Текст книги "Черный ветер"
Автор книги: Клайв Касслер
Соавторы: Дирк Касслер
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
– Да, что-то тут не вяжется, – признал он, – С чего бы им помирать на свежем воздухе, а не в мастерской, где они якобы надышались отравы?
– Вот и отец твердил то же самое! – торжествующе воскликнула Маргарет, – А еще он говорил, что власти сделали большую ошибку, не приняв во внимание птиц.
– Птиц? Каких птиц?
– Рядом с телами Ханта и детей нашли около сотни мертвых чаек. Па до конца жизни считал, что они стали жертвами какого-то эксперимента военных с засекреченной базы Форт-Стивенс, располагавшейся по соседству. Но прошло столько лет, что концов теперь вряд ли сыщешь.
– Многое, что творилось во время войны, до сих пор скрыто завесой секретности, – согласился Дирк. – В любом случае, Маргарет, огромное спасибо вам за помощь и информацию.
Выехав из города, он вернулся на прибрежное шоссе и снова покатил на юг. Немного погодя по правую руку показался указатель «Де ЛАУРА-БИЧ». Боковая дорога привела Дирка к открытым воротам с вывеской «ПАРК ФОРТ-СТИВЕНС». Судя по растрескавшемуся асфальту и заросшим подлеском обочинам, дорогой пользовались редко. Сбросив скорость, Дирк перевалил через возвышенный гребень и спустился к заброшенному артиллерийскому каземату. Батарея Рассела служила в свое время одним из бастионов, охранявших вход в устье Колумбии. Построенная еще в Гражданскую, батарея позднее была оснащена тяжелыми дальнобойными морскими орудиями, исправно функционировавшими вплоть до окончания Второй мировой войны. Отсюда открывался прекрасный ввд на отливающую солнечными бликами морскую гладь и длинную полоску пляжа внизу, живописно испещренную фигурками отдыхающих. С удовольствием вдохнув несколько раз полной грудью свежий, насыщенный солью воздух, Дирк пустился в обратный путь. Уступив дорогу встречному черному кадиллаку, для чего пришлось съехать на обочину, он преодолел еще четверть мили и остановил машину у мемориальной доски, привлекшей его внимание. На гранитной плите под детальным рельефным изображением подводной лодки было высечено большими буквами:
21 июня 1942 года в этом месте разорвался артиллерийский снаряд калибра 5,5 дюйма. Один из семнадцати, выпущенных японской субмариной И-25 по береговым укреплениям в устье реки Колумбия. Первый и единственный случай обстрела противником военной базы США на североамериканском континенте за период с 1812 по 1945 год.
Отступив в сторону и пропустив возвращающийся кадиллак, любезно притормозивший, чтобы не поднимать пыли, Дирк еще несколько мгновений разглядывал выбитый в камне силуэт подлодки, потом отвернулся и зашагал обратно к джипу. Внезапно что-то сработало у него в мозгу, заставив вернуться к мемориальной надписи. Так и есть, дата! 21 июня 1942 года. А днем раньше шериф Эдварде обнаружил на берегу мертвые тела Ли Ханта и троих подростков. Достав из бардачка мобильный телефон, Дирк прислонился к капоту и набрал номер. После четырех гудков в трубке послышался густой жизнерадостный бас:
– Перлмуттер слушает.
– Привет, Джулиан, это Дирк Питт. Как поживает мой любимый морской историк?
– Дирк, мальчик мой, ужасно рад снова услышать твой голос. Я тут как раз наслаждался десертом из маринованных зеленых манго, которые твой отец прислал мне с Филиппин. А какие у тебя впечатления от знакомства с Великим Белым Безмолвием?
– Недавно закончили программу исследований Алеутской гряды, так что я уже вернулся на Северо-Запад. Острова, безусловно, прекрасны, но для меня там чуток холодновато.
– Могу себе представить! – с дрожью в голосе пробасил Перлмуттер. – Так чему обязан твоим звонком, Дирк?
– Конкретно меня интересуют японские субмарины периода Второй мировой. А если еще точнее, какие из них обстреливали западное побережье США и не имелось ли у них на борту каких-нибудь необычных видов вооружения?
– Императорский подводный флот, гм-м… – задумчиво произнес историк. – Слыхал я что-то о неудачном рейде японцев, но подробностей не помню. Давно не углублялся в свои архивные данные по этой теме. Но ради тебя готов освежить в памяти дела давно минувших дней.
– Большое спасибо, Джулиан. Уточните заодно, не использовались ли в боеприпасах летучие цианистые соединения.
– Цианистые?! – удивленно переспросил Перлмуттер. – Да уж, действительно редкостная гадость, – покачал он головой, прежде чем положить трубку.
* * *
Несмотря на колоссальное количество редких исторических книг, рукописей и артефактов, собранных под крышей бывшего каретного двора в Джорджтауне, ныне служащего ему домом, Джулиану Перлмуттеру хватило нескольких секунд, чтобы определить местонахождение потребовавшихся ему материалов. Благодаря окладистой седой бороде, искрящимся весельем ярко-голубым глазам и внушительному телосложению он здорово смахивал на Санта Клауса, только ушедшего на покой и изрядно разжиревшего: стрелка весов под его тушей неизменно колебалась на отметке 400 фунтов. [13]13
Более 180 кг.
[Закрыть]Гурман и ценитель выдержанных вин, а также обладатель уникальной библиотеки, Перлмуттер считался одним из крупнейших в мире экспертов по истории морского дела.
Облаченный в шелковый пижамный костюм в полоску, он косолапо протопал по расстеленному на полу гостиной толстому персидскому ковру и остановился перед высоченным, под потолок, книжным шкафом красного дерева. Окинув корешки быстрым взглядом, Перлмуттер протянул руку и своими короткими, мясистыми пальцами безошибочно вытянул с полки книгу и два переплетенных тома архивных документов. Убедившись в правильности выбора, он вернулся в свое гигантское кожаное кресло, рядом с которым на столике дразняще красовались вазочка с шоколадными трюфелями и большая чашка горячего чая.
* * *
Добравшись без дальнейших проволочек до Портленда, Дирк Питт с удовольствием погрузился в атмосферу шоу-аукциона раритетной автомобильной техники, экспозиция которого расположилась на покрытой зеленью территории парка аттракционов на окраине города. Толпы людей бродили по дорожкам, любуясь выстроившимися в ряд на травяных газонах блистающими хромом и краской антикварными автомобилями, произведенными по большей части в сороковые, пятидесятые и шестидесятые годы. Дирк тоже прошелся вдоль выставочного ряда, восхищаясь работой дизайнеров и реставраторов, прежде чем переместиться поближе к входу в большой парусиновый шатер, где вскоре должны были начаться торги.
Под куполом рассыпалась дробным стаккато усиленная динамиками скороговорка главного аукционера, с пулеметной скоростью выпаливающего каждое новое повышение цены на лот и тут же начинающего отсчет. Пристроившись на боковом сиденье подальше от усиливающих звук колонок, Дирк с интересом наблюдал за действиями группы поддержки. Молодые и не очень мужчины, обряженные в черные смокинги в стиле семидесятых и нелепо смотрящиеся в сочетании с ними широкополые ковбойские шляпы, лезли из кожи вон, нагнетая азарт и стараясь взвинтить цены. Проводив равнодушным взором несколько моделей «корвета» и ранний выпуск «сандерберда», обретшие новых хозяев, Дирк сразу встрепенулся и принял охотничью стойку, когда на аукционный помост выкатили роскошный «крайслер 300-D» пятьдесят восьмого года. «Родной» бирюзовый окрас, обрамляющий квадратные мили сияющего хромированного покрытия, выгодно подчеркивал фантастические обводы автомонстра – от оскалившегося решеткой стальных зубов радиатора до высоких парных акульих плавников сзади. Истинные чувства Дирка при виде этого шедевра автомобильного дизайна из стекла и металла, сопровождаемые резким выбросом адреналина и участившимся сердцебиением, смог бы понять и оценить только настоящий ценитель или коллекционер-фанат.
– Предлагаемый лот приведен в первозданное состояние усилиями специалистов из реставрационной автомастерской в Голдене, штат Колорадо, – сообщил аукционер. Он еще долго распространялся визгливым голосом относительно достоинств выставленного на торги уникума, однако, к удивлению Дирка, потенциальные покупатели реагировали вяло и цену набавлять не спешили. Когда публика в очередной раз замешкалась, он сам поднял руку и вскоре оказался единственным конкурентом толстяка в белой рубашке и широких парусиновых штанах с желтыми подтяжками. С ходу перебивая цену противника, Дирк дал тому понять, что настроен биться до победного конца. Тактика сработала. После третьей надбавки жиртрест в подтяжках уныло покачал головой и направился к бару.
– Продано джентльмену в бейсболке с эмблемой НУМА! – провозгласил аукционер под сдержанные аплодисменты участников. Хотя покупка обошлась ему в несколько месячных зарплат, Дирк имел полное право поздравить себя с удачным приобретением, тем более если учесть, что в 1958-м было выпущено всего лишь около двухсот экземпляров модификации «крайслер 300-D» с откидным верхом.
Он успел оформить бумаги и распорядиться о доставке машины в Сиэтл, когда ожил мобильник в боковом кармане.
– Дирк, это Джулиан. Я накопал для тебя кое-какую информацию.
– Вот это, я понимаю, сервис! – восхищенно цокнул языком Дирк.
– Я всего лишь хотел покончить с делами до ужина, – слегка охладил его восторг старый чревоугодник, очень не любивший, когда его отвлекали во время трапезы.
– Я весь внимание, Джулиан.
– После Пирл-Харбора японцы выделили для патрулирования западного побережья где-то с десяток подлодок, но когда эпицентр боевых действий переместился в южную часть Тихого океана, их сняли с позиций и перебросили на новое место. Изначально задачи патрульных субмарин сводились в основном к сбору разведданных: наблюдение за большими портами и военно-морскими базами позволяло им вовремя предупреждать командование о выходе в море крупных конвоев и соединений ВМС. Время от времени они пускали на дно пару-тройку транспортов, особенно в начале войны, да и вообще старались держать в напряге как моряков, так и мирное население. Что же касается конкретных боевых действий на побережье, то первое нападение произошло зимой тысяча девятьсот сорок второго, когда И-17 выпустила несколько снарядов в районе Санта-Барбары, повредив причал и нефтяную вышку. В июне того же года И-25 обстреляла базу Форт-Стивенс близ Астории, штат Орегон, а И-26 одновременно атаковала радиостанцию на острове Ванкувер, принадлежащем Канаде. Жертв и серьезного ущерба в ходе двух последних нападений не зарегистрировано. В августе И-25 вновь всплыла близ мыса Бланко, штат Орегон, запустив легкий бомбардировщик, оснащенный зажигательными бомбами. И в этом случае цель операции – поджечь примыкающий к берегу океана лесной массив, – не была достигнута. Единственный зафиксированный очаг возгорания оказался незначительным и был быстро ликвидирован.
– Такое ощущение, что все эти мелкие вылазки задумывались и проводились с целью не столько навредить, сколько досадить, – заметил Дирк.
– Да уж, стратегической направленности в их действиях никак не усматривается, – фыркнул Перлмуттер. – После неудачной попытки вызвать лесной пожар активность вражеских субмарин снизилась до нулевой отметки, а потом отряд и вовсе перебросили на север для поддержки японского вторжения на Алеутские острова. Они неплохо проявили себя при захвате и последующей эвакуации Атту и Киски в тысяча девятьсот сорок третьем. Кстати, благодаря быстрому развитию наших технологий в области радиолокации японцы потеряли пять подлодок в ходе одной лишь этой кампании. После освобождения острова Киска на всем северном фронте у них осталось считаное количество субмарин. И-180 засекли и потопили в апреле 1944-го близ острова Кодиак, после чего они довольно долго вообще не объявлялись в американских территориальных водах. Вплоть до января сорок пятого, когда эсминец Береговой охраны атаковал и отправил ко дну всплывшую у мыса Флэттери И-403.
– Не могу понять, какого черта эту субмарину занесло на Западное побережье, да еще в тот момент, когда весь японский флот находился при последнем издыхании? – недоуменно пожал плечами Дирк. – Ты ничего не путаешь?
– Я – нет, а вот ты еще больше запутаешься после того, как я сообщу, что И-403 не только была крупнейшей из имевшихся в подводном флоте микадо субмарин, но и готовилась к проведению воздушной атаки. Сторожевик застал их врасплох; в рапорте командира корабля упоминаются два готовых взлететь самолета на палубе.
– Первый раз слышу, что у япошек имелись в распоряжении подлодки-авианосцы! – поразился Дирк.
– Однако это факт. Более того, субмарины данного класса имели на борту не один, а целых три легких бомбардировщика. Здоровые были зверюги.
– А как насчет использования цианистых соединений в боеприпасах?
– Применение таковых в ходе боевых действий ни разу не отмечалось, но это отнюдь не означает, что их вовсе не существовало. Флотские, правда, никакого отношения к ним не имели, а вот в Квантунской армии было сформировано специальное подразделение, занимавшееся на оккупированной территории Китая интенсивными исследованиями в области химического и биологического оружия. Помимо прочего они проводили испытания артиллерийских снарядов, начиненных отравляющим газом на цианидной основе. Не исключено, что некоторое количество таких снарядов поступило в распоряжение командования императорского флота, но официальных сведений об их применении не имеется.
– У меня нет доказательств, – медленно произнес Дирк, – но есть веские основания подозревать, что за день до обстрела базы Форт-Стивенс И-25 выпустила по меньшей мере один снаряд с цианистой начинкой, ставший причиной смерти четырех человек, оказавшихся в тот момент на берегу.
– Что ж, вполне возможно, – не стал спорить историк, – А с доказательствами действительно проблема. И-25 потопили годом позже в окрестностях острова Эспириту-Санту в Южной Атлантике. Да и в моем распоряжении – за единственным исключением, – нет никаких данных о наличии на борту японских военных кораблей какого-либо иного вооружения, кроме предусмотренного штатным расписанием.
– И что же это за исключение?
– Все та же И-403. В послевоенном армейском журнале я наткнулся на ссылку об отправке на субмарину некоего секретного груза под грифом «Макадзе».Что примечательно, груз приняли на борт перед самым выходом подлодки с базы в Куре. Это было ее последнее плавание. Ни до, ни после я ни разу больше не встречал упоминаний этого названия; отсутствует оно не только в моих архивах, но и во всех доступных файлах международных институтов и организаций, хотя бы косвенно причастных к производству оружия и боеприпасов.
– Оно что-нибудь означает?
– С японского это слово переводится как «черный ветер».
Коротко переговорив с Лeo Дельгадо, Дирк вызвонил Далгрена. Его беспутный напарник, вволю накатавшийся на каяке в обществе очаровательной кассирши, наслаждался заслуженным отдыхом и видом на озеро Вашингтон, потягивая пиво на лоджии своего номера.
– Что скажешь, Джек, если я предложу тебе завтра немного понырять?
– За лососем с гарпунным ружьем в проливе? – оживился Далгрен, – Отличная идея!
– Я имею в виду кое-что покрупнее.
– Да что ж там такое водится крупнее королевского лосося? – удивился Джек.
– Та рыба, за которой мы будем охотиться, не сдвинулась с места за последние шестьдесят лет.
7
Ирвин Фаулер проснулся с жуткой головной болью. Морщась и проклиная лишние полдюжины бутылок пива, столь неосмотрительно опустошенные накануне вечером, ученый с трудом выполз из постели. Подкрепившись чашкой черного кофе с пирожным, он убедил свое самочувствие в несомненном улучшении, но оно почему-то упорно отказывалось прислушиваться к доводам разума. Миновал полдень, однако мигрень не унималась, а только усиливалась, несмотря на уже неоднократный прием таблеток аспирина. Хуже того, вслед за головой разболелась спина, и теперь каждое неосторожное движение сопровождалось мучительной болью в суставах и пояснице. Не в состоянии больше сопротивляться нарастающей слабости, Фаулер покинул временно предоставленный ему кабинет в здании департамента здравоохранения и социального обеспечения штата Аляска и отправился домой.
Миска горячего и крепкого куриного бульона не только не помогла, но и вызвала острые желудочные колики. Помянув недобрым словом традиционные методы домашнего самолечения, Ирв прилег, но короткие периоды дремы то и дело прерывались новыми болезненными спазмами и приступами. Промаявшись так около часа, он поплелся в ванную за очередной дозой аспирина и остолбенел, узрев в зеркале собственное отражение. Взгляд остекленевший, лицо осунулось, на щеках ярко-красные пятна румянца, как у чахоточного в последней стадии.
– И где ж это я мог так здорово простыть? – озабоченно пробормотал Фаулер, мешком повалившись на кровать.
* * *
Меры безопасности в токийском отеле «Хилтон» всегда отличались повышенной строгостью, и приглашенным на званый ужин гостям предстояло миновать целых три пропускных пункта, прежде чем ступить на порог роскошно оборудованного и обставленного банкетного зала. Традиционный ежегодный банкет Ассоциации японских экспортеров, объединяющей крупнейших производителей, являлся отнюдь не рядовым событием. Для его обслуживания привлекались лучшие повара и официанты страны, а для выступления перед гостями приглашались самые популярные звезды эстрады. Финансировалось это мероприятие спонсорами из высшего руководства экспортных компаний, и на нем также присутствовали получившие персональное приглашение члены дипломатического корпуса, представляющие те государства мира, с которыми у Японии имелись устойчивые торгово-экономические связи.
Нашумевшее убийство американского посла Хэмилтона и теракт во время торжественной церемонии открытия японского филиала «Семкон индастриз» служили главной темой для обсуждения в толпе собравшихся. Поэтому нет ничего удивительного в том, что гости заволновались и стали оборачиваться, когда в зале появился в сопровождении двух телохранителей Роберт Бриджес, временно исполняющий обязанности чрезвычайного и полномочного посла США в Стране восходящего солнца.
Несмотря на успешную дипломатическую карьеру, Бриджес не любил шумных официальных сборищ, предпочитая исполнять свои обязанности по обеспечению политических и экономических интересов родины в тиши и уединении изолированных от внешнего мира кабинетов и офисов. Его предшественник слыл куда более коммуникабельной личностью в плане общения с людьми. Бриджес же испытывал немалые затруднения, поддерживая светскую беседу с каким-то японским бизнесменом, чьего имени он даже не запомнил. Слава богу, подоспел распорядитель банкета и проводил американца за отдельный стол, за которым уже обосновалась большая группа европейских дипломатов.
Официанты разнесли традиционные национальные блюда – сасими и лапшу соба, – а по подмосткам плавно заскользили гейши-танцовщицы в ярко расписанных всеми цветами радуги кимоно и с непрерывно порхающими в их ловких ручках бамбуковыми веерами. Бриджес первым делом опрокинул чашечку горячего сакэ, что несколько притупило восприятие, помогло отвлечься от нудного бормотания под ухом французского посла, возмущающегося низким качеством производимых японцами вин, и позволило целиком сосредоточиться на демонстрируемом очаровательными девушками танце.
После первой перемены эстрада опустела: гейши уступили место нескончаемой череде ораторов, желающих произнести речь, а заодно привлечь внимание к собственной персоне и возглавляемой ею фирме. Бриджес воспользовался моментом, чтобы посетить туалетную комнату, куда отправился, предшествуемый здоровяком телохранителем. Миновав боковой коридор, они остановились перед дверью с соответствующей табличкой. Бодигард вошел первым, просканировал профессиональным взглядом помещение и не обнаружил ничего и никого подозрительного, если не считать умывающегося под краном официанта. Проводив босса к писсуарам, секьюрити закрыл за ним дверь, а сам остался снаружи, не сводя глаз с входа.
Лысый официант закончил омовение, повернулся спиной к охраннику, оторвал кусок от ролика бумажного полотенца, тщательно вытерся и направился к выходу. Откуда у него в руке возник, словно по волшебству, автоматический пистолет двадцать пятого калибра с глушителем, так и осталось загадкой для ошарашенного телохранителя. Выходное отверстие насаженного на ствол цилиндра смотрело прямо ему в лицо, и бодигард рефлекторно потянулся к кобуре за своим оружием. То было последнее движение в его жизни. Пистолет киллера глухо кашлянул, и над левой бровью американца образовалась аккуратная красная дырочка. Массивное тело убитого беззвучно выгнулось в предсмертной судороге и тяжело осело на кафельный пол. Из раны во лбу засочилась тоненькая струйка крови.
Бриджес не слышал выстрела, но уловил звук падения. Обернувшись к двери и увидев направленный на него ствол, он успел лишь изумленно воскликнуть:
– Эй, какого черта?!
Лысый убийца в официантском костюме с бабочкой окинул жертву равнодушным холодным взглядом угольно-черных глаз и оскалил в издевательской садистской ухмылке два ряда неровных, желтых от никотина зубов. Не произнеся ни слова, он дважды нажал на спусковой крючок. Схватившись за простреленную грудь, Бриджес завалился набок. Киллер выхватил из кармана листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом, скатал его в трубочку, нагнулся над трупом и засунул свиток в рот мертвому дипломату. Затем отвинтил глушитель, спрятал его в карман, осторожно переступил через оба тела, вышел в коридор и бесследно исчез где-то в окрестностях кухни.