Текст книги "Волшебный квартет"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 63 страниц)

   Близился рассвет. Сумерки понемногу рассеялись, и уже можно было разглядеть отдельные деревья в роще. Над лагерем, призывно крича, пролетела стая уток, что направлялись, должно быть, на излюбленное место кормежки.

  – Конрад,– позвал Данкен.– Ты не замечаешь ничего странного?

  – Странного, милорд?

   – Да. Посмотри повнимательнее. Мне кажется, вчера вечером все было иначе.

   – На рассвете всегда так бывает,– успокоил Конрад.

   Нет, сказал себе Данкен, дело не только в рассвете.

Он попытался определить причину своей тревоги, но быстро осознал тщетность подобной попытки. Сколько он ни напрягал зрение, ему так и не удалось установить, что же конкретно изменилось, однако Данкен ощущал перемену буквально собственной кожей. Изменились и роща, и ручей. Невольно складывалось впечатление, что некто слегка подправил местность, ровно настолько, чтобы перемена стала заметной, чтобы наблюдатель почувствовал, что ландшафт неуловимо изменился.

   – Что случилось? – подал голос проснувшийся Эндрю.

  – Ничего,– прорычал Конрад.

   – Не обманывайте меня. Воздух совсем не тот.

   – Ночью у нас был гость,– сообщил Данкен.– Вон в тех кустах.

  – И не один,– добавил Конрад,– Остальные, правда, оказались трусоватей своего приятеля.

  Эндрю быстро поднялся и схватил посох.

  – Выходит, ведьма была права,– сказал он.

  – Конечно, права,– хихикнула Мэг.– Старая Мэг всегда права. Я предупреждала вас, что они шныряют поблизости. Я говорила, что они следят за нами.

  Дэниел вскочил, подступил было к кострищу – и замер. Затем яростно фыркнул и ударил оземь копытом.

  – Дэниел тоже чувствует,– проговорил Конрад.

  – Как и все мы,– отозвался отшельник.– Ну, что будем делать?

  – Пойдем дальше, если ты, конечно, не против.

   – С чего ты взял, что я против?

  – Так, показалось.

  Мэг откинула одеяло, встала и поправила свои лохмотья, придавая им более или менее приличный вид.

  – Они ушли, – заявила она. – Я их больше не слышу. Да, они ушли, но перед уходом заколдовали нас. Мы в ловушке. У меня нюх на западни.

  – Какая еще ловушка? – процедил сквозь зубы Конрад.

  – Нет,– возразил Эндрю,– они заколдовали не нас, а это место.

  – Откуда вы знаете? – спросил Данкен.

  – Оно изменилось. Смотрите, над ручьем радуга!

  Данкен посмотрел в ту сторону, куда показывал отшельник, но никакой радуги не увидел.

  – Малый Народец порой пробует сотворить нечто похожее,– продолжал Эндрю, – но у них обыкновенно все выходит шиворот-навыворот. Они через одного недотепы.

  – А Злыдни – нет?

  – Злыдни – нет,– откликнулась Мэг.– Они умеют наводить чары.

  Может, мы все спятили, подумал Данкен, раз стоим здесь и на полном серьезе рассуждаем о колдовстве? Впрочем, нельзя отрицать, что местность переменилась. Он вспомнил свои недавние ощущения. Да, сомневаться не приходится. Данкен не видел радуги, которую приметил

Эндрю, однако замечал некоторые другие несуразности; оглядевшись по сторонам, он убедился, что их ничуть не убавилось.

  – Пожалуй, пора трогаться,– сказал он.– Позавтракаем позже. Надеюсь, нам посчастливится добраться до черты, за которой колдовство, если вам угодно выражаться таким образом, уже не имеет силы. Сдается мне, оно вряд ли распространяется достаточно далеко.

  – Дальше будет хуже,– предостерег Эндрю.– Я уверен, впереди нас поджидают тяжкие испытания. А если мы повернем обратно, колдовство, наверное, скоро кончится.

   – От нас только того и ждут,– буркнул Конрад.– Иначе ради чего было стараться? Но мы не собираемся возвращаться. Милорд решил идти вперед,– Он подобрал седло, положил его на спину Дэниелу и затянул подпругу,– Иди сюда, Красотка, будем собираться.

   Красотка, прядая ушами, подошла и встала так, чтобы Конрад мог навьючить на нее поклажу.

  – Всем идти вовсе не обязательно,– сказал Данкен,– Мы с Конрадом никого не неволим.

  – Мое мнение вы знаете,– бросил Эндрю.

  – Знаю,– кивнул Данкен.– Вы идете с нами.

  – Я тоже,– проговорила Мэг.– В этом запустении старуха вроде меня в одиночку пропадет в два счета. А что до колдовства, я выкидывала и похуже.

  – Однако неизвестно, что ждет нас впереди,– предупредил Данкен.

  – По крайней мере, вы меня всегда накормите,– отозвалась ведьма,– А без вас мне частенько приходилось питаться орехами да кореньями. Я столько рылась в земле под деревьями, что почти превратилась в дикую кабаниху. И потом, я не какая-нибудь бука, чтобы избегать компаний, тем более что раньше мне водиться было и не с кем.

  – Хватит болтать,– проворчал Конрад, подхватил Мэг на руки и усадил в седло.

   Дэниел загарцевал на месте, приветствуя всадницу.

  – Держись крепче. Крошка, пошли.

  Мастиф побежал вперед. Конрад направился за ним. Далее двигались Красотка и Эндрю, усердно колотивший по земле посохом. Данкен с Дэниелом, как обычно, выступали в роли замыкающих.

  Колдовство, в полном соответствии с предсказанием Эндрю, не ослабевало, а, наоборот, делалось все более явственным. Местность постепенно приобретала весьма суровый вид. Путникам часто встречались густые дубравы и не менее густые заросли кустарника, которые словно окутывала некая пелена фантасмагоричности, так что люди невольно задавались вопросом: а существуют ли в действительности развесистые дубы и дремучие заросли, вправду ли валуны покрыты столь толстым слоем лишайника, что из-под него почти не видно самого камня? Вдобавок вокруг царил угрюмый полумрак, а воздух пронизывало безмолвие – зловещее, роковое, предвещающее беду, сулящее гибель.

   Если бы дубы были всего-навсего развесистыми, а кустарник густым, если бы валуны оказались на деле обыкновенными камнями, пускай даже сплошь поросшими лишайником, с этим, подумалось Данкену, можно было бы примириться. Однако во всем ощущалось что-то вроде искажения, извращения собственной сути, как будто деревья и прочие детали пейзажа очутились тут совершенно случайно, как если бы кому-то вздумалось нарисовать картину, а в разгар работы он принялся размышлять, какого рода картину ему хочется написать. Казалось, ландшафт дрожит и расплывается на глазах, подобно отражению на поверхности воды. Временами тут и там возникали призраки радуги, один из которых Эндрю заметил еще на месте ночлега. Тогда Данкен засомневался в словах отшельника, поскольку сам ничего не видел, но теперь он различал их собственными глазами – нечеткие размытые цвета, похожие на те, в которые окрашивается луч света, проходя сквозь толстое стекло. Они то появлялись, то исчезали, существовали всего лишь какое-то мгновение и ни разу не образовали цельной радуги, только ее кусочки, словно кто-то взял радугу, стиснул ее в кулаке так, что она раскололась на части, а потом развеял по ветру.

   Путешественники, как и прежде, двигались по лощине, справа и слева от них высились лесистые холмы. Однако едва заметная тропинка, по которой они ориентировались до сих пор, куда-то пропала. Поэтому идти приходилось наобум. Конрад удерживал Крошку возле себя, не позволяя собаке отбегать слишком далеко. Дэниел беспокоился, то и дело тряс головой и фыркал.

   – Все в порядке, дружок,– сказал ему Данкен.

   Дэниел тихонечко заржал в ответ.

   Эндрю все так же колотил посохом по земле. Красотка все время жалась поближе к нему. Как ни странно, она, похоже, привязалась к неудавшемуся отшельнику. Может, она полагает, что приобрела собственного человека, как Крошка – Конрада, а Дэниел – Данкена? Юноша чуть было не расхохотался.

   Конрад остановился, поджидая остальных.

   – Впереди болото,– сообщил он, убедившись, что все в сборе,– прямо поперек дороги. Может, это то самое?..

   – Нет,– возразил Эндрю.– Наше болото лежит в стороне от дороги.

   Топь, что угадывалась за деревьями, лишь в малой степени напоминала ту, о которой говорил Шнырки. Во всяком случае, воды кругом не наблюдалось.

   – Возможно, мы сумеем перейти его,– сказал Данкен.– Главное – не удаляться от холмов.

   Вдвоем с Конрадом они приблизились к кромке болота. Остальные терпеливо ждали.

   – Сдается мне, тут везде трясина,– проговорил Конрад.– Кстати о холмах. Вы их видите?

   Он подметил верно: куда ни посмотри, кругом простиралось болото, без конца и без края. Гряда холмов, вдоль подошвы которой следовал отряд, внезапно оборвалась.

   – Стой здесь,– велел Данкен и шагнул в топь.

   Под ногами сразу захлюпала вода. С каждым шагом Данкен проваливался все глубже. С трудом выдирая сапоги из болотной жижи, он достиг ближайшей к берегу заводи. Вода в ней была черней чернил, с маслянистым отливом и внушала неясную тревогу. Данкен свернул в сторону, и тут поверхность воды вскипела и забурлила и над заводью гигантским горбом взметнулась спина неведомого животного. Данкен ухватился за рукоять клинка и наполовину обнажил его. Спина обрушилась вниз; мгновение спустя вода обрела прежнюю обманчивую неподвижность. Однако из соседней заводи выскочила вдруг отвратительная голова на длинной шее. Сплошь в чешуе, она была не столь громадной, как то представлялось по очертаниям спины, имела треугольную форму и оканчивалась неким подобием клюва. На макушке торчали два рога. Тварь разинула клюв, и оказалось, что пасть больше головы и изобилует к тому же отталкивающего вида клыками.

   Данкен стиснул в руке меч и приготовился отразить нападение, однако удара не последовало. Чудовищная голова медленно, почти неохотно скрылась под водой. Над болотом вновь воцарился зловещий покой.

   – По-моему, вам лучше вернуться,– сказал Конрад.

   Данкен послушно развернулся и, внимательно глядя под ноги, направился обратно.

  – Нам не перейти,– заключил Конрад.

  Сопровождаемый верной Красоткой, к ним подковылял Эндрю.

   – Здесь нет никакого болота,– воскликнул он,– нет и никогда не было! Это все чьи-то чары!

   – Остерегайтесь, милорд,– посоветовала Мэг.– Пускай болото ненастоящее, зато погибнете вы не понарошку.

   – Как же быть? – произнес Данкен.

  – Свернуть на другую дорогу,– отозвался Эндрю.– Обойти стороной. Сдается мне, наши враги не настолько могущественны, чтобы заколдовать все вокруг. Им известно, куда мы направляемся, а потому они, вернее всего, наложили заклятие только на выбранный нами путь.

  – Если я правильно понял,– сказал Данкен,– вы предлагаете повернуть к холмам. Вам хорошо знакомы окрестности?

   – Не то чтобы хорошо, но заплутать не заплутаем. В нескольких милях к востоку отсюда начинается тропа через холмы. Идти будет тяжело, сплошные подъемы да спуски, зато какое-то время спустя мы окажемся на равнине.

  – По-моему,– проговорила Мэг,– выбора у нас не осталось.

 Глава 12

   Тропа, о которой говорил Эндрю, отыскалась довольно быстро, однако, как вскоре выяснилось, толку от нее было чуть: она завела путников на крутой склон и словно растворилась в траве. Тем не менее они все-таки вырвались из колдовского плена. Местность не производила больше впечатления неуловимо переиначенной, выглядела так, как того и следовало ожидать; ни дубы, ни кустарник, ни лишайник на валунах уже не пугали и не предвещали чего-то ужасного. Мерцание красок в воздухе тоже давным-давно прекратилось. Эндрю ничуть не преувеличивал: идти и впрямь было нелегко – то вверх, то вниз, потом снова вверх и опять вниз, причем спуск зачастую оказывался куда утомительнее подъема.

Убедившись, что тропа исчезла, Данкен взглянул на солнце. Светило вот-вот должно было достичь зенита.

  – Давайте немного отдохнем и подкрепим наши силы,– сказал юноша,– а затем двинемся на восток.– Он повернулся к Эндрю: – Вы уверены, что проход существует?

  – Уверен,– кивнул отшельник,– Я сам пользовался им, правда, немало лет тому назад.

   Прежде чем затеряться в траве, тропа вывела их на плоский уступ протяженностью в несколько ярдов; далее склон вновь круто уходил вверх.

   Конрад набрал хвороста и развел костер. Крошка улегся на землю. Дэниел и Красотка, уставшие не меньше людей, показывали всем своим видом, что не прочь задержаться тут подольше.

   – Нам сейчас пригодился бы Призрак,– заметил Конрад,– вот только где его искать?

  – Он проявил себя с самой лучшей стороны,– произнес Эндрю.– Я и не предполагал, что он отважится путешествовать при свете дня. Надо отдать ему должное: он просто молодец.

   Внизу, среди деревьев, мелькнула серая тень.

   – Волк,– сказал Данкен.

  – Точно,– подтвердил отшельник.– Между прочим, с тех пор как на нашей земле обосновались Злыдни, волков заметно прибавилось.

   Вслед за первой тенью появилась на мгновение вторая, затем – третья.

  – По крайней мере трое,– проговорил Данкен.– Вообще же их наверняка гораздо больше. Как по-вашему, они преследуют нас?

  – Не тревожьтесь, милорд,– заявил Конрад.– Волки – отъявленные трусы, они боятся людей.

  – Они чуют кровь,– подала голос Мэг. Старуха сидела, обняв себя руками за плечи; ее била мелкая дрожь,– Эти твари способны учуять кровь задолго до того, как она прольется.

  – Бабушкины сказки,– фыркнул Конрад.

  – Нет,– возразила Мэг.– Они чувствуют приближение смерти.

  – Пусть их,– оборвал ее Конрад,– Если кровь и прольется, то не наша.

   Внезапно задул ветер. Завывая на разные лады, он петлял среди деревьев, что росли у подножия холма, ворошил палую листву, которая устилала землю толстым многоцветным ковром. Разлитая в осеннем воздухе прохлада обещала скорые заморозки и первый снег. Данкен ощущал смутное беспокойство, хотя опасаться было как будто нечего. Рано или поздно они отыщут проход и двинутся дальше, пускай и не той дорогой, которую избрали в начале пути. Интересно, как далеко до Оксенфорда? Трудно сказать; главное – преодолеть холмы, а там идти станет легче.

  Пока они не слишком торопились, однако время поджимает, так что, очутившись на равнине, нужно будет прибавить шагу.

  – Был бы с нами Шнырки,– сказал Эндрю,– он бы подсказал, куда смотреть и где искать тропу. Ну да ладно, обойдемся и без него. Честности в нем ни на грош. Маленький негодяй! Ведь давал слово, что проведет нас.

  – Сами справимся,– отрезал Данкен.

  – Так или иначе,– заметил Конрад,– мы ускользнули из колдовской западни.

   – Да,– согласился отшельник,– но кто знает, что ждет впереди?

   Перекусив, они продолжили путь, стараясь по мере возможности придерживаться направления на восток, что требовало немалых усилий, ибо холмистая местность громоздила перед ними препятствие за препятствием – крутые склоны, глубокие овраги, буреломы, из-за которых приходилось порой делать значительный крюк. Но в общем и целом отряд упорно продвигался к востоку.

  Солнце между тем неумолимо клонилось в противоположную сторону. Пройденные ярды складывались в мили, а на тропу по-прежнему не возникало даже намека. Судя по всему, сюда еще не ступала нога человека. Вокруг не было видно ни следов пожарищ на месте сожженных дотла домов, ни полей, ни садов. Унылое однообразие пейзажа нарушали лишь вековые деревья, гиганты с раскидистыми кронами, что ведать не ведали о страшной угрозе, которую таит в себе топор дровосека. Время от времени вдалеке, всегда на изрядном удалении, мелькали серые тени, однако определить, те же самые это волки или другие, не было ни малейшей возможности.

  «Мы заблудились»,—твердил себе Данкен. Уверенность, какую внушили ему поначалу слова Эндрю, потихоньку исчезала, сменялась убеждением в том, что отшельник ошибся, что им предстоит тащиться по холмам много дней подряд, чтобы в итоге вернуться туда, откуда стремились уйти. Возможно, всему виной колдовство Злыдней, которое продолжает действовать, хотя и не столь явно, как раньше. Впрочем, своими подозрениями он предпочитал пока не делиться с остальными.

   Солнце почти село, когда они достигли обрывистого склона, уводившего в сумрачный распадок, над которым словно витали в воздухе покой и грусть. Эта лощина была из тех мест, где поневоле хочется ходить на цыпочках и говорить вполголоса. Последние лучи солнца еще освещали макушки холмов и багрянили листву наиболее высоких деревьев, однако в распадке уже наступила ночь.

  Данкен подошел к Конраду.

   – Мне тут не нравится,– произнес тот.

   – Нравится не нравится,– отозвался Данкен,– лучшего пристанища на ночь нам не найти. Внизу наверняка

   нет ветра, к тому же, если повезет, мы можем отыскать воду.

  – Мне показалось, я различил там нечто вроде здания,– сказал Конрад.– По-моему, это было похоже на церковь.

  – Откуда здесь взяться церкви?

  – Не знаю. Может, померещилось. Темнота, хоть глаз коли.

  Сопровождаемые Крошкой, они направились вниз по склону.

  – Похоже, я что-то вижу,– проговорил Данкен мгновение спустя.– Смотри! Вон там, прямо перед нами.

   Вскоре все и всяческие сомнения улетучились. В глубине распадка притаилась маленькая белая церквушка, увенчанная высоким шпилем. Входная дверь была распахнута настежь. Церквушку окружало пустое пространство: некто неведомый вырубил все деревья, что росли поблизости, и выкорчевал пни. Чем ближе они подходили к зданию, тем сильнее становилось недоумение Данкена. Кому понадобилось воздвигать здесь церковь? Нет, мысленно поправился он, не церковь – часовню. Ему вдруг вспомнились рассказы о часовенках, возведенных невесть с какой стати в стороне от проезжих дорог. Неужели они набрели именно на такой храм?

  – Часовня Иисуса-Холмовика! – воскликнул подбежавший Эндрю,– Я слышал о ней, но никогда не видел. Сдается мне, никто не знал, как до нее добраться. Зато слухов ходило – не перечесть.

  – Видишь сам, слухи подтвердились,– буркнул Конрад.

  – Святыня,– проговорил Данкен,– Должно быть, сюда в прежние времена стекались паломники.

   – Она стала святыней не так давно,– возразил Эндрю. Отшельник был потрясен, руки его дрожали.– Понимаете, это место – нечестивое. Когда-то здесь было языческое капище.

  – Насколько мне известно,– откликнулся Данкен,– многие христианские храмы возведены там, где прежде поклонялись своим богам язычники. Очевидно, духовенство полагало, что так проще обратить людей в истинную веру.

   – Да, я знаю,– сказал Эндрю.– Помнится, мне попадались подобные мысли в писаниях святых отцов. Но тут... Тут все иначе.

   – Вы упомянули капище. Скорее всего, здесь совершали службы друиды.

   – Дело не в друидах,– отмахнулся Эндрю.– Молва утверждала, что сюда слеталась на гульбища всякая нечисть.

   – Но если так, почему построили часовню? Мне кажется, Церковь, наоборот, должна была бы избегать этого места.

   – Не знаю,– признался отшельник,– Впрочем, в былые дни среди церковников насчитывалось немало воинственных личностей, которые так и рвались в битву с дьяволом...

   – И что, побеждали?

   – Не знаю,– повторил Эндрю.– Легенды противоречат друг другу; да и как отличить в них правду от вымысла?

   – Раз часовня стоит,– заявил Конрад,– значит, ей позволили стоять.

   Данкен шагнул вперед, поднялся по трем выщербленным ступенькам на крыльцо и вошел в дверь. Внутри часовня казалась еще меньше, чем снаружи. Два окна, по одному справа и слева, невысокого качества цветное стекло, сквозь которое сочился тусклый свет заходящего солнца, скамьи в шесть рядов, по три с каждой стороны прохода, а над алтарем...

   У Данкена пресеклось дыхание. Он ощутил во рту привкус желчи. Юноше казалось, что его вот-вот вывернет наизнанку. Желудок взбунтовался, сердце бешено колотилось, к горлу комом подкатила тошнота – и все из-за распятия, что висело над алтарем, вырезанное из цельного куска дубовой древесины. Оно изображало Христа вверх тормашками, словно ему вздумалось перекувырнуться на кресте. Резная фигура была с ног до головы заляпана испражнениями; алтарь украшали непристойные латинские надписи. Данкену почудилось, будто кто-то ударил его по лицу. Он с трудом устоял на ногах. Кощунство, немыслимое кощунство! Он мельком подивился собственному возмущению: ведь до сих пор христианская вера мнилась ему чем-то весьма и весьма отвлеченным; он ни в коей мере не относил себя к ее ревностным приверженцам. Пускай так, подумал он, однако, даже будучи довольно посредственным христианином, он согласился рискнуть жизнью ради Христа, на благо матери-Церкви. Перевернутое распятие представляло собой издевательскую насмешку язычества, бесстыдное глумление над христианством, свидетельствовало о злобе – бессильной злобе – тех, кто его вырезал. Если с врагом не удается справиться, над ним можно, на худой конец, вдоволь потешиться.

   Конрад сказал, что язычники позволили возвести на их земле христианскую часовню. В его словах – сам он того, возможно, не сознавал – подспудно содержался вопрос, почему они допустили такое. И вот ответ: перевернутое распятие и намеренное осквернение святыни. Много лет назад сюда явился служитель Господа, воинствующий церковник, который наверняка подкреплял свои проповеди доводами острого клинка. Он построил храм, не подозревая, должно быть, того, что покорность нехристей показная, что они всего-навсего затаились и терпеливо выжидают случая отомстить.

  За спиной Данкена послышались исполненные ужаса возгласы: Конрад с Эндрю тоже увидели распятие.

  – Насмешка,– прошептал Данкен,– насмешка над Господом. Но Господь выдержит. Он выдерживал и не такое.

   Судя по всему, за часовней следили. Пол, похоже, недавно подметали, не было ни пылинки, скамьи и прочее убранство находились во вполне приличном состоянии. Если бы не алтарь... Данкен медленно попятился к двери, Эндрю и Конрад двинулись следом. Очутившись снаружи, он увидел на крыльце Мэг.

   – Ну? – спросила та.

  Данкен ошеломленно помотал головой.

   – Я не знала,– проговорила старуха,– не знала, что мы идем сюда, иначе я попыталась бы остановить вас.

   – Выходит, ты бывала здесь?

   – Нет, не бывала, только слышала.

   – Что скажешь?

   – А что тут можно сказать? Мне все равно, мое дело – сторона. Но вот вас я бы внутрь не пустила. Вы накормили меня, посадили на лошадь, отозвали своего пса, пощадили мою жизнь, тот верзила помог мне встать и посадил в седло, даже отшельник, хотя он и мерзкий тип, угостил меня сыром. Так что с какой стати мне желать вам зла?

   – Все в порядке, матушка,– сказал Данкен, погладив ведьму по голове.– Мы люди крепкие, думаю, переживем.

   – Что будем делать? – спросил Эндрю.

   – Заночуем,– отозвался Данкен.– Переход был долгим и трудным, все устали до последней степени, поэтому нужно отдохнуть и подкрепиться.

   – Не знаю, как вам,– заявил отшельник,– а мне кусок в горло не полезет.

   – Что вы предлагаете? – осведомился Данкен.– Лично у меня нет никакого желания карабкаться в темноте по холмам. Тем более кругом сплошные заросли. Мы не пройдем за ночь и мили.

   Внезапно у него мелькнула мысль, что, не прибейся к ним Мэг и Эндрю, они с Конрадом наверняка бы ушли отсюда и отыскали бы, рано или поздно, подходящее место для ночлега, а то шагали бы всю ночь, чтобы отойти как можно дальше от часовни Иисуса-Холмовика. А так – Эндрю едва переставляет ноги от изнеможения, Мэг же, хотя она, скорее всего, станет это отрицать, того и гляди, упадет и больше не поднимется. Что ж, вздохнул про себя Данкен, не зря он беспокоился за них перед тем, как тронуться в путь, там, в пещере отшельника.

   – Я разведу костер,– вызвался Конрад.– Что касается воды, по-моему, в той стороне журчит ручеек.

   – Я схожу за водой,– сказал Эндрю.

   Данкен внимательно посмотрел на него и мысленно похвалил отшельника за храбрость: трус трусом, а решился идти один в темноту. Затем он подозвал к себе Дэниела, расседлал коня и снял поклажу с Красотки. Освободившись от мешков, та прижалась к Дэниелу; конь, похоже, ничуть не возражал. Крошка, настороженно принюхиваясь, бродил вокруг часовни. Они тоже чувствуют, подумалось Данкену, чувствуют не хуже нашего.

   С запада донесся волчий вой. Мгновение спустя он повторился, теперь уже на холме, к северу от распадка.

   – Верно, те, которых мы видели днем,– заметил Конрад.– Чего им неймется?

   – Волков нынче развелось видимо-невидимо,– заметил Эндрю.

   В распадке было темно и сыро. Вдобавок наступившая ночь внушала невольный страх. Казалось, во мраке таится некая неведомая опасность. Интересно, подумал Данкен, откуда взялось это чувство – от оскверненного распятия? Или оно никак не связано с часовней и тем, что внутри?

   – Мы с Конрадом будем нести дозор,– произнес он.

  – Вы снова забыли меня, милорд,– пожаловался Эндрю.

   Он как будто огорчился, но что-то в голосе отшельника подсказало Данкену, что огорчение Эндрю – напускное.

  – Вам необходимо отдохнуть,– проговорил юноша,– иначе завтра вы с Мэг окажетесь не в состоянии продолжать путь. Выходим на рассвете, как только станет возможно что-нибудь разглядеть.

  Тем временем Мэг с Конрадом занялись готовкой ужина на костре, разведенном буквально в двух шагах от крыльца часовни. На белой стене крохотной церквушки плясали блики пламени. Данкен, стоя у костра, пристально вглядывался в темноту. Он отметил про себя, что ему стоит немалого труда не поддаться страху, не вообразить, будто различает во тьме некую тень или слышит посторонний звук. Днажгтм ему чудилось, что на самой границе круга света что-то движется, но оба раза он уверял себя, что там ничего нет, что это – шутки разыгравшегося воображения, восприятие действительности, обостренное страхом, наличие которого невозможно было отрицать.

  Время от времени ночную тишину разрывал волчий вой. Он доносился теперь не только с запада и севера, но и с востока, и с юга. Походило на то, что окрестности прямо-таки кишат волками. Впрочем, судя по вою, серые хищники пока держались на почтительном удалении от часовни. Вероятно, их следует ждать позже, когда они наберутся смелости, убедившись, что люди у костра легли спать. Ну да ладно, волков можно не опасаться. В случае чего не понадобится даже обнажать клинки: Дэниел и Крошка справятся сами.

   Да, если чего и следует опасаться, то никоим образом не волков. Данкену вспомнилась оскаленная пасть, сверкающие зеленым огнем глаза, морда, состоящая как бы из сплошных углов и граней... Что же все-таки за тварь таращилась из темноты на них с Конрадом прошлой ночью? А та гадина, что вылезла вдруг из заводи на болоте? Брр...

   Мэг позвала всех ужинать. Путники расселись на корточках вокруг костра и с жадностью накинулись на пищу. Эндрю, уверявший, что ему кусок в горло не полезет, ухитрился съесть едва ли не больше, чем все остальные, вместе взятые. Общий разговор как-то не вязался, сотрапезники лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами. Словно по молчаливому уговору, все избегали говорить о том, что обнаружили внутри часовни. Похоже, каждому хотелось как можно скорее забыть об ужасной находке.

   Однако Данкен на собственном примере убедился, что отвлечься от мыслей об оскверненной святыне не так уж просто. Он прогонял эти мысли, но они неизменно возвращались и принимались мучить заново. Насмешка? Да, насмешка и кое-что еще. Злоба. Ненависть. И неизвестно, чего больше: насмешки или ненависти. Впрочем, ничуть не удивительно. Древние языческие боги вправе ненавидеть новую веру, которая зародилась всего-навсего около двух тысячелетий тому назад. Тут Данкен спохватился и укорил себя за то, что оправдывает ненависть языческих божеств, допускает хотя бы на миг, что они существовали на деле и продолжают существовать. Христианину так думать не пристало. Истинный христианин тот, кто полагает, что древние боги либо все без исключения низринулись в ад, либо не существовали вовсе. Но Данкену подобная точка зрения представлялась далекой от истины. Странствуя по Пустоши, он вынужден был – в силу обстоятельств – верить в языческих богов и считаться с их откровенной враждебностью.

   Юноша ощупал висевший на поясе кошелек, услышал, как захрустел под пальцами пергамент. В манускрипте, подумалось ему, одна вера, здесь, в часовне и окрест нее, другая. Вполне возможно, что другая вера ошибочна, что ее необходимо искоренять всеми доступными способами; тем не менее она остается верой, которой придерживались и придерживаются люди, устрашенные необъятностью бесконечности и жестокостью судьбы,– невежественные люди, обратившиеся к ней, несмотря на ее отвратительность. Вероятно, им мнилось, что боги попросту обязаны быть жестокосердными и омерзительными, внушающими ужас, ибо только тогда они обретут могущество, которое одно в состоянии защитить от всевозможных опасностей. Очевидно, здесь, в часовне, отправлялись некие гнусные обряды, происходили церемонии, содержание которых, слава Богу, оставалось ему, Данкену Стэндишу, неизвестным; может статься, умирали на жертвенниках люди, проливалась кровь, творились нечестивые ритуалы, являлись жуткие твари, демоны, сущие исчадия ада,– и так повелось испокон веку, быть может, с того времени, когда на земле появился первый человек, и даже раньше.

   Дэниел ткнулся носом в плечо хозяину. Данкен погладил коня по морде. Дэниел тихонечко заржал. С запада вновь донесся волчий вой; на сей раз он прозвучал как будто ближе к лагерю.

   – Придется жечь костер всю ночь напролет,– сказал подошедший Конрад.– Волки боятся огня.

   – Они нам не страшны,– отозвался Данкен.– Сейчас не зима, так что им есть чем поживиться и без нас.

   – Однако они подбираются все ближе,– проговорил Конрад.– Я видел уже нескольких.

   – Любопытничают, только и всего.

   Конрад опустился на землю рядом с Данкеном и взвесил на руке свою дубинку.

   – Что нас ждет завтра?

   – Пойдем искать тропу, о которой говорил Эндрю.

   – А если не найдем?

   – Найдем, можешь не сомневаться.

   – А вдруг опять колдовство? Вдруг Злыдни заколдовали тропу и потому мы ее не видим?

   – Думаю, ты зря беспокоишься,– ответил Данкен, а сам вспомнил, что днем ему в голову лезли похожие мысли.

   – Мы заблудились,– произнес Конрад.– Лично я не знаю, где мы находимся. Да и Эндрю, сдается мне, знает не больше моего.

   Внезапно из темноты на Данкена уставились два отливающих зеленым глаза. Не успел юноша пошевелиться, как они пропали.

   – Я только что видел волка,– сказал Данкен.– По крайней мере, его глаза.

   – Крошка давно их учуял. Если что, он нас предупредит.

   Какое-то время спустя стало ясно, что за пределами светового круга, который отбрасывало пламя костра, собралась целая стая волков. Крошка было направился в темноту, но Конрад остановил его:

   – Подожди, дружок. Еще рано.

   Данкен поднялся.

   – Попались,– проговорил Конрад.– Они вот-вот нападут.

   Дэниел развернулся мордой к волкам, тряхнул гривой и тревожно заржал. Крошка, который вернулся к людям, повинуясь оклику Конрада, глухо зарычал; шерсть у него на загривке встала дыбом.

   Один из волков выступил на свет. Крупный, мускулистый, он передвигался мелкими шажками, оскалив клыки. Глаза его сверкали, шкура серебрилась в бликах пламени. Следом появился второй зверь.