Текст книги "Суданская Альтернатива (СИ)"

Автор книги: Кирилл Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 57 страниц)

После побед 30 ноября и 4 декабря над японским флотом русские получили полную свободу рук для переброски крупных военных контингентов, чем они и начали бессовестно пользоваться.

Утром 7 декабря 1904 года из Лангкави вышли крейсера "Память Меркурия", "Рында", "Африка", "Азия", правда только по бумагам и тоннажу были крейсера 2-го ранга, если сравнивать с тем же "Новиком", так же четыре судано-русских клипера и сразу четыре больших ВсКр в тот момент выполняющие роль лайнеров, а не ВсКр. Корабли были битком набиты винтовками, пулемётами, артиллерией, ракетами, боеприпасами ко всему этому, военным снаряжением, припасами, лошадьми и даже автомобилями, и ко всему этому роскошеству прилагалось два полка морских пехотинцев, суданские и русские. Стоять на курортных островах Лангкави, суданцам и русским очень нравилось, море, солнце, купание, дешевая любовь со стороны сиамок, которых специально отбирали и привозили сюда. Представляю, как тут оторвалась 2-я эскадра. Ха-ха! Потом морпехи Судана и России показывали свой класс, а-ха-ха! Хотя и учения были через день, прежде всего, натаскивали русских морпехов. И вот теперь всё это направлялось к другому прекрасному острову… Формозе, ну и Пескадорским островам тоже.

А что такое Формоза для Японии! А вот что! 60 % ввоза в Японию через Формозский пролив. В 1902 вывоз товаров – 13 817 000 иен; привоз – 10 101 000 иен, а иена к рублю около рубля! В 1900 году вошло в порты Формозы, – японских вошло– 1314 судов, вышло —1266 судов. Иностранных– вошло -1276, вышло 1307 судов. Часть этих судов и их кассы, грузы могут стать трофеем. Формоза это 750 килограмм добываемого золота, уголь Килунга, чай, рис, сахар, камфара на миллионы иен. Железных дорог в 1900–1901 г. длина сети достигла 142 км, и на ней работало 16 паровозов, 35 пассажирских и 164 товарных вагона. Телеграф на континент, и в Манилу. Телефонное сообщение, 4 742 км, длина телефонной сети достигла 2100 км. В портах и городах банки, дома богатеев, склады и много чего ещё, что стоить денег. Кто мог помешать экспроприации всего этого? С моря только в Килунге была береговая артиллерия доставшаяся японцам от китайцев. С укреплений Тамсуя орудия вывезли, может и с Килунга тоже, в этой истории угроза с моря от русских крейсеров была реальная. На Пескадорах тоже китайская артиллерия времён войны с Францией, если не старше, и гарнизон не больше батальона.

По плану мобилизации в военное время на Формозе японцы доводили численность войск до 12.000 чел и 54 орудия, но часть из них точно теперь охраняет своё побережью от русских. Территориальных войск на Формозе не было. Местные не призывались. То есть рассчитывать могут только на местных мужчин японцев. Их там было в 1898 году 17.768 человек, и они раскиданы по городам острова, в основном чиновники, полиция, торговцы. Из них 9.688 чел в Тайхоку, то есть столице острова на 1898 год. Генерал-губернатор Формозы был генерал Кодама Гэнтаро, но он воюет в Маньчжурии, глава колониальной администрации был Гото Симпэй, врач. Неплохо справился с малярией. Смогут они удержать десант в десять тысяч регуляров, с поддержкой морской артиллерии? Нет конечно. Тем более в Килунг лезть и не собирались. Кроме это было у японцев на Формозе ещё одно слабое место. Там было около 1,5 млн мужчин, а последний открытый очаг сопротивления на острове подавили только в 1902 году, причём подавляли по – японски, с маханием катанами и отделением голов от тел, расстрелами, сжиганием селений. Китайцы то притихли более менее, а местные племена затаились, тем более Формоза остров то гористый, то есть местные горцы получается. И можно не сомневаться, что винтари и обрезы многие из них прикопали до лучших времён. Антияпонское движение на острове было до 1945 года, были и открытые восстания. Так, что рассчитывать на поддержку местного населения против Японии можно на 150 процентов. Тем более, что подготовка операции против Формозы шла не на пустом месте для России.

В 1897 году один из руководителей антияпонского восстания, Линь Личэн, провозглашенный президентом "Тайваньской республики" (Минчжу Го), передал в Пекине письмо российскому послу. В письме живо описывалась вооруженная борьба тайваньского населения против японцев и содержалась просьба к России "двинуть войска и навсегда принять остров в российское подданство. Об аналогичных просьбах тайваньских представителей докладывал капитан российского крейсера "Разбойник" Комаров во время его пребывания в Сямэни в марте 1900 году. Кто вышёл и работал с китайцами, мне было не интересно. Мне было выгодно, что для них купили вооружение у меня, и важно, что в авангарде идут именно они, а это значит, потерь среди моих суданцев может и не быть.

Ну, отчего теперь, когда у России есть господство в море, тоннаж, и помощники в виде морской пехоты Судана, не помочь так сказать китайским товарищам? А-ха-ха! Я кстати стал искать товарища Мао, но, знал я только имя, то, что он с юга Китая, отец его мелкий землевладелец, то есть не бедные, и то, что Мао Цзэдун был весьма высок ростом для среднего китайца, ну и конечно был отличником в учебе. Найдут ли его среди океана китайцев? Желательно. Кадр то он уровня Сталина.

Суданцы вновь оказались за тысячи километров от дома, потому-что в сентябре со Столыпиным мы договорились, что я выставляю четырёх батальонный полк морской пехоты и по роте от Гвардии Халифы, "Львов Судана" и "Львов Нила", они уходят под флаг России. За это я получал от неё, именно от государства кредит в 20 млн. рублей золотом, под ухахатывающиеся проценты, и на долгие годы вперёд, половину его трачу только в России, остальные на своё усмотрение. Но, это было ещё не всё, моим условием было то, что мои морпехи высадятся в самых богатых портах Формозы, – Тамсуй (Брокгауз сообщил, что его торговый оборот 30 млн. франков, 8,8 млн. рублей!!!) и Анпингу, и на острове я возьму, что хочу. Столыпин к моему удивлению дал мгновенное согласие, потом я понял по какой причине.

12 декабря конвой с десантом у острова Пратас, места рандеву, встретил стариков-разбойников, крейсера "Память Азова", "Владимира Мономаха" и "Дмитрия Донского". Там же был уже большой транспорт, пришедший из Макао. На нём были две тысячи китайцев, которых наняли для работ на Филиппинах, прорабами у них были, Линь Личэн и Лю Юнфу, он был вторым и последним президентом Республики Тайвань, которую раздавили японцы в октябре 1895 года. А до этого он бывший командующий Войск Чёрного знамени, воевавших с французами во Вьетнаме. Эти Чёрные знамёна вроде как прощёные тайпины, за амнистию они согласились воевать против французов, толи китайский вариант батьки Махно. Но, против японцев само то. И надо сказать китайские кули были отборные, рослые, обученные, дисциплинированные, и не одного наркоши. Мне в принципе было всё равно, на какую из группировок работал Лю Юнфу, столичную, южную, за трофейные Ли-Метфорды, пулемёты, патроны к ним и батарею полевой артиллерии было заплачено серебром, меня это устраивало.

План действий был классический. Русские крейсера ведут перестрелку с береговой обороной Пескадор и изображают высадку десанта. В тоже время два батальона русских и один суданских морпехов, берёт Магун и его укрепления с суши. С "Африки" высаживались две роты "Львов" в Анпингу, в Луконг рота Гвардии Халифы с суданских клиперов, в Тамсуй остальные силы русских, суданцев и китайцев. Причём китайцы первые. Высадка хоть и в разных портах Формозы удалённых друг от друга состоялась одновременно на рассвете 14 декабря. Перед часом "Х" люди Лю Юнфу перерезали телеграф в городах, в Тайхоку, Тамсуе и Анпингу в ночь перед высадкой устроили пожары и беспорядки, на реке Тамсуй у моря и по берегам зажгли сигнальные огни. Поэтому утро 14 декабря 1904 года, для многих японцев, живущих на Формозе стало роковым.

Магун, столица Пескадорских островов был взята обеду, одновременно обстрел с моря и атаку трёх батальонов с суши его гарнизон не смог выдержать. Порты были взяты без боя, только отчаянные одиночки или группы японских полицейских в Анпингу, Луконге, Тамсуе пытались выполнить свой долг до конца. Выполнили, их может даже наградят за это… посмертно. "Азия" и пароход с китайцами пока позволяли глубины зашли подальше по реке Тамсуй, потом десант пошёл на катерах, шлюпках и джонках, чтоб отсечь Тамсуй от Тайхоку и пройти вглубь по реке. К обеду японцы разобрались, кто к ним пришёл. И утром 15 декабря они начали атаковать, все их не очень уверенные атаки были отбиты китайцами. На следующий день атаки были более настойчивые, но, против артиллерии, пулемётов, в том числе и с катеров, и отборных войск противника, японская территориальная армия была бессильна. Они несли только напрасные потери, с ними справлялись идущие в авангарде китайцы Лю Юнфу. 17 декабря положение японцев резко ухудшилось… на острове вспыхнуло восстание, которое сразу переросло в резню японцев. Видя их беспомощность, первые начали в городах китайцы, к ним быстро присоединились местные племена, "такасаго" так их называли японцы. В большей степени повезло тем бывшим хозяевам Формозы, кто сумел уйти в Тайхоку, Килунг, часть нашли укрытие как не странно у захватчиков, русских и суданцев. Остальным японцам аукнулась их жестокость к местному населению после завоевания Формозы у Китая. Через несколько дней они были вынуждены оставить и столицу острова, по железной дороге, через тоннель войска и беженцы ушли в Килунг. В Тайхоку вошли суданцы, русские, китайцы и повстанцы.

В занятых городах суданцы и русские взяв под контроль важные и лакомые объекты, дали два дня разгуляться местным, потом начали наводить порядок, иногда стреляли не только воздух. Русские, оставив гарнизон на Пескадорах, высадили десант под прикрытием крейсеров в районе Килунга там же где и японцы в 1895 году, в районе угольного порта, и создали угрозу ему с суши, полностью его заблокировав. Заняли они, и город Илань на восточном берегу. К концу декабря Формозу японцы потеряли, было официально объявлено, что остров занят силами флота Российской империи. Но, и это было ещё не всё для японцев как следствие поражений на море. В канун Нового года, 28 декабря был взят Гензан.

После побед над японским флотом русские, получив господство на море, продолжали им этим пользоваться вполне умело. Набивая свою колоду карт козырями. И набираясь опыта, Босфорская операция бродила призраком в головах многих адмиралов и генералов.

Из Владивостока доставили сразу в бухту Лазарева (совр. залив Ионхынман), бригаду с артиллерией к добавлению к той, которая к этому времени заняла уже Хамхын и усиленная отрядами Ыйбён продвинулась от него на юг к городу Мучиён. Корейцев собрали вокруг Гензана до десяти тысяч бойцов, у них были даже артиллерийские батареи.

Транспортами для десанта стали суда-призы, которые брали добычей русские и судано-русские рейдеры, призовой суд во Владивостоке быстро переводил трофеи и их грузы в собственность России. Пароходы из призов, которые были побыстрее других пополнили ряды ВсКр, на них ставили старые 152, 107, 87 миллиметровые орудия и снятые с крейсеров 47 мм, из офицеров и матросов БФ, ЧФ и часть из резерва формировали команды, и они уходили в поход. Сучанского угля и моряков в этой истории хватало на всё. К концу 1904 года отбоя не было от желающих попасть на ВсКр, ещё бы, офицерам шёл горячий ценз и процент с добычи. Был среди них и лейтенант Пётр Петрович Шмидт, которого его дядя вице-адмирал Шмидт сбагрил от себя подальше, проблемный был племянник. Лейтенант был назначен старшим офицером на вспомогательный крейсер "Ока". Службу нёс плохо, разговоры командира крейсера с ним не помогли, тот подал на него рапорт командующему отрядом вспомогательных крейсеров и командующему эскадрой. Пока его рассматривали, герой революции и многодетный отец в другом будущем, погорел, как и в той истории, на деньгах. Шмидт украл деньги из судовой кассы своего крейсера и просадил их в притонах и публичных домах Владивостока. В чём был уличён, арестован, судим, разжалован и отправлен на каторгу, тем более Сахалин не далеко, время то военное, дяди нет рядом. На каторге из-за обострения болезни почек, не состоявшийся герой революции примерно через полгода умер.

Вообщем получилось так, что адмиралы Дубасов и Небогатов, и стоящий над ними генерал – адмирал ВК Александр Михайлович показали себя в вопросе об использовании призов вполне эффективными менеджерами в этом направлении.

Японцы, сидящие в Гензане и теперь заблокированные с суши и моря, были атакованы одновременно с севера корейцами и русскими, с запада и юга только корейцами, и в силу этого не смогли противодействовать высадке морского десанта на мыс в четырёх верстах от самого Гензана. Тем более, что его с моря прикрывали своим огнём трио крейсеров, которым воды у Гензана были уже знакомы, – " Богатырь", "Варяг" и "Аскольд". Значительная часть японцев погибла, часть попала в плен, и лишь небольшие группы ушли в горы. Но, там их ждал холод, голод и идущие по их следам безжалостные корейцы. Путь на Пхеньян с восточного побережья Кореи был открыт.

Победы на море у Дагушаня, Цусимы, занятие Формозы и Пескадор, соединение эскадр, эти успехи, конечно, кружили головы, особенно журналистам, ура-патриотам и разным шапкозакидальщикам в погонах и без них. Некоторые генералы и адмиралы, особенно столичные тоже опьянели от победной эйфории. Но, которые лицом к лицу в боях и сражения столкнулись с японцами на суше и на море, твердо себе уяснили, что это не турков и китайцев бить. Победного дурмана они избежали, но, азарт их таки не миновал. Вот два адмирала, Дубасов и Макаров, после анализа боёв и споров, решили нанести по укрывшемуся в заливе Асанман японскому флоту ещё один удар.

Русский флот стоял в заливах полуострова Онджин, на севере залива Канхваман(он же Чемульпо), от мыса Тунсан на полуострове до японцев было рукой подать… 70 миль. В бой были отправлены новинки, торпедные катера и подлодки. Макаров сам по ним лазил целый день, катера с ним на борту имитировали атаку на полном ходу. Адмирал от новинок был в восторге как юный гардемарин, ещё бы, ведь, по сути, он породил торпедные катера. На "Касатке" он совершил погружение, и так же выходил на боевую позицию. Покидал он подлодку беспокойный адмирал с задумчивым видом, он почти на практике убедился, что время плавающих крепостей, броненосцев и даже будущих линкоров походит к концу.

В ночь с 23 на 24 декабря русские катера пошли на охоту и вернулись не с чём, да, с неудачей. Кораблей противника они даже не нашли, один катер не вернулся. Позже стало известно, что, он заблудился, вылетел на камни. Экипаж катер взорвал, и через несколько дней попал в плен к японцам. Гибелью "Дельфина", закончился боевой выход в тоже время русских подлодок в залив Асанман против японского флота. Пионер успешной торпедной атаки с подлодки не вернулся с задания, что с ним случилось до сих пор не известно, если б его потопили японцы об этом узнали бы, ну, хотя бы после войны. "Касатка" вернулась не с чем.

Причинами неудач было недостаточная подготовка операции, и то, что японцы не турки, которые подпускали русские катера, так близко, что русские даже окрикивали их. Адмирал Хэйхатиро Того и его штаб тоже умели думать, за одного битого двух не битых дают. Что из себя представляют русские адмиралы Дубасов и Макаров, он, теперь прекрасно понимал. С первым он был знаком лично с первых не очень удачных дней войны для японского флота из-за действий того же Дубасова. Со вторым был знаком заочно, по его изобретениям, и уничтожение эскадры Камиммуры. И что его противники не будут сидеть, сложа руки, знал, не дурак был. Броненосцами они на него не полезут, острова, мели залива, мины, миноносцы тут ему были в помощь. А вот ночные атаки миноносцами и что страшнее всего подлодками очень даже могут быть. Поэтому его штаб, можно сказать, и разработал первую в мире систему противолодочной обороны. Удар из будет из под воды? Значит надо защитить корабли от него. Вот поэтому в заливе Асаман и появились линии обороны, из наблюдателей на островах, дозорных миноносцев, транспортов, километров бонов, сетей, мин. Наиболее ценные корабли, то есть броненосцы, "Якумо", собачки, новенькую "Отову", "Суму" и "Акаси" поставили носом к морю, и прикрыли со всех сторон, старыми легкими крейсерами, транспортами, джонками, и соблюдали полную светомаскировку, чтоб, не русские миноносцы, ни подлодки не смогли до них добраться. Помогло, русские не добрались. Шансы сохранить костяк флота, броненосцы сохранялись. То, что, война проиграна после поражений на море адмирал Того понимал. Но, он хотел сберечь для своей страны остатки флота и моряков, а там можно задуматься и о сеппуке.

После этого русский флот просто блокировал японский, активных действий друг против друга они до конца войны не предпринимали. Флот и так решил судьбу войны в пользу России. Блокада и армия должны были завершить дело.

Армия, которая тоже в этой войне отличилась успехами и победами, хотела ещё больше успехов и побед. Особенно этого им захотелось после Дагушаня, Цусимы, Формозы.

Штурмовать зимой перевалы в горах, которые к тому же ещё и обороняют упёртые японцы? Это вариант отпал сразу. Оборону Шипки помнили все. Поэтому командующий 1-й армией генерал-адъютант Оскар-Фердинанд Казимирович Гриппенберг, телеграммами, служебными записками, и собственным присутствием можно сказать штурмовал командующего Маньчжурской армии, Никола́я Петро́вича Лине́вича и его штаб. Он убеждал Линевича, что у него для наступления на Ляодуне против армии Оку всё готово, в чём в принципе командующий при личной встречи и доклада Гриппенберга убедился. Кроме того, у него был союзник, генерал Артамонов, заместитель самого Линевича, о котором можно было сказать самый героический офицер русской армии, разведмиссии в Турции, Персии, Афганистане. Потом Абиссиния, Судан, китайская кампания, победа на Ялу над японцами, авторитетный военный теоретик, новатор, лидер так называемых "африканцев", которые по многим направлениям брали верх над драгомировцами. В фаворе у военного министра и даже выше.

Линевич и сам был не против наступления, но, нужно одобрение из Питера, Куропаткина и самого императора. Ответственность то не малая!!! Вдруг после успехов, конфуз случиться? Япошки не китайцы, и даже не турки, с которыми он бился под Карсом и Батумом в последней русско-турецкой. Так рассуждал хитромудрый потомок сотника Черниговского полка, который верно служа России, достиг немыслимых высот, командующий более чем полумиллионной армией!!! Но, уверенный и обстоятельный доклад, другого верного сына России шведского происхождения, генерала Гриппенберга и доводы Артамонова убедил его, что добиться согласия Петербурга на наступление стоит. 15 декабря оно было получено. 25 декабря началось наступление русской армии на Ляодунском полуострове.

От том, что русские готовят наступления генерал армии Оку понял ещё в конце первой декады декабря. После сражения при Дагушани, разгрома Бицзыво, и тем более Цусимы, идиоту будет понятно, что теперь русские нанесут удар по отрезанной от Японии японской армии. Именно в этот период русские резко активизировали разведку, в небо стали регулярно подниматься дирижабли, рассматривая безнаказанно позиции его армии, они (японские черти) их разбери со всеми потрохами. Исходя из этого Оку начал подтягивать подкрепления к своим укреплённым позициям на реке Фуду, у Сюньюэчэн.

25 декабря используя свои бронепоезда и артпоезда, причём для них они проложили ещё два жд пути рядом с основным, русские силами дивизии сбили японские полки с передовых позиций на реке Хиончжоу, они потрёпанные, но, в порядке отошли на основные позиции. Русские подвинулись вперёд, но, в зону поражения японской тяжелой артиллерии не вошли. Когда Оку об этом доложили, – "Умные", сказал он вслух, а про себя обругал русских последними ругательствами. Он был готов встретить русских, его войска укреплялись здесь можно сказать навсегда. Но, 25 – го они не пошли в атаку, и 26-го тоже. Зато рано утром 27-го декабря на позиции его армии, обрушился вал огня с моря и… с неба.

Адмирал Дубасов, командующий ТОФом и командующий армией Линевич, генерал Гриппенберг, достаточно быстро нашли общий язык между собой, во многом благодаря уже генерал-лейтенанту Роману Исидоровичу Кондратенко, он то умел найти подход к флотскими. Согласование плана действий шло по радио и по морю, эсминец "Лейтенант Бураков" и другие быстроходы летали между Квантуном и Инкоу каждый день. Поэтому первый удар по засевшим намертво в своих укреплениях войскам генерала Оку, по его батареям и тылам наносил своим могучим калибром флот. Дирижабли бомбили с воздуха наиболее опасные и удаленные от берега батареи тяжелой артиллерии японцев и корректировали арт огонь по радио.

"Удивить – значит победить!", учил гений Суворова. Вот японцы и удивлялись, неприятно, снарядам от 12-ти дюймов до 75 мм, которые на них обрушила из Ляодунского залива эскадра контр-адмирала Беклемишева, Георгиевского кавалера за бой в Талиенване, и самого опытного из адмиралов флота по обстрелу берега с моря. Броненосцы "Петропавловск", "Сисой Великий", "Николай-1-й" и "Александр 2-й", крейсер "Адмирал Нахимов", "Аврора", "Диана", "Паллада", "Боярин", "Новик", все канлодки, клипера, и три отряда эсминцев, крушили ежесекундно позиции и тылы японцев. Это было наверно на уровне преисподней для них, русский флот на протяжении полутора часов смешивал с землей и разносил в клочья всё, что было сделано ими за эти месяцы, на протяжении нескольких километров от берега, в том, числе и их самих сынов страны Ямато. С отливом большие корабли отошли в залив, но, с малой осадкой остались и продолжали обстреливать всё, что шевелилось в досягаемости их орудий, а у 75 мм она была без малого 7 700 метров.

Ещё не закончил флот, как к обстрелу подключились 107 мм батареи, как полевых гаубиц, так и тяжёлых орудий, заговорили и полевые шестидюймовки. Ещё не отговорила артиллерия, а в атаку уже пошли русские дивизии, выдвинувшиеся до этого на передовые рубежи. На острие атаки стальным потоком шли штурмовые батальоны из сводного Гвардейско-гренадерского корпуса. Стальным потому-что были одеты в бронежилеты или как их называли в армии кирасы, и каски. Имея на взвод два ручных пулемёта Мадсена, переносные ракетные установки, пулемёты Максима, револьверы, ручные гранаты, штурмовики, натасканные на штурм укреплений в течение недель в ожидании наступления, давили огнём и штыком очаги сопротивления японцев, которые всё равно его оказывали, несмотря на тонны стали и взрывчатки, которые на них обрушил русский флот и армейская артиллерия. За ними шла уже основная масса пехоты. Особенно яростно билась как ей и полагается гвардия, она не сдавалась, а погибала, но, с ней погибал и противник. Но, против русских гвардейцев и гренадёров, даже без потерь после обстрела японской гвардии было бы всё равно не устоять, тем более в рукопашной, уж слишком разные весовые категории. Только после прямого приказа генерала Оку, сильно поредевшая Гвардейская дивизия стало отходить.

Там, куда корабельная артиллерия не могла дотянуться, а работала только армейская, японцев всё равно ждал сюрпрайз… первые в истории настоящие бронеавтомобили!!!

Один из многочисленных грузинских князей, Михаил Александрович Накашидзе, фанат и энтузиаст всего, что было связанного с автомобилями. После выхода своей книги "Автомобиль, его экономическое и стратегическое значение для России" в 1902 году, он получил приглашение к сотрудничеству от МАЗа (Московского автомобильного завода). И в том же году князь основал на паях с известным автомобилистом графом Потоцким и полковником Головиным Русское товарищество эксплуатации автомобилей Grand Garage International d" Automobiles (в переводе с фр. – "Большой международный гараж автомобилей"), получившее в дальнейшем известность под именем "Интернациональ". Главным направлением деятельности "Интернационаля" стала торговля автомобилями отечественного производства и немного иностранного. Вот князь Накашидзе и стал первым создателем, первого настоящего бронеавтомобиля в мире. Французский Шарон предложенный в 1902 году, не мог таковым считаться, бронёй закрывался только стрелок, водитель оставался открытый всем ветрам, пулям и осколкам.

Весной 1903 году на базе грузового МАЗа на его же производственной базе, но, без афиширования был создан опытный образец БАО (бронеавтомобиль опытный), его начали гонять на автомобильном полигоне завода, выявляя сильные и слабые стороны по ходовой, двигателю, управлению. На военном полигоне броневик подвергали обстрелу из винтовок, пулеметам, шрапнелью, фугасами. К лету 1904 года, модель БА-1 была более менее отшлифована и готова к использованию.

Во многом броневик, напоминал БА-64, и для 1904 года вид конечно имел футуристический. Броня у него была стальная катаная, лобовую он имел в полдюйма, – 12,7 мм, столько же и у башни, борта и корма в 1/2 полдюйма, – 6,4 мм, Движок в 53 л. с, самый мощный автомобильный, который мог пока выдать "Руспромтех и К". Но, его вполне хватало, чтоб разогнать агрегат в двести двадцать два пуда немного за 40 км по шоссе, по пересечённой местности чуть-чуть за 20 км в час, подъём брал в 22 градуса, ров в 2,5 м. Привод был само собой задний. Колеса с металлическими дисками, шины из цельной резины, с протектором а – ля ГАЗ-66. Вооружён был Максимом в башне, с сектором обстрела в 360 градусов, башня была на шарах и вращалась в ручную, в боковых стенках корпуса были сделаны закрывающиеся две бойницы для Мадсенов. Обвесы разные, фары, шанец, трос, лебедка, ЗИП, запасное колесо. Экипаж был следующим, водитель, командир, три пулемётчика, кроме того можно было брать ещё четверых, десант, разведка, медики или раненые. Очень даже ничего получился броневичок. Только Ильича для него уже давно нет.

Сделали их шесть штук плюс опытный вариант. И князь Российской империи, штабс-ротмистр Гродненского гусарского лейб-гвардии полка, а ныне первый командир первого отряда бронеавтомобилей, Михаил Александрович Накашидзе рвался в бой, писал рапорт за рапортом. В октябре 1904 года, отряд прибыл в действующую армию. Он и показывал бронетехнику, в том числе и в действие, Линевичу, Гриппенбергу, Зарубаеву, Ренненкампфу, Артамонову и другим. Последний то знал, откуда ноги растут у броневиков, остальные даже после бронепоездов и дирижаблей, впали, как говориться в большое изумление. И было отчего. Когда на тебя прёт стальная махина высотой больше косой сажени, по полю со скоростью в 20 вёрст, и её не берут пули, шрапнель и осколки, а она бьёт по тебе из пулемёта. От такого станет зябко в душе и у бывалого бойца. А когда шесть броневиков сразу? А если дюжина? Две? Три? А ведь можно и пушку на них поставить.

Вот и пустили в дело броневики в связке со штурмовиками и пехотой на правом участке линии обороны японцев, там и местность поровнее, для переправы через местные речушки, в прицепах везли средства для этого, а два броневика тянули за собой горные пушки Барановского. Уже на месте машины были камуфлированы под пейзажи Ляодуна. И морозец с утра был, землю прихватил хорошо.

Когда японцы, закиданные до этого 107 и 152 мм снарядами в течение часа, увидели ЭТО им стало не по себе, поняв, что пули ЭТО не берут, стало страшно, а когда ЭТО приблизившись на 300 метров и начало вести по ним огонь из пулемёта и пулемётов, многие не выдержали и побежали, даже некоторые офицеры. Вслед за русскими стальными чудищами на колесах, на позиции дрогнувших японцев неудержимо хлынула русская пехота, позиция на правом фланге армии генерала Оку было прорвана.

Японцы отступали и были на грани бегства, русские наступали, вводя в бой новые и новые батальоны. Их флот своим убийственным огнём заставлял отходить от берега, открывая путь для своих, и давая им возможность обходить японцев по их левому флангу и отжимать к высотам на востоке. В дело уже вступила русская конница, угроза окружения была явная. Всё это видел генерал Оку. И он знал, как не допустить, чтоб поражение переросло в катастрофу.

Генерал Гриппенберг был в хорошем расположение духа. Его план наступления сработал, позиции японцев прорваны, спасибо флоту и создателям броневиков, конница начинает охватывать отходящего противника, и скоро сможет отрезать ему пути отступления, и тогда можно будет считать, что с армией Оку будет покончено. Путь на Квантун будет открыт! Но, японцы ещё раз в сражение на реке Фуду, доказали, что они достойный и самый грозный противник со времён Крымской войны для русской армии.

Генерал Оку и его штаб лично останавливали почти бегущие части, и, собрав несколько батальонов, в том, числе и всю оставшуюся гвардию, которая отступала в полном порядке. Какие они сказали слова своим солдатам неизвестно, но Оку и другие генералы, лично повели их в последнюю для себя атаку. Цель этого была проста, остановить хотя бы на время русских, и дать шанс остальным своим частям избежать окружения. И они сделали это. Наступающие русские части вынуждены были остановиться. Такой бешеной по ярости и напору атаки русская армия не испытывала наверно со времён Бородино и Малоярославца. Ревущие свой "банзай" атакующие японцы сумели опрокинуть авангард наступающих русских, и пошли вперёд. Только подошедшие подкрепления, пулемёты, пушки Барановского и броневики сумели остановить рвущихся вперёд в своей безумной и последней атаке, бесстрашных японцев. Гвардия полегла почти вся, среди попавших в плен после отражения этой атаки не было не одного не раненого японца. Нечто подобное сделала и японская конница, сойдясь, лоб в лоб с русской, полки на полки, и практически тотально ею была переколота и зарублена, но, с тяжелыми потерями для противника и остановкой его продвижения. Эта была последняя масштабная битва кавалерии в военной истории вообще. Все эти самоубийственные атаки позволили остальным частям армии Оку уйти от русских, и избежать полного разгрома и окружения.

Японцы отошли на высоты у реки Фучжоу, это на сорок вёрст южнее прежних позиций. Там опытный генерал Оку приказал ранее сделать линию укреплений, про запас так сказать, пусть и не такие основательные как на реке Фуду. Но, прорывать их придётся вновь. С ходу русские войска были не готовы это сделать, особенно после такого финала сражения. Тело самого генерала Оку Ясуката нашли на следующий день, его опознали по погонам и сабле. Павший в бою генерал имел пулевое ранение, рубленую рану и три нанесённых штыком, лицо его было размозжено ударами приклада. Похоронили его согласно его званию, после войны тело бы эксгумировано и погребено уже в Японии.