Текст книги "Убийство Принца Оборотня (ЛП)"

Автор книги: Клэр Сагер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 49

Сука.

Я резко остановилась, обхватив ногами первое, что попалось под руку.

Когда у меня перехватило дыхание, охваченный чудесным удивлением от того, что я все еще жива, я осознала, как это произошло. Мои бедра обхватили грудь Эрика, и он свесился с дорожки, зацепившись коленями за одну из стоек.

Мы зависли, уставившись друг на друга, единственным звуком было наше тяжелое дыхание и слабый скрип креплений подиума. Для такого выступления, как это, должен был быть грохот барабанов – что-нибудь драматичное. Не жалкая тишина.

Он все еще держал меня за левое запястье, но мое правое было свободно, и в этой руке был кинжал.

Он дернулся, как будто понял это в тот же момент.

– Ты не можешь убить меня. Ты упадешь. – Он кивнул на сцену внизу. – Ты знаешь, что на такой высоте это означает смерть.

Мы оба это знали. Мы присутствовали на похоронах артистов и рабочих сцены, которые узнали это на собственном горьком опыте.

Я приставил кинжал к его горлу.

Он уставился на меня, широко раскрыв глаза.

– Ты бы не стала.

– Я бы не стала? – Я улыбнулась его потрясению и страху. – Ты знаешь, я бы все отдала, чтобы заставить убийцу моей сестры заплатить. Разве я недостаточно долго тебе это говорила?

Один дюйм, и я перережу ему горло. Один дюйм, и его кровь прольется мне на руку. Один дюйм, и я попробую ее на вкус.

Затем его ноги подкашивались, и он падал, и я падала вместе с ним.

Мы мягко покачивались на шаткой дорожке, и у меня закружилась голова, когда я мельком увидела доски сцены внизу, такие далекие, такие маленькие.

Один дюйм, и я больше никогда не увижу Сефера. Один дюйм, и я больше никогда не заставлю мускул на его челюсти дергаться. Один дюйм, и я никогда не смогу сказать ему те слова, которые была слишком труслива, чтобы произнести вслух.

Я бы скучала по нему, но…

Сердце колотилось так, словно умоляло о жизни, я сократила этот дюйм вдвое, так что мой клинок коснулся уязвимой плоти Эрика.

Между моими бедрами и вокруг запястья он напрягся.

И все же я все еще колебалась.

Когда я пыталась убить Сефера, у меня не было никаких колебаний.

– Зита!

Со вздохом я обернулась.

На следующей дорожке, протягивая руку, наполовину человек, наполовину зверь, это был он.

Увидев его, почувствовав, как воспарило мое сердце, я поняла.

Я не колебалась перед тем, чтобы убить его, потому что тогда мне нечего было терять.

Но теперь… Теперь у меня их было предостаточно.

– Возьми меня за руку. – Он потянулся через пропасть, его зверочеловеческая форма была достаточно большой, чтобы почти перекинуть ее. Если бы я протянула правую руку, я смогла бы взять его.

Но это означало бы бросить кинжал.

Это означало бы дать Эрику шанс сбежать.

Я стиснула зубы.

– Он тот самый, Сефер. Он убил ее.

– Я слышал.

– Я думала, ты тоже хочешь увидеть, как он истекает кровью.

– Да. – Его брови сошлись на переносице. – Но я не хочу видеть, как ты истекаешь кровью из-за этого.

Предатель. Оно схватило меня за горло. Как он мог?

Его пальцы согнулись.

– Пожалуйста, возьми меня за руку, маленькая птичка. Боюсь, ты не умеешь летать.

– Маленькая птичка, – усмехнулся Эрик. – Ты позволяешь этой штуке так с тобой разговаривать?

С рычанием я прижала лезвие к его коже, заставляя его замолчать. На лезвии собралась капелька крови. Кровь, которую я хотел все эти годы, и все это время она была прямо передо мной.

Меня трясло, мышцы ныли, худшая часть меня жаждала того, к чему так долго стремилась.

– Зита, не обращай на него внимания. Посмотри на меня.

Когда я подчинилась, это даже не было злонамеренной уступчивостью. Просто я не могла ему отказать. Я хотела посмотреть на него, даже в таком виде.

Мой прекрасный, отвратительный Принц Чудовищ наблюдал за мной, сдвинув брови, как будто мог взглядом заставить меня взять его за руку.

– Я хочу, чтобы ты жила. Я хочу тебя. Вот так просто. Вот так эгоистично. – Он усмехнулся. – Я нехороший. Я хочу обладать тобой и быть одержимым тобой. Я хочу всего лучшего и худшего из того, что это значит. Я убивал ради тебя раньше без угрызений совести, и я сделаю это снова. – Его золотистые глаза сверлили меня до самых глубин, как будто он мог видеть, что я не была так напугана этой мыслью, как должна была быть.

– Но… – Во мне было слишком много всего, слишком много шума в моей груди, чтобы сказать что-то еще, кроме этого. Эрик пошевелился у меня между ног, и я крепче сжала бедра. Он не собирался вырываться на свободу.

– Я знаю, ты не можешь снять мое проклятие.

Это отвлекло мое внимание от Эрика. Он знал?

Но он не выглядел рассерженным из-за того, что я солгала. Уголок его рта намекнул на улыбку.

– Я читал о проклятых ведьмах, и в каждой записи говорится, что их проклятия постоянны. – Он пожал плечами. – Но мне все равно. Я принял себя таким, какой я есть. Я принял то, что произошло. Я отказался от мести не потому, что это было правильно, а потому, что цена была слишком велика.

Снова эта фраза. Какова была цена его мести? Какую цену он отказался заплатить?

Вопрос, должно быть, отразился на моем напряженном лице, потому что он поднял брови.

– Потому что, если бы я отомстил, как обещал, и убил тебя, я бы потерял женщину, которую любил.

Оно струилось по моим венам и мышцам, врезалось в кости.

Он любил меня, и он позволил этому превзойти месть.

– Не умирай ради этого, Зита. Ты уже потеряла из-за этого последние десять лет. Я не хочу, чтобы ты потеряла и все остальное.

Вот она, ужасная, удушающая правда. Я не просто провела последние десять лет в оцепенелом состоянии, я провела их как призрак.

Я сыграла роль Зиннии. Я отрастила волосы, чтобы быть похожей на ее. Я создавала свои шоу по ее образцу. Я мило улыбалась посетителям, как она, трахала их, как она, брала их деньги, как она. Все – все, что я сделала для нее, как и она, настолько поглощенная ее смертью, что совершенно забыла о жизни.

Именно это он имел в виду на пляже.

У тебя должна быть большая жизнь, Зита. Огромная. Не то низкорослое существо, за которым ты ухаживала.

Вот почему это потрясло меня.

Он был прав.

Я могла видеть, что теперь у меня была жизнь, которая была больше, чем раньше. Одна с ним, да, но также и с такими друзьями, как Селестин, Аня и Эсса. Возможно, со временем Кадан смог бы стать моим другом – у нас была общая Зинния.

Давление нарастало у меня перед глазами.

Потому что, что еще хуже, Эрик продолжал, как и раньше. Выступать, смеяться со своими друзьями, трахать меня. Наслаждаться жизнью.

Хотя мне нечего было показать за мои взрослые годы, только этот момент. Эта ночь. Этот нож в моей руке.

И как только я перережу ему горло, у меня ничего не останется.

Давление становилось невыносимым, угрожая выплеснуться наружу. Я покачала головой.

– Я не могу просто сдаться. Я все еще не воздала ей должное.

– То, что он сделал с твоей сестрой, было ужасно, и этого никогда не должно было случиться. Но это случилось. Ты не можешь этого изменить. Ты не можешь вернуть ее. Но ты можешь не дать себе потеряться в этом навсегда. Ты отдала десять лет мести. Тень твоей сестры будет довольна этим. Но десяти лет достаточно.

Было ли это, хотя? Было ли чего-нибудь достаточно? Мое горло сжалось от резкого дыхания.

Сефер мягко кивнул, его пальцы согнулись в воздухе передо мной.

– Достаточно. Ты отдала достаточно. Теперь отдай остаток своей жизни тому, чтобы жить… со мной.

Остаток моей жизни? Я нахмурилась, посмотрев на лезвие, убедилась, что оно все еще у горла Эрика, затем перевела взгляд на Сефера.

Его брови приподнялись, и один клык сверкнул в кривой усмешке.

– Ты болтаешься над сценой с кинжалом у чьего-то горла – это не то, что я планировал сделать, но, учитывая, как мы познакомились, это имеет смысл. – Он глубоко вздохнул, полосы на его боках сдвинулись и растянулись. – Эгоистично, я не хочу, чтобы ты умирала, Зита, потому что я хочу, чтобы ты была рядом… не как мое домашнее животное, а как моя жена.

ГЛАВА 50

Мир замер. Возможно, Эрик что-то сказал, но я не расслышала его из-за своего пульса и слов Сефера, которые были не менее важны.

Он хотел…?

– Ты резкая и угрюмая. Сосредоточенная и упрямая, как бык. Не думаю, что смог бы сдвинуть тебя с места, если бы ты сама этого не захотела. И я не хотел бы, чтобы было по-другому. – Его длинные изогнутые клыки блеснули, когда он улыбнулся. – Потому что мне нравится все это в тебе. Мне нравится, как ты меня обыгрываешь. Мне нравится, как ты бросаешь мне вызов. Мне нравится твой острый как бритва язычок, язвительность твоего остроумия. Поверь, мне невыносимо просить тебя отпустить его сейчас, потому что я жажду увидеть твой праведный гнев во всей его кровожадной красе.

То давление вернулось в мои глаза, но по совершенно другой причине.

Он увидел меня.

Солнце и гребаные Звезды, он увидел меня.

И он любил меня за все это.

Он не пытался притупить мою остроту или смягчить мои грани. Он хотел эти грани, держал их близко, чтобы почувствовать их порез, лизал их, как любимые лезвия бритвы.

– Может, я и принц, но ты моя королева. И я сто раз преклоню перед тобой колени, если это заставит тебя согласиться жить и позволить мне быть твоим мужем.

Неудивительно, что он вздрогнул, когда я сказала, что он похож на Эрика: он не был похож на него. Вовсе нет. Потому что он видел меня, всю меня, и хотел этого. Он хотел спасти эту женщину, чтобы провести свою жизнь с ней – со мной. С тем, кем я была на самом деле, а не с моим сценическим образом или версией меня, которую он вызвал в своем воображении, и не с призраком моей сестры.

Со мной.

Я могла дать только один ответ.

Нож с грохотом упал на сцену внизу, зазвенев в безмолвном театре.

Но я не закончила. Пока нет.

Теперь руки свободны, я обнимаю испепеляющую силу в своих венах, взываю к ней, маню, как будто соблазняю ее.

Я улыбнулась Эрику и указала пальцем.

– Да свершится правосудие, которого ты заслуживаешь.

Мой подарок жужжал в воздухе, как рой рассерженных пчел. Каждый волосок на голове Эрика встал дыбом. Мурашки пробежали по его предплечью, когда он ослабил хватку на моем запястье.

Проклятие – это не смерть, но сойдет и так.

Пока что.

Я взяла Сефера за руку. Его хватка сразу стала уверенной, и я позволила своим бедрам оторваться от груди Эрика. Когда я перемахнула через пропасть, Сефер легко поднял меня, и я оказалась в его объятиях.

Его плечи опустились, когда он вздохнул с облегчением.

– Зита.

Я прижалась к нему, вдыхая его мускус⁹ и аромат свежего воздуха, даже когда смотрела, как Эрик выпрямляется и убегает в тень театра.

– Это временно, – прорычал Сефер, как будто он мог почувствовать, как побег Эрика отозвался во мне болью. – Теперь мы знаем, кто это был. Ему это сходило с рук так долго только потому, что никто не знал. – Он обхватил ладонью мою щеку. – Ты прокляла его справедливо. Он не может избежать этого.

– Надеюсь, ты прав. – Но даже когда я это сказала, его жар обжег меня, и я поняла, что приняла правильное решение. Я была жива, и я могла долго нежиться в этом тепле. У меня еще было время для мести – мне не нужно было позволять ей поглотить меня.

Он ответил с легкой ухмылкой.

– Я знаю, что я прав.

Я закатила глаза.

– Конечно, знаешь.

Он ткнулся в меня носом, принюхиваясь снова и снова, как будто мог вдохнуть не только мой запах, но и меня саму.

– В конце твоего выступления я почувствовал запах другого человека. Я думал, это просто стойкий аромат Позолоченных Солнц на твоем снаряжении. – Низкое рычание сопровождало его вздох. – Я должен был догадаться.

Тот момент, когда он понюхал воздух. Теперь это имело смысл.

– Ты не мог знать. – Я прикоснулась своим носом к его носу, наслаждаясь простым удовольствием от его близости. – Ты все это имел в виду только что, или это было просто для того, чтобы заставить меня взять тебя за руку?

– Каждое слово. Никакой лжи. Никакого искажения правды. Я люблю каждую частичку тебя, Зита, хорошую и плохую… особенно плохую. – Он сверкнул озорной усмешкой, запустив руку в мои волосы. – Я бы сейчас встал на колени, если бы этот проход не был таким чертовски маленьким. Но… – Бормоча, он пожал плечами и крепче обнял меня за талию.

Без предупреждения он прыгнул. Я дернулась, не от ощущения падения, а от того факта, что остановить его мог кто-то другой. И все же я боялась не так сильно, как следовало бы.

Он ухватился за перила другого подиума, который содрогнулся и застонал под тяжестью его звериной формы. Затем он повел нас к следующему, и еще к одному, пока не преодолел последнее расстояние до сцены. Наверху старые дорожки скрипели и звенели от своих креплений.

Но передо мной преклонил колени мой принц.

Когда строительные леса рухнули на сцену, он держал меня за бедра и пристально смотрел мне в глаза, как будто знал, что падающие обломки не посмеют задеть нас.

– Зита, Мэриголд, моя злая ведьма, моя маленькая хищная птичка, моя королева. Ты позволишь мне стать твоим мужем?

Я вздернула подбородок, как будто я действительно была королевой.

– Попроси меня своими когтями.

Он обнажил их ровно настолько, чтобы проколоть мою одежду, и я наслаждалась живучестью их наконечников, угрожающих проткнуть мою кожу. Он пробормотал:

– Ты сделаешь это, любимая?

Вместо ответа я опустилась на колени и обхватила ладонями его звериную морду.

– Когда я сказала тебе, что ненавижу тебя, я не это имела в виду – не совсем. И когда я назвала тебе свое имя… Я имела в виду нечто большее.

– Я знаю. Ты говорила, что тоже любишь меня.

Я усмехнулась, что он знал то, чего я не могла сказать.

– Знаю. Я люблю тебя. – Я поцеловала его, коротко, но глубоко. – И если ты знал это, то ты также знаешь мой ответ.

Его улыбка была кривой, глупой, глаза прикрыты, как будто мой поцелуй поверг его в оцепенение. Но его рука скользнула в мои волосы и сжала их, запрокидывая мою голову назад.

– Скажи это.

– Я буду проклятием, от которого ты не сможешь избавиться, Сефер. Я выйду за тебя замуж и покину тебя только после того, как наши кости превратятся в прах и мир перестанет волновать, кем мы были.

Он долго, очень долго оставался неподвижным, как будто пытался выжечь этот момент в своем сознании, как клеймо. Наконец он выдохнул, закрыв глаза.

– Так идеально. Я знал, что в конце концов сломаю тебя. – Он усмехнулся, прижимаясь своим носом к моему. – Я просто не представлял, что ты тоже сломаешь меня.

Я засмеялась, прижимая его ближе, наслаждаясь твердой реальностью его огромного тела.

Я была жива и готова начать жить по-настоящему.

ГЛАВА 51

К сожалению, одно из моих первых заданий в «жизни» заключалось в том, чтобы на следующее утро отмахнуться от Сефера. Ему нужно было съездить в Луминис и подготовить почву для официального визита, во время которого мы въедем в город как помолвленная пара.

Когда я приняла его предложение, его королевская власть все еще оставалась абстрактной идеей. Однако, когда я шла по гравийной дорожке рука об руку с Селестиной, размышляя о необходимости парада, это поразило меня, как очень твердый кирпич.

Она ухмыльнулась, сверкнув изящными клыками.

– Итак, мне начинать называть тебя «принцесса» прямо сейчас, или мне подождать, пока ты действительно выйдешь замуж?

Я бросила на нее хмурый взгляд.

– Ты просто называешь Сефера по имени.

– Да, но это потому, что он, по сути, мой брат. – Она пожала плечами, когда мы вошли в красивый полуразрушенный дворец.

Я прикусила губу, пока мы петляли по коридорам, которые я теперь знала почти так же хорошо, как полосы Сефера.

Когда мы добрались до ее комнаты, она склонила голову набок и нахмурилась, держа меня за плечи, чтобы я не могла сесть.

– Что случилось? Ты ведь не передумала, правда? Я просто дразнила.

– Нет. Я… – Я сглотнула комок в горле, который образовался во время нашей прогулки.

– Я думаю, что, будь у тебя немного времени, ты могла бы стать мне кем-то вроде сестры.

Медленно, как восход солнца, ее глаза расширились и наполнились слезами.

– Сестра? Я знаю, что у тебя отняли твою сестру, поэтому я искренне польщена, что эта мысль вообще пришла тебе в голову.

– Ты честна со мной, как и она. Ты знаешь, что я не милая. Ты попробовала мою остроту, но ты все еще здесь.

– Конечно, я такая. – С дрожащей улыбкой она обняла меня. – Это то, что делает семья. Связаны ли мы кровью или по собственному выбору, мы остаемся.

Толпа взревела, громче, чем любая аудитория, перед которой я выступала. Это ударило по мне еще сильнее, больше, сокрушительнее любого кирпича. Сефер был принцем. Вторым в очереди на трон Рассвета. И я собиралась стать его невестой.

Безумие.

Как и тот факт, что я проехала верхом на олене по улицам Луминиса, будущая принцесса, а не просто артистка. Я упивалась тем, как они смотрели на меня, восхищенными взглядами.

Но среди радостных возгласов были хмурые и любопытные взгляды, и народ переговаривался друг с другом за спиной.

Рядом со мной, верхом на огромном олене, великолепно одетый в охотничье-зеленое и золотую корону, Сефер улыбнулся и помахал рукой, как будто ничего не заметил.

Я знала, что заметил.

– Может, мне придушить одного из них своим хвостом? – процедил он сквозь улыбку. – Дать им что-нибудь, на что можно по-настоящему посмотреть?

Я рассмеялась, как будто он рассказал мне очаровательную шутку, а не омерзительную.

– Я думаю, что Принц Чудовищ, скачущий верхом со своей человеческой невестой, – вполне достаточное зрелище для одного дня.

– Так и есть. – Он отвернулся от толпы, и его улыбка смягчилась до чего-то искреннего. – И я не думаю, что даже небольшого случайного убийства было бы достаточно, чтобы затмить тебя.

Согретая его взглядом цвета расплавленного золота, я подъехала ближе, когда мы свернули на широкую магистраль, вдоль которой тянулись переливающиеся здания. Несмотря на их красоту, мысль о том, что эти незнакомцы могут причинить ему боль, скользнула во мне.

– Ты…? Я уверена, что в их взглядах только любопытство.

Он пожал плечами и коснулся моего бедра.

– Мне абсолютно наплевать, что они обо мне думают. Я меняющий облик. Это магия, которой одарили меня боги. Они могут смотреть на меня свысока, и мой отец, возможно, предпочел бы, чтобы я держался подальше от его двора, вместо того, чтобы омрачать его позором своего существования. Но пошли они к черту. Я принимаю себя, благодаря тебе.

Я тихо втянула воздух.

– Но я вынудила тебя вот так. Я заставила тебя…

– Ты заставила меня жить так десять лет. Ты заставила меня принять мою магию. И когда ты вернулась в мою жизнь, ты приняла, полюбила и захотела меня, в какой бы форме я ни был. – Он поднял подбородок и улыбнулся. – Если это не подарок, то я не знаю, что это такое.

У меня сжалось в груди, но я все же сумела сказать:

– Ты прекрасен во всех проявлениях, Сефер.

Во всяком случае, он только стал выше, и я знала, что если бы он был в своей кошачьей форме, он бы хотел, чтобы я почесала его под подбородком в этот момент.

Вероятно, это не совсем соответствовало бы внешнему виду Принца Эльфхейма, возвращающегося в столицу.

Он задел шелк моего платья, но не совсем зацепил его.

– Эти когти – такая же часть меня, как и мое сердце, каким бы холодным оно иногда ни было.

– Ты? С холодным сердцем? – Я фыркнула.

– Не для тебя. Никогда для тебя. – Он сжал, и его когти вонзились в мое платье.

– Сефер! – Я нахмурилась, но он только усмехнулся и развел руками, как будто был беспомощен.

– В любом случае, я собирался сорвать его с тебя позже.

Я не позволила пылу этого обещания смягчить мой взгляд.

– Да, но теперь я собираюсь предстать перед твоими родителями с дырками на платье.

Вместо ответа он сжал губы, словно борясь с ухмылкой, и отвел взгляд.

Но когда мы вошли в сверкающий дворец, расположенный на вершине вулканического пика в центре города, он не повел меня по широким коридорам в тронный зал.

Он сбил меня с ног.

ГЛАВА 52

По мере того, как мы спускались, лестницы становились все уже и темнее. Некоторые были высечены в скале и рассчитаны на людей гораздо выше меня. Он помог мне спуститься по ним.

– Куда мы направляемся?

Широко раскрыв зрачки в полумраке, он осмотрел коридор впереди.

– Ты увидишь.

Мы спускались, спускались, спускались, пока, наконец, не достигли большой двери, которая выглядела так, словно была вырезана в черной скале вулкана.

– Некоторые преимущества королевской семьи, – объяснил он, когда она открылась от его прикосновения.

Дальше сгущалась еще более глубокая тьма, но в конце ждал мерцающий фонарь.

Ужас пробежал по моему позвоночнику, впиваясь когтями в позвонки.

– Я думала, меня представляют твоим родителям.

– После. Во-первых, у меня есть кое-что для тебя. Свадебный подарок.

Я не была уверена, что хочу видеть то, что ждало меня в свете фонаря, но он протянул мне руку, и я взяла ее, чувствуя утешение от его горячей кожи.

По обе стороны коридора располагались двери с зарешеченными окнами и люками, достаточно большими, чтобы в них мог пролезть поднос.

Это было подземелье.

От осознания этого у меня скрутило живот. Если он привел меня сюда, чтобы наказать, я должна была воздать ему должное за действительно очень долгую игру. Но нет, я в это не верила. Я доверяла ему.

Как будто почувствовав мой дискомфорт, его пальцы сжались вокруг моих, и он поцеловал костяшки пальцев.

– Почти пришли.

Когда мы достигли границы света от лампы, коридор вывел в комнату, вдоль стен которой стояли колонны, вырезанные из того же черного камня. В центре двое охранников в масках держали сутулого мужчину. Их сверкающие доспехи были чем-то похожи на кожаные, но не совсем, а на груди они носили эмблему Двора Рассвета – пылающее солнце, появляющееся из-за темного горизонта.

Покрытый грязью и кровью, их пленник явно не прибыл в подземелья этим утром. И все же под грязью и изодранной одеждой его руки и ноги все еще были мускулистыми. Они не держали его в заключении достаточно долго, чтобы это увяло.

Я хмуро перевела взгляд с охранников на Сефера.

– Я не…

Голова заключенного вскинулась при звуке моего голоса.

На меня уставился единственный темный глаз, широко раскрытый и налитый кровью. Другой закрывала окровавленная повязка, а на той стороне лица вздулись синяки. Тем не менее, я все еще знала его.

Я бы узнала его где угодно.

– Эрик.

Воздух вышел из моих легких. Мои пальцы судорожно сжали пальцы Сефера. Прошел месяц с тех пор, как я видела его в последний раз, но гнев, переполнявший мои вены, был таким же горячим, как и на театральных подиумах.

Сефер высвободился из моих объятий и подошел к низкому столику между двумя колоннами, который я не заметила, когда мы вошли.

– Поскольку это твой свадебный подарок, я подумывал повязать ему на шею бант, но Селестин настояла, что это безвкусица. – Его улыбка была натянутой, когда он повернулся от стола, держа в руке меч длиной с мой рост. – Поэтому я положил его на это.

Конечно же, вокруг рукояти меча поблескивал черный атласный бант. Это могло бы быть забавно, если бы не цвет и темный привкус магии, рассекающий воздух.

– В конце концов, я действительно дарю тебе правосудие. – Он протянул мне меч, чтобы я осмотрела.

Черная и серебряная змеи свернулись вместе, образуя перекладину и рукоять. Тело черной змеи украшали крошечные серебряные звезды, в то время как темные пустоты усеивали серебряную змею созвездиями. Темная, уничтожающая магия изливалась из него волнами.

Я нахмурилась, глядя на него.

– Я не понимаю.

– Я не сказал тебе всей правды, когда сказал, что был здесь, сообщая родителям о нашей помолвке. – Он скривил рот. – Я действительно это сделал, но сначала я выследил его. Я не был уверен, сколько времени потребуется, чтобы найти его, поэтому не хотел говорить тебе и обнадеживать. – Его глаза сузились. – Хотя у меня такое чувство, что ты меня простишь.

У меня пересохло во рту. Мое сердце глухо стучало, отдаваясь эхом во всем теле, как будто я была барабаном, в который били в медленном, всепоглощающем ритме.

– Он признался, так что его жизнь принадлежит тебе, точно так же, как когда-то давно твоя была моей. – Уголок его рта дернулся.

Я взглянула на Эрика, который склонил голову, как будто боялся, что кто-нибудь увидит, как он смотрит на меня.

– Возможно, я помог с допросом. – Верхняя губа Сефера скривилась, когда он наблюдал за Эриком, золото в его глазах было таким острым, словно из него выковали клинок. – У тебя такой же выбор, как и у меня. Казнь, – он поднял меч, – или он принадлежит тебе до конца своих дней или пока ты не решишь освободить его.

Я сделала свой выбор давным-давно, но я нахмурилась, увидев жутко острое лезвие меча.

– Я не могу поднять это.

– Оно заколдовано. Даже самый маленький, слабый ребенок может владеть им, если оно используется на службе правосудию. Если оно тебе нужно, возьми его. – Он протянул его мне с поклоном.

Стражники переминались с ноги на ногу, словно удивленные тем, что их принц кому-то кланяется.

Я сомкнула пальцы на рукояти. Две змеи изогнулись, как живые, и я чуть не выронила оружие в шоке, но они вжались в мою хватку, словно приветствуя ее.

Как и обещал Сефер, я подняла меч и обнаружила, что он такой же легкий и сбалансированный, как железный кинжал, который он перековал для меня.

Магия меча пульсировала волна за волной, ошеломляя. Но секунда за секундой биение моего сердца совпадало с его ритмом, стуча в ушах, в венах, под ногами, как будто пол дрожал от этого.

Это было все равно, что лежать на груди Сефера после занятий любовью, слушать его сердце. Это было все равно, что учиться лежать с ним на солнце. Это было все равно, что окунуться в крещендо песни.

Это было правильно.

– Нет, нет. – Широко раскрыв глаза, Эрик покачал головой, когда я приблизилась.

Я подумала, не забрали ли они другого как часть его допроса. Я спрошу Сефера позже.

– Пожалуйста. Зита. Нет. Ты не хочешь этого делать. Не делай.

Охранники без труда удержали его на месте.

– Пожалуйста, – захныкал он. – Зинния хотела бы, чтобы ты пощадила меня.

– На колени. – Мой голос был чужим. К нему присоединились еще два, светлый и темный, эхом разнесшиеся по залу.

Охранники отпустили его, и, умоляя всю дорогу, Эрик подчинился, как будто ничего не мог с этим поделать.

Краем глаза я видела Сефера, но в этот момент все мое внимание было приковано к Эрику. И я знала – знала, что мой принц не будет пытаться остановить меня от требования мести.

– Десять лет назад ты отнял жизнь. Ты думал, что тебе это сошло с рук. Но теперь твоя жизнь поплатилась жизнью. Поклонись.

Он подчинился моей воле, визжа так, словно разучился говорить.

– Зинния, возможно, хотела, чтобы я пощадила тебя. Но я не она. Она ушла. Ты забрал ее, а теперь я забираю тебя.

Я подняла меч.

Я пропустила это мимо ушей.

Не было даже мгновенного сопротивления, просто глухой стук, когда голова Эрика ударилась об пол, за которым секундой позже последовало падение его тела.

Это была чистая смерть. Быстрее, мягче, добрее, чем он заслуживал. Но когда я смотрела на его кровь, растекающуюся по полу, заливающую мои ботинки, я была рада.

Движимая чем-то глубоко внутри, я провела пальцами по плоской поверхности лезвия и слизнула алый налет.

Медь, железо и соль.

Это не принесло мне покоя – я уже утверждала это для себя в своей новой жизни, – но это было очищение.

И, пожалуй, больше всего это было облегчением.

Одержимость, которая так долго душила меня, исчезла вместе с магией меча, по мере того как клинок становился тяжелее в моей руке. Я сделала глубокий вдох, глубже, чем когда-либо за последние годы, и отдала меч Сеферу.

Это было сделано.