Текст книги "Убийство Принца Оборотня (ЛП)"

Автор книги: Клэр Сагер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 7

Мое сердце колотилось в такт быстрому цок-цок-цок моих туфель по потрескавшемуся мраморному полу. Селестин шла впереди в тишине – даже ее шаги не производили звука.

Это было на следующий день после моего приезда, и я спала на огромном диване в ее комнате. Она получила сообщение рано утром и с тех пор хранила молчание.

На мне был кремовый лиф с прозрачными юбками и разрезом высоко на бедре. Золотые цветочные мотивы поблескивали, когда я двигалась. Моя одежда для выступлений была недешевой, и я очень гордилась тем, что создавала ее сама и работала с лучшими производителями одежды, какие только могли.

Но даже я должна была признать, что это была самая красивая вещь, которую я когда-либо носила.

Это только заставило мое сердце биться сильнее. Для чего я была так изысканно одета?

Она даже надела мне на голову диадему, вплела ее в волосы, так что казалось, будто там выросли золотые листья. Я коснулась бледно-голубого камня у себя на лбу. Его грани были холодными и твердыми, но не несли в себе ни намека на магию.

Наконец, мы добрались до огромных двойных дверей. Их поверхность покрывали зеленые и золотые листья, проросшие из переплетающихся лоз. Я не была до конца уверена, вырезанные они или настоящие – какое-то растение, которому не нужна почва для роста. В стране фейри это возможно.

Мы остановились, и Селестин повернулась ко мне. Ее рассветные глаза окинули меня беглым взглядом, и она поправила мои волосы. Как только она осталась довольна моим внешним видом, она встретилась со мной взглядом и открыла рот, как будто собираясь что-то сказать, но только выдохнула и снова закрыла его. Мускул на ее лбу дернулся, когда она кивнула, и двери распахнулись.

Мы вышли из-за возвышения, мой обзор был скрыт спинкой позолоченного трона. Но потолок выгибался высоко над головой, поддерживаемый колоннами величиной со ствол дерева, что говорило мне о том, насколько огромным было это помещение – больше любого театра, в котором я когда-либо выступала. Фейри работали в совершенно ином масштабе, чем люди.

По моей спине пробежал холодок, и потребовалась секунда, чтобы понять почему.

За стуком моего собственного пульса слышались шорохи и тяжелая тишина зала, полного ожидающих людей. Это был хорошо знакомый мне звук – тот, что раздавался прямо перед выступлением.

За исключением того, что я не готовилась к этому.

Я сглотнула и расправила плечи. Что бы принц ни приготовил для меня, я справлюсь.

Селестин повела меня вверх по помосту, и перед нами открылся зал.

Рога и крылья. Чешуйчатая кожа. Мякоть коры. Рога и клыки.

Это были обитатели Двора Чудовищ.

Утренний свет проникал сквозь массивные окна, которые покрывали стены слева и справа, и еще один треснувший стеклянный купол наверху. Он подчеркивал каждую нечеловеческую черту, а не скрывал ее в темноте, как в театре прошлой ночью.

Как и во время моего выступления, каждая пара глаз была прикована ко мне.

Мой пульс участился до глухого рева в ушах, когда я увидел этих существ. В первом ряду стоял огромный мужчина с каменно-серой кожей и загнутыми назад рогами. Впечатляющие мышцы его обнаженной груди напряглись, когда он наклонился вперед. Черные глаза впились в меня.

– А вот и он, мой новый питомец.

Мое сердце болезненно подпрыгнуло, когда я втянула воздух.

Я была настолько поглощена гротескно интригующим зрелищем собравшегося двора, что совершенно забыла об их принце.

Он поднялся с трона рядом со мной, возвышаясь надо мной. Я была маленькой и компактной, с хорошо развитой мускулатурой от моей работы, но он был намного крупнее во всех направлениях. Возможно, я не до конца осознала это прошлой ночью, настолько была поглощена своей задачей и шоком от ее провала.

Но сейчас?

Боги милосердные, он был гигантом. Высокий и мускулистый.

На нем была другая облегающая рубашка, расстегнутая до половины груди. Селестин сказала, что он считает себя самым красивым. Демонстрация своего тела, которое, по общему признанию, было чем-то достойным демонстрации, явно была частью его высокомерия.

Расправив плечи, он командовал залом с ослепительной, пронзительной улыбкой, которая соответствовала сверкающей короне на его голове. Его аудитория наклонилась, широко раскрыв глаза, переводя взгляд с него на меня и обратно. Сотня задержанных вдохов вытянула воздух из комнаты.

Предвкушение пробежало по моей коже, волосы встали дыбом на моих обнаженных руках.

Он коснулся моего плеча, заставив меня вздрогнуть. Он издал низкий звук, тревожно похожий на мурлыканье.

Стиснув зубы, я замерла, когда его рука скользнула вверх по моей шее и зарылась в волосы, где сжалась в кулак.

– Ну же, маленькая птичка, поздоровайся с моими друзьями.

Ему понравилось мое неповиновение, и я отказалась делать что-либо, чтобы угодить ему.

– Привет. – Мой голос звучал пискляво, затерянный в похожей на пещеру комнате.

По толпе прокатилась волна смеха.

– Это не повод для смеха. – Принц отпустил мои волосы и пригладил их. Он повернулся к своей аудитории. – Прошлой ночью этот человек взял железный клинок и пытался убить меня.

Глаза расширились. Некоторые повернулись ко мне, заново оценивая крошечного человечка перед ними.

– Естественно, она потерпела неудачу. Но… – Он поднял руку. – Ее жизнь принадлежит мне в обмен на ту, которую она пыталась отнять. Так что да будет известно, это вероломное создание принадлежит мне. Вы будете обращаться с ней как с моим домашним животным.

Мой желудок скрутило, желчь обожгла заднюю стенку горла. Комментарии о домашних животных были не просто неприятным прозвищем или угрозой. Я сглотнула, борясь с тошнотой. Что это значило?

– И чтобы она не забывала, кто она такая, она всегда будет носить это. – Он вернулся на свой трон и поманил меня поближе. – Иди к своему хозяину, питомец.

Что-то внутри кричало мне не подходить.

Я заставила свои ноги не подчиняться инстинкту самосохранения.

– Хорошая девочка, – промурлыкал он, когда я подошла к нему. Он схватил меня за подбородок, кончики его когтей прижались к моим щекам. – Ты учишься.

Под моим застывшим страхом снова возникло это бурлящее ощущение. Я приветствовала его, подхватила и приблизила к себе. Черт возьми, я даже приветствовала ледяной страх и свое прежнее нервное предвкушение. Список чувств, которые я разучилась испытывать.

Принц кивнул слуге, который подошел, неся зеленую бархатную подушку.

Мой желудок резко сжался, когда я увидела, что на нем блестело.

Ошейник, инкрустированный рубинами.

Когда мне удалось оторвать от него взгляд, я обнаружила, что рот принца скривился в ухмылке. Должно быть, я каким-то внешним образом показала свой ужас.

Но вместо того, чтобы усилить хватку, готовый удерживать меня неподвижно, пока застегивал ошейник на моем горле, он отпустил меня. В его золотистых глазах вспыхнул вызов.

Он давал мне шанс отыграться.

Осмеливаюсь на это.

Он наслаждался моим дискомфортом. Мой испуганный взгляд на ошейник доставил ему удовольствие. Он хотел, чтобы я отказалась от него – или попыталась.

Именно тогда я поняла.

Для него все это было игрой.

И я не проигрывала игр.

У меня был только один способ выиграть этот турнир.

Я бы не плакала и не просила о помощи. Я бы не умоляла его остановиться. Что бы он ни попросил, я бы не отступила.

И когда он меньше всего этого ожидал, я бы, блядь, убила его.

Итак, я расправила плечи, как будто он собирался оказать мне великую честь. Выдержав его взгляд, я улыбнулась и вздернула подбородок.

По выражению его лица пробежала тень, но он взял ошейник с подушки. Он наблюдал за мной, когда подносил его ближе, пристальным взглядом, как будто я была существом, которое он выслеживал, и он был готов к тому моменту, когда я замечу опасность и побегу.

О, я знала об опасности.

И я бы не стала убегать.

Когда он преодолел последние пару дюймов, я подняла подбородок немного выше. Его взгляд опустился. Заметил ли он, как участился пульс у меня на горле?

Кроваво-красная кожа ошейника касалась моей кожи, мягкая и теплая. Его прикосновение было удивительно нежным, когда он убрал волосы с моей шеи и застегнул три маленькие пряжки. Он провел подушечкой большого пальца по определенному месту на моей шее. Да, он видел мой пульс, и ему это понравилось.

Его прикосновение задержалось, и это было еще одним испытанием – отшатнуться.

Поэтому я наклонилась.

То, как он нахмурил брови и сжал челюсти, вызвало у меня трепет. Это был чистый восторг, пробившийся сквозь мои притупленные чувства, такой же яркий и затягивающий, как оргазм.

Впервые за не знаю сколько времени я улыбнулся так, что это не было ни иронией, ни натянутостью, ни вопросом вежливости ради кого-то другого. Я улыбнулась для себя.

Сморщив нос, оскалив зубы, принц обхватил пальцами мой затылок и притянул меня ближе. Это пронзило меня, отчасти страхом, отчасти тем ужасным ликованием от того, что я вызвала его неудовольствие.

– Я мог бы склонить тебя над этим троном и трахнуть на глазах у всех этих людей, которых ты знаешь. – Он прошипел эти слова опасным шепотом, который мне понравился просто потому, что он показывал, насколько он был чертовски раздражен. – Никто из них тебе не поможет. Никто и глазом не моргнет. – Его грудь вздымалась под открытым воротом белой рубашки.

– Тогда продолжай, – пробормотала я в ответ. – У меня встреча в три.

Он рассмеялся, злобно, показав клыки и всю звериную жестокость своего красивого лица.

– О, я собираюсь насладиться этим.

Я улыбнулась и проглотила обжигающий язык ответ: Не так сильно, как хотелось бы.

Он хотел игру. Я дам ему гребаную игру.

ГЛАВА 8

Все, что он говорил мне делать, я делала.

Начинается с «Ко мне».

Я последовала за ним из комнаты. Когда мы добрались до уютного кабинета, отделанного деревом теплых тонов, а не белым мрамором, он, наконец, посмотрел в мою сторону. Его золотистый взгляд скользнул по мне, такой пристальный, что это с таким же успехом могло быть лаской.

– Поворот.

Я так и сделала, позволив ему рассмотреть меня со всех сторон.

Я позволила ему провести пальцами по моим волосам. Его когти запутались в прядях, посылая трепет страха по моему животу – напоминание о том, кем он был. Он взял меня за подбородок и повернул мою голову влево и вправо, наклонившись поближе, чтобы осмотреть меня.

– Хм. – Наконец, он кивнул. – Селестин удачно выбрала наряд. – Коготь его большого пальца царапнул мой подбородок, и его прищуренные зрачки последовали за ним. Легкое прикосновение пробежало по моей коже, ощущение струйки, которое не было совсем уж неприятным. Он закончил тем, что эта точка уперлась в мою нижнюю губу.

Возможно, он не собирался трахать меня на глазах у всех этих людей, но здесь, наедине.

Только десятилетие упорных тренировок позволило мне удержаться от этой мысли.

Я бы не отступила. Даже от этого.

Возможно, он считал меня типичным человеком, которого легко шокировать. Но бродячие артисты вроде нас были особой породой. Я показывалась вечер за вечером в откровенных нарядах, за которые меня выгнали бы из любого другого общественного места, но в театре это было разрешено.

Черт возьми, это было ожидаемо.

И я порадовала больше посетителей, чем хотела бы запомнить на частных выступлениях.

Что бы ни натворил этот грубиян, я бы не стала умолять его остановиться. Я бы не доставила ему такого удовольствия.

Возможно, вызов отразился в моих глазах, потому что он встретился с ними взглядом и долго удерживал их. Его брови сошлись на переносице. – Ты странно неотразима… для человека.

Такой комплимент. Я закатила глаза.

Фыркнув, он мотнул подбородком в сторону камина.

– Сидеть.

Я пошла повиноваться, но там не было стула, только знакомый сундук. Мой сундук. Все мои вещи из Позолоченных Солнц. Мой медальон с рисунком меня и Зиннии. Ее зеркальце, ее любимая заколка для волос, любовное письмо – маленькие несущественные вещи, вот и все, что от нее осталось. Я думала, что труппа забрала все это с собой или принц выбросил.

Я оглянулась на него. Ухмылка появилась в уголках его рта, когда он поднял ключ и положил его в ящик стола, затем запер его тоже.

– Я сказал, сидеть.

Тем не менее, места не было. Я что, неправильно поняла? Но его ухмылка была мне ответом.

Конечно. Домашним животным стульев не давали.

Ослепительно улыбнувшись ему, я опустилась на ковер перед камином.

Он выдохнул, слегка опустив плечи, прежде чем сесть за большой письменный стол в другом конце комнаты.

Так начался мой первый день в качестве «питомца» Принца Сефера.

Он работал пару часов, время от времени пытаясь вовлечь меня в разговор. Я притворилась, что сплю, и развлекала себя фантазиями о том, как убью его. Я могла бы вернуть свой кинжал и убить его во сне, в ванне, пока он поглощал обильный ужин. Или, что лучше всего, когда он восседал на своем позолоченном троне.

– Приходи. – Его лай заставил меня резко выпрямиться, прогоняя сонливость.

Тепло от моих фантазий в сочетании с камином и уютом толстого ковра, должно быть, навеяли мне дремоту. Элегантные часы на каминной полке показывали час дня. Я лишь немного позавтракала в комнатах Селестины перед тем, как меня отвели в тронный зал, и теперь мой желудок чувствовал себя так, словно вот-вот лопнет.

Он вел меня по коридорам, иногда кладя руку мне на плечо, иногда – на затылок.

Это место напоминало лабиринт, с извилистыми коридорами. Иногда я бросала взгляд на перекресток и обнаруживала, что зал исчезает в темноте, хотя была середина дня. В других случаях ответвления заканчивались обломками или внезапно вели наружу. Никакой двери, только пышные папоротники, трава и сады за ними.

В этом разрушенном дворце была странная красота. Маленькие растения, названий которых я не знала, росли в трещинах и расщелинах. Огромные мраморные плиты лежали там, где они упали, напоминая мне о суровом пейзаже, который я любила наблюдать, когда мы путешествовали от представления к представлению на далеком севере Альбиона.

И свет.

Свет.

Мы поворачивали за угол и обнаруживали, что он сияет в окне без стекол или спускается с одного из треснувших куполов. Он дымился в воздухе, высвечивая летящие пылинки. Это приласкало края инвазивных папоротников и сорняков, придав им такой вид, как будто они принадлежат картине, а не являются простой случайностью природы.

На моей стороне оно сливалось с невозможным рыжим цветом волос принца и полосками крема, бегущими по ним, золоча их длину. Оно подчеркивало сильный угол его подбородка и царственные линии носа. Оно никак не смягчало жесткие уголки его губ. Под этим его золотистая кожа приобрела новую глубину, как будто он был статуей, отлитой из чистого металла.

Вот почему фейри были так опасны. Даже когда они угрожали твоей жизни, они делали это так красиво.

Наконец, мы подошли к двойным дверям. Он остановился, положив руку мне на затылок.

– Такая мелочь. Давай посмотрим, насколько хорошо ты служишь своему хозяину.

Двери распахнулись, хотя их никто не придерживал, и я оказалась в большом обеденном зале. За длинным столом уже сидели десятки фейри, включая Селестину и рогатого мужчину из первого ряда. Его черные глаза остановились на мне, прежде чем повернуться к принцу.

Но заговорила Селестин.

– Сефер, я уже начала сомневаться, присоединишься ли ты когда-нибудь к нам. Надеюсь, ты не слишком много работаешь.

Я должна была признать, что работа в кабинете в одиночку была не тем, чего я ожидала от Его Королевской Колючести – или любого принца Эльфхейма.

Он усмехнулся и плюхнулся на стул рядом с ней. Здесь все кресла были большими, с хорошей обивкой, с изогнутыми подлокотниками – почти троны. Мне такого не предложили.

Это оставило меня неловко стоять в стороне, не зная, что делать. У стены стояла пара слуг. Мне подождать с ними или …?

– Маленькая птичка. – Он произнес это нараспев и кивнул из-за высокой спинки стула. – Принеси мне вина.

От его тона у меня мурашки побежали по спине. Очевидно, забота фейри о хороших манерах не распространялась на их питомцев.

Десятки пар глаз повернулись ко мне. Селестин оставалась неподвижно, но ее губы слегка сжались. Остальные наклонились ко мне. Парочка обменялась взглядами, как будто молча делала ставки на то, подчинюсь я их принцу или брошу вызов.

Кто сказал, что у меня было только два варианта?

Я мило улыбнулась и подошла к графину с темно-фиолетовой жидкостью, которая, как я могла только предположить, была каким-то вином фейри. Не торопясь, я приблизилась к принцу, покачивая бедрами, делая каждый шаг медленной походкой.

О да, я полностью подыгрывала своей аудитории. И они выпили меня, не моргая.

Я взяла его бокал и налила, подняв графин высоко над краем, чтобы придать ему немного театральности. Принц наблюдал за происходящим, непроницаемо скривив губы, из-под полуприкрытых глаз.

Я держала их в руках, когда изящным жестом ставила графин на стол.

А теперь мой pièce de résistance³.

Мой третий вариант.

Все еще улыбаясь, все еще поддерживая зрительный контакт с высокомерным ублюдком-убийцей, я склонила голову над стаканом и плюнула.

Кто-то ахнул. Несколько человек хихикнули. Парочка зашипела.

Принц не пошевелился, даже когда я протянула ему бокал.

В комнате воцарилась тишина, поглощенная безраздельным вниманием его последователей.

Предвкушение гудело во мне, яркое и живое. Что бы он сделал? Как бы он отреагировал? Конечно, он не стал бы пить мою слюну, не на глазах у всех этих дружков. Это было бы постыдно.

Или я ошиблась в игре? Было ли это чем-то другим для фейри, чего я не понимала? Разве это не ущемило бы его гордость так же сильно, как и человеческую?

Медленно, так медленно, что я сначала этого не заметил, его рот растянулся в улыбке, ужасной и прекрасной.

Он взял стакан и, прежде чем я успела повернуться, схватил меня за талию.

– Иди сюда, маленькая птичка.

Как будто у меня был выбор. Угроза смеха клокотала в моей груди, но горло было слишком сжато, чтобы выпустить его.

Его когти пронзили легкий шелк моего платья, когда он притянул меня к себе, пока я не оказалась прижатой к подлокотнику его кресла. Дерево впилось в мои тазовые кости, но я отказалась отстраняться.

Он подошел совсем близко, и, должно быть, из-за его огромных размеров мое сердце учащенно забилось – напоминание об опасности, которую он представлял. И все же, разве опасность иногда не захватывала?

Мы с сестрой играли в игру в детстве, когда ночи были темными и мы были одни. Одна поджидала другую, спрятавшись за углом или за дверью, и выскакивала в идеальный, пугающий момент. Не было ни победы, ни правил, только неожиданность и неизбежный вопль. Мое сердце билось как гром, когда я кралась в темноте, зная, что она ждет.

Это было что-то в этом роде, всплеск страха. Но там, где я всегда была в безопасности с Зиннией, теперь, с этим принцем фейри, который убил ее, я не была в безопасности.

Тем не менее, мое тело, казалось, не понимало этого, потому что меня охватил тот же трепет. И я, должно быть, так долго изголодалась по чувствам, что меня от них затошнило, потому что я набросилась на это, как на подношение на алтаре.

Рука принца скользнула вверх по моей спине, пока он не обхватил мой затылок.

– Пей. – Он прижал бокал к моим губам и опрокинул его обратно.

У меня не было возможности отстраниться или хотя бы перевести дыхание, прежде чем оно пролилось мне на язык. Сладкое и острое, тяжелое и приторное с ежевикой и чем-то пряным, похожим на зимние булочки. Я залпом выпила его и подошла перевести дух, когда давление стакана на мои губы ослабло.

Но он его не забрал.

Его хватка на моем затылке усилилась, и он наклонил бокал, плеснув мне в рот еще вина.

Жидкость попала мне в горло, и я проглотила ее, как могла, но струйка попала не туда, и в итоге я не столько глотала, сколько кашляла.

Тем не менее, он не остановился.

– Продолжай. Дай ей еще. – Краем глаза я заметила, что это говорило рогатое серое существо. Он склонился над столом, как будто стремился оказаться как можно ближе к зрелищу.

Рядом с ним более похожий на человека фейри с заостренными ушами и серебристыми волосами начал подниматься, но принц остановил его движением пальца.

Слезы выступили в уголках моих глаз. Я вцепилась в его руку, не уверенная, было ли это попыткой остановить его или просто чтобы успокоиться, поскольку удушье сотрясало мое тело, а вино продолжало поступать. Мне просто пришлось сглотнуть. Продолжай глотать, и это скоро закончится.

Но вино продолжало поступать.

Это было невозможно. Я выпила и пролила больше, чем налила. Должно быть.

Холодное осознание перехватило мое горло, заставив меня откашлять еще больше сладковато-острой жидкости.

Он заколдовал стакан, чтобы тот постоянно наполнялся.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что это никогда не закончится, он поднял бокал. Вино потекло по моему подбородку, когда я жадно втянула воздух.

И когда я встретила его взгляд, я увидела, что он жадно наслаждается моими страданиями.

Вцепившись в подлокотник его кресла, когда у меня закружилась голова, я задыхалась, все еще наполовину кашляя.

– Почему бы тебе просто не избить меня и покончить с этим?

Его зубы сверкнули в победоносной улыбке, и я мгновенно возненавидела себя за то, что заговорила. Но как только моя голова опустилась, он схватил меня когтем за подбородок и поднял его, пока я не встретилась с ним взглядом.

– Потому что я не хочу причинять тебе боль, мой маленький питомец. Я хочу сломать тебя.

Угроза стекала по моим плечам, рукам, спине, как зимний дождь, просачивающийся сквозь одежду.

Избить меня было бы слишком просто – наказание, которое мог бы применить простой смертный. Этот человек – это существо было чем-то совершенно другим. У него были годы, может быть, столетия, чтобы изучать людей, то, что их создавало… и уничтожало.

Он был знатоком.

И все равно дурак.

Убийство моей сестры не сломило меня.

У него не было никаких шансов.