Текст книги "Чумной корабль"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Джек Дю Брюл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Он явно не дурак, Хуан. Мы не можем рисковать, потому что стоит открыть огонь, и мы точно в кого-нибудь из них попадем.

– Председатель, это Майк. Мы готовы начать.

Хуан посмотрел, как они передвигаются по воде, дождался, пока снизят скорость до максимально безопасной, и приказал Троно и его спасательной команде начинать.

Жесткая надувная лодка, соскользнув с пандуса с облегчавшим скольжение тефлоновым покрытием, шумно шлепнулась на поверхность воды. Майк тут же развернул лодку лево руля, чтобы облегчить переход в бурлящую воду.

– Мы готовы.

При наличии устройства теплового обнаружения проблем с упавшим в воду офицером у ребят возникнуть не должно. Майк Троно до вступления в «Корпорацию» был спасателем и, кроме того, прошел спецподготовку на санитара.

– Рулевой, снизить скорость на 10 процентов! Если он повернет, поверните и вы, а если замедлит ход, не гонитесь за ним. Надо, чтобы он подумал, что мы его не можем нагнать.

Макс непонимающе посмотрел на Хуана.

– Нам потребуется время, чтобы спланировать абордаж; незачем его нервировать, а то он начнет выкидывать людей за борт.

Кабрильо переодевался у себя в каюте, когда Хали сообщил ему о найденном Майком офицере, добавив, что моряк был убит двумя пулями в грудь. Хуан хладнокровно распорядился, чтобы все на лодке были готовы в любой момент начать действовать, если Ковач выбросит еще кого-нибудь за борт. Несмотря на внешнее хладнокровие, внутри Кабрильо все кипело от гнева и возмущения. Он не сожалел о том, что они потратили впустую драгоценные минуты на отыскание трупа, которому уже ничем не помочь. С таким преимуществом в скорости «Орегону» нечего бояться упустить «Золотые небеса».

Кабрильо злился на себя. Невинный человек погиб, потому что он, Хуан, действовал как слон в посудной лавке. Возможно, существовал другой способ обезвредить Ковача и спасти заложников. Нет, надо было всерьез все обмозговать и разработать более надежный план.

Раздался звонок телефона.

– Кабрильо, – раздраженно бросил он.

– Выбросьте это из головы. Причем сию секунду, – произнес голос доктора Хаксли.

– О чем вы?

– Я только услышала о том, что произошло, и не сомневаюсь, что вы во всем вините себя. Так вот, прекратите это. Поймите, как только Ковач узнал, что их база на Эосе перестала существовать, он оказался в положении загнанной в угол крысы. Он не видит выхода и перепуган. Именно с перепугу он и пристрелил этого офицера. А вы здесь вообще ни при чем. Знаете что, не занимайтесь самоедством, это вам только на пользу пойдет. Обещаете?

Хуан шумно выдохнул.

– Значит, вы считаете, что я здесь только самоедством и занимаюсь, так?

– Считаю. Именно потому и позвонила.

– Спасибо, Хакс.

– Разделайтесь с ним, и поскорее. Пока он еще кого-нибудь на тот свет не отправил. Поверьте, как только с ним будет покончено, вы сразу же почувствуете себя намного лучше.

– Таковы, значит, рекомендации врача?

– Именно.

Пятнадцать минут спустя Хуан вместе со своей командой был на палубе. Он разделил людей на две группы по шесть человек, Эдди возглавил первую, а сам он – вторую. Для обеспечения контроля над круизным кораблем Ковачу потребуются люди на капитанском мостике и в машинном отделении, чтобы помешать матросам остановить корабль. За это отвечала группа Эдди. А Хуану нужен был сам Ковач. Весь, без остатка.

Все переоделись в черные облегающие костюмы, на каждом был бронежилет из кевлара, удобный и не стесняющий движений при атаке. Башмаки были на мягких резиновых подошвах; каждый имел противогаз, потому что всем выдали гранаты со слезоточивым газом. Весь корабль был ярко освещен, поэтому решили выдать только по одному прибору ночного видения на группу.

Принимая во внимание число пассажиров и членов экипажа на борту судна, Кабрильо строжайше приказал, чтобы все получили лишь половину боекомплекта – береженого Бог бережет, – им только не хватало еще трупов, тем более из числа гражданских лиц. Он взял «глок», потому что даже патроны с куда меньшим количеством пороха способны прошить крохотными пулями тело человека насквозь.

Абордажные крюки выстреливались патронами из специального оружия типа дробовика. Канаты их очень прочны и вместе с тем легки, но взбираться с их помощью на борт чужого судна было сложнее. Поэтому каждый имел специальные перчатки с механическими зажимами для захвата моноволокна.

– Макс, ты готов? – прижав ларингофон к горлу, спросил Хуан.

– Готов.

– Отлично, давайте полный вперед и не забудьте предупредить Майка.

Ускорение было почти мгновенным. Страшный ветер бил в лицо, заставлял слезиться глаза. «Золотые небеса» шли впереди милях в четырех, сверкая огнями, словно гигантский плавучий драгоценный камень.

«Орегон» перемещался приблизительно на двадцать с лишним узлов быстрее, чем круизный корабль, таким образом, расстояние между ними быстро сокращалось.

– Ковач, наверное, там свихнулся, – заметил Эдди. – Мы просто его до исступления доводим своими визитами.

– Председатель, он еще одного выбросил за борт! – прокричал Хали по радио. – На сей раз женщину, и определенно живую.

– Тревога! Уэппс, пальни-ка из «Гатлинга» куда-нибудь, но как можно ближе к мостику. Пусть Ковач знает, что в следующий раз мы его точно раскромсаем. Только поосторожнее.

Бронированная пластина, прикрывавшая часть правого борта, где располагалась пушка Гатлинга, отъехала в сторону, открыв все шесть вращающихся барабанов. Звук выстрелов очень напоминал визг циркулярной пилы. Языки пламени вырвались на двадцать футов по флангу «Орегона», и град из двухсот снарядов с урановым сердечником дугой пронесся по небу. Снаряды легли почти вплотную к штурманскому мостику, содрав краску с поручней, а вода у носа вскипела сотней фонтанчиков. «Золотые небеса» немедленно отвернули.

– Встряхнули тебя маленько, – усмехнулся Эдди.

Макс держал «Орегон» примерно в сотне футов от круизного судна, когда они вышли на пересекающиеся курсы, а когда Ковач попытался вновь протаранить их, Макс предпочел держаться вне его досягаемости, воспользовавшись мощью вспомогательных винтов, чтобы «Орегон» в случае надобности внезапно и быстро мог приблизиться к «Золотым небесам».

– Макс, готовься, – распорядился Хуан, – Уэппс, ты тоже будь готов к стрельбе по той же цели, но не попади в корабль.

Он ждал, когда его люди займут позиции у перил «Орегона» для заброса абордажных крюков.

– Цельтесь в главную палубу. Макс, давай!

– Огонь! – скомандовал Хуан, и «Гатлинг» снова взревел, а абордажная команда выстрелила абордажными крюками.

Все двенадцать крюков прочно закрепились там, где положено. «Орегон» подобрался еще ближе; теперь он держался почти вплотную к круизному судну, едва ли не касаясь его бортом, чтобы команда без осложнений перебралась на его борт. А «Гатлинг» продолжал изрыгать огонь, посылая снаряды чуть выше штурманского мостика «Золотых небес».

– Давайте! Пошли!

Хуан, ухватившись за линь, перескочил через перила. Теперь «Орегон» плавно покачивался позади. Кабрильо намеренно прицелился чуть выше ряда окон и верно оценил расстояние. Ногами он вышиб стекла и в следующую секунду оказался в опустевшей столовой, избавив себя от досадной необходимости взбираться по канату. Его команда сумела закрепиться у мостика.

Хуан снял с плеча МР-5. Медленно передвигаясь с оружием наготове, он маневрировал между столиков к выходу.

Он вышел на уровне бельэтажа атриума. Вокруг слонялись все еще не успевшие прийти в себя после инцидента с «Орегоном» пассажиры. Внизу у лестничного пролета лежал человек, рядом с ним две женщины. Какая-то пожилая леди вскрикнула, увидев его.

Хуан поднял оружие стволом вверх.

– Леди и джентльмены, ваше судно было захвачено, – объявил он. – Я из команды Организации объединенных наций по спасению заложников. Прошу вас немедленно вернуться в каюты. Передайте остальным пассажирам, чтобы и они не покидали своих кают, пока мы не освободим корабль от террористов.

К нему подошел импозантного вида мужчина.

– Я – Грег Тэрнер, помощник механика. Я могу оказаться вам полезным?

– Разъясните, как побыстрее добраться до мостика, а потом проследите, чтобы люди разошлись по каютам.

– Насколько все серьезно? – спросил Тэрнер.

– Вам когда-нибудь приходилось слышать о захвате судна?

– Простите, я задал дурацкий вопрос.

– Не переживайте.

Тэрнер подробно объяснил Хуану, как пройти к мостику, кроме того, дал ему магнитную карту для прохода в служебные помещения, и Кабрильо поспешил прочь. Добежав до двери с надписью «ВХОД ВОСПРЕЩЕН», он провел картой по считывающему устройству и распахнул дверь. Его люди будут здесь через минуту.

Он бежал мимо бесконечной череды дверей в каюты и в два прыжка одолел лестницу, ведущую на мостик. Медленно приближаясь к двери, он включил лазерный прибор наблюдения. У самых дверей Кабрильо остановился, услышав голоса, доносившиеся из каюты в нескольких дверях от входа на мостик.

– Капитан? – вежливо позвал он.

Голоса тут же смолкли, и кто-то, приоткрыв дверь, стал всматриваться в щель. Хуан видел лишь один глаз незнакомца. При виде Хуана глаз в ужасе округлился.

– Все в порядке, – успокоил собеседника Хуан. – Я здесь, чтобы обезвредить его. Могу я переговорить с вашим капитаном?

Из-за угла кто-то вышел. Кто-то в форме. Женщина. Судя по количеству шевронов, первый помощник капитана «Золотых небес». У женщины были темные волосы до плеч и загорелое лицо, на котором выделялись светло-карие глаза.

– Этот мясник убил капитана и нашего казначея. Я – Ли Ворхес, первый помощник.

– Лучше поговорим там, – предложил Хуан, указывая на каюту у нее за спиной.

Он последовал за женщиной в каюту. На постели лежали укрытые белым, перепачканным в крови покрывалом тела.

Ли Ворхес хотела представить его остальным офицерам, но Хуан перебил ее:

– Потом. Вам известно, что происходит сейчас на мостике?

– Их там двое, – тут же ответила женщина. – Одного зовут Ковач, другого не знаю как. Третий забаррикадировался в машинном отделении.

– Вы уверены, что он там один?

Женщина кивнула, и Хуан передал информацию Эдди.

– Продолжайте.

– Они прибыли на борт вертолетом почти сразу же, как мы вышли из Стамбула. Вышестоящее начальство велело нам выполнять все без исключения указания Ковача. Они вроде искали двух безбилетников, якобы убивших одного из пассажиров.

– Те «безбилетники» – часть моей команды, – заверил первого помощника Хуан. – И, разумеется, они никого не убивали. Вы знаете, где они?

Женщина поверила Кабрильо безоговорочно.

– Они совсем недавно нашли их, и сейчас ваши люди заперты в каюте капитана сразу же за мостиком.

– Хорошо. Что еще?

– Когда они здесь появились, Ковач и остальные, на вахте стояли двое матросов и двое офицеров. Они взяли еще и заложниц, пассажирок. А вы кто? Откуда?

– Мы выполняем задание Организации объединенных наций. И довольно долго следили за этой группой террористов. Когда Ковач захватил ваше судно, нам пришлось действовать без промедления. Сожалею, что не имел возможности сообщить вам обо всем и о том, что вы подверглись опасности. Мы собирались арестовать Ковача еще раньше, но… в общем, сами понимаете – бюрократические инстанции и так далее. Как и везде.

Внезапно появились остальные члены команды Хуана, на всякий случай обшаривая каюту лазерными прицелами.

– Все хорошо, ребята, – успокоил их Хуан, и они тут же опустили оружие. Пока он вводил группу в курс дела, Ли по его просьбе набросала схему мостика. А Макса он попросил вкратце проинформировать о том, что происходит на мостике.

– Значит, так. Майк выловил эту женщину из моря. Красавица, хоть и взвинченна. Ковач все еще у руля, в окружении трех заложниц. Мы разыскали второго бандита, но он пока что вне поля зрения. Еще три женщины стоят вплотную к окнам.

– Обойдите «Небеса», и тогда сможете все видеть как на ладони. Будете знать, что делать. Да, еще одно – Марк и Линда заперты в капитанской каюте за мостиком. Подумайте, как их разыскать.

– Понятно, понятно.

Эдди доложил по рации, что они заняли позиции и планируют ворваться в машинное отделение через дверь. Хуан велел ему обождать, чтобы все атаки происходили одновременно.

Макс тут же радировал в ответ:

– Я вижу дверь на задней стенке мостика, она закрыта, но могу спорить, что это именно то место. Ковач переместил три живых щита к главным окнам мостика. Его главный жлоб внизу в проходе на правом борту, стоит, по-моему… да, стоит у главного входа.

Теперь благодаря схеме первого помощника Кабрильо был полностью в курсе обстановки на мостике, а его команда знала, как действовать. До этого времени они никогда не допускали того, что сами эвфемистически окрестили «сопутствующими потерями», чем Кабрильо невероятно гордился и дал клятву продолжать в том же духе.

После событий 11 сентября 2001 года не только кабины воздушных лайнеров, но и почти все капитанские мостики круизных судов были оборудованы более прочными дверями. Хуан самолично разместил на них пластиковую взрывчатку и отошел в каюту. Вызвав по рации Эдди и Макса, сообщил им, что до начала операции остается полминуты.

Он не спускал глаз с часов и в нужный момент нажал на кнопку дистанционного управления.

Взрыв заполнил проход удушливым белым дымом. Едва взрывная волна прокатилась мимо двери в каюту, как Кабрильо сорвался с места. Луч его лазера рубиновой нитью протянулся через пелену белесого дыма.

Он мчался на мостик, за ним его группа, мимо раскаленных обломков двери, мимо груды мяса, еще недавно называвшей себя Лэрдом Бергманом.

– Лечь! Всем лечь! – звучал приказ, когда они с оружием ворвались в помещение.

Ковач реагировал быстрее, чем ожидал Хуан. Едва он навел на серба лазерный луч прицела, тут успел прикрыться одной из женщин, приставив ей к виску пистолет.

– Еще шаг, и ее нет! – рыкнул он.

Хуан был поражен, поняв, что знаком с заложницей. Ковач, должно быть, тоже знал, что она – часть их команды, потому и выбрал Линду Росс, до этого запертую в смежном с мостиком кабинете капитана, в качестве живого щита.

– Все кончено, Ковач. Отпускай ее.

– Это для нее все будет кончено, если ты хоть шевельнешься.

И в подтверждение сказанному серб сильнее прижал оружие к виску Линды. Было видно, что она старается превозмочь боль.

– Опускай оружие и не тяни с этим, а не то она покойница.

– А ты отправишься за ней секунду спустя.

– Я уже покойник и понимаю это, так что ты меня этим не возьмешь! А вот тебе хочется видеть, как молодая девчонка у тебя на глазах зазря погибнет? Все – у тебя остается пять секунд.

– Стреляй в него! – вырвалось у Линды.

– Вот досада, – буркнул Кабрильо и выпустил автомат из руки. Линда недоверчиво посмотрела на него, и Хуану стало не по себе от этого взгляда.

Остальные тоже бросили на пол оружие.

Ковач отвел пистолет от головы Линды и нацелил на Кабрильо.

– Разумное решение. А теперь вы аккуратно перепрыгнете через перила и вернетесь к себе на кораблик. И если попытаетесь снова повиснуть у нас на хвосте, я выброшу за борт еще парочку пассажирок. Только на сей раз предварительно свяжу им руки.

И подтолкнул Линду к Хуану.

В тысяче ярдов от «Золотых небес» Франклин Линкольн стоял у перил по правому борту «Орегона», наблюдая за событиями, разыгравшимися на «Небесах», через оптический прицел своего любимого оружия, снайперской винтовки «Баррет» 50-го калибра.

Пока Ковач спорил с Председателем, один из его людей едва заметными жестами убедил стоящих у окон женщин лечь ничком на пол, чтобы обеспечить Линкольну зону свободного огня.

На мостике послышался лишь тихий звон, когда пуля прошила небьющееся стекло. А вот звук, когда она вошла Ковачу между плеч, был уже совсем другим, мало похожим на нежный звон, – это было скорее глуховатое чвяканье разрушающейся органической ткани. Кровь фонтаном брызнула у него из груди, прежде чем серб отлетел футов на пять, – слишком сильной оставалась энергия выпущенной Линкольном из снайперской винтовки пули.

– Сомневались на мой счет? – улыбнулся Хуан Линде.

– Мне следовало бы вспомнить о Линке, – ответила она с довольно дерзкой усмешкой. Судя по всему, самообладание вернулось к ней. – Полагаю, это его работа.

– А кому еще по силам такой выстрел?

– Ну, и как дела? – осведомился Макс.

– Поздравьте Линка. Цель поражена, так и передайте. И с Линдой все в порядке.

Хуан вытащил наушник и переключил рацию на громкоговорящий режим, чтобы все слышали.

– Привет, Макс, – сказала она.

– Как твои делишки, дорогуша?

– Да все ничего, кроме этого мерзкого холода. Продрогла как собака.

Марка выпустили из капитанского кабинета и срезали пластиковые путы с запястий и лодыжек. С улыбкой до ушей он пожал руку Хуану.

– Я тут подумал, – продолжал Макс. – Вам, ребятки, следовало бы сходить вниз и проверить прачечную. Думаю, вы живо разберетесь с тем, как они хотели выпустить на волю вирус.

ЭПИЛОГ

Прошли считаные недели после катастрофы на острове Эос, когда старость все-таки добралась до Лайделла Купера. Десятки лет и миллионы долларов потратил он на попытки оттянуть неизбежное, использовав все средства – от пластической хирургии до нелегальной трансплантации органов. Только вот подвело его не тело – изощренный ум дал сбой. Дело всей его жизни потерпело крах, и Купер пребывал в состоянии шока.

Они еще летели по направлению к Турции, когда его дочь Хайди взяла бразды правления в свои руки. Она велела пилоту изменить полетный план и взять курс на Цюрих. Там Хайди опустошила несколько банковских счетов респонсивистского движения и перевела деньги в акции, приобретенные липовой компанией, зарегистрированной на нее же. Хайди понимала, что теперь власти будут стремиться арестовать всех высокопоставленных членов организации, и единственный шанс для нее остаться на свободе – залечь где-нибудь на дно вместе с сестрой.

Купер хотел отправиться с ними, но Хайди сказала, что ему нужно доделать кое-какие дела в Штатах, а на доктора Адама Дженнера, ярого противника респонсивизма, никогда не падет и тени подозрения. Так что пришлось ему вернуться домой, чтобы опустошить в Лос-Анджелесе банковские ячейки, о которых еще не пронюхало ФБР.

Все, что он так тщательно строил, рухнуло как карточный домик.

Греческие власти ликвидировали лагерь респонсивисгов в Коринфе, и по всему миру правительства закрывали респон– сивистские клиники. Хотя в средствах массовой информации ни словом не упоминалось о заговоре с целью стерилизовать полпланеты, повсюду возбуждались антикоррупционные дела, вызвавшие немалый резонанс. Знаменитости вроде Донны Скай отвернулись от респонсивизма, утверждая, что им промывали мозги, чтобы заставить финансово поддерживать движение.

Буквально за пару недель все, чего добился Купер, растаяло как дым. Он закрыл проект «Доктор Дженнер», с воодушевлением рассказывая другим психологам, снимавшим кабинеты по соседству, что теперь со спокойной душой может уйти на покой, тогда как эта самая душа в действительности испытывала страшные муки. Он срочно выставил на продажу дом, дав брокеру указание принять первое же предложение.

Вместо славы великого Лайделла Купера, спасителя обновленного мира, ему пришлось довольствоваться ролью никому не нужного отставного психолога Адама Дженнера.

Накануне вылета в Бразилию, которая славится тем, что практически никогда не выдает преступников в США, Купер вернулся в свой дом, чтобы забрать кое-что из личных вещей. Скрюченным артритом рукам не под силу управляться с ключом, и он привычно набрал код на крупной клавиатуре электронного замка.

Купер миновал фойе и направился к кабинету. Там его уже ждали. В полной растерянности Купер уставился на человека, вторгшегося в его дом.

– Доктор Дженнер?

– Да, а кто вы? Что вам нужно?

– Недавно я заплатил кучу денег, чтобы вы помогли моему другу.

– Я отошел от дел. Все кончено, прошу вас, уходите.

– И как же вы себя чувствуете? – поинтересовался незнакомец. – Респонсивизма больше нет. Вы победили. Впору праздновать.

Купер не мог заставить себя ответить – две его личности боролись между собой, он уже не понимал, как реагировать.

– А знаете что? – продолжал мужчина. – Мне кажется, не очень-то вы рады. Более того, по-моему, вы кое-что скрываете. И это кое-что многих удивило бы.

Купер понял, что сейчас произойдет. Он тяжело опустился на кушетку, его искусственно омоложенное лицо побелело.

– Даже если бы мне не удалось подслушать вашу похвальбу перед Ковачом на Эосе, я бы все равно вас вычислил. Никто, кроме вас, не мог выдать нас в Риме. Сначала мы грешили на Кайла, думали, вы навесили на него маячок или он смог позвонить – но нет. Он и понятия-то не имел, куда его привезли, а потому и Ковачу ничего не мог сообщить.

Теперь, когда скрывать было больше нечего, Купер выпрямился на кушетке.

– Верно, это я позвонил, вызвал Ковача в Рим и сообщил ему, где нас искать. Я сделал это сразу, как только нас оставили одних. Так это вы стоите за нападением на Эос?

Незнакомец кивнул.

– А еще мы обнаружили вирус на «Золотых небесах» и в прачечных сорока девяти других кораблей. Все пятьдесят контейнеров теперь находятся в хранилище четвертого уровня защиты в Мэриленде.

– Как вы не понимаете? Мир перенаселен. Я мог спасти человечество!

Незнакомец рассмеялся:

– Да вы вспомните, сколько раз за последние пару сотен лет мир стоял на пороге гибели? В 80-е говорили, что вот-вот закончится продовольствие, в 90-е грозили истощением запасов нефти, обещали, что к 2000-му население перешагнет рубеж в десять миллиардов… И все это оказалось враньем. Черт, да в 1900-м собирались закрыть Нью-йоркское патентное бюро – мол, все, что можно было изобрести, уже изобрели. Открою вам маленький секрет: будущее предсказать нельзя.

– Неправда, я знаю, что будет. Любой, у кого есть хоть половина мозга, согласится со мной. Через пятьдесят лет цивилизация будет сметена волной насилия. Наступит анархия библейского масштаба!

– Забавно, что вы говорите об этом. – Мужчина достал из– за спины пистолет. – Мне всегда нравилась библейская справедливость. Око за око и все такое.

– Вы не можете меня убить. Арестуйте меня. Судите.

– И предоставить трибуну для пропаганды ваших идей?

– Прошу вас!

Пистолет коротко тявкнул. Купер почувствовал укол в шею, дернул рукой, но артритная клешня лишь захватила воздух.

Кабрильо подождал десять секунд, пока транквилизатор, которым был начинен дротик, сработает. Когда глаза Купера закрылись и он обмяк на кушетке, Хуан поднес к губам передатчик. Несколькими мгновениями позже к дому со скрипом тормозов подъехала карета «Скорой помощи», и два парамедика выкатили каталку.

– Все гладко? – поинтересовался Эдди.

– Да, только вот после разговора с ним душ захотелось принять. Видал я в своей жизни психов, но такого – впервые.

Линкольн поднял Купера с кушетки и уложил на каталку. Кабрильо отыскал паспорт Купера и билет в один конец в Рио-де-Жанейро, и они поспешили прочь. Из дома напротив вышла соседка поинтересоваться, что случилось.

– Сердечный приступ, – сообщил ей Хуан.

Сорок пять минут спустя карета «Скорой помощи» прибыла в аэропорт, а еще через десять часов «Гольфстрим» «Корпорации» приземлился в тридцати километрах от Осло, в аэропорту Гардермоен.

В ярком свете летнего дня ледник искрился, словно чудесный ледяной кристалл. Температура воздуха была около десяти градусов Цельсия, но на самом льду – чуть ниже нуля.

Джордж Адамс привез их сюда на «МД-520 Н», заменившем малыша «Робинсона». Вертолет был и побольше, и помощнее. А главное – гораздо быстрее, но при этом тише.

Ко времени посадки Купер понемногу начал приходить в себя.

– Где мы? Что вы делаете?

– Конечно же, вы знаете, где мы, доктор Купер, – беззаботно произнес Хуан. – А впрочем, может, и нет. Ведь прошло больше шестидесяти лет.

Купер тупо смотрел на него, и Кабрильо продолжал:

– Мне все время не давала покоя одна вещь. Как вирус, разработанный нацистами и позже переданный ими японцам, оказался в ваших руках? Объяснение только одно: вы сами раскопали его. Нацистская оккупация Норвегии подробно задокументирована, и мои люди обнаружили в этих документах любопытнейшую вещь. Четырехмоторный разведчик «Кондор» был сбит над этим ледником в ночь на двадцать девятое апреля 1943 года. Погибли все члены экипажа, кроме стрелка. Его звали Эрнст Кесслер.

Купер моргнул.

– А самое удивительное, что по-немецки «кесслер» то же самое, что по-английски «купер» – что значит «бондарь». Забавно, верно? А мне вот это не показалось забавным.

Кабрильо открыл дверь вертолета и грубо выволок Кесслера-Купера на лед. Все это время он говорил с ним спокойно, даже ласково. Лишь сейчас его ярость выплеснулась наружу.

– А еще мы обнаружили, что после авиакатастрофы Кесслер стал сотрудником гестапо и проводил медицинские опыты в чудном местечке под названием Освенцим. А перед самым концом войны его перевели в германское посольство в Токио. Думаю, это было неплохим прикрытием для твоей работы на «Отряд 731» на Филиппинах. Надо было тебе, больному ублюдку, умереть в ту ночь. Ты мог явить миру одно из величайших открытий, то, что, возможно, послужило основой для одной из библейских историй, но выбрал путь убийцы… Что ж, Кесслер, ты пожнешь, что посеял, и сегодня, когда я буду представлять себе, как ты замерзаешь здесь насмерть, я буду улыбаться. – Кабрильо захлопнул дверь вертолета. – Поехали!

– Что теперь? – спросила Джулия, когда вертолет уже летел над водой.

– Он умрет.

– Я имею в виду, с Ковчегом.

– Ах, с этим… Я уже переговорил с Куртом Остином из Департамента морских исследований. А он ведет переговоры с норвежцами, чтобы разрешили исследовать ледник. Мы обязательно его найдем.

– Как же я хочу знать, что они там обнаружат…

Хуан мечтательно улыбнулся:

– Кто знает, может, каждой твари по паре…

Макс Хэнли сидел на скамейке неподалеку от обсерватории Гриффит-Парк, глядя на панораму Лос-Анджелеса. На лицо его упала тень, он поднял глаза и увидел своего сына, Кайла. Макс отсутствующим жестом пригласил его сесть. Он все еще продолжал злиться.

Кайл смотрел вдаль, и Макс изучал его профиль. Вдруг он увидел, как из уголка глаза Кайла скатилась слеза, за ней вторая, и его сын разрыдался как ребенок. Он обхватил отца руками, и тот обнял его в ответ.

– Мне так жаль… прости меня, папа, – всхлипнул Кайл.

– Конечно, прощаю, – произнес Макс слова, которые только и мог произнести отец.