Текст книги "Убийство Принца Оборотня (ЛП)"

Автор книги: Клэр Сагер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Книга: Убийство Принца-Оборотня

Серия: От Смертельных Врагов до Возлюбленных Монстра (книга 2)

Для женщин, которые больше резкие, чем милые.

Пусть все мы найдем тех, кто это ценит.

Предупреждения о содержании

Пожалуйста, обратите внимание, что это история мести, в которой присутствуют жестокость, насилие и фантазии о насилии и наказании. Она содержит темы взрослого характера, включая следующие:

● Сексуальная угроза.

● Убийство.

● Упоминания о сексуальном насилии.

● Краткие упоминания о мертворождении и смерти ребенка.

● Первобытный БДСМ.

● Легкая игра с кровью.

● Это злодейский роман с элементами хулиганства. МГГ ведет себя так, как мы никогда не ожидали бы от героя.

ГЛАВА 1

Десять лет.

Это был долгий срок ожидания.

Но месть была терпеливым хозяином, а я – его творением.

Отсюда, с летучего чердака, сцена казалась такой маленькой… а зрители – еще меньше. В полумраке они смотрели на артистов, которые подбрасывали в воздух пламя. Жонглеры ловили его, кувыркались с ним, танцевали с ним, словно это был красивый, а не смертельно опасный партнер.

Рядом со мной Эрик сдвинулся с места, беспокоясь о манжете своей рубашки. Обычно он не был таким возбужденным, а сегодня мы трахались дважды, так что у него был шанс выплеснуть накопившуюся энергию.

Но это не было обычное выступление.

И это не была обычная публика, о чем мне напомнила пара рогов, торчащих из темноты.

Это были фейри.

Принц Сефер из Двора Рассвета жил здесь, за пределами столицы, в изгнании. (Возможно, я имела к этому какое-то отношение.) В своем изгнании он собрал неудачников и чудовищ – фейри, которые изо всех сил пытались вписаться в столицу и вместо этого обитали при Дворе Чудовищ.

И они были чудовищами.

Сзади я заметила одного с кожистыми крыльями, другого с перьями. Различные рога, завитые, как у барана, или короткие, как у молодого козленка, а также ветвистые рога, освещавшие сцену.

У моего принца рогов не было. Но он был самым чудовищным из всех.

С высоты он был лишь тенью среди своих последователей, но я знала, что скрывают эти тени.

Когти. Клыки. Узкие зрачки. Хвост, взметнувшийся от волнения в тот единственный раз, когда я его видела.

Скорее зверь, чем фейри.

Я не старалась сдержать усмешку на лице – они не могли видеть меня здесь, в лабиринте театральных подиумов.

Мы с Эриком сидели над сценой, свесив ноги. Принц устроил в своем частично разрушенном дворце неплохую декорацию с собственным театром. Ходы наверх были хаотичными и беспорядочными, некоторые отремонтированы. Внизу располагалась впечатляющая сцена с подмостками, позволяющая зрителям сидеть с трех сторон.

Это была моя любимая сцена, дававшая мне возможность выступать направо и налево, строить глазки зрителям, менять позы, чтобы вызвать у них наибольшее волнение. Но сегодня у меня будет только один зритель. Он сидел в самом конце сцены, впереди и в центре, в большом позолоченном кресле.

По бокам от меня, на куда более обыденном сиденье из подиумного дерева, Эрик грыз кутикулу. На свету блеснуло кольцо его суверена – маленький цветок, выгравированный на его плоской поверхности.

– Ты испортишь себе руки. – Я бросила на него косой взгляд.

Он с досадой опустил пальцы на колени. Но через мгновение он уже жевал губу.

– Со мной все будет в порядке. – Я сжала его бедро, проведя большим пальцем по твердым мышцам. Это были впечатляющие мускулы, благодаря многочасовым репетициям и выступлениям на трапеции.

Он сжал губы.

– Хм…

Мои заверения были ложью. И судя по его реакции, он это понял.

Я не ожидала, что переживу эту ночь. Но пока я была успешна, пока я разрывала на части этого принца-ублюдка своим железным клинком, это не имело значения.

– Ты уверена в этом, Зита

Конечно, это не мое настоящее имя. У обычных женщин с Альбиона¹ не было таких экзотических имен. Именно поэтому я выбрала его для сцены.

Великая и прекрасная Зита на ваших глазах будет совершать невозможные подвиги. Это было гораздо более благозвучно, чем Мэриголд будет танцевать в подвешенном обруче, стараясь не упасть и не сломать себе шею.

В спектакле главное – продать.

– Уверена ли я? Хм, не знаю. – Я сделала задумчивое лицо, коснувшись подбородка. – Этому было всего десять лет. Дай-ка подумать… Конечно, я чертовски уверена. Этот ублюдок думает, что ему все сошло с рук. Пора бы его прошлому настигнуть его. – Моя улыбка была жесткой и резкой – скорее, она была похожа на оскал.

Челюсть Эрика сжалась, когда он поискал меня взглядом и наконец склонил голову.

Внизу жонглеры – дюжина братьев и сестер, которые освещали сцену постоянным движением, – заняли свои места, готовые образовать пирамиду для своего неистового финала.

Это был мой сигнал приготовиться.

Сердце, несмотря на ускоряющуюся музыку, не сбивалось с ритма, и я поднялась на корточки.

– Уж не собираешься ли ты сказать мне, чтобы я сломала ногу?

– Тебе не нужна удача, – пробормотал он, не сводя глаз с Братом и Сестрой Молний и их прыгающего пламени.

С насмешкой я чмокнула его в щеку. Затем, под влиянием импульса, вместо того чтобы направиться к своей метке, я обхватила его челюсть и притянула к себе. Его темные глаза расширились, сверкая в свете, льющемся со сцены.

Я не торопилась целовать его – в конце концов, это могло быть моим последним поцелуем – и закончила тем, что прикусила его нижнюю губу. Его стон был тихим, но тот факт, что я вырвала его у него, еще больше укрепил мою решимость.

Прежде чем я успела отвернуться и приступить к исполнению этой решимости, он схватил меня за руку.

– Я люблю тебя, Зита.

Я моргнула, перебирая в памяти его слова.

Если бы я была другой девушкой, в другой жизни, в другом месте и времени, мое сердце могло бы заколотиться в груди. Мой живот порхал бы, как бабочки летним днем. Моя кожа могла бы потеплеть от счастья, удовольствия или просто от того, что красивый молодой человек признался мне в любви.

Но если бы не было реальностью.

Я была собой, и это была моя жизнь.

Когда-то давно я любила его, возможно.

Раньше.

Я не могла вспомнить, что чувствовала при этом, только мимолетные мысли, связанные с этим. Как я наблюдала за его тренировками на трапеции. Как я отворачивалась, когда он ловил меня. Как я завидовала сестре, когда он наблюдал за ее выступлением, в то время как я пряталась за кулисами, не замечая тени, отбрасываемой ее ярким светом.

Она могла бы быть и другим человеком, как бы я ни изменилась с тех пор.

Та девушка хихикнула бы, улыбнулась или вздохнула, глядя на его признание в любви.

Но я?

Я ничего не чувствовала.

В моей груди была пещера, которую никогда не заполнить.

Только одно могло положить конец этой зияющей пустоте.

И сегодня вечером она будет у меня.

ГЛАВА 2

В театре воцарилась тишина, когда темнота заполнила сцену. В эти дни мое сердце было свинцовым грузом в груди, но это предвкушение было ближе всего к радости. Затаив дыхание, целая аудитория ждала меня.

Глубоко вдохнув, я прижалась спиной к обручу, бедра держали меня, пока я изгибалась вдоль его внутреннего края, как полумесяц. Он опустился на место, плавно остановился, и на меня упал свет прожекторов.

Музыка еще не началась, и я услышала общий вздох, когда от моего облегающего костюма по зрительному залу разлетелись молекулы света.

Одной из причин, по которой Позолоченные Солнца были самой успешной труппой в Альбионе и единственной, кого приглашали в Эльфхейм, были наши светильники, сделанные из фаэ. Управляющая заплатила за них изрядную сумму – инвестиция, как она это называла. И боги, как же она была права.

Масляные лампы были ничто по сравнению с чистым белым сиянием, освещавшим меня сейчас.

Я моргнула и перевела взгляд на зрителей. Сверху они были просто тенями, но каждый мог поклясться, что я смотрю прямо ему в глаза. Выступление было соблазнительным, и в этом я была очень хороша.

Внизу заиграли музыканты. Сначала одинокая виолончель, к ней присоединились скрипки, контрабас, барабаны и другие, звук нарастал.

Я опустила ресницы и намекнула на улыбку, прежде чем откинуть обруч. Еще один вздох, на этот раз сильнее, так как я упала на мимолетную секунду.

Вытянув одну ногу, выгнув спину, я поймала себя и сохранила позу, пока обруч медленно вращался.

Музыка нарастала и нарастала. Я была ее частью, существом ритма и движения. Мой пульс был ее темпом. Прилив моей крови был ее гимном.

Через обруч, под ним, над ним, держась за руку, локоть, колено, а для одного движения – только за загривок. В каждом движении я напрягалась сильнее, чем когда-либо прежде. Мне нужно было, чтобы принц поверил в это представление, чтобы он был очарован им, чтобы он был очарован мной.

Я слышала, что ласточки всю жизнь проводят на крыльях. Мое выступление было похоже на это. Ни разу мои ноги не коснулись пола, пока я кружилась, то быстро, то мучительно медленно, позволяя зрителям хорошо рассмотреть мое тело, позирующее для их удовольствия.

Моя сестра говорила, что это ближе всего к полету. Когда она так танцевала в воздухе, на ее лице отражалась чистая радость – глаза яркие, зубы оскалены в широкой улыбке.

Я не чувствовала ничего подобного. Ни сегодня, ни в любой другой вечер.

Но я запомнила ее лицо или хотя бы хрупкое воспоминание о нем, когда мой взгляд вернулся к принцу на его троне.

Слабый свет выхватил край прямого носа, кривую ухмылку, блеск глаз.

Я больше не верила в богов. Если бы верила, то могла бы попросить их проследить, чтобы этот глаз был на мне.

Но, конечно, так и было.

Именно поэтому я до крови натерла мозоли на этом обруче, именно поэтому мои мышцы пели от каждого движения, сладко горели, когда я отталкивалась все сильнее и сильнее. Все это было ради этого.

Ради него.

Ради нее.

Сегодня ночью она будет отомщена.

Наконец мое выступление достигло своего крещендо, и я закружилась с головокружительной скоростью, удерживаемая в обруче ногами, разведенными в стороны.

Менее сдержанные, чем люди, фейри любили эту позу, и я всегда ловила многих из них на том, что они откровенно пялятся на мои бедра.

Я не сказала, что выступление было тонким соблазнением.

Когда музыка стихла, и парни опустили меня на весы, я позволила своему обручу замедлиться. Сделав сальто, я приземлилась и поклонилась под восторженные аплодисменты.

Выгнув спину, выпятив сиськи и попку, я повернулась к каждой стороне сцены, прекрасно понимая, что передо мной стоит именно он.

Он сидел, откинувшись назад, скрестив лодыжки на коленях, но я чувствовала его внимание. Это была тяжесть, едва уловимое давление в воздухе. Если бы я была одна, это могло бы быть щекотанием в затылке, говорящим об опасности.

И это было опасно – его когти или клыки могли вырвать мне горло, – но я приветствовала эту опасность. К ней я стремилась.

Наконец я обратила на него все свое внимание и отвесила последний поклон. На краю света его когтистые пальцы сжались на рукояти трона.

Идеально.

Свет погас.

В темноте я поспешила к крыльям.

– Ты завораживала, Зита, – сказала старшая сестра из Брата и Сестры Молний, ее глаза были круглыми и блестели в слабом свете. – Что на тебя нашло? Думаю, это было твое лучшее выступление.

– Спасибо. Надо сделать что-то особенное для своей лебединой песни. – Я выглянула через щель в занавесе, не обращая внимания на ее смущенный голос.

В зале зажегся свет. С этого ракурса я не могла разглядеть лицо принца, только его тело на дурацком троне. Это было крупное тело, широкоплечее, с толстыми мускулами. Его рубашка висела распахнутой, словно он гордился этим.

Я с нетерпением ждала, когда это тело окажется у моих ног, и кровь потечет по полу.

Эрик двинулся к нему по проходу и наклонился для того же тихого разговора, который он вел с важными персонами в конце каждого шоу. Мне не нужно было слышать его слов, чтобы понять, как все прошло.

– Ваше Высочество желает получить частное представление? Артист по вашему выбору.

Принц наклонился вперед, и я мельком увидела край квадратной челюсти. Он задумчиво потрогал подбородок. Должно быть, он задал вопрос, потому что Эрик кивнул и жестом указал на сцену.

Но спрашивал ли он обо мне?

Чтобы все получилось, он должен был. Я целый год откладывала деньги на этот костюм с кристаллами, похожими на солнечные лучи. Он должен был быть неотразим для него, сына Дневного короля.

Эрик застыл на месте, линии его тела напряглись, как будто он ждал ответа.

Я затаила дыхание.

Из зала появился рогатый фейри, который направился к алтарю, с ухмылкой отводя Эрика в сторону.

– Нет, ты ублюдок, – зашипела я, вцепившись пальцами в край занавеса. Он все испортил. Десять лет работы. Все это планирование. Вся эта подготовка.

Прервавший меня урод наклонил голову и что-то сказал, прислонившись к трону.

До этого момента я хотела убить только принца, но сейчас я с радостью добавила бы его в список. Бросив взгляд в ту сторону, откуда, как он знал, я буду наблюдать, Эрик сделал шаг назад.

– Нет, останься, – прошипела я, глядя на него так, словно могла заставить его почувствовать мою волю. – Попробуй еще раз. Подожди, пока он…

Рука принца вырвалась и сомкнулась на горле рогатого фейри. Голова фейри дернулась назад, и его протащили через полтрона. Я видела его в профиль, с расширенными глазами и отвисшей челюстью, когда он вел напряженную беседу со своим принцем.

Его оттащили в сторону, воротник рубашки окрасился в красный цвет. Принц не выглядел вооруженным, но ведь ему не нужно было изготовленное оружие, когда у него было натуральное, не так ли?

Я сглотнула, когда он поднял руку и окровавленным пальцем подозвал Эрика к себе. Он наклонился и заговорил на ухо моему другу, его рот оказался в поле зрения. Изогнутые губы, такие же жестокие, какими я их помнила, и длинные, острые клыки.

Вместо того чтобы улыбнуться, Эрик нахмурился и склонил голову, как человек, потерпевший поражение.

Черт.

Нет.

Этого не может быть.

Я так старалась.

Это выступление, этот наряд, моя прическа – все было таким же, как у нее в тот вечер. Он нашел ее настолько неотразимой, что не смог удержаться от того, чтобы не лишить ее жизни, и он должен был найти меня такой же неотразимой сегодня.

Как же я провалилась?

Ногти впились в ладони.

Как он мог не помнить ее? Как он мог не вспомнить, что убил ее? День за днем, даже когда Эрик трахал меня, я думала только об этом.

Тело моей сестры на полу. Этот ублюдок фейри склонился над ней, вырывая прядь волос, как больной ублюдок, которым он и был.

Наконец Эрик отошел от принца и поднял на меня глаза.

Он кивнул.

И это было ближе всего к радости.

Я ждала этого десять лет. Десять лет волдырей и ярости. Десять лет этой холодной мертвенности внутри. Десять лет, когда ни радость, ни удовольствие не могли достичь меня.

Сегодня ночью все закончится.

И я буду наслаждаться каждым проклятым богами моментом.

ГЛАВА 3

У меня был целый блокнот с его рисунками. Угловатые плоскости его щек. Гордая линия его чертовски царственной челюсти. Рыжие волосы с белыми полосками. Я рисовала его сотни раз, чтобы не забыть. Я лелеяла свою одержимость, ярость, боль и желание уничтожить.

И все же это не подготовило меня к тому, чтобы увидеть его на троне, а теперь еще и в большой отдельной комнате.

Я ждала в занавешенном алькове, готовая к выходу.

«Частное представление» – именно так я попросила Эрика сказать. Именно эти слова. Реклама была еще и соблазнительной. Хотя слово «частное» может показаться невинным, просто относящимся к тому факту, что здесь будем только он и я, мы все знали, что оно означает на самом деле.

Я занималась этим годами. Частные представления, которые становились очень интимными.

Иногда просто обнажалась, а иногда позволяла им трахать меня жестко, быстро, медленно, как они хотели. Я не получала от этого удовольствия, но зато получала солидный кусок дополнительных денег и симпатичные подарки. Все они уходили на мои костюмы, позолоту, украшения и дорогие процедуры для волос и кожи.

Мое тело было моей работой, моим инструментом, а сегодня – моим оружием.

Я подождала, пока он пошевелится в своем кресле, сигнализируя о беспокойстве. Мои воздушные шелка были закреплены на стропилах, заканчиваясь в футе перед ним.

А наверху, рядом с узлами, лежал железный кинжал.

Железо заставило мою дремлющую магию свернуться в клубок, но с фейри она справилась бы и хуже.

Еще один предмет, ради которого я обменяла свое тело.

Такие вещи нельзя было купить ни в одной обычной лавке. Не тогда, когда железо было запрещено в Альбионе. Но на все есть рынок, если только знать, где искать.

У меня было десять лет на поиски.

Теперь он гудел в моих жилах. Что-то близкое к истинному чувству.

Когда он во второй раз переместился, раздувая ноздри, чтобы подняться, я вышла из-за занавеса.

Под прозрачной мантией был черный костюм. Лучше скрыть неизбежную кровь. Если белый закрывал меня от шеи до лодыжек и запястий, то этот был обрезан высоко на бедрах и занижен на шее и спине. Практика перед зеркалом подсказала мне, что, когда я вишу вверх ногами, оно дразняще близко к тому, чтобы обнажить мои сиськи. Лишь тонкая полоска ткани прикрывала мою киску.

Идеально для частного представления.

И идеально для того, чтобы отвлечь его, пока я провожу лезвием по его горлу.

Я позволила этой мысли искривить мой рот, пока приближалась к нему, не сводя с него глаз.

Он наблюдал за мной, сидя в своем троне и подняв подбородок, чтобы смотреть на меня сверху вниз.

Когда я покончу с ним, я заставлю его взглянуть на меня. Пусть он увидит выражение моего лица, когда я это сделаю. Пусть он наконец увидит мою радость.

Зинния не заслуживала такой смерти. Моя сестра – моя дорогая, милая сестра. Моя единственная семья.

Но он заслужил это.

Я остановилась в пространстве между его раздвинутыми ногами, не касаясь. Еще нет.

Соблазнение начинается не с прикосновений.

– Ваше Высочество, – промурлыкала я и склонилась над ним, открыв ему прекрасный вид на свое декольте.

Его кошачьи глаза могли бы испугать меня, если бы я не провела десять лет, рисуя их снова и снова. Спасибо несуществующим богам за подготовку.

Я не сводила с него взгляда и была вознаграждена тем, что эти странные зрачки расширились.

Успех.

Я задвинула завязки мантии между пальцами, отработанным жестом привлекая его внимание.

– Возможно, Ваше Высочество желает…? – Я закончила фразу, наклонив голову и приподняв одну бровь, предлагая ему конец галстука.

Он проглотил наживку.

О, это было так просто. Так идеально. Я буду купаться в его крови и наконец-то, наконец-то что-то почувствую. Мне будет все равно, когда придут его охранники и прирежут меня.

Все это будет стоить того.

Медленно он обмотал галстук вокруг руки, раз. Дважды. Снова и снова. Я не могла оторвать глаз от его темных когтей, втянутых в маленькие острия, которые выглядели не более угрожающе, чем острые ногти.

Как бы мне ни хотелось заставить его заплатить, не торопясь, мне нужно было нанести решительный удар. Если эти когти вырвут мне горло до того, как я нанесу добивающий удар, все будет напрасно.

Лук натянулся, но он не остановился. Он не остановился, пока полностью не стянул его с мантии и не намотал по всей длине на костяшки пальцев.

Я сглотнула, по позвоночнику пробежала дрожь.

Возможно, им не так легко манипулировать, как я думала. Взять галстук – это был собственнический и высокомерный поступок. Это говорило о том, что ему не нужно мое приглашение и он не остановится на его границе. Он будет брать то, что хочет и когда хочет.

Его золотистые глаза, устремленные на меня, жесткие и темные, говорили о том же.

Но я посмотрела на него из-под ресниц, жеманно улыбнулась и стряхнула халат с плеч. Халат упал на пол, оседая вокруг моих ног.

Я застыла на месте, прижавшись к нему всем телом, пока он смотрел на меня медленным взглядом этих странных глаз. Если бы он решил взять меня сейчас, я бы даже не успела выхватить кинжал.

– Я разработала эту хореографию для Вашего Высочества. Когда я услышала, что вы пригласили нас выступить, я поняла, что должна создать что-то по-настоящему особенное именно для вас.

Все это не было ложью. Не технически.

Я сделала шаг назад и села на шелк, радуясь, что нахожусь вне пределов его досягаемости.

Здесь нервное напряжение покинуло меня. Здесь было место только для точных движений, для того, чтобы мышцы тянулись и сбивались в иллюзию непринужденной грации.

Я погрузилась в представление, но не совсем потеряла себя в нем. Не тогда, когда каждый нерв осознавал его. Так близко. Так чертовски близко.

Его руки покоились на подлокотниках трона, в одной из них был тумблер с янтарной жидкостью. Завязки от моего халата лежали на его коленях. Он следил за моими движениями, прикрыв глаза капюшоном. Ленивый, скучающий, полупьяный. Я видела десятки таких, как он. Скучающих и богатых, которых интересовали только развлечения и удовольствия. Это хорошо работало на меня.

Когда я растягивалась и танцевала на шелках, обмотанных вокруг моих лодыжек и запястий, его взгляд был прикован к этим креплениям. У меня были другие покровители, которым нравилось связывать меня ими и трахать в подвешенном состоянии. Без сомнения, он представлял себе именно это. Его зрачки расширились, а каждый вдох сопровождался глубоким вздохом и опусканием груди.

Отвлекись. Это было мое время.

Я поднималась по шелку, позируя, когда обматывала его вокруг себя, отмечая точку, в которой я должна была остановиться на одном уровне с ним. Я удерживала его взгляд, пока перерезала ему горло.

Когда брызнет кровь, я и глазом не моргну.

Как только я достигла вершины, я расставила пальцы ног и развела ноги в стороны, садясь на шпагат в воздухе. Пока это зрелище занимало его, я забралась на балку. На мгновение я почувствовала облегчение, когда мои пальцы сомкнулись на обтянутой кожей рукояти кинжала. Если бы кто-нибудь нашел его и снял…

Но этого не произошло.

Он был мой.

И примерно через десять секунд я тоже буду мстить.

– За Зиннию, – прошептала я и отпустила руки.

Я крутанулась в воздухе, пока шелк разматывался. На сцене это движение вызвало бы вздох толпы, так как они боялись, что я не остановлюсь. Однако я всегда останавливалась именно там, где намеревалась, и этот случай не стал исключением.

Вскочив на ноги, я приземлилась и опустилась на него. Его глаза с капюшоном впивались в каждое движение, заставляя мою кожу покрываться мурашками. Его тело было таким же твердым, как и на вид, мощным, как у зверя, которым он был. Так близко я чувствовала медовый запах виски в его дыхании, ощущала жар его кожи, чувствовала медный вкус крови, которую мне предстояло пролить.

Я улыбнулась, будто именно этого он и ожидал, и опустила взгляд к его губам, словно собираясь поцеловать.

Они изогнулись.

Сердце колотилось, отдаваясь эхом в висках и горле. Я подняла кинжал, готовая нанести удар.

Не сводя с меня взгляда и не ухмыляясь, он обхватил рукой мое запястье.

Сердце заколотилось, но у меня не было времени волноваться или даже думать. Я выронила клинок и поймала его в другую руку.

Стремительный удар вверх, и все будет кончено.

Я рванулась, бицепсы напряглись.

Он схватил меня за запястье.

Нет.

Крепче, чем его хватка на мне, что-то схватило мое сердце. Что-то холодное и мертвое. Что-то, что сжимало. Я не могла дышать, не могла стряхнуть его с себя, не могла мыслить здраво.

Я могла только смотреть в эти золотистые глаза с прорезанными зрачками и думать о том, как они похожи на глаза кошки, которая смотрит на свою добычу.

– О боже, маленькая птичка, – пробормотал он. – Что ты делаешь?