Текст книги "Хроники Нарнии (сборник)"

Автор книги: Клайв Стейплз Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Глава 5
Гибельное слово

Дети глядели то друг на друга, то на колокольчик, который все еще раскачивался в своей золотой арке. Внезапно послышался шорох, и они обернулись как ужаленные. О ужас! Одна из фигур – та самая женщина, так поразившая Дигори своей красотой, – медленно поднималась со своего кресла. Когда она выпрямилась, стало ясно, что она даже выше, чем представлялось поначалу. Пышное платье, корона, жгучий взор, изгиб губ – все говорило о том, что она привыкла повелевать. Королева! Женщина окинула взглядом зал, потом посмотрела на детей; по выражению ее лица было не угадать, о чем она думает.

Быстрым шагом королева пересекла зал и приблизилась к детям.

– Кто пробудил меня? Кто разрушил заклятие? – требовательно спросила она.

– Наверное, я, – робко ответил Дигори.

– Ты?! – Ладонь королевы – белая, холеная – легла на плечо Дигори, и мальчик вдруг сжался под ее неожиданной тяжестью. – Ты? Но ведь ты еще ребенок и простолюдин вдобавок. С первого взгляда заметно, что в тебе нет ни капли благородной крови. И как же простолюдин посмел войти в этот дворец?

– Мы прибыли из другого мира, – объяснила Полли (девочка сочла за лучшее вмешаться, чтобы королева обратила внимание и на нее). – Нас перенесла магия.

– Верно? – спросила королева у Дигори, не удостоив Полли и взглядом.

– Д-да, – пробормотал тот.

Не снимая ладони с плеча Дигори, королева другой рукой взяла мальчика за подбородок и приподняла его голову так, чтобы видеть лицо. Дигори было вызывающе посмотрел на нес, но быстро потупился. В этой женщине ощущалось нечто, требовавшее беспрекословного повиновения.

Вглядевшись в лицо Дигори, королева отпустила его подбородок и сказала:

– Ты не чародей. В тебе нет и крупицы волшебства и сюда ты попал благодаря чужой магии. Должно быть, ты – слуга чародея.

– Ну… это все из-за дяди Эндрю…

В это мгновение откуда-то снаружи донесся треск. В следующий миг раздался чудовищный грохот и пол под ногами содрогнулся – во дворце обвалилось что-то еще.

– Нам грозит опасность, – изрекла королева. – Дворец рушится. Если мы не поспешим, то нас погребет под обломка-in Она упомянула об этом спокойно, почти мимоходом, словно отвечая на вопрос, который час. – Идем, – королева протянут руки детям. Полли, невзлюбившая королеву с первого произнесенного той слова, охотно увернулась бы – когда бы успела. Однако движения королевы были невероятно быстрыми. Прежде чем девочка сообразила, что происходит, ее левая рука оказалась зажатой в не по-женски сильной руке кори девы. И королевская хватка была столь суровой, что вырваться нечего было и думать.

«Ужасная женщина, – подумала Полли. – Какая сильная, ей ничего не стоит сломать мне руку. И до кармана с желтым кольцом теперь не добраться. А правой забраться в карман незаметно наверняка не получится. Что же делать? Нельзя, чтобы она узнала про кольца. Надеюсь, Дигори хватит ума не разболтать. Надо бы его предупредить… Но как?..»

Королева вывела детей из Зала Образов в длинный коридор, от которого начинался самый настоящий лабиринт других коридоров, лестниц и двориков. Снова и снова до них доносились раскаты камнепада, то далекие, то пугающе близкие, – дворец продолжал разрушаться. Едва они миновали высокую каменную арку, как та с чудовищным грохотом обрушилась у них за спиной. Королева шагала быстро – детям приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ней, – но не выказывала и тени страха.

«Какая смелая! – восхищался про себя Дигори. – И сильная! Настоящая королева, сразу видно! Вот будет здорово, если она уам расскажет, что тут случилось».

Королева и вправду на ходу посвящала ребят в тайны истории.

– За этой дверью темницы… Этот коридор ведет к главной камере пыток… Это старый приемный зал, в котором мой дедушка приказал убить семьсот рыцарей, приглашенных на пир. Они умерли, не успев пригубить вино. У них были мятежные помыслы.

Наконец вышли в зал просторнее всех предыдущих. В дальнем конце зала виднелись высокие двери. Дигори нисколько не сомневался, что видит перед собой выход из дворца. Однако… Двери – то ли из черного дерева, то ли из какого-то неведомого металла – были заперты на множество засовов, расположенных слишком высоко, чтобы до них достать, и слишком массивных, чтобы их поднять. И что теперь?

Королева отпустила руку мальчика, вытянула перед собой ладонь и выпрямилась в полный рост. Она произнесла что-то на диковинном языке (звучало это просто ужасно) и сделала такой жест, будто бросила что-то в сторону дверей. И вдруг высоченные двери заколыхались, точно шелковая занавесь, – и осыпались пылью на порог.

– Ух ты! – воскликнул Дигори.

– Ну что, может магия твоего дяди соперничать с моей? – спросила королева, вновь беря мальчика за руку. – Впрочем, я скоро это выясню сама. Запомни то, что ты видел. Вот так я поступаю с теми, кто встает у меня на пути.

В опустевший проем потоком хлынул красный свет. Миновав горстку пыли – все, что осталось от дверей, – они вышли на воздух. В лицо подул ветерок, хоть и прохладный, но какой-то затхлый. С террасы, на которую королева вывела детей, открывался потрясающий вид.

Над самым горизонтом висело огромное красное солнце, по сравнению с которым солнце нашего мира показалось бы крохотной звездочкой. Дигори сразу понял, что это солнце неизмеримо древнее нашего; умирающее солнце, уставшее освещать свой мир. Слева от светила и намного выше сверкала яркая звезда. Больше на небе ничего не было; солнце и звезда – и жуткая черная пустота вокруг. А на земле, насколько хватало глаз, раскинулся город, громадный и пустынный, ни единой живой души. Храмы, башни, дворцы, пирамиды и мосты отбрасывали длинные зловещие тени. Высохшее русло реки, что когда-то текла через город, напоминало широкую пыльную канаву.

– Узрите же то, чего никогда более не увидят глаза живых! – воскликнула королева. – Ибо перед вами великий юрод Чарн, град короля королей, величайшее чудо этого мира в всех известных миров. Скажи, мальчик, сравнится ли с Чарном тот город, которым правит твой дядя?

– Нет, – ответил Дигори и хотел было объяснить, что дядя Эндрю вообще ничем не правит, но королева не дала ему возможности.

– Ныне он тих, – продолжала она, – Но я помню, как стояла на этой террасе и прислушивалась к шуму большого города: топоту ног, скрипу колес, к щелканью бичей и стонам рабов, к рокоту жертвенных барабанов в храмах. Я стояла здесь в самый разгар битвы, что захлестнула город; битвы, из-за которой река стала алой от крови. – Помолчав, королева прибавила: – Подумать только, одна-единственная женщина уничтожила все это в мгновение ока.

– Какая женщина? – тихо спросил Дигори, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Я! – изрекла королева. – Я, Джадис, королева этого мира!

Дети зябко поежились – ветер стал прохладнее.

– Всему виной моя сестра, – произнесла королева. – Она и меня вынудила! Да падет на нее проклятие Стихий! Я была готова заключить мир и пощадить ее, если она уступит мне трон. Но она не захотела уступить и принесла в жертву своей гордыне целый мир. Даже когда началась война, никто не пользовался магией, потому что все соблюдали соглашение. Но когда она нарушила клятву, что оставалось мне? Тупица! Или она не знала, что моя магия могущественнее? Конечно, знала. Она знала даже, что мне ведома тайна Гибельного Слова. Неужели она думала, что я им не воспользуюсь?

– А что это? – спросил Дигори.

– Величайшая из тайн, – отозвалась королева. – Лишь правителям нашего мира было известно, что существует слово, способное, если произнести его надлежащим образом, уничтожить всех живых существ – кроме того, кто его изрек. Но короли былого оказались недостойны своего трона: они малодушно связали себя и своих потомков страшной клятвой – не искать познания этой тайны. Однако я узнала Скорбное Слово, и за мое знание мне пришлось заплатить ужасную цену. Я воспользовалась им, лишь когда меня вынудила моя сестра. Я долго сражалась с нею другими средствами, я проливала кровь своих солдат, точно воду из чаши…

– У, гадина! – проворчала Полли.

– Последняя битва, уже в городе, продолжалась три дня. И три дня подряд я глядела на мой город с этой террасы, не желая прибегать к чародейству, пока не пал последний из моих солдат. Но вот это случилось, и моя клятвопреступница-сестра во главе бунтовщиков ворвалась во дворец. Я выжидала. Наконец мы смогли посмотреть друг другу в глаза. Она злобно усмехнулась и сказала: «Моя взяла!» – «Взяла, да не твоя», – ответила я и произнесла Гибельное Слово. Мгновение спустя я осталась одна на всем свете.

– А как же другие? – выдавил Дигори.

– Какие другие, мальчик? – холодно спросила королева.

– Другие люди, – вмешалась Полли, – которые были ни в чем не виноваты. Женщины, дети и животные…

– Пойми наконец! – вскричала королева, по-прежнему обращаясь только к Дигори. – Эти люди были моими подданными, а значит, обязаны были беспрекословно исполнить мою волю.

– Все равно. Бедняги, как им не повезло!

– Я забыла, что ты простолюдин. Тебе не дано постичь всей премудрости государственного мышления. Дитя, не приближайся к великим правителям с меркой простолюдинов. На плечах правителей тяжкое бремя – судьба мироздания. Постарайся усвоить раз и навсегда: великие правители свободны от общепринятых правил. Нам суждено провести жизнь в гордом одиночестве.

Дигори вдруг вспомнил, что слышал те же самые слова от дяди Эндрю. Впрочем, в устах королевы Джадис эти слова звучали куда более внушительно; наверное, потому, что дядя Эндрю был не таким высоким и не таким красивым.

– А что вы сделали потом? – спросил мальчик.

– Я заблаговременно наложила заклятие на Зал Образов, где восседали мои предки. И суть заклятия была в том, что я сама на время превращусь в образ и проведу в этом зале хоть тысячу лет, пока кто-нибудь не ударит в колокол и не пробудит меня.

– Значит, это от Скорбного Слова ваше солнце стало таким? – задумчиво проговорил Дигори.

– Каким таким? – не поняла королева.

– Большим, красным и холодным.

– Нет, оно всегда было таким. Во всяком случае, не одну сотню тысяч лет. А в вашем мире солнце другое?

– Да, оно поменьше и желтое, а не красное. И от него гораздо теплее.

– Ага! – воскликнула королева. Выражение лица у нее вдруг стало точно таким же, какое было у дяди Эндрю, когда ни уговаривал Полли взять желтое кольцо. – Так ваш мир молод!

Джадис помолчала, окинула взглядом мертвый город – если она и сожалела о содеянном, то никак этого не показала – и сказала:

– Что ж, пора в путь. Здесь холодно, умирающее солнце не греет.

– В путь куда? – хором спросили дети.

– Куда? – удивленно повторила королева, – В ваш мир, разумеется.

Полли и Дигори в ужасе уставились друг на друга. Полли невзлюбила королеву с первых же произнесенных той слов; и даже Дигори, особенно после рассказа о гибели города, чувствовал, что с него хватит. Как бы это сказать помягче – королева Джадис была не из тех, кого охотно приглашают домой. Ребята с превеликим удовольствием сбежали бы от нее, но об ним нечего было и мечтать: королева по-прежнему крепко держала Полли за руку, а вернуться домой в одиночку Дигори, конечно нее, не мог.

– Наш мир, – пробормотал Дигори. Лицо у него горело, от волнения он начал заикаться: – Н-но я н-не знал, что вы хотите…

– А разве вас прислали сюда не затем, чтобы вы провели меня в свой мир? – величественно осведомилась Джадис.

– Вам у нас не понравится, – заявил Дигори. – Совсем не понравится. Верно, Полли? У нас очень скучно, честное слово.

– Когда я стану править вашим миром, в нем будет весело, – пообещала королева.

– Вы не можете! – воскликнул Дигори. – Так не бывает. Вам просто не позволят.

Королева одарила его снисходительной улыбкой.

– Многие полагали, что им достанет сил противостоять королевскому дому Парна. И где они теперь? Все мертвы, а их имена давно позабыты. Глупый мальчишка! Неужели ты думаешь, что я, с моей красотой и моей магией, не покорю ваш мир? Да мне и года не потребуется! Ладно, читайте заклинание, и мы отправляемся.

– Какой ужас! – прошептал Дигори, косясь на Полли.

– Быть может, ты боишься за своего дядю? – спросила Джадис, – Если он окажет мне должное уважение, то сохранит свою жизнь и свой трон. Я не собираюсь сражаться с ним. К чему враждовать с великим чародеем, который сумел переправить тебя в другой мир? Он правит всем вашим миром или только частью?

– Ничем он не правит, – буркнул Дигори.

– Лжешь, – спокойно сказала королева, – Чтобы творить магию, необходима королевская кровь. Кто слыхивал о чародеях-простолюдинах? Уж я-то всегда сумею отличить правду от лжи. Твой дядя – великий король и великий волшебник. Однажды он увидел в магическом зеркале или в зачарованном озере отражение моего лица; пораженный его красотой, он сотворил могущественное заклинание, которое потрясло ваш мир, а вас перекинуло через пропасть между мирами с тем, чтобы вы умолили меня отправиться к нему. Так или нет? Отвечай!

– Ну, вообще-то не совсем…

– Не совсем! – перебила Полли. – Да это же полный бред с начала до конца!

– Молчать! – рявкнула королева и схватила Полли за волосы у макушки, там, где всего больнее. Она так разъярилась, что выпустила руку девочки из своей.

– Давай! Бежим! – крикнули одновременно Полли и Дигори. Ребята сунули руки в свои левые карманы. Им не пришлось надевать кольца – в тот самый миг, когда их пальцы коснулись колец, жуткий мир красного солнца исчез в никуда. Неведомая сила повлекла вверх, навстречу теплому зеленому свету.

Глава 6
Невзгоды дяди Эндрю

– Отпусти! Отпусти! – взвизгнула Полли.

– Да я тебя вообще не трогаю! – крикнул в ответ Дигори.

Они вынырнули на поверхность и вновь очутились в пронизанной солнцем тишине леса между мирами. После жуткого безмолвия, из которого им удалось бежать, лес показался детям едва ли не самым желанным местом на свете. Скорее всего, будь у них такая возможность, они бы снова впали в дремотное полузабытье, легли бы на траву и стали слушать, как растут деревья. Но на сей раз о дремоте не могло быть и речи, потому что ребята были не одни. Вместе с ними в лес между мирами попала и королева (или, если угодно, ведьма) Джадис, вцепившаяся мертвой хваткой в волосы Полли. Вот почему кричала девочка, вот кого она просила отпустить ее.

Кстати сказать, таким образом выяснилась еще одна любопытная подробность, о которой профессор Кеттерли не упомянул в разговоре с Дигори – не упомянул, поскольку сам о том не знал. Оказалось, что путешествовать из мира в мир молено по-разному: или прикоснуться к кольцу, или схватиться in кого-нибудь, кто к этому кольцу притронулся. Иными слонами, кольца действовали как магниты. Всем известно, что если намагнитить одну булавку, другая, лежащая рядом, тотчас же притянется к первой.

Королева Джадис выглядела совершенно иначе, чем в своем мире. Мертвенно-бледная, почти напрочь утратившая краппу, она сутулилась и жадно хватала ртом воздух, словно никак не могла надышаться. Такой Джадис не испугался бы и маменькин сынок.

– Отпусти мои волосы! – потребовала Полли. – Чего ты ко мне прицепилась?

– Эй, отпусти ее немедленно! – поддержал подружку Дигори.

Вдвоем они легко справились с Джадис. После короткой борьбы та отпустила Полли и откинулась на траву, тяжело дыша. Ее взгляд был полон животного страха.

– Быстрее, Дигори! – воскликнула Полли. – Бежим домой!

– Пощадите! Не бросайте меня! – взмолилась ведьма, кое-как поднимаясь с травы. – Возьмите меня с собой. Делайте что хотите, только не оставляйте меня в этом ужасном месте. Я здесь погибну.

– Невелика потеря, – съязвила Полли. – Вспомни о тех людях, которых ты погубила. Идем, Дигори.

Ребята надели зеленые кольца. Вдруг Дигори остановился.

– Мы не можем просто взять и уйти, – ему все же было немножко жаль Джадис.

– Не валяй дурака, – бросила Полли. – Десять против одного, что она притворяется. Пошли.

Они прыгнули в озеро. Полли еще успела похвалить себя за предусмотрительность: как хорошо, что они оставили на берегу метку. В следующее мгновение вода сомкнулась над их головами. Внезапно Дигори почувствовал, как чьи-то холодные пальцы схватили его за ухо. Чем глубже дети погружались, чем ближе становился родной мир, тем крепче делалась хватка. Судя по всему, к ведьме возвращались силы. Дигори пытался вырваться, извивался и брыкался, но все тщетно. Миг – и они очутились в кабинете дяди Эндрю. А вот и сам дядя, ошеломленно уставившийся на незнакомку, которую притащил за собой Дигори.

Его вполне можно было понять. Полли и Дигори тоже разинули рты от изумления. Ведьма явно совладала с накатившей на нее в лесу слабостью; в нашем мире, окруженная привычными нам вещами, она потрясала воображение. В Парне она выглядела опасной, а в Лондоне – смертоносной. Прежде всего, только теперь стало заметно, какого она роста. «Люди такими не бывают», – мелькнуло у Дигори, и он был прав: в жилах правителей Парна текла кровь великанов. Высоченная, невероятно красивая, с огненным взором, она была, если можно так сказать, в десять раз живее любого лондонца. Дядя Эндрю непрерывно кланялся, потирал ладони и вообще казался насмерть перепуганным. Рядом с ведьмой он выглядел сущим ничтожеством. И все же, как позднее вспоминала Полли, чем-то они были похожи… У обоих было особое выражение лица, какое встречается только у злых волшебников – та самая «метка», которую Джадис искала и не могла найти в лице Дигори.

Между прочим, наблюдая за дядей Эндрю, лебезящим перед королевой, Дигори вдруг понял, что больше ни капельки не боится своего безумного родственника. Ведь кто после встречи с гремучей змеей станет убегать от червя? Кто испугается коровы, после того как удрал от разъяренного быка?

«Фью! – мысленно присвистнул Дигори. – Да какой из него чародей! То ли дело она!»

Дядя Эндрю продолжал кланяться и потирать руки. Еще он пытался выдавить из себя хоть какую-нибудь любезность, но во рту у него пересохло настолько, что язык совершенно не слушался. Он был вне себя от беспокойства: «эксперимент с колечками» принес весьма неожиданные результаты. Хотя профессор Кеттерли баловался магией уже много лет, все опасные процедуры он, как правило, оставлял другим. И вот впервые опасность затронула его самого.

Джадис заговорила, вроде бы негромко, но стены комнаты словно задрожали от ее голоса.

– Где чародей, который призвал меня в этот мир?

– Э… мадам… – выдавил дядя Эндрю, – Весьма польщен… такая честь… столь неожиданное удовольствие… если бы меня предупредили заранее… я бы… я…

– Где чародей, шут? – требовательно спросила Джадис.

– Это… это я, мадам… Надеюсь, вы не станете… э… наказывать этих непослушных детей за вольности, которые они… а… наверняка себе позволили. Уверяю вас, у меня и в мыслях не было…

– Ты?! – На сей раз от голоса ведьмы сотрясся весь дом. Одним шагом она пересекла комнату, схватила дядю Эндрю за волосы, нагнулась и запрокинула его голову так, что их лица оказались совсем рядом. Джадис вгляделась в лицо профессора, как вглядывалась в Чарне в лицо Дигори. Дядя Эндрю только моргал и облизывал пересохшие губы. Наконец ведьма оттолкнула его, и он отлетел к стене.

– Понятно, – проговорила она. – Ты и вправду чародей. Точнее, чародеишка. Встань, пес! Не пристало всякой швали валяться на полу, когда благородные стоят! Отвечай, откуда ты узнал магию? Могу поклясться, ты не королевской крови.

– Ну… э… в прямом смысле, пожалуй, нет, – пробормотал дядя Эндрю. – Что не королевской, это точно, мэм. Но Кеттерли – старинный род. Мои предки из Дорсета, мэм, очень уважаемые люди.

– Умолкни, – сказала Джадис. – Я поняла, кто ты такой. Ты – мелкий чародей, освоивший наше искусство по книгам. Магии нет ни в твоей крови, ни в твоем сердце. Такие, как ты, принесли гибель моему миру. Но здесь я позволю тебе стать моим слугой.

– Почту за честь… готов служить верой и правдой… только прикажите…

– Умолкни, – повторила ведьма. – Ты слишком много говоришь, червь. Вот твое первое поручение. Я вижу, мы находимся в большом городе. Разыщи мне колесницу, или ковер-самолет, или ручного дракона – в общем, то, на чем у вас разъезжают благородные особы. Потом отвезешь меня туда, где я смогу подобрать себе одежду, драгоценности и рабов. Завтра я начну покорять ваш мир.

– Я… я… я мигом! – воскликнул дядя Эндрю.

– Стой! – произнесла ему вслед королева. – Даже не помышляй предать меня. Я вижу все, что происходит вокруг, и не спущу с тебя глаз. При первом же признаке неповиновения я так тебя околдую, что любой стул покажется тебе раскаленной жаровней, а твоя кровать на веки вечные покроется незримым льдом. Ступай.

Дядя Эндрю с видом побитой собаки выскользнул за дверь.

Дети испуганно попятились, решив, что сейчас Джадис возьмется за них и припомнит им сцену в лесу между мирами. Однако королева, как ни странно, ни словом не обмолвилась о том, что там произошло. «Должно быть, – подумалось Дигори, – ее разум устроен так, что она сразу же позабыла это место; и сколько ее туда ни уводи, сколько там ни держи, она все равно ничего не вспомнит».

Королева не обращала на детей ни малейшего внимания. Уж так заведено у ведьм: имей дело только с тем, кто может тебе пригодиться. В Чарне она не замечала Полли (пока обстоятельства не вынудили ее заметить девочку), потому что у нее был Дигори. Теперь появился дядя Эндрю, и Дигори не удостоился даже взгляда.

Все хранили молчание. Джадис притоптывала ногой; чувствовалось, что ее снедает нетерпение.

– Где же этот старый осел? – спросила она сама себя. – Надо было прихватить кнут, – с этими словами она быстрым шагом вышла из комнаты.

– Ф-фу! – облегченно выдохнула Полли. – Мне пора домой. Уже совсем поздно. Ну и денек выдался!

– Возвращайся скорее, – попросил Дигори, – Пока она тут, я весь изведусь. Надо придумать, как нам от нее избавиться.

– Пускай твой дядюшка думает, – сказала Полли. – Это он во всем виноват.

– Все равно возвращайся, ладно? А то меня одного живьем сожрут.

– Я пойду по туннелю, – холодно произнесла Полли, – Так будет быстрее всего. А если хочешь, чтобы я вернулась, тебе не мешало бы извиниться.

– Извиниться? – удивился Дигори. – Опять эти девчачьи штучки! За что?

– Конечно, не за что, – язвительно откликнулась Полли. – Хотя бы за то, что ты чуть руку мне не вывернул в том зале со статуями. За то, что ударил в колокол. За то, что в лесу подставился и она успела ухватиться за тебя. Вот за что!

– А! – воскликнул Дигори, – Я-то думал… Извини, пожалуйста. Мне очень жаль, что все так вышло в зале со статуями. Слышишь, я извинился. Возвращайся, Полли, мне без тебя совсем худо будет.

– По-моему, тебе ничто не грозит. Это мистеру Кеттерли обещали раскаленные жаровни и лед в кровати.

– Не в том дело, – отмахнулся Дигори. – Я за маму беспокоюсь. Представь, что будет, если эта гадюка ворвется в ее комнату. Она же перепугает ее до смерти.

– Угу, – озабоченно согласилась Полли. – Давай договоримся так. Я вернусь, если смогу. А теперь мне пора.

Она распахнула дверцу и выбралась в туннель. Этот сумрачный коридор над балками, еще недавно манивший неизвестностью и суливший невиданные чудеса, теперь показался ей милым и по-домашнему уютным.

Но вернемся к дяде Эндрю. Торопливо спускаясь по лестнице, он то и дело прикладывал руку к груди – сердце бешено колотилось – и вытирал платком лоб. Добравшись до своей спальни на втором этаже, он шмыгнул внутрь и запер дверь, после чего порылся в платяном шкафу и извлек оттуда припрятанную от сестры бутылку вина и стакан. Налил по краешек, выпил одним глотком – и наконец сумел перевести дух.

– Клянусь небом, – выговорил он, – ну и дела! Подумать только, в моем-то возрасте!

Немного успокоившись, он налил второй стакан, выпил и начал переодеваться. Нынче таких нарядов уже не носят, но когда-то они были в моде. Профессор надел высокий, ослепительно белый воротничок того сорта, что заставляет человека постоянно задирать подбородок; затем белый расшитый жилет, к которому тщательно прикрепил золотую цепочку от часов. Поверх жилета надел свой лучший сюртук, тот, что обычно надевал только на свадьбы и на похороны; на голову напялил сверкающий цилиндр. На столике стояла ваза с цветами (ее поставила тетя Летти); профессор выбрал один цветок и сунул его в петлицу. Потом вынул из нижнего ящика шкафа носовой платок (какие в ту пору были платки! просто чудо!), подушил его и положил в карман. Наконец вставил в глаз монокль на черной ленточке и встал перед зеркалом.

Как вам прекрасно известно, существуют два вида глупости – детская и взрослая. Так вот, дядя Эндрю вел себя по-взрослому глупо. Поскольку ведьмы рядом не было, он благополучно забыл о своих страхах и думал только о потрясающей красоте Джадис. «Роскошная женщина, – бормотал он себе под нос, – Просто роскошная, да, сэр». Вдобавок он ухитрился забыть, что «роскошную женщину» привели в наш мир Полли и Дигори; ему казалось, что он сам, своей могущественной магией, вызвал ее из неведомых миров.

– Эндрю, мальчик мой, – сказал он себе, разглядывая свое отражение, – ты чертовски здорово сохранился для своего возраста. Какая осанка, какая выправка!

Иными словами, глупый старик вообразил, что ведьма влюбилась в него. Возможно, эту фантазию ему подсказало содержимое припрятанной в шкафу бутылки. Вот почему он достал свой лучший наряд, вот почему крутился перед зеркалом. Ему льстила сама мысль о том, что в него влюбилась такая женщина. Дядя Эндрю был тщеславен как павлин; по правде сказать, именно тщеславие побудило его заняться магией.

Он отпер дверь, спустился вниз, послал служанку (в те дни в каждом доме обязательно было хотя бы несколько слуг) за экипажем, а сам заглянул в гостиную. Там он, как и ожидал, увидел тетю Летти. Она стояла на коленях у окна и деловито зашивала расстеленный на полу матрас.

– О моя дорогая Летиция! – воскликнул дядя Эндрю, – Я… Мне нужно прогуляться. Будь хорошей девочкой, одолжи мне, пожалуйста, фунтов пять или шесть на карманные расходы.

– Мой милый Эндрю, – отозвалась тетя Летти, не поднимая головы, – сколько раз тебе объяснять, что денег от меня ты не получишь?

– Ну зачем же так, девочка моя? – Дядя Эндрю заискивающе улыбнулся. – Это очень важно. Прошу, не ставь меня в неудобное положение.

– Эндрю, – сказала тетя Летти, поднимая голову и устремляя на брата суровый взор, – и как только ты смеешь просить у меня денег?

За этими словами скрывалась долгая и скучная история из числа тех, которые довольно часто случаются со взрослыми. Достаточно будет сказать, что дядя Эндрю так ловко управлялся с наследством «своей дорогой Летиции» – он в жизни пальцем о палец не ударил, а тетя Летти регулярно оплачивала его счета за бренди и сигары, – что теперь денег у нее было куда меньше, чем тридцать лет назад.

– Девочка моя, – продолжал дядя Эндрю, – ты не понимаешь. У меня возникли непредвиденные расходы. Нужно кое-кого развлечь. Ну пожалуйста, не будь такой занудой.

– И кого, скажи на милость, ты собираешься развлекать? – спросила тетя Летти.

– Э… К нам только что прибыл особо важный гость.

– Важный-бумажный! – фыркнула тетя Летти. – За последний час никто чужой в дом не входил.

В этот миг дверь в гостиную распахнулась. Обернувшись, изумленная тетя Летти увидела на пороге высокую, пышно одетую женщину, глаза которой метали пламя. То была ведьма.