Текст книги "Мир приключений 1968 № 14"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Сергей Абрамов,Александр Абрамов,Евгений Рысс,Георгий Тушкан,Николай Коротеев,Игорь Подколзин,Борис Ляпунов,Евгений Брандис,Евгений Муслин,Борис Зубков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 57 страниц)

– Генрих, ты сошел с ума! И в этом, и в позапрошлом году тебе несколько раз и даже, – она подчеркнула, – настойчиво предлагали туда ехать, но ты разумно и категорически отказывался.

– Но кто предлагал? – ухмыльнувшись, перебил жену Мюллер.

– Ну что – кто! – засмеялась она. – Сам хорошо знаешь!

– Разведка. Наша и особенно американская. А на кой мне черт путаться с этим грязным делом! Я коммерсант, а не разведчик. С меня хватит и тех глупостей, которые я благодаря твоему идиоту фюреру наделал двадцать лет назад…

– Ген-рих! – с укоризной перебила его фрау Мюллер.

– Да, да! Именно идиота, хотя ты, как и многие дураки и дуры, еще продолжаешь обожать этого одержимого маньяка, который привел к нищете, разгрому и позору нашу дорогую Германию. Но, – он вскинул кверху палец, – сейчас дело не в этом. Я должен по своим, понимаешь, Лотхен, по некоторым коммерческим делам выехать на небольшой срок в Россию.

– Это нам будет выгодно, Генрих? – умильно глядя на мужа, спросила Лотхен. – Ты хочешь торговать с большевиками?

– Именно! – отрезал Мюллер. – И это будет выгодная торговля. Если все будет о'кей, как говорят наши друзья американцы, то ты будешь носить импе-ра-тор-ские бриллианты!

– Русские? – восторженно спросила Лотхен.

Герр Мюллер опомнился.

– Шучу, милая! Просто может быть неплохая прибыль, и тогда привезу тебе из Парижа кулончик или хорошее бриллиантовое кольцо.

– Тогда поезжай, милый. Делай свои дела с большевиками, а твоя женушка будет честно ожидать своего мужа!

– Дорогой Шольц, выясните сегодня же, каким путем можно поехать в качестве туриста в Россию, – спустя час после разговора с женой сказал своему управляющему Мюллер.

– В… Россию? – удивился Шольц.

– Именно туда… и далее непременно на Кавказ. Узнайте маршруты туристов, срок их пребывания в каждом городе, условия. Сколько это стоит, свободно ли передвижение и прогулки по городам. Возможны ли встречи. Как относится к таковым поездкам Управление федеральной полиции и министерство внутренних дел. Если нужна причина поездки – желание лично посмотреть красоты Кавказа и большевистский «рай». Можете сказать, что после поездки я обязательно выступлю в местных газетах со статьями против Советской России и туристских поездок в нее. Все это надо сделать сегодня же.

– Постараюсь, – сказал господин Шольц.

После его ухода фон Мюллер занялся своими коммерческими делами, но мысль о зарытых царских бриллиантах и боязнь, как бы нищий князь не продал свою тайну кому-нибудь другому, не покидала его.

Спустя три дня Шольц принес бывшему Казаналипову все требуемые данные. Поехать в СССР в качестве туриста было легко: подать заявление в МИД, и спустя пять дней разрешение может быть выдано. Маршруты избираются самим туристом – Крым, Закавказье, Центральная Россия, Туркестан, Украина, Кавказ. Любой край, республику или область можно посетить туристу. Еще проще оказалось пребывание в русских городах. Никто не мешает любознательному туристу ходить по улицам, заходить в музеи, церкви, рестораны, знакомиться и разговаривать с прохожими. Можно даже фотографировать все, кроме запрещенных объектов, о которых туристов заранее предупреждают сопровождающие их переводчики.

– Отлично! – потер руки Мюллер.

Сейчас он уже не боялся того, что князь откроет свою тайну какому-нибудь другому богачу. За эти дни он уже дважды посетил лачугу бывшего гофмаршала и дал ему под расписку еще полтораста марок.

– Я рад, что императорские ценности попадут в хорошие руки, – принимая деньги, сказал князь.

– Господин фон Мюллер, ваше заявление о желании посетить Москву и Кавказ в качестве туриста мы получили. Прошу зайти завтра… – чиновник задумался, – лучше послезавтра в половине четвертого. Все будет готово. – Он вежливо поклонился, и бывший ротмистр отошел от стола обходительного чиновника министерства иностранных дел.

Было около часа. В контору идти не хотелось, дел особых там не было, да и расторопный Шольц отлично справился бы без него, и он пошел в завокзальный район к князю.

Старик ел поджаренные сосиски, запивая их черным, по-турецки сваренным кофе.

– Прошу! – вежливо указал он гостю на стул. – Быть может, кофе или сосисок разрешите?

– Могу и кофе! – впервые позволил себе быть на равной ноге с этим нищим придворным фон Мюллер.

Старик охотно и гостеприимно угощал гостя. Видно было, что ему приятно посещение его лачуги столь богатым и солидным коммерсантом.

– Собираюсь, уважаемый Петр Александрович, ехать в Россию. Уже подал просьбу о включении меня в список туристов, едущих на Кавказ. – И он весело подмигнул старику.

– Доброе дело. Помоги вам господь в этом, – сказал Щербатов. – И когда намереваетесь в путь?

– Вероятно, через месяц, – прихлебывая маленькими глотками кофе, сказал гость. – Пора уже, ваше сиятельство, показать план места, где спрятаны сокровища.

– Пора! Но без господина Курочкина не могу, – спокойно ответил старик.

– Почему? – удивился фон Мюллер.

– Очень просто. Я человек чести и слова, надеюсь, и вы также. В вашем присутствии я сказал господину Курочкину, который, собственно, и свел нас для этого важного дела. Я, как вы помните, сказал, что дело это наше общее, мое и его, а раз это так, то, естественно, при передаче документа вам должен присутствовать и он. Как вы полагаете сами об этом? – строго спросил старик.

– Пожалуйста, – поморщился гость, – хотя присутствие третьего лица в таком деле не обязательно.

– Обязательно! – сердито сказал старик. – Слово дворянина – его честь! Оно крепче железа и скалы, так, во всяком случае, думали в мое время. – И он, задумавшись, повел глазами куда-то поверх гостя.

– Хорошо! Зовите его завтра часам к пяти. В четыре я закончу все формальности с отъездом, в пять буду у вас, и вы отдадите мне план места.

– Деньги не забудьте захватить, – поедая третью сосиску, пробормотал бывший князь, – и мне и господину Курочкину.

– Деньги будут. Честь имею! – недовольным тоном ответил фон Мюллер и, кивнув головой, вышел.

Старик, что-то бормоча под нос, с наслаждением пил сладкий и черный, как деготь, кофе.

В половине четвертого следующего дня фон Мюллер снова появился у стола вежливого чиновника министерства:

– Добрый день!

– Добрый день, уважаемый господин фон Мюллер, – ласково улыбнулся на его приветствие чиновник.

– Можно получить мне мои бумаги? – продолжая ласково глядеть на него, спросил коммерсант.

– Можно. Пожалуйста, только они еще не готовы, – приветливо сказал чиновник.

– То есть как – не готовы? Уже около четырех часов, – показывая на циферблат стенных часов, сказал фон Мюллер.

– Совершенно верно. И на моих без семи четыре, – подтвердил чиновник, – но ваши бумаги… – он широко развел руками, – не го-то-вы!

– Почему? – удивился фон Мюллер.

– Не знаю. Потрудитесь пройти к нашему начальству, господину Циммерману. Вероятно, он объяснит вам все. Извините, но дела мешают мне продолжать с вами приятную беседу. – И чиновник, уткнувшись в бумаги, стал перелистывать какое-то дело.

«Стран-но!» – озабоченно подумал фон Мюллер, входя в кабинет Циммермана.

– Ваше дело простое, господин фон Мюллер. До получения от нас разрешения вам необходимо зайти к господину гауптману [4]4
  Гауптман – капитан.


[Закрыть]фон Вернеру. Вы, кажется, знаете его адрес. А еще было бы лучше, если б вы прямо направились к майору Гопкинсу.

– Американцу… начальнику развед…

– Пс-ст! – остановил его Циммерман. – Я не знаю и не хочу знать, кто такой Гопкинс и чем он занимается. В стенах этого здания нельзя произносить кое-какие слова. Вы понимаете меня?

Коммерсант утвердительно кивнул головой.

– Очень хорошо! Вы зайдите к упомянутому мною джентльмену, побеседуйте с ним, после чего, я уверен, ваши бумаги будут в порядке. Ауфвидерзейн! – И, подобно первому чиновнику, он углубился в свои бумаги.

Фон Мюллер медленно шел по улице. Было около пяти часов, князь с Курочкиным, вероятно, ожидали его, а что он мог сказать им о своем отъезде?

Дело срывалось, и только потому, что фон Вернер, а вернее, начальник особого разведбюро американской службы Гопкинс опять заинтересовался им.

Когда он вошел к Щербатову, Курочкин уже находился там.

– Честь имею! – поднимаясь с места, сказал он.

Они поздоровались.

– Господа, – сказал фон Мюллер, – передача документа сегодня не состоится.

– Почему? – встревоженно спросил Курочкин.

– Деньги не захватили? – с вежливым ехидством сказал бывший князь.

– Не то, не то! – досадливо остановил его фон Мюллер. – Деньги в кармане. Непредвиденное обстоятельство, которое я надеюсь ликвидировать в ближайшие дни.

– Нельзя узнать какое? – поинтересовался Щербатов.

– Пока умолчу. Когда все улажу, тогда… А теперь, чтобы у вас не было сомнения в моем искреннем благожелательстве, в данном деле, я выдам вам еще некоторый аванс. Пишите расписки.

– На какую сумму? – охотно сказал бывший князь.

– Вам еще на полтораста марок, а господину Курочкину – на пятьдесят.

Получив расписки, фон Мюллер выдал обоим эмигрантам деньги и, сказав «до послезавтра», удалился.

Теперь, когда это непредвиденное препятствие неожиданно встало на его пути, ему вдесятеро острей и сильнее захотелось поехать в Россию.

Капитан Вернер молча поднял глаза на вошедшего Мюллера. Гость молчал, молчал и герр гауптман, ведавший «отделением разведки областей Востока Европы».

– Я к вам, господин гауптман. Вы хотели меня видеть? – наконец осторожно сказал фон Мюллер.

– Я не вызывал вас и прямо скажу, что после вашего последнего отказа посетить Советский Союз перестал интересоваться вами.

– Однако господин Циммерман сказал мне, что вы и господин майор Гопкинс хотели видеть меня.

Капитан поднял брови, пожал плечами и холодно сказал:

– Повторяю, я позабыл о вас. Нам не нужны чистоплюи, слюнтяи и трусы. Любой из этих эпитетов можете взять себе на память.

Мюллер нахмурился и искоса смотрел на капитана. Но тот, казалось, не замечал обиженного лица коммерсанта.

– А относительно Гопкинса сейчас узнаем, хотя… – капитан развел руками, – зачем ему вы? Он тоже отлично знает, как мужественно вы отказывались от нашего, в сущности, безопасного для вас предложения.

Капитан снял одну из трубок многочисленных телефонов, стоявших на столе, и подобревшим, немного вкрадчивым голосом спросил:

– Мистер Гопкинс у себя?.. Ах, это вы, дорогой майор? Говорит Вернер. Дело в следующем. Меня посетил сейчас господин фон Мюллер… Ну да, тот самый. Он уверяет, что я и вы хотели его видеть… Как, как? – переспросил капитан. – А-ах, так… Ну, это другое дело… Так, угу… Понятно… угу! Очень хорошо. В таком случае мы вдвоем сейчас же едем к вам… Буквально через двадцать минут, – вешая трубку, поспешно сказал Вернер, нажимая кнопку звонка. – Дежурную машину! – приказал он вбежавшему солдату. – Вы готовы? – повернулся он к растерянному Мюллеру. – Тогда вперед. Мы едем к майору!

Гопкинс принял их не сразу. Телефонные звонки и отдельные слова иногда долетали до слуха покорно сидевших в приемной Мюллера и капитана. Наконец дверь распахнулась.

– Войдите! Майор ожидает вас, – сказал плечистый человек в штатском костюме.

Майор Гопкинс был невелик ростом, румян, спокоен и вовсе не походил на тех американцев, каких обычно рисуют юмористические журналы. Не был похож он и на разведчика из детективного или приключенческого рассказа. Круглое лицо, румянец во всю щеку, веселая улыбка и заметное брюшко делали его похожим на добродушного мелкого рантье из Шампани или фермера из Иллинойса. Но Мюллер уже знал, что добродушная улыбка – это лишь профессиональная маска умного и холодного разведчика и что «Гопкинс» – это очередная казенная фамилия майора, по-видимому в сотый раз по мере необходимости и условий менявшего свою очередную фамилию.

– Вот мы и опять встретились с вами, мистер Мюллер, – кивая головой, сказал Гопкинс. – Присаживайтесь вот сюда… Сюда, слева от меня, а вы, любезный капитан, сядьте вон в то кресло, чтобы я мог видеть и беседовать с вами и одновременно говорить по телефону. Итак, вы надумали ехать в Советский Союз? – прямо обратился он к коммерсанту.

Капитан Вернер даже привскочил с кресла, изумленно тараща глаза на Мюллера.

– Да, хотел бы, – сказал тот.

– Но ведь вы уже несколько раз отказывались от поездки, которую мы так любезно предлагали вам, – сказал Гопкинс.

– Четыре раза! – поспешил сказать пришедший в себя от изумления капитан.

– Четыре раза, – повторил американец. – Почему, я хотел бы знать, вы четыре раза отвергли удобные и выгодные в смысле материальном наши предложения, а сейчас вдруг, ни с того ни с сего надумали ехать в Россию в качестве туриста и именно по тому самому маршруту, который четыре раза за эти два года мы предлагали вам? Вы не читали просьбы господина фон Мюллера, поданной в министерство? – спросил он Вернера. – Вот она, читайте! – И Гопкинс извлек из груды бумаг заявление Мюллера, которое он всего несколько дней назад подал в министерство.

Капитан стал внимательно читать бумагу.

– Признаюсь, все это довольно странно! Мы хотели послать вас на Кавказ, в этот самый город… – майор запнулся, – Орж-кинзе, в качестве туриста, попутно выполняющего наше небольшое, совсем пустяковое поручение. Мы обещали вам за это оплату всех ваших путевых расходов, а также и особое вознаграждение в пятьсот долларов. Вы отказались, а теперь, спустя лишь пять месяцев после очередного отказа, вы, человек коммерческий и расчетливый, сами за свой счет захотели отправиться в эти же места, в Россию, и, заметьте самое главное, – американец поднял палец и строго сказал, – не уведомили о своей поездке ни капитана Вернера, ни меня! Не кажется ли вам это странным, господин Мюллер?

Капитан, уже давно дочитавший заявление коммерсанта, строго глянул на него и покачал головой.

– Ну-с, что вы молчите, господин Мюллер? – спросил Гопкинс, видя, что растерявшийся коммерсант не думает отвечать.

– Я думал, что проехать в качестве туриста в любую страну может каждый немец, – наконец выговорил он.

– В любую, кроме коммунистической России и ее сателлитов, – сказал майор.

Капитан Вернер, подтверждая слова американца, кивнул головой.

– Но дело ведь все же не в этом, а в том, что вы хотите ехать помимо нас туда, куда так настойчиво и, увы, неудачно мы сами посылали вас. Почему вы так внезапно переменили ваше решение?

– Да-а… это больше чем странно! – неопределенно сказал Вернер и снова покачал головой.

– Это… это бывшие когда-то мне родными места. Я родился там, и вполне понятно, что однажды мне захотелось побывать там.

– Но они были вашими родными местами и тогда, когда мы посылали вас туда, – спокойно сказал Гопкинс.

– Вы, как мне помнится, категорически уверяли нас, что с этой проклятой Россией вы навсегда покончили еще в двадцатом году, что ваша мать немка и вы порвали со всем тем, что некогда соединяло вас с русскими, – медленно и очень ехидно напомнил Мюллеру капитан.

– Я… я просто боялся, что большевики могут узнать меня, как бывшего Казаналипова и немецкого лейтенанта Особого бюро.

– Пустяки! Кто помнит ставшие древней историей девятнадцатые годы нашего столетия, а среди сотен тысяч немецких лейтенантов вы так же затерялись, как песчинка в море. Что вы – Геринг, или сам балбес Гитлер, или вы, может быть, командовали там фронтом? – издевательски сказал майор. – Не болтайте глупостей, а говорите лучше правду. Вы же отлично знаете, что без нашей санкции ваша просьба о поездке останется пустым звуком!

– Это не все, господин майор, – холодным тоном сказал капитан. – Вас господин фон Мюллер больше уже не интересует, но нас, немецкую политическую полицию и отдел зарубежной разведки, господин фон Мюллер, бывший русский подданный, так неожиданно воспылавший желанием посетить, – он иронически подчеркнул, – «свои родные места», теперь как раз начинает интересовать. Вот, обратите внимание, этот господин писал свое заявление в министерство и утаил от нас свою поездку.

Американец молча кивнул.

– Вот что, любезный Вернер, это уж ваше внутреннее дело, а мы, американцы, как известно, во внутренние дела чужих стран не вмешиваемся.

– Мы не нужны больше вам, господин майор? – ледяным, официальным тоном, вставая с места, спросил капитан.

– Нет. Разрешения на выезд этому господину мы не дадим, а остальное это уж ваше дело, – также поднимаясь с места, ответил Гопкинс.

Страх охватил слушавшего эти слова Мюллера. Он испуганно поднялся и, обращаясь к обоим офицерам, умоляюще произнес:

– Господа, это моя личная тайна, но клянусь, ничего политического или предосудительного в ней нет.

– Какая «тайна»? – подчеркивая последнее слово, пренебрежительно спросил майор. – Ну, выкладывайте ее, если она имеется.

– Выдумки! – резко выкрикнул Вернер. – Старые штучки, на которые не попадаются даже новички лейтенанты! Идемте со мной, Мюллер!

– Господа, клянусь, я говорю правду! – взмолился Мюллер. – Это личная тайна, из-за которой я решил ехать на несколько дней в Россию.

– Старая любовь, красавица, дожидающаяся сорок лет своего возлюбленного? Какая невероятная чушь! – засмеялся Гопкинс.

– Да нет, совсем другое. Я, я хочу вывезти оттуда зарытые мною в двадцатом году сокровища, – пролепетал Мюллер.

Оба разведчика захохотали.

– Ох и ловкач же вы, Мюллер! – хватаясь за бока, хохотал майор. – Ловко придумал – в середине двадцатого века пиратские романы нам рассказывать!

– Сказки! И долго вы думали или сразу сочинили все это? – вытирая платком глаза, поинтересовался Вернер.

– Ей-богу, правда! Как честный человек, уверяю вас, что все это правда. Ведь еще во время войны, в тысяча девятьсот сорок втором году, я именно потому только и согласился вступить в армию, чтобы ехать в оккупированные места на Кавказе и вернуть зарытые мною при бегстве из России фамильные драгоценности, – соврал фон Мюллер.

Голос его дрожал, и офицеры перестали смеяться и внимательно посмотрели на него.

– Черт его знает, а может быть, это и серьезно, – продолжая разглядывать коммерсанта, наконец выговорил майор.

– Похоже на сказку, хотя… – Капитан задумался и нерешительно сказал: – В этой варварской России, вероятно, зарыто немало кладов, когда несчастные люди бежали куда попало от казней и грабежей большевиков.

– Именно так, господин гауптман… В начале двадцатого года, когда белая армия генерала Деникина была разбита большевиками и все беженцы ринулись к морю, я сам зарыл наши фамильные ценности под Владикавказом, нынешним Орджоникидзе, – пояснил Мюллер уже со вниманием слушавшим его офицерам.

– Почему же вы не вывезли их с собою? – несколько недоверчиво спросил американец.

– Мы бежали в Грузию, но на границе тогдашней России грузинские солдаты и власти отбирали все до последней нитки у искавших у них спасения от большевиков людей.

Майор покачал головой и задумался.

– Но тогда тем более странно, – вдруг сказал Вернер, – что, имея там такие богатства, вы четыре раза подряд отказывались от нашего предложения съездить именно туда, где лежат эти богатства!

– Да-а! – выходя из раздумья, сказал Гопкинс. – Что вы на это скажете, любезный Мюллер?

– Только то, что, боясь привлечь на себя внимание большевистской полиции как на разведчика, я отказывался от исполнения каких-либо специальных заданий. Ведь сами же понимаете, что быть просто туристом легче и безопаснее, чем ехать как разведчик или диверсант, выполняя сложное и опасное поручение.

– Чепуха! – нахмурился Вернер. – Ведь вы ни разу даже не дали досказать нам, что именно вам нужно было сделать во время этой поездки!

– Я не мог ехать один или в какой-либо официальной группе. Ведь это привлекло бы пристальное внимание Чека или подобных ей органов.

– Просто боялся, – презрительно сказал капитан.

– Нет, но за мной бы усиленно наблюдали, и я никак не смог бы достать свои сокровища.

– Ну, а теперь, если мы поможем вам поехать туда в качестве туриста, вы рискнули бы наконец выполнить то, что поручим вам? – спросил американец.

– Если это несложно и не очень рискованно, то да! – не без страха согласился Мюллер.

– Совершенный пустяк. Зайти к одному нашему старому резиденту, уже с полгода прекратившему с нами связь, выяснить, что с ним, и получить от него устные сведения, – закончил майор, видя, как побледнел Мюллер. – Вы должны будете дословно запомнить их. Вот и все. Никаких убийств, диверсий и взрывов. Просто посетить этого человека как его брат или племянник. Человек этот старый. Вот и все.

– Если только это, то я согласен! – успокоился Мюллер.

– Только. Да и вам ведь лучше иметь дело с нами. Представьте себе, вы выкопали ваши ценности… Кстати, много ли их там? – вдруг спросил майор.

– Много, кило пять, – наугад ответил Мюллер.

– Ого! Если не сочинили, то вы делаете хороший бизнес, дорогой Мюллер, – похвалил американец. – Ну, так выкопали вы их, а как увезти? Вот тут-то мы и можем помочь вам, и через соответствующие деловые органы вы перевезете ваши сокровища как дипломатический груз. Понимаете ли выгоду от нашего предложения, наивный вы человек?! – похлопывая повеселевшего коммерсанта по плечу, сказал Гопкинс. – А то ведь выкопаете отцовские богатства, а их па границе или в аэропорту отберут советские таможенные власти.

– Кладоискатель! – насмешливо протянул капитан Вернер. – Было бы забавно, если бы они отобрали у вас ценности и выкинули с позором как мошенника. Поди доказывай им, что это ваши фамильные, наследственные богатства!

– Да, об этом я и не подумал, – почесывая переносицу, сознался Мюллер.

– То-то! А вы, дорогой мой, без нас хотели разрыть ваш кавказский Клондайк! – засмеялся майор, и по его губам расплылась добродушная улыбка.

– Ну, ближе к делу, – прервал эту идиллию капитан. – Мы, Мюллер, поверим вам и поможем и здесь, в министерстве, и там, в России, вы же должны будете сделать лишь то, о чем сейчас сказал вам майор Гопкинс.

– Я согласен, – торопливо сказал Мюллер. – К кому и куда я должен обратиться во Владикавказе?

Гопкинс вынул из стола бумагу и сказал:

– Прежде чем открыть вам адрес и кличку нашего резидента, необходимо подписать вот это. – И он протянул коммерсанту бланк, на котором было напечатано:

1. Я, гражданин Федеративной Республики Германии… – капитан вписал фамилию, – коммерсант и владелец фирмы «Генрих Мюллер, Кранц и K°», а также экспортно-импортной конторы «Возрождение», по поручению Бюро Д. У. Ш. обязуюсь выполнить данное мне этим учреждением поручение добросовестно, тщательно и со всей необходимой в таких случаях осторожностью. Поручение это случайное, не является службою в указанном выше органе, и подписывающий настоящее обязательство свободен в дальнейшем от исполнения каких-либо новых или дополнительных поручений Бюро.

2. Обязательство подписывается добровольно.

3. За разглашение порученного дела или раскрытие тайны и секретов указанного выше учреждения подлежу суду ФРГ.

4. На расходы по выполнению порученного задания получил 1250 марок.

– Подписывайтесь здесь, – ткнул ногтем куда-то вниз бумаги Гопкинс.

Мюллер, очень довольный тем, что ему лишь один раз придется выполнить задание разведки, расписался.

– Поздравляю! – сказал Вернер. – Наконец-то!

– Садитесь вот тут и внимательно слушайте все то, что сейчас скажем, – переставая улыбаться и пряча в сейф бланк, сказал Гопкинс. – Теперь вы уже наш сотрудник. Правда, на одно лишь поручение, но все же вы наш агент до тех пор, пока не выполните задание и не отчитаетесь в нем. Первое: поедете вы в качестве туриста не сразу, а несколько позже.

– Почему? – обеспокоенно спросил Мюллер.

– Потому что вам надо будет пройти хотя бы краткие курсы подготовки, необходимой для самого простого разведчика, посещающего ту или иную страну.

– Но ведь вы сами сказали, что я не настоящий разведчик, не буду выполнять какие-то особые функции, – встревожился коммерсант.

– И сейчас повторяю это, но вам будут известны кое-какие секреты нашего дела, даны явки, клички агентов, их адреса, и совершенно понятно, что вы хотя бы кратко, но должны познакомиться с элементарными приемами случайного агента. Как же может быть иначе? – развел руками майор.

– Яснее ясного. Да Мюллер это хорошо знает и сам. Одним словом, вы наш агент на одну-единственную поездку в СССР, обязательство, подписанное вами вполне добровольно, у нас, а теперь вы, Мюллер, должны слушать и исполнять все то, что будет исходить от вашего начальства, – ледяным голосом сказал капитан Вернер, указывая на майора.

– Да, теперь вы уже наш сотрудник и, – майор добродушно засмеялся, подталкивая под локоть растерянного коммерсанта, – мы с Вернером ваши начальники.

Полное лицо Гопкинса смеялось, губы расплылись в улыбку, но жесткие, твердые глаза смотрели строго.

– Я готов, – тихо сказал Мюллер, только теперь понявший, в какую паутину затянули его эти люди.

– Вот и хорошо. Итак, вы пройдете четырехмесячную школу подготовки в районе города. Адрес вы узнаете позже. Там вас обучат кое-чему весьма нужному. Это, – и майор, подмигнув Мюллеру, снова толкнул его под локоть, – это, мой дорогой, и в дальнейшем окажется полезным вам и в жизни и в торговле.

Вернер вежливо молчал. Когда же Гопкинс кончил, капитан, глядя Мюллеру прямо в глаза, сказал, постукивая пальцем по папке:

– Весной будущего года вы отправитесь в Россию. Заявление ваше мы вернем в министерство, и в мае-июне будущего года немецкий турист… – Он задумался. – Вы – Мюллер, значит, надо вам дать такую фамилию, которая очень походила бы на вашу.

– Чтобы вы случайно не напутали в поездке, – пояснил Гопкинс.

– Именно! – подтвердил капитан. – Итак, с сегодняшнего дня в наших делах именуетесь Брухмиллером. Запомните эту фамилию и начинайте привыкать к ней. Второе: мы устроим и облегчим вам поездку на Кавказ. В этом же проклятом городе, – капитан взял бумагу и по складам прочел, – Ор-джони-ки-дзе вы найдете нашего агента, кличку и номер его мы в свое время вам скажем, и получите от него устные нужные нам сведения. Вам самому никуда не нужно ездить, все точные данные вам сообщит этот человек.

– И это немало! – пробормотал Мюллер.

– Это пустяки! Мы могли бы послать для этого любого человека, но наиболее подходящий именно для такой поездки вы, господин Мюллер!

– Почему я?

– Вы знаете город, выросли в нем. Вам не нужно приспосабливаться к местным условиям, вы прекрасно знаете русские и туземные языки и, самое главное… – Тут Вернер поднялся с места, а Гопкинс тяжелым взглядом уставился на беспокойно слушавшего коммерсанта. – Самое главное – это то, что наш агент живет в том доме, который когда-то принадлежал вашему отцу и в котором вы действительно будете как у себя дома.

– П-позвольте, но ведь это усиливает риск! – взмолился Мюллер. – Там легко могут узнать меня.

– Кто? – засмеялся Гопкинс. – За сорок пять лет сотни раз умирали, переселялись, уезжали и въезжали новые люди. У большевиков дело с жилищами обстоит именно так, а революция, гражданская и, наконец, вторая мировая война изменили не только состав населения, но и облик прежних русских городов. Да вы во всем этом городе не найдете и двух людей, с которыми проживали в детстве!

– К тому же за две-три недели до отъезда наши специалисты, – Вернер рассмеялся, – по гриму и кабинетам де боте так изменят вашу внешность, что и ваша милая супруга не узнает вас. Это пустяки, наша техника в этом деле стоит на очень высоком уровне. Сокровища ваши пролежали в земле много лет, пусть они полежат еще несколько месяцев, зато, когда вы извлечете их оттуда, они при нашей помощи беспрепятственно и наверняка будут вами переправлены в Германию.

Слова о зарытых в землю драгоценностях напомнили коммерсанту о цели его поездки, и он сразу же сказал:

– Для пользы дела и блага нашей дорогой Германии я, господа, выполню все, что нужно!

– Вот и хорошо. Теперь последнее. – Гопкинс встал, прошелся по комнате и, остановившись перед фон Мюллером, медленно сказал: – Если нашего агента, проживающего в вашем бывшем доме во Владикавказе, не окажется в живых, что весьма возможно, так как он старый человек, или вы не застанете его дома по каким-либо причинам, то вы, – майор, отчеканивая слова, раздельно проговорил, – обязательно должны будете проехать в Тифлис и там по адресу, который вам укажет капитан Вернер, получить те же самые сведения от некоего другого лица.

Фон Мюллер побледнел и растерянно пробормотал: – Но ведь это же новые, не обусловленные соглашения, поручения!

– Это одно и то же! – холодно ответил майор и, повернувшись к нему спиной, отошел к окну. – А теперь ступайте домой, занимайтесь вашими торговыми делами. Конечно, никому ни полслова, о чем здесь говорили. Когда будет надо, мы уведомим вас, и вы начнете посещать школу подготовки.

Гопкинс и Вернер пожали руку успокоившемуся Мюллеру, и коммерсант, высоко подняв плечи, бодрой, молодцеватой походкой вышел из кабинета американца.

Так на свет родился пастор Брухмиллер.

Когда шаги его в коридоре стихли, оба разведчика переглянулись и громко и весело расхохотались. Майор Гопкинс даже вытер платком вызванные хохотом слезы. Успокоившись, он спросил:

– Жулики здесь?

– Здесь. Позвать? – спросил Вернер.

Продолжая все еще улыбаться, Гопкинс мотнул головой. Капитан нажал кнопку настольного звонка, и из левой, ведущей куда-то вглубь двери вошли князь Щербатов и Курочкин. Они остановились в солдатской стойке у двери, выжидательно глядя на американца.

– Ловкачи! – одобрительно сказал майор. – Ваш план прошел великолепно. Сокровища русского царя затуманили голову этому купчишке! – Он засмеялся.

– Испытанный номер, господин майор, – почтительно улыбаясь, сказал Щербатов, – два раза в Японии, раз на финской границе.

– Блестяще выполнено, господа! – одобрительно захохотал майор. – Ведь сколько раз этот трусливый осел отказывался от наших предложений!

– Блеск бриллиантов ослепил дурака! – пренебрежительно сказал Вернер.

– Жадность человеческая, господин майор, безгранична. В этом я убедился на своей работе. И что удивительно, – своим обычным, спокойным голосом рассказывал князь, – что чем обеспеченней человек, тем сильнее он стремится к…

– Вы философ, – снисходительно улыбнулся Гопкинс. – Меня самого удивил этот жадный торгаш, поддавшийся на такую детскую и смешную уловку.

– Никак нет-с. Мы с их сиятельством, – почтительно сказал Курочкин, указывая на Щербатова, – уже в четвертый раз на эту удочку ловим жадных до чужого богатства людей.

– Нужно быть только наблюдательным человеком и психологом, остальное пустяки. Жадность туманит мозги даже и более осторожным и умным людям, чем этот Казаналипов, – махнув рукой, сказал князь.

– Нет, он не так глуп, – сказал Вернер. – Прежде чем согласиться, этот купчишка обратился за справками и в городскую полицию, и в Бюро частного сыска…