Текст книги "Одиночество на земле (СИ)"

Автор книги: Кира Соловьёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Прошло около получаса, прежде чем в противоположном конце улочки показалась Нэлинта. Быстро приблизившись, она усмехнулась и сказала:

– Проблем не будет.

– Ты кого-то убила?

– Нет, погрузила в сон, – оправдалась девушка. – Руны готовы. Следуй за мной.

Она протянула Рикартиату ладонь. Холодные, тонкие, привычно израненные пальцы вздрогнули при касании с теплой кожей парня, но выражение лица Нэлинты не изменилось.

Демонолог шагнула вперед, и реальность преломилась, скомкалась. Тысячи изгибов и трещин наполнились ярким зеленым светом, под ногами вспыхнули аккуратные символы. Менестрель понял, что падает, и крепче вцепился в руку девушки. Та тихонько выругалась, исправила направление и уже через миг вышла на заснеженный тракт.

Теперь форт Шатлен был далеко, так далеко, что добираться до него пришлось бы около трех недель. Позади возвышался город, обнесенный белой стеной, впереди – исполинский лес. На его опушке, прячась под сенью старых дубов, пристроилась деревенька. Всего-то восемь дворов, побитые временем землянки и крохотное кладбище. Надгробные камни пестрели выемками, буквы на них читались с трудом и больше интуитивно. На расстоянии выстрела виднелась поросшая мхом плаха с виселицей.

Рикартиат покрутился на месте, осматриваясь, и ошарашенно выдал:

– Виттелена живет здесь?!

– Где же еще, – хмыкнула демонолог. – Идеальный маленький мирок некроманта. До покойников рукой подать, Лес Духов под боком, а в глубине земли, – Нэлинта глубоко вдохнула, – проходит жила чистой энергии. Чувствуешь?

– Да, – подтвердил парень. – Она темная.

– Некромантам иная и не нужна.

Нэлинта направилась к самой северной землянке, с крохотными окнами и покосившейся трубой. Было ясно, что хозяина там нет. Только животное, по ошибке принятое за человека и одаренное любовью мага. Разумеется, до определенной поры. Пока Виттелена не осознала, какую страшную допустила ошибку.

Спустившись по выщербленным в камне ступеням, Нэлинта постучала. За дверью раздался шорох, встревоженный мужской голос и женские ругательства. Потом шлепок, словно кто-то кому-то дал оплеуху. Не успели стихнуть остаточные колебания, как на порог вышла Телен.

– Входите, – пригласила она. – Осторожно, низкий проем.

– Спасибо. – Демонолог пригнулась. – Хастрайн в порядке?

– Нет, – возразила некромант. – Он ни черта не помнит. Ни кто я, ни кто он, – последовал кивок в сторону обрюзгшего мужика с трехдневной щетиной, – ни кто вы двое. Рик, ты умеешь заклинать память?

Тот помотал головой. С видимым сожалением.

– Прости, Телен.

– Я предполагала, что это так, – грустно улыбнулась она. – Ты не виноват.

Парень покосился на постель, где лежал сын некроманта. Мальчик был бледен, а его белые ресницы окрасились в алый цвет.

– Знакомство с потусторонним миром прошло для него трудно, – сказала женщина. – Мне… очень… жаль. Он мог бы стать наследником нашего общего дела. Мог бы жить в мире, где нет инквизиции, зная, что уничтожили ее мы. Мог бы… но я поняла, что учить его магии должен кто-то талантливее и добрее. Будет лучше, если он вырастет, так ничего и не вспомнив.

– Почему?

– Потому что мы все – убийцы. А он может стать хранителем. Первым хранителем с начала времен.

– В смысле духом? – уточнила Нэлинта.

– Нет. То одно. А тут совсем другое, – пожала плечами Телен. И обратилась к мужу: – Будь так добр, выйди. Этот разговор тебя не касается.

Мужчина ругнулся, но послушался. Притворив за ним дверь, некромант создала защиту от чужих ушей и продолжила:

– Есть поверье, будто однажды людей с темным даром начнут убивать. Это повлечет за собой цепь ужасных событий. Нарушится равновесие, и повелители ветров не смогут его уровнять. Сами понимаете, – без тьмы невозможен свет. Не станет темных магов – погибнут и светлые. Повелители ветров, как нейтральные сущности, будут не в силах вернуть все на круги своя. По мне, это логично. Они не влияют на рождение людей, не влияют на вымирание человеческого рода. Если такое произойдет, Врата Верности лишатся магии.

– Невелика потеря, – буркнул Рикартиат.

– Для тебя – нет, – согласилась Телен. – Мы в курсе, что ты ненавидишь мир и его Создателя. Но дослушай, пожалуйста. Рано или поздно появится хранитель. Тот, кто разорвет свой дар на тысячи осколков и раздаст их людям. Тем самым он возродит темное колдовство. А с ним проснется и светлое.

– То есть ты считаешь, что Хастрайн и есть?.. – начала Нэлинта.

– Да, – решительно ответила некромант. – Существует ряд признаков, указующих на хранителя. Во-первых, зеленые глаза. – Она улыбнулась. – Во-вторых, преобладающая кровь праотца. Вряд ли вы забыли, что таких, как мы, породил демон. Хастрайн похож на него и магией, и внешностью. Та же линия губ, тот же нос, те же скулы и брови. Ну и третий из уже сбывшихся признаков – потеря памяти. Дальше идут другие, сложнее: стать покровителем, а не приспешником духа-убийцы, воскресить человека, получить третье имя…

– Прошу прощения? – удивилась Нэлинта. – Третье?

– Верно, третье. Каждый некромант получает три имени. Первое ему дают при рождении, вторым его нарекает дух, а третье дарует Смерть. Я полагаю, Хастрайн потеряет дар после воскрешения человека, а затем заслужит его обратно, присовокупив третье имя. Но это, конечно, только мои предположения, – опомнилась Телен. – Они могут оказаться ложью. Сказкой, придуманной, чтобы смириться со странностями сына.

Рикартиат раздраженно фыркнул:

– Вполне вероятно.

– Спасибо, – невесть чему обрадовалась Телен. – Я тоже так думаю. Пусть лучше это будет ошибкой, чем правдой. Ведь, когда хранитель передаст дар людям, его душа сгорит. Исчезнет. Без надежды на возрождение.

– Жертва во славу мира, – поморщился менестрель. – Имеет ли она смысл? Разве наши Врата стоят жертв со стороны кого бы то ни было? – и, стукнув кулаком по стене, прорычал: – Чертова рыжая тварь!..

ГЛАВА 9 ЗАВЕСА

– Что думаешь? – спросила Нэлинта, едва выбралась из землянки. – По-твоему, Виттелена права?

– Нет, – возразил Мреть. – Я не верю преданиям. Вспомни того идиота из Гро-Марны, который обещал апокалипсис шесть лет назад. У меня два варианта: либо он ошибся, либо мы все мертвы.

– Давай без шуток, – поморщилась девушка. – Мы услышали серьезное, старое предание. Виттелена не из тех, кто любит впустую сотрясать воздух. Она верит в правильность своих слов.

Рикартиат не был настроен на долгие беседы, поэтому вздохнул.

– Знаешь, однажды я заявил, что стану счастливым. Весь без остатка. Я верил, что так и будет, но, как видишь, не помогло.

– Дурак, – обиделась Нэлинта. – Я же серьезно!

– Боже, – парень возвел глаза к небу. – Я честно предупреждал, что не люблю серьезные разговоры. И предупреждал не раз. Давай прощаться, у меня сегодня еще куча дел.

– Собираешься убить кого-то? – с опозданием вернула шпильку девушка.

– Именно так, – согласился Мреть. – Загляну в Ландару, побеседую с господином Леашви. Объясню, что мне слишком дорога моя голова, чтобы позволять ей и дальше быть товаром.

– Что ж, удачи, – с сомнением пожелала Нэлинта. – Будь осторожен.

– Я бедствие. Я ужас. Я смерть, – рассмеялся парень. – Спасибо. До встречи. Передавай привет Лефрансе. Да-да! – воскликнул он, заметив, что демонолог намерена возражать. – Я помню, что она меня ненавидит. Но это ее проблемы, а не мои, так что все равно передай. Пока!

И он, безмятежно насвистывая, пошел к лесу. Девушка проводила его долгим взглядом и отправилась к городу, белеющему вдали. Тальтара, как-никак, одна из важных торговых точек Велиссии, а Нэлинте требовался хороший нож.

Лесу Духов не напрасно дали такое название. Подобно Серебряному Лесу в королевстве Шаэл, он был местом соприкосновения Врат Верности с потусторонним миром. Бестелесные сущности чувствовали себя в нем, как дома, и редко пропускали людей. Однако Рикартиату, с его воспоминаниями о Безмирье, ничего не грозило.

Продолжая насвистывать, он пересек несколько больших полян. Снег усыпил их таинственность, похоронил бледную траву. Кое-где виднелись когтистые, беспалые или звездчатые следы, а еще – явные отпечатки копыт. Их Рикартиат обходил с опаской. Мало ли что.

Впрочем, существ с копытами вместо ног он знал понаслышке. Говорили, будто они живут в сердце леса, вдали от чужих глаз и ушей. Там же, где находится легендарный алтарь. Чей он и что за силу дает – никто не ведал. В истории было всего три мага, забравшихся в такую глушь, и они не спешили делиться секретами. Прямо как Ишет и Виктор. Подумав о них, менестрель усмехнулся и почесал нос. Он бы не удивился, выяснив, что главы так называемого Братства бывали у алтаря.

Пока на последнем совете маги ждали Ишета, Виттелена пояснила Мрети, что Братство Отверженных – это не данное инквизицией прозвище, а официальное название. Парень попытался умереть на месте со стонами: «и как меня угораздило попасть в компанию с таким примитивным именем?», но ничего не вышло. Болеть и страдать у него получалось как-то случайно, а намеренно, увы, нет.

Миновав приметную березу с бороздами мха на ветвях, Рикартиат сменил направление. Взял севернее, начал путать следы, закладывать большие круги и обходить подозрительные заросли. Не потому, что скрывался, а потому, что существо, следовавшее за ним по пятам, любило преследования. Притаившись за густым кустом, парень впервые его увидел – зеленовато-белесое, с ромбовидными серыми глазами и заячьим носом, оно склонилось над снежной коркой и шевелило губами. Должно быть, решало, куда делся незваный гость. Спустя минуту существо встало во весь свой немалый рост – на три головы выше Мрети, – и улыбнулось, обнажив ряды красных лезвий. Отношения к зубам они не имели – скорее к горскому оружию.

– Выходи, Артиат, – велело существо. – Я тебя нашел.

– Ну вот опять, – расстроился парень. – В твоих играх вообще можно выиграть, Макахит?

– Да, – с достоинством подтвердил тот. – Был один темный. Он пришел и ушел, так мне и не попавшись.

– Ого! Ты выяснил, кто это?

– Еще бы. Два месяца за ним следил. Оказалось – эльф. Очень сильный, среди людей едва ли найдешь подобного.

– Как его звали? – поинтересовался парень.

Макахит развел руками:

– Не скажу. Я обещал сохранить это в секрете.

– Тайны, тайны, – вздохнул Рикартиат. – Повсюду тайны. А я, между прочим, твой лучший друг. Разве ты не должен со мной делиться? – и, не дождавшись от помрачневшего существа ответа, посерьезнел: – Давай к делу, Хит. Мне нужен хороший яд.

– Мой? – оскалился лесовик. – Не много ли ты просишь?

Менестрель рассмеялся:

– Ну сцеди! Жалко тебе, что ли?!

Макахит недовольно свел брови. Темные, густые, они сделали его лицо угрожающим. Длинные лапы с восемью пальцами существо скрестило на груди, а затем заявило:

– У меня почти ничего не осталось.

– Вот как? – неприятно удивился Мреть. – Что-то случилось?

– Нет. Я продал большую часть одному травнику. Ты можешь купить у него. Приятный малый. Но тоже, как и ты, проиграл.

– Ладно, – расслабился Рикартиат. – Где мне его найти?

– В лесу у Шьенэта. Нимтайори – отшельник, вы друг другу понравитесь, – сказал Макахит. И, помявшись, предложил: – Хочешь брусничного чая?

* * *

После того, как менестрель отправился решать свои, еретические, дела, Альтвиг вернулся в храм. Устроился у дорогого цветочного горшка, помолился, полистал Святую Книгу. Он ни разу не читал ее полностью – только отрывками, разбирая на мудрые советы. Кто бы ни был автором рукописи – Боги или их слуга, – он имел гениальный взгляд на вещи. Простой и непринужденный стиль легко сочетался со строгими законами, при этом не уменьшая их значимости.

Вечером, когда парень уже собирался закрывать храм, явилось странное существо неопределенного пола. У него были спокойные голубые глаза и такого же цвета бант в темных волосах. Невысокое и неуклюжее, оно мужским голосом сказало:

– Привет. Ты – Альтвиг?

– Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались на «вы».

– Извиняюсь. Неловко вышло. Пройдемся? – предложил странный парень. И, поняв, что именно смущает храмовника, улыбнулся: – Да, я колдун. Демонолог и стихийник. Это проблема?

Инквизитор задумался. Ненадолго.

– Нет. Но я не заинтересован в общении с вами.

– Я – лидер Братства Отверженных, – лукаво сощурился голубоглазый.

– Вот как? – Альтвиг по-прежнему не видел смысла в прогулке.

– Святая конопля, за что мне это? – расстроился незнакомец. – Ладно, молодой человек. Решим проблему проще. Возьмите.

Он протянул храмовнику конверт. Белый, изготовленный из дорогой бумаги, он был исчеркан корявыми буквами. Под именем отправителя – очень странным: Виктор Андреевич Соколов – красовалась синяя сургучная печать, под именем получателя – Альтвиг Нэльтеклет – пристроилась желтая.

– Кто этот Виктор? – спросил инквизитор.

– Я, – ответил голубоглазый. – Если разговаривать так вы не хотите, ознакомьтесь с моим посланием. Там есть несколько кусочков, посвященных неким инкубам-близнецам. Я, знаете, долго за ними охотился и изучал. Счастливо оставаться.

Виктор в шутку отсалютовал и вышел, накинув капюшон. Альтвиг проводил его растерянным взглядом. Этот тип желает помочь? Тогда почему он принес письмо сюда, а не отдал Рикартиату? Нахмурившись, парень запер дверь изнутри и снова присел в тени цветка.

Открыть конверт острием креста не вышло: – бумага почернела, стала плотнее дерева и выпустила из себя мелкого крылатого духа. Образовав собой семь колец, он прошипел:

– Тх-хы адх-х-хрес-схат? Нэльтек-х-хлет?

– Да, – подтвердил Альтвиг.

– Скх-хажи пхароль, – деловито приказал дух.

– Что? Какой еще пароль?

– Чх-херез пхятнадцать секхунд я сожгху пхисьмо. Одхин… дхва… тхви…

– Постой! – напрягся инквизитор. – Что за пароль? Виктор меня ни о чем не предупреждал!

– Четхыре… пхять…

Ключ без посторонней помощи повернулся в замке, створка приоткрылась. В проеме возникла знакомая физиономия. Лидер Братства Отверженных виновато улыбнулся:

– Да, совсем забыл – конверт зачарован. Надо сказать: «Orteahlleaearrtea».

Альтвиг попробовал повторить и сбился. Дух неумолимо продолжал:

– Вхосемь… дехвять… дхесять…

– Можно просто «Ортэхлеарта», – смилостивился Виктор.

– Ортэхлеарта, спаси меня Боги! – выдохнул инквизитор.

– Четхырнахдхать… мхолодец, – грустно признал дух и растаял.

– У-у-у! – протянул парень. – Что за?.. Эй!

Еретика на пороге уже не было. Храмовник скривился, сообразив, что всю эту ситуацию он наверняка спланировал сразу. Хотел проверить друга Мрети на вшивость – и повеселиться заодно. Еще и выбрал слово потруднее. Проще сломать себе язык, чем с лету произнести.

Конверт призывно открылся, явив два дорогих листа бумаги. Все тот же корявый почерк сильно съезжал влево, но читался легко. Для начала Альтвиг выругался, избавляясь от лишних чувств, а потом прочел:

«Уважаемый господин Нэльтеклет!

Как вам должно быть известно, я – талантливый демонолог, и любопытства мне не занимать. Я появился раньше, чем была основана Гильдия Печатей, и имел в своем распоряжении время. Время достаточно долгое, чтобы как следует изучить демонов и нарисовать первые в истории карты Нижних Земель. Однако, как человек скрытный, я никогда никому их не показывал. Прошу, берегите их и ни с кем не делитесь. Даже с Рикартиатом».

На этом письмо не заканчивалось, но парень прервался ради тоненького клочка пергамента. Откуда он выпал, инквизитор не заметил. Подхваченный за углы, клочок быстро вырос и заполнился густыми чернилами: они складывались в линии, лестницы, болота, леса, дворцы и овальные города. Обозначения границ были не вполне ясны, и Альтвигу пришлось приложить немало усилий, отыскивая их. На самом верхнем участке карты горела надпись: «1 ярус. Крепость Сиаль-Нар», а на самом нижнем – «98 ярус. Искусственная пустошь». Не стоило и сомневаться, что в руки к парню попало настоящее сокровище. Потратив немного времени, с трудом ориентируясь в хаосе демонических чисел – шэльрэ, как правило, проставляли их вразброс, он наткнулся и на «16 ярус. Замок Энэтэрье», и на «36 ярус. Крепость Нот-Этэ», и на «2 ярус. Болота Отчаяния». Но самой волнующей для храмовника стала кривая подпись: «24 ярус. Сердце Нижних Земель». Неужели там обитает Сатана? Инквизиция знала о нем мало. Единственная деталь, которая могла помочь отличить хозяина Ада от обычных жителей, это радужки его глаз. Отец Еннете говорил, будто они в точности копируют цвет радужек того, на кого смотрит верховный демон.

Помедлив, Альтвиг вернулся к письму.

«Я потратил несколько лет, – писал Виктор, – чтобы приблизиться к разгадке вашего с Рикартиатом появления. Согласитесь: два духа, решивших покинуть Безмирье и очеловечиться, в глазах магов выглядят крайне странно. Однако толчком к моему поиску послужило не это, а то, что один знакомый нароверт сказал: вы обречены, потому что связаны с шэльрэ.

Полагаю, вы, господин Альтвиг, не раз слышали о крепости Нот-Этэ. Она принадлежит второму принцу Ада, очень милому созданию по имени Атанаульрэ. Когда-то очень давно он охотился за нашим Создателем, но потерпел поражение и был вынужден поменять стратегию. Сейчас его больше беспокоят окраинные войны, чем Врата Верности, однако в крепости Нот-Этэ живет не только Атанаульрэ.

У него трое военачальников, указанных во всех гримуарах с демонической иерархией: господа Атонольрэ, Адатальрэ и Амоильрэ. Они – падшие ангелы. Господин Амоильрэ (он же Дитя Песней и Повелитель Зеркал), помимо восьми отрядов войска и многочисленных слуг, имеет в своем распоряжении двух демонов четвертого ранга – бастардов семьи Элот, господ Эстеларго и Эстеля. Оба участвуют в сюжете, написанном военачальником. Дальше читайте очень внимательно.

Господин Амоильрэ – песнопевец; такой же, как Рикартиат. Будучи захвачен идеей четырех песен, он написал сюжет о скитальцах – существах, бывших духами Безмирья и ставших людьми. Как вы понимаете, этот сюжет о вас. В нем подробно описана ваша смерть на границе сущего, странствия Мрети, ваше возрождение и путь к инквизиции. И еще очень много чего; я дал слово, что расскажу вам лишь малую часть. Вот она: в первый день весны, точное место не указано, отец Еннете убьет Рикартиата. Якобы наш менестрель отправится гулять один – и назад уже не вернется.

Прошу вас, проследите за ним. Исполнения сюжета можно избежать, если нарушить ход его событий. Как ключевых, так и второстепенных.

С уважением и надеждой на ваше благоразумие,

Господин Виктор Соколов».

– Бред собачий, – заключил Альтвиг. Не слишком уверенно, но громко.

Зачем благородному шэльрэ – или падшему ангелу – такие игрушки? Ведь демоны ненавидят смертных. Видимо, Виктору понадобился контроль над Мретью, и он решил, что можно осуществить его чужими руками. Сочинил нелепую сказку, насыпал в нее таинственности, соотнес с больными мозолями инквизитора… ха! Как будто он на это клюнет!

Однако выбрасывать послание парень не стал. Осторожно вложил его в книгу, оделся и пошел домой.

На улице успело стемнеть. Тени позднего вечера легли у домов, опасливо окружив окна. Сквозь них виднелись огоньки свеч, тонкие шторы и – порой – силуэты людей. Прохожих почти не было, разве что редкие торговцы. Кутаясь в шубы, они спешили к ужину. Один бородатый мужчина, заметив Альтвига, приветливо кивнул. Парень встречал его на утренней молитве: тот приходил попросить у Альвадора содействия в сложном деле. За последние несколько дней инквизитор с удивлением отметил, сколь часто судятся те, кто что-нибудь продает. Конкуренция вынуждает их идти на глупые и даже подлые поступки. Причем для половины торговцев это – норма, а другая половина старается быть честной.

Во дворе дома остроухих Альтвиг встретил Киямикиру. Беловолосый смутился, улыбнулся и пояснил:

– Хотел зайти к Илаурэн, но… сам знаешь, она меня ненавидит. Ты не мог бы ей передать?

Он протянул храмовнику букет фиалок. Тот растерянно спросил:

– Где ты их откопал? Зима на дворе!

– Ну и что? – еще больше смутился инфист. – Зима – слабенькая преграда для… для… э-э… ладно, мне пора. Увидишь Рикартиата – стукни его по голове.

– Иди с миром, – благословил его Альтвиг. – Сам стукнешь при случае.

Киямикира кивнул и скрылся. Инквизитор потоптался на месте, сбивая с ботинок снег, и толкнул дверь. Врезался в Илаурэн, извинился и вручил ей букет:

– Вот, пожалуйста.

Эльфийка округлила глаза:

– Прошу прощения? Вы на что-то намекаете?

– Я? – удивился парень не так ее вопросу, как внезапному переходу на «вы». – Это Киямикира передал. Он, наверное, добрых полчаса на пороге мялся.

– А-а, – с облегчением протянула девушка. – Ясно. Что ж, будьте добры отойти.

– Госпожа Илаурэн, в чем дело? – остановил ее Альтвиг. – Я где-то… э-э… нагрешил?

– Нет, что вы, – отмахнулась она и вышла.

Инквизитор растерянно посмотрел вслед. Затем поднялся в кухню. За столом, читая тонкую книжицу, сидел господин Кольтэ.

– Добрый вечер, Альтвиг, – сказал он.

– Добрый вечер, – согласился парень. – Вы не знаете, что с Илаурэн? Она вела себя так, словно вместо меня увидела вора.

– О, не обращайте внимания, – успокоил эльф. – Я думаю, это связано с появлением инквизиции в Цитадели. Моя дочь сердится из-за смерти Кейлы, хотя убили ее не ваши коллеги, а сын госпожи Неш-Тавье.

– Мальчик-некромант?

– Он. Как я понимаю, из-за ребенка сейчас много споров. Нэлинта настаивает, что он невиновен – мол, утратил контроль, что в таком возрасте нормально. Ишет считает – Хастрайна нужно убрать, пока не сбылось некое пророчество. Виктор, наоборот, выступает за благополучие мальчика и предлагает отдать его на обучение господину Сулшерату. В общем, – прервался господин Кольтэ, – в этой сваре не участвует только Рик. Он взглянул, плюнул и ушел решать свои проблемы.

– Вот как? – приподнял брови Альтвиг.

– Скорее всего, сейчас он в Ландаре.

– Что?! – инквизитор вскочил. – Он вернулся на коронацию?

– Нет, – рассмеялся эльф. – Конечно же, нет. Малыш вовсе не хочет занимать место Райстли. И не хочет быть королем. Хорошо, что Леашви выгнал его тогда.

Парень помрачнел.

– Что хорошего? В ландарских бунтах погибло три сотни людей. Просто так. Ради слепой надежды, что трон достанется наследнику, а не охамевшему совету. Вы слышали о законах, принимаемых там? Это же бред собачий! Кошмарные налоги на земледелие не дают жизни селянам, а если загнутся села – плохо станет и в городах. Торговцы тоже почти не приезжают: на границах дерут четырнадцать золотых, и это за одну телегу! Еще немного, и королевство ускачет в Ад. Несмотря на то, что невиновных людей там больше, чем замешанных в… недовольстве.

– Слышал, – кивнул господин Кольтэ. – Это ужасно. Леашви, Шиг, Ларра и Дэльтеар совсем разучились думать. Но с другой стороны – что в этом болоте делать Рикартиату? Да, официально он – наследник. Однако под давлением совета править будет непросто. Ухода четверки народ тоже не потерпит, от силы – позволит изгнать Леашви. А дальше? Остальные трое его поддерживают и не позволят Рику ни капли самоуправства.

– Вы не правы, – возразил Альтвиг. – Рикартиат – достаточно наглый парень, чтобы взять и свергнуть совет. А народ, раз уж затеял бунты, наверняка понимает: прежним традициям не место в новой Ландаре.

Остроухий пожал плечами. Он не хотел спорить и перевел беседу в более спокойное русло:

– Как дела в храме, святой отец?

– Нормально. Часто кто-то приходит. Перед отъездом господин Жильт сказал, что я не дождусь ни души, но, видимо, пошутил.

– Да нет, – улыбнулся Кольтэ. – К вам приходят из любопытства. Мало кто остается в форте, да еще и берется за работу. К тому же в большинстве храмов нет служителей. Только цветы, алтари да огоньки.

Альтвиг вздохнул. Пустые обители Богов не были редкостью. Мало кто соглашался жить так, в постоянных молитвах и уединении.

– Я дома! – неожиданно прозвучало внизу. – Есть кто?

– Да! – крикнул остроухий. – Поднимайся!

Вновь пришедший зевнул. Что-то глухо булькнуло. Потом по ступеням прошлись мягкие шаги, и в кухню заглянул уставший Рикартиат.

– Всем привет, – поздоровался он. – Живые?

– А ты надеялся, сдохнем? – предположил эльф.

Менестрель немного подумал.

– Нет, – решил он. – Я надеялся, что вы будете беречь себя. Ситуация не то чтобы очень хороша. Я весь вечер бегал по Ландаре, как бешеный пес, но так и не выяснил, что за черт.

Господин Кольтэ бросил предостерегающий взгляд на Альтвига. Мол, молчи и сохраняй спокойствие. Инквизитор пожал плечами, намекая, что и так спокойнее камня.

– Убийц нанял не Леашви? – спросил остроухий.

– Не он. – Рикартиат усмехнулся. – Мне показалось, он был даже рад меня видеть. Просил занять трон, избавить королевство от бунтов и стать хорошим мальчиком. Я отказался. Глупо со стороны Леашви – вот так запросто менять точку зрения. Сначала он меня из Ландары выпер, а теперь… ладно, суть не в этом, – опомнился менестрель. – Я уверен, что насчет убийц Леашви сказал правду. Ему не выгодно убивать того, кто может прекратить смерти простых людей. Но штука в том, что и в белобрежной Гильдии – а я не поленился и сгонял в Алатору, – никому не интересна моя голова. Ее нет в списках заказов. Господин Нэйт очень удивился, узнав, что я ищу паршивых овец в его стаде.

Кольтэ потер подбородок. В его светлых серых глазах промелькнула растерянность.

– Может, дело не в нашей Гильдии? И стоит прошерстить чужие?

– Вряд ли, – покачал головой Мреть. – Тут скорее… м-м… чей-то личный интерес. Возможно, инквизиции.

Альтвиг с сомнением фыркнул:

– Инквизиция любит действовать прямо. А вот так втихую… нет, это глупость. К тому же, если бы отец Еннете знал о том, что ты – еретик, он бы доверил твою смерть мне.

– А вдруг он что-то подозревает? – уточнил менестрель. – Он не дурак, чтобы обращаться к…

– Предателю, – продолжил инквизитор. – Верно. Но мне кажется, что, узнай он о моем выборе – попробовал бы связаться. Отец Еннете потратил на меня столько лет… и столько усилий… что я для него – раскрытая книга. И ему стали бы любопытны причины, по которым я бросил инквизицию.

– На вашем месте я бы не был так уверен, – сказал господин Кольтэ. – На Белых Берегах отец Еннете известен с не лучшей стороны. Хитрый, расчетливый, хладнокровный – он кого угодно вздернет во славу веры, хотя большинство ее деталей придумал сам.

Альтвиг промолчал. Спорить с эльфом, прожившим Бог знает сколько десятилетий, а то и столетий – себе дороже.

Рикартиат, пользуясь паузой, вытащил из кармана тонкий флакон. Внутри, в оковах дорогого стекла, переливалась мутная зеленая жидкость.

– Яд? – снова заговорил остроухий.

– Яд, – невозмутимо подтвердил менестрель. – Перед тем, как нанести визит господину Леашви, я посетил одного забавного травника. Он живет в лесу на границе Шьенэта. Торгует довольно редкими вещами. Смешивает разные ингредиенты, экспериментирует с ними, создает новые рецепты.

– Давай подробнее, – попросил господин Кольтэ.

– Хорошо. В Шьенэт я направился, побеседовав с Макахитом. Надеялся, что он даст мне свой яд, но оказалось – лесовик пуст. Он посоветовал мне найти Нимтайори, некого нелюдимого, необычного человека…

* * *

…Шьенэт, расположенный недалеко от воинского форта Вольгера, был знаменит благодаря лесу. Огромный, растянувшийся на несколько миль, он обладал дурной славой. Якобы служил приютом для разных тварей, от демонов до нежити, и приютом вполне надежным – охотники редко возвращались домой. Городок построили еще во время первой династии белобрежья, когда карта только набрасывалась и поселения обрастали стенами, цитаделями, замками… многие из них остались безымянными, затерянными среди болот и равнин, никому не нужными, а порой – пустыми. Люди уходили в поисках лучшей судьбы, искали жизни в торговых точках, где есть возможность заработать на жизнь. Однако Шьенэт, несмотря на проклятый лес, укрепили знатно. Некий барон взял землю под свое покровительство, и его потомки продолжили отцовское дело.

Рикартиат обошел город стороной, углубившись в тихую тень деревьев. Голые ветки постукивали друг о друга, мелкие верткие пичужки носились туда-сюда. Под сапогами скрипел снег. В четырех выстрелах от Шьенэта он кончился, старые дубы шатром сомкнулись над головой. Парень пошел по опавшим листьям, а затем пересек невидимую границу, где брала начало голубая трава. Упругие стебли вне зависимости от погоды тянулись вверх, а среди них проглядывали круглые красные цветы.

Избушка – вот, пожалуй, подходящее слово для обители Нимтайори, – прижималась к березе. Сквозь соломенную крышу проросли грибы, окна затянул слой грязи, дверь покосилась, а на стенах ржавел лишайник. Рядом валялась колода с воткнутым в нее топором. Дров Рикартиат не заметил.

Встав у низенького порога, он постучал. С опаской, потому что так советовал Макахит. Упоминал о скверном характере Нимтайори, о его привычке бросаться ядовитыми улитками. Но на свет вышел не какой-нибудь безумец, а вполне себе нормальный парень с миндалевидными зелеными глазами, черными, будто смола, волосами и горбинкой на воспаленном носу.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Вы кто?

– Меня зовут Мреть, – улыбнулся Рикартиат. – Я хочу купить яд.

Травник посмотрел на него оценивающе. Сделал выводы, попятился, освобождая проход, и сказал:

– Есть варианты. Замедленного действия, мгновенного действия, без вкуса и запаха, замаскированные под вино и специальные – для оружия.

– Специальные подойдут, – ответил менестрель.

Внутри избушка Нимтайори была устроена лучше, чем снаружи. Восемь полок, забитых флягами, баночками, флаконами и – жуть какая – пробирками, просторная кровать, котелок на стальной треноге. Старое кресло, где, свесив лапы, лежал волк. Его взгляд был застывшим и неживым. Но, когда травник проскользнул рядом, животное повело ушами.

– А…а…апчхи! – согнулся пополам Нимтайори. – Пчхи… господи… некоторые зелья плохо на меня влияют. Прошу извинить.

– Хороший нюх? – полюбопытствовал Мреть.

– Вроде того. – Травник подхватил один из флаконов, поднес к пламени дешевой свечи. Мутная зеленая жидкость обнажила крохотные серые хлопья. Они были похожи на снег и пепел одновременно. – С вас восемьдесят девять монет. Серебром.

– Ничего себе, – удивился Рикартиат.

Лесной отшельник нахмурился.

– Я думал, в Шьенэте знают мои расценки. Яд превосходный. Ни одного лишнего элемента. Травы свежие. Порошок из клыков выверны я готовил сам. Потратил на это день, израсходовал много сил. Сброшу хоть пару монет – перестану себя уважать. Либо вы покупаете так, либо уходите и забываете путь в мой дом.

– Я не из Шьенэта. Я из Шатлена, – пояснил менестрель. – Но черт с ним. Я заплачу девяносто.

– Восемьдесят девять, – возразил Нимтайори.

Он отыскал кусок пергамента, исчерканный рунами: справа – состав яда, слева – четыре способа использования.