Текст книги "Академия "Алмазное сердце" (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Глава 20. Нож Неправды

Уна проснулась от знакомого шелеста.

Этот звук – нежный и тонкий, перестук каменных полированных пластинок, – мог означать лишь одно: Аргент надел свою броню.

Сквозь опущенные ресницы Уна видела, как он неспешно собирается, приглаживает черные блестящие волосы, собирает последние пластинки, встраивая их в привычный узор, подзывает пантеру. В неверном свете единственной свечи, истекающей раскаленными золотыми слезами оплывающего прозрачного воска, было видно, что Аргент словно медлит, словно не хочет уходить, покидать спальню, в которой все еще витали сладкие запахи яблок и возбуждения, горячего пота. Он шагнул к Уне и она накрепко зажмурила глаза, притворяясь спящей. Аргент склонился над нею; девушка почувствовала на своей щеке нежное прикосновение его брони, окутывающей магистра черным блестящим облаком, Аргент поцеловал Уну в щеку и провел ладонью по ее лбу, словно желая стереть все тревожные и дурные мысли из ее разума.

– Спи, любимая, – произнес он тихо. – Спи.

Но едва двери за ним закрылись, как Уна подскочила, лихорадочно отыскивая свою одежду и серебряные крылья техноброни, в беспорядке разбросанную по комнате. Кое-как натянув пажеские штанишки и куртку, она всунула ноги в истоптанные, испачканные белые туфельки и бросилась вслед за Аргентом.

Но великого мага в коридоре и след простыл. Напрасно Уна отыскивала его следы, прислушивалась к ночной тишине – не было слышно ни пантеры, ни шелеста его плаща.

Сердце Уны трепетало в предвкушении недоброго.

В дверь Дерека она забарабанила обоими кулаками, не боясь, что ее услышат – она даже хотела, чтоб ее услышали, чтоб в темноте коридора сверкнули синие глаза пантеры, и Аргент вышел из полумрака, покачал головой и вкрадчиво произнес: «Нарушаете порядок, мисс Вайтроуз?»

Когда Дерек открыл, наконец, двери – заспанный, растрепанный, – Уна уже сходила с ума от беспокойства.

– Дерек, – шепнула она, дрожа от страха и недоброго предчувствия, – Аргент ушел. Его нет в академии. Он ушел так, словно попрощался. Дерек, я боюсь!

– Не может этого быть, – слабо возразил Дерек, натягивая, однако, на плечи серую форменную куртку. – Я сам слышал, как он вечером велел никого не выпускать с территории академии под страхом смерти. Ты слышала драку у ворот?

– Нет.

– Значит, он в академии.

Однако тревога Уны была так сильна – а возможно, Дерек и сам почувствовал что-то недоброе, – что он поспешил одеться, приколов на грудь свой новенький Орден Кочерги, и оба они направились к комнате Демьена. Что-то говорило им, что им втроем надо держаться друг друга.

– Демьен лучше знает, куда можно пойти в академии ночью, – пояснил Дерек, на ходу застегивая пуговицы, – чтобы незаметно выйти за ее пределы. Там и будем искать.

У Демьена было не заперто. Кажется, он вообще позабыл, что двери нужно запирать. Неслышно шагая по его комнате, Дерек смотрел под ноги и перешагивал через небрежно разбросанные вещи – парадные белые брюки Демьена, его шитый золотом жилет, испачканная в саже и крови батистовая сорочка, чулки, юбка и распоротый ножом некромага корсаж спасенной девушки…

Дерек застал принца за очень увлекательным занятием: в наспех разобранной постели, растрепанный, с взлохмаченными волосами и блестящей от пота спиной, разгоряченный, обхватив уставшую девушку, обняв ладонями ее груди, тесно прижав их друг к другу, он самозабвенно и любовно вылизывал ее соски, то ли не насытившись ее телом, то ли желая продолжить увлекательную ночь.

Девушка, прижатая к постели его весом, тяжело дышала и жалобно постанывала, раскинув бессильно руки на растерзанных подушках. Видно было, что Демьен выжал из ее хрупкого тела последние силы и она сдалась на его милость, как загнанная добыча, подчиняясь его ласке, позволяя ему вытворять с ее уставшим, обессилевшим телом все, что ему заблагорассудится.

С минуту Дерек молча наблюдал эту страстную и откровенную картину, чувствуя в собственной душе неестественную пустоту и покой. Ничего. Тишина и равнодушие. Чужие страсть, нежность, любовная жадность и трепет не трогали его, не задевали ни единой струны в его душе. И он не понимал, зачем в полутьме сплетаются два тела, зачем они льнут друг к другу так горячо и крепко, зачем руки принца стискивают бедра девушки, зачем он приникает к ней и отчего его подрагивающее тело напряжено, словно он дикий настороженный зверь, который не позволит своей добыче ускользнуть.

Впрочем, этот покой и равнодушие, наполнившие его душу, Дереку нравились.

Негромко кашлянув, он привлек к себе внимание принца. Его любовница с визгом прикрылась, уткнулась лицом в грудь Демьену, прячась, а сам принц, недовольный тем, что его потревожили и оторвали от приятного времяпрепровождения, поспешно поднялся, заматываясь в простыню.

– Тебя что, стучаться не учили, – грубо буркнул он, прикрывая наготу.

– Одевайся и пошли, – вместо ответа произнес Дерек. – Аргент ушел из академии. Уна беспокоится, что это что-то серьезное. Сам не чувствуешь разве?

Демьен внимательно глянул своими пронзительными серыми глазами в глаза Дерека и тотчас уловил нечто, что встревожило и его.

– Выйди, – велел он. – Я оденусь. Я сейчас!

Он наспех поцеловал встревоженную девушку, обещая ей вернуться вскоре, спешно натянул свои вещи, кое-как отыскал башмаки, и выскочил из комнаты вслед за Дереком.

Уна, вся дрожа от страха, дожидалась Демьена за дверями, приплясывая от волнения.

– Куда он мог пойти, – выпалила она, – чтобы незаметно покинуть стены академии? Есть тайный проход?

– Конечно, есть, – буркнул сердито Демьен. Он уверенно двинулся по коридору в сторону холла, и Уна побежала за ним, чтобы поспеть. – Под компасом. Он же не зря там стоит. Он указывает путь тем, кто находится на распутье.

– И что, он выведет нас к Аргенту? – воскликнула Уна, еле поспевая за широко шагающим принцем.

– Конечно, – сквозь зубы процедил Демьен, насупившись и глядя перед собой исподлобья. – Вопрос только в том – куда…

Троица спешно вышла в холл. Кажется, Демьен был прав – стрелка на компасе все еще подрагивала, как будто его только что встряхивали, – и Демьен коснулся блестящего стекла, словно прислушиваясь к тому, что шепчет ему волшебная вещь.

– Он задумал что-то опасное, – тревожно произнес он. Его голос был громок, почти крик. – Он хочет что-то исправить!.. Кладите руки сюда, мы догоним его и не дадим наломать дров!

– Мы? – с сомнением произнес Дерек. – Великому магу?..

– И великие ошибаются! – вскричал Демьен. – Скорее же!

Спешно они положили руки на блестящее стекло, и Демьен уверенно произнес:

– Вслед за Аргентом – где бы он ни был!

Стрелка компаса качнулась, словно раздумывая или вспоминая, какой же тропой ушел Аргент, а потом бешено завращалась, и мир вокруг компаса и замерших над ним студентов – тоже, и вмиг вместо богатого холла академии все трое очутились в темном ночном саду. По ногам тянуло холодом, где-то кричала ночная птица, и Демьен, оглянувшись, с изумлением признал королевский сад.

– Что Аргенту тут делать?! – произнес он.

Осторожно ступая по залитой лунным светом дорожке, стараясь не шуметь, они двинулись вперед, к блестящей где-то впереди них глади пруда, по которому обычно плавали лебеди.

На мостике над ручьем, что впадал в этот пруд, под ветвями ивы, была видна знакомая черная фигура. Луна играла яркими бликами на броне, свет ее яркими искрами стекал по груди Аргента, звездами вспыхивал на плечах, мерцал в каждой частичке алмазов, что кружились над его головой.

Аргент обернул лицо к луне, и Уна едва не вскрикнула от удивления. Сейчас он казался ей не старше Демьена, меж его темных широких бровей еще не было угрюмой морщины, бездонные глаза смотрели прямо и по-юношески открыто, даже доверчиво, губы были спокойны и мягки, словно еще не разучились улыбаться. Аргент, юный и красивый, облаченный в свой прекрасный и богатый костюм, поглаживая по склоненной голове черную пантеру, оправлял острые лепестки высокого воротника, словно еще не привык к ним, и поглядывал в темную аллею.

На миг сердце Уны сжалось от невероятной нежности. У нее не было ни малейшего шанса увидеть Аргента молодым, не было ни полшанса узнать, как выглядел юный поэт, чье сердце разбила прекрасная, но жестокая Корнелия, и вот вдруг это произошло.

Аргент, вернувшийся на эту ночь в свою юность, снова стал таким, как двадцать лет назад, и Уна невольно удивилась, рассматривая его, высокого, статного, стройного: что еще нужно было Корнелии? Как могла она променять его любовь и его красоту на что-то другие – и на что? На зло, на смерть, на грязное ремесло некромагов?

Ей хотелось броситься веред, обхватить его и заслонить собой ото лжи и предательства, сказать так много о том, что избранная им для поклонения красота отравлена и несет только горе, Ей хотелось, чтобы он навек оставался таким, как сейчас – чистым, с открытым сердцем, не ведающим беспощадной ярости, что вела его в борьбе с некромагами. Уна помешать ему совершить его ошибки, но она удержалась. Ведь без этих ошибок он не стал бы тем, кем являлся, не так ли?..

– Аргент решил что-то в прошлом исправить, – в ужасе прошептал Демьен, наблюдая за тем, как маг в нетерпении прогуливается по мосту, явно кого-то ожидая. – Нельзя трогать прошлое! Это черт знает как отзовется в будущем! А вы говорите – великие не ошибаются! Еще как ошибаются. Только и ошибки они совершают великие.

– Он кого-то поджидает, – заметил Дерек, отводя от лица закрывающую ему обзор ветку.

– Но как он мог назначить кому-то свидание в прошлом? – изумилась Уна.

– Он и не назначал, – ответил Демьен. – Это свидание просто было раньше. Он просто хочет его изменить…

Меж тем на мост осторожно, чтобы не поскользнуться и не наступить на длинный шлейф, поднялась женщина. Каблучки ее туфель неспешно и звонко цокали по камням, золотые волосы сверкали в свете луны, и на прекрасных губах играли перламутровые блики.

– Аргент? – произнесла женщина, останавливаясь и складывая руки так смиренно и плавно, словно была олицетворением самой кротости.

– Корнелия, – произнес Аргент, чуть поклонившись.

Встреча бывших любовников…

Наверное, Корнелия даже сейчас волновала его сердце, подумала Уна ревниво, если он решил вернуться в прошлое и что-то сказать ей… доказать… снова посмотреть на ее красоту, так больно и так глубоко ранившую его сердце. Может, в последний раз, но посмотреть.

Его черная, поблескивающая фигура стояла напротив ее – светлой, в трепещущих розовых, белых и золотых шелках, – и в этой паре олицетворением мрачного и коварного зла был он…

– Зачем ты позвал меня, Аргент? – красивым музыкальным голосом произнесла Корнелия. В каждом звуке, что вырывался из ее нежных губ, слышалось столько достоинства, гордости и высокомерия, что Уне не верилось, что этой женщине суждено превратиться в жалкую и страшную старуху, которая прикрывает свое ужасное уродство маскам. – Ты проиграл, Аргент, а я не люблю проигравших. К тому же, твоя неосторожность и глупость дорого стоили мне. Ты подверг меня опасности. Думаешь, я прощу тебя за это?

Кто знает, как складывался тот, давнишний разговор, и что говорил Аргент тогда. Уна не знала; ее сердце горело и рвалось, когда разум подсказывал, что этой женщине Аргент посвятил много пылких отчаянных слов и самых искренних слез, девушка погибала от ревности, глядя, как юный и прекрасный Аргент, только недавно надевший драгоценную техноброню, всматривается в любимые когда-то черты.

Или он до сих пор любит ее?..

Зачем он вернулся в этот день и час, зачем вернул это свидание? Зачем в мельчайших деталях помнил о нем всю жизнь, зачем хотел исправить что-то, сказать, убедить?..

– Ты? Простишь? Меня?! – насмешливо произнес Аргент, и Уна увидела на его лице знакомую ироничную усмешку. Юный Аргент еще не умел смеяться так, как смеялся великий магистр – зло, цинично, насмешливо, – но сейчас у него это получилось почти идеально. – Но в этой истории предательница – ты. Это ты научила меня напасть на короля. Это из-за тебя некромаги отняли мой дар. Мне не нужно твое прощение, коварная Корнелия.

– Так ты хочешь, – высокомерно произнесла Корнелия, смиренно опустив ресницы, – чтобы я извинилась перед тобой?

Ее хрустальный нежный голос, ее покорно опущенная золотоволосая голова, ее вид, полный ангельского смирения так не вязался с высокомерными жестокими и циничными словами, которые она говорила, что Уна не поняла, зачем Аргент вообще обвиняет ее и для чего затеял весь этот разговор.

– Конечно, нет, – произнес Аргент, снова усмехнувшись цинично и отталкивающе. Меж его бровями впервые залегла суровая складка – след многих тяжелых дум. Он протянул руку и коснулся ее точеного подбородка горячими пальцами и снова усмехнулся. – Говоришь, моего дара хватило лишь на то, чтобы припудрить и разгладить морщины на подбородке?

Вмиг безмятежность и ангельская нежность слетели с лица Корнелии словно сгорающая бумажная маска, она отпрянула и ее черты уродливо, страшно исказились. Ее изумрудные глаза почернели от расширившихся зрачков, золотые локоны зашевелились на голове словно живые змеи.

– Откуда ты знаешь!? – крикнула она хриплым, преступным голосом и Аргент отшатнулся, презрительно усмехаясь.

– О, дорогая, – протянул он, рассматривая бывшую возлюбленную, – да вы всегда были чудовищем…

– Что ты говоришь?! – взвизгнула Корнелия. – Кто ты?!

– Я? Я Аргент, твой маленький Аргент, – ответил он. – Неужто ты меня не узнаешь?

– Ты не Аргент! – твердила Корнелия, отступая. – Ты не Аргент! Зачем ты пришел? Зачем? Кто ты?

– Я пришел сразиться и убить тебя, Королева Монстров, – ответил Аргент, опуская руку. В ладони его с чуть слышным звуком из черных алмазных пластин сложился тонкий черный меч, маг смотрел на бывшую возлюбленную сурово и жестко, и та отпрянула, ища поддержки и защиты и не находя их. – Я знаю – ты сама некромаг. Это ты пробудила это древнее грязное зло в нашей столице. Ты призвала чудовищ. Именно ты. Я уверен в этом. Только в смерти ты сильна. Только неживое дарует тебе силу и красоту. Только там, за чертой, твои владения и твои верные слуги. Так может, тебе стоит уйти туда? Ты сделала из меня наемного убийцу, пусть неудачливого, но кого-то я же должен убить, не так ли?!

– Вот дела, – присвистнул Демьен, наблюдающий эту сцену. – Он задумал убить Корнелию, а значит, и Корнелиуса! Некому будет его вызвать из небытия, если Королева-некромаг умрет.

– Но мы же сейчас вмешаемся и не позволим ему этого сделать? – уточнил Дерек.

– Да нет, пожалуй, – неопределенно протянул Демьен. – Аргент не так глуп, и план его хорош. Если не будет Короля Драконов, то…

Меж тем Аргент неумолимо наступал на пятящуюся, испуганную женщину, и меч его с каждым шагом становился все массивнее, все страшнее, обрастая шипами, словно драконий гребень костяными наростами.

– Ты посмеешь убить меня?! – широко раскрывая глаза от изумления, прошептала Корнелия. – Меня?! Ты же клялся, что любишь меня, помнишь?! Когда мы были вместе, когда я разделила с тобой ложе – помнишь, ты уверял, что любишь меня! Это все ложь?! Все твои слова и клятвы – ложь!?

Аргент чуть качнул головой:

– Нет, – ответил он сурово, наступая на перепуганную женщину. – Я любил тебя. Мои слова были правдой. Но…

– Но что же произошло?!

– …но я полюбил другую, – уверенно ответил Аргент. Корнелия визгливо расхохоталась:

– Однако ж, ты быстро утешился! – издеваясь, прокричала она. – Ты получил то, чего хотел – мое тело, – и тотчас разлюбил! Это так по-мужски!

– Защищайся, – ответил Аргент, игнорируя все слова, которыми она хотела отвлечь его от его затеи. – Или я снесу тебе голову просто так.

– Ты не убьешь меня, – твердо произнесла Корнелия дрожащим голосом, прижимая руки к животу. – Ты не посмеешь. Я не одна; я жду ребенка. У тебя поднимется рука на меня?! На мое нерожденное дитя!?

От этих слов вся троица замерла, даже дышать перестав. Вот отчего Аргент выбрал именно это свидание и этот миг; тогда, много лет назад, он умолял Корнелию остаться с ним и говорил, что не держит на нее зла несмотря ни на что.

Тогда, в прошлом, она отвергла его и сказала, что носит королевского наследника.

Это заставило его отступить, отказаться.

И теперь это же самое привело его сюда снова, но уже с мечом в руке…

Лицо Аргента не дрогнуло, не изменилось, он все так же прямо смотрел на испуганную женщину.

– Конечно, – ответил он. – Я убью тебя не раздумывая, Королева Монстров. И ты не получишь ничего – ни некромага-наследника, ни всемогущего Короля Драконов, о котором так грезила. Не твоему нерожденному сыну стать Драконом. Ты ошиблась. Дурная гнилая кровь не может породить Дракона, а ты мертва, Королева Монстров. И король твой слаб и глуп.

– Он говорит, что не Корнелиус Король Драконов! – тихо зашептал Дерек. – Вот так поворот! А кто?

– Может, блефует, – неопределенно ответил Демьен. – Или…

– Или?!

– Или он сам, – ответил Демьен четко. – Только тот, кто посвящен в тайну, может знать наверняка. Как думаешь, мог мой отец нацепить на него эту броню с тем условием, чтоб он стал Драконом, когда это понадобится? Зачем-то же Аргент таскает на себе все это снаряжение, эту кучу драгоценностей и пантеру. А дай ему волю – он и еще больше камней сможет поднять и приспособить. Ты же видел, что он сделал с каменными големами.

Меж тем Аргент надвигался на беззащитную женщину все более зловеще, и она уже плакала от страха, мотая головой, не веря в то, что бывший возлюбленный осмелится напасть на нее.

– Это может быть твой ребенок, – прошептала Корнелия Аргенту так искренне, что Уна на миг поверила ей, злая ревность снова кольнула сердце девушки – до стона, до слез из глаз. – Я действительно не знаю, от кого он. Он может быть твоим, Аргент! Я клянусь, что не избавилась от него только потому, что была уверена – он твой! Не гнилой королевской крови, а твоей! Он твой! Аргент!

Черный меч ярко сверкнул в свете луны, Уна вскрикнула, уткнувшись в грудь Дерека, чтобы не видеть страшную и безжалостную расправу.

Но удара не последовало; черный меч, выбив искры и скрежеща, встретился с узким коротким клинком, здорово похожим на коварный стилет, какие благородные дамы так любят прятать в своих шелковых рукавах, а затем – в сердцах неверных возлюбленных. Корнелия, не слишком умело, но яростно и зло отбила выпад Аргента и теперь стояла, взъерошенная, яростная, наставив на него подрагивающее оружие.

– А вот и Нож Неправды, – насмешливо произнес Аргент, опуская страшный черный меч, который тотчас рассыпался и превратился в черную чешую на его броне. – Я-то думал, как это Корнелиусу удается так ловко открывать Вседверь? А он ее просто вырезает… – Аргент протянул требовательно руку к Корнелии. – Отдай его мне, сейчас же. И я уйду.

– Негодяй! – рычала Корнелия, раскрасневшись от ярости, тыча в его сторону клинком. – Ты обманул меня! Ты ОБМАНУЛ…

– Сколько ты заплатила за него Хранительнице? – весело произнес Аргент. – Один серебряный?

Эти слова поразили Корнелию словно молния, она побледнела сильнее луны и ее рука с зажатым в ней клинком бессильно опустилась.

– Что ты такое говоришь, – заплетающимся языком произнесла она, расширенными от ужаса глазами глядя на Аргента.

– Я говорю, – отчетливо произнес Аргент, – что ты у Хранительницы за серебряный соверен купила этот нож, захватив Вседверь в свое полное распоряжение. Но было это очень давно. Очень. Может, века и века назад. Так кто ты, Корнелия Златовласка, и сколько тебе лет?

– Как ты узнал? – шептала Корнелия, словно не слыша того, что сказал Аргент. – Как ты узнал?!

– Мне стоило только увидеть, – произнес он веско, – как Корнелиус открывает Вседверь, и картинка сложилась. И ты, – он с усмешкой глянул на нее живот, на тонкую талию, стянутую корсетом, – пуста. Нет уже ребенка. Ты затем его и убила, что живой человек мог бы отказаться подчиняться тебе, вырастая и взрослея. А у мертвого нет выбора. Он вызван из небытия твоей злой силой. Он будет делать то, что ты прикажешь ему, Королева Монстров.

Он уверенно шагнул к женщине, его пальцы сомкнулись на ее тонком запястье. Грубо, одним движением Аргент вырвал из ее руки нож, и Корнелия вскрикнула, когда он оттолкнул ее.

– Все, – уверенно произнес Аргент. – Не будет больше у тебя Вседвери. Не будет наследника-некромага. Я вырвал твое жало, змея.

С ревом накинулась на него Корнелия, и сначала Уне показалось, что женщина так сильно толкнула Аргента, что он покачнулся. Но тут послышался зловещий скрежет, словно крошились кости, дробились камни под непосильным грузом, и Аргент, отпихнув от себя женщину так, что она слетела с моста и упала в высокую темную траву, прижал к груди руку.

Пальцы его в свете луны быстро окрасились чем-то темным, текущим по ладони, и Демьен, заорав, выскочил из кустов.

– Ранила! – в ужасе орал он. – Ножом Неправды ранила!

В этот миг мир вокруг них троих снова завращался с бешенной скоростью, и Уна потонула в его пестром водовороте.