Текст книги "Сдвиг по фазе"

Автор книги: Кит А. Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– С таким производством Рейнот наверняка подмял под себя весь местный рынок, – замечает Клемент.

Интересное соображение, отсылающее к изначальной цели нашего визита сюда.

– Вы когда-нибудь слышали о метамфетамине, наркотике?

– Не-а.

– В Америке он очень распространен, а у нас, к счастью, пока не очень. Основная проблема поставщиков – рынок невелик, а кустарных лабораторий полно. Поэтому-то, думаю, Фрейзера так и заинтересовал препарат Камерона – привыкание к нему очень быстрое, а конкуренты-производители отсутствуют.

– Вот же гад, – цедит великан.

– Согласен, но, думаю, теперь-то мы его прижмем. Как только полиция это увидит, длительного срока ему не избежать.

– Ты так думаешь?

– Разве этого недостаточно в качестве улики?

– А ты уверен, что здесь делают наркоту? Откуда нам знать, может, они тут эль варят.

– Я видел производства вроде этого, хотя и более скромных масштабов.

– Ага, а я встречал толкачей вроде Фрейзера Рейнота. Нам нужно отыскать того паренька – только он и сможет рассказать фараонам, чем здесь занимаются.

Как по команде, мы вдвоем принимаемся осматривать помещение в поисках свидетельств, что именно в нем и удерживали Камерона Гейла.

– Клемент, там!

Я указываю в дальний конец лаборатории, где в нише располагается пожарный выход.

Мы подходим к двери и обнаруживаем ее поврежденной. Встроенный запирающий механизм раскурочен, а три из четырех шурупов, что должны крепить его на месте, отсутствуют. Функцию искореженного замка теперь выполняет зловещего вида цепь с висячим замком. И то, и другое, похоже, еще совсем недавно лежало на полках магазина хозтоваров.

– Помните голосовое сообщение Камерона той девушке, Кимберли?

– Немного.

– Он говорил, что его держали взаперти, и упоминал пожарную лестницу. Уверен, именно на этот выход парень и ссылался.

Клемент разворачивается первым, зато я первым указываю на две двери справа – одна запирается на засовы, у другой обычный замок.

Подхожу к ближайшей, и, когда уже собираюсь взяться за один из засовов, Клемент оттаскивает меня назад.

– Ничего не трогай здесь, док. Не забывай про пальчики.

– Пальчики?

– Тебя на той неделе арестовывали. Теперь у фараонов есть твои отпечатки.

– О, спасибо за напоминание.

Великан сам возится с засовами и распахивает дверь. В нос нам немедленно ударяет запах, который невозможно ни с чем перепутать – вонь дерьма.

– Господи! – тут же отворачиваюсь я.

Хватаю ртом воздух и вхожу в помещение первым. Каморка почти пуста, если не считать кровати, на которой лицом вниз лежит молодой мужчина в футболке и джинсах.

– Камерон! – вскрикиваю я и устремляюсь к койке.

Ответа не следует, и я опускаюсь на колени и зову его снова. Молчание.

– Он без сознания, – заключаю я.

Беру парня за плечо, чтобы потрясти, однако, едва коснувшись его кожи, тут же отдергиваю руку.

– Он… он холодный как лед.

Подходит Клемент и на пару секунд притрагивается пальцами к затылку Камерона, после чего произносит:

– Мне жаль, док, но с ним все кончено.

– Что? Нет… не может быть! Да он всего лишь…

– Поверь мне, он мертв.

35

В памяти у меня возникает фотография Камерона и Кимберли. Счастливая пара, которую я только и видел, что на экране айфона. Как ни ужасно обнаружить холодный труп парня, все-таки я его толком и не знал. Но вот его бывшей подружке будет тяжело.

– Думаешь, Рейнот убил его? – спрашивает Клемент, когда мы выходим из комнаты.

– Вряд ли непосредственно. Боюсь, Камерона убило его собственное изобретение. Кимберли говорила, что кимбо опасен… Или был опасен, поскольку его создатель теперь мертв. Наверное, Рейнот использовал парня в качестве подопытного кролика… пока он не сбежал.

Бросаю прощальный взгляд на бездыханное тело. Столько вопросов осталось без ответа, однако можно с уверенностью утверждать, что Камерона поместили обратно в комнату вчера вечером, когда Алекс отследил его телефон. Уж точно это не обещанная Камерону полностью оснащенная лаборатория – скорее, тюрьма.

– Одно утешает, – отзывается великан. – Что бы там ни нахимичил этот паренек, навряд ли Рейнот теперь будет толкать это на улицах. Как-никак, убийство собственных клиентов ничего путного бизнесу не сулит.

Прав он или нет, жизнь еще совсем молодого парня загублена впустую, не говоря уж о его блестящем уме. А ведь Камерон Гейл хотел приносить пользу людям. Он никак не заслужил такой смерти.

Я закрываю дверь в гробницу и заявляю:

– Нужно вызывать полицию.

Клемент, однако, неспешно поглаживает усы.

– Ага, только сначала хочу глянуть, что здесь. – Он кивает на соседнюю дверь.

– А я – нет. Хочу убраться отсюда… На свежий воздух.

– Да это дело пяти минут.

– Клемент, если от вашего внимания ускользнуло, прямо за этой вот дверью лежит мертвый парень – тот самый, которого мы собирались спасти, помните?

– К чему это ты?

– Вас его смерть как будто и не беспокоит!

– Док, тут уж мы ничего поделать не можем, и в его смерти мы не виноваты. Если тебе так хочется кого-то винить, вини Рейнота.

– Да, но… Черт, меня тошнит.

– Это шок. Сделай несколько глубоких вдохов, сразу оклемаешься.

При всей нелепости смены ролей следую его совету. Я никогда в жизни не видел трупов, тем более знакомых мне людей, и не могу прийти в себя от потрясения.

– Ну пожалуйста, давайте уйдем, а?

– Нет, потому что мы еще не закончили… Я, во всяком случае. Мне позарез нужно найти Рейнота.

– Да пускай этим занимается полиция! Уж он свое получит, не волнуйтесь!

– Гарантии нет. У мужика наверняка имеется свора адвокатов, которые его отмажут.

– От незаконных наркотиков и трупа? Бросьте, Клемент, здесь более чем достаточно улик, чтобы упрятать Рейнота за решетку очень надолго!

– А он возьмет и скажет, что сдал здание в аренду пареньку, который и обустроил здесь лабораторию. Он ведь был химиком, не так ли?

– Хм, да.

– Сам подумай, док. Зданием владеет фирма Рейнота, но я готов поспорить, что ни один винтик этого оборудования на него не выведет. Он же не идиот.

Закрываю глаза и снова делаю глубокий вдох.

– И еще повод для размышлений, – продолжает великан. – Без этого парня твоя задница по-прежнему подвешена в воздухе. Твою историю подтвердить теперь некому.

Меня окатывают волны разнообразных эмоций. Радостное возбуждение, когда мы нашли лабораторию, сменилось ужасом при виде мертвого Камерона. Потрясение все еще не улеглось, однако через него уже подспудно пробивается эгоистическое утешение – наконец-то моим горестям настанет конец, наконец-то я вырвусь из когтей Фрейзера Рейнота, стоит только полиции его арестовать. И вот теперь Клемент вынуждает меня усомниться в благоприятном исходе.

– Мы только быстренько посмотрим, а потом вызовем полицию, договорились?

– Ага, ага, – бурчит великан, уже возясь с замком. – Дай-ка мне инструменты.

Я передаю ему футляр с набором инструментов – одна из немногих полезных вещей, что Лия обнаружила в коробках купленного хлама. Клемент расстегивает молнию и достает отвертку и плоскогубцы.

– Займет одну минуту.

Как оказывается, он даже недооценивает собственный талант взломщика, поскольку уже спустя тридцать секунд металлический замок брякается на пол. Клемент аккуратно убирает инструменты на место и возвращает футляр мне.

– Будем надеяться, здесь что-то стоящее.

Он распахивает дверь и шарит внутри по стене в поисках выключателя. Вспыхнувшие флуоресцентные лампы освещают комнату размером не более узилища Камерона. Я следую за Клементом внутрь.

– Черт! – изрекает он.

Понятия не имею, что вызвало у него такую реакцию. Вся обстановка комнаты состоит из письменного стола, офисного кресла, диванчика и журнального столика. Стены выкрашены грязно-бежевым, пол застилает ковровая плитка. Скорее всего, когда-то помещение служило одной из гримерок, отсутствие которых ранее озадачивало великана, теперь же здесь обустроен рабочий кабинет.

– Так вызывать полицию?

– Погоди секунду.

В письменном столе три ящика, и Клемент дергает верхний.

– Заперт. Дай сюда инструменты.

Я протягиваю ему футляр, и замок постигает та же участь, что и его собрата в двери. Мы склоняемся над содержимым ящика. Увы, там лишь канцелярские принадлежности – дырокол, коробочка со скрепками, линейка, набор карандашей да пара шариковых ручек.

Во втором ящике и вовсе два блокнота и зарядка для мобильника.

– Лучше приготовь телефон, – бурчит Клемент. – Ничего путного здесь нет.

Он открывает третий и последний ящик и чертыхается под нос. Все та же канцелярская утварь: медный нож для вскрытия конвертов, потрепанный блокнот и уже устаревший навигатор вроде того, что родители подарили мне по получении водительских прав.

– Мать твою, – шипит великан, со стуком задвигая ящик. – Хоть что-то да должно быть в этом чертовом здании!

– А на что вы надеялись, если не секрет?

– На что угодно, лишь бы вывело нас на Рейнота.

Я не замечал урну возле стола, пока великан от избытка чувств не пнул ее. По полу разлетаются бумажки, скачет пустая пластиковая бутылка. Клемент принимается угрюмо просматривать каждую бумажку, отбрасывая их затем в сторону. Я не осмеливаюсь прерывать его занятие. И вдруг один клочок бумаги привлекает его внимание.

– Что-то нашли? – блею я.

– Не, просто какой-то номер.

– Телефонный?

– В мое время можно было бы так сказать, но только не теперь. Всего четыре цифры – 2378.

– Может, это пин-код.

– Что-что?

– Персональный идентификационный номер. Им пользуются, когда расплачиваются в магазине карточкой или берут деньги из банкомата. Или пользовались, потому что сейчас уже другие технологии.

Великан качает головой и прячет бумажку в карман куртки.

– Чертовы технологии, – ворчит он. – Один только гемор от них.

Затем устремляется обратно к столу.

– Ну что теперь?

– Надо глянуть, вдруг что в блокноте есть.

Я ощущаю себя лишним, пока Клемент листает блокнот. С каждой страницей он хмурится все больше, и от нечего делать я беру массивный навигатор и предаюсь воспоминаниям о путешествиях, совершенных с таким же устройством в юношеском возрасте. Нажимаю на кнопку включения, и меня приветствует ностальгический барабанный бой – музыкальные позывные производителя.

– Чего лыбишься? – бурчит Клемент.

– О, да просто. У меня такой же был.

– Медаль тебе за это.

– Поверьте, это была сущая благодать, поскольку я плохо ориентировался на местности. Без него я бы никогда…

И осекаюсь на полуслове, поскольку в голову мне приходит одна мысль.

– Чего никогда?

– Не нашел бы дороги домой.

Я лихорадочно тыкаю пальцем в экран и немедленно вспоминаю, насколько мучительно медлительны эти старые навигаторы. Через меню в конце концов добираюсь до объекта своих поисков – истории поездок. В итоге выдается довольно длинный список адресов, и один сразу бросается в глаза – потому что это Чизик и потому что обозначен иконкой в виде домика.

Я показываю результат Клементу, однако он лишь хлопает на него глазами.

– У меня смутное подозрение, что этот навигатор принадлежит Фрейзеру Рейноту.

– Какого черта он тогда делает в ящике?

– Большинство современных машин оснащены встроенным навигатором, и на каждом телефоне теперь есть такая функция, так что приборы вроде этого уже устарели. Готов поспорить, у половины страны такой где-нибудь пылится.

Заинтригованный Клемент снова щурится на экран.

– И что это такое?

– Если эта штука действительно принадлежит Фрейзеру, то это список всех поездок, которые он когда-либо планировал. И, как видите, он забил в навигатор свой домашний адрес.

– Так ты хочешь сказать, что это адрес Рейнота?

– Разве вы не говорили, что он живет в Чизике?

– Ну да, говорил.

– Вот видите. По мне, так все указывает на то, что это адрес Рейнота.

– Прежде чем ломиться через весь город, нужно посмотреть, как это место вообще выглядит. Ты же можешь найти его фотку на своей мобиле, да?

Достаю из кармана телефон и недовольно крякаю. Отсутствие сигнала весьма досадно, зато получен ответ на еще один вопрос.

– Здесь нет приема. Поэтому-то у Камерона и оставался при себе айфон, когда он сбежал.

– Еще раз.

– Кто же станет запирать человека с личным мобильником, с помощью которого можно вызвать помощь? Но вот если из места заточения нельзя позвонить, это другое дело.

– А зачем Рейнот вообще оставил телефон парнишке?

– Это возвращает нас к вопросу, почему он столь настойчиво искал камероновский айфон. Если Камерон хранил на нем материалы своих исследований, без них ему было не создать препарат, который мечтал заполучить Фрейзер Рейнот. Кроме того, компьютер нужен даже гениальному ученому, уж это-то наркоделец смекнул.

– Компьютер? Ты же говорил, что у парнишки был мобильник.

– Современный мобильный телефон – тот же компьютер.

– Черт, – качает головой Клемент, – никогда мне за этим не угнаться.

– Я потом объясню.

Мы спешим вверх по лестнице в темный зрительный зал. Здесь кое-какой сигнал уже наличествует, и я гуглю адрес на Милиторп-роуд, Чизик. Затем переключаюсь на панорамы улиц, и на экране появляется изображение здания, являющегося, как я надеюсь, домом Фрейзера Рейнота.

– Это большой частный дом, – сообщаю я, показывая великану экран.

– Глянь-ка на тачку на подъездной дорожке – смахивает на ту, на которой Рейнот приезжал на стрелку с нами.

Я увеличиваю изображение. Перед гаражом на две машины действительно припаркован темный «мерседес».

– А почему у него номер размазан? – интересуется великан.

– Неприкосновенность частной жизни. Но даже без номера машины шансы весьма значительны. Слишком много совпадений.

– Да, ты прав.

– И что будем делать?

– Нужно пошевеливаться. Если Рейнот прознает, что к нему вломились, он за час-другой избавится и от трупа, и от всего оборудования.

– Как насчет вызвать полицию?

– Позвонишь по дороге.

– Куда?

– В Чизик.

– Может, сначала дождемся полицию?

– Если ты жаждешь, чтобы тебя арестовали за проникновение со взломом, дожидайся, конечно же. Кроме того, когда фараоны вычислят, кому принадлежит здание, они отправят наряд на хату Рейнота, и черт его знает, чем все обернется. А сейчас на нашей стороне элемент неожиданности.

– Не знаю, Клемент. Рискованное это дело.

– Выходить из дома каждое утро тоже рискованно.

– Возможно, вот только по пути на работу я редко встречаю чокнутых с пистолетом.

– Тогда оставайся в фургоне, делов-то. Мне только и надо, что минут десять с Рейнотом, и все.

– Могу я поинтересоваться, чем вы собираетесь заниматься эти десять минут?

– Если ты хочешь выбраться из этого дерьма, тебе понадобятся улики, которые подтвердят содержимое тех компьютеров, что мы позаимствовали у Алекса. Вот я и собираюсь добыть их у самого Рейнота.

– Это работа для полиции.

– Им нужен ордер, на который уйдет время. А нам ордер не нужен.

– И это единственная причина, по которой вы так стремитесь поговорить с ним?

– Что ж, док, не буду врать. Еще я хочу узнать, где похоронен его папаша, чтобы нассать на его могилу.

– А если он не скажет?

– Скажет. А нет, так заплатит за то, что со мной сделал Роланд Рейнот.

– За то, что вам кажется, что с вами сделал Роланд Рейнот. Мне очень неприятно напоминать вам, но ваши воспоминания – лишь иллюзия и вам требуется лечение. Проводить каковое будет весьма затруднительно, если вы окажетесь за решеткой.

– Может, ты и прав, но мне все равно нужно потолковать с Рейнотом. Не знаю зачем, но…

– Но?

– Неважно.

– Опять голос?

Великан кивает.

– Вы не рассматривали возможность, что в прошлом у вас были какие-то проблемы с Фрейзером Рейнотом?

– Да я его впервые увидел пару дней назад.

– Вы же сказали, что он вас узнал.

– Я сказал, что у меня было ощущение, будто он меня узнал. Запросто могу и ошибаться.

– Конечно, можете, а что, если вы все-таки встречались с ним раньше, но ваше сознание заглушило воспоминания об этом? И теперь подсознание переиначивает их и уводит вас на ложный путь.

– Есть только один способ узнать это наверняка, док. Мы едем и спрашиваем у самого Рейнота.

У меня уже нет сил спорить. Я предпочел бы остаться здесь дожидаться полицию, позволив Клементу поступать как ему заблагорассудится, вот только теперь на кону гораздо больше, чем одна лишь моя свобода. Мой долг перед Камероном – добиться осуждения Фрейзера Рейнота. А перед Клементом – довести дело до конца.

– Кажется, вы не единственный чокнутый. Поехали.

36

Как-то Дебби сказала мне, что под определение безумия вполне подпадает попытка проехать из одного конца Лондона в другой. Не могу не оценить ее замечание, когда мы начинаем свой путь из урбанистического Ист-Энда в зеленые пригороды западного Лондона. К счастью, уже половина девятого вечера, и трафик гораздо слабее, нежели днем.

Не сказал бы, что Клемент меньше лихачит, но он хотя бы не напоминает того маньяка за рулем, что ранее гнал к бывшей бильярдной – чему способствует, надо полагать, и отсутствие рева глэм-рока.

– Так мне звонить в полицию?

– Не, не сейчас. Подожди, пока полпути не проедем.

– И где это будет?

– Я скажу.

Разговор закончен, и Клемент погружается в свои мысли. Тем временем мы въезжаем в туннель Лайм-хауз-Линк.

– Хотите о чем-нибудь поговорить? – набираюсь смелости я.

– Да не особо.

– Как скажете. Передумаете, буду рад выслушать.

– Подошло время, док, когда нужно завязывать с болтовней и приниматься за дело.

– Это я понимаю.

– Сам-то что думаешь делать, когда все это закончится?

– Делать?

– Ага, со своей жизнью.

– Даже не знаю. Наверное, то же, чем и занимался, пока не начался этот ужас. Посмотрим.

– Хочешь совет?

– С учетом количества моих советов, что пришлось стерпеть вам, пожалуй, я просто обязан вас выслушать.

– Так вот, сматывайся на хрен из этого города.

– Если бы это было так просто…

– Все зависит только от тебя. Скажи жене, что с тебя довольно, да и пакуй чемоданы.

– Она любит Лондон.

– Может так статься, что тебя она любит больше, хотя и бог знает почему.

– Надо же! Спасибо за доверие, Клемент.

– Всегда пожалуйста, – фыркает он. – Все равно город уже совсем не тот, что был раньше. Вообще не понимаю, почему сейчас кому-то здесь хочется жить.

– Вам следует сказать это Лие.

– Не, сам скажи. Серьезно, поговори с ней. Жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в несчастье, док. И не надо быть мозгоправом, чтобы скумекать, что ты несчастен.

Мы выезжаем из туннеля, и для меня это удобный повод сменить тему.

– Сейчас-то я могу позвонить?

– Если после этого угомонишься, валяй.

Я уже набираю номер, как вдруг великан делится еще одним соображением:

– Полиция вроде как может отследить твой телефон, да?

– Хм, да. И что?

– Сообщи анонимно. Незачем тебе примешивать себя к этому бардаку, даже косвенно.

– Как же мне им тогда позвонить?

Клемент достает свой мобильник и бросает мне на колени.

– Он ни на кого не зарегистрирован, так что звони с него.

– Ладно.

– И не размусоливай. Скажи только, что в подвале нарколаборатория и труп. А, ну и про дырку в стене скажи.

– Еще что-нибудь?

– Больше ничего, и не вздумай называться. Перескажи главное и сразу же вешай трубку.

Ужасно нервничая, я делаю звонок, ни на шаг не отклоняясь от полученных инструкций. Мое общение с правоохранителями длится не более тридцати секунд.

– Они пошлют туда наряд.

– Так, эти доберутся минут за десять, ну еще минут через двадцать слетятся следователи, эксперты и прочие. Думаю, у нас минимум час, прежде чем они вычислят по базе данных владельца компании.

Проведенные расчеты определенно наводят Клемента на мысль, что мы едем недостаточно быстро, и он прибавляет газу. На набережной Темзы мы несколько раз проскакиваем на желтый и лихо лавируем меж автобусами, фургонами и прочим транспортом, не осмеливающимся превышать установленное ограничение скорости. Я замечаю несколько вспышек камер, и в какой-то момент у меня чуть не останавливается сердце, когда сзади нас нагоняет мелькание синих огней. Но это оказывается всего лишь скорая помощь. К несчастью, великану приходит в голову блестящая идея сесть ей на хвост, и дальше мы мчим по зеленой улице. На набережной Виктории скорая сворачивает направо, так что мы снова возвращаемся к неистовому маневрированию.

В Белгрейвии мы чудом избегаем лобового столкновения с автобусом, в Эрлз-Корте чуть не сбиваем велосипедиста, а в Хаммерсмите едва не влетаем в стоящий грузовик.

Когда за окошком начинают мелькать улицы Чизика, половина струн моих нервов уже порвана. Как назло, на Грейт-Уэст-роуд трасса расширяется до трех полос, что Клемент воспринимает в качестве разрешения поддать газу.

– Куда дальше? – спрашивает он.

– Вы не знаете?

– Карта-то у тебя!

– Сейчас посмотрю, только сбавьте скорость, прошу вас. А то, пока я найду, мы уже в Бристоле будем.

Оказывается, милосердие великану не чуждо, и я наконец-то могу отцепиться от сиденья. Открываю карту, которую смотрел еще в Стратфорде, и уточняю наше нынешнее положение.

– Осталось недалеко. Третий съезд.

В ответ раздается недовольное ворчание. Лишь мельком глянув в зеркало, великан резко перестраивается в крайний левый ряд, и его маневр встречается возмущенным гудком сзади. И хотя к подобному я уже привык, последние несколько сотен метров решаю не отрываться от экрана мобильника.

– Следующий съезд, – возвещаю я наконец.

Мы сворачиваем на Милиторп-роуд и, надо же, замедляемся до пешеходной скорости.

– Далеко?

– Хм, может, проще будет припарковаться и поискать пешком. В темноте мне не разобрать номера домов.

Клемент дергает руль и, заехав обоими левыми колесами на тротуар, останавливается и глушит двигатель.

– Что, прямо здесь? На двойной желтой линии?

– Думаешь, меня волнуют штрафы?

И с этим покидает фургон. Хм, похоже, и вправду не волнуют.

Я следую его примеру и на тротуаре снова сверяюсь с картой. Великан меж тем открывает задние двери фургона.

– Надеюсь, вы не собираетесь брать с собой кувалду? – опасливо интересуюсь я.

– Да я бы с удовольствием, но для всякой работы свой инструмент.

Он появляется из-за дверей с потертой сумкой на плече.

– А что в сумке?

– Инструменты. Так куда идем?

– Кажется, еще метров семьдесят-восемьдесят дальше по улице.

– Какой у него номер?

– У дома не номер, а название. «Апельсиновый цвет».

– Черт, – бурчит Клемент. – Лишнее подтверждение, что дом действительно Рейнота.

– Вот как?

– Да, у Джонни Кэша была песня «Скорый „Апельсиновый цвет“», про поезд. Насколько помню, жуткая дрянь.

– Мне Рейнот и раньше не нравился, но эта его одержимость Джонни Кэшем уже начинает порядком раздражать.

– Обязательно ему передам. Идем.

Бок о бок мы проходим по тротуару мимо трех больших частных домов. Но после третьего изгородь из падуба резко обрывается, и на смену ей приходит кирпичная стена. Высота ее по меньшей мере метр восемьдесят, а сверху установлена декоративная чугунная решетка. Судя по длине стены, площадь участка весьма приличная. Вскоре мы останавливаемся у не менее высоких кованых ворот с табличкой, на которой золотом выгравировано всего два слова: «Апельсиновый цвет».

Хорошая новость: мы наконец-то обнаружили жилище Фрейзера Рейнота. Плохая: на вид это неприступная крепость.

– А на фотке ворот не было, – хмурится Клемент.

– Наверное, они были открыты, когда делали снимок, вот мы их и не заметили.

Великан отступает назад и оценивает препятствие.

– Вот же хрень какая! Через стену, так понимаю, перелезать желания нет?

– У меня и без того выдалась поганая неделька, не хватает только закончить ее на пике.

Могли бы и догадаться, что на безопасность Рейнот не скупится. Я, однако, надеялся, что удача нас не оставит и все будет проще.

– А это что? – указывает Клемент на серебристую панель с кнопками на одной из кирпичных колонн.

– Домофон. Типа навороченный звонок.

– Почему бы нам тогда не позвонить да не прикинуться, будто мы принесли посылку?

– Потому что там камера, чтобы хозяин мог видеть, кто пришел. И лично я сомневаюсь, что Рейнот нас впустит.

Клемент подходит к панели и сверлит ее взглядом. Мне уже и жить не хочется, я испускаю протяжный вздох и поднимаю взгляд на дом, попасть в который нет никакой надежды. Мне видны лишь окна первого этажа, но свет в них не горит. Откуда нам знать, может, нашего врага и дома-то нет.

– Клемент, кажется, я дошел до точки. Давайте просто уедем, а Рейнотом пускай занимается полиция, а?

Великан, не отрывая взгляда от панели, лишь бурчит:

– Одну секунду.

Я встаю рядом с ним и тоже принимаюсь разглядывать панель. Как я и предполагал, в верхней ее части поблескивает линза видеокамеры, под которой расположена решетка динамика. Рядом большая кнопка с изображением колокольчика.

– А это для чего? – Клемент указывает на цифровую клавиатуру в нижней части панели.

– Наверное, для ввода кода. Обычно такие ворота открываются либо кодом, либо с пульта дистанционного управления.

Великан медленно опускает руку в карман.

– Кодом типа такого? – спрашивает он, демонстрируя бумажку, извлеченную из мусорной корзины минут сорок назад.

– Навряд ли Рейнот столь беспечен, – качаю я головой.

Клемент продолжает смотреть на панель. Проходит несколько мучительных секунд, и он поднимает правую руку к кнопкам.

– Вы что делаете?

– Следую указанию.

– Да черт побери! – раздраженно бросаю я. – Что бы этот ваш голос ни талдычил, вы лишь напрасно тратите время!

Отнюдь не смущенный моей отповедью, он бросает взгляд на бумажку и тихо зачитывает:

– Два. – Затем нажимает соответствующую клавишу. – Четыре. – Снова нажимает. – Семь. Восемь. – Чуть помедлив, давит на последнюю кнопку.

Я нервно отступаю назад, нисколько не сомневаясь, что сейчас взвоет сирена. Сигнализация, однако, не срабатывает, а из-за колонн доносится жужжание.

И створки ворот начинают открываться.

– Ни фига себе! – ахаю я. – Сработало!

– Везет нам сегодня.

Когда ворота полностью распахиваются, мы можем оценить, что представляет собой участок. Параллельно его правой границе тянется мощеная подъездная дорожка, метров через двадцать пять упирающаяся в гараж на две машины. «Мерседеса» перед ним, как мы видели на панораме, на этот раз нет. Слева от гаража высится дом, своей показной пышностью претендующий на звание особняка. Все окна темные, за исключением одного на цокольном этаже.

– Похоже, Фрейзер в отъезде.

– Вот и прекрасно.

– Разве?

– Ага, потому что это означает, что нам вовсе не обязательно проникать в дом. Спрячемся где-нибудь, а когда он вернется, нападем на него на дорожке.

– Где-нибудь?

– Да хоть бы и за домом.

– А вдруг он только через несколько часов объявится?

– Прокукуешь вроде меня несколько десятилетий, док, на пару часов и внимания не обратишь.

Тон и холодный взгляд Клемента подразумевают, что план обсуждению не подлежит. Со мной или без, он намерен устроить засаду. Великан делает несколько шагов и оборачивается:

– Идешь или как?

У меня уйма веских доводов отказаться, однако один-единственный за то, чтобы последовать за ним, все-таки перевешивает.

– Раз уж мы зашли так далеко вместе…

Неохотно шагаю за ворота и догоняю своего безумного соучастника.

– Последняя возможность передумать, – предупреждает он.

– Идемте, пока нас не заметили соседи.

Великан смещается поближе к аккуратно подрезанной живой изгороди. Если кто-то в доме все-таки есть и ему вздумается выглянуть из окна, наши темные силуэты, надеюсь, просто растворятся на фоне зелени. Пока мы крадемся к зданию, ворота за нами автоматически закрываются.

В конце дорожки оказываемся перед выбором, с какой стороны обходить гараж. Слева от строения располагается калитка, ведущая, судя по всему, к правому торцу жилого дома, а прямо перед нами узкий проход между стенкой гаража и кустами. Пересекать подъездную дорожку вариант, очевидно, более рискованный, поскольку непонятно, заперта калитка или нет, к тому же на фасаде дома установлены два фонаря, наверняка оснащенные детекторами движения. К счастью, Клемент приходит к такому же выводу и решительно протискивается в проход. Лишь когда я устремляюсь за ним, мне становится ясно, насколько здесь узко.

– Лучше выдохни, док, – шепчет Клемент, – тут несколько тесновато.

И он отнюдь не преувеличивает. Приходится продираться боком, прижимаясь к стене гаража. Каким-то образом мне удается преодолеть эту полосу препятствий, не ободрав ветками лицо.

В полумраке перед нами открывается участок за домом. Согласно расхожему выражению, преступление не окупается, однако ландшафтный дизайн и почкообразный плавательный бассейн говорят об обратном. Как я вижу, садик Фрейзера Рейнота раза в четыре больше площади всей моей квартиры.

– Думаю, в доме никого, – замечает Клемент. – Свет нигде не горит.

– Так что будем делать? Сидеть возле бассейна в январе удовольствие сомнительное.

– Будем ждать.

– А если к Рейноту нагрянет полиция?

– Найдут то же, что и мы – пустой дом. Эти не станут скакать перед воротами.

– Надеюсь, вы правы.

– Кончай ныть. Им еще лет сто обыскивать здание в Стратфорде, прежде чем они сподобятся послать сюда кавалерию. Сейчас надо найти, где укрыться.

С этим он перемещается вдоль задней стены гаража и быстро выглядывает из-за угла.

– Сюда, – шепчет он.

Я подчиняюсь, и вместе мы выходим на дорожку между гаражом и домом. С этой стороны дома два окошка на цокольном этаже и наполовину остекленная дверь. Великан осторожно подбирается к двери и пробует ручку.

– Заперто.

– Как и следовало ожидать.

Мы подбираемся к калитке, высота которой способна отбить у непрошеных гостей желание перелезать через нее. Внизу и наверху я различаю засовы – значит, мы приняли правильное решение обойти гараж с другой стороны. Хотя калитка на вид совершенно неприступна, со стороны петель по всей высоте имеется щель, через которую в проход просачивается свет уличных фонарей.

Великан осторожно отодвигает засовы и вглядывается через щель.

– Самое то, – резюмирует он. – Устраивайся поудобнее.

Мое определение удобства подразумевает диван и кружку с горячим какао, а вовсе не сидение на улице промозглым январским вечером. Приходится усесться прямо на землю, прислонившись спиной к стене дома. Чтобы хоть как-то сохранять тепло тела, подтягиваю колени к груди.

Смотрю на часы: четверть десятого.

Медленно текут минуты, и мои мысли обращаются к Лие. Готов поспорить, после отменной еды в любимом пабе отца сейчас она блаженствует в кресле возле пылающего камина. Насколько я знаю отцовские привычки, он наверняка заказал ирландский виски. Они-то время проводят замечательно, а вот я сижу здесь, замерзший и несчастный, так и не выбравшийся из положения, в которое угодил отнюдь не по своей вине.

– Не знаю, Клемент, сколько я еще выдержу.

– Хочешь посидеть в фургоне?

– Я хочу домой.

– Давай подождем полчаса.

– А потом что?

Вместо ответа он принимается сосредоточенно копаться в своей сумке. Мне уже плевать, что у него там спрятано.

Закончив проверку, Клемент снова смотрит в щель. Мои страдания его как будто абсолютно не волнуют. Что ж, мысленно снова переношусь километров на восемьдесят к западу, в сельскую пивную в Оксфордшире. Чтобы окончательно растравить себя, припоминаю тамошнее меню и пытаюсь угадать, что же заказала Лия. Наверное, тушеную баранью ножку в мятном соусе. Или жареного окуня с картофелем тройной обжарки. А еще там подают восхитительную говядину по-веллингтонски с хрустящим жареным картофелем, а еще…