Текст книги "Академия "Алмазное сердце" (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Глава 23. Шахматная партия
Глядя на отступающего с ножом в руках сына, Алый Король качнул головой.
– Вот как, – мягко произнес он. – И это все, зачем ты приходил? Погрозить мне и рассказать, насколько силен и умен? А я думал, – в голосе его прозвучала мягкая, добрая печаль, – ты побудешь со мной. Сегодня.
– Что?.. – безотчетно произнес Демьен. Рука его, сжимающая нож, опустилась, но Аргент и шагу не сделал, чтобы обезоружить принца. Это сделал Король – одним своим словом, одним тонким намеком, тенью мысли, что коснулась разума Демьена и, казалось, убила, уничтожила его вернее, чем меч, пробивающий сердце. – Что ты сказал?!
– Сегодня, – отчетливо произнес Алый Король, глядя в серые глаза сына, которые расширились от ужаса, и вдруг, словно весенний снег, заблестели влагой, истаяли светлыми каплями, соскользнувшими с темных ресниц. – Это произойдет сегодня. Может, даже сейчас, через минуту, или через час. Ты можешь уйти, – Король пожал плечами, – и продолжить бороться. Пытаться все исправить. Но я хочу, чтобы этот час, – если он у нас есть, – ты провел со мной.
Светлые капли предательски ползли по щекам Демьена, он лишь мотал головой не в силах вымолвить ни слова, все так же не сводя с Короля глаз.
– Нет, – выдохнул он, наконец, справившись с душащими его рыданиями. – О, нет! Отец, почему?!
Алый Король лишь задумчиво пожал плечами.
– Потому что пророчество исполнится, – ответил он в сотый раз, твердя эти нехитрые слова как самое могущественное заклятье. – Потому что я не знаю, где мои враги и не могу нанести удар в их сердце. Потому что такова судьба, и час мой наступает – что ты хочешь услышать?
Он неторопливо прошел к небольшому столику; по натертому паркету тянулся его шелковый алый шлейф, словно кровавая река, и Демьену показалось на миг, что миры снова смешиваются, и Король, уже раненный, делает последние шаги, истекая кровью.
Но Король был жив и здоров; присев на маленькое красивое кресло, он небрежно откинул алый шелк с колен, изящным жестом поднял со столика белоснежную салфетку. Под ней оказалась шахматная доска с фигурками, выточенными из слоновой кости и полированного черного дерева.
– Ну? – произнес Алый Король, как ни в чем не бывало, вопросительно глянув на сына и словно не замечая его слез. – Так ты пойдешь или все же останешься со мной? Всего лишь партию в шахматы; неужели я много прошу? Мы давно не виделись, Демьен; я, право же, соскучился. Я не могу упрекнуть тебя в невнимательности, я-то лучше всех знаю, сколько ты сделал для меня, но сейчас… подари мне этот час? Прошу тебя, великий маг. Я знаю, твое время стоит дорого. Но ты же можешь сделать мне такой роскошный, поистине королевский подарок?.. Свой последний час я хочу провести с тобой.
Демьен крепко сжал зубы, зажмурился, чтобы не зарыдать в голос, и Уна, не выдержав, отпихнула Дерека и выскочила из своего спасительного угла.
– Демьен! – она повисла у него на шее, и он крепко обхватил ее свободной левой рукой, зарылся в ее рыжие волосы лицом, пряча в них свои слезы.
– Демьен! – шептала девушка, не замечая, что тоже плачет. Она, как никто иной, понимала, чувствовала, какая ужасная, раздирающая душу боль терзает сейчас принца. Всем сердцем желать спасти отца – что могло быть понятнее для Уны?! Желать – и не иметь возможности… – Останься. Хороший, сильный, смелый… останься. Если ты уйдешь, если ты пойдешь сражаться, у тебя никогда не будет этого часа, и ты никогда не вернешь его, понимаешь? Знал бы ты, как я хочу заполучить его, и как жалею, что не знаю даже, когда видела отца в последний раз живым… Не слышала его слов, обращенных ко мне, не была с ним!
– Я должен убить Королеву Монстров, – прорычал Демьен, и Уна почувствовала, как он дрожит от ярости и боли. – Я должен уничтожить ее… должен попробовать все исправить…
– Но ты сам говорил, – напомнила Уна, поглаживая принца по черным волосам, – что если у Алого Короля будешь ты, ему нечего бояться. Останься с ним; кто лучше тебя обережет его? А Королеву Монстров убьем мы.
Демьен все еще вздрагивал, пряча лицо в рыжих волосах девушки и стискивая ее так крепко, словно хотел вжаться в ее тело, раствориться и исчезнуть, когда к ним неслышно подошел Дерек. Белый рыцарь, как обычно, не произнес ни слова. Просто протянул руку.
И Демьен, поколебавшись, несмело, словно выпуская из своих пальцев последнюю надежду, вложил в его протянутую ладонь Нож Неправды.
– Клянусь тебе, – торжественно произнес Дерек, крепко сжимая удобную рукоять, – что сегодня же этот нож вонзится в ее черное сердце.
– Ты ведь не прикажешь задержать и арестовать их? – встрепенулся Демьен, подняв мокрое лицо и глянув на Короля покрасневшими от слез глазами. Тот развел руками:
– Арестовать? – переспросил он. – За что? И зачем? Нет, разумеется. К тому же, – Король вздохнул, – это твой последний шанс спасти меня. Разве я могу быть так жесток, разве я могу запретить тебе его использовать и оставить в неведении мучиться всю жизнь? Нет. Они пойдут и исполнят то, что ты им велел. Только так я смогу доказать тебе, что ты действительно сделал все, от тебя зависящее. Ну, же, утешься. У нас еще час. Давай проведем его вместе, в покое, в беседе и игре, как делали когда-то. Присаживайся; мне так много нужно сказать тебе.
Демьен ладонью стряхнул последние слезы, на его лице вновь появилось знакомое всем упрямое выражение. Он отпустил Уну, которую крепко обнимал до сих пор, отстранил ее. Пожал горячо и порывисто руку Дереку и заглянул в его прекрасные спокойные глаза.
– Прямо в сердце, – кровожадно произнес он, прорычал сквозь стиснутые белые зубы, и Дерек послушно поклонился.
– Да, Ваше Высочество.
Изо всех сил стараясь взять себя в руки, оправив форму, придав себе вид спокойный и гордый, Демьен шагнул к столику с шахматами и опустился в кресло напротив Короля. Тот улыбнулся – так, как умели только он и его сын, лучезарно, прекрасно, – протянул руку, затянутую в высокий алый манжет со множеством крохотных круглых пуговок, алыми ягодками вспыхнувшими в свете плачущих свечей, и уверенно двинул вперед белую пешку.
– Вы свободны, господа, – произнес он, подняв спокойные серые глаза на молчаливых участников этой странной сцены. – Не смею вас больше задерживать.
* * *
Дерек шагал размашисто и быстро, Уна едва поспевала за ним, и самым последним молча шагал Аргент со своей пантерой.
– Мисс Вайтроуз, – когда его спокойный голос раздался за его спиной, Уна вздрогнула и сжалась, хотя подспудно ожидала, когда он позовет, обратится к ней. – Может, уделите мне внимание?
Его рука крепко ухватила девушку за запястье, он рывком притянул Уну к себе – так, что она едва не упала, – и вынудил ее остановиться.
Несколько секунд они стояли друг напротив друга, всматриваясь в лица и скрывая смущение. Аргент, жадно всматриваясь в черты лица Уны, словно выискивал что-то знакомое – крохотную родинку на виске, полукруглую смешливую морщинку у уголка губ, – порывался спросить что-то, а Уна не знала, как ответить. Его мечта, магический сон, затмившая собой Корнелию Златовласку, вытеснившая ее из сердца Аргента, та, которую он искал, перебирая прекрасные портреты красивейших дам королевства… думал ли он, что она окажется рыжей маленькой девчонкой в серой куртке его академии? Наверное, даже Дама Игрейна более интересный и удачный выбор. Изящная придворная дама против серого агента-униформиста – с изумлением Уна поняла, что незаметно для себя самой превратилась именно в то, что когда-то казалось ей недостижимым, сложным, страшным и трудным. Она стала настоящим королевским агентом, готовым выполнить любое королевское поручение. Вот и сейчас она без раздумий и колебаний идет вслед за Дереком, потому что иначе нельзя. Потому что она всем сердцем любит своего странного, нечаянного друга, без пяти минут Алого Короля – рыдающего сероглазого мальчишку, который сейчас, глотая горькие слезы, двигает фигуры по шахматной доске, и его голова склоняется все ниже, будто бы под тяжестью золотого королевского венца…
– Ну что?! – выкрикнула Уна сердито, не выдержав испытующего взгляда Аргента. – Вы, наверное, рассчитывали на прекрасную даму, а не на серую мышь из вашей академии?
– Так это правда, – полуутвердительно произнес Аргент. – Принц не блефовал.
– Нет! – рявкнула Уна раздраженно. – Ему сейчас не до вранья. А мне – не до выяснения отношений, – произнося эти грозные слова, придав себе суровый вид, Уна на самом деле обмирала от страха, потому что подспудно боялась, что Аргент, насмотревшись на нее, все вспомнит – и, разочаровавшись, скажет что-то небрежное, отступит, уйдет навсегда. Мечта должна оставаться прекрасной и воздушной, как сон, как сказка. Лучше самой сказать это; не давать ему возможности поставить точку. Пусть будет запятая, пусть будет надежда…
– Мы должны исполнить приказание Алого Принца, – напыщенно и нарочито грубо продолжила Уна, стараясь не смотреть в смеющиеся глаза Аргента. – Мой долг – любить Алого Короля всем сердцем. Сначала это. Выяснение отношений – потом.
Она рванула вслед за Дереком, чьи торопливые шаги уже стучали по лестнице, ведущей во двор, но Аргент снова удержал ее за руку, притянул к себе ближе и заглянул в ее глаза – растерянные, испуганные.
– И вы любите его, мисс Вайтроуз? – испытующе произнес он. – Любите?
В его голосе Уне послышались нотки ревности, и Уна вдруг рассмеялась,
– Все выяснения отношений – потом, – деловито произнесла она. – Ну, вы идете?
Дерек, уже забравшийся на место кучера королевской кареты, сдерживал рвущихся лошадей.
– Куда мы? – выкрикнула Уна, распахивая дверцу.
– В академию, – ответил Дерек. – К волшебному компасу. Ты разве забыла? Именно с его помощью магистр Аргент путешествовал между мирами. Не правда ли, магистр?
Его слова, обращенные к магистру, были полны дерзкой смелости, и Аргент склонил голову, чуть улыбнувшись – да, так. Запрыгнув в карету, глядя на спокойное, без тени волнения лицо Аргента, Уна вдруг почувствовала себя так, словно сейчас, сию минуту, они с Дереком сдавали какой-то экзамен лично ректору, и он лишь подтверждал правильность их ответов.
Едва девушка успела опуститься на сидение – точнее, плюхнуться на него, – как свистнул хлыст, рассекая спокойствие ночи, и горячие кони рванули вперед, высекая железными копытами искры на мостовой.
Аргент, устроившийся напротив нее, как обычно поглаживая свою пантеру по голове, меж ушами, молча и отстраненно смотрел в окно на мчащийся за тонким, влажным от осеннего дождя стеклом ночной город. Вероятно, он так же, как и Демьен, покорился пророчеству – или с самого начала знал, что так и будет… Вероятно, у него есть своя роль, своя миссия – Уна вдруг отчетливо поняла, что все они похожи на шахматные фигуры, расставленные рукой Алого Короля по доске. Шахматы ведь не осознают, что ими играют; они просто сражаются, проживая свою короткую игрушечную жизнь так, как им велит игрок. Делая ходы, жертвуя собой или, напротив, выигрывая, из пешки становясь королевой, разве они знают, что все предопределено? И их задача – всего лишь защитить Короля?
* * *
– Скажи, отец, – произнес Демьен, когда слезы на его ресницах просохли, а голос перестал предательски дрожать и срываться, – почему ты никогда не носил короны? Ты упорно хочешь ее нацепить на меня, а сам ни разу не надел ее. Почему? Некрасивая?
Он двинул свою фигуру, и та серьезно потеснила позиции Короля. Черный грозный Офицер, похожий на Аргента, запахнувшегося в свой плащ, стоял так близко к белому Ферзю, но Ферзь ходит как хочет… Ферзь – великий маг шахматного мира.
– Так у меня ее нет, – вкрадчиво произнес Король, двигая своего Офицера в защиту. Его серые глаза ярко блеснули и он улыбнулся, загадочно и отчасти страшно, так, что у Демьена дух захватило, когда он смотрел в смеющееся лицо отца. – И не было никогда. Ты разве не знал? Забыл? Она исчезла вместе с Безумным Королем, и формально никакой я не король, – его длинный палец, словно намекая на что-то, стукнул по фигурке Офицера, по его массивной голове, увенчанной стилизованной короной, напоминающей бойницы осадной башни. – Короны нет; коронация не состоялась – я просто заявил свои права на королевство. Я никогда не называл себя королем, я всегда был воином, им и останусь, – очень тактично избежав слова «умру», произнес Алый Король. – Вот и все. А тебе корона очень пойдет.
Демьен, сглотнув, уставился снова на доску. Офицер, который может участвовать в рокировке…
– Ты жертвуешь мне фигуру, – заметил он. Король пожал плечами.
– Иногда, чтобы выиграть что-то большое и ценное, нужно чем-то пожертвовать, – сказал он. – Ну? Твой ход.
* * *
В сумеречный мир, расчерченный зелеными тропами, сочащимися нечистыми чарами некромагов, трое – Дерек, Уна и Аргент, – ввалились, словно за ними кто-то гнался. В какой-то мере это так и было; Уна, спешащая за Дереком, бегом поднимаясь по лестнице академии, преодолевая ступеньки прыжками, задыхающаяся, почему-то услышала бой часов, мерное тиканье секундных стрелок, и эти четкие, неумолимые звуки словно подсказали ей – время на исходе.
Нужно успеть что-то сделать.
Уложиться в свой срок и миг, совершить это ровно в ту секунду, когда стрелка коснется определённой черной отметки.
– Ни за что не поверю, – внезапно зло произнес запыхавшийся Дерек, кладя ладонь на блестящий компас, – что Его Величество не знает, где его враги, если даже мы так легко можем к ним попасть!
Аргент не ответил, как-то неопределенно пожав плечами. Но его жест был красноречивее всяких слов. «Ты прав, юный белый рыцарь, – словно говорили его синие глаза. – Очередной верный ответ в нашем экзамене».
Его белые тонкие пальцы легли поверх ладоней Уны и Дерека, и компас сделал свое дело, смешав миры. Их выкинуло прямо по адресу – Похороненный Дом, Исчезнувший Замок, логово Королевы Монстров и ее чад. Заброшенный, полуразрушенный замок, в мутные окна которого смотрит зеленая ядовитая луна. Некоторые стекла были разбиты, холодный ветер врывался в черные провалы окон и раскачивал остатки рваных серых штор, казавшихся серыми запыленными паутинами, которым много лет.
Ступая по замусоренному, грязному полу, троица прошла через залитый призрачным лунным светом холл. Казалось, все здесь было знакомым, Уна даже провела ладонью по запыленным перилам, повторяя пальцами знакомые изгибы, стараясь припомнить, где она их видела.
Аргент все так же молчал. Он шагал по темному зданию спокойно, неспешно, отчасти даже вальяжно, и Уна, посматривая на него, то и дело ловила себя на мысли, что и Аргента она видела в этих интерьерах. Только все было иначе… Залитые светом зеркала и стекла, звенящие бокалы, шум и музыка, смех, улыбки… Воспоминания чередой ярких картинок вспыхивали в ее мозгу, но она никак не могла уловить суть, а Аргент не торопился помочь ей справиться с заданием. Он не выдавал себя ни звуком, ни жестом, ни движением… и лишь когда он протянул руку, чтобы положить пальцы на ручку двери и открыть ее, в голове Уны вдруг молнией мелькнуло еще одно воспоминание – бальное, волнующее, светлое, – и она вскрикнула:
;– Я вспомнила, вспомнила!
Две пары глаз уставились на нее, и Уна, едва не заикаясь от волнения под внимательным взглядом Аргента, пролепетала, все еще слыша в ушах бальную музыку и припоминая Аргента, кружившего ее в танце:
– Это же королевский дворец. Тот самый, откуда мы уехали только что!
Аргент и сейчас смолчал. Он лишь прикрыл глаза в знак согласия и склонил голову – именно так. Верно.
– Черт! – выругался зло Дерек и добавил пару непечатных ругательств, таких заковыристых и изощренных, что Аргент посмотрел на него отчасти с восхищением. – Нам не надо было уезжать! Просто не надо было уезжать! Боже, сколько же умных книг написано о том, что все заканчивается именно там, где начинается! Я осел…
– Однако, мы тут, – подал голос Аргент, поглаживая трущуюся об его ноги пантеру. Магическое животное, словно чуя опасность, ходило кругами вокруг хозяина, хлестало себя по бокам хвостом. – Что дальше, господа?
– Завершим начатое, – недовольно произнес Дерек, чувствуя себя обманутым. Впрочем, у него было утешение, хоть и слабое: когда играют великие маги, простым смертным остается лишь подчиняться их приказам. – Его Высочество велел нам убить Королеву Монстров – значит, это и сделаем.
Аргент снова прикрыл глаза и сдержанно склонил голову в знак согласия – да, верно.
– Прошу? – он приглашающим жестом указал вперед, в темную галерею.
* * *
– …Давным-давно, – словно рассказывая сказку на ночь, произнес Алый Король, размышляя над своим очередным ходом, – у меня был брат. Старший брат, как ты знаешь. Король, – зачем-то подчеркнул он, указав на белую фигурку на доске. – Не сказать, что это был плохой человек. Тщеславный, пожалуй. Но, говорят, тщеславие – это один из смертных грехов… Так вот он мечтал о том, что у него будет все самое лучшее. Самое прекрасное королевство – и оно таково, – самую красивую королеву – и она у него была, красавица Корнелия. И еще он хотел иметь самую могучую армию на свете. Армию драконов. Воевать особо не с кем, но это, наверное, очень сильное чувство – ощущать, что тебе покоряются сильные, гордые и древние существа, – Алый Король задумчиво потер переносицу. – Я этого не узнаю никогда.
Демьен, сверкнув из-под ресниц глазами, сделал свой очередной ход, сожрав белую фигуру.
– К несчастью его, Корнелия оказалась не просто хорошенькой королевой, которую можно было всем показывать как трофей, – задумчиво продолжил Алый Король. – Умело играя на его чувствах, она убедила его, что можно захватить весь мир, если у них будет такая армия – могучие драконы и тихие, незаметные некромаги, которые змеями вползают в семьи, играют на слабостях и обидах людей и подбивают их на страшные поступки. Она посвятила Короля в свои нечистые секреты; она научила его пить чужой дар, забирать у магов их силу, присваивать себе чужую силу и мощь, ведь для некромага нет ничего слаще, чем забрать чужое, ему не принадлежащее, и почувствовать себя сильнее тог, кто вчера мог с легкостью тебя одолеть. Король научился быть сильнее любого из своих подданных, что, несомненно, только еще больше ласкало его тщеславную гордыню, – Король помолчал, размышляя. – Вот почему, кстати, у Корнелии ничего не вышло с Гарретом. Он не к этому стремился. В детях огненного мага гордыни нет; и это была первая ошибка Корнелии. Она тоже великий маг, – Алый Король улыбнулся озорно, по-мальчишески весело, – но скверно играет в шахматы. Она попросила у Вседвери Дракона, да не просто Дракона – она попросила КОРОЛЯ ДРАКОНОВ, – Король рассмеялся. – Какая неосторожная и опрометчивая просьба… Тогда-то в игру вступил я. Я поверил Аргенту и сам отправился ко Вседвери, чтоб попросить у нее все изменить. В таких вот случаях очень удобно просить вторым – зная все козыри на руках противника. Я сделал всего ДВА ХОДА, но они помогли мне победить.
– Два хода? – удивился Демьен. – А второй какой же?
– Это сейчас не важно. Потом… узнаешь все потом. Корнелия просила, чтоб Король Драконов пришел в это мир, а я просил, чтобы он обязательно стал моим. Гаррету прочили судьбу Зеленого Дракона, но он отказался. Уперся; упирается, как видишь, до сих пор. И тогда Корнелия совершила еще одну ошибку – избавилась от сына, от своего ребенка, Корнелиуса. Он родился без дара, совсем бесталанным, и она умертвила его, рассчитывая потом вызвать из Вседвери и вывести в великие некромаги, напоив чужим даром, и сделать своим Драконом. Но и тут она потерпела неудачу, – Алый Король показал Демьену черную пешку, которую только что отвоевал у сына. – Я вмешался… Я никогда не пожалею о том, что сделал. Я… не важно. Главное, там вы избавились от великого некромага, отняв похищенный им у людей дар и скинув его во Вседверь, здесь – отняв у Корнелии Нож Неправды, лишив ее вообще возможности вызвать Корнелиуса из небытия. Ее пешка не стала Ферзем. Корнелия вынуждена была бежать с поля боя и спрятаться. Вместе со своим Королем, который получил чувствительную оплеуху и весьма болезненный укол по своему тщеславию.
– Там его Аргент убил, – напомнил Демьен. – В другом мире.
– Значит, и в этом убьет его Аргент, – заметил Алый Король беспечно. – Может быть. Но согласись, их ход с целью притянуть тебя в свои ряды, был изящен? Им почти удалось, если б не Аргент. Тебе шах.
Демьен задумчиво смотрел на доску и о чем-то сосредоточенно размышлял – то ли о своем следующем ходе, то ли о том, что ему рассказал Король.
– Но отец, – мягко произнес Демьен, и глаза его снова заблестели набежавшими слезами. – Ты, конечно, вступил в игру, и, наверное, она была долгой и увлекательной. Ты обыграл и Безумного Короля, и его Королеву Монстров, ты перехитрил их. Но ты проиграл свою жизнь.
– Может, я выиграл что-то большее? – заметил Алый Король.
Демьен двинул вперед свою фигуру, и белый Король оказался под ударом.
– Шах и мат, отец, – тихо произнес он. – Я выиграл.
Алый Король улыбнулся, в его глазах отразилась гордость сыном.
– Ты рожден, чтобы побеждать, – произнес он. – Всегда.
* * *
Темный мусорный замок был полон страшных и жутких звуков. Ступая по лунным квадратам, маленький отряд проходил мимо каких-то крохотных комнатушек, кое-как настроенных из грубых грязных досок, в которых, в темноте и грязи, грызлись и скреблись страшные твари.
Уна точно помнила эту широкую галерею, и могла поклясться, что в настоящем королевском дворце не было этих уродливых клетей, которые понаделал непонятно кто. Она могла поклясться, что длинную галерею нарочно поделили на эти крохотные пространства, насажав в них монстров, и те теперь прилежно трудятся, прогрызая стену когтями и зубами. Уна едва не вскрикнула, когда из одной темной клети ей прямо под ноги кинулось страшное серое существо, похожее на гигантскую крысу. На миг оно промелькнуло в одном из лунных светлых квадратов и Уна увидела, что это уродливый, изможденный нюхач, одетый в рваное и грязное рубище. Его колпак сполз ему на глаза и волшебник грозно рявкнул и зарычал на замершую троицу, словно тот не рассмотрел, кто перед ним. Дерек внезапно шагнул вперед и бесцеремонно отвесил нюхачу хорошего пинка, да так, что тот завизжал как побитая собака и исчез в темной клети. Скоро оттуда раздались такие же отвратительные звуки, словно он сидел там и глодал голые кости. Слышать это было мерзко и страшно.
– Почему он не напал? – прошептала Уна испуганно.
– С чего бы ему нападать, – ответил Дерек хладнокровно, утирая, однако, выступивший на лбу пот. – Кто посмеет сунуться в это поганое логово? Только негодяи и мерзавцы, как и его хозяева, и вечные обитатели. Его дело маленькое – нюхать того, кого велят хозяева. Мало ли кто мы таковы, и что сделают хозяева этого замка, если нас тронуть. К тому же, – Дерек указал под ноги, на светящиеся ядовитые следы, – думаю, здесь постоянно появляются новые люди. Некромаги, примкнувшие к Корнелии.
Дерек встряхнулся, словно сбрасывая с плеч напряжение, помотал белокурой головой. Так же бесстрашно сунулся к одной из клетей и бесцеремонно стащил оттуда какую-то рваную одежку, короткий латанный серый плащ с капюшоном, пинками загнав огрызающегося хозяина вещи в угол.
– Идемте, – велел он властно, натягивая на плечи одежду. – У меня есть план.
– Что ты задумал? – настороженно произнесла Уна. Дерек опустил капюшон на лоб, пряча лицо в его тени.
– Это отличный план, поверь мне, – ответил он бесстрастно. – А вы спрячьтесь и не высовывайтесь. Я пойду первым. Что ты я не говорил – молчите. И лишь когда я раню Королеву Монстров…
Дерек замолчал, и Уна сама закончила его мысль, проговорила ее в своем разуме.
Раню.
Вероятно, с первого раза убить ее не получится. Вероятно, придется бить еще и еще.
она успеет крикнуть, истекая ядовитой кровью, и на ее незадачливого убийцу кинутся ее слуги и монстры всех мастей.
Все может быть.
– Словом, – сухо закончил Дерек, поправляя ветхий капюшон, – я выполню то, что велел Демьен. Покончу с этим грязным логовом. Вы же можете просто уйти.
Аргент смолчал, а Уна упрямо тряхнула головой.
– Нет, – сказала она твердо. – Я не уйду. Мы оба пришли сюда затем, чтобы уничтожить это поганое гнездо. Значит, мы его уничтожим. Мы сожжем его дотла со всеми его обитателями.
– Хорошо, – ответил Дерек. Его горячая ладонь на миг сжала тонкие пальчики девушки, он поспешно отвернулся от девушки, словно скрывая свое лицо, на котором могли выписаться его чувства, и продолжил свой путь по замку.
Чутье, или может какое другое чувство, безошибочно привели Дерека и его спутников к тронному залу. То, что они приближаются к сердцу замка, можно было безошибочно угадать по тому, что теперь нет-нет, да встречались редкие посты охраны – жуткие, полуразложившиеся трупы, кое-как держащиеся на ногах, покачивающиеся, опирающиеся на свои алебарды. Любого нормального человека ужас объял бы при виде этих стражей, которые даже кричать не могли, только шипели что-то иссохшими горлами. Удивительно и странно, но и им Дерек раздавал пинки и тычки так смело, словно имел на это право. Перед огромными дверями, еще сохранившими остатки позолоты, пара относительно свежих трупов преградила ему путь, скрестив алебарды, и он, почти не останавливаясь, снес им головы своей золотой кочергой, с ненавистью и отвращением покромсал еще дергающиеся тела и отсек слабые руки, сжимающие алебарды.
Затем все так же грубо, не таясь, он пнул ветхие двери – так, что они едва не слетели с петель, – и шагнул в темный сырой зал, провонявший мертвечиной и сопревшим старый тряпьем.
– Здравствуй, Королева Монстров, – произнес он, щуря глаза, чтобы хоть кото-то рассмотреть в полутьме. – Как же долго я шел к тебе…
Уна, притаившаяся за открытыми дверями, напрягла зрение, чтобы понять, кто вообще есть в зале, но не видела ничего, кроме странных теней, походящих на развешенное на веревках старое драное тряпь.
Однако, при звуках голоса эти тощие, дрожащие от каждого сквозняка тряпки вдруг зашевелились, задвигались с тяжким полустоном-полувоем, расступились, и перед изумленным взглядом Уны предстали два трона, на котором сидели они – жуткая Королева Монстров и Безумный Король.
– Ваши Величества, – сказал Дерек почтительно, прижав к сердцу ладонь и поклонившись так низко, как и перед Алым Королем не кланялся. – Позвольте выразить свою радость от встречи с вами. Я давно хотел вас увидеть. Стремился к этому всю свою жизнь.
В его ясном спокойно голосе слышалось странное удовлетворение, и даже нюхачи, налетевшие на юношу по молчаливому велению королевы, надсадно и сипло сопящей на своем троне, удивленно залопотали что-то на языке, понятном только им одним, кувыркаясь и кривляясь у его ног, дергая его спокойно опущенные руки, расправляя его пальцы и рассматривая ладони, тормоша полы его аккуратной серой куртки.
Дерек же смотрел на их игру со странным спокойствием, свысока, щуря прекрасные голубые глаза, молча перенося все их ужимки и нескромные обнюхивания, даже когда нюхачи принялись пристально изучать его брюки, обнюхивать пах, ощупывая живот, колени.
Чтобы не закричать от ужаса и омерзения, Уна изо всех сил зажала рот руками, глядя во все глаза перед собой и не понимая, как Дерек может стоять так прямо и так спокойно у тронов, на которых еле шевелились две жуткие развалины. Долгие годы без пожирания чужого дара отвратительно сказались на монархах. Окружающие их слуги все были выпиты до дна и обглоданы до звонкого стука. От них оставались одни лишь кости, сухие и легкие, которые могла двигать самая крошечная капля золотого дара.
И если Безумный Король еще сохранил какое-то человеческое подобие, то Корнелия, Королева Монстров, была поистине ужасна.
Ее рыхлое жирное тело все еще стягивал красивый когда-то корсет, расшитый золотыми цветами, но нитки вышивки сгнили и потускнели, топорщась неопрятными лохмотьями. Рубашка, пошитая когда-то из молочно-белого шелка, теперь стала серо-зеленой от сырости, грязи и вонючего пота. Юбка, порванная и истлевшая, на коленях была истерта до прозрачности густой сетки, и жирные рыхлые колени Королевы просвечивали сквозь нее. Кожа Королевы Монстров была неестественно белой, дряблой, свисающей с лица, с шеи, плеч, груди омерзительными складками. Больше всего Королева теперь походила на черепаху, старую и неповоротливую.
Но самым ужасным было ее лицо.
Такое же неестественно белое, с безумными, маниакально горящими глазами, оно было лишено не только красоты, но любой человеческой черты, делающей людей привлекательными. Нос ее, испещренный густой сетью морщин, был огромный, мясистый, пористый, раздутый, как у городского пьянчуги. Щеки – дряблые, рот – тонкогубый, растянутый, как у лягушки, слюнявый и беззубый. Полулысый череп, кое-как прикрытый остатками спутанных седых волос, был украшен нелепым венком из белых цветов, так похожих на маки.
Даже Безумный Король, облаченный в доспехи с жуткими оскаленными черепами, украшающими его колени и плечи, с отвращением отворачивал обезображенное глубокими побелевшими шрамами лицо от смердящей кучи, в которую превратилась старая Корнелия. На голове его – такой же тусклой, серой, грязной, как и все кругом, – ярко натертый, блестел королевский венец. Скудный цвет клал богатые теплые блики на изящные золотые зубцы короны, украшенные глубокого, насыщенного кровавого цвета камнями, и казалось, что эта корона – единственное, что еще сохранило цвет в этом царстве тлена и мрака. Она смотрелась совершенно чужеродно и странно, и казалось, что она принадлежит другому миру.
– Юный некромаг, – проскрипела Корнелия, стараясь, чтобы ее уродливый голос прозвучал величественно и красиво, – подойди ближе. Я хочу рассмотреть тебя.
Дерек, едва не спотыкаясь о нюхачей, ведущих себя как безумные или как играющиеся обезьяны, шагнул вперед, и одно из чудовищ, похожее на кокон, связанный из останков высохших добела черепа, костей и плотной грязной паутины, осветил его юное лицо тусклой лампой. Косясь на чудовище, пыхтящее, дышащее вонючей смрадной глоткой, Дерек недобро усмехнулся, его красивые губы искривились как-то особенно злорадно и цинично, и улыбка эта Королеве Монстров понравилась.
– Я вижу, ты жаждешь жестокой мести, – прошипела она, жадно облизывая сухие губы толстым слюнявым языком. Красивые яркие губы Дерека, сочные, как плод, понравились ей настолько, что она нетерпеливо завозилась на троне, отталкиваясь от подлокотников жирными обрюзгшими руками. – Нюхачи говорят, что твое сердце холодно и не знает любви к женщине, словно ты никогда не жил под солнцем. Кто ты, прекрасный незнакомец?
