Текст книги "Академия "Алмазное сердце" (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
– Что?.. – пробормотала Уна. – Я не вполне понимаю?.. Что?
Аргент передернул плечами, помолчал минуту, словно размышляя, рассказывать или нет, и, наконец, принял решение.
– Разумеется, то, что я вам сейчас расскажу, – медленно произнес он, – государственная тайна. Алмазное Сердце хранит много тайн, и рано или поздно вы все равно об этом узнали бы, разумеется, преувеличено и переврано, так что лучше я сам. Итак, дело было давно, когда я был юн – примерно как вы сейчас, – Аргент рассмеялся отчего-то, словно воспоминания о себе юном его невозможно забавляли. – И, разумеется, я был магорожденным. У меня был дар – не такой сильный, как ваш, разумеется, но все же довольно крепкий.
– Дар?! Куда ж он делся!? – удивилась Уна. Аргент недовольно поморщился:
– Да не перебивайте же! Я был молод, наивен, глуп, романтичен и сочинял стихи.
– Вы сочиняли стихи?! – потрясенная, переспросила Уна. Аргент согласно кивнул головой:
– Именно так, – подтвердил он. – Я был идеалистом и романтиком. Разумеется, не таким грозным и сильным, как Дерек, – Аргент снова усмехнулся. – Я очень посредственно дрался и был никудышным дуэлянтом – главным образом потому, что готовил себе карьеру связанную и с изобретением новых заклятий, в чем весьма преуспел. И учился я, разумеется, не в «Алмазном Сердце». Но учился хорошо; теоретическая магия была вызубрена мной назубок. Я поставил себе цель, и я ее добивался. Академия была почти окончена.
– Вот откуда вы знаете заклятья! – выдохнула Уна. Аргент снова кивнул.
– Да, я отлично знаю магию – любую, темную, светлую, – но пользоваться своими знаниями не могу. Дар утерян. Но, – продолжил он свой рассказ, – на свете тогда жила еще и Корнелия… Корнелия Златовласка, первая красавица королевства! Она была чудо как хороша, просто непередаваемо! Таких дивных пышных волос не было ни у кого, солнце меркло в сравнении с ее красотой. Ее магический дар был ничтожен, и рода она была невысокого, но это не мешало знатным людям засматриваться на нее и строить планы касательно женитьбы. Попался в эти сети и я, – задумчиво произнес Аргент, припоминая те давно минувшие дни. – Меня не останавливало даже приличная разница в возрасте – я был глупым и наивным сопляком, а Корнелия – взрослой и очень расчетливой, хитрой девушкой. Ухаживания, знаки внимания, подарки – все это чрезвычайно льстило Корнелии. Она принимала слова любви от каждого, с каждым кокетничала и флиртовала… приняла и мои. Записочки с короткими стишками, розы, завернутые в кружевной платок, редкие встречи – я не знал, что все это у нее не только со мной и искренне верил, что это лишь для меня. А ей просто льстило, что у нее столько поклонников, поэтому каждого она подманивала и обнадеживала, щедро раздавая улыбки. Она перебирала поклонников, ощупывая их кошельки, выбирая того, кто был богаче и кто мог дат ей больше драгоценных камней и золота, которых она так алчно жаждала. А наедине со мной она снова надевала приветливую улыбку и флиртовала – а я верил, верил, осел. Когда юн и глуп, легко веришь в свою уникальность. Я думал, она избрала меня. Поэтому когда она вышла замуж за Короля – старшего брата Его Королевского Величества, Алого Короля, – я, наивный, подумал, что Король всего лишь взял то, что захотел. Она не сама, ее заставили; увезли силой. Я мучился и не находил себе места; а когда я видел, как королевская карета проезжает по городу, и Король с моей Корнелией приветствует подданных, я бежал за этой каретой, чтобы увидеть ее еще раз…
Корнелия тогда расцвела. Стала еще красивее. Я думал, что ее красит замужество и любовь Короля, но нет; нет…
Скоро, очень скоро Король насытился своей красивой королевой. В конечном итоге я оказался прав – он взял то, что хотел, поиграл и отбросил. Наверное, уже через год я начал замечать что Корнелия, проезжающая по городу в открытой карете, уже не так хороша, как прежде. Она словно увядала, засыхала. Печаль туманила ее глаза… и вот однажды я получил письмо. В нем она описала свое несчастье – Король взял ее, сделал своею, а теперь разлюбил. Она писала о своей обиде, о своем горе, о нанесенном ей оскорблении. Ее слова были так горьки, а многие строки письма размыты слезами… Короче: я был разъярен. Моя любимая женщина страдала и просила о помощи. Она умоляла отомстить Королю за ее бесчестие и ее страдания, убить его, подстеречь и вонзить кинжал в его сердце, – Аргент расхохотался, верно, представляя себе эту нелепую сцену, – и я решил сделать это.
– Что?!
– Я не хотел и не мог нанести подлый удар в спину исподтишка. Я писал стихи, – напомнил Аргент, явно насмехаясь над самим собой, – и был бесконечно самонадеян и глуп. Я вызвал Короля на дуэль.
– На дуэль?! – воскликнула Уна. – Короля?! Вы с ума сошли!?
– Ну что, – недовольно проворчал Аргент, – я же сказал, что был глуп.
– Но это очень храбро и совсем не глупо, – запротестовала Уна, – вы же мстили за любимую женщину!
– Это было очень глупо, – настойчиво повторил Аргент, – потому что я стал слепым орудием в руках этой негодяйки. Я оскорбил Короля публично и потребовал дуэли. Он не мог не явиться и не принять вызов, тогда пострадала бы его честь. Он сказал «да». Но в назначенный час вместо него на дуэль явилась пара некромагов, – голос Аргента стал вкрадчивым, – и, так как дуэлянтом я был никудышным, они быстро меня обезоружили. Один из них пронзил мою грудь и выпил дар – вы знаете, как это делается. Они полагали, что убили мня, но дар последней золотой искрой остался в моей крови, и потому я выжил. А дар мой, по злой иронии судьбы, был преподнесен Корнелии. Некромаги извлекали его из тел людей и Король дарил его своей прекрасной Королеве, чтобы поддерживать вечно ее молодость и красоту. Когда она ему надоела и он увлекся… другими вещами, перестал ее снабжать зельем некромагов, состряпанным из чужого дара, Корнелия стала стремительно стареть и сохнуть; магия некромагов, влитая в ее тело стала отравлять ее. Некромаги тем и страшны – однажды попробовав чужой дар, они больше не могут без этого, и потому убивают снова и снова, чтобы их собственное тело не рассыпалось в прах.
Вот в чем секрет.
Потом, правда, на суде, она утверждала, что не знала, откуда он берет дар – говорила, что думала, будто он своим ее угощает, из великой любви.
Кем я был? Никем. Юным идиотом, полезшим в самое пекло, искалеченным бесповоротно и окончательно. Дар исчез, не восстановился. Чудо еще то, что я сам жив остался. Но я решил открыть всем глаза на истинную личину Короля. Я пробился на прием к его младшему брату – сейчас это Алый Король, – и показал шрам, навсегда оставленный на моем теле когтями некромагов. Он был в ужасе. Тогда-то он и придумал, как помочь мне. Я был его первым техномагом. Я учился повелевать неживой природой, точно так же, как ребенок учится ходить. Я учился всему заново. Я должен был стать его оружием возмездия – потому что лучше прослыть цареубийцей, чем покровителем некромагов, этих гнусных тварей, торгующих смертью. Вот тогда мне пришлось оставить свои мечты, грузы, стихи… и научиться драться.
– Так Алый Король… – пробормотала Уна. Ее синие глаза раскрылись невероятно широко, и она смотрела, не мигая, на Аргента, боясь моргнуть, словно в этот краткий миг, когда опустятся ее ресницы, может произойти что-то ужасное. Аргент кинул, угадав ее мысль:
– Да. Алый Король убил свою семью, чтобы сесть на трон. Всех до единого: тетушек, которые принимали эликсир некромагов, кузенов и кузин, слуг, которые знали об этом, некромагов – всех, кого нашел и поймал, – домочадцев – впрочем, это были уже не люди, а ходячие трупы, притворяющиеся живыми. В подвале королевского замка он обнаружил жертв Короля, множество молодых девушек. Некоторые были еще живы; другие уже были мертвы. Они смотрели вставными стеклянными глазами, оправляли на своих иссохших телах шелковые платья и… притворялись живыми.
– Чудовищно! – прошептала Уна.
– Не то слово, – мрачно подтвердил Аргент. – Мы крушили и жгли это нечистое логово, а трупы… они не понимали, что происходит, они сидели в пламени, сгорали, и смотрели на нас. Это было душераздирающе. Помню, как одна из них своими сгорающими руками попыталась подарить мне какую-то безделушку – протянула руку, в пылающих пальцах был зажат какой-то предмет… После этого дня Алый Король назвал меня своим другом.
– За что? – шепнула Уна.
– Я оказал ему неоценимую услугу, – сухо ответил Аргент.
– Какую?!
– Я убил его брата, – нехотя ответил Аргент. – Король был в ужасе от преступлений своего брата, но у него не поднималась рука на Короля. На того, кто был его самым близким и родным человеком. И тогда я вызвался прикончить этого безумного некромага. Я снова вызвал его на дуэль и убил его. Тут же, в объятом пламенем подвале, среди его догорающих жертв. Корнелия… она со слезами все отрицала. Тогда она еще была красивой женщиной, несмотря на уже охватившее ее увядание. Она плакала и говорила, что понятия не имеет, чем увлечен ее муж. Судьи и Алый Король поверили ее слезам и с тех пор она живет тихо во дворце, имея лишь крышу над головой да пропитание.
– О, как жаль, – прошептала Уна. – Как жаль ваш дар!
Аргент пожал плечами:
– Почему же? – сухо ответил он. – Чем технодар хуже? Ничем. Я не могу зажигать пламя, подобно вам, но я умею его гасить. Чтобы стать теме, кем я сейчас являюсь, мне пришлось много учиться и прилагать много усилий, и потому я ценю обретенное умение намного выше того, что было дано мне при рождении. А самое главное, – голос Аргента стал жестким, жестоким, – я понял цену себе. Я понял, что всего ценнее во мне – мой характер и стремление изменить себя. Только человек с характером чего-то стоит.
Глава 9. Дерек и Уна
– Странная женщина эта Корнелия, – задумчиво произнесла Уна. – В ней столько ненависти к вам, а ведь она должна быть вам благодарна!
– За что? – изумленно спросил Аргент. Он насмешливо улыбался, и Уна растерялась, чувствуя какой-то подвох.
– Ну, вы же вступились за нее, – робко произнесла она. – Да, вы проиграли некромагам, но все же вызвали Короля на дуэль… Вы избавили ее от мужа-некромага!
– Наивное дитя! – произнес со смехом Аргент. – Как раз этого она и не хотела!
– Как так? – удивилась Уна, наивно хлопая ресницами. – А зачем же убийство…
– Ну, она же настаивала на покушении, – терпеливо пояснил Аргент. – Чтобы я тайно напал на Короля и убил его сзади, уколом в сердце. Если бы покушение удалось, история с некромагами не всплыла бы, имя короля осталось бы чистым, не опороченным, и Корнелия заняла бы трон как вдовствующая королева. Своим рыцарским поступком, своей «честной дуэлью» я лишил ее короны. Король невольно раскрылся, подослав некромагов-убийц. За что ж ей меня любить?
– О-о-о! – протянула Уна. – Вот оно что…
– Не судите всех, примеряя свою чистоту и невинность к каждому, люди далеко не так хороши, как вы о них думаете, – произнес магистр. – В этом мире нельзя доверять никому, всякий может предать, и самый благородный человек может оказаться мерзавцем. Поэтому вам нужно повзрослеть и научиться искать свою выгоду.
– Вы же не мерзавец, – заметила Уна. – Вам тоже нельзя доверять?
– А вы мне доверяете? – с деланным удивлением произнес Аргент.
В один момент он переместился на сидение рядом с Уной, его рука бесцеремонно скользнула по талии девушки, Аргент обнял и притянул ее к себе, приблизив свое лицо к ее лицу – испуганному, изумленному.
– А если я вздумаю вами воспользоваться, что тогда? – произнес он вкрадчиво, чуть поглаживая тело Уны сквозь тонкую легкую ткань ее платья. – Вы молоды, свежи, хороши собой. Ваша непосредственность, наивность и чистота привлекают. Что, если я вздумаю… сделать вас своей? Я всемогущ, почти как сам Король. Я могу воспользоваться вами в любой момент – и ничего мне за это не будет.
Аргент склонился над Уной еще ниже, его губы почти коснулись ее губ, но острый звук кинжала, скрежетнувшего по его броне и лезвием прижавшегося к его незащищенному горлу, остановил его, Аргент замер, так и не прикоснувшись к Уне.
– Вы не сделаете этого, – хладнокровно ответила она. Ее оружие, собранное из ее серебряной техноброни, почти ранило Аргента, и он, глянув на ее подрагивающую руку, на ее глаза, исполненные решимости, чуть слышно рассмеялся.
– Отлично, – проговорил он, мягко положив свою ладонь поверх пальцев Уны, сжимающих кинжал. – Вы быстро усваиваете уроки. Только запомните еще один: нашли уязвимое место – разите сразу. Не тратьте времени на угрозы.
С силой он отвел ее руку, сжимающую оружие, от своего горла, прижал к мягкому бархатному сидению, и кинжал рассыпался мелкими серебряными пластинками, выскользнул из ее ослабевшей ладони. А его губы все же накрыли губы Уны, и она ощутила самый мягкий и самый волнующий – до головокружения, – в своей жизни поцелуй.
Пробуя сопротивляться, Уна чувствовала, как броня Аргента путами обвивает ее руки и удерживает ноги, как она алмазной змеей обвивает ее талию, привязывая к месту… и все это время Аргент словно пил дыхание девушки, лаская ее ротик языком, целуя ее подрагивающие губы со все нарастающей страстью, прихватывая губами ее язык вместе с мягкой нижней губой, прикасаясь так осторожно и нежно, словно более грубым прикосновением можно было поранить атласную гладкость ее губ.
В его бережных прикосновениях не было грубой тяжести, Уна полулежала на мягком сидении и чувствовала только ласку на своих губах и горячую ладонь магистра на своей талии. Удивительно, но он вел себя так, словно действительно был увлечен девушкой, словно поцелуй, который должен был быть отвратительным, грубым, похотливым и отталкивающим, для него самого стал неожиданно приятным, и Аргент, целуя Уну, забыл, что нужно напугать ее, и просто наслаждался лаской. Он крепче прижал к своей груди девушку, заключив ее в свои объятья, заставил ее откинуть голову ему на плечо и поцеловал во второй раз – более изощренно и тонко, позволив себе выказать удовольствие, проникая языком в ее рот и лаская так умело, так нежно и страстно, что Уна вспыхнула от легкого стыда. Поцелуи Дерека – пылкие, честные и откровенные, как он сам, – не шли ни в какое сравнение с интимной лаской, которую дарил ей сейчас Аргент. Это было почти такое же удовольствие и откровенное проникновение, как если б он раздел ее и лег с нею в постель, раздвинув ей ноги и проникнув в ее покорное тело там, снизу. Забывшись, сам того не желая, Аргент подарил ей наслаждение, от которого быстрее билась в висках горячая кровь, стали остренькими соски под тонкой атласной тканью и невозможно мокро и горячо между ног, в трусиках. Уна, почувствовав это – трепет и нежность, легкую нотку страсти и даже внезапно родившегося желания в сердце магистра, – оставила попытки сопротивления и, глубоко вздохнув, несмело ответила на поцелуй Аргента, лаская его язык своим в ответ. Больше всего на свете она пожалела, что ее руки надежно схвачены ее броней, и ей не удастся провести ладонью по его черным блестящим волосам, привлечь к себе, удержать, не позволяя отстраниться, и продлить эту невообразимо прекрасную ласку как можно дольше. Сама не понимая, что творится с ней, она целовала Аргента, забыв всякий страх.
– Достаточно, – ее внезапного смелого ответа хватило, чтобы его броня, удерживающая тело девушки, с легким шорохом рассыпалась, освобождая ее руки, и Аргент отпрянул от Уны, прервав свой волшебный поцелуй, оставив на ее горящих губах ощущение невероятного блаженства. – Словом, надеюсь, вы поняли, что доверять нельзя никому.
Его холодный тон и резкие слова никак не вязались с только что проявленной нежностью, сам Аргент выглядел отчасти сбитым с толку, и Уна, полулежа в подушках, чуть слышно хихикнула, наблюдая, как Аргент устраивается подальше от нее.
– Я же говорила, – ядовито произнесла она, – что вы не сделаете этого. Вы не смогли бы. Не стали бы. Вы же сказали, что не способны на подлость.
– Когда это я такое говорил? – сварливо поинтересовался он.
– Когда рассказали, как вызвали Короля на дуэль, – продолжила похихикивать Уна. – Вы горазды пугать наивных студентов, но злобы в вас нет, магистр. Так что я буду вам доверять… и если вы обманете – это останется на вашей совести… и вам будет нестерпимо стыдно! Кроме того, – хитро прищурилась Уна, – вы первый нарушили ваш собственный урок!
– Какой же, – сухо поинтересовался Аргент. Он отстранился от девушки настолько, что его лицо скрылось в тени и было видно лишь неясным белым пятном, по груди его пробегали стайки искр, когда карета проезжала мимо фонарей и их свет мелькал узкой полосой меж неплотно задернутых штор. Он словно хотел спрятать нахлынувшие на него чувства, словно боялся выдать свои эмоции, и потому спрятался в спасительном мраке. Похоже, он и сам был немало озадачен своей собственной реакцией на девушку, покорно лежащую в его объятьях, и теперь спешно пытался вернуть себе прежний холодный и отстаненный вид, чтобы Уна как можно скорее позабыла его другого – страстного, живого человека, прячущегося под непробиваемой черной броней.
– Нашли уязвимое место – разите сразу, – торжествуя, ответила Уна. – Не тратьте время на угрозы. А вы угрожали… но исполнить свои угрозы не посмели. Я это почувствовала.
Аргент нервно поморщился, отвернувшись от девушки. Ее слова попали точно в цель, и теперь он тщательно скрывал свое смущение – и уязвимое, мягкое место в своем сердце. На подсознательном уровне Уна почувствовала, уловила это – магистр никогда не опустится до насилия над женщиной, как бы сильно он не желал вызвать страх и отвращение.
«Интересно, зачем магистр хочет выглядеть страшным и бездушным, – подумала Уна. – Он ведь всерьез хотел напугать меня, вероятно, даже оттолкнуть настолько, чтобы я говорила о нем не иначе как гадости».
– Женщины, – произнес он, – непревзойденные манипуляторы. Поступайте так, как вам вздумается, но не говорите потом, что я вас не предупреждал!
*****
Еще шагая по аллее к темнеющему на фоне звездного ночного неба зданию академии, Аргент покачал неодобрительно головой, разглядывая светящиеся окна в крыле, где располагались жилые комнаты студентов.
– Магистра Аргента нет – академия гуляет, – вполголоса произнес он. – Держу пари, Его Высочество предпочел бы сейчас быть здесь, а не у короля в замке, где ему, вероятно, зададут знатную трепку.
Словно подтверждая его слова, со стороны академии раздался смех и несколько голосов разом затянули песню. Старшекурсники явно отметили отсутствие хозяина академии дружеской пирушкой, и Аргент, вздохнув, жестом руки направил свою пантеру вперед – навести порядок немедля.
Уна ничего не ответила на это замечание. Поездка, переживания – и хорошие, и тревожные, – утомили ее, она была измучена и думала лишь о том, как бы добраться до постели и упасть спать.
;– Агент Флетчер, – Аргент чуть обернулся назад, подзывая Дерека из темноты, и тот ступил ближе. В ночной мгле его лицо казалось неестественно-белым, ветер перебирал светлые локоны. – Проводите мисс Вайтроуз до ее комнаты и проследите, чтобы она добралась туда в целости и сохранности.
– А что может случиться, – произнесла Уна.
– Ничего, – резко ответил Аргент. – И чтобы это «ничего» было более вероятно, я и отправляю с вами Флетчера. Сами видите, – его голос немного смягчился когда он обернулся к Уне и увидел, как от его грубости ее губы складываются в жесткую, неприятную улыбку. – Старшекурсники гуляют. Любой из них может обидеть, задеть…
– Как это мило с вашей стороны, – едко произнесла Уна. – Заботиться о моей безопасности и самому не попытаться ее обеспечить!
– У меня есть еще дела в академии, – огрызнулся Аргент. – А вы требуете слишком много внимания к своей персоне. Кто будет наводить порядок? Может, мы с вами прогуляемся под ручку, а агента Флетчера отправим отлавливать нарушителей?
Уне показалось, что Аргент всеми силами старается поскорее от нее избавиться. Отлавливать нарушителей… Это всего лишь загулявшие студенты, обрадованные послаблением правил из-за отсутствия ректора. Пантера мгновенно их усмирит и наставит им печатей. И еще Уне показалось, что Аргент как будто хочет, чтобы Дерек и Уна побыли вдвоем… словно их небольшая прогулка могла стереть из воспоминаний Уны головокружительный поцелуй, подаренный ей ректором.
Странно, но, кажется, техномаги действительно могли слышать чужие мысли. Вручив ей технодар, Аргент не подумал о том, что она одаренная, и потому скорее научится сосредотачиваться так, чтобы слышать чужие мысли, и его – в том числе, а потому думал не таясь, позволяя себе представлять самые яркие и откровенные образы. Уна едва не вскрикнула, когда прислушалась каким-то особым способом – раньше она так делать не умела, – и услышала мучительные размышления Аргента о том, что нужно как можно поскорее уйти к себе, спрятаться ото всех, а ее, Уну, поручить заботам ее молодого любовника, чтобы девчонка прекратила смотреть, спрашивать, да и просто чтобы рядом ее не было.
Молодой любовник… вот, значит, как он узнал. Просто покопался в мыслях, вероятнее всего у Дерека – Уна на момент приезда в академию от страха и волнения даже и думать забыла о том случае на сеновале. А Дерек смотрел на нее – и помнил, думал, воскрешал в памяти жаркую возню и ее вскрик…
А теперь Аргент нарочно толкал ее к Дереку. Он думал, что пара поцелуев под ее дверями, вероятно, объятья на прощание заставят девушку снова думать о Флетчере. Не о нем, не об Аргенте. Нельзя этого допускать. Досада какая, что все вышло так неловко…
От обиды у Уны едва слезы из глаз не хлынули. Магистр думал о ней, думал о своей ошибке и о том, как ее исправить, но как-то отвлеченно, словно Уна была всего лишь предметом, который внезапно выпал со своего места, и его обязательно нужно туда водворить, чтобы навести порядок. Он ощутил интерес со стороны Уны к себе, и ему это почему-то весьма не нравилось, вот что. Более того – он боялся этого, словно ощущал перед девушкой свою абсолютную уязвимость и… страх.
Страх, что его блестящий строгий образ будет разрушен, и ктото увидит его – живого, сомневающегося, страдающего, – человека. Нет, этого допускать нельзя! А потому он намеренно отворачивался от Уны, прятался в своей драгоценной броне как ракотшельник в раковине и отгораживался плащом от целого мира.
«Это не Аргенту решать, кто будет моим молодым любовником!» – сердито подумала Уна, едва не топнув ногой от злости.
– Так вы разрешаете мне гулять с молодым человеком, – небрежно ответила Уна, придав себе невинный вид, – хоть всю ночь напролет? И даже развлекаться, пока вы арестовываете других студентов?
Девушка физически ощутила, как Аргент вздрогнул, когда в его мозгу пронеслись картинки того, как именно могут развлекаться молодые люди всю ночь напролет. Он уничтожающе глянул на Уну, и та с удовольствием заметила, как от еле сдерживаемой ярости подрагивают его губы.
– В моей академии, – зло процедил он, буравя Уну пылающим взглядом, – правила одни на всех. Я запрещаю вам… Кто вам сказал, что…
– Король, – беспечно ответила Уна, перебив Аргента, и тот захлебнулся своими словами и отпрянул от девушки, словно от внезапно вспыхнувшего пламени, боясь обжечься. – Он велел мне быть беспечной некоторое время. Сами вы не беретесь меня проводить – значит, и следить за мной не станете, а это означает, что я могу начинать беспечно себя вести уже сейчас? С этой самой минуты?
Она демонстративно взяла Дерека под руку, ее пальцы скользнули по серому рукаву его форменной куртки, и девушка почти физически почувствовала невыносимое, острое чувство, что тревожило мысли Аргента.
Ревность.
Он смотрел на студентов, на то, как Уна прильнула к Дереку, спасаясь от прохладных порывов ветра, и ему до боли хотелось шагнуть вперед, ухватить ее за руку и оттащить от юноши, разлучить их… и одновременно его разум шептал ему, что это правильно, что так и должно быть. Должно быть…
– Как пожелаете, – сухо ответил Аргент, чуть поклонившись. – Если вы полагаете, что это будет во благо, то…
– Во благо, – дерзко ответила Уна. Знакомое горячее чувство охватило ее, то самое, которое зимним днем толкнуло ее убежать из дому и отдаться Дереку на его сеновале. Ей сию же минуту, сейчас же захотелось сделать это снова, ощутить на себе его поцелуи и тяжесть его тела, его возбуждение и жадное – до дрожи, – желание, все то, что Аргент в своих мыслях гнал от себя прочь, настойчиво и одержимо отгораживаясь даже от тени мыслей о таком простом и живом наслаждении. И Аргент слышал, понимал, что она задумала, не мог не понимать. – Если за мной следят, то наверняка увидят… поймут, что вы меня не охраняете… и не обращаете внимания на мои шалости.
Аргент нервно дернулся, словно Уна влепила ему пощечину.
– Как пожелаете, – снова повторил он, развернулся, заметая следы шелестящим плащом, и поспешно пошел к зданию притихшей академии.
У самых дверей комнаты Уны Дерек, все это время почтительно молчавший, словно взбесился. Едва щелкнул замок, едва только Уна приоткрыла двери, как юноша грубо ухватил ее, впихнул внутрь комнаты и с грохотом закрыл двери за собой, нисколько не беспокоясь о том, что шум услышит кто-нибудь на этаже.
– Что ты устроила? – ревниво выкрикнул Дерек. Его светлые глаза потемнели от гнева, он яростно сжимал кулаки, словно переживал ужасную, мучительную боль. – Ты заигрываешь с магистром Аргентом, словно он тебе ровня, словно он мальчишка из соседнего двора!..
– Ой, что такое, – холодным и злым голосом произнесла Уна, потирая плечи, на которых наверняка останутся следы от пальцев Дерека – так сильно он ее ухватил. – Я посмела притронуться к вашему недостижимому идеалу? Магистр Аргент для вас полубог, вы готовы по-собачьи преданно смотреть ему в глаза и радостно пускать слюни? Его черная броня тревожит ваше воображение, и вы, конечно, хотите стать таким же великолепным и сильным техномагом, когда вырастите, да? А вот и нет; Аргент просто человек…
– Я не об этом! – зло зашипел Дерек, наступая на Уну, приближаясь к ней шаг за шагом, словно нехотя, словно повинуясь неведомой силе, влекущей его против его воли к девушке. – Ты флиртовала с ним! Я видел – ты ему глазки строила! И не только ему! С Его Высочеством… ты вела себя с ним как… как… как его невеста! Ты слышала, что о вас говорили во дворце?
– И что? – Уна на миг смутилась, но тотчас взяла себя в руки и попыталась придать себе беспечный и небрежный вид. – Тебе-то что?
– Что?! – взорвался Дерек, яростно крича. – Что?! А ты не понимаешь?!
– Нет, не понимаю, – хладнокровно ответила Уна.
– Да я же люблю тебя! – выдохнул Дерек. Еще шаг – и он припечатал девушку к стене, прижал ее всем своим телом, перехватив слабо сопротивляющиеся руки, стиснув тонкие запястья. Его губы с болезненной страстью впились в губы Уны, Дерек целовал девушку с жадностью и неистовым желанием, не позволяя Уне ни отстраниться, ни оттолкнуть его.
– Злая, избалованная девчонка, – шептал Дерек, покрывая поцелуями ее лицо, прижимаясь горячими губами к ее шее, покуда его ладони бессовестно и жадно ласкали ее грудь сквозь тонкий чувственный атлас.
– Дерек, – внезапно Уне стало страшно – от его напора, от его жара, от его одержимости. – Не нужно, Дерек…
– Не бойся, – шепнул он, и она почувствовала, как осыпается со звоном ее серебряный плащ, распускаются застежки ее платья, освобождая ее тело. – Ты же не боялась в прошлый раз, помнишь?
На мгновение Уна почувствовала досаду и злость Аргента, его ревность и его беспомощность, и ее страх перед страстью Дерека отступил. Напротив – захотелось сделать Аргенту еще больнее, чтобы магистр не смел так вольно распоряжаться ею, не отодвигал ее, словно вещь, нее позволял другому прикасаться к ней, самонадеянно думая, что сможет это вынести…
Уна глубоко вдохнула, позволив страсти Дерека передаться ей, чуть раскрыла губы, принимая его поцелуй и ощущая мягкие прикосновения его языка к своему. Ладонь Дерека по хозяйски легла на ее живот и юноша медленно, наслаждаясь каждым мигом, каждым прикосновением, теплом тела сквозь тонкий нежный атлас, провел ею вниз – до линии трусиков, чуть угадывающихся под платьем, – отчего ее животик затрепетал под его прикосновениями, еще вниз, с наслаждением накрывая пальцами мягкий треугольничек между ножек девушки, поглаживая его жадно, лаская сквозь платье, пытаясь проникнуть дальше меж ног Уны, чтобы погладить жаркое влажное лоно сквозь тонкую ткань одежды.
От этой бессовестной, развратной, откровенной ласки Уна громко ахнула, колени ее дрогнули, но Дерек не позволил ей сжать ноги. Все так же крепко прижимая ее к стене всем своим телом, он бесцеремонно задрал ей платье, и его рука скользнула в ее трусики, коснулась горячей влажной кожи. Его пальцы бесцеремонно раздвинули нежные, чуть набухшие складки, осторожно коснулись чувствительной точки – от прикосновения к ней Уна дрогнула, закусив губу и отчего-то вспомнив бессовестный сон, подаренный ей Демьеном, – и жестко, почти грубо проникли в ее трепещущее лоно, толкнулись в горячую бархатную влажную глубину сильно, жестко, так, что Уна почти закричала, чувствуя, как пальцы Дерека ласкают ее изнутри.
– Поиграем? – шептал он, продолжая свою жестокую ласку, с почти садистским удовольствием глядя, как Уна, прижатая к стене, извивается, охая и дрожа, на его пальцах. Ее глаза – затуманенные, полные наслаждения и умоляющие продолжить сладкую пытку, – и его – внимательные, светлые, как весенний лед в горных озерах, – встретились, и он, вкрадчиво погладив ее упругий возбужденный клитор так, что ее колени ощутимо задрожали от строго удовольствия, – произнес чуть слышно: – Как тогда… во сне?
– Ай! – вскрикнула Уна, чувствуя, как влажные от ее соков пальцы Дерека касаются ее там, сзади, и один из пальцев настойчиво нажимает на стыдливо сжавшееся колечко ануса, проникает в ее тело, рождая знакомое восхитительное чувство беспомощности и блаженства. – Нет, нет!
Ах, значит, так… он тоже видел этот сон и кое-чему научился, судя по всему…
– Почему нет? – шепот Дерека вышел каким-то развратным, быть может оттого, что вкрадчивый голос его дрожал от желания, или это показалось Уне, когда юноша ловко просунул меж ее бедрами свое колено, заставил ее пошире развести ноги и одной ногой обнять его, открывшись для его жадных рук полностью. Его пальцы безжалостно ласкали ее упругий влажный клитор, то прижимая его крепко, то чуть касаясь самыми кончиками пальцев, делая наслаждение невыносимо острым, и Уна, дрожа как осенний лист, жалобно постанывала, поскуливала, стараясь вывернуться из-под терзающих ее пальцев. – Тебе будет хорошо… как во сне… я обещаю.
