Текст книги "Академия "Алмазное сердце" (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
На очередном повороте к ним присоединился и Дерек. Уна узнала его светлые волосы, увидела знакомый золотой плащ, и сердце ее неистово забилось. Он будет рядом, когда Король вольет в ее кровь этот странный дар! Он будет охранять ее! Значит, ничего дурного с н ей не случится, Дерек просто не позволит этого! «Он честный, смелый и верный, и на подлость неспособен, – уговаривала себя Уна. – Значит, все будет хорошо».
Процессия их благополучно вышла из академии и беспрепятственно миновала подъездную аллею. Уна и опомниться не успела, как ее шелковые туфельки пересчитали все ступени лестницы, ведущей к воротам, за которыми их ожидала карета, и один из агентов угодливо распахнул перед ней дверцу с блеснувшим на ней алым гербом.
Отдернулась бархатная занавеска, показалась рука в белой перчатке, и Уна, обмирая от волнения, вложила в нее свою ладонь, принимая помощь. Один из агентов помог ей подобрать складки платья и магического черного плаща, и девушка легко вспорхнула по трем ступенькам в карету.
– Добро пожаловать на борт, – грубо произнес знакомый голос, и Уна, усевшись на удобное мягкое сидение, в полутьме разглядела блестящие светлые глаза Демьена и его черный волосы, падающие на лоб.
Принц – мрачный, хмурый и сердитый, – на сей раз был одет как и подобает принцу. На Демьене был белый мундир, расшитый тонкой, как изморозь, золотой вышивкой, наглаженные брюки, которые он, по всей вероятности, боялся помять – и оттого сидел как деревянный, – и натертые до блеска остроносые туфли. Его кружевной роскошный галстук, по всей вероятности, ужасно ему мешал, Демьен то и дело оттягивал его, словно тот был колючим шарфом и натирал ему шею. В руках, затянутых в бальные шелковые перчатки из такой ослепительной ткани, что, кажется, и песчинка была бы заметна на них, Демьен растерянно вертел бальную белую полумаску, сверкающую позолотой, вещь абсолютно ненужную и скорее выступающую в роли украшения – если учесть, что на его плечах лежал алый, как кровь, плащ.
Его Высочество Алый Принц…
– Его высочество не любит балы, – посмеиваясь, произнес Аргент, устраиваясь на сидении рядом с Уной. По единому щелчку его пальцев его техноброня соскользнула с девушки, ссыпалась к ее ногам и замерла там, собравшись в пантеру.
– Чего в них хорошего, – буркнул Демьен, отворачиваясь к окну. Но Уне подумалось, что у плохого настроения принца иная причина. Это она едет к Королю, а он – к отцу. И, вероятнее всего, Алый Король спросит с принца за все его проказы… строго спросит…
– На них можно танцевать, – произнесла Уна. Демьен с удивлением воззрился на девушку, словно впервые ее видел.
– Ты хочешь танцевать? – переспросил он с таким выражением в голосе, словно даже не подозревал в Уне человека, которого можно заподозрит в любви к танцам.
– Конечно, она хочет танцевать, – вместо нее ответил Аргент, посмеиваясь. – Неужели вы откажете девушке в это малости, Ваше Высочество? Несколько танцев… когда еще ей удастся попасть во дворец?
– Ну, хорошо, хорошо, – процедил сквозь зубы Демьен, мучительно возводя очи горе.
– И обязательный комплимент, – не отставал от Демьена Аргент. Его голос стал нудным, скучным, как у престарелого репетитора, который зимой обучал Уну игре на рояле, и Демьен снова несчастно вздохнул, закатывая глаза и строя недовольные рожи.
– Очень мила, – словно попугай, механическим голосом, произнес он заученный комплимент, и Уна едва не рассмеялась.
«Тяжко быть принцем, – подумала она. – Все со всех сторон поучают и дрессируют!»
Однако Аргент остался доволен Демьеном.
– Отлично, – похвалил он изнывающего принца. – Вы само обаяние и деликатность. Значит, договорились? Несколько танцев, пока мы дожидаемся аудиенции у Его Величества.
* * *
Полумаску свою Демьен отдал Уне, буркнув что-то вроде «тебе нужнее», и был совершенно прав. Когда они, рука об руку, лишь появились в дверях бального зала, угодливо распахнутых перед ними слугами, все придворные – как один, – склонились перед их парой, лишь завидев алый плащ на плечах Демьена.
– Чувствуешь свое положение, – произнес Демьен вполголоса, важно шествуя по натертому до блеска паркету, меж склоняющихся перед ним людей. – Тебе, в отличие от них, не надо ползать передо мной на брюхе. Цени мою доброту.
Уна была счастлива. Несмотря на ворчание принца, несмотря на волнение, которое нет-нет, да накатывало на нее удушливой волной, она была совершенно счастлива, ослеплена дворцовой роскошью, светом, блеском зеркал, позолоты, натертого пола.
И это она идет рука об руку с принцем – а Демьен, несмотря на свое недовольство, все же припомнил о своем высоком положении, гордо выпрямил спину, приосанился, и теперь не походил на того хитрого паршивца, каким показался Уне в первый день знакомства.
За толпой наряженных придворных Уна мельком рассмотрела агентов в серой форме академии – они все еще сопровождали и охраняли ее. Конечно, танцевать они не будут, им это просто запрещено. А вот смотреть – это обязательно. И Уна едва не рассмеялась, на миг выхватив взглядом из толпы страдающее лицо Дерека. Демьен церемонно, по-бальному, обнимал Уну за талию, прижимая тонкий атлас к ее телу, но этого было достаточно, чтобы Дерек просто воспламенился от ревности. Это было видно по его крепко сжатым губам, по сдвинутым светлым бровям. Ревность кубиками льда плавала в его светлых глазах, и Уне это ужасно нравилось.
– Думаю, в пару танцев они сговорятся, – думая о чем-то своем произнес Демьен, сжимая ладонь Уны и притягивая ее к себе ближе. – Пару кругов по залу, и этот вальс вам станет ненавистен, дорогая. А еще вы узнаете о себе много нехорошего – например, что у вас накладные волосы. Или длинный нос. Ну, или что танцевать вы не умеете. Среди придворных дам куча завистниц. И просто любительниц почесать языком.
– Я прекрасно танцую, – горячо возразила Уна, смеясь одними только глазами. – А всем завистницам я могу ответить ишь одно: пусть у меня длинный нос и фальшивые волосы, но зато я танцую с принцем, а они – нет!
– Резонно, – с ухмылкой ответил Демьен, и вальс закружил их.
Надо отметить, что и танцевал Демьен неплохо – при всей его нелюбви к дворцовым премудростям и этикету. Даже очень хорошо; легко кружа девушку по залу, он ни разу не сбился с такта, ни разу не наступил ей на ногу, и иногда Уне казалось, что она не касается пола ногами, а это Демьен ее несет, кружит над блестящим паркетом.
Они проносились мимо дам и кавалеров, стоящих вдоль стен, и чем дальше – тем уверенней улыбки расцветали на их лицах. Демьен расслабился, перестал походить на деревянное чучело, скованное неудобством, которое доставляла ему одежда, его движения стали гибкими, плавными и красивыми.
– Кривые ноги, – суфлерски произнес Демьен услышанную от кого-то фразу. – Вранье, конечно. Ноги у тебя красивые.
– Огромные бородавки под маской! – отвечала ему Уна, заливаясь хохотом. – У твоих придворных слабо с фантазией, очень!
– Плоская задница, – продолжил список сплетен Демьен. – Но это, кажется, уже у меня.
– Фальшивый жемчуг. И вставные костяные зубы! – заговорщически шептала Уна, делая страшные глаза, и оба хохотали во все горло, продолжая кружиться по залу, возбуждая все новые нездоровые шепотки и сплетни.
Аргент и его пантера очутились среди придворных внезапно. Один поворот головы, – и вот его черная фигура уже стоит там, где только что его не было. Он смотрел на танцующих очень спокойным взглядом, молча, никак не выдавая своей заинтересованности персоной Уны и даже чуть улыбаясь. Но единого взгляда на магистра было достаточно, чтоб обжигающее волнение снова накатилось на девушку. Она затрепетала в руках Демьена так, что он, ощутив ее дрожь, тоже глянул в сторону Аргента, и его рука крепче сжала Уну за талию, словно принц хотел прижать ее к себе, безотчетным движением оградить ее от ректора, ожидающего конец танца.
– Пора, – шепнул Демьен. Смех погас в его серых глазах, он гляну в побледневшее лицо девушки с тревогой. – Ты же не боишься? Не бойся; все пройдет отлично. Не бойся…
Уна уже не слышала его ободряющих слов; от волнения все плыло перед ее глазами, и она еле сумела дождаться момента, когда стихнет музыка и Аргент протянет ей свою страшную черную руку, дожидаясь, когда она вложит свои пальцы в его ладонь.
– Не бойтесь, – ободряюще произнес он, – Его Величество ожидает вас и примет сию же минуту.
Его слова тотчас были подхвачены придворными и новая сплетня шелестом разнеслась по залу.
"Невеста Его Высочества! – шептались по углам. Невеста, невеста, невеста!" – шорохом осенних листьев разносилось по залу, и Уна, шагая с Аргентом рука об руку, изнывала, трясясь, как осиновый лист, думала:
"Ах, если б это было так! Если б все было так просто!"
* * *
Аргент привел ее в королевский кабинет и усадил в кресло. Уну колотило так, что ректор не мог этого не заметить. Потому он налил ей воды в хрустальный бокал и Уна жадно припала к нему, звонко цокая зубами о край.
– Не волнуйтесь так, мисс Вайтроуз, – мягко произнес Аргент, зажигая свечи в подсвечниках на рабочем столе Короля. – Вам ничто не грозит. Абсолютно. Впрочем, когда придет Король, вам станет намного спокойнее. Вот увидите.
Но Уну эти слова успокаивали мало. Она нервно стискивала руки, изо всех сил старясь подавить дрожь и придать себе вид непринужденный и веселый, но ничего не выходило.
За дверями послышались шаги, и девушка сама не заметила, как подскочила, как оказалась на ногах и склонилась в низком церемонном реверансе, не смея поднять глаз на вошедшего, ибо это был Алый Король. Ошибки быть не могло – в свете свечей алый шелк бросил богатый отблеск на окружающие предметы и стало как будто теплее.
– Это и есть наша отважная Белая Роза? – проговорил Алый Король приятным глубоким голосом. – Встаньте, дитя мое. Я хочу как следует рассмотреть вас.
Уна, обмирая от волнения и страха, кое-как выпрямилась и несмело подняла глаза на монарха, с улыбкой рассматривающего ее. И страх действительно улетучился, стоило Уне глянуть в глаза Короля, серые и так похожие на глаза Демьена.
– Да, совершенно ребенок, – протянул Алый Король, покачивая головой.
Монарх не был разодет в бархат и драгоценности, как его придворные и его сын. Напротив – он был одет очень аскетично и отчасти бедно, в простые черные брюки, черные высокие ботфорты и черную куртку, бронированную и походящую на куртки охотников и ловчих, делающих его высокую стройную фигуру зрительно выше и стройнее. На его бритой голове не было венца – кажется, он никогда и не носил его, – и единственным, по чему можно было узнать в нем Алого Короля, была его рубашка, длинная туника их тончайшего, как лепесток мака, шелка, алой рекой стекающая из-под куртки на пол.
Алый Король был боевой маг. Все знали, что он захватил трон, выбив всех претендентов, безжалостно и жестоко, железной рукой ухватив поводья власти и скрутив всех недовольных в бараний рог. Но глядя на него, изумленная Уна не видела кровавого убийцу и тирана. У Алого Короля было на удивление доброжелательное лицо, обаятельная улыбка, открывающая прекрасные белоснежные зубы, ямочки на щеках, делающие его моложе, и удивительной красоты и глубины серые глаза, внимательные глаза мудрого и милосердного человека.
– Я слышал, – обаятельно улыбаясь, так, что у Уны голова закружилась от единого трепета королевских ресниц, – что вы уже имели несчастье познакомиться с Его Высочеством. Я приношу вам извинения за его поведения. У Демьена непростой характер, мне порой нелегко с ним справиться. Но, надеюсь, в вое время он сослужит Его Высочеству хорошую службу, и Демьен будет хорошим королем.
– Я не сержусь, Ваше Величество, – прошептала Уна, как завороженная глядя Королю в глаза. – Все в прошлом.
– Не спешите прощать его, – усмехнулся Алый Король, – он еще может выкинуть много неприятных сюрпризов. Но к делу, – он обернулся к своему рабочему столу, и Уна заметила то, чего там раньше не было – большой ларец, искусно выточенный из розового дерева. – Придворный ювелир рад был узнать, для кого ему предстоит сделать печать. Он обещал, что это будет что-то особенное, просто произведение искусства.
Король ловко отстегнул крышку ларца, откинул ее, и извлек из его недр крохотную печать, отлитую из серебра. Предмет был так мал, что Уна даже удивилась. Она-то ожидала чего-то серьезнее и страшнее, каких-то клятв на крови, ножей и калечащего металла – но никак не ювелирной безделушки.
– Ах, какая красота, – промолвил Король, прищелкнув языком, рассматривая печать. – Роза. Он сделал прекрасную розу. Это комплимент вам, сударыня. Итак, – он снова перевел на Уну взгляд своих прекрасных глаз, и Уна почувствовала, как у нее колени дрожат, словно у совсем неразумной девчонки, увидевшей рядом с собой своего желанного кумира, – вы готовы принять дар техномага и служить мне? Верно, преданно, так, как того требует суровый закон, которому подчиняется вся моя гвардия?
– Но зачем техномаги? – безотчетно спросила Уна. Она тут же напугалась собственной дерзости и подумала, что Король рассердится – все же он тут не для того, чтобы давать ответы на вопросы одной девчонки. Но, к ее удивлению, Король воспринял ее вопрос как нечто должное.
– Вы уже слышали о некромагах, – утвердительно произнес он. – Я в курсе инцидента, произошедшего с вами в академии, да. К моему величайшему недовольству, некромаги больше не страшные сказки прошлого. Они реальны; они набирают силу и появляются из темноты – и они зло, моя милая, они такое зло, что и не выскажешь. В их извращенных душах нет места ничему святому и священному, нет привязанности и любви, они ценят и любят лишь себя. Убить, уничтожить собственную семью – да, они сделают это, не задумываясь, если это поможет им стать сильнее. И эта скверна распространяется. Поэтому я создал техномагов. Это мое творение, мои детища. Некромаг может убить техномага, это верно, но дар техномага не сделает некромага сильнее. Значит, и убивать его причины нет – разве что обороняясь. А обороняться техномаги могут отменно. И, в отличие от магорожденных, – Король сделал знак, и с Аргента ссыпалась с шелестом вся его броня, оставив его в обычной одежде, – техномага без его техноброни невозможно разглядеть в толпе. Это как стилет, спрятанный в рукаве, – Король еще раз улыбнулся, совершенно покоряя Уну своим обаянием. – По настоящему опасны те маги, что разгуливают по вашей академии в серой форме. Техноброня – это мишура. Обманка. Блеск, застилающий взор. Техномаг может обороняться всем, что увидит на своем пути. Всем. Мысль о том, что техномагу нужна броня, искусственно насаждается населению, чтобы ввести в заблуждение некромагов.
– О, – только и смогла выговорить Уна, растерянно хлопая глазами. – Отчего же маги не принимают технодар?..
Король рассеянно пожал плечами.
– Слишком гордятся своим магорождением? – предположил он. – Даже мой собственный сын отверг технодар. Он слишком гордится золотой магической кровью. Что уж говорить о других…
Король неспешно обошел стол и, склонившись, выдвинул ящик стола. Из него он вынул пузырек, похожий на хрустальный флакон для духов, с той лишь разницей, что во флаконе, словно самая простая вода, плескался Дар. Обычный золотой дар, запертый волшебством за стеклом.
– Это королевский Дар, из королевской крови, – пояснил монарх, увидев изумление девушки. – Итак, – повторил Король, – вы готовы? Вы согласны принять технодар?..
– Готова, – промолвила Уна тихо.
– Это налагает на вас большую ответственность, – Король покачал головой. – Не только снять печать с ваших братьев, нет. Но еще и защищать всех и каждого, любого жителя королевства от некромагов. Вот зачем этот дар. Вот зачем эта мощь. Вы готовы? Вы сделаете это… для меня?
Последние слова Король произнес чуть тише, но в его голосе проскользнуло такое озорство, такой смех, что Уна тотчас поняла, в кого Демьен такой уродился.
– Я сделаю это для вас, Ваше Величество, – в тон Королю ответила Уна с симпатией, – и даже большее.
Король молчал, лишь глаза его смеялись. Уне казалось, что он нарочно придумал такую странную и двусмысленную клятву, чтобы подразнить воображение юных девушек и от души потешатся над тем, как они ее воспринимают и боятся.
– Тогда приступим, – сказал Король, кивнув головой. – Ваша техноброня… ммм… я взял на себя смелость преподнести ее вам в качестве подарка. Нет, мы не станем обременять вашу семью такими тратами, как сборы денег на ваше снаряжение. Не то, чтобы это вам не под силу – нет. Но все же вы принимаете дар тайно; и я настаивал бы на дальнейшем сохранении этой тайны. Ото всех. И от вашей семьи тоже. Так вы будете в безопасности. Верите мне?
– Верю, – шепнула Уна.
Король сильными пальцами выцарапал плотно притертую пробку из флакона с Даром, приложил к горлышку крохотную печать, словно окуная ее в обычные чернила.
– Место, – проговорил Король, обернувшись к Уне. – Где она будет?
Девушка растерялась, осматривая себя. Об этом она совсем не подумала.
– Может, на плече? – пробормотала она, но Король лишь отрицательно качнул головой:
– Нет, – произнес он. – Только на груди. Прямо напротив вашего храброго сердца.
Он шагнул к девушке, его теплые пальцы легли на ее часто вздымающуюся грудь, аккуратно провели по атласной впадинке между грудями, словно стряхивая невидимую пушинку с молочной белизны ее кожи.
– Вот тут, пробормотал Король, и крохотная печать с золотой розой коснулась Уны.
В тот же миг ей показалось, что молния ударила ее прямо в сердце, оглушив, остановив и заполним мир своим ревом. Уна почувствовала, что падает, и собственное дыхание слышалось ей хриплыми булькающими звуками, и все кругом дрожало, тряслось, выпадало из поля зрения и снова возвращалось.
– Души, дыши, – твердил ей голос Короля сквозь безумное мелькание образов. Его руки крепко сжимали ее, это единственное, что она ощущала – и еще его голос, ведущий ее из страшного безумия.
– Дыши, – твердил Король, и девушка, подчиняясь ему, глубоко вдыхала и выдыхала, унимая неровное, рваное сердцебиение.
– Хорошо, хорошо, – говорил Король, и шум в ее ушах стихал. Мир прекращал кричать страшными голосами гибнущих существ, возвращалась тишина, кое-где разрываемая бальной музыкой, и Уна, наконец открыв глаза, обнаружила, что лежит в кресле, а Король обмахивает ее разгоряченное лицо платком.
– Отлично, – проговорил Аргент, ликуя. – Какая мощь!
– Да, – отозвался Король, разглядывая Уну, – мгновенно справилась с даром… а ну-ка, детка, – он обернулся к столу, взял с него ларец и поднес его к Уне. – Попробуй надеть перчатку.
Уна, медленно приходя в себя, опустила взгляд. В ларце не было никакой перчатки – лишь пластинки из серебра, много, разных: и блестящие, и матовые, и черненые.
– Давай, – повторил Король, настойчиво предлагая ей ларец. Уна осторожно опустила руку в ларец, зарылась пальцами в звенящее серебро. На ум ей пришел узор кружевных перчаток, которые она когда-то видела у соседки, и она себе представила, как его выложить их этих серебряных пластин, перемежая черненые и матовые. К ее величайшему изумлению, пластины ее послушались. Словно живые, они прыгали на ее ладонь и прилипали к ней, каждая на свое место, изображая нужный рисунок.
– Прекрасно! – воскликнул Король. – А у кого-то на это уходят недели. А ну-ка, плащ!
С плащом было еще проще.
Уна, осмелев, поднялась из кресла. Она вспомнила, как восхищалась модной накидкой – отец не стал ее покупать, сочтя чересчур вызывающей, – и пластины тотчас вскарабкались на ее плечи, образуя подобие красивых крыльев, укрывающих ее спину. Этот трюк вышел у девушки так естественно и просто, крылья были так аккуратны и даже кокетливы, что не было сомнений – она именно такими их и задумала и воплотила свою задумку в жизнь с точностью.
– Замечательно! – прошептал, восхищенный, Король. – Просто чудно! Боже, какая удача, какое везение! Уна, вы поистине уникальны! И я пророчу вам великую и интересную судьбу!
Глава 8. Аргент и Корнелия
– Теперь, моя драгоценная Белая Роза, – произнес Король, все так же обаятельно и ослепительно улыбаясь, – вы владеете не только величайшим даром, но и таким же мощным оружием. Учитесь пользоваться им.
– Я научусь! – прошептала Уна, прижимая руки к сильно бьющемуся сердцу.
Как близка она теперь от цели! Дар техномагии влит в ее кровь, несколько уроков – и она научится снимать печати так же ловко, как и Дерек. На каникулах можно съездить домой и…
– Вы же помните, что за вами охотятся некромаги? – ее радужные мечты прервал голос Короля, возвращая ее в реальность холодными и прочными цепями. И Уна, до того беззаботно кружащаяся по кабинету Короля, любующаяся своими серебряными крыльями, вдруг остановилась, потрясенная и оглушенная этими словами.
Его Величество, присев на край своего стола, вытянув ноги и скрестив руки на груди, внимательно смотрел на девушку исподлобья. Его серые внимательные глаза поблескивали, и он покачал головой, увидев отблеск страха во взгляде Уны.
– Теперь, – произнес Король, – вы надежно защищены от их страшной магии, и они пока этого не знают. Так могу ли я просить, – голос Короля, окреп, зазвучал жестко, властно и требовательно, что так не вязалось с его словами о смиренной просьбе, – чтобы вы помогли… поймать агента некромагов?
– Как? – шепнула Уна.
– Очень просто, – произнес Король легко, так, словно речь шла о ловле бабочек. – Позвольте им поймать вас. Завлечь в свои сети. Я слышал, вы непоседливое и любопытное дитя, – он многозначительно переглянулся с Аргентом. – И магистр предостерегал вас от излишней доверчивости. Я вам разрешаю не опасаться ничего, – Король подчеркнул слово «ничего», – и побыть беззаботной еще пару-тройку дней… пряча, конечно, свои великолепные крылья. Под одежду. Особенно на груди, там, где бьется ваше отважное сердце. Некромаг захочет ранить вас именно туда, но его когти наткнутся на вашу броню и сломаются. Этого я хочу. А агенты и магистр Аргент, следящие за вами, тотчас схватят его. Ну как, – голос Короля стал насмешливым, – хватит вам смелости сделать это? Выступить наживкой? Ммм?
Уна, на секунду зажмурившись, считала частые удары сердца, сошедшего с ума, испуганного, умоляющего – нет! Нет! В памяти ее всплывали смех, стук мяча и солнечные пятна, мечущиеся по выложенным круглыми камешками дорожкам в саду.
«Уна! Ты самая ловкая!»
Мальчишки всегда смотрели на нее восторженными глазами. Если сейчас отказать Королю, дать волю просящимся слезам, сказать о том, как страшно и больно, то что будет?
Он перестанет так светло и мягко улыбаться. Он встанет, его лицо помертвеет, станет отталкивающим и страшным. Он вырвет свою магию из ее крови, раздерет своими холеными белыми пальцами тело, достанет то крохотное зерно, что посеял, и оттолкнет. Найдет кого-то еще.
Наверное, после этого Уна, вышвырнутая прочь, даже ощутит облегчение, переплакав где-то за углом от пережитого страха и постоянного напряжения. Но братья и угасающий, сломленный горем отец, что ждут ее с нетерпением и надеждой?.. Что скажет она им?.. Скажет, что впала в немилость у Короля, не смогла, струсила, отступила?
– Я сделаю это, Ваш Величество, – твердым голосом ответила она, глядя прямо в серые ясные глаза Алого Короля. – Все, что вы велите мне – в обмен на возможность учиться в вашей академии и потом… когда-нибудь… снять печати с братьев.
– Отлично, – проговорил Король, вздернув подбородок. Он торжествовал, и на миг Уне показалось, что все это – печати, арестованные братья, – все это было задумано и подстроено только для того, чтобы заставить ее, именно ее принять дар техномага. Но девушка тотчас отмела прочь эту бредовую идею, тряхнув головой. – Так значит, мы договорились.
– Обещаю всем сердцем любить Алого Короля, – произнесла Уна, сама поразившись, как зловеще прозвучали ее слова.
* * *
За дверями королевского кабинета Аргент вновь набросил на плечи Уне черный плащ из своей блестящей брони, и очень вовремя, потому что буквально через секунду после того, как дверь к Королю закрылась, из темноты коридора в круг света шагнула дама в роскошном синем бархатном платье, расшитом золотом и жарко горящими жемчугами – придворная, судя по всему, – постукивая по раскрытой ладони сложенным веером.
Пантера Аргента выгнула спину и зашипела, отпрянув, совсем как живая кошка, и незнакомка усмехнулась, глядя, как техноброня Аргента изображает испуг. Своеобразная несмешная шутка магистра… или его издевка над неизвестной, решившей тут устроить свидание с Аргентом.
– Так-так, – неприятным, скрипучим голосом проговорила она, с головы до ног оглядывая Уну своими тусклыми, ввалившимися глазами, темнеющими на желтоватом, морщинистом лице как два провала. – Магистр Аргент, вы снова лезете в политику? Притащили, как я посмотрю, свою протеже? Говорят, ее прочат в невесты принцу – это так?
Она царственно протянула руку с веером к лицу Уны, склонившей голову и спрятавшей лицо под черным алмазным капюшоном. Вероятно, хотела приподнять своим веером голову Уны за подбородок, чтобы получше рассмотреть девушку, прячущую от нее глаза в тени капюшона, но Аргент заступил Уну, не позволив странной женщине прикоснуться к девушке.
– Что вы, дражайшая Вдовствующая Сестра Короля, – произнес он, почтительно поклонившись рассерженной его поступком даме. Однако в голосе его слышалась неприкрытая издевка, в синих глазах искрился смех. – Эту розу я оставил для себя. Вас обманули; это не невеста принца.
Покуда Аргент раскланивался с Сестрой Короля, Уна тайком рассматривала ее.
Это была очень странная женщина. Ее осанка, поза, жесты прекрасных белоснежных рук, какие рисуют самые великие художники на своих бессмертных полотнах, были величественны и исполнены королевского достоинства. Талия, затянутая в корсет, была тонкой, как у юной девушки, плечи, шея ослепительно белы и прекрасны, голова посажена гордо, но лицо…
;На взгляд ей не минуло и пятидесяти лет, но ее лицо уже походило на лицо древней старухи, изможденной многими горестями и тяжкой работой. Ее желтоватая кожа, туго натянутая на выпуклый лоб и острые скулы, на щеках висела складками, рот кривился в недовольной усталой гримасе, губы – тонки и покрыты морщинами. Глаза ее были лишены всякого блеска и тусклы, совершенно непонятного цвета, кустистые седые брови нависали над ними.
Ее дар – а она была одаренной, магорожденной, – еле тлел в ее теле. Казалось, он по капле утекает в никуда, с каждым мигом, и ее черты становятся все гаже, все новые и новые морщины тонкими еле заметными линиями ложатся на ее сухую желтую кожу.
«Какая странная болезнь», – изумилась Уна.
Волосы свои она скрыла под богато расшитым покрывалом, но воображение Уны пририсовало странной даме лысый череп, еле прикрытый остатками седых волос.
– Подумать только, – нараспев произнес Аргент, рассматривая даму из-под полуопущенных ресниц. На губах его играла неприятная, злая улыбка. – Всего каких-то жалких двадцать лет, и ты стала похожа на гниющую кучу мусора…
– Лжец, – каркающим голосом протянула Сестра Короля, игнорируя его оскорбление, нервно постукивая веером по ладони. Пантера Аргента, пригнув голову к полу, тоже начала постукивать хвостом по блестящему паркету, и Сестра Короля вспыхнула от ярости, глядя, как Аргент дразнит ее, заставляя свою техноброню повторять ее жесты. – Я видела, как принц танцевал с нею и был весьма доволен. Говорите сейчас же, а не то…
– Не то что? – брови Аргента удивленно взлетели вверх, на его лице написалось живейшее недоумение. – Вы смеете угрожать мне, другу Короля? Вы, никчемное создание, Вдовствующая Сестра Короля, которую Его милосердное Величество Алый Король держит во дворце лишь из жалости? По какому праву вы требуете от меня отчета? Вы кто?
Слова его звучали жестоко и безжалостно, и от каждого из них Сестра Короля вздрагивала, как от ударов плетью. Ее неживые, старые глаза разгорелись, она зарычала, скрежеща искрошившимся, больными зубами, яростно сжав кулаки.
– Что? – казалось, Аргенту доставляет удовольствие видеть ярость этой женщины. – Нравится быть никчемной вещью при дворе? Завалившейся в темный угол, всеми забытой игрушкой? К этому ты стремилась, Корнелия Златовласка? Ты хотела драгоценных камней и золота – хочешь, я подаю тебе целую горсть самых крупных в королевстве алмазов? Держи, мне не жаль, – он протянул ей ладонь, на которой сверкали вперемежку алмазы и сапфиры, синими звездами украшавшие когда-то его плащ. – Где твое зеркальце? Помню, ты любила в него смотреться…
– Мерзавец! – выкрикнула Корнелия. Из ее широкого рукава мгновенно выскользнул стилет из светлого металла, острие метнулось в сторону лица Аргента, но не достигло его. На полпути стилет встретился с черным мечом магистра, мгновенно сложившимся из алмазов, и Аргент, без труда сдержав удар трясущейся от гнева Корнелии, с нехорошим прищуром смотрел ей в лицо через перекрестье их оружия.
– Ты все же использовала свой дар, – со смехом проговорил он, – чтобы попробовать удержать свою молодость и красоту. Ты стала слаба; посмотри – твой клинок не в состоянии выщербить моего. Даже самая крохотная песчинка не отпала. Твое время уходит, Корнелия. Ты даже защитить себя больше не можешь. Змее вырвали ее ядовитые зубы. Так отойди с моего пути, – магистр грубо оттолкнул женщину, – и больше никогда не появляйся. Иначе я не опущу свой меч.
* * *
Уже в карете, когда пантера Аргента привычно улеглась у их ног, а сам Аргент вернул свой плащ, Уна осмелилась заговорить с магистром. Любопытство глодало ее; было видно, что Аргента и Корнелию связывает что-то, ведь недаром же обычно сдержанный и спокойный магистр вдруг принялся дразнить Сестру Короля. И ее молниеносный бросок со стилетом – она не шутила, о нет! Уна готова была поклясться, что Корнелия жадно, страстно желает пронзить своим оружием магистра, желает давно и использует каждый удобный случай, но все ее бессильные попытки его поразить заканчиваются одинаково – он просто отталкивает ее бессильное тело, отбивает ее коварный удар своим узким черным мечом, похожим на шпагу, и уходит, оскорбив ее.
– Кто эта женщина? – выпалила Уна, едва магистр устроился на сидении, откинувшись на подушки.
Ее вопрос был встречен неодобрительной гримасой, но все же Аргент ответил на него после весьма продолжительной паузы:
– Ты же слышала, как я ее называл. Это Корнелия Златовласка, Вдовствующая Сестра Короля. Когда-то она была первой красавицей королевства. Когда-то…
– И вы так дерзко отвечали ей?! – изумленно воскликнула Уна, и Аргент равнодушно пожал плечами.
– Отчего нет, – ответил он, с деланным спокойствием отвернувшись и глядя в окно. – Сейчас она никто. Его Величество сжалился над ней. Он вообще очень великодушен и милосерден, что бы там не говорили о нем в народе. А мог бы убить. Или просто изгнать… сегодня, дорогая Уна, вы видели причину войны в правящем семействе королевства. Вы знаете, отчего она так ужасна? Это потому, что некромаги ее снабжали чужим даром, чтобы она была еще красивее… Но если б не она, еще бы долго никто не знал, что ее супруг – Король, – пригрел эту нечисть.
