Текст книги "Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650) (СИ)"

Автор книги: Кирилл Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 219 страниц) [доступный отрывок для чтения: 77 страниц]

Глава 122

Дух вновь ушел в сокровищницу, оставив Хаджара наедине со статуей. Примерно раз в месяц, тень был вынужден возвращаться во дворец, чтобы запитаться энергией висевшего под сводом пещеры энергетического ядра. Без этой подпитки он бы исчез – истаял утренним туманом.

Хаджар сперва думал, что его наставник был не более, чем призраком. Но вряд ли призрак может один лишь “пальцем” срубить кусок скалы или рассечь воду надвое. Да, совсем недавно, когда ученику все же удалось оставить порез на статуе, древний адепт указал тому на воду в пруде. И в тот же миг она разделилась надвое. Так, как если бы по её глади ударил исполинский и безумно сильный меч.

В тот момент вся гордость из глаз ученика тут же исчезла, а дух счел демонстрацию достаточной. Как говорил его собственный Учитель – любому гению нужна прививка скромности. А в том, что юный воин был гением, тень не сомневался. Да, может быть он не был талантлив в развитии, но, видят боги, его меч вселял самый настоящий ужас.

Да, дух сказал, что четыре месяца для одного лишь пореза это не слишком быстро. Проклятье, так он еще ни разу не лгал за всю свою не самую короткую жизнь. Лучшие ученики в его секте тратили десятки лет на то, чтобы оставить порез на подобных статуях.

Сам же дух, считавшийся лучшим мечником своего поколения, потратил на это семь лет. И это считалось достижением, которое противоречило законам Неба и Земли.

Его ученик, не зная об этом, справился всего за четыре месяца. Если бы в стране Бессмертных узнали о таком достижении, то отправили бы своих лучших убийц, чтобы заранее избавиться от возможной, в будущем, угрозы.

Сам же Хаджар, не подозревая о своем, граничащем с безумием, достижении, лишь сетовал на то, как медленно продвигался его прогресс. Да, за эти четыре месяца он смог лучше понять своей меч. И, благодаря этому пониманию, и стойка “Крепчающего ветра” и “Спокойного ветра” стали намного сильнее.

Первая теперь призывала не просто торнадо, а нечто наподобие миниатюрного, метра три в диаметре, но шторма. Эдакую маленькую волну цунами, но только из ветра. А мечи, спрятанные в ней, становились все плотнее и сильнее.

Спокойный ветер теперь мог отклонить ленивый взмах духа. Звучит не очень, но точно таким же взмахом тень мог рассечь булыжник размером с небольшой деревенский дом.

Самый же наглядный прогресс Хаджар заметил в третьей стойке – в Весеннем ветре. Да, несмотря ни на что он все еще не мог полностью осознать всю её глубину и мистичность.

Но даже таких куцых знаний хватало, чтобы некогда “простой” стальной луч превратился в силуэт дракона. И если раньше Хаджару для этого приходилось использовать едва ли не весь запас сил, то сейчас не больше одной четверти.

После этого можно было подумать, что Хаджар стал сильнее в четыре раза, но это не так. Он не стал сильнее, но начал более разумно и эффективно использовать имеющиеся у него возможности.

Сейчас же, положив перед собой ядро Ледяного медведя, Хаджар решил попробовать то, что так долго откладывал. Он собирался перейти на следующую ступень стадии Формирования.

Прикрыв глаза, Хаджар успокоил дыхание. Он медленно погружался в бездонную реку энергии, омывающую все сущее. В её глубине он все отчетливее видел стальные блики.

Где-то там, в бездонных водах, мерцала квинтэссенция всех знаний, всех законов, всех техник и всех путей, связанных с мечом. И это сосредоточие испускало собственную энергию.

По словам наставника, в тот раз, когда Хаджар приблизился к ней, то ему повезло, что подобная авантюра не закончилась его гибелью. Лишь тот, кто достиг уровня истинного адепта мог приступить к своему посвящению других энергий. Делать это прежде, означало собственноручно подписать себе смертный приговор.

Так что Хаджар, бросив вожделеющий взгляд в сторону далекой, стальной звезды, начал постепенно поглощать энергию мира. И с каждым новым вздохом, он ощущал, как все ярче разгораются пять осколков внутри его души.

Они пылали силой и энергией.

И если раньше Хаджару приходилось прилагать усилия, чтобы приблизить их друг к другу, то сейчас они самостоятельно пытались слиться воедино.

Единственное, чего им не хватало для этого – мощного взрыва силы. И именно для этого Хаджар положил перед собой ядро зверя. В бушующем потоке мировой энергии, оно выглядело как призрак медведя. Тень от тени сознания. Лишь оставленная после смерти искра. Но даже она смотрела на Хаджара с яростью, от которой у многих смертных остановились бы сердца.

– Мы сразимся еще раз, – прорычал Хаджар.

Он мысленно потянулся к этой энергии. Медведь зарычал и попытался скрыться в недрах реки, но его крепкими путами опутала воля Хаджара. Зверь все рвался на свободу, а Хаджар тянул его все ближе и ближе к своим Осколкам. Их борьба походила на перетягивание каната. Вот только вместо падения в грязь, проигравшего ждала более страшная участь.

Зверь, если он не сможет сбежать в глубины реки, окажется пищей. А если Хаджар не выдержит схватки, то его утянут во тьму, и он банально в ней утонет. Все так же будет сидеть в позе лотоса его тело, но сознание уже никогда к нему не вернется.

Со стороны это выглядело совсем иначе.

Сидевший на камне юноша, совсем не похожий на могучего воины, оказался закутан в мерное, серо-синее сияние. Напротив него лежал камень, похожий одновременно на янтарь и агат. Не больше грецкого ореха, он испускал яростный поток белого света.

Вокруг юноши кружились воздушные вихри. Они играли с его волосами и старыми, рваными одеждами. Будто бы дыхание человека призывало ветер.

От камня же расходились волны инея. Воздух вокруг него дрожал от мороза и на волосы юноши упали первые снежинки.

Два света – синий и белый, кружились в жутком танце. Они боролись друг с другом. Каждый пытался поглотить оппонента.

По лицу Хаджара катились крупные градины пота. Уже второй раз он пытался пройти на следующую ступень развития при помощи звериного ядра. Многие практикующие не решались и единожды пойти на такой шаг. Слишком это было болезненно и куда более – опасно. Обычно для перехода использовали разнообразные ингредиенты или, если имелись деньги, то алхимические пилюли.

Хаджар же, стесывая зубы, продолжал бороться с тенью свирепого медведя.

В какой-то момент он вскрикнул от боли, что еще прежде не испытывал. Будто бы кто-то жуткий проткнул острой иголкой каждую клеточку его тела. Каждый атом подверг самый изуверской пытке. У Хаджара болело все тело, в том числе волосы и ногти.

Свалившись с валуна, он дополз до пруда и с жадностью припал к прохладной воде.

– Статус, – прохрипел он.

Имя: Хаджар.

Уровень развития: Формирование (Ядро).

Сила:2,6;

Ловкость:2,85;

Телосложение:2,3;

Очки энергии:6

Напившись, Хаджар перевернулся на спину. Он тяжело дышал, не имел сил даже на то, чтобы вытереть пот с лица, и все же на его лице сияла беззаботная улыбка. Спустя едва ли не полгода, он смог сделать еще один шаг по пути развития. Пусть маленький, пусть даже не за пределы стадии Формирования – но все же – шаг.

Этого было достаточно, чтобы воля Хаджара и его сердце стали еще крепче.

Глава 123

Десять месяцев в пещере пролетели так же быстрее, как неделя на плацу. В бесконечных тренировках и медитациях, Хаджар и сам не заметил, как подобрался вплотную к порогу, отделявшему практикующего стадии Формирования от Трансформации. И кроме этого, Хаджар понял и узнал о мече столько, что теперь все его прошлые знания казались ему обрывочными и неполными.

Его меч стал быстрее, чем когда-либо был до этого. Его удары были способны оставлять на статуе столь глубокие порезы, что с каждым днем приближался тот час, когда он сможет её разрубить.

И если раньше он чувствовал окружавший его мир, то теперь он ощущал лежавший в его ладони меч. Это больше не была бездушная полоска стали, предназначенная для убийства. Нет, это была неотъемлемая часть Хаджара. Не друг, не брат, не любовница, а часть его самого. Такая же, как правая рука или левая нога.

И вместе с этим пониманием пришла новая сила. Если раньше его удары могли настигнуть цель на расстоянии в тридцать шагов, то теперь дотягивались до отметки в почти сорок.

Да, он был еще чрезвычайно далек от уровня Владеющего мечом, но теперь видел в какую сторону ему следует двигаться.

– Возможно, если бы ты выбрал наследие, то уже через десять тысяч лет твое имя гремело бы на всю страну Бессмертных.

Дух, по обыкновению, сидел на валуне и пытался искусить своего ученика. Они оба знали, что это абсолютно бесполезно, но отказываться от подобных бесед не спешили. Для тени погибшего Бессмертного это была возможность пообщаться, а для Хаджара – узнать новое.

Из рассказов и историй своего наставника он в очередной раз раздвинул границы представления об окружающем мире. Его знания углубились и стали прочнее. Они будто бы пустили корни в пока еще скрытые тайны и мистерии.

Но, как и питающие ствол дерева водой, корни питали Хаджара знаниями. И эти знания делали его не только сильнее, но спокойней, мудрее и свободнее.

– Может быть, после того как я помогу Неро, я вернусь к тебе за наследием.

– Увы, – развел руками дух. – вход в мою усыпальницу это как река, в которую можно войти лишь единожды.

– Тогда я приведу к тебе достойного воина, которому ты сможешь отдать все эти сокровища.

Дух не стал озвучивать этого вслух, но он знал, что судьба не делает выбора дважды. Она привела к нему его – генерала миниатюрного королевства. Но, несмотря на все невзгоды, сердце генерала было больше и крепче, чем можно было представить. А самое важное, на пути развития, это лишь сердце и воля.

Талант, способности, деньги, артефакты, техники – все это не более чем дорожная пыль. Подул ветер в одну сторону и принес её с собой, подул в другую – забрал. Но какой бы шторм не поднялся, как бы не рычали Небеса и не дрожала Земля, а настоящую волю и крепкое сердце им ни за что не сломить.

Тень знал, что больше уже никто и никогда не сможет пройти его испытаний.

И все же – боги имели весьма скверное чувство юмора.

Они даровали ему наследника без какого-либо желания стать сильнее. Вернее, стать сильнее ценой чьей-то жизни.

– Как ты думаешь, Хаджар, как появились все множество техник и сам путь развития?

Хаджар, который в данный момент в очередной раз отрабатывал удар, застыл. Меч так и не коснулся каменного изваяния.

Если честно, то он, почему-то, никогда не задумывался над этим вопросом. Принимал существование техник и пути развития как данность. Этому была посвящена его жизнь и жизни многих других. Об этом слагали легенды и пели песни. Развитие пропитывало само суть жизни людей этого мира.

– Его придумали боги? – неуверенно спросил Хаджар.

Дух лишь улыбнулся.

– Мудрецы в стране Бессмертных говорят, что это боги появились благодаря пути.

– Ну, не знаю тогда – вместе со вселенной. Так же как звезды на ночном небе. Просто взяли и появились.

– Ничего во вселенной не “берет и появляется”, Хаджар. У всего есть причина. Есть цель, – дух поднялся и подошел к краю обрыва. Он смотрел на свой дворец, на дракона и аиста круживших вокруг золотых крыш. – раньше я этого не понимал.

Хаджар убрал меч в ножны и опустился на траву.

– Если этого не понял Бессмертный за шестьсот тысяч лет, то куда уж мне.

– И все же, я бы хотел поговорить с тобой об этом. Считай это одним из моих последних уроков.

Хаджар был не против немного отвлечься от тренировок. К тому же, когда предоставлялась возможность не праздно провести время, а узнать что-то новое.

– Когда мудрец рассказывал мне эту историю, я не понимал её сути. Теперь же я расскажу её тебе и, может, однажды ты поймешь всю её глубину, как теперь понимаю я. Увы, мне для этого пришлось умереть.

Дух вернулся и сел обратно на камень. Он положил на колени свой меч и провел пальцами по клинку.

– Люди не первые, кто появился под сводом бескрайнего Неба, – начал свой рассказ дух. – и когда мы вступили на землю, здесь уже жили монстры и звери. И многие из них могли уничтожить нас одним лишь взглядом или дыханием. И тогда люди, в бесконечной борьбе за выживание, нашли способ стать сильнее. Они обнаружили реку мировой энергии и, омывшись в ней, вышли на вет иными созданиями. Так появились первые практикующие.

Хаджар молча слушал, лишь изредка кивая. Вполне логично предположить, что эволюция произвела на свет людей совсем не в первую очередь. И, в то время пока их цивилизация была слишком юной, бесконечные просторы уже давно бороздили могущественные звери.

– Я всю жизнь думал, что путь развития нужен чтобы получить силу. Обрести свободу самостоятельно распоряжаться своей судьбой, но… – дух посмотрел на пылающее под каменным сводом огненное ядро. – я ошибался, Хаджар. Я так сильно ошибался.

На этом их разговор закончился.

Оставшиеся два месяца тень утроил свой наставнический напор. Он указывал на самые мельчайшие недочеты и ошибки в любом движении и даже вздохе ученика. И, когда в последний день отведенного срока, генералу удалось срубить голову статуи, тень вздохнула спокойно.

Они простились так, как это было принято среди воинов.

– Живи свободно, – пожелал дух.

Хаджар, закутанный в одежды, стоял около входа в длинный коридор.

– Умри достойно, – ответил он и в тот же миг оказался среди заснеженного плато.

Дух смотрел на то место, где стоял его ученик и так не состоявшийся наследник.

Для чего нужен путь развития? Зачем придуманы сотни тысяч техник и выкован мириад артефактов.

Он так ошибался…

И, возможно, именно поэтому никогда бы не смог шагнуть дальше. Ибо ему не хватало глубинного знания и понимания…

В тот момент, когда Хаджар наносил на карту отметку о входе в гробницу, то еще не знал, что входить больше некуда.

Дух в последний раз взглянул на дворец. Он поднял перед собой меч и взмахнул им. И в тот же миг раскололось огненное ядро и камни начали осыпаться с треснувшего свода. Они дождем обрушивались вниз, ломая колонны и статуи, погребая под собой “наследие”.

Путь развития никогда не вел к силе…

Увы, чтобы понять это, Бессмертному пришлось дождаться ученика. Слабого, почти смертного воина, который понимал куда как больше, нежели великий мечник. Путь сам того и не осознавал.

Дух, прикрыв глаза, стоял посреди маленького, личного апокалипсиса. И несмотря на то, что рушились все его мнимые достижения, он улыбался. Исчезал, истаивал, обретая свою истинную смерть, но улыбался. Наконец он понял то, что искал на протяжении тысяч лет.

Он обрел свой смысл жизни.

Пусть даже и сделал это уже после смерти.

– Удачи, генерал Хаджар, – прозвучало среди заснеженных горных хребтов.

Глава 124

Элейн, дочь Короля Примуса, сидела у окна в своей башне. Нет, она не находилась в заточении и не ждала спасения. Просто наслаждалась зимним ветерком и смотрела на то, как где-то в далеких горах падал снег.

Её золотые волосы, стянутые в тугую косу, опускались на золотое же платье. Изредка выглянувшее из-за туч солнце пускало солнечные зайчики по её ожерелью. Сверкали изумрудные глаза, а принцесса все слушала и слушала свою фрейлину.

Молодая девушка не самой приятной внешности, но изумительного голоса. Элейн специально взяла на службу именно её. Отец не разрешал пускать во дворец бардов. Он вообще, в последнее время, мало кого допускал во дворец.

Многие первые лица страны были вынуждены часами находится в приемной его кабинета, чтобы попасть на аудиенцию.

Все чаще Элейн, из окна, видела, как подолгу её отец сидел у безымянной могилы на берегу озера. Порой, ей казалось, что отец разговаривал с надгробием. Он иногда смеялся, но чаще – грустил. А когда слышал песни о генерале Хаджаре, то сразу уходил или требовал прекратить.

– Расскажи мне еще, – попросила Элейн.

В руках она держала нарисованный художником портрет. Скорее всего он был не точным, так как кистью мастера руководили слова фрейлины. Второй причиной, по которой принцесса взяла её к себе – девушка жила в Весеннем.

– Я уже рассказала вам, моя принцесса, все истории, которые только знаю о генерале.

Девушка отложила в сторону Ронг’Жа. И поспешно скрыла краем рукава шрамы на руках. На её лице чернела повязка, скрывшая глаз, а сама фрейлина почти никогда не улыбалась. Кривые зубы не считались украшением для молодой девушки. Дорогое платье не могло скрыть полное отсутствие фигуры, а каблуки – короткие ноги.

– Расскажи еще, – попросила Элейн.

Смотря на портрет, она чувствовала странное родство с этим человеком. Ей казалось, что она уже видела этот волевой подбородок, широкие скулы, могучую шею и спокойный взгляд синих глаз.

На портрете его длинные волосы были собраны в тугой пучок и подвязаны белой лентой. Впрочем, с правого виски свисала косичка с серебряной фенечкой на ней.

Вместо доспехов генерал носил старые, поношенные одежды, но художник добавил к ним несколько стальных пластин. Ладонь воина покоилась на рукояти известного на все королевство меча – Лунного Стебля.

Была ли душа генерала Хаджара рождена вместе с её? Или просто судьба начертала ей полюбить человека, которого она никогда не видела и не знала. Впрочем, каждый раз думая так, внутренний голос нашептывал, что она его знает.

Наверное, подобные мысли были навеяны многочисленными дамскими романами, которые ей зачитывала в детстве няня.

– Я никогда не была в армейском лагере, моя принцесса, – фрейлина пригладила жидкие, сухие как солома, волосы. – таких как я даже самые отчаявшиеся солдаты не сильно привечали.

Элейн улыбнулась своей фрейлине. Для неё та была самым прекрасным цветком в саду. Её голос трогал душу и сердце, а что до внешней красоты, то все они, однажды, станут одинаково сморщенными и седыми. Красоты – лишь мимолетное видение.

Впрочем, дочери дворян всегда усмехались на подобные слова принцессы. Разумеется – за её спиной.

Они перешептывались и язвительно замечали, что принцессе было легко так говорить. Она-то – одна из самых желанных и красивых женщин не только в этом, но и окрестных королевствах.

По столице ходили легенды, что к ней приезжали свататься даже дворяне из самой Империи!

– Но однажды я видела, генерала в городе. Он был со своим другом – офицером Неро и пустынной ведьмой – Серой. Они шли на праздник Дождя.

– И каким тебе представился генерал?

Фрейлина вспомнила тот вечер, когда среди толпы увидела Хаджара. Вспомнила взгляд его ясных и чистых глаз. Вспомнила и, вздрогнув, помотала головой.

– Его красота сравнима лишь с вашей, моя принцесса, но…

Элейн приподняла бровь.

– Но… что? – поторопила она.

– Возможно это потому, что я лишь смертная, моя принцесса, но несмотря на всю свою красоту мне на миг показалось, что я вижу совсем не человека, – фрейлина еще раз вздрогнула и, поджав колени, обняла их. – мне казалось, что в человеческом обличии по дороге идет страшный зверь.

Элейн уже слышала истории о том, что иногда генерал вызывает своеобразные ощущения у людей. Такие, что те представляют себя в темной пещере на едине с разъяренным тигром.

– Его глаза, – вспоминала фрейлина. – в их глубине скрывалось что-то нечеловеческое и… совсем недоброе, моя принцесса.

– Недоброе?

Девушка кивнула.

– Не такое “недоброе”, как у городских разбойников или дорожных бандитов. А другое… Как если бы он искал охотника, ранившего его копьем. Вот такое – недоброе, – фрейлина посмотрела на свой инструмент.

После той встречи они больше не могла слушать песен о генерале, но именно эти песни теперь делали её женщиной, облеченной властью. Именно благодаря им, она могла не воровать еду и одевалась в лучшие одежды и носила изысканные украшения.

Красавицы дворянки, раньше не обратившие бы на неё ни малейшего внимания, теперь искали её общества, льстили и заискивали. Делали все, чтобы через фрейлину снискать хоть немного фавора принцессы.

– Все люди гуляли и веселились, – продолжала фрейлина. – а генерал… он – охотился.

Элейн отвернулась к окну. Она слышала эти шепотки о том, что генерал Хаджар разрушил замок генерала Лаврийской и убил его владельца. Но даже это не могло пошатнуть сердце Элейн.

Принцесса смотрела на далекие горы. Туда, откуда дул северный ветер принося с собой живительную прохладу.

Где-то там, среди снегов и камней, сражался генерал, чье имя вселяло в сердца людей решительность. На каждом в столице, в каждой таверне и кабаке, о его подвигах и доблести пели песни. И люди, порой шептались, вспоминая какого-то другого Хаджара. Они говорили, что боги забрали у них принца, но подарили генерала.

Увы, Элейн, никогда не покидавшая пустынного дворца, ничего об этом не знала. Любые упоминания о принце Хаджаре были запрещены королем. И даже фрейлина, знавшая об этих шепотках, не смела упомянуть убиенного, законного наследника престола.

– Расскажи мне еще, – вздохнула Элейн.

В это же самое время, когда две девушки общались в высокой башне, во дворце шла еще одна беседа. Правда, в отличии от предыдущей, она проходила во тьме и сырости подземных казематов.

С факелом в руках, Примус сидел напротив прикованной к стене старухи. В многочисленных язвах и волдырях, лысая, лишенная части пальцев и с выдранными из тела кусками плоти. Она мало походила на человеческое создание.

У неё не было большинства зубов, а те что остались – были сточены едва ли не по самые десны. Из пустых глазниц текли гнойные струйки.

– Почти пятнадцать лет пыток, Няня, – Примус, скучающе, подпирал подбородок рукой. – большинство мужчин не вытерпели бы и десятой части от этого срока.

– Мужчины, – раздался хриплый, каркающий голос. – вы умеете только кричать, но никак не терпеть.

– И сколько же ты еще будешь терпеть? Всего одно твое слово, Няня. Только скажи мне где находится Меч Короля и я подарю тебе долгожданную смерть.

Тело забилось в цепях, а из истерзанной глотки вырывались звуки мало похожие на смех. Но, все же, именно им они и были.

– Подаришь мне смерть, Примус? Мне?! Нет, подлый ты мальчишка! Это не ты мне подаришь смерть. Это я буду танцевать на твоих костях и греться в пламени твой горящей плоти! – она хрипела и стучала затылком о стену, оставляя кровавые разводы. Безумная старуха. – он идет примус. Я слышу его. Я вижу его глаза. Глаза зверя! Зверь придет за тобой, цареубийца! Он сожрет твою душу и выпьет мозги из твоих костей! Ха! Ха-ха!

Примус покачал головой и вышел вон из темницы.

Возможно, его палача переусердствовали и теперь он уже никогда не узнает где находится древний артефакт, оставленный основателем Лидуса. Первым его Королем.

Выйдя на поверхность, Примус посмотрел на далекие развалины замка. Поросшие травой и скрытые за молодыми деревьями, они напоминали ему о содеянном. Но, за пятнадцать лет, он ни разу не слышал новостей о принце. И, даже если тот и выжил, то что ему может сделать беспомощный калека.