Текст книги "Убийство Принца Оборотня (ЛП)"

Автор книги: Клэр Сагер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 17

Ухмылка принца не дрогнула, когда он выдержал мой взгляд, но в ней было что-то хрупкое.

Опустившись на колени у его ног, я раскинула руки и представилась.

– Такой хороший питомец. – Но в его голосе слышалась натянутость, которая подсказала мне, что он недоволен. Возможно, он не думал, что я сделаю это на глазах у стольких людей.

Он долго наблюдал за мной, в его хищных глазах читался расчет.

– Что ты собираешься делать, Сефер? – Рорк наклонился вперед, и хотя я не отводила взгляда от принца, я чувствовала, как эти черные глаза сверлят меня. – У меня есть несколько предложений.

Принц вздернул подбородок, словно прихорашиваясь под всеобщим вниманием.

– Я знаю, ты ненавидишь меня. В конце концов, ты пыталась убить меня. Но… – Он держал меня за горло и скользил рукой вверх, пока я не была вынуждена запрокинуть голову. – Я видел, как ты смотришь на меня, маленькая птичка. – Он подошел ближе, обдавая горячим дыханием мое ухо, и прошептал: – И я почувствовал твое возбуждение во время нашей вчерашней охоты. Как восхитительно извращенная.

Он с усмешкой откинулся на спинку стула, и я попыталась овладеть собой. Но, держа его руку там, он, должно быть, почувствовал, как я медленно сглатываю. Может быть, даже обжигающий румянец на моей коже.

– Итак, я думаю, для тебя будет лучше признать правду. Красиво и громко, чтобы все услышали. Очищение, если хочешь. Скажи мне, что я самый красивый мужчина, которого ты когда-либо видела. – Он откинулся на спинку стула, с вызовом выгнув бровь.

Мои зубы срослись вместе.

Придурок.

И еще больший придурок, потому что это было правдой. Он был. Но все фейри были прекрасны. Казалось, что их создавали с расчетом на превосходство. Сильнее. Быстрее. Красивее. Высшие хищники, добычей которых являемся мы, бедные смертные. Им даже не нужно было выслеживать нас и выпрыгивать из тени – они могли просто очаровать нас своей потрясающей, не совсем человеческой внешностью.

Большинство из них также обладали обаянием фейри. Мощная магия, которая исходила от них и могла заставить человека подчиниться любой их команде или броситься на фейри. Если у человека не было магии, это было так.

Мой дар сделал меня невосприимчивой к чарам фейри и дал мне смягченную версию его силы. Он хорошо сослужил мне службу на сцене.

Но здесь, стоя на коленях перед Принцем Дня и его самодовольной ухмылкой, я не почувствовала облегчения от этого факта, только ненависть.

Я ненавидела выражение его лица.

Я ненавидела его за убийство моей сестры.

Я ненавидела то, что он был прав. Он был ужасно красив. Самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо встречала – даже больше, чем другие фейри.

И, больше всего, я ненавидела себя за такие мысли.

Уголок его рта дернулся, как будто он почувствовал, что выигрывает этот спор.

Пошел он нахуй.

Я встала на колени, располагаясь между его раздвинутых ног.

– Ты самый невыразимо красивый, самый великолепный, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. – Я вздернула подбородок и мило улыбнулась ему, прежде чем добавить тихим тоном, предназначенным только для него: – Просто жаль, что ты просто не можешь победить. Бедный принц.

Его улыбка осталась на месте. Но его глаза на мгновение сузились, и он чуть крепче вцепился в подлокотники своего кресла, когти с хрустом вонзились в лакированное дерево.

Наконец напряжение спало, и его взгляд скользнул по мне.

– Ты выглядишь голодной, маленькая птичка. Думаю, тебя нужно покормить. – Он указал на свои колени. – Вот.

Приглашение к контакту и принуждение меня инициировать его. Это был еще один шаг.

Но еще одно, которое меня не беспокоило. Глупый фейри, неужели он все еще не понимал, с чем имеет дело? Я обвешивала всевозможных богатых людей во имя представления. Сидеть у него на коленях было сущим пустяком.

Не отводя взгляда, я скользнула к нему на колени. На его тарелке были остатки еды. Я посмотрела на них, гадая, что бы он заказал мне для начала.

– Хорошая девочка. Сегодня такая послушная. – В его улыбке не было прежнего напряжения, и от этого по моему позвоночнику пробежала тревога, как будто капля холодной воды попала мне под одежду. – Теперь заведи руки за спину.

Я бросила на него хмурый взгляд. Должно быть, я ослышалась или неправильно поняла. Как я могла есть, заложив руки за спину?

Но он только поднял брови, побуждая меня подчиниться или сдаться.

И сдаваться было нельзя.

Поэтому я подчинилась, пытаясь не обращать внимания на то, что мой пульс немного участился.

Что-то теплое скользнуло по моим запястьям. У меня перехватило дыхание, потому что обе его руки все еще лежали на подлокотниках кресла.

Его хвост. Я никогда раньше к нему не прикасался. Он был на удивление мускулистым. Много лет назад я держала змею другого исполнителя, любопытствуя посмотреть, на что это похоже. Чистая мускулатура, волнистая и обвитая, сильная и твердая. Хвост принца был таким же, но покрыт гладкой кожей, а не чешуей.

Его хватка усилилась и оттягивала мои руки назад, пока я не смогла сделать гораздо больше, чем беспомощно двигать головой.

И в этот момент улыбка принца стала шире.

– Превосходно. – Он взял со своей тарелки одну из тех восхитительно пахнущих картошек и поднес ее на дюйм к моим губам.

Он собирался меня покормить.

Я не могу сказать почему, но это приблизило меня к линии, которую я провела на песке много лет назад. С одной стороны, были вещи, которые я делала с клиентами: трахалась, сосала, танцевала и смеялась. А с другой стороны, были вещи, которые я бы не стала делать.

Я всегда думала, что по ту сторону этой черты ничего нет, просто пустошь.

Но это?

От его близости к краю у меня по коже побежали мурашки.

Возможно, из-за того, что мне приходилось наклоняться вперед и брать у него еду, я становилась соучастницей собственной беспомощности. Возможно, из-за того, что кормление было каким-то… интимным. Я была уверена, что мои родители, должно быть, кормили меня, когда я была совсем маленькой, хотя я их и не помнила. Но никто никогда не клал еду мне в рот.

Остальные за столом вернулись к еде, ножи и вилки скребли по тарелкам, слышался негромкий разговор. Но я чувствовал, что их внимание сосредоточено на нас.

Я практически слышала, как они задавались вопросом, Будет ли это тем, что сломает ее?

Сжав губы, я посмотрела на принца.

Он наблюдал за тем, как приподнимается уголок моего рта.

– Знаешь, мой милый человеческий бунтарь, я мог бы использовать обаяние, чтобы заставить тебя сделать это.

Я была рада, что у меня сейчас сжата челюсть, потому что это помешало мне торжествующе улыбнуться тому факту, что он все еще не понял, насколько я одарена.

– Или что-нибудь еще, на самом деле, – продолжил он низким мурлыкающим голосом. – Я мог бы заставить тебя трахнуть меня, если бы захотел. Я мог бы заставить тебя наклониться над этим столом и умолять меня. Но я не хочу прибегать к такой очевидной тактике. Кроме того… Его клыки сверкнули в злобной усмешке. – Я думаю, тебе это слишком понравится. Нет, прелесть этого в том, что ты полностью контролируешь ситуацию, делая то, что я прикажу.

Беспокойство, которое просачивалось сквозь меня, теперь было хлещущим водопадом. Я дернулась, нахмурив брови.

Блядь.

Я думала, что побеждаю, так тщательно подчиняясь. Раньше мое неповиновение доставляло ему удовольствие, и он, казалось, хотел, чтобы я сражалась вопреки его приказам, поэтому я поступила наоборот.

На что я не рассчитывала, так это на то, что моя уступчивость также понравилась ему.

Блядь.

Но… нет. Я видела, как его раздражало мое порочное послушание. Это подергивание его челюсти.

Я вглядывалась в его сверкающий взгляд, пытаясь найти какой-нибудь намек на правду в его золотых глубинах.

Правды не было. Только вызов.

Он помахал передо мной картофелиной с зеленью, приподняв одну бровь.

Вот черт. Он был не просто не глуп: он был хитер. Он создал ситуацию, в которой, что бы я ни делала, он мог наслаждаться этим. Либо я была непослушной, и он наказал меня более сурово. Либо я была послушной и, следовательно, существом, находящимся под его контролем.

Если бы я не была так переполнена бушующей яростью, проносящейся сквозь меня подобно штормовому ветру, я, возможно, восхитилась бы тем, как он сыграл в эту игру.

– Ешь. – Его хвост сжался вокруг моих запястий. – Ты все равно это сделаешь. Если мне придется очаровать тебя, я заставлю тебя сделать это с улыбкой на лице. Ты делаешь это сама и можешь хмуриться сколько угодно.

Прекрасно. Я выхватила картофелину из его пальцев. Моя нижняя губа пробежалась по подушечке его большого пальца, когда я брала ее, и его брови взлетели вверх.

Не изученное выражение. Не триумф или самодовольство. Не жестокость или вызов.

Удивление. Возможно, даже намек на что-то близкое к беспокойству.

Возможно, у меня все еще был способ победить. Бросая ему вызов в ответ.

Я проверила свою теорию и облизала его палец, словно желая ощутить каждый кусочек вкуса.

Его дыхание выровнялось. Его зрачки округлились.

Ты даже секс портишь.

О боже. Мой бедный колючий принц.

Потому что, да, он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела, и мое тело реагировало на него так, как не должно было.

Но его тело тоже реагировало на меня.

Я сомкнула губы вокруг его большого пальца и пососала, проводя языком по кончику, прежде чем отстранилась. У него перехватило дыхание.

Я издала низкий смешок, похожий на тот, который он так часто издавал.

– Ты думаешь, я отступлю, – прошептала я ему в кожу. – О, мой бедный принц, теперь ты понимаешь, с кем имеешь дело?

Все еще связанная его хвостом, мне удалось скользнуть вверх по его бедру достаточно далеко, чтобы заставить его напрячься. Покачивая бедрами, я прижалась к нему задницей и была вознаграждена подергиванием его члена.

Достижение затопило меня, горячее, яркое и пульсирующее.

Я ухмыльнулась, позволив когтю его большого пальца прижаться к моей губе.

– Это похоже на отступление для тебя?

– Оставьте нас. – Его хриплый голос прогремел по комнате, позвякивая люстрами.

Комната опустела.

ГЛАВА 18

Он не отстранялся от меня, не сводя с меня глаз в битве, единственным звуком которой было наше смешанное глубокое дыхание.

Дверь закрылась, и именно тогда он взорвался.

Схватив одной рукой меня за горло, он швырнул меня на стол. Я даже не совсем осознавала, что это происходит – я просто моргнула, а потом оказалась там, тарелки с грохотом падали на пол, твердая поверхность впивалась мне в спину.

Принц склонился надо мной, тяжело и горячо дыша мне в лицо, оскалив зубы.

– Ты говоришь, маленькая птичка. – Его голос дрожал от злобной напряженности. – Для меня это очень похоже на отступление. – Он вжался в пространство между моих ног, что только усилило сладостное ощущение триумфа, пронзившее меня.

Теперь мои руки были свободны, но я оставила их распростертыми на столе. Пусть он видит, что мне не нужно было и пальцем шевелить, чтобы выиграть. Вместо этого я склонила к нему голову.

– Это печальное положение, в котором ты оказался, что заставить меня выступить – такая великая победа.

Мое тело пульсировало от пьянящего удовольствия победы. Я винила в этом свои ноги, обхватившие его бедра и притягивающие меня вплотную к нему. Он уже был наполовину твердым, и горячая влага затопила мой центр.

Он издал низкий звук, но не сделал ничего, чтобы отстраниться или приблизить меня.

– Ты тот, кто ниже в этом положении, питомец. На тебе ошейник. – Раздалась серия тихих щелчков, когда его когти заскребли по драгоценностям на моем горле.

Опасность, предупреждал мой учащенный пульс. Но также, он шептал, удовольствие. И это было то, чего я слишком долго изголодалась.

Таким же был и этот яркий и прекрасный гнев, захлестнувший меня. Жар всех этих эмоций слился, их границы стерлись, пока я не перестала понимать, где кончается страх и начинается гнев, и как желание сочетается с ними.

Я прижалась к нему. Прошло всего мгновение, прежде чем он стал твердым, кончик вонзился в мой живот через одежду.

Еще одна победа. Это вырвало у меня тихий стон. Я определенно издала звук не из-за ощущения его твердости напротив моей мягкости, сладкого трения о мой клитор.

Нет. Все это было из-за восторга от победы.

Возможно, дело было в звуке, который я издала, но, наконец, принц перешел от неподвижного участника к движению. Его хватка на моем горле усилилась, как будто он мог уловить мой стон, и он прижался ко мне, двигая бедрами, как будто мы действительно трахались.

Его бездыханный вес на моем теле был восхитителен. Настоящий и трепетный.

Я пыталась притвориться, что это была тяжесть его смерти. Но то, как он прижимался ко мне, привлекло мое внимание, превратив его в тонкий луч света, который сосредоточился на моей киске.

Рыча, он удержал мой взгляд. Я ухмыльнулась в ответ, довольная его вниманием.

Заставить моего врага хотеть меня. Это была опасная игра. Захватывающая. Та, которая заставляла меня чувствовать себя гораздо более живой, чем когда-либо после десяти лет замыслов убить его.

Это прозвучало в моих ушах подобно восторженным аплодисментам. Овация стоя.

Возможно, убийство было недальновидным. Это могла быть гораздо более сладкая месть.

Потому что он называл меня своей маленькой птичкой и питомцем, и все же я была освобожденной птицей.

Я воспарила во славу чувств. Во славу жизни.

О потрясающем блеске победы.

Это был опьяняющий напиток, сильнее, чем духи фейри. И я выпила его залпом. Жадно. Желая. Полуголодная.

Теперь я извивалась и раскачивалась под ним, гоняясь за удовольствием, которого он одновременно хотел и ненавидел, получая поддержку от этого факта. Он вдавил меня в стол, от его трения по моим соскам пробежали мурашки. Одной рукой схватил меня за бедро, другой – за горло, готовя к каждому движению его тела.

– Скажи мне остановиться, – прорычал он. Звук с грохотом прошел через его грудь в мою, отразившись в точке, где мы соединились бы, если бы не наша одежда.

– Никогда, – выплюнула я.

Он толкнулся еще раз, сгибая пальцы так, что у меня перехватило дыхание.

Он собирался убить меня.

Я вздернула подбородок, какая-то часть меня приветствовала это как то, что я заслужила. Какая-то часть, которая видела, что я делаю, и испытывала отвращение от того, что я могла раздвинуть ноги для фейри, убившего мою сестру. Какая-то часть, которая ненавидела меня за то, что я чувствовала себя живой, когда делала это.

Его нос сморщился, затем хватка ослабла. Он повернулся с ревом, который потряс комнату.

Хватая ртом воздух, я наблюдала за его широкими плечами, когда он выбегал. Он даже не потрудился захлопнуть за собой дверь.

Люстры все еще звенели, когда я смеялась.

Я бы выиграла. Сражение, если не войну. Но я бы выиграла.

ГЛАВА 19

Я не видела принца до конца дня. Он как будто забыл обо мне, что меня вполне устраивало. Я исследовала столовую и близлежащие части дворца, разыскивая свой кинжал и изучая планировку. Там была целая библиотека, но я была здесь не для того, чтобы читать, а только для того, чтобы найти оружие, которое позволило бы мне выиграть эту войну.

Мне не повезло.

И еще меньше, когда я обнаружила, что дверь в его кабинет заперта. Может быть, однажды я смогу стащить у него ключ. Кинжал должен был быть там.

В конце концов, Кадан пришел и забрал меня из-за своей королевской колючести. Я воспользовалась возможностью, чтобы поблагодарить его за мазь. Бросив взгляд вдоль коридора, он лишь кивком поблагодарил меня, затем, сжав губы в тонкую линию, доставил меня в комнату принца.

В ту ночь мне не разрешили спать на кровати.

Принц выражал свое недовольство различными другими способами в течение следующих двух недель. Я прислуживала ему за каждым приемом пищи. Мне не разрешалось носить обувь или украшения, кроме ошейника. Большую часть времени он оставлял меня с Селестиной, как будто не мог выносить моего вида.

Но я знала лучше.

Ему не мог нравиться мой вид.

Однажды утро выдалось ясным и хрустящим. За ночь выпал снег, укрыв дворец своим тяжелым одеялом. Он смягчил ломаные линии разрушенных хозяйственных построек. Оно стерло трещины в статуях сада и проникло сквозь разбитые купола.

В тот день мне разрешили шелковые туфельки, но они не обеспечивали достаточной защиты, поскольку принц повел меня в восточную часть сада. Холод пощипывал пальцы ног сквозь тонкую ткань, которая вскоре пропиталась талым снегом.

Он двигался бесшумно и быстро по пушистым дюймам белого, в то время как мои шаги скрипели. Наше дыхание струилось туманом в холодном воздухе. У него были великолепные перья, возможно, из-за того, каким горячим он всегда был.

На нем была корона и обычные рубашка и брюки. Его единственной уступкой снегу была легкая куртка. Тем временем я надела одно из множества шелковых платьев. Ни пальто, ни плаща. Даже шарфа не было.

Мы проехали мимо разрушенного здания, которое, возможно, когда-то было небольшим храмом. Его крыша была открыта небу, и плющ полз по осыпающимся стенам, сражаясь со снегом, чтобы вернуть каменные останки.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до озера, которое доминировало по эту сторону садов, но мои ноги горели от холода. Невозмутимый, он выпил кофе и позавтракал под куполом с видом на замерзшую поверхность озера, оставив меня стоять на снегу.

Это выглядело как что-то с картины или из сна. Идеальные белые колонны с тонким золотым декором у их оснований. Купол покрыт снежной коркой. Всплеск красок, изображавший принца, восседающего на мраморном троне и созерцающего свои владения.

Он ел не спеша, остановившись только для того, чтобы позвать:

– Ты голодна, маленькая птичка?

Я встала по стойке «смирно», не сводя глаз с озера и мурен, снующих по его поверхности, их черные перья резко выделялись на фоне покрытого инеем пейзажа.

– Я приму это как «да». Держи. – Ухмыльнувшись, он бросил в мою сторону печенье. Оно упало в снег в трех футах от меня.

Я ела из его рук. Я отпивала из блюдца. Но я не собиралась есть с пола.

Руки по швам, я сидела неподвижно и пыталась игнорировать пронизывающий холод. Он натягивал мои мышцы, заставляя их дрожать в поисках тепла. Я не доставлю ему удовольствия видеть мой дискомфорт.

Он с ворчанием пожал плечами и вернулся к своей еде.

– Поступай как знаешь.

Шли минуты, я держала руки прижатыми к бокам, но в конце концов не смогла сдержать дрожь. Ледяной холод пронзал пальцы ног волной за волной стреляющей боли. По крайней мере, у меня не стучали зубы.

Я осторожно приподняла одну ногу, давая ей небольшую передышку от соприкосновения со снегом, прежде чем поставить ее на пол и поднять другую. Я не была уверена, был ли холодный воздух против мокрых туфелек лучше или хуже, но я искала идеи о том, как еще облегчить свои страдания.

Принц допивал вторую чашку кофе, когда Кадан вышел с пачкой писем. На нем были кожаные сапоги и толстое пальто с оторочкой из лисьего меха. Я не могла не смотреть на это с тоской.

К этому моменту я была вынуждена скрестить руки на груди, отчаянно пытаясь засунуть ладони под мышки, чтобы хоть как-то согреться. По крайней мере, пальцы на ногах теперь скорее онемели, чем болели. Мой нос и щеки тоже потеряли всякую чувствительность.

Кадан посмотрел на меня, проходя мимо, и быстро улыбнулся, пока принц не смотрел. Я не была уверена, что о нем думать. Пытался ли он стать союзником? Другом?

– Это прибыло сегодня утром, Сефер. – Он протянул письма. – Я думаю, что все они из Луминиса.

– О, какая радость.

Я могла видеть принца только в профиль, но его опущенные веки и плоский рот все еще подчеркивали его сарказм. Неспособность скрыть свою звериную сторону сделала его отношения со столицей натянутыми.

Когда я впервые увидела принца в зале на одном из наших выступлений, он не так уж сильно отличался от Кадана. Заостренные уши и острые клыки, но в остальном похож на человека, хотя выше и привлекательнее любого человека, которого я видела.

Его магия изменения формы позволила ему скрыть когти и хвост, и на руках тоже не было никаких признаков полос. Это помогло ему слиться с толпой, сделать себя приемлемым для столицы.

Но проклятие забрало все это. Теперь он не мог скрыть зверя внутри.

Хорошо.

Это было крошечное пламя свечи, приносящее утешение среди пронизывающего холода и моего прерывистого дыхания.

Принц рылся в письмах, хотя Кадан неотступно следовал за ним.

– Там было что-то еще?

– Твой… питомец. – Кадан бросил на меня быстрый взгляд. – Она выглядит очень бледной. Мне кажется, у нее синеют губы.

– С ней все в порядке. – Хвост принца дернулся так, как кто-то мог бы пренебрежительно махнуть рукой. – Если ей нужно милосердие, она попросит об этом… – Он поднял глаза от своих писем и широко улыбнулся мне. – Или будет попрошайничать.

Этого не должно было произойти.

Я сжалась, на мгновение сдерживая дрожь, пытаясь придать ему скучающий вид. Он был таким чертовски нудным.

– Возможно, ей понравится мое пальто? – Кадан расстегнул верхнюю пуговицу.

Взгляд, которым одарил его принц, был холоднее снега.

– Ты не отдашь ей свою одежду.

Комок в горле Кадана поднялся и опал, когда его руки оторвались от застежек пальто.

– Конечно. – Он наклонил голову и ушел, между его бровей пролегла складка, когда он проходил мимо.

И снова он пытался мне помочь. Должно быть, он не согласен с моим наказанием. Селестин неодобрительно нахмурилась, давая понять, что она тоже не согласна. Однако я не была уверена, смогу ли использовать это в своих интересах.

Это не имело бы значения, если бы я смогла найти свой кинжал. Обхватив себя руками, я мысленно нарисовала план дворца и отметила участки, которые смогла обыскать. Их было немного.

Но чем дольше я стояла на холоде, тем труднее становилось удерживать все нити своих мыслей. Изображение становилось нечетким. Искала ли я в библиотеке или только думала об этом? На той двери был замок или я неправильно запомнила?

Мое дыхание становилось все медленнее и медленнее по мере того, как мой разум становился вялым. По крайней мере, моя дрожь прекратилась.

Мне просто нужно было стоять здесь и ждать, пока принцу наскучит и он отправится в дом. Он редко надолго отсутствовал. Скоро он войдет в дом в компании.

Скоро.

Я положила одну ногу на другую. Но я этого не почувствовала. Этот факт царапнул мне горло неправильностью, вызывая тошноту.

Веки дрогнули, я покачнулась.

Просто подождите. Еще немного. Просто…

Темная ночь. Силуэт мужчины со свистящим хвостом. А у его ног свет, падающий на неподвижное и безмолвное тело моей сестры. Ее каштановые волосы рассыпались вокруг головы, блестящие и великолепные. Мужчина склонился над ней, и именно тогда свет упал на его лицо. Квадратная челюсть. Прямой нос. Сильный подбородок. Красивый и брутальный.

Я съежилась в своем укрытии. У меня не было оружия. Конечно, такого, которое подействовало бы на фейри. И как я могла объяснить мертвого принца в его собственной столице?

Я вовремя сморгнула изображение, чтобы не броситься вперед. Свернуться калачиком в снегу было привлекательным вариантом прямо сейчас. Было бы тихо, и не могло быть холоднее, чем мне было сейчас.

Это было бы мирно.

Я не была уверена, что когда-либо знала об этом.

Я перехватила согнутые колени. Я зафиксировала их.

Нет. Оставайся на ногах. Как бы ни устала. Каким бы заманчивым это ни было.

Я понятия не имела, сколько прошло времени, только то, что я моргнула, а принц уже удалялся от купола с колоннами, проходя мимо меня, даже не взглянув.

– Пойдем.

Я приказала своей ноге двигаться. Возможно, она повиновалась, хотя и медленно.

Затем мир перевернулся, заснеженная земля взлетела прямо на мою…

Все стало белым.