Текст книги "Сдвиг по фазе"

Автор книги: Кит А. Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

17

Когда я выхожу из спальни, на коврик у входной двери из почтовой щели падают несколько конвертов. Вяло подбираю их, бросаю на кухонный стол и ставлю чайник. Я настолько разбит, что смогу функционировать на минимальном уровне только после завтрака. Пока вода закипает, опускаю в тостер два ломтика хлеба.

Удовлетворив потребность в пище, усаживаюсь за стол и принимаюсь просматривать почту. Среди обычных счетов и рекламного мусора обнаруживается простой белый конверт с маркой. Вскрываю его и сразу узнаю ярко-зеленый логотип на фирменном бланке. Содержание послания отнюдь не способствует поднятию сегодняшнего унылого утреннего настроения: это официальное подтверждение моего временного отстранения от работы в «Здравом уме» до прекращения полицейского расследования.

От вида этой бумажки меня едва ли не мутит – в особенности потому, что копию приобщат к моему личному делу. Всё, несмываемое пятно на доселе безупречной карьере. Уж не знаю, кто будет подшивать уведомление, но ознакомится ли этот человек с его содержанием? Сочтет ли меня однозначно невиновным или же тихонько ахнет и предположит самое худшее? Даже одно обвинение, пускай и голословное, – штука скверная, а если Кингсленд осуществит свою угрозу, на мне можно будет поставить крест вне зависимости от развязки всей этой истории. Мою репутацию в таком случае уже ничто не спасет.

Решение я принял вчера днем, а потом весь вечер проклинал собственную опрометчивость. Письмо, однако, вновь меня переубедило, и договоренность о визите Клемента сегодня в девять утра уже не представляется такой ужасной идеей. Я должен разобраться со своей проблемой, и, как ни досадно это признать, за двадцать минут разговора с ним я добился куда большего прогресса, нежели в одиночку за несколько дней. Да и потом, следует самому прислушаться к совету, что я даю клиентам: осознать необходимость помощи есть первый шаг к решению проблемы.

После завтрака я направляюсь в ванную, и в начале девятого уже натягиваю свитер в спальне. Лия ворочается под одеялом.

– Привет, соня.

– Ох… Сколько времени?

– Пять минут девятого. Собираешься вставать?

– Уже?

– Напоминаю, в девять у нас гость.

Она немедленно садится.

– Черт. Совсем забыла.

Жена спешит в ванную, на ходу требуя сделать ей чай. Возвращаюсь на кухню и второй раз за утро ставлю чайник. Впрочем, что-то подсказывает мне, что не последний. Пока он закипает, убираю извещение от «Здравого ума», как и досаждающие счета. Как-никак, сегодня мне предстоит разрешение проблем куда более значительных, нежели финансовые.

Заварив чай, несу две кружки в гостиную и включаю телевизор. Из прихожей доносится скрип открываемой двери в ванную.

– Твой чай здесь! – кричу я.

– Спасибо.

Уже облаченная в джинсы и свитер, Лия усаживается рядом со мной на диван.

– Напомни мне еще раз, что у тебя за дела с Клементом?

– Он помогает мне отыскать клиента, о котором я беспокоюсь.

– Того самого, что так тебя расстроил?

– Он не расстроил меня, милая. Он просто… В общем, все куда сложнее.

– Слишком сложно для моего слабого ума?

– Я вовсе не это имел в виду. Ты же знаешь, мне нельзя обсуждать клиентов.

– А с каким-то неизвестным, значит, можно?

– Как я уже сказал, Клемент всего лишь помогает мне отыскать парня, оказавшегося в затруднительном положении. Причины его проблем носят конфиденциальный характер, и о них я никому не рассказываю. Так понятно?

Объяснение, похоже, Лию устраивает, и она сосредотачивается на чае.

– Какие планы на сегодня? – сменяю я тему.

– Да ничего особенного. Может, просмотрю товар, что взяла в субботу.

– Выбираться из дома не собираешься?

– Это вопрос или предложение?

– Я хотел бы попросить тебя об одном одолжении.

– Валяй, – с подозрением смотрит на меня Лия.

– Не могла бы ты заглянуть в тот секонд-хенд? Вдруг узнаешь свои коробки у них на складе?

– Сомневаюсь, что узнаю…

– Я понимаю, что шансов мало, но мне очень нужно отыскать тот мобильник.

На лице жены явственно читается нежелание куда-либо тащиться, а вероятность обнаружения айфона в секонд-хенде ничтожна, но еще прошлым вечером я пообещал себе испробовать все возможности. А если уж быть до конца честным, так она не будет мешаться, и я смогу без помех поговорить с Клементом. Лие совершенно ни к чему все знать.

– Если ты поговоришь с администратором – ее зовут Фейт, – она наверняка позволит тебе поискать.

– Ладно, – вздыхает она. – И когда мне отправляться?

– Сейчас самое время.

– Эй, ты что, хочешь меня сплавить?

– Нет-нет, ничего подобного.

Как раз в этот самый момент раздается звонок в дверь. Увы, поздно.

– Я открою.

Спешу в прихожую и отпираю замок.

– Доброе утро, док.

– Клемент, вы рано.

– Кто рано встает… – Он вытирает ноги и тут же распоряжается: – Поставь-ка чайник. Подыхаю от жажды.

– Будет исполнено, сэр.

Из гостиной показывается Лия.

– Доброе утро, Клемент, – воркует она.

– Доброе, пупсик.

Глазам своим не верю, но, кажется, моя жена состроила глазки нашему гостю.

– Проходите на кухню, Клемент.

Он идет за мной, и у меня по коже бегут мурашки. Как будто за спиной топает доминантный самец гориллы с неуравновешенной психикой.

– Садитесь. Сейчас сделаю чай.

– Пасиб.

Великан расстегивает спецовку, под которой обнаруживается джинсовая безрукавка и черная футболка. Нельзя сказать, что вид от этого у него становится менее устрашающим: такой, пожалуй, еще и побьет пресловутого доминантного самца гориллы на состязаниях по армрестлингу.

Появляется Лия.

– Через минуту выхожу.

– Замечательно. Я тебе очень признателен.

– Ты предложил Клементу завтрак?

– Уверен, он…

– А вот это было бы весьма кстати, – перебивает меня гость. – Согласен на что угодно, кроме травы.

– Тосты с яичницей? – предлагает жена.

– Супер.

Не обращая внимания на мои возражения, Лия задерживается, чтобы состряпать Клементу завтрак. Я усаживаюсь за стол и быстро пишу на обратной стороне конверта: «Не говорите при Лие о нашем деле». Пихаю записку великану, и тот кивает.

– Так чем зарабатываешь на жизнь, пупсик? – осведомляется он.

– У меня лоток на рынке. Покупаю-продаю.

– Неплохо. И что именно покупаешь-продаешь?

– В основном всякую хрень, – бурчу я.

– Ах, да всего лишь подержанные вещи. Все, что только подвернется.

– Был у меня когда-то кореш, он точно так же торговал на Камденском рынке. Несколько раз я ему даже помогал.

– О, я там тысячу раз работала. Как вашего приятеля зовут?

– Да вряд ли ты его знаешь, пупсик. Это было очень давно.

– А, ну тогда ладно. А вы? Как вы зарабатываете на жизнь?

Зыркаю на Клемента и неистово мотаю головой.

– Работаю в сфере личного страхования, – с достоинством отвечает великан.

– Вот как? Не очень-то вы похожи на страхового агента.

– Мне поручают проблемных клиентов. Верно, док?

– Э-э… Да.

– Поэтому-то вы Дэвиду и помогаете?

– Да! – спешу я ответить за гостя. – Клемент специализируется на розыске пропавших держателей полиса. Так ведь?

– В точку, док.

– Что ж, надеюсь, вы отыщете этого парня, который так упорно ускользает от Дэвида. А то последние несколько дней он такой брюзга!

– Ничего подобного! – возражаю я.

– А вот и да! Ты даже отказался провести день в постели с собственной женой!

– Я… Дорогая, не при госте же!

– Нынче этому делу пилюли помогают, – деловито сообщает великан. – Пониженное половое влечение, обвислый член… По телику рекламу показывали.

– Спасибо, но в этой области проблем у меня нет. И, будьте так любезны, следите за выражениями в присутствии моей жены!

– А что я такого сказал?

– Обвислый член, – хихикает Лия и ставит тарелку с тостами на стол. На мою же долю выпадает ледяной взгляд. – Дэвид, я не ребенок. На рынке чего только не услышишь.

– Прости, – бурчу я.

Жена спешит к плите, возвращается с миской болтуньи и без особых церемоний вываливает густую массу на тосты.

– Повариха из меня не ахти, – признается она.

– Не, выглядит шикарно, пупсик. Спасибончик!

Оставляю Клемента уплетать бесплатный завтрак и выпроваживаю жену в прихожую.

– А теперь тебе пора, – объявляю я и снимаю с вешалки ее пальто и сумочку.

– Что за спешка?

– Просто беспокоюсь, вдруг телефон в магазине выставят на продажу.

– А, поняла. Клемент еще будет у нас, когда я вернусь?

– Сомневаюсь, что даже я буду. Посмотрим, как пойдут дела.

– Тогда пойду попрощаюсь.

Так она и поступает. Возвращается с улыбкой до ушей:

– Тот еще оригинал, а?

– Да, он такой. Ты же в секонд-хенд пешком пойдешь?

– Ага.

– Вот и чудесно. Возможно, мне понадобится фургон.

– Только не забудь заправиться.

– Обещаю.

Чмокаю Лию на прощание и закрываю за ней дверь.

По возвращении на кухню обнаруживаю, что Клемент уже расправился с двумя тостами и большей частью яичницы. Он поднимает на меня взгляд:

– Ушла благоверная?

– Да, слава богу.

– Почему ты не хочешь посвящать ее в наши планы?

– Если не углубляться – моя жена нервничает даже по мелочам. Лучше ее не волновать.

– Молчок, значит?

– Полный. Но, может, приступим к делу?

Великан отправляет в рот остатки яичницы и с кружкой в руке откидывается на спинку стула.

– Так что тебе известно об этом парне?

– Совсем немного. Согласно его фейсбучной страничке, он изучает химию в Оксфорде, но информация, скорее всего, уже устарела. Может, он уже получил диплом, а может, его отчислили. Судя по его состоянию, скорее второе.

– Это все?

– Почти. Да, еще я видел на телефоне его фотографию с девушкой – скорее всего, подругой.

– И как ее зовут?

– Не знаю.

Клемент качает головой.

– Расскажи, что он тебе говорил. Слово в слово.

Я вспоминаю разговор с парнем у себя в кабинете, а затем в «Герцоге».

– Да рассказывать практически и нечего. Сначала он явился в нашу организацию с просьбой о помощи. Мы прошли в мой кабинет, и у него, похоже, случился наркотический криз. Сказал, что двадцать два дня употреблял синтетический наркотик под названием «кимбо», что показалось мне странным.

– Почему?

– Наркоманы, как правило, не ведут дневник приема препаратов.

– А что за кимбо такое?

– Без понятия. Хотя мне известны почти все расхожие наркотики и их жаргонные названия. Кроме того, моя коллега проверила базу данных – тоже никакого упоминания о кимбо.

Клемент не спеша попивает чай. Видимо, за этими недобрыми глазами идет напряженная работа мозга.

– Так что думаете, Клемент?

– Думаю, у нас только одна зацепка.

– И какая же?

– Оксфорд.

Не понимаю.

– Башковитый парень, поступил в один из крутых университетов, а заканчивает в какой-то камденской дыре, сидя на наркоте. Как так?

– Наркотики разрушают жизнь, иногда пугающе быстро.

– Да, но чувак изучал химию. Тебе не кажется чертовски странным, что он подсел на наркоту, что производят в лаборатории?

– Согласен, ему как никому другому знать о таких вещах.

Клемент поднимается.

– Вставай, – командует он. – Поехали.

– Куда?

– В Оксфорд. Тачка-то есть?

– У жены есть фургон, но погодите немного. Какой смысл ехать в Оксфорд, если Камерон живет в километре отсюда?

– Если ты не хочешь вламываться в каждую хату в Камдене, нам нужно понять, кого именно мы ищем.

– Все равно не понимаю, как поездка в Оксфорд поможет нам найти Камерона Гейла.

– Может, и не поможет, но ты кое-что упускаешь. Речь идет не только о поисках парня. Еще нам не помешает выяснить, почему он так важен для Кингсленда.

– А это имеет значение?

– Еще какое! Мужика вроде этого хрен остановишь, пока не просечешь его игру. Если к воскресенью не найдешь телефон или парнишку, что будешь делать?

– Так далеко я пока не загадывал, но не спорю, его угрозы меня пугают. Я и без того под обязательством явки.

– Взгляни на ситуацию с другой стороны, док. Кингсленд – змея, и он требует, чтобы ты его накормил. Ты можешь несколько дней искать ему жратву, но если ничего не отыщешь к воскресенью, сам станешь его ужином. В общем, если не хочешь, чтобы тебя сожрали живьем, лучше подготовить нож – вдруг понадобится отрезать ублюдку башку.

– Надеюсь, нож – это информация?

– Как угодно. Поедем в Оксфорд и поспрашиваем. Может, кто знает твоего паренька и что-то слышал о том, чем он занимался.

В некоторой логике Клементу не откажешь, и все же затея представляется мне напрасной тратой времени. С тем же успехом можно просто караулить Камерона Гейла на улице.

– Кроме того, – добавляет великан, – так ты получишь возможность узнать побольше о проблеме моего кореша.

Я улыбаюсь, однако про себя начинаю лихорадочно подыскивать благовидный предлог отказаться. До Оксфорда полтора часа езды, что примерно на восемьдесят восемь минут дольше, чем мне хотелось бы провести в обществе Клемента и его психоза.

– Ну, в чем дело? – нетерпеливо подгоняет меня великан.

– Э-э, ни в чем. Просто обдумываю альтернативные варианты.

– А ты еще подольше херней пострадай, и тогда из вариантов тебе только и останется выбирать, что – гранит или известняк.

– Что-что?

– На памятник женушке.

Коротко и мрачно. За размышлениями о последствиях для своей карьеры я эгоистично забыл о безопасности Лии.

– Только пальто надену.

18

Сегодня ровно неделя, как я впервые повстречался с Камероном Гейлом.

Всего неделя.

И вот я сижу за рулем видавшего виды фургончика, продираясь к автостраде по забитым улицам западного Лондона, а на соседнем сиденье громоздится странный тип, к тому же больной на голову. Если бы не отчаянные гудки да вонь выхлопных газов, просачивающаяся в кабину, я бы почти поверил, что все это дурной сон.

Не перестаю удивляться, с какой скоростью обстоятельства способны принимать скверный оборот. Мало того, еще и нелепый.

– С чего начнем, док?

– Что именно?

– Да помогать моему корешу.

А теперь не только нелепый, но и абсурдный. Я в таких условиях не работаю, да и квалификации у меня нет. Тем не менее следует хотя бы выслушать Клемента. Он это уже заслужил.

– Может, поговорим о мнимой смерти вашего друга?

– Это тебе решать.

– Меня интересует, что он помнит об этом. Возможно, его смерть не была буквальной.

– В смысле?

– Например, он пережил какое-то травматическое событие и его сознание вытеснило предыдущие воспоминания, в результате получилась искаженная версия прошлого. Подобное порой происходит при ПТСР.

– Это еще что такое?

– Посттравматическое стрессовое расстройство, обычное дело у участников боевых действий. Можно только догадываться, что им пришлось пережить.

Я искоса смотрю на пассажира, но тот лишь пристально всматривается в вереницу машин впереди.

– Как думаете, он помнит что-нибудь? – упорствую я.

– Кое-что помнит.

– Есть желание поделиться?

– В общем, он сидел в этой пивнушке, как ее там… «Три монаха», что в Камдене. Давно закрылась. Ну, он как раз закончил игру в картишки и решил выпить на дорожку. Стал болтать с барменшей…

– Ваш друг помнит, как ее звали?

Я намеренно прошу великана сосредоточиться на незначительных деталях, чтобы развеять ложную реальность.

– Бебс, – отвечает он не задумываясь.

– И как Бебс выглядела?

– Блондинка, немного за тридцать, а сиськи такие, что между ними мотик можно припарковать. Запах ее духов напоминал… моему корешу, я имею в виду… клубничные леденцы.

Грубовато, но описание яркое.

– Итак, он болтал с Бебс, и что произошло потом?

– Так, вот он допивает стакан и прощается… А не, погоди. Бебс спросила, не хочет ли он задержаться до закрытия. И он подумал, что девка не прочь немного развеяться.

– Развеяться?

– Док, включи воображение.

– Ах, понятно.

– Ну, он все равно отказался. На следующий день надо было рано вставать.

– Продолжайте. Что потом он сделал?

– Вышел из паба.

– И какая была погода?

– Дождь поливал – лужи кругом стояли.

– Из дверей он повернул налево или направо?

– Направо, а потом опять направо, в переулок. Так было ближе идти до своей хаты.

– Что произошло дальше?

– Он делает шагов десять… Лезет в карман за сигами… А их там нет – наверное, на стойке оставил. Он останавливается, разворачивается… И успевает заметить, как воздух рассекает крикетная бита. И в следующее мгновение он в отрубе.

– Он увидел человека с битой?

– Ага, увидел.

Внезапно в боковом зеркале заднего вида вспыхивают синие огни, затем раздается вой сирены.

– Черт!

– Что такое?

– Кажется, нас останавливает полиция.

– Зашибись.

Я пробиваюсь к обочине и останавливаюсь. Увидев в боковое зеркало, что к нам приближается полицейский из патрульной машины, опускаю стекло.

– Доброе утро, констебль. Что-то случилось?

– Сэр, у вас не работает стоп-сигнал.

– О, благодарю. Сегодня же займусь!

– Обязательно займитесь, сэр.

Полицейский бросает взгляд на моего пассажира, однако Клемент полностью его игнорирует, уставившись вперед.

– Можете ехать.

– Спасибо, констебль.

Закрываю окошко и трогаюсь.

– Так на чем мы остановились? – спрашиваю я затем.

– Давай прервемся, – отзывается великан. – Сейчас нужно определиться, что будем делать в Оксфорде.

– Согласен.

– Бывал там раньше?

– Тысячу раз. У меня родители живут в деревне километрах в десяти к западу от Оксфорда.

– Значит, университет знаешь?

– Примерно представляю, где располагается факультет естественных наук и химическая лаборатория. Подъедем поближе, уточню координаты.

Клемент кивает.

– А вы в Оксфорде бывали?

– Возможно. Не помню.

– Потому что это было давно?

– Ага.

– Могу я поинтересоваться, сколько вам лет?

– Сорок с чем-то. Я перестал следить.

– Вы женаты? Семья?

– Нет и нет.

Все более утверждаюсь во мнении, что поболтать Клемент не любитель. Я же, в свою очередь, не переношу молчания.

– Могу я кое о чем вас спросить?

– Вот не понимаю этого идиотского вопроса. Хочешь спросить – так спроси, нечего фигней страдать!

– Хорошо-хорошо. Я про тот вечер возле гаражей.

– Валяй.

– Вы тогда сказали, мол, у вас хобби такое, избивать наркоторговцев. Что, на полном серьезе?

– Вполне.

– И почему вы этим занимаетесь?

– А почему бы и нет?

– По множеству причин, и не в последнюю очередь потому, что хобби это весьма рискованное, как мне представляется. Многие из них носят нож, а то и пистолет.

– Да плевать.

– Что же, вас не беспокоит перспектива схлопотать пулю, когда вам в следующий раз захочется отколошматить первого подвернувшегося под руку наркодилера?

– Не-а.

– А вы вообще задавались вопросом насчет собственных мотивов? Вы говорили, у вас проблемы со сдерживанием гнева.

– Именно так.

– И что порождает у вас гнев?

– Да то же, что и у тебя.

– У меня? На что же я злюсь?

Великан поворачивается ко мне.

– Ты же ненавидишь жить в Лондоне, верно?

– Всей душой! Полнейшая противоположность тем местам, где я вырос.

– И тебе здесь все не нравится?

– Почти все.

– Значит, тебе должны быть понятны мои чувства. Я не должен быть здесь. Это не мой дом, и я не хочу здесь оставаться.

– А где же ваш дом?

– Навряд ли тебе захочется услышать мой ответ.

– Проверим?

– Да это и неважно. Важно то, что мне необходимо убраться отсюда, потому что меня все здесь, на хрен, бесит.

– Тогда уезжайте, коли все настолько плохо.

– Ага, конечно, – фыркает Клемент. – Как будто это так просто.

Поскольку у меня самого имеется веская причина продолжать томиться в Лондоне, предпочитаю не расспрашивать о его личных обстоятельствах.

– Значит, ваш гнев объясняется тем, что вы не можете отсюда выбраться?

– В общих чертах, да.

– Вас не беспокоит, что в конце концов этот гнев вас уничтожит?

– Меня только и беспокоит, док, как вернуться туда, где мое место.

– А если не получится?

– Тогда лучше умереть. Все что угодно, лишь бы не это поганое существование.

– Уж не хотите ли вы сказать, что вас посещают мысли о самоубийстве?

– Поверь мне, я пытался. Не могу.

– Подобное я слышал множество раз. Порой люди достигают стадии, когда искренне считают суицид единственным возможным выходом из положения. И появляются они в моем кабинете только потому, что покончить с собой на деле, к счастью, куда сложнее, нежели в теории.

– Дело не в том, что мне не хватает духу. Умереть вовсе не так просто, как кажется.

– Вот как?

– В прошлом году я ввязался в драку, ну и в процессе навернулся с обрыва, блин. Пролетел метров тридцать, грохнулся о скалы, а потом меня смыло штормом.

– Боже! Как же вам удалось выжить?

– Наверняка только благодаря божественному вмешательству, – усмехается Клемент. – Видать, мой срок еще не настал. Очухался на пляже без единой царапины.

Его легкомысленное отношение к собственной бренности ставит меня в тупик. Как правило, для больных шизофренией характерен противоположный взгляд, и зачастую собственная смерть их крайне тревожит, иногда даже на уровне одержимости. Страх смерти совершенно естественен, однако у всех нас имеются врожденные механизмы, чтобы преодолевать его. Шизофрения нарушает действие этого механизма, и страх может поглотить человека целиком.

– Клемент, правильно ли будет сказать, что вы не боитесь смерти?

– Правильно будет сказать, что я устал от жизни. Поэтому-то я и здесь.

– Не потрудитесь объяснить?

– Мне нужно исправить то, что со мной не так, а исправить что-либо можно только тогда, когда известна причина. И ты поможешь мне разобраться.

– Я вовсе не говорил, что помогу вам разобраться. Мы так не договаривались.

– Да не нервничай ты, док. Я вовсе не прошу тебя ставить диагноз. Всего лишь хочу понять, действительно ли со мной что-то не так.

– Я ничего не могу вам обещать, понимаете?

– Меня это вполне устраивает. Я не ожидаю никаких обещаний.

Клемент отворачивается к окну. Мое любопытство основательно распалено, и я не прочь продолжить расспросы, однако прекрасно понимаю, что настойчивость ничего не даст. Когда будет готов, сам расскажет.

Мы наконец вырываемся из пробки и приближаемся к магистрали.

– Док, включи-ка радио.

Я нажимаю кнопку, и динамики разражаются агрессивным речитативом какого-то рэпера. Должен признать, музыкальные предпочтения Лии разительно отличаются от моих.

– Что, блин, это за тарабарщина? – недовольно бурчит Клемент.

– Полагаю, вы не из поклонников рэп-музыки?

– Да где тут музыка-то?

– Согласен…

Переключаюсь на другую станцию.

– «Роллинг Стоунз»! – одобряет великан. – Совсем другое дело!

Когда зеленые дорожные знаки сменяются магистральными синими, я поворачиваюсь к пассажиру с очередным вопросом. Однако глаза у него закрыты, голова склонена набок, похоже, до конца поездки я больше ничего не услышу.

Делать нечего, сосредотачиваюсь на полосе серого асфальта, убегающей к такому же унылому небу. Дорога для меня совершенно привычная: сколько раз я ездил по ней к родителям! И путешествие это я неизменно совершаю с улыбкой, которая становится все шире по мере удаления от Лондона. На этот раз, однако, меня не отпускает тягостное беспокойство, обычно возникающее на обратном пути.

Километры остаются за спиной, а пытаюсь не думать о цели поездки. Вот только похрапывание на сиденье рядом игнорировать не так легко. В конце концов мое терпение кончается, и, съехав с магистрали в пятнадцати километрах от пункта нашего назначения, я решаюсь разбудить великана.

– Клемент. Клемент.

Ответа нет.

– Клемент!

– Что? – бурчит он, не открывая глаз.

– Мы почти в Оксфорде.

Он испускает протяжный вздох и какое-то время таращится на пробегающие мимо поля.

– Ненавижу глухомань.

– Ненавидите простор, свежий воздух и деревья?

– Да здесь же ни хрена нет. Кружку пива или пачку сигарет и то не купить. Людей тоже нет.

– Отсутствие толп, по-моему, самое лучшее. Это мой дом.

– Где приходится жениться на своих кузинах, да?

– Во-первых, это устарелый стереотип, а во-вторых – крайне оскорбительно.

– Твоя-то жена из Лондона, верно? – пропускает он мимо ушей мою отповедь.

– Да, и скажу сразу: мы не родственники.

– Это и так понятно. Она слишком хороша собой, чтобы приходиться тебе родственницей.

– Даже не знаю, воспринимать это как комплимент или оскорбление.

– Воспринимай как хочешь, – пожимает плечами Клемент. – Мне похер.

– Вы всегда так прямолинейно выражаете свое мнение?

– Говорю что думаю, док. Задай вопрос и получишь честный ответ, понравится он тебе или нет.

Пожалуй, чрезмерная откровенность все же лучше лицемерия и наглого вранья. Манера Клемента выражаться, впрочем, оставляет желать лучшего.

По радио звучит песня, которая великану явственно по душе, и он делает погромче. Я снова сосредотачиваюсь на дороге, а поля и луга за окном сменяются полугородской архитектурой Оксфорда. Примерно в километре от центра города я ненадолго останавливаюсь, чтобы свериться с навигатором. Оказывается, до конца путешествия всего семь минут, так что на обстоятельное обсуждение плана действий рассчитывать не приходится.

– Так что будем делать на месте? – ставлю я вопрос ребром.

– Мы едем туда, где учится наш паренек, так ведь?

– Да, в химическую лабораторию на Мансфилд-роуд.

– Ну тогда все просто, док. Иди в приемную и скажи, что хочешь поговорить с ним.

– С кем, с Камероном Гейлом? Но мы же знаем, что его там нет.

– Да ни хрена мы не знаем.

– Допустим. А если нам скажут, что его нет? Что дальше?

– Пошевели хоть немного мозгами, – раздраженно качает великан головой. – Ведь это твой пациент? Вот и скажешь, мол, волнуешься за него и просто желаешь убедиться, что он не откинулся где-нибудь под забором.

Вообще говоря, не так уж далеко от истины. Я действительно крайне беспокоюсь за Камерона Гейла, хотя и по собственным эгоистичным причинам.

– Хм, верно. И на какой ответ стоит рассчитывать?

– Вот уж не знаю. Но не помешает выяснить, как зовут его цыпу. И еще про корешей его разнюхать, которые могут быть в курсе, куда он запропал.

– Все понял. Если я позабуду что-нибудь, не стесняйтесь вмешиваться.

– Э нет, я с тобой не пойду.

– Что? Почему?

– Да ты издеваешься, что ли? Им достаточно будет взглянуть на меня, и они тут же вызовут охрану.

– Действительно…

– Подожду у фургона. Покурю да потусуюсь с местными.

– Только, пожалуйста, не бейте никого.

– Постараюсь, док.

Сворачиваю на Мансфилд-роуд и буквально ползу, выискивая парковочное место. Оксфорд – один из самых негостеприимных для автомобилистов городов страны, но, к счастью, кое-где стоянка еще разрешена. Наконец, нам улыбается удача и находится свободное место. Клемент выбирается из машины, не дожидаясь, пока я заглушу двигатель.

Когда я закрываю машину, он уже закуривает сигарету.

– Я бы тебя угостил, но такое ощущение, что ты не куришь.

– Ощущение вас не обманывает.

– Пить-то пьешь?

– Редко.

– Но мы же оттянемся, да? – хмурится он.

– Клемент, я сюда не оттягиваться приехал. Честно говоря, я вообще не знаю, зачем я сюда приехал.

– Спасать свою задницу. Так что, так и будешь здесь стоять?

Настает мой черед хмуриться.

– Уже иду.