Текст книги "Одиночество на земле (СИ)"

Автор книги: Кира Соловьёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Невысокого же вы мнения о главе инквизиции, – холодно сказал парень. – Кто вы, чтобы позволять себе такое?

– Профессиональный убийца, – улыбнулся тот. – Меня зовут Тиль. Карсаниэль Летт Тиль Картэнаэдсса.

– А меня…

– Я в курсе, – перебил остроухий. – Альтвиг Нэльтеклет. Приятно познакомиться.

Он протянул руку. Инквизитор с опаской ее пожал. Тонкая ладонь обжигала холодом даже сквозь рукавицы. Парень купил их за полцены еще в Шатлене, у безутешной торговки, чей муж лишился шатра и большей части дорогих тканей.

– Куда вы направляетесь? – полюбопытствовал Альтвиг.

– В Бартар.

– Зачем?

– Убить одного воришку, – с равнодушием камня ответил Тиль. – У него отсутствует чувство меры. Один мой влиятельный друг считает, что он пожил достаточно, и золота ему хватит. Это уже не просто жадность, а драконья болезнь.

– Если погода не испортится, вы приедете на место уже сегодня, – обрадовал его парень. – Убьете вора. Получите награду…

– Нет, – возразил остроухий.

– Что нет?

– Не получу. Я убиваю не ради денег.

– А ради чего? – растерялся Альтвиг.

– Ради творчества. Сейчас я, например, думаю, как именно обставить смерть жертвы. Никто не должен заподозрить… заказчика.

– Он какой-нибудь влиятельный жук?

– О да, – поморщился Тиль. – Влиятельней некуда. И высокое положение не идет ему на пользу. Этот, как ты выразился, жук ведет себя, словно ребенок. Избалованный и наглый. Если бы он был молод – я бы понял, но… – он махнул рукой.

Инквизитор направил кобылу в обход холма, размышляя над словами спутника. Выходило, что среди дворян Белых Берегов есть кто-то из бессмертных или, по крайней мере, долгоживущих рас. Кто? Кому, разрази его молния, может помогать Тиль? С ним сложно разговаривать, сложно находиться рядом. Резкий перепад настроения откровенно пугает. В один момент остроухий зол, в другой – доброжелателен… а что будет в третий? Он отрежет парню голову, подвесит ее на ветку и спокойно уедет?

Альтвиг всерьез прикидывал, не задержаться ли ему в следующей деревне, когда заметил впереди еще одного всадника. Тот выехал из-за поворота, где тракт огибал очередной холм, и натянул поводья. Пегий жеребец покорно остановился, стукнул копытом о снег.

– Наконец-то, – произнес Тиль.

– Это ваш знакомый?

– Это, – остроухий подстегнул кобылу, – мой друг.

– Велика разница, – пожал плечами парень. Его лошадь тоже перешла на иноходь, будто не хотела отпускать сородича.

Друг эльфа был высок и держался очень ровно. Гордую осанку не скрывали ни куртка, ни накинутый поверх плащ. Рыжие волосы обрамляли худое лицо с аккуратными, тонкими чертами. Льдисто-голубые глаза пестрели трещинами. Белые ломаные линии рассекали радужки, со всех сторон стекаясь к зрачкам.

Тиль впервые за два дня по-доброму улыбнулся:

– Привет, Ретар.

– Привет, Снежок, – отозвался всадник. Голос у него был мягкий. – Ты нашел себе попутчика?

– Он сам нашелся. Едет в Алатору, – пояснил эльф. – Как там ситуация?

– Нормально. Без изменений. Еще чуть-чуть, и можно начинать. Утром приходил Ал, сообщил, что в Эльской империи подготовка завершена.

Они так легко беседовали, что Альтвиг не сразу решился задать вопрос.

– Скажите, господин… э-э-э…

– Нароверт, – подсказал Тиль.

– Господин Нароверт… что вы делали в форте Шатлен полтора месяца назад?

– Молодец, – серьезно сказал Ретар. – Наблюдательность – важная черта. А что я делал… да просто гулял. Зимой я люблю ходить по улицам. Все белое, чистое. Неузнаваемое. Жаль, что скоро она закончится.

– Было бы о чем жалеть, – возмутился остроухий. – Весна и лето здесь ничем не хуже. Осенью, правда, мокро, но тучи меня радуют.

Рыжий пожал плечами:

– А по мне, так плохо получилось. Но давайте трогаться. Ночью будет мороз, и я хочу встретить его в Бартаре, а не посреди тракта. Господин Нэльтеклет, вы не желаете посетить город знати? Там самый роскошный храм Альвадора на Белых Берегах. Подобного нет ни в Велиссии, ни в Гро-Марне, ни тем более в Айл-Миноре. Я даже оплачу вам ночлег.

– Прошу прощения, – повинился Альтвиг, – но я вынужден отказать. В Алаторе меня ждет друг. Он для меня важнее храма.

Губы Ретара дрогнули. Улыбка вышла кривой, больше похожей на гримасу боли, но инквизитор успел сосчитать клыки. Десять штук, четыре на нижней и шесть на верхней челюсти.

– Вы вампир. – Парень не спрашивал. Утверждал.

– Вампир, – согласился рыжий. – Это что-то меняет?

– Нет, – признал тот. – Все расы между собой равны. Но я слышал о вас нечто любопытное. И ваши мысли по поводу времен года натолкнули меня на вывод, что услышанное было правдой.

– И о чем же речь?

Невозмутимый тон едва не сбил Альтвига с толку.

– Вы – Создатель Врат Верности, – сказал он.

– Возможно. – В голосе Ретара явно прозвучали тоскливые, глухие ноты. Тиль покосился на него с опаской. – И что теперь? Ты будешь обвинять меня во всех своих бедах, называть тварью и вопить, будто мир несправедлив, я жесток, а жизнь не имеет смысла?

– Э-э-э… – растерялся инквизитор. – Вообще-то нет. Ничего такого я не имел в виду. Просто хотел узнать, зачем миру Боги, если есть вы.

Вампир удивился:

– Правда?

– Конечно, – все еще растерянно кивнул Альтвиг. – Лично я к вам нейтрален. В Святой Книге написано: «Любой, кто дает своему творению выбор, перед нами чист».

В голубых глазах появились красные огоньки. Они бились на границе между белками и цветом, придавая вампиру сходство с болотной нежитью.

– Спасибо, – произнес он. – Ты…

– Я храмовник, – покачал головой парень. – И я считаю, что обвинять вас глупо.

Еще Альтвиг считал, что вот так запросто говорить с Создателем – это из ряда вон выходящее событие. Но не волновался. И дураком себя тоже не чувствовал. Ретар Нароверт выглядел, как обычный вампир, а с обычными вампирами надо быть вежливым, равнодушным и твердым.

– Расскажите о Богах, пожалуйста, – попросил он.

Рыжий вздохнул. Помолчал.

– Миру они нужны, – выдал он наконец. – Нужны, как покровители, как источник силы и как те, к кому можно обратиться, когда больше никого нет. Вокруг нас, – Ретар широким жестом обвел поля, дорогу и дома на западе, – бесконечно много одиноких существ. Тех, кого отвергли, кого не приняли и кто сам ушел прочь. Каждый из них нуждается в Богах. Некоторые говорят, будто самое главное божество – это природа, и чтят ее. Другие верят в Аларну – ведь она олицетворяет смерть. Единственное, что ждет – и что обязательно будет – у каждого. А если не брать покровительство в расчет, – Ретар почесал затылок, – то из тени вылезает сила. Людям, инфистам и оборотням нужна сила, и, чтобы ее получить, они обращаются к небу.

– Но оборотней уже давно перебили, – возразил Альтвиг.

– Нет, – огорошил его вампир. – Врата Верности велики. Помимо кусков суши, нанесенных на карту, есть еще много неизведанных. Хотя, например, в Загорье картографы приходили. Им стоило больших усилий пересечь Туманную Гряду, но награда оказалась мощной. Замталеорнет, Шеальта, Дератрикс… это царства, где нет ни одного человека. Ни единого. И там все устроено мудрее, удивительнее и забавнее, чем в более известных местах. Да, – кивнул он. – Белые Берега уступают Загорью. Тебе еще что-то любопытно?

Инквизитор немного подумал.

– Пожалуй, нет. Благодарю вас.

Он обменялся рукопожатиями с вампиром и беловолосым убийцей. До поворота на Бартар оставалось всего ничего. Ребята, видевшие, как рождается мир, вновь подстегнули лошадей и умчались. Парень еще долго следил за рыжей макушкой, которая стремительно удалялась, пока не стала едва различимым пятном.

А спустя еще три часа впереди возникли черные стены и дозорные башни Алаторы, столицы Белых Берегов. И Альтвиг задался целью поглазеть на белобрежного короля – очень юного… внешне.

ГЛАВА 2 ПРОПАЖА

Алатора охранялась королевской гвардией и, по мнению Альтвига, была самым суровым городом белобрежья. Здешние женщины носили клинки – короткие кинжалы и корды, – и мужскую одежду. На улицах запрещалось мусорить. Патрули стражи, вместо того чтобы взымать с нарушителей деньги, отправляли их строить новые ярусы в некрополе. Старый, возведенный из того же черного камня, что и стены, он нависал над западной частью Алаторы. Жилые районы отступали от него на выстрел.

Замок короля, напротив, возвышался в восточной. Это была белая, поросшая плющом твердыня, с узкими бойницами и башнями. Перед ней построили фонтаны, а стены – с первого по четвертый ярус – покрыли мозаикой. Разглядеть ее Альтвиг не успел. Стоило ему шагнуть на площадь, как слева раздался крик:

– Эй, привет!

Парень обернулся.

– Госпожа Витоль?! Что вы тут делаете?

– Гуляю, – улыбнулась та. Ее светлые волосы были заплетены в косу, а за спиной в дорогих ножнах болтался одноручный меч. – А вы?

– А я… э-э-э… к другу приехал, – выдавил инквизитор.

Наследница Эльской империи сощурилась:

– Вы уже нашли ландарского принца?

– М-м-м… – протянул Альтвиг, чувствуя себя несчастным. Наверное, не стоило говорить госпоже Витоль, что знаменитый менестрель Мреть – это и есть тот, кому принадлежит Ландара. – Нет.

– Жаль, – расстроилась девушка. – Я хотела на него посмотреть. Быть может, вам хотя бы приблизительно известны его черты?

– Сожалею, – развел руками парень.

Краем глаза он заметил тоненькую фигуру, вышедшую из переулка. Она приблизилась, повела кошачьими ушами и глухо произнесла:

– Все в порядке, Ал?

– Да, спасибо. Госпожа Витоль, знакомьтесь – это…

– Господин Мреть, – восторженно перебила она. – Я ужасно рада! Вы, должно быть, меня не помните. Я видела вас однажды. И была тронута песнями о кургане, о небесных кораблях и о человеке, победившем реальность.

– Благодарю, – поклонился Рикартиат.

– А вы, – во взгляде Витоль загорелась детская надежда, – для меня не споете? Я хорошо заплачу.

– Извините, но нет. Сейчас я не в состоянии.

– Почему? Ой! – воскликнула девушка, заметив повязки на его предплечьях. – Что с вами случилось?

– Обжегся. Ничего страшного, – улыбнулся менестрель.

Альтвиг не сдержался и фыркнул. Да, конечно, ничего страшного! Это же надо так легко к себе относиться! Провалялся в постели месяц, еще две недели едва ходил, а теперь ведет себя так, будто всего лишь простудился и был вынужден отдохнуть.

– Тогда, – в голосе Витоль прозвучала мольба, – вы не могли бы прогуляться со мной по замку? Я познакомлю вас со своими братьями и, если повезет, даже с Его Величеством.

– Ал, – покосился на друга Мреть, – что скажешь?

– Скажу, что удобно нравиться таким людям, – честно признался инквизитор. – Госпожа Витоль, вы не станете возражать, если я присоединюсь? Мне любопытно взглянуть на белобрежного короля.

– Разумеется, не стану, – улыбнулась принцесса. – Следуйте за мной.

Она пересекла площадь, прошла через кованую арку в ограде и оказалась во внешнем дворе. Стражники согнулись в поклонах, один – немолодой, бородатый, – внимательно осмотрел спутников принцессы. Рикартиат ему улыбнулся, Альтвиг осенил крестным знамением.

– Да будет милостив к тебе Альвадор, – серьезно пожелал он.

Мужчина не ответил. Витоль тем временем достигла ступеней, ведущих на первый ярус. В тени у двустворчатых дверей ее остановил эльф – высокий, с длинными медовыми волосами и хищными желтыми глазами. Он и не подумал кланяться, лишь буднично произнес:

– С возвращением, госпожа. Вам понравился город?

– Да, он просто великолепен, – с достоинством отозвалась Витоль. – А еще я встретила своих друзей. Господин Альтвиг – инквизитор, он сопровождал меня и графа Тинхарта до Малахитовых Лесов. Господин Мреть – менестрель. Вряд ли вы слышали его песни, но…

– Отчего же? – удивился эльф. – Слышал. «Я хотел подарить тебе все: свое сердце, и верность, и счастье… только это тебя не спасет». Вы – очень талантливый переводчик. Разрешите представиться, – остроухий прижал правую руку к левой половине груди. – Мое имя – Инаг. Я оруженосец Его Величества.

– А я – просто Мреть. – Рикартиат почему-то повел ушами. Они тут же привлекли внимание эльфа, но, видимо, он был слишком вежлив, чтобы задавать лишние вопросы.

– Проходите. Я представлю вас королю.

– Простите? – растерялся Альтвиг. – Вы не считаете, что… то есть… разве ему это интересно?

– О, поверьте, Его Величеству интересно все, – отмахнулся Инаг.

Он провел друзей по длинному коридору, где по стенам вился рисунок – ангелы, драконы и демоны, застывшие в едином строю. Он был инструктирован сапфирами, рубинами и алмазами. Изумруды, как проклятая и опасная драгоценность, отсутствовали.

– Это работа господина Еальтэ, – пояснил оруженосец на немой вопрос Альтвига. – Господин Еальтэ – одаренный, но, к сожалению, не известный художник из Морского Королевства. У него мало клиентов из-за сложного характера. Надо полагать, он был счастлив, когда получил заказ от Его Величества.

Инквизитор рисовал не хуже, поэтому пожал плечами. В картине господина Еальтэ он заметил сразу три недостатка – тонкие шеи, маленькие ступни и витые рога. Последние смотрелись неплохо, но парень знал – у демонов они возникают лишь в истинном облике. А большую часть времени жители Ада проводят, приняв человеческий… или почти человеческий. Например, Айкернауль, третий сын Сатаны, знаменит своей резковатой красотой и отнюдь не совершенным телом. Только одна его деталь – правый глаз – является демонической. Он унаследован от отца и меняет цвет, когда рядом есть посторонние.

Инаг распахнул широкие двери и посторонился, пропуская гостей внутрь. Витоль с улыбкой кивнула невысокому, но стройному светловолосому парню. На голове у него блестел венец.

– Позвольте представить, – произнесла девушка. – Перед вами – мой старший брат, Бахвирреон. Бах, знакомься – это господин Альтвиг, инквизитор. А это – господин Мреть, я тебе о нем рассказывала.

– Ого! – зрачки эльского принца дрогнули, утопая в синеве радужек. – Не ожидал вас встретить на белобрежье. Очень приятно.

– И мне, – невозмутимо согласился Рикартиат. – Я о вас наслышан. Говорят, император недоволен ни вашей взбалмошностью, ни тем, что господин Нэрол, его первенец, родился каратримом.

– Все верно, – вздохнул Бахвирреон. – Но давайте не будем о проблемах. Посвятите нас в свои планы: какими будут новые песни? Нам с Витолью не терпится…

– Бах, – перебила девушка, – ты слепой? Господин Мреть ранен.

Восхищения во взгляде принца слегка поубавилось. Менестрель, не выдержав перемены, убрал руки за спину.

– Они заживают.

Светловолосый как-то странно покосился на Альтвига. Парню даже подумалось, будто он рассмотрел метку темного колдовства и не понял, почему маг – еретик, – спокойно водится с инквизитором.

– Может, – неуверенно предложил Бах, – вы споете нам без музыки? Или мы позовем придворного песнопевца, чтобы он отыгрывал ритм?

– Песнопевца не стоит, – отказался Мреть. – А спеть без музыки… хм… ну, если вы найдете хорошее помещение и принесете мне эля, я, так и быть, исполню для вас два или три новых произведения.

Витоль просияла:

– Брат, ты гений! – и бросилась к принцу на шею.

Альтвиг подобное не любил и остался с Инагом. Оруженосец, на ходу посвящая парня в секреты замка, бодро прошагал через тронный зал, бальную комнату и оранжерею. Там, среди редких цветов и диковинных деревьев, спал Тиль. У него на груди лежал маленький арбалет.

– Это господин Картэнаэдсса, – указал на остроухого Инаг. – Он прибыл к Его Величеству по важному делу. Вас что-то беспокоит?

– Нет, – возразил парень. И помотал головой: – Да. Я встречал Тиля на тракте несколько дней назад. Он направлялся в Бартар, чтобы…

– Чтобы убить вора из городского совета, – подтвердил оруженосец. – Его Величество предпочитает казни наемников. Господин Тиль – превосходный убийца, у него за спиной богатый опыт и… скажем так… влиятельные друзья. А еще он был моим учителем.

– И вы ладили?

– Да. Господин Тиль может показаться жестоким, но только на первый взгляд. Потом его надо узнавать заново. По мне, так он удивительное существо. Гораздо лучше, чем многие мои знакомые.

Альтвиг промолчал. У него на этот счет было свое мнение.

Остроухий завозился во сне. Обнял арбалет, накрыл ноги плащом. Вряд ли они мерзли – голенища сапог поднимались выше колен, – но своеобразного уюта требовали.

– Пойдемте, – попросил Инаг, указывая на дверь.

– Хорошо.

Вслед за оруженосцем инквизитор покинул оранжерею. На выходе обернулся, нахмурился. Если Тиль здесь, то где Ретар Нароверт? Вернулся домой? Куда? Парень пожалел, что не спросил его об этом. Но, с другой стороны, ситуация на дороге была дурацкой и не располагала к задушевным беседам.

Остроухий ступил на винтовую лестницу, быстро ее миновал и вывел Альтвига в комнату, изнутри поросшую дикой лозой. Там, на обычном лежаке из грубого дерева, лежал некто высокий и одетый в черное. Пряди его длинных волос сливались с воротником камзола, а на полу валялась корона – тоже черная. Семь острых зубцов на тонком ободке из проклятого металла. Над ней наверняка работали гномы.

– Ваше Величество, – обратился к лежащему Инаг.

Инквизитор изумленно на него вытаращился. Это? Белобрежный король? В такой… мягко говоря… избавленной от роскоши обстановке? Бред собачий! Да любой благородный откажется тут жить, едва заглянув за дверь!

– Чего тебе? – нелюбезно протянул тот.

– К вам посетитель, – ледяным тоном сообщил оруженосец. – Господин Альтвиг Нэльтеклет.

Его Величество сел, потер усталые синие глаза. На его переносице виднелся тонкий шрам – точь-в-точь как у Тиля. Инквизитор уставился на него, ощущая себя еще большим идиотом, чем когда Инаг впервые заговорил с королем. Неужели убийца и повелитель Белых Берегов – родичи?

– Добрый день, – тем временем поздоровался синеглазый. – Меня зовут Ал. Алетариэль.

– Э-э… Альтвиг, – сообразил парень. – Простите, но вы… вы эльф?

– Да, – согласился Его Величество.

– А господин Тиль – ваш брат?

– Не совсем. Он мой… – Алетариэль скривился. – Не имеет значения. Инаг, принеси нам чаю. С бутербродами.

– Но…

– Принеси, – настоял король. – Потом присоединишься.

Оруженосец фыркнул, однако послушался.

– Итак, господин Нэльтеклет, – начал Его Величество, проводив остроухого взглядом. – Вы все-таки пришли. А я уже успел усомниться в своих решениях.

– Каких решениях? – не понял Альтвиг.

– О, знаете, – улыбнулся Алетариэль, – иногда очень скучно быть бессмертным. Поэтому я слежу за людьми – и на Белых Берегах, и за их пределами. Это увлекает. И вас с Рикартиатом я ждал, стоило нашему общему другу появиться в форте Шатлен. Где он, кстати?

Инквизитор, окончательно запутавшись, пояснил:

– Его пригласили спеть для гостей из Эльской империи.

– А-а, вот как, – зевнул белобрежный король. – Что ж, оно и к лучшему. Я хочу дать вам одну вещь. Вы возьмете ее и откроете не раньше, чем произойдет то, что заставит вас разувериться в отце Еннете. Поняли? Даете слово?

– Извините, – пробормотал Альтвиг, – но я ничего не понимаю. Откуда вам известно обо мне и Мрети? С чего вы взяли, что я разочаруюсь? Что за бред вообще происходит?

– Мальчик, – вздохнул Алетариэль, неприятно напомнив этим Тиля. – Просто возьми. Это ведь не сложно. Возьми, спрячь куда-нибудь, забрось на самую дальнюю полку шкафа… и когда придет время, открой.

Он достал из-под подушки огромный желтый конверт. Внутри было что-то прямоугольное. Книга? Поколебавшись, инквизитор принял ее.

– Ну вот и отлично, – обрадовался король. – Теперь можно и чаю выпить. Инаг, заходи! Ты захватил печенья?

– Захватил, – хмуро отозвался оруженосец. – В кухне сказали, будто ты обещал повысить зарплату первому рангу поваров. Это правда?

– Нет, – изумился Алетариэль. – И в мыслях не было. Сходи к нашему палачу, прикажи обезглавить их к черту.

Альтвиг почувствовал себя неуютно. Его и раньше не впечатлял король – разве что отрицательно, – но сейчас…

– Извините, – снова повторил он. – Я, пожалуй, пойду…

– Рано, – возразил Его Величество, и дверь захлопнулась. Снаружи щелкнул замок, и в ауре белобрежного короля возникла темная метка. – Садись. Выпьем чаю, и я тебя отпущу.

Инквизитор мысленно попросил у Альвадора терпения, прежде чем устроиться на полу. Инаг поставил поднос с чайником, чашками и печеньем так, чтобы всем было удобно, и скрестил руки на груди. Он продолжал сердиться и не скрывал этого. Вероятно, отношения оруженосца и короля были далеко не официальны.

Первые десять минут прошли в тишине. Алетариэль держал посуду очень изящно, а печенье ел аккуратно – на его одежду не упало ни одной крошки. Инаг, наоборот, весь ими обсыпался и, наконец, подобрел. Он и нарушил молчание, спросив:

– В Велиссии все по-прежнему?

– Вроде бы, – кивнул Альтвиг. – А что?

– Ну, она под нашим протекторатом, – беззаботно пояснил эльф. – Вот мы и беспокоимся. Как бы без нас не натворили чего.

– Полагаю, Ее Величество чересчур помпезна для войн. Ей приятнее ходить по дворцу в диковинных платьях, чем управлять легионами. Типичная женщина.

– Давайте не будем бежать от правды, – рассмеялся Алетариэль. – В Велиссии и двух легионов не наберется. Люди там, конечно, смелые, и магов рождается куда больше, чем в иных уголках мира, но патриотизма у них… скажем, как у блохи благородства. Я бы ни за что не поставил на победу вашего королевства, вступи оно во вражду с Морским или друидским. Ты, кстати, видел друидов?

– Да, я бывал в Зверогрите, – подтвердил Альтвиг.

– И тебя не убили? Жаль, – Его Величество искренне опечалился. – До меня доходили слухи, будто рыжий народ инквизицию ненавидит.

– Это правда. Но им был нужен представитель власти, чтобы уладить некоторые дела. К примеру, Фиалковый Лес, откуда берет начало Туманная Гряда, до тех пор не признавался друидской землей. Но благодаря влиянию отца Еннете и – немного – моим стараниям, он таковым стал. Недавно Ее Величество пожелала узнать, что находится дальше, в Загорье, но ни первый, ни второй картографы не вернулись. Потом она отправляла экспедицию воинов. Не знаю, были результаты или нет.

– Для простого инквизитора ты неплохо осведомлен, – признал король белобрежья. – А еще терпелив. Долго тренировался?

– Вы о терпении? – уточнил Альтвиг, про себя ехидно посмеиваясь. Остроухий кивнул, и он продолжил: – Я не тренировался вообще. Это врожденное качество.

– Отцу Еннете крупно повезло. Хотя он вряд ли понял, – улыбнулся Инаг. – Религиозные фанатики никогда не были проницательны.

– Отчего же? – Алетариэль зевнул. – Вспомни господина Улума. Этот парень умен, как черт, и к тому же весьма хитер. Довольно приятное исключение. Я бы даже пригласил его работать на нас, но не раньше, чем падет инквизиция.

– Пригласи, – разрешил оруженосец. – Только сначала разбери те дела, на которые ты плюнул вчера, позавчера и сегодня утром.

– Ладно, – легко согласился Его Величество. – Посплю и разберу. Альтвиг, не потеряй конверт. И никому не показывай содержимого. Удачи.

– А с чего вы взяли, что инквизиция падет? – поинтересовался тот. И, набравшись смелости, добавил: – Это как-то связано с господином Тилем и господином Ретаром?

Алетариэль и Инаг переглянулись.

– Чем меньше ты будешь знать – тем дольше проживешь, – сообщил Его Величество. – Тебе пора идти.

* * *

Двенадцатый ярус Нижних Земель славился своей пустынностью. Огромный город, замкнутый в четырех стенах, с высокими башнями и низенькими домами. Разбитые окна, выломанные двери, скелеты на улицах. Говорили, что во время войны с Небом сюда пришли ангелы и белым пламенем сожгли все, что им противостояло.

Эстель сидел в глубокой тени, то и дело опасливо косясь на дорогу. То, что вестники высоты принесли в Нельнот, гоняло его уже не первый день. Демон устал, растерял почти все силы и готов был сдаться. И никто – ни брат, ни господин Амоильрэ – не торопился его спасать.

Рикартиат, будь он неладен, изгнал инкуба не просто в Ад. Он знал, каков из себя двенадцатый ярус, знал, что магии лекаря не хватит для создания выхода, знал, что в городе по-прежнему обитает свет. И смог преобразовать потоки. Для хрупкого человеческого тела это – большое достижение. Особенно в горячке боя, когда твоим друзьям грозит опасность, а руки горят, и с них кусками отваливается плоть. Эстель признавал его находчивость. Признавал – и ненавидел ее всей душой, благодаря судьбу за то, что родился демоном.

Смертный не проскакал бы в Нельноте и дня. А инкуб держался, сражался и прятался. Один раз умудрился даже поесть. Два – поспать, правда, недолго и с неприятным пробуждением. Лекарь пытался наладить связь с Эстеларго, но темная магия рассеивалась в светлом волшебстве. Создание ангелов уничтожало саму суть дара Эстеля. Находись он на их территории, уже давно бы погиб. Но здесь, под покровом ярких лучей, в чреве земли, еще обитала первородная тьма. И парень хватался за нее, переплетался с ней, словно вьюнок – с более крепкими стеблями.

Его изумрудные волосы слиплись и покрылись пылью. Васильковые глаза покраснели, опустили в щеки корни зрачков. Вернулись рога, удлинились уши. Пальцы увенчались когтями, ноги превратились в мощные лапы. Но даже истинный облик не мог совладать с бедой, распахнувшей объятия навстречу инкубу.

Ощутив, что в соседнем переулке колеблется воздух, Эстель замер. Нечто огромное прошагало рядом, оставив легкий запах цветов. Лекаря едва не вывернуло, и он зажал рот ладонью. Страх больно пульсировал в груди, подступал к шее и полз дальше, в чертовы мозги. Заставлял их верить, будто выхода нет. Или есть – в спокойном, славном безумии… нет! Инкуб помотал головой, зажмурился. Встал, отчаянно стараясь не шуметь, и побежал на север. Подальше от небесной твари.

По дороге споткнулся, тяжело рухнул на мостовую. Локоть обожгло, зрение разлетелось на тысячи осколков. Пока они, вертясь, занимали обычные места, прошло немало времени. Эстель пытался подняться, но мир шатался и звенел, а за спиной не было пространства. Поэтому он пополз. Медленно, упрямо закусив губу. Нащупал пальцами порог дома, забрался внутрь и лег в углу, слушая свое дыхание.

Прерывистое. Сиплое. Глухое. Еще немного, и можно будет позвать друзей на похороны. Подумав об этом, инкуб улыбнулся.

Он точно помнил, что подобное не входило в сюжет. Господин Амоильрэ велел братьям изучить его вдоль и поперек, знать каждый следующий шаг, исполнять свои роли в строгом соответствии. И если роль Эстеларго была мала и заключалась в последней сцене, то роль Эстеля писалась наравне с главными героями. И, следуя ей, инкуб после изгнания должен был попасть в Энэтэрье. В Энэтэрье, черт побери, а не в Дьяволом забытое место вроде двенадцатого яруса.

Все это значило, что сюжет можно сломать. И Рикартиат с Альтвигом не зависят от замысла Амоильрэ, а способны из него выйти. Стать чем-то большим, нежели буквы на старой желтой бумаге. Настоящими людьми, настоящими духами, настоящими шэльрэ… да, у них были превосходные задатки. У них – и у Шейна Эль-Тэ Ниалета, хотя его-то лекарь видел мельком. Прочная связь с Нижними Землями, возможности медиума… Пожелай повелитель остаться здесь – и ему никто бы не запретил. Ни принцы, ни господин Кьётаранауль.

Снаружи что-то громыхнуло, послышались мягкие голоса.

– Я его потеряла…

– Он будто бы невесом…

– Где его следы?..

Эстель попятился, наткнулся на лестницу и побежал вверх. Беззвучно. Мягкие лапы едва соприкасались с полом. Выскочив на последний ярус, он огляделся и прыгнул в окно. Поросшая редкой изумрудной шерстью спина прошла в ногте от стеклянных осколков. Хвосту повезло меньше, но инкуб даже не поморщился. Главное – смыться от крылатых тварей.

В противоположном доме он зацепил диван, выбив из него облако черной пыли. Подавил кашель, посмотрел назад. За ним никто не гнался, не кричал о превосходстве небес и не обещал уничтожить скверну. Инкуб вздохнул с облегчением и на всякий случай продолжил путь.

Комнаты были темнее, грязнее и захламленнее, чем он ожидал. Повсюду висела паутина. В маленькой кухне под столом валялся скелет собаки, а в кладовой, заставленной банками – их содержимое едва угадывалось за помутневшим стеклом, – были разбросаны травы. Зверобой, мать-и-мачеха, малина… инкуб подхватил пару веточек, сунул за пазуху и ушел.

На пороге он поднял взгляд. Чистый небосвод поливал Нельнот пламенем. Издали доносились шелест и бормотание.

Эстель заметил одноэтажное строение – амбар, склад? – и, крадучись, двинулся к нему. На полпути его настиг грозный, звенящий вой. Землю вспороли огненные шипы, солнце стало багровым и ослепило. Лекарь наугад рванулся в сторону, швырнул вперед сгусток темного колдовства. Ангельская тварь застонала, пролилась на камни голубой кровью. Птичье тело, тонкие крылья и голова с роскошным пушистым гребнем растворились. Затем жидкость начала преображаться: ноги, руки, женские ладони, красивое, но пустое лицо… Инкуб взобрался на покатую крышу, сорвал с нее балку и бросил вниз. Острый конец угодил в живот твари, разорвал ее пополам.

– Ты все равно от нас не уйдешь, – сказала она.

Эстель не ответил. Он был занят тем, что убегал. Снова. Мышцы ныли, в ушах противно шипело, а самое мерзкое – все кружилось, как на чертовом колесе. Инкуб катался на таком в мирке господина Кеуля. Кабина поднималась по кругу высоко вверх, а затем опускалась. Открывался великолепный вид на Ортэхлеарту, иллюзорный город четвертого принца. Зачем он нужен, Кеуль не говорил. У него были свои планы, и он недостаточно доверял брату. Впрочем, неудивительно – ходили слухи, будто господин Атанаульрэ здорово насолил младшему сыну Сатаны. Якобы они не поделили между собой Создателя.

Инкуб считал, что четвертый принц опасен. Гораздо опаснее первого, второго и третьего. Третий, к слову, вообще безобиден – с тех пор как отец отвадил его от людей, Айкернауль только и делает, что сидит у себя дома и пьет чай. Лассэультэ более угрожающ – он ненавидит всех. В его присутствии нельзя быть уверенным, что твоя голова не слетит с плеч. Зато он потрясающе поет, и… есть некое сходство между ним – и Рикартиатом… осознав это, Эстель замер и нахмурился.

Нет, в сюжете первый принц не упоминается. А господин Амоильрэ слишком скрупулезен, чтобы менять изначальный план на ходу. К тому же ни менестрель, ни его драгоценный друг не совладают с яростью Лассэультэ. И все же… у обоих – человека и демона – черные волосы, хрупкие тела… хм… Эстель поразмыслил бы еще, но позади кто-то кашлянул.

Обернувшись, он увидел Эстеларго. Это было так неожиданно – и в то же время так ожидаемо, что инкуб рассмеялся:

– Долго же ты.

– Никак не мог понять, куда тебя бросили, – пожал плечами его брат. – Идти сможешь? Господин Амоильрэ ожидает нас у ворот.

– Он один? – удивился Эстель.

– Нет, – возразил Эстеларго, и в его голосе звякнуло сомнение. – Нет, с ним милорд Шэтуаль и Его Высочество Айтэ.