Текст книги "Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650) (СИ)"

Автор книги: Кирилл Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 219 страниц) [доступный отрывок для чтения: 77 страниц]

Глава 219

На лице Элейн отобразилась лишь одна эмоция. Девушка никак не могла понять, что происходит. Шокированная, она сидела на месте.

Звонарь еще несколько раз ударил в набат, а затем с громким воплем упал с вышки. Ему в голову прилетела тяжелая гиря. Кровь брызнула в разные стороны и раненный парень приземлился в стог сена, стоявший у подножья.

Молодые парни, не ушедшие в поле, ринулись к воротам. Подбадривая друг друга криками, побросав все, что несли в руках, они пытались удержать деревянные створки.

Хаджар, понимая, что сейчас произойдет схватил Элейн за руку и, пока принцесса не пришла в себя, ушел с ней в сени дома. Дальнейшее они наблюдали из-за окна. Спокойный, будто мертвый генерал и стремительно бледнеющая девушка.

Парни кряхтели, до крови закусывали губы, но держали. А затем, по ту сторону забора, вспыхнул синий сноп энергии. Ворота разлетелись трухлявыми щепками. Следом полетели и раненные, покрытые синяка и ссадинами парни. Они упали на землю, раскиданные дворовыми псами. Их матери выбежали на улицу. Своими телами они закрывали детей, не позволяя всадникам к ним приблизиться.

Стандартный конный рейд-отряд. Стальные нагрудники, налепленные на легкую кожаную броню, сверкали символом кувалды и кнута. Эмблема демонова рудника внушала жителям Лидуса больше страха, нежели все войны и монстры в совокупности.

– Что происходит? – спросила, наконец, Элейн.

Её голос срывался и больше походил на писк. Сердце подсказывало девушке, что ничего хорошего от этой ситуации ждать не приходилось.

Хаджар, вместо ответа, лишь крепче сжал ладонь Элейн.

Принцесса ответила тем же. Чисто машинально. На одних лишь инстинктах. Совсем как почти пятнадцать лет назад…

– Кто здесь старейшина?! – гаркнул сержант, скачущий впереди отряда.

Всадники кружили вокруг сгрудившиеся на площади селян. Копьями они “нежно” ласкали спины тех, кто пытался отделиться от группы. Женщины плакали и кричали. Молодые парни пытались выйти вперед, но их, как и испуганных детей, прятали за спины.

Вперед вышла старушка. Такая старая и сухая, что уже почти ушла в землю – обратно в Реку Энергии, где её ждали праотцы и перерождение.

– Господин сержант…

– Ты мать старейшины? – едва ли не пролаял сержант.

Его серый шлем сверкал надраенным до блеска металлом. Конь опасно фырчал, сдавливаемый крепкими ногами. В руке покоилась тяжелая сабля.

Хаджар мог поклясться своей душой, что за всю жизнь оружие сержанта не испило ни единой капли кроме, кроме как крови собственных сограждан.

– Я, господин сержант, – кивнула старушка. В её глазах не было страха, только отчаянье. – мой сын скоро…

Раздался звонкий хлопок, и латная перчатка сержанта врезалась в скулу. От удара старушка отлетела едва ли не на метр. Она упала на вовремя подставленные руки своих соседей и друзей.

На правой щеке расползалось черное пятно жуткой гематомы. Люди тут же что-то закричали и ринулись проверять дышит ли старушка. Каким-то чудом, старушка умудрилась не потерять нить жизни. С хрипом она пришла в себя, сплюнула кровь и. Теперь уже с ненавистью в глазах, утерла кровь.

– Какого демона я должен ждать черноземных глистов?! – рычал сержант. – как-будто у меня других дел нет.

Хаджар чувствовал, как Элейн сжимает ладонь все крепче. Он знал, что вскоре будет тысячу раз корить себя за произошедшее, но порой горькая правда была лучше самой сладкой лжи.

В этот самый момент со стороны поля послышались уже новые крики. От топота ног сотен взрослых мужчин задрожала земля. Поднимая клубы дорожной пыли, вооруженные вилами и косами, мотыгами и топорами.

Злые, испуганные, усталые и потные. Они бежали с тех самых пор, как услышали удары набата, но слишком долго было с полей добираться до деревни.

Среди них Хаджар заметил и Омарика.

Тот выискивал глазами жену и детей и успокоился лишь тогда, когда убедился, что те не были ранены.

– Проваливайте, – прорычал могучий, широкоплечий седовласый муж.

Старейшина, по рассказам селян, еще в четырнадцать лет самостоятельно завалил голыми руками горного медведя. Именно этот факт отваживал конкурентов из окрестных селений.

– Язык слишком длинный? – прищурился снявший шлем сержант.

Он махнул рукой и один из солдат выволок молодую девку на песчаную дорогу. Та кричала, отбивалась, звала мать, но женщину крепко удерживали острые пики копий. Солдат тащил девушку, почти девочку, за длинные кудри каштановых волос. А затем бросил прямо перед ногами мужиков.

У тех костяшки побелели – настолько сильно они сжимали свое самопальное оружие.

Крестьяне не понимали, но генерал видел, что ситуация для солдат обыденная и действуют они по стандартной схеме. А это означало только одно – далеко не первая деревня за этот месяц оказалась в поле их зрения.

Хаджара всегда занимал тот факт, что новости о подобных рейдах не сильно распространялись по округе… И в то время, пока он размышлял “о своем”, на глазах Элейн наворачивались слезы.

– Одно неверное движение, и она умрет, – сержант, казалось, наслаждался ситуацией. Чувствовал свое превосходство и полновластье. – бросить ваше… оружие, – будто сплюнул он. – Всех мужчин, кому миновало шестнадцать весен и еще не стукнуло сорока зим, мы заберем на рудники. Остальные могут остаться здесь. Как завещала богиня Лирей – плодиться, размножаться и возделывать землю.

Он явно смеялся над этими людьми. И кто-то, быть может, начал бы защищать солдат и сержанта. Что они не хотели причинять вред согражданам. Что это был лишь приказ короля. Необходимость, а не воля.

Кто-то… но не Хаджар.

И уж тем более не Элейн.

– У вас есть два выхода. Либо вы пойдете со мной добровольно, либо, – военный обвел толпу многообещающим взглядом. – ну, вы и сами понимаете, что во втором случае я просто уведу вас силой, а это место сожгу ко всем демонам. Что будет с вашими родными? Ну, на все воля божья – выживут со стрелой в спине, среди огня – значит все с ними будет хорошо. – в этот же момент сотня военных натянули луки, а сержант продолжил. – Как только я досчитаю до десяти, полетят стрелы… Один…

Мужики переглянулись. На их лицах плясала буря эмоций. Решительность, нерешительность, злость, смирения, ярость, отчаяние.

Они не знали, что им делать.

Первым среагировал старейшина.

– Боги вам этого не забудут, – прорычал могучий муж. Он не мог сражаться, зная, что битва заберет в первую очередь не его жизнь, а жизни беззащитных близких. – демоны ваши отцы и матери. Мертвым пуская дети ваши родятся!

Он выпустил из рук топор. Тот упал на землю. Лезвие, сверкнув на солнце, тут же зарылось в песок. Следом, выдохнувшие мужики, побросали вилы и мотыги. Вскоре все они стояли с пустыми руками и глазами, полными жгучей злобы от осознания собственного бессилья.

Сержант криво усмехнулся и взмахнул рукой.

– Десять… – засмеялся он. – Поздно.

И в небо взмыли стрелы. Но полетели они вовсе не в сторону закричавших крестьян, бросившихся на землю за только что выроненным оружием. Нет, они полетели в сторону их близких.

Омарик уже видел, как падает в крови его любимая жена – Нега. Как плачут дети, которые она закрывала собственным телом.

Такие же сцены поднимались перед внутренними взорами и других мужчин.

Но…

Ничего этого не произошло. Лишь поднялась огненная буря. Яростный шторм, буквально вырывавшийся из-под земли. Он закрутил вокруг себя черные стрелы, сжигая дерево и плавя металл. А когда огненное торнадо исчезло, то все замерли, разглядывая словно спустившуюся с небес богиню.

Синие глаза Элейн, обнажившей меч и вставшей перед матерями и детьми, пылали животной яростью.

– Кто т…

Не успел Сержант договорить, как принцесса сорвалась в стремительном рывке и вскоре голова служивого уже катилась по земле.

Солдаты пришли в себя не сразу, и эта заминка стоила жизням еще двух всадников.

А затем закипела битва…

Глава 220

Когда сражался Хаджар, то он был будто бы летящее над водой перо во время штормовой бури. Быстрое, едва заметное глазу, но плавное.

Порой казалось, что еще немного и его захватит стремительный поток, но он вновь и вновь ускользал от белых брызг смертельной стали. Там, где другие сделали бы три движения, Хаджару хватало лишь одного.

Таков был его стиль – парящее перед ликом смерти перо.

Элейн была совсем не такой. Будто бы огненная демоница, она обрушилась на головы противников градом смертоносных ударов. От каждого взмаха её белого клинка по сторонам разносились всполохи огня. Они жарко целовали доспехи и незащищенные лица рвущихся к бою солдат.

Те падали со спин испуганно ржущих коней и катались по земле, не в силах потушить сжирающий их огонь. От криков, полных боли, ужаса и отчаянья, не замолкал плач детей и женщин.

Ни один крестьянин, тем не менее, не смел сдвинуться с места. Они думали, что их пленили… На деле же, два широких огненных кольца, которыми Элейн накрыла обе группы селян, защищали тех от случайных отголосков битвы.

Один из солдат, успевший поднырнуть под взмахами крыльев огненного сокола, скрестил клинки с принцессой. Птица, сотканная из пламени, выгрызала-выжигала в это время сердце из нагрудника еще одного вояки.

Интересно, эти агонизирующие, обугленные тела… Чтобы они сказали, узнай, что пали от меча принцессы?

Юношу, рвущегося в бою, это не волновало. Он взял копье обеими руками и резко выстрелил им. Он даже что-то выкрикнул, а вокруг его запястий закружились вихри серой энергии.

В сторону Элейн едва ли не пролился дождь из едва заметных, серых пик. Десятки, они летели к её торсу, рукам и ногам. Коснись такая кожи и порез глубиной в ладонь будет обеспечен. Все же, служивые с рудника были весьма неплохими практикующими.

Хаджар, наверное, увернулся бы от этого выпада. Не стал бы размениваться энергией и ударами лишний раз. Элейн же, чьи глаза светились от гнева, взмахнула клинком.

От её ступней отошла настоящая волна огня. Трехметровое цунами, поглотившее сперва технику, а затем и самого юношу. Она накрыла его морским валом, а когда расплескалась алыми брызгами, то от парнишки не осталось даже сапог.

Элейн была стремительна и ужаса в своем полном ярости и огня стиле. Каждым взмахом она посылала в сторону противников огненные дуги, очень похожие на “удары клинка”, но пока еще не таящие в себе столь глубоких знаний. Но даже этого хватило, чтобы солдаты, десятки из которых уже давно обернулись дымящимися головешками, развернулись и побежали прочь.

С криками они бросали свое оружие в попытках сесть на лошадей, не разбирающих от страха дороги.

Элейн не собиралась отпускать никого из них.

Она оттолкнулась от земли и взмыла в небо. Там, где-то в вышине, она зависла на мгновение. Будто бы дух огня или богиня битвы. Она что-то прошептала и её окутали потоки оранжевой энергии. В ту же секунду, принцесса провела указательным и средним пальцами по клинку, а затем взмахнула им направляя удар вниз– к земле.

Вместе с Элейн, с неба падали и тысячи огненных перьев. Они пылали, оставляя за собой туманный след тусклого пламени. Солдаты, которых коснулась эта монструозная, бьющая по площади техника, умирали еще до того, как их плоть занималась огнем и обугливалась.

На поверку, перья оказались клинками – клонами того, что держала в руках запыхавшаяся Элейн.

– Будь ты проклята, – сквозь зубы прокряхтел один из умирающих солдат.

Перо не убило его сразу, как остальных, а лишь задело артерию. Кровь он не истек – огонь тут же прижег рану. Так что смерть его ждала куда более ужасная – его жрал ненасытный огонь и укусы этого монстра были куда как страшнее, нежели зубы любого из зверей.

Не желая отправляться к праотцам бесславным, черным угольком, солдат сделал последнее, на что было способно его тело. Он достал из-за голенища нож из особого материала. Очень похожего на обсидиан, но намного более плотный.

Принцесса не могла знать, что это такое.

Хаджар же успел выкрикнуть лишь:

– Элейн!

От такого крика даже самые бравые офицеры Безумной Армии тут же приходили в себя. Элейн же впала в ступор. Такой, как если бы человек внезапно рухнул в колодец собственных воспоминаний о давно забытом сне.

Этого секундного замешательства хватило, чтобы солдат, процедив проклятье, вонзил кинжал в область солнечного сплетения.

Прозвучал взрыв. Волны энергии взмыли в небо, превратив землю в бушующее море. Волны песка и дерна поднимались, чтобы сбросить селян на ноги, а затем расползтись глубокими трещинами.

Хаджар был быстр. Возможно, он был быстрейшим мечников во всем Лидусе. Он размазался черной тенью, похожей на полет пяти воронов – его самая быстрая форма техники “Десяти Воронов”. Этого было достаточно, чтобы вытащить Элейн из расцветающего инферно, но…

Взрыв обернулся для хаджара распускающимся бутоном тюльпана. Огненные всполохи – сорванными ветром лепестками. От безумной скорости, кожа на теле Хаджара рвалась старой тканью. Кровь пропитала его одежды. Из глаз, ушей и ноздрей потекли кровавые струйки.

Он подхватил ставшую необычайно легкой Элейн и оттолкнулся от земли. На такой скорости простой толчок обернулся небольшим взрывом, вырывшим ямку сантиметров десяти в диаметре.

Одним прыжком он преодолел едва ли не десяток метров. Затем еще один хлопок и вот они уже стоят за пределами деревни. Хаджар обнимал сестру сзади. Её волосы теперь пахли кровью и дымом, а не летним лугом и полевыми цветами.

Они кричали что-то. Звала Негу. Звала Омарика. Их веселых детей и всех тех ребятишек, кому она мастерила куклы. Нов место ответов, были слышны лишь все затихающие крики горящих людей и треск разрушающихся домов.

Дым, поднимающийся от пожара, закрыл собой солнце, погружая окружавшие их земли под темный покров.

Элейн кричала, плакала и пыталась вырваться из рук Хаджара, но тот крепко держал сестру. Держал и мысленно просил прощения.

У всех тех, кто погиб, когда солдат использовал артефакт, разрушавший ядро силы практикующего и адепта.

Просил и у Элейн, которую он заставил пережить то, что она должна была пережить. Ради его дурацкого, безумного плана. Полного мести и злобы. Вовсе не ради справедливости и не во имя людей, чьи тела сейчас обращались в черный прах.

Принцесса плакала до тех пор, когда не закончились слезы. Она еще долго тряслась в беззвучных, сухих рыданиях. Уже не вырывалась из рук Хаджара, а повисла в них, безвольной куклой.

Развевался плащ Хаджара. Лицо обжигал жар костровища. Крики давно смолкли. Остался только треск сгорающего дерева.

Хаджар в последний раз вгляделся в оранжевое зарево. Однажды, когда придет его час встать перед судом праотцов, он выдержит слово о том, что стал причиной смерти сотни селян.

На фоне десятков тысяч тех, что он загубил во время войны – что значат лишь несколько сотен невинных душ.

Убедившись в том, что Элейн пришла в себя и может стоять самостоятельно, Хаджар освободил её из своих объятий.

– Пойдемте, моя принцесса, – произнес Хаджар и развернулся.

Не успел он сделать и шага, как правую сторону его шеи лизнул горячий, острый металл.

На фоне догорающей деревни стояли двое.

Принцесса держала меч у артерии генерала и не собиралась его опускать.

– Не кажется ли вам, что вы повторяетесь, моя принцесса?

Глава 221

– Ты мог спасти их, – прорычала Элейн. Её рука была крепка и меч не дрогнул, даже когда по лезвию заструилась алая змейка крови Хаджара. – Мог спасти их всех!

Она даже не спрашивала, а утверждала. Хаджар не видел смысла отрицать очевидное:

– Да, мог.

– Так почему тогда не спас?! Почему?!

Змейка превратилась в струйку, но для практикующего уровня Хаджара это была не проблема. Даже если бы Элейн рассекла бы артерию, это не стало бы смертельным ранением. Полчаса и рана бы затянулась.

– Нельзя спасти тех, моя принцесса, кто не пытается спасти себя сам.

Такова была истина, которую Хаджар усвоил за время войны. В этом мире живут миллиарды, если не триллионы душ. И большая часть из них страдает. Страдает от гнета тех, кто сильнее, талантливее и бесчестнее. И кто-то, быть может сказал бы, что надо спасать тех, кого можешь. К таким относилась и Элейн.

Хаджар же видел в этом лицемерие. Люди, насколько он узнал за последние пятнадцать лет, делают добро незнакомцам лишь чтобы загладить вину перед собой за грехи прошлого. Или чтобы ненадолго почувствовать себя лучше, значимее, величественнее.

– Но ты ведь спас тех детей, – Элейн, видевшая, но не участвовавшая в войне, не могла этого понять. И именно поэтому белый меч их общего предка лежал именно в её руках. Она станет хорошей королевой, Хаджар же никогда и никем больше не сможет править. – тогда, во время дуэли с Онегом.

Хаджар мог поспорить, что тот карнавал можно было назвать дуэлью…

– Да, – кивнул бывший генерал, так и не обернувшись к сестре.

– Почему?

– Они еще дети. Не способны сами за себя постоять.

И это была правда. Когда Хаджар видел, как из-за войны гибли те, кто был короче по росту, чем его собственный меч, то… Что же, это станет еще одним словом, которые он когда-нибудь будет держать перед праотцами.

– Тогда почему ты спас меня?

Хаджар едва не вздрогнул. К такому вопросу он не был готов. Он не мог просто взять и рассказать ей всей правды. Элейн бы ни за что в жизни не поверила бы ему на слово. Проклятье, да он и сейчас не был уверен, что она до конца поверила в существование клятого рудника.

– Шансы на выживание вдвоем на тот момент казались мне выше.

Такая ложь мало кого смогла бы обмануть, но в данный момент Элейн не была способна рассуждать здраво.

– И это все что есть в вас, могучий генерал? – в голосе принцессы звучали лишь яд и жалость. – все что осталось от героя? Тоска и слабость?

То, что другие называли тоской и слабостью, Хаджару казалось свободой. Жить так, как он считает нужным. Идти туда, куда смотрят его глаза. Видеть то, что мир готов ему предложить. Не пренебрегать черным, не нырять с головой в белое.

Таков был его путь.

– Да, – вновь ответил Хаджар.

Меч отодвинулся от шеи, а Хаджар почувствовал, как спину ласкает жар. Он обернулся, чтобы увидеть, как глаза Элейн из голубых становятся оранжевыми.

Полными огня и ярости. Он выпустила меч из рук, но тот не опустился в землю, а застыл рукоятью между её ладоней. К его жалу из земли потянулись вихри пламени.

Кругами расходились волны огня. Горячий оранжевый шторм кружил за её спиной, а поднявшийся ветер раздувал простые зеленые одежды.

Несмотря на близость к пламени, они так и не загорелись. От жара начала тлеть вода, развеялся дым от горящей деревни, обнажив единственную уцелевшую постройку – старый каменный храм.

Мгновение спустя потоки пламени слились в очертания исполинского клинка. Такого, что, возможно, смог бы дотянуться до половины удара Небесного рыцаря на перевале Синего Ветра.

Возможно, еще пару дней назад, техника подобной мощи испепелила бы душу Хаджара. Но сейчас…

Если глаза Элейн были полны огня, то внутри Хаджара проснулся… Нет-нет, вовсе не дракон. Он все так же спал в глубине его зрачков, свернувшись кольцами и лишь порой лениво приоткрывая глаза.

И все же, что-то резко изменилось в Хаджаре. Он не сменил позы, не сделал ни единого движения. Вокруг него не поднялись бури стихий или вихри энергии. И в то же время, он стал смертельнее. Как если бы все его “я”, все его естество отринуло мирской и обратилось лишь к одному – к бою.

Хаджар знал, что ни при каких обстоятельствах не сможет ранить собственную сестру. Но тем не менее, он желал проверить то, насколько стал сильнее. И если уж принцесса предлагала дружеский спарринг (хотя она сама, скорее всего, надеялась на иное), то он не станет отказываться.

Элейн подняла свой белый меч. Его движения повторил огненный исполин, висящий над головой принцессы.

Хаджар положил ладонь на рукоять Лунного Стебля. В этот же момент ветер поднял в небо траву. Отсеченные зеленые нити, полетели в сторону падающего на Хаджара клинка. И если вокруг ног Элейн пылал огненный круг, то Хаджар теперь стоял на словно недавно скошенной траве.

Мириады травинок, вот и все, что было видно невооруженному взгляду. Но в момент, когда пламя и трава почти столкнулись, на лице Элейн проступил шок. Она чувствовала, как среди скошенной зелени скрылась тонкая, почти не пропитанная энергией, полоска удара меча. Вот только в этой тончайшей полоски было столько… меча, если так можно выразиться, что сердце Элейн пропустило удар.

Трава рассекла огонь так легко, как если бы его и вовсе не существовала. Ни один из зеленых ростков, ведомый ударом Хаджара, даже не обуглился.

Ветер стих, огонь исчез в рубиновых лепестках, а травинки осыпались зеленым дождем.

Меч Элейн втянулся в иероглиф, и они остались в тишине.

Пошел дождь, постепенно тушащий оставшееся от деревни костровище.

Принцесса смотрела на меч, все так же покоящийся в ножнах генерала. Она даже не успела заметить, как он его обнажил и вернул обратно.

– Для чего вы сражаетесь, генерал? – спросила она.

Обессилевший голос терялся на фоне шумящих капель.

Она не была первой, кто задавал этот вопрос. Но Хаджар пока не мог найти для себя честного ответа. Пока его устраивало “потому, что…”, а что следовало после “что” уже мало кого волновало.

Он стянул с плеч непромокаемый плащ и расправил его над головой.

– Идите сюда, моя принцесса, – предложил Хаджар. – дым от пожара было видно на многие мили вокруг. Даю голову на отсечение, Нер… принц Эрен уже едет сюда.

Элейн кивнула и спокойно зашла под “укрытие”. Да, она не была согласна с генералом, но не могла отрицать, что не понимала его. Несмотря ни на что, почему-то образ черноволосого юноши-мечника не вызывал у неё ничего, кроме доверия.

С ним ей было спокойно.

По-домашнему спокойно.

Вместе они уселись на землю. Она положила ему голову не плечо, а Хаджар укрыл их от дождя и ветра. Так они и сидели вдвоем, пока вдали не послышался топот всадников.