Текст книги "Чумной корабль"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Джек Дю Брюл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 27

Когда Хуан моргал, ему казалось, будто он натирает глаза наждачкой. Кофе плескался в животе, а обезболивающие нисколько не облегчали головную боль. Он и без зеркала знал, что бледен как смерть, будто из организма высосали всю кровь. Кабрильо провел рукой по волосам, и даже те, казалось, болели, если такое вообще возможно.

Ветерок всегда освежал его, но сегодня он дрожал, несмотря на теплую погоду. Рядом с ним на сиденье в расслабленной позе развалился Линкольн. Его рот был приоткрыт, и то и дело сквозь гул мотора слышалось его похрапывание. У славной девушки, сорок восемь часов назад сопровождавшей их в Монте-Карло, сегодня был выходной, и Линка больше ничего не интересовало.

Ярость, только ярость сейчас правила Хуаном, злость на Линду и Марка, ослушавшихся приказа Эдди сойти с «Золотых небес» до отплытия из Стамбула. Теперь эта парочка «зайцев» обшаривала корабль в поисках доказательств коварного плана респонсивистов по заражению судна вирусом.

Когда он снова увидит их, то первым делом бросит в карцер, а потом повысит зарплату за преданность своему делу. Хуан был безгранично горд за свою команду, больше, чем когда-либо.

Он вспомнил о Максе и помрачнел. От Тома Сэверенса До сих пор ни слуху ни духу, и с каждой минутой призрачная надежда таяла, наводя Кабрильо на мысли о смерти друга. Он не мог произнести это вслух и чувствовал вину просто за то, что вообще допускал эти мысли, но отбросить их у него не получалось.

Яхта Ивана Керикова вернулась во внутреннюю гавань, а «Орегон» снова встал на якорь в полутора километрах от берега. Наблюдая за кораблем издалека, Хуан в сотый раз подумал, как же, должно быть, красив и величественен он был в свое время. Правильные пропорции, лишь легкий уклон у носа и кормы, а лес кранов и мачт символизировал бурную деятельность и процветание. Кабрильо представлял его со свежим слоем краски, с очищенными от хлама палубами, бороздящим воды тихоокеанского Северо-Запада, где «Орегон» благополучно служил лесовозом.

Но приблизившись, он увидел лишь покрытый ржавчиной корпус, облупившуюся краску и провисавшие кабели между кранами, смахивавшими на распадавшуюся паутину. Корабль выглядел брошенным на произвол судьбы, и ничего на нем не сверкало, даже винт спасательной шлюпки, свисавшей со шлюпбалки.

Проворный катер приблизился к трапу «Орегона». Хуан тронул ногой лодыжку Линка, и здоровяк с ворчаньем очнулся.

– Молись, чтоб в следующий раз я вернулся в то же место сна, на котором остановился, – широко зевнув, пригрозил он. – У нас с Анжелиной Джоли только-только начало что-то наклевываться.

Хуан подал ему руку и помог подняться на ноги.

–             Я так измотан, что вряд ли вообще еще когда-то подумаю о сексе.

Похватав свои мешки и поблагодарив пилота за помощь, друзья ступили на трап. К тому времени, как они достигли вершины, Хуану показалось, что он только что покорил Эверест.

Их встречала доктор Хаксли вместе с Эдди Сэном и Эриком Стоуном. Доктор одарила Кабрильо лучезарной улыбкой и едва ли не вприпрыжку побежала ему навстречу. Эдди и Стоуни тоже не сдерживали облегченных улыбок. Как только он встал на палубу, Хакс обвила его руками.

– Хуан Родригес Кабрильо, да ты, черт возьми, гений.

– Разумеется, я с тобой согласен, только напомни-ка, в чем заключается моя гениальность на этот раз.

– Эрик нашел в Интернете базу данных по клинописи одного из университетов в Англии. Он смог перевести таблички с фотографий, присланных с твоего телефона.

– Это компьютер смог перевести, – скромно поправил Эрик, – я ни аза не знаю на древнем санскрите.

–             Это все-таки вирус, – взахлеб рассказывала Джулия. —

насколько я поняла, какая-то форма гриппа, но ни с чем подобным наука еще не сталкивалась. В нем присутствует геморрагический компонент, прямо как у вируса Эбола или Марбурга. Но самое интересное: думаю, у Джани Даль естественный иммунитет, потому что корабль, на котором впервые проявился этот вирус, причалил неподалеку от места, где она выросла, и, возможно, она является потомком его команды.

Хуан едва поспевал за нескончаемым потоком слов.

– О чем это ты? Корабль? Какой еще корабль?

– Как какой? Ноев ковчег, конечно же.

Несколько секунд Кабрильо молча таращился на нее. Затем поднял руки, как боксер, просящий окончить поединок.

– Вы расскажете все с самого начала, но сперва мне необходимы душ, еда и выпивка, и неважно, в каком порядке. Встретимся в конференц-зале через двадцать минут. Передайте Морису, что я бы хотел апельсинового сока, полгрейпфрута, яйца бенедикт, тост и еще эту его картошку с тархуном. – Уже пора было обедать, но его организм упрямо настаивал на завтраке. Хуан развернулся и собирался уйти, но не удержался и оглянулся на Джулию. – Ноев ковчег?

Та кивнула с видом девчонки, горящей желанием поведать секрет.

– Я обязан это услышать.

Полчаса спустя, набив довольно урчащий живот, Хуан почувствовал, что готов выслушать доклад Джулии. Сначала он посмотрел на Эрика, ведь переводом занимался именно он.

– Итак, с самого начала.

– Не буду утомлять вас подробностями вроде коррекции фотографий и поисками онлайн-архива клинописи. Скажу только, что найденные вами письмена очень древние, насколько я могу судить.

Кабрильо вспомнил, что пришел к тому же выводу. Кивком он попросил его продолжать.

– Тогда я обратился к компьютеру. Спустя пять часов скрупулезной настройки программ он наконец начал выдавать что-то более-менее вразумительное. Алгоритмы, конечно, заставили попотеть; как я только не изворачивался, пытаясь достичь требуемого результата. Когда компьютер уловил нюансы, стало попроще, и, пропустив письмена через программы еще несколько раз, исправляя то там то тут, мне удалось воссоздать целую историю.

– Историю о Ноевом ковчеге?

– Вы, возможно, не знаете, но эпическая история Гильгамеша, переведенная с клинописи в XIX веке английским любителем, описала Всемирный потоп за тысячу лет до его появления в древнееврейских текстах. Многие культуры по всему миру также считают мифы о наводнении частью своих древних традиций. Антропологи считают, что, поскольку человечество расселялось в прибрежных районах и вдоль рек, многие короли и священники упоминали очень даже реальную угрозу катастрофического наводнения в своих поучительных историях, чтобы держать народ в узде. – Эрик поправил очки. – Я же полагаю, что в основе всех этих историй лежат цунами. Письменности еще не было, и истории передавались из уст в уста – конечно, не без прикрас, – так что через пару-тройку поколений речь велась уже не о гигантской волне, накрывшей вашу деревеньку, а о наводнении целого земного шара. На самом же деле…

Кабрильо прервал его:

– Лекции оставь на потом, давай-ка ближе к делу.

– Ох, да, простите. История начинается с потопа, но не резкого затопления или проливного дождя. Авторы табличек описывают, как поднимался уровень воды в море, у которого они жили. Думаю, он поднимался примерно на полметра в день. Жители ближайших поселений просто ушли повыше, но наши предки считали, что повышению уровня воды не будет конца, и потому решили, что единственный способ выжить – построить гигантскую лодку. Она была вовсе не такая большая, как описано в Библии. У них не было таких технологий.

– Так мы, получается, говорим уже не о Ное и его ковчеге?

– Нет, хотя совпадения просто поразительные. Вполне возможно, что пережившие катаклизм положили начало и эпосу о Гильгамеше, и библейской истории.

– А временные рамки?

– Пять с половиной тысяч лет до нашей эры.

– Довольно узко.

– А это потому, что существуют реальные свидетельства точно такого же потопа, что описан на табличках. Он произошел, когда перешеек там, где сейчас Босфор, рухнул и вода затопила внутреннее море, находившееся на сто пятьдесят метров ниже уровня Средиземного. Сейчас оно называется Черным морем. С помощью дистанционно управляемых аппаратов подводным археологам удалось доказать, что в древности на том побережье действительно обитали люди. Водоем наполнился чуть больше чем за год, а еще они говорят, что на фоне босфорских водопадов Ниагара покажется журчащим ручейком.

– Вот это да! – изумленно протянул Кабрильо.

– Эти факты удалось установить лишь несколько лет назад. Много тогда слухов ходило, якобы эта катастрофа послужила прототипом библейского Всемирного потопа, но ученые и богословы в один голос твердили обратное.

– Что ж, похоже, наша находка положит начало новым спорам. Так, постойте-ка, – осенило Хуана. – Таблички написаны клинописью. Это же из Месопотамии и Самарии, а не из региона Черного моря.

– Я уже сказал, что перед нами самая ранняя форма письменности, скорее всего, принесенная на юг покидавшими Черное море поселенцами. Там-то ее и подхватили остальные цивилизации. Уж поверьте мне, Председатель, эти таблички перевернут наше представление о древней истории.

– Верю, верю. Продолжай.

– Итак, жители той деревеньки свято верили, что подъем воды не прекратится. Как я и сказал, за год ее уровень достиг уровня моря, так что их можно понять. Еще они пишут, что в связи с таким большим количеством беженцев они страдали от множества болезней.

Доктор Хаксли перебила его:

– Сейчас в поселениях беженцев наблюдается точно такая же картина. Одни только дизентерия, тиф и холера чего стоят.

Эрик снова продолжил свой рассказ:

– Вместо того чтобы присоединиться к массовому бегству, они начали разбирать здания и строить корабль, достаточно большой, чтобы уместить четыре сотни. Точные размеры не упоминаются, зато говорится, что корпус был сделан из дерева, покрыт смолой и обшит медью.

– Это было в самом начале медного века, а значит, материала для обшивки корпуса корабля таких размеров у них было предостаточно. На борт они загрузили домашний скот: коров, свиней, коз, овец, птицу, а также корма для них на месяц.

– По моим оценкам, корабль должен быть не меньше сотни метров в длину.

– Компьютер считает так же. Он выдал 96 метров в длину и 13 в ширину. Вероятно, у судна было три палубы: нижняя для скота, средняя для припасов и верхняя для самих беженцев.

– А способ передвижения?

– Паруса.

Кабрильо замотал головой:

– Паруса изобретут лишь через два тысячелетия после периода, о котором мы говорим.

Эрик повернулся к ноутбуку и нашел нужный фрагмент.

– Вот точный перевод: «Между двумя закрепленными на палубе шестами было натянуто полотно из звериных шкур, чтобы ловить ветер». – Он обернулся к Кабрильо. – По мне, так самый настоящий парус.

– Будь я проклят. Ладно, давай дальше.

– Вода продолжала подниматься, корабль всплыл, и они отправились в путь. Ирония в том, что их путешествие началось незадолго до того, как уровень воды стабилизировался. Иначе они так и не выбрались бы из Черного моря. Как бы там ни было, они пробыли на плаву куда больше месяца. Где бы они ни пытались высадиться, им либо не удавалось найти питьевую воду, либо на них нападали местные жители. Спустя пять лунных месяцев, пройдя сквозь бесчисленные шторма и потеряв двадцать человек, корабль наконец прибился к берегу, и ничто уже не могло сдвинуть его с места.

– Где же?

– Место описано как «страна льда и камня».

Джулия наклонилась и встретилась взглядом с Хуаном.

– Здесь-то мы с Эриком как следует пораскинули мозгами.

– Ну, и где же он остановился?

– В Северной Норвегии.

– Почему именно в Норвегии?

– Вы нашли таблички в сооружении, использовавшемся японским «Отрядом 731» для создания биологического оружия. Японцы просто обожали такие исследования, в отличие от их союзников, которые оружием массового поражения предпочли химические вещества.

– Ты про фашистов, что ли?

– А кто еще мог дать им эти таблички?

Хуан устало потер глаза.

– Так, стоп. Я чего-то не понимаю. Зачем «Отряду 731» понадобились бы какие-то старые письмена о древней лодке?

– Из-за болезни, – вмешалась Джулия, – эпидемия которой началась после их высадки на берег. В табличках ее очень живо описывают. Я бы сказала, что это какая-то воздушная геморрагическая лихорадка, по скорости распространения сравнимая с гриппом. Она перебила половину беженцев, а затем испарилась. Самое интересное: очень немногие из выживших могли после болезни иметь детей. Они пытались дать потомство с местным населением, но вирус обесплодил большинство из них.

– Раз японцы искали способ усмирить население Китая, – продолжил Эрик, – то эта болезнь определенно пришлась бы им по душе. Мы с Джулией считаем, что, помимо табличек, немцы также передавали им найденные на корабле мумифицированные тела.

– Ах, так вот к чему вы клоните. Если таблички японцам действительно дали немцы, то они наверняка обнаружили их в Норвегии, когда оккупировали ее в 1940-м.

– Вот именно. «Страной льда и камня» можно было бы также назвать Исландию, ну или некоторые части Гренландии, но фашисты никогда не захватывали эти территории. Финляндия отошла русским, Швеция и вовсе не участвовала в войне. Так что мы подозреваем, что корабль – в Норвегии, скорее всего, на одном из фьордов северного побережья. Оно едва ли заселено и почти не исследовано.

– Погоди, Джулия, а что ты там говорила про иммунитет Джани?

– Я все не могла перестать об этом думать; в голове не укладывалось, как девушке удалось выжить, когда все на «Золотом рассвете» погибли. Описанная в табличках болезнь передается по воздуху, а раз она стал основой для нового вируса респонсивистов, то Джани в любом случае вдыхала зараженный воздух, даже будучи на аппарате искусственной вентиляции легких.

– Однако если один из ее предков был подвергнут заражению и выжил, то вполне возможно, что ее организм вырабатывает антитела. Не стоит забывать, что она родом из небольшого городка на севере Норвегии…

– Можешь это проверить?

– Без проблем, только мне нужен образец вируса.

Кабрильо подавил зевок.

– Прошу прощения, мне необходимо поспать. Думаю, нам все равно кое-чего недостает. Допустим, немцы обнаружили корабль и перевели таблички. Они узнали об этой кошмарной болезни, но им до нее нет дела, в отличие от их японских союзников, и немцы переправляют их в Японию, а именно на остров в Филиппинах, где «Отряд 731» проводил свои грязные опыты. Неизвестно, удалось ли им воссоздать вирус, но полагаем, что нет, ведь упоминания этой болезни до сих пор не встречалось ни в одной исторической книге.

Джулия и Эрик согласно закивали.

– И тут мы перескакиваем на респонсивистов. Каким образом? Если японцы провалились шестьдесят лет назад, то как это вышло у Сэверенса и его шайки?

– Мы тоже об этом подумали, – признался Эрик, – но ничего в голову не пришло, за исключением того факта, что их основатель Лайделл Купер был ведущим исследователем вирусов. А еще они использовали японские лаборатории, в которых те проводили свои эксперименты, значит, точно знали о работе над вирусом. Вот только откуда…

– Хорошо, другой вопрос: почему? С помощью вируса или его копии они перебили всех на борту «Золотого рассвета». А дальше что? – Упреждая ответ Эрика, Хуан добавил: – Да– да, они считают перенаселение самой страшной угрозой нашей планете, но выпустив на волю вирус, способный истребить все человечество, ну или большую его часть, они повергнут мир в абсолютный хаос, и цивилизация уже никогда не восстановится. Да это же оружие Судного дня!

– А может, им плевать? Может, этого они и добиваются? Я почитал о них кое-что. Эти люди с головой не дружат. В их литературе не упоминается план возврата к Средневековью, но что, если к этому они и стремятся – положить конец индустриализации и отбросить человечество назад к истокам?

– Тогда зачем нападать на круизные лайнеры? Почему бы просто не выпустить вирус во всех крупнейших городах, и дело с концом?

Эрик открыл было рот, но тут же закрыл его. Ответить было нечего.

Хуан грузно поднялся.

– Послушайте. Я вправду ценю проделанную вами работу и понимаю, что это существенно поможет нам разоблачить респонсивистов, но если я сейчас же не прилягу, то завалюсь на месте. Вы уже доложили обо всем Эдди?

– А как же иначе, – ответила Джулия.

– Отлично, пускай позвонит Оверхольту и все ему перескажет. Не знаю, чем он нам сейчас может помочь, но ЦРУ должно быть в курсе. Скоро Марк с Линдой выйдут на связь?

– У них нет с собой спутникового телефона, придется использовать канал связи «судно – берег». Линда сказала, что они снова выйдут на связь, – он взглянул на часы, – через три часа.

– Скажи Линде, что они должны свалить с корабля, даже если придется украсть шлюпку или спрыгнуть с крана.

– Будет сделано, сэр.

Казалось, Хуан едва коснулся подушки, как зазвонил телефон.

– Кабрильо. – Он еле ворочал языком.

– Председатель, это Хали. Думаю, вам стоит спуститься в командный пункт и посмотреть на это.

– Что там такое? – Он свесил ноги с кровати, зажимая трубку между плечом и ухом, чтобы подобрать протез.

– Думаю, с нами пытаются связаться на крайне низкой частоте.

– Это не на той ли частоте сообщаются наши подлодки?

– Уже нет. Те две антенны, что работали, разобрали еще пару лет назад. К тому же наши передавали на 76 герцах, а этот сигнал идет на 115.

– И откуда же он? – спросил Хуан, натягивая штаны.

– Мы еще недостаточно уловили, чтобы определить местонахождение источника, да и из-за особенностей КНЧ вряд ли нам это удастся.

– Ладно, мне уже интересно, буду через несколько минут.

Хуан по-быстрому оделся, не утруждая себя поиском носков,

и наспех почистил зубы. Судя по хронометру, он проспал три часа, хотя похоже это было на три минуты.

Пребывание в командном пункте всегда окрыляло Кабрильо. Ему нравились успокаивающее жужжание компьютеров, а также власть, которую давала эта комната, и не только над современнейшими двигателями «Орегона», но и над внушительной огневой мощью, готовой вырваться на свободу по первой же команде.

Хали протянул ему кружку дымящегося кофе. Кабрильо промычал благодарность и сделал глоток.

– Так-то лучше, – вздохнул он, ставя кружку у монитора Касима. – Теперь давай посмотрим, что там у тебя.

– Как вам известно, компьютер автоматически сканирует все частоты в радиоспектре. Как только он засек сигнал на КНЧ, он начал записывать, и когда программа распознала начало слова, дал мне знак. Я посмотрел и вот что обнаружил. – Он повернул экран к Кабрильо, и тот увидел на экране слово «ОРЕГОН».

– И это все? – не скрывая разочарования, протянул Хуан.

– Волны КНЧ невероятно длинные, аж до тридцати пяти километров. Именно благодаря своей длине они способны проникать так глубоко под воду. По сути, КНЧ-передатчик превращает Землю в гигантскую антенну. Но проблема в том, что на передачу сигнала уходит много времени, а подлодки не могут ответить на него за неимением собственных передатчиков. Собственно, поэтому ВМС и отказались от этой системы – нецелесообразно.

– А установить на подлодку КНЧ-передатчик невозможно, потому что…

– Потому что одна только антенна должна быть не меньше сорока пяти километров в длину. И хотя это лишь восьмиваттный сигнал, на него попросту не хватит вырабатываемой генераторами подлодки энергии. Но самое главное: передатчик должен быть расположен в области с крайне низкой удельной проводимостью земли во избежание поглощения радиоволн. Во всем мире есть лишь несколько мест, откуда можно послать КНЧ-сигнал, и подводная лодка к ним явно не относится.

Посмотрев записи в журнале, – продолжал Хали, – я обнаружил, что прошлой ночью в 10.00 поступал КНЧ-сигнал на точно той же частоте. Он состоял из беспорядочной путаницы нулей и единиц. Я оставил компьютер взламывать его, если это какой-то код, но я бы не питал больших надежд.

На экране высветилась буква Э. Через минуту к ней присоединилась другая – Т.

– Зубы выдирать и то легче, – поморщился Хуан. – А кто еще строил КНЧ-антенны?

– Советы. Такие антенны годятся только на то, чтобы связываться с подлодками глубоко под водой и на огромных расстояниях. Больше их строить незачем.

– Наши уже разобраны, значит, это русские. Может, как-то связано с нашей слежкой за Кериковым?

– Через минуту и узнаем. Ну… или через четверть часа.

Так они и ждали, следя мониторами, пока сообщение появлялось по букве в минуту. Пока что на экране горели слова «ОРЕГОН ЭТОМАК». Когда появилась следующая буква, Хуан тупо уставился на нее, а затем подпрыгнул и заорал от радости. Этой буквой была С.

– Вы это чего? – не понял Хали.

– Это же Макс! Вот хитрый ублюдок… Он умудрился связаться с нами через КНЧ-передатчик.

Хали выругался, потянулся к компьютеру и открыл новое окно с записью диалога из кабинета Гила Мартелла.

– И почему я сразу об этом не подумал?.. – рассерженно воскликнул он. На экране были знакомые слова:

Я НЕ… (1:13) ДА… (3:57) РАССВЕТ И НЕБЕС… (1:17) ЗАПУСКАЙТЕ-КА ЭНЧЕ… (0:24) КЛЮЧ… (1:12) ЗАВТРА (3:38) В ЭТОМ НЕТ (0:43) ЗА МИНУТУ… (6:50) ДО ВСТРЕЧИ (1:12)

– Не понимаю, к чему ты это.

– Четвертый отрывок. «Запускайте-ка энче…». Оказывается, это КНЧ. Запускайте КНЧ. У ресионсивистов есть собственный КНЧ-передатчик.

– На кой черт им это? – спросил Хуан и тут же сам ответил: – Если они выпускают токсины на лайнерах, КНЧ– передатчик поможет им синхронизировать атаку по всему земному шару.

Кабрильо сгорал от нетерпения: сообщение Макса расшифровывалось непростительно долго, а он все еще боролся со сном, насладиться которым ему так и не дали.

– Хали, так можно вечность ждать. Пойду-ка я к себе в каюту. Разбуди, когда расшифруешь все до конца, и отследи источник сигнала. Теперь это приоритетная задача. Пускай Эрик поможет, чем сможет. – Хуан повернулся к компьютеру, будто бы Макс мог его слышать. – Не знаю, как тебе это удается, дружище, но ты тот еще проныра.