Текст книги "Ночной мороз"

Автор книги: Кнут Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

46

Валманн сразу же набрал рабочий телефон Аниты. Он мог бы попросить Фейринга перевести его, но не хотел вмешивать коллегу в свои взаимоотношения с Анитой.

Там никто не подходил. Тогда он позвонил на коммутатор и узнал, что Анита поменяла день дежурства и пошла домой. Он набрал домашний номер. Там тоже никто не подошел. Тогда он попробовал мобильник. Телефон выключен.

Он не то чтобы испугался, но было непонятно, почему она ушла с дежурства и куда подевалась. Если бы у нее наметилась встреча или если бы она что-то обнаружила и куда-то поехала, она бы позвонила ему. Так у них было заведено. Это на нее не похоже, подумал Валманн, торопясь обратно к машине. Он вдруг заторопился, так как возникли срочные дела. Надо найти Сару Шуманн и доставить в полицию. Он даже почувствовал облегчение, поскольку это была совершенно конкретная задача, обычная для полицейских будней. Но сначала надо заскочить домой. Она, должно быть, оставила записку.

По дороге домой Валманн еще раз проехал через всю сельскую местность вокруг Станге, которая лежала и дремала, так же как и полчаса назад, обрамленная зеркалом вод озера Мьёса и мрачным лесным окружением. На этот раз в пейзаже не было неземной красоты. Станге снова превратилась в обычную норвежскую сельскую местность, с зернохранилищами, развалившимися сеновалами и редкими новыми роскошными виллами. От этого также несколько полегчало. Убитых насекомых он смывал дворниками.

Анитиного «гольфа» во дворе не было.

Она, должно быть, быстро переоделась. Рабочая одежда валялась на полу. Это также не было на нее похоже, она была аккуратисткой (и это ему нравилось). Записки не было – ни на зеркале в ванной, ни в записной книжке. Валманн терялся в догадках.

Он сказал себе, что это еще не причина для беспокойства. Есть множество причин, по которым она могла отправиться куда-то теплым майским вечером. Вот то, что нет записки, огорчало. В последние недели между ними небольшая кошка пробежала. Дело Хаммерсенгов, как сырой шерстяной ковер, впитывало в себя любую попытку смягчить тон и наладить обычное общение. Но теперь у них появился шанс разобраться во всем. Теперь, когда была установлена точная связь между «его» делом в Тангене и «ее» делом на вилле. Теперь им есть вокруг чего объединять свои усилия – вокруг женщины, сыгравшей важную роль в обоих делах. Теперь наступило время сотрудничества.

Именно это он так торопился сказать ей, а ее нигде не было.

Он уже собирался позвонить Трульсену и спросить, не знает ли он, куда она подевалась, но одумался. Пока что нет причин для беспокойства. Есть куча причин, по которым молодая женщина может выйти из дома в свободный вечер.

Вдруг он заметил ее ноутбук, который не был выключен. На экране мелькала светло-зеленая стрелочка, сигнализирующая вход в чатовое пространство.

Сообщение от «Шопена».

Прежде чем он загрузился, в его голове промелькнули все возможные и невозможные возражения, мысли о доверии и терпимости, уважении к чужой личной жизни и так далее, нечто вроде ритуального танца на могиле надежного, уравновешенного человека, каким он был. Он чувствовал, что должен так поступить, вторгнуться в ее сферу деятельности, ее интимную жизнь, узнать, что же, собственно, происходит под его крышей.

Почему она неожиданно ушла с дежурства, в такой спешке уехала, даже не выключив ноутбука? И что это за «Шопен»?

Он некоторое время повозился, он не привык к чату и с недоверием относился к людям, которые пропадали в чатах и хвастались, что установили контакт, которого нельзя достичь иным путем. Ему не понравилась мысль о том, что Анита присоединилась к таким людям.

Надо скорее узнать, что хотел сообщить этот «Шопен», и не поможет ли это понять ее поведение в последнее время?

Сообщение было очень кратким и понятным: «Джордж. Я забыл попросить тебя выключить фары, когда ты подъедешь к последнему съезду. Ночь светла. Дорогу легко найти. Ведь нам не нужны непрошеные гости?»

Подпись «Шопен».

47

Сколько же она потратила времени понапрасну!

Анита проклинала свою спешку и свой неряшливый почерк. Она остановилась на съезде на старое шоссе 50, включила свет в салоне и попыталась разобрать, что она нацарапала, записывая объяснения фру Бауге.

Жена управляющего объясняла не очень точно. Видимо, оттого, что сама очень хорошо знала местность и не могла представить себя в роли человека неместного, плохо ориентирующегося в окрестностях («…а потом проедешь еще немного прямо до поворота, затем направо вверх по горке, там ты увидишь коричневый домик, но это не он…»). Она, очевидно, все-таки сбилась с пути, немного поблуждала наугад и попала в поселок Танген. Там тоже не было особых признаков жизни в это время суток, а стучать в дома и спрашивать чужих людей, не зная точно, что спрашивать, ей не хотелось.

Она выругалась про себя, душевно и с удовольствием, совсем не по-женски. Время поджимало.

Как долго «Шопен» будет ждать у хижины, пока не заподозрит неладное и не удерет? Может, снова позвонить фру Бауге? Нет, голос фру Бауге звучал слабо и неуверенно, казалось, она плохо себя чувствует, она отвечала с неохотой и недовольно. Аните пришлось намекнуть, что идет полицейская акция и ожидается арест, чтобы что-то выудить из нее. И тут она тоже рисковала – если все провалится, то ей несдобровать! Если бы еще немного времени, чтобы выбить из этой фру Бауге более подробное объяснение!

Она вновь посмотрела на свои записи, попробовала расшифровать типичные для Хедмарка названия: Сёрум, Ротлиа, Вестбигда, Экеберг, Нёттестадванген… Видимо, ей надо вернуться и начать все сначала у церкви в Станге…

48

Многоквартирный дом на Скаппельсгате был красиво расположен и находился в нескольких шагах от набережной Скибладнер. Единственным неудобством была железная дорога, которая проходила всего в десяти – пятнадцати метрах от дома и по которой пять раз в час ходили поезда. Красивый вид на море отчасти закрывали высокие липы. Однако это нисколько не волновало Кронберга, жившего на первом этаже, откуда было мало что видно и куда солнце почти не попадало, хотя окна выходили на юг. Он сидел в старом потертом кресле с боковыми выступами на уровне головы, спиной к окну и указал Валманну на диван. Телевизор работал, но звук был выключен. Шла программа «Как стать миллионером», и Валманн подумал, что Кронберг молча в ней участвует, зарабатывая в своем воображении миллион за миллионом и издеваясь над игроками в студии, которые выглядят так, как будто только что из парикмахерской, и впадают в ступор уже на четвертом вопросе.

– Мне нужна помощь, – произнес Валманн уже в третий раз.

– Я это понял. – Кронберг казался на удивление спокойным и нейтральным, что было на него не похоже. Его тесная квартирка не производила впечатления места, где часто принимают гостей.

– Я догадался, что ты пришел сюда не потому, что тебе понравился «Гиннесс».

– Мне нужна помощь специалиста.

– Иначе ты бы и не пришел.

– Возможно, не совсем обычный случай…

Кронберг широко улыбнулся и кивнул. Валманн положил на колени Анитин ноутбук, прижимая его к себе, как будто там содержались редкие сокровища. Однако времени на объяснения не было, и он выложил напрямик:

– Мне надо войти в Анитин ноутбук и посмотреть на ее переписку в чате. – Он произносил слова с трудом, как будто после быстрого бега. – Это очень важно. Она исчезла, и я должен… Она, возможно, играет в опасную игру… И ответ может быть только здесь.

Валманн чувствовал себя глупым и беспомощным. Он пробовал узнать все сам, но не смог подобрать пароль. Он осторожно постучал по блестящей поверхности ноутбука, как будто боялся, что резким движением может уничтожить содержащиеся внутри секреты. Там было еще кое-что спрятано, и он боялся, что даже Кронберг не сможет этого раскрыть…

– Давай его сюда, – сказал Кронберг спокойно и протянул руку. Было сразу ясно, этот человек не испытывает иррационального страха перед электроникой.

Он взял ноутбук, поднялся и направился к двери в другую комнату. Валманн последовал за ним.

– У меня, к счастью, места хватает. Когда живешь один, имеются преимущества, – произнес Кронберг, открывая дверь в комнату, которая, очевидно, была задумана как спальня, но оборудована под рабочий кабинет. Или лабораторию. На столе и на всех полках стояло компьютерное оборудование, мигали красные и зеленые светодиоды.

– Здесь я и забавляюсь, – произнес с усмешкой компьютерный гений. – Вот с помощью этой штуки… – он похлопал по блестящему ящику величиной с микроволновую печку, – я проник в спутниковую программу НАСА.

Валманн бросил на него такой обалдевший взгляд, что Кронберг добавил:

– Трудность не в том, чтобы войти, трудность в том, чтобы потом выйти так, чтобы они не заметили, что ты у них побывал! – Он давился от смеха. – Спокойно, Валманн. Ведь я же не готовлю государственный переворот. Я только немножко забавляюсь. Ведь знаешь, Science fiction становится все менее fiction [4]4
  Научная фантастика становится все менее фантастичной (англ.).


[Закрыть].

– Так ты думаешь, что сможешь?..

– Орешки, дружище. Если ты подождешь в гостиной, то там в холодильнике есть «Гиннесс». Он не столь хорош, как бочковое пиво в «Ирландском доме», но для буднего дня сойдет. Это не займет много времени.

– Хорошо. Ведь дело спешное! – Валманн прошел на кухню и нашел легкое пиво. Затем вернулся в лабораторию и спросил: – А ты можешь узнать адрес отправителя?

– Тебе еще и адрес понадобился? – Кронберг, казалось, потешался над ним. – Знаешь, ведь это не совсем законно – отслеживать чат…

– Да знаю я…

– Но это можно, если поглубже копнуть в системах. Это-то и здорово!

– Отлично, – облегченно вздохнул Валманн и одновременно почувствовал, как все глубже увязает в болоте. Это не поможет. Анита, вероятно, в опасности. Время шло. С равными промежутками времени он звонил домой и ей на мобильный. Ответа не было. Он говорил себе, что нельзя впадать в истерику, барабанил пальцами по спинке дивана и пытался найти ответы на вопросы в телевизоре. Но много крон он в этот вечер все равно бы не заработал.

– Вот распечатка всего разговора. – Кронберг вошел в комнату с целой охапкой бумаги. – Наслаждайся, а я пока попробую узнать, кто прислал весь этот вздор.

– Вздор?

– Но ведь этот парень мертв, как я полагаю?

Валманн схватил листочки, разложенные Кронбсргом в хронологическом порядке, и начал читать диалог между «Юнфинном Валманном» и «Клаусом».

Человеком, выдававшим себя за Клауса Хаммерсенга!

«Клаус». «Шопен». «Юнфинн Валманн». «Жорж Санд»…

Ну и спектакль разыграла Анита!

Ему стоило значительных усилий переварить тот факт, что она воспользовалась – даже злоупотребила! – его именем, чтобы войти в контакт с этим человеком, выдававшим себя за Клауса Хаммерсенга. Затем он абстрагировался от всяческих личных ощущений и сосредоточился на тексте. Быстро пробежал первые страницы. Содержание потрясло и ошеломило его. Ему пришлось взять себя в руки и еще раз убедить самого себя в том, что Клаус мертв и что Анита стала жертвой обмана – что делало положение еще более угрожающим! Он убеждал себя в том, что надо успокоиться, начать сначала и искать промашек, ошибок, проколов, которые могли бы выдать обманщика. Он просматривал страницу за страницей, но ничего не находил. За исключением одной-единственной, маленькой детали…

По мере того как он читал и перечитывал, его охватывало все большее изумление, а затем и ужас от того, насколько все это было правдоподобно – откровенность, горечь и ненависть, выплеснувшиеся наружу спустя столько лет. А тут еще и это: «Я любил тебя…» Что он, собственно, имел в виду? Ведь между ними тогда не было и намека на «любовь» или какую-нибудь физическую близость!

Валманн был потрясен. У него руки чесались ответить на то, что там было написано, исправить, выразить свое мнение об этих событиях. Ему стало плохо при мысли о том, что Анита сидела и читала эти признания и, возможно, – даже очень вероятно! – принимала их за чистую монету. И снова ему приходится занимать оборонительную позицию против привидения из далекого прошлого. «Я любил тебя…» Ну да, это трогательно, печально и даже трагично, ведь любовь не была взаимной! Такое признание могло только послужить подтверждением того горького и парадоксального предположения, и Валманн был недалек от истины, когда опрометчиво назвал Клауса гомиком в присутствии одноклассников. Он читал листочки и все больше убеждался в том, что их мог написать только сам Клаус. Здесь нечего было возразить. Никто другой не мог этого знать. Никому другому не понадобилось бы излагать все это «Юнфинну Валманну».

Он списал Клауса со счетов, считая его мертвым. Но ведь не было еще окончательного доказательства – результата анализа ДНК локона Клауса с фотографии. Только такой результат позволил бы на сто процентов связать найденный труп в лесу с Клаусом Хаммерсенгом. Неужели перед ним и впрямь аргументы Клауса или это его призрак? И хуже всего то, что он отвлекается на такие мысли именно сейчас, когда дорога каждая минута и он все еще не знает, куда делась Анита.

Из кабинета опять появился Кронберг.

– Это оказалось не так-то просто, – ухмыльнулся он, как будто его что-то сильно позабавило.

– У тебя не вышло? Ты не нашел того, кто послал все это?..

– И да, и нет, я не нашел имени, но мне удалось определить местонахождение этого парня, хотя пришлось попотеть. Наши органы здравоохранения умеют защищать свои системы.

– При чем тут здравоохранение?

– Все эти сообщения отправлены через систему одной из больниц.

– Какой больницы!..

– Больницы в Сандеруде. Больше мне, к сожалению, ничего не удалось обнаружить.

Больница Сандеруд. Специальное психиатрическое отделение. Там же лежала Ханне Хаммерсенг…

Валманн вскочил на ноги, а Кронберг попытался несколько охладить его пыл:

– А ты знаешь, кого там искать?

– Предполагаю.

– Думаешь, Ханне?

Кронберг был не только асом в технике, но и вообще неплохо соображал. И Валманн тут же согласился, что это если не ложный след, то, во всяком случае, поспешная и непродуктивная идея. Ханне Хаммерсенг ушла из больницы уже несколько месяцев тому назад. Как она смогла бы получить доступ к компьютеру в больнице?

Он снова повалился на диван.

– Ты лучше еще раз повнимательнее прочитай всю переписку, – трезво посоветовал Кронберг, как будто задача, которую поставил перед ним Валманн, придавала этому вечеру особый смысл.

– Там наверняка что-то есть, что выдаст его. Когда пишешь, тебя легче расшифровать, даже если это переписка в Сети.

Валманн еще раз взглянул на стопку листов, половина которых еще не была прочитана. Он ясно отдавал себе отчет в том, что время не терпит. И в то, же время он пытался убедить себя в том, что не было прямых доказательств того, что Аните угрожает опасность.

Бесполезно. Беспокойство только нарастало. Он схватил телефон, позвонил в полицию и спросил дежурного, не проходит ли акция в связи с делом Хаммерсенгов. Он рассчитывал узнать, по крайней мере, не появлялась ли там Анита, чтобы взять под расписку служебный пистолет.

– Минуточку, – раздалось в ответ, затем раздался щелчок и прозвучал голос Трульсена:

– Слушаю. В чем дело?

Валманн отключился.

На последней странице распечатки подтвердились его худшие предположения – «Шопен» предлагал встретиться с глазу на глаз. Сегодня вечером. В хижине.

Отметая нерешительные возражения Кронберга, Валманн ринулся к двери. Место встречи было известно. Ведь он был там всего час назад, а теперь он мчался туда снова.

49

Сев в машину, Валманн слегка успокоился, хотя паника не оставляла его. Какой-то обманщик или убийца заманил Аниту на встречу в лесу. Положение было критическим, как ни крути. Кто же это мог быть? Важно было иметь хоть какое-то предположение, чтобы знать, как себя вести. Позвонить в полицию и вызвать целый наряд или попробовать справиться самому? Он решил пока отказаться от первого варианта. Для этого просто не было времени. Понадобится по меньшей мере целый час, чтобы подготовить акцию – собрать команду, вооружение, уже не говоря о том, сколько будет шума.

И может оказаться, что напрасно.

Он гнал от себя мысль, что именно Клаус написал все эти сообщения. Что могло заставить его появиться в этих краях, действовать скрытно и после стольких лет устраивать двойное убийство своих родителей? Но если это действительно был Клаус, то этого нельзя исключить. С другой стороны, если в лесу был обнаружен труп Клауса, то это мало что объясняет, разве что тот факт, что он погиб за полгода до своих родителей. Валманн был в полном замешательстве. Во всяком случае, совершенно невозможно понять, как этот «Клаус», кем бы он ни был, получил доступ к компьютеру больницы в Сандеруде, и причем сегодня вечером.

И кто еще, так хорошо знающий все детали жизни Клауса, мог иметь такой доступ?

Ханне Хаммерсенг исключалась просто-напросто потому, что давно покинула это заведение.

А как насчет таинственной Сары Шуманн? Социальный работник в семье Хаммерсенгов в период, предшествовавший смертям. Обитательница хижины, очевидно, вместе с Клаусом. А сейчас разыскиваемый свидетель, таинственно исчезнувший, бесследно пропавший, несмотря на то, что имеет маленького ребенка. Какова ее роль в этой загадочной игре? Смутное прошлое, скандальное поведение, наркотики, несмотря на полученное образование медсестры…

Стоп! Медсестра!

Вежливое и усталое от жизни лицо главврача Мёглера всплыло в его памяти. Его слова: «… у нее сложились близкие отношения особенно с одной временной сотрудницей… Ведь у нас проблемы с текучкой кадров… Молодые женщины выходят замуж, беременеют и так далее…»

Валманн достал визитку Мёглера и на ходу набрал его номер. Он ехал по мосту Дисенбруа в направлении автомагистрали Е6. Никаких романтических видов, прямым путем к Станге, и как можно быстрее!

Когда главврач наконец откликнулся, по его голосу стало понятно, что он ждет какого-то чрезвычайно важного вопроса. Валманн был не в настроении для увертюр или вежливых формулировок и перешел прямо к делу.

– Но я понятия об этом не имею, – запротестовал главврач, когда услышал, о чем идет речь. – У нас сотни сотрудников, они приходят и уходят. Вам, наверное, следует обратиться в отдел кадров и в рабочее время, господин… э…

– Подумайте хорошенько, доктор, – настаивал Валманн. – Шуманн. Сара Шуманн. Вам это имя что-нибудь говорит?

– Нет… не думаю… Я же не могу всех помнить… – Валманн чувствовал, как тот изворачивается. Он был прав в своем предположении. Теперь доктор был у него в руках. Он усилил нажим:

– Я думаю, что именно у нее сложились дружеские отношения с Ханне Хаммерсенг, когда та жила в Солтоне. Вы ведь сами это упоминали. Вспоминайте, это очень важно!

– Вы сказали Шуманн? Сара?.. – нерешительно произнес главврач, выдержав паузу. – Да, возможно… Говорили о том, что ей удалось войти в доверие к Ханне. У нее был опыт работы медсестрой, хотя у нас она работала временно.

Ура! Еще одна конкретная ниточка!

– Ей нравилось работать на временной основе… Ну да! – Главврач, казалось, преодолел свое замешательство. – Яркая блондинка. Я помню, я встречал ее пару раз в коридоре. Бесстрашная женщина. Яркая блондинка и в положении… Интересная комбинация, не правда ли?

– А сейчас она что, вернулась?

– Что вы хотите сказать?

– Она опять у вас работает?

– Любезнейший Вал… э… Я ведь уже говорил… Откуда мне знать про всех, кто приходит сюда и уходит?

– А потому что Сара Шуманн – такая дамочка, которая всегда доходит до самого верха, когда ей что-то нужно. Может, потому, что она рассказала трогательную историю о том, как тяжело быть матерью-одиночкой? А может быть, предложила и встречную услугу?

– Встречную услугу? – Голос доктора опять задрожал.

– Послушайте-ка, Мёглер. Полиция очень хотела бы поговорить с Сарой Шуманн. Она является важным свидетелем не по одному, а по двум делам об убийстве. Вы понимаете, насколько это серьезно? Вы понимаете, что будет, если вы с вашей слабостью к «бесстрашным» женщинам помешаете работе полиции?

– Ночной сторож! – судорожно воскликнул Мёглер, как будто его осенило откровение. – Она замещает ночного сторожа в одном из отделений. До конца лета.

– Отлично, доктор! И вы ей в этом помогли?

– Возможно, я сделал телефонный звонок. А во что она замешана, как вы сказали?

– Об этом вы скоро узнаете, – ответил Валманн и выругался про себя, заметив, что загорелась предупредительная лампочка бензобака.

– Но ведь это не значит, что?..

– Нет, можете быть спокойны. Никто не проявит интереса к вашим особым критериям найма персонала.

– Как вы сказали, критериям? Мы в нашем отделении изо всех сил стараемся, чтобы найти наилучший персонал. – Главврач постепенно начал приходить в себя.

– Даже слишком стараетесь. Несомненно…

Надо было срочно заправить бензобак. Иначе он рисковал застрять где-нибудь в лесу у Тангена. Валманн съехал с шоссе, взяв курс на Беккелаге. Он проезжал по этой дороге ровно два часа тому назад. В этот вечер он, буквально говоря, ездил кругами, как это уже часто бывало во время расследования. Пора положить этому конец!

Валманн свернул к заправке в конце моста Стангебруа и заправил четверть бака.