее всего, пришлось бы обмануть Саныча, понадеявшись на твое молчание, ты же все-таки капитан. Но не исключаю, что проще было бы подсунуть тебе кого-нибудь, под маской пассии Саныча. Ты отвернись, не хочу портить впечатление метаморфозами.

   Я отвернулся. Повернулся обратно, когда меня позвал глубокий голос с лёгкой хрипотцой. Передо мной стояла весьма упитанная дама лет тридцати – тридцати пяти. Бросалась в глаза грудь размера примерно шестого "плюс-минус, я не специалист" и приличная попа. Ноги у эротического образа были на удивление очень даже неплохими. Лицо же мне совсем не понравилось, в нем было что-то от облагороженной базарной торговки, хотя имевшаяся толстая коса пшеничного цвета немного подправляла впечатление. Голос тоже не поверг бы меня в муки желания, хотя, был он в общем-то приятным. Одета эта мадам была с яростным смешением стилей. Одно можно было сказать определенно: это была явно не женщина моих пристрастий.

   – Нет, Светик, – сказал я, отворачиваясь. – Этот образчик женских прелестей не станет яблоком раздора между нас с Санычем. Покажи еще кого-нибудь.

   – Я готова, – раздался неуверенный девичий голосок.

   Я повернулся. Предо мной стояла худенькая девушка лет восемнадцати, при самой жуткой ошибке – двадцати. На ней была надета форма мичмана ВМФ многострадального Советского Союза. Личико было весьма миловидным, задорный вздернутый носик, веснушки, обезоруживающая улыбка. У меня вообще появились подозрения, что Саныч состряпал образ какой-то реальной девчушки, с которой встречался в прошлой жизни планеты Земля. У девушки были красивые руки, правда, с полным отсутствием маникюра. Я же всегда по достоинству оценивал ухоженные женские руки непременно со своими ногтями. Ноги девушки, скрываемые явно ушитой форменной юбкой, были, в общем-то, хороши, только вот явно еще не достигли апогея своей красоты. Грудь на удивление оказалась совсем небольшой, про такую мы в общаге шутили: "два пончика взаначке".

   – Симпатичная девчушка, – сказал я. – Не скажу, что моя мечта, но куда лучше первой. Давай обратно мою Светланку.

   – Я правильно поняла, что тебе данные женщины не оказались интересными? – спросила Светлана привычным для меня голосом. – Судя по всему, я зря осторожничала.

   – Да, это так, – повернулся я к Светлане. – Можешь быть спокойной за Саныча, его интимная жизнь меня мало "возбуждает".

   – Ответь, тогда, почему вы так по-разному реагируете на этот вопрос, – спросила Светлана.

   – Свет, это от разного угла зрения на тот самый вопрос, – ответил я. – Саныч – типичный мелкий собственник. Для него сексуальные партнерши просто очередное приобретение. Он их рассматривает как свои красивые вещи, несмотря на разумность, принадлежащие только ему. Я придерживаюсь немного другого взгляда на жизнь. Ты для меня – не вещь, ты – мой друг или подруга, как тебе больше нравится. Уважая твое право выбора, я не собираюсь решать за тебя, что нужно делать, а что нет. Я пока не могу сказать ничего относительно любви, наверное, не знаю пока, как она выглядит. Но ты для меня очень близкий друг, интим ничего не меняет в наших отношениях, как бы ни пытались опровергать это многие другие люди, как мужчины, так и женщины.

   – И ты совсем не будешь злиться, если узнаешь, что я "гостила" у Саныча так? – спросила Светлана.

   – Чего ж злиться-то, – искренне удивился я. – Если вы оба хотели этого, и ты от этого получила хоть какое-то удовольствие, так нужно просто порадоваться за тебя.

   – Да, вы определенно – разные люди с Санычем и в жизни и в мыслях, – сказала Светлана задумчиво.

   – А как там наш кобелище в сексе? – ехидно спросил я. – Даю слово, только между нами.

   – Ни тебе, ни мне, – кокетливо улыбнулась Светлана. – Он более неряшлив в этом деле.

   – И все? – удивился я.

   – А большего я тебе не скажу, – показала мне язычок Светлана. – Сам у него и спроси.

   – Ах ты, блатная колбаса, – возмутился я, кинувшись ловить Светланку.

   Поймать удалось не сразу, помогло мягкое кресло, в которое загнанная добыча упала спиной, оставив ножки на подлокотнике. Пиджак серого в черную полоску делового костюмчика вздернулся, немного помялся и держался на одной пуговке, едва прикрывая растрепанную белую блузку. Юбка в тон ему задралась до самого "выключателя", обнажив кружевной треуголничек черного цвета, едва различимый за сведенными коленками в чулках пепельного цвета.

   – Я в домике! – распрямленные ножки, всего одна из которых была обута в чёрную туфлю с небольшим каблуком-рюмкой, уперлись в мою грудь.

   – Все мы в домике, – я взял ножки, обтянутые нейлоном, и начал потихоньку разводить их в стороны. – И сейчас мы этот домик, как следует, осмотрим...

   – Капитан, я как раз зашла попросить Вас явиться в боевую рубку, – официальным тоном отрапортовала поверженная в кресло Светлана, при этом нагло улыбаясь. – До прохода очередного перепада погружения в многомерность осталось чуть меньше десяти минут. Время явно недостаточное для совершения акта изнасилования младшего члена экипажа с последующим подключением к пилотскому креслу.

   – Ну, ты чертовка, – возмутился я, скатывая неподатливую юбку Светлане куда-то в район груди. – Я не останусь без боевого трофея.

   После непродолжительной борьбы я шествовал в сторону рубки с черными кружевными женскими трусиками на плече, перекинутыми подобно добыче.

   – Верни Стекляшкино ухо! – из каюты выскочила Светлана в одном чулке и босиком.

   – Трофей, добытый в неравной схватке, может быть выкуплен только полным раскаянием в капитанской каюте, желательно при свечах, – гордо ответил я. – Пока же сей волнующий элемент женской аммуниции будет лежать у меня на сердце под комбезом! Даже не думай его увести, пока я буду в "подключке", месть моя будет страшна!

   – Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, – смиренно опустившись на колени, поползла Светлана в мою сторону, теряя последний чулок. – Делайте, что хотите, но верните благородной девице ее честь и доброе имя...

   Картина была достойна художника, промышляющего эротическими миниатюрами, и больше всего ей подошло бы название "Мама! Я военного люблю!" Удержаться от смеха вряд ли смог бы даже самый аскетичный сухарь. Вытирая слезы, я побежал в рубку, по дороге запихивая трофей, тонко пахнущий знакомыми "духами" под комбез. Упав в кресло, я начал строить планы на покаяние при свечах после прохождения перегиба. Планам тем, к моему искреннему сожалению, не суждено было сбыться. Стекляшке на время пришлось остаться без "уха", а мне в "подключке" до самого момента выхода в реальное пространство. Ибо произошли все эти приятные моменты перед тем самым "перегибом" пути, где мы оборвали якорь точки входа в многомерность.

   – Опытные товарищи предупреждали капитана о возможных проблемах, – ехидничала Светлана. – А проблемы всегда приходят в самый не подходящий момент.

   – У... зануда, – прошипел я. – Давай хоть программу эротико-психологической реабилитации запустим после стабилизации траектории.

   – Капитан, а Вы уверены, что стоит придаваться разврату в пилотском кресле? – заявила Светлана официальным тоном.

   Не знаю, что нашло на нашу хранительницу ключей в тот раз, она шутила, смеялась и всячески развлекала меня. Но вместо "оздоровительной программы" мне пришлось перебиваться переложенными в голографический интерфейс земными компьютерными игрушками, да пилотскими симуляторами.

   *****

   Нуднейший переход подошел к концу. Наш выход на "тройку с плюсом" практически не повлиял на мое настроение, хотя, в ином случая я, наверное, расстроился бы. Слишком уж надоело вынужденное зависание в кресле. Несмотря на топорный прыжок, вывалились мы удачно, потому что релейка, да и сама станция "Вольдус" находились с нашей стороны относительно местного светила. Пока я бесцельно слонялся по кораблю, дабы передохнуть от осточертевшего кресла, Светлана исследовала дальними сканерами окрестности станции "Вольдус" и релейки, а так же планетную систему на всю доступную грубину.

   – Все чисто, шеф, – отрапортовала Светлана, даже не удостоив меня своей голограммой. – Вражеских единиц в пределах сканеров нет. "Вольдус" на сигналы не отвечает. Релейная станция гиперсвязи тоже молчит. Какие будут соображения?

   – Замуж тебе надо, барыня, – ляпнул я, развернувшись в сторону боевой рубки.

   Пришлось вренуться в кресло. Пространство действительно было девственно чистым. Странным было еще и то, что в округе "Вольдуса" не наблюдалось следов какого-либо сражения. И это меня напрягало. Для начала решили посетить релейку, поглядеть, что там, да как, что нужно для ремонта, да и возможен ли он вообще. В непосредственно близости от релейки стало понятно, что чудес не бывает, и связи нет по причине банального нападения на ретранслятор. Обменявшись кодами доступа с оборонительной системой объекта, "Ботаник" состыковался с ретрансляционной станцией. Даже поверхностный осмотр показал, что станция скорее цела, чем разрушена. Вольды, видимо, мимоходом разнесли ракетами главный энергоблок станции и часть внешнего оборудования. Ретранслятор замолчал, что, судя по всему, полностью устроило врага. Кроме главного энергоблока частично пострадала и система защиты станции, но, обладая независимым блоком энергоснабжения, за прошедшие годы она смогла восстановиться до вполне приемлемого уровня. И все же на нашей улице случился праздник. Большим подарком для нас оказался абсолютно целый ЗИП. Там должно было иметься практически все необходимое для восстановления ретранслятора. В таком случае основной проблемой по большому счету стали наладка и пуск энергоблока. Поскольку штука эта была, как и следовало ожидать, симбиотная, привести ее в порядок было вполне осуществимой задачей, разве что кропотливой и довольно долгой. Собственно в энергоблоке пострадала в основном "живая" составляющая, так что из необходимых вещей нужна оказалась лишь биомасса и "спора", из которой должен был вырасти этот самый компонент энергоблока. Но вот тут везение слегка кончилось. После вскрытия запасника оказалось, что отсек со спорами живых компонентов релейки за давностию лет слегка поизносился. Вернее было бы сказать, что по причине истощения энергии некоторые "запчасти" в нем слегка умерли.

   – И где ж мы "спору" такую найдем? – спросил я, – ну ведь надо же было именно ей среди прочих помереть! Почему не померли какие-нибудь плитки внешней брони или светляки, которые поглащают излучение?

   – Споры у меня такой нет, – задумчиво ответила Светлана. – Но я думаю, что кое-что мы можем с этим сделать. Даже если ничего не выйдет, будет возможность привезти ее с "Эталона-12".

   – Что делать будем? – уточнил я. – Наша энергоустановка явно не потянет эту "крошку".

   – Вообще, нам не нужно запускать ее на полную мощность, – пояснила Свтелана. – Достаточно будет пустить часть потоков, которые позволят установить связь, привести все в штатный режим можно будет и позднее. А для этого вполне может хватить и нашего симбиота, ну такого, как у нас стоит в энергоблоке. Во-вторых, Стекляшка тут кое-что предложил, и если все получится, у нас появится вполне себе реальная возможность сделать альтернативный живой контроллер, работающий на принципе пирамидального контроля лавинных потоков энергии...

   – Проще можно? – оборвал я размышелние подруги.

   – Чего уж проще-то, – показала она указательным пальцем на мой нос. – Мы сможем восстановить энергоблок до необходимого уровня функциональности, только это будет уже не совсем такой блок, как был до этого.

   – Но работать-то будет? – уточнил я осторожно.

   – Да кто ж его знает-то? – усмехнулась Светланка. – Мы же еще не додумали идею, да и не пробовали на практике.

   – И долго додумывать? – уточнил я.

   – Так занимаемся, – подмигнула моя подруга. – Не забивай голову ерундой. Прогуляйся лучше по релейке, разомнись, потренируй навыки передвижения в невесомости, можешь даже пострелять из чего-нибудь.

   Слоняться по станции действительно было немного веселее, чем сидеть в "Ботанике". Да и зрелище снующих туда-сюда огоньков и серебрянных зайчиков ремонтных киборгов было вполне фееричным. Киборги "Ботаника" вышли на работу. Первым делом они собрали и привели в порядок всех ремонтных киборгов релейки, вместе у них дело пошло быстрее. Пока рабочая мелюзга занималась делом, мы с Санычем излазили станцию во всех направлениях. В недрах релейки обнаружился жилой модуль, рассчитанный на пребывание двух, может быть, трех специалистов. Модуль находился в режиме консервации, а энергоснабжение станции до сих пор оставалось на уровне аварийного и осуществялось исключительно за счет свободных резервов мощности защитной системы. От нечего делать мы с Санычем осматривали жилой модуль. Собственно ничего особенно необычного или неожиданного в нем быть не могло, да и следов пребывания живых существ в нем не наблюдалось.

   – Саныч, вот ты бы смог прожить в этой будке пару-тройку месяцев? – спросил я, разглядывая в довольно большой иллюминатор холодные гвоздики звезд. – Ведь тут кто-то должен был жить, раз есть этот модуль.

   – Да, работенка тут, наверное, дерьмовая, – бросил Саныч, безрезультатно пытаясь открыть какой-то небольшой отсек. – С другой стороны, если бы платили прилично, да пиво имелось в нужном количестве со сговорчивой тёткой... Нет, тётка, наверное, перебор, мозги дороже...

   – А ведь тебя или меня, к примеру, вполне могут засунуть в какую-нибудь дыру по службе, – размышлял я. – И будем мы так вот сидеть, пока крыша не улетит в родные края.

   – Теоретически могут, – Саныч даже перестал ломать оборудование. – И это будет реально большая задница на нашем небосклоне... Хотя... Тут же тоже есть какая-нибудь Светка или Галка, ну которая управляет этой железякой.

   – Ты про МИ, – догадался я.

   – Ну да, – с недоумением откликнулся Саныч. – Договоримся, худо-бедно протянем с полгодика, в морях и подольше бывало.

   – Знаешь, не уверен я, что с любым МИ получится так договориться, – возразил я. – Наша Светка далеко не сразу такой стала, да и случилось это по какой-то случайности. Может, зря мы согласились на службу-то эту? Кто мы для них будем? Чужаки без роду и племени?

   – Не кисни, Серега, – ободрил меня Саныч. – Заработаем деньжат, купим себе пепелац и будем свободны, как сопля в полете.

   Переборка, за которую я держался, дрогнула и отдалась рядом более слабых толчков.

   – О! Гляди какая фиговина! – раздался голос Саныча, справившегося с открытием лючка. – Светка, эт чо такое?

   – Инженерный экзоскелетный скафандр, – разъяснила наша подруга. – Модель с минимальной специализацией, можно сказать, почти универсальная.

   – И чо она могёт? – уточнил наш кладоискатель, пошатав руками крепежные выступы. – Выглядит-то покрепче наших серебристых кожурок.

   – Чем-то она похожа на боевую броню среднего десанта, только вместо орудий убийства на ней смонтирован и реализован ремонтный и наладочный комплекс, – ответила Светлана. – Для тех, кому есть чем думать, там много чего полезного.

   – Надеть что ли? – Саныч задумчиво поскреб обтянутый серебристой пленкой скафандра затылок. – Светка, а вытащить его оттуда можно без увечий?

   – Саныч, зачем он тебе, – усмехнулся я, – у тебя же думать нечем, а стрелять это устройство не приспособлено. Перегреешь соображалку – останемся без стрелка.

   – Саныч, модуль блокирован, – сообщиле Светлана. – Пока не восстановим энергоснабжение, шатано вынуть скафандр не получится.

   – Чёрт, ну всегда так! – Саныч возмущенно стукнул в стенку кулаком. – Ломал-ломал и все коту под хвост. Непруха.

   Стукнув крышкой отсека, Саныч оттолкнулся и поплыл к выходу из шлюзового отска жилого модуля. То ли он просто забыл отключить канал связи, то ли специально напрягал свободные уши, но его бурчание осталось с нами, даже когда серебристая фигура скрылась из виду.

   – Серж, – позвала Светлана. – Там обязательно есть аварийное управление крепежными захватами. Если хочешь, можешь снять скафандр. Не знаю, наскольно он в порядке, но не думаю, что несиправен, по логам его вообше не трогали.

   – Ты Саныча надула? – удивился я. – Зачем?

   – Сам подумай, – вкрадчиво ответила наша подруга. – Станция совсем даже не бесхозная, а этот микрослон без зазрения совести разности все вокруг. У него и голыми руками, сам видишь, получается, что же будет, если ему еще экзоскелетные силы добавить?

   – А что ж ты ему не помешаешь? – удивился я.

   – Да пусть резвится, смена обстановки благотворно влияет на психику, – отмахнулась со смешком хранительница ключей. – Станция-то побывала в боевых действиях, кто ж его знает, что тут уцелело, что нет.

   Инженерный скаф легко снялся с крепежных захватов, когда я повернул две указанные Светланой рукоятки. Покрутив в руках странную конструкцию, я понял, что не знаю с чего начать. В отличие от легкой десантной брони, которая надевалась последовательно, "срастающивая" части друг с другом, инженерный скаф был цельным. Никаких разборных сочленений видно не было, да и конструкция не вызывала никаких идей по ее примерке на человеческое тело.

   – Я понимаю, что штука не предназначалась для человека, – пробурчал я. – С ней что-то можно сделать или это просто сувенир напямять?

   – Ты же советовал Санычу включить мозги, – раздался переливчатый смех Светланы. – Возьми у него взаймы на время.

   – Кто же у меня на корабле получит по наглой рыжей заднице-то? – прошипел я.

   – Вставь в длинный паз брикет универсального скафандра, вообще, там место как раз для трех брикетов, можешь три вставить, – все еще со смешинкой в голосе начала инструктаж моя подруга. – Теперь приложи экзоскелет к груди или к спине и активируй.

   – К спине? – удивился я, прикладывая скаф к груди. – Я похож на акробата? И что дальше? Как он активируется?

   – Мысленно, – фыркнула Светка.

   Вряд ли я смогу вспомнить, что конкретно я подумал, удивительно было то, что скаф меня понял. Где-то в крестце защекотало, в затылке кольнуло и потеплело. По телу пробежалась волна легких щелчков, небольшие отростки, похожие на усы, вытянулись, охватив мою спину. По ним пробежало несколько волн-судорог, эксзоскелет разделился и, скользнув над моей головой, накрыл спину. Тело застыло, как будто у меня напрочь пропали мышцы. Я не видел, что происходило дальше, мимо моего взора периодически проскальзывали какие-то фрагменты, путы и пульсирующие полоски. Что-то поползло по шее и охватило голову, на миг погрузив мир в темноту. Ощущения были не слишком приятные, но я не паниковал, понимая, что Светлана контролирует процесс. Наконец, блуждания прекратились, все тело довольно сильно сдавило, выбив из груди дыхание и, спустя десяток-полтора скунд отпустило. Я покачнулся, неожиданно получив обратно контроль над телом. По большому счету ничего не изменилось, я не стал супер-мэном.

   – И что теперь? – буркнул я. – Смысл всего этого?

   – Ты же в невесомости, чудак-человек, – усмехнулась Светлана. – Конечно, ты ничего не ощутил, хоть стал сильнее, быстрее, а главное – точнее. Можешь еще интерфейс активировать, правда, там добрых две из трех частей будут заблокированы, раз ты не имеешь инженерного допуска.

   Я мысленно активировал интерфейс. Он показался значительно боле неудобным, чем в легкой десатной броне. Никакого мысленного управления, перед моим лицом вывалился обвкновенный прямоугольный голографический экран с пунктами меню, манипулировать которыми нужно было рукой. Мигнув, значки первого стандартного языка Содружества перетекли в русский алфавит, кое-где оставив россыпи чужих значков.

   – Нет сопрягающихся понятий, – пояснила Светлана. – Серебристые позиции неактивны, у тебя нет допуска для работы с этими модулями.

   – А это что? – указал я на два угольно-черных куба, внутри которых вспыхивали мелкие серебристые сполохи. – Спору нет, красиво, но для чего?

   – Пространство интегрируемых интерфейсов навесного оборудования, – пояснила моя подруга. – Сейчас у тебя ничего не установлено, вот они и пустые.

   – А что можно поставить? – спросил я, осматривая нишу, где находился скаф.

   – Оборудования много, – неопределенно сказала Свтелана. – Большинство тоже требует допуска для работы. Но тут ничего нет, возможно, где-то в жилом модуле или в каких-нибудь подсобках хранится. У меня нет информации, система-то без энергии. Запустим энергоблок, сможем вывести местный МИ из глубокого стазиса, тогда все и узнаем.