Текст книги "Журнал «Если», 1998 № 04"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Роберт Шекли,Владимир Гаков,Стивен Ридер Дональдсон,Грег Бир,Арсений Иванов,Дмитрий Крюков,Джек Кэрролл Холдеман II,Алексей Зарубин,Евгений Зуенко,Леонид Лесков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

ФАКТЫ

*********************************************************************************************

Сквозь стены пробивается солнце

Фотографии полуголых лыжников приводят нас порой в содрогание. А зря: даже в холодный зимний день длинноволновое инфракрасное излучение солнца хоть и не нагревает воздух, зато, поглощаясь человеческой кожей, наполняет организм теплом. Сотрудники лейпцигской фирмы Genova решили использовать описанный эффект – и создали обогреватель нового типа. Это тонкая фольга, которую можно наклеивать на стены, двери и потолки. В фольгу внедрены углеродный наполнитель и медная проволока. Если по проволоке пропустить постоянный электроток напряжением 24 В, необычные «обои», подобно солнцу, начинают испускать инфракрасные лучи: температура в помещении не повысится, но людям станет тепло. Новый обогреватель весьма эффективен: согласно расчетам, расходы на отопление снизятся примерно на треть, ведь обычные радиаторы греют воздух, а не обитателей квартиры. Опасности для здоровья, по идее, быть не должно: в отличие, например, от микроволнового излучения, наши тела будут нагреваться снаружи, а не изнутри.

Пролет по левому флангу

Английский футбольный союз разрабатывает новую систему судейства! Арбитру XXI века несомненно понадобится мобильный телефон, миниатюрный монитор и электронные часы, но самое главное, «высокочувствительное прием-но-измерительное устройство, работающее на основе лазерного излучения»… Словом, на футбольных полях вот-вот появятся необычные предметы, которые мы привыкли видеть на борту звездолетов из фантастических фильмов. В Научно-технологическом институте при Манчестерском университете профессор Найджел Аллинсон по поручению футбольного союза колдует над новейшей экипировкой судей, включающей в себя пять сверхточных измерительных приборов. Консервативные британцы, столь ревностно блюдущие традиции, на сей раз готовы допустить на поле что угодно, лишь бы это пошло на пользу самой игре. В самом деле, был ли игрок X в офсайде? На каком расстоянии от футболиста Y, пробивающего штрафной, выстроилась стенка? А был ли фол, или нападающий Z пытается симулировать? Вскоре на эти вопросы будут отвечать не люди, которым свойственно ошибаться, а современная техника. Но не взбунтуются ли тогда футболисты и не выведут ли вместо себя киборгизированных клонов? Судя по всему, это уже вопрос времени, а не технических возможностей. И останется ли игра футболом?

Кульками по парниковому эффекту!

Моше Аламаро, инженер из Массачусетского технологического института, придумал оригинальный горшочек для саженцев: с виду он напоминает кулек с заостренным концом и изготовлен из биологически растворимого пластика. Дальше начинается самое интересное. Саженцы в «кульках» грузят в самолет, который берет курс куда-нибудь, где требуется посадить лес, а долетев, сбрасывает их вниз! Оказывается, при скорости самолета не менее 300 км/час острый конец горшочка непременно вонзается в землю; упаковка вскоре растворяется, а саженец преспокойно продолжает расти.

Первые испытания оригинальной лесоводческой технологии прошли в окрестностях Бостона, на опытной плантации MIT, в нынешнем же году планируется провести широкомасштабный эксперимент на территории Южной Африки.

Майкл Пейн
ЯЗЫК ДУХОВ

Полюбуйтесь на эти могучие баклажаны! – долетел до Линн скрипучий голос Орэла. – Благороднейшие из овощей!

Несмотря на пыльную дневную жару, по ее спине побежали мурашки. Остановившись посреди дороги, она застонала. Малком тоже остановился и откашлялся.

– В чем дело, Линн? По-моему, твой ракноид…

– Ничего не говори, Малком. – Она свирепо глянула на него. – Даже не вздумай!

Малком пожал плечами. Линн заметила, что его ракноид пережил это движение без малейшей попытки пожаловаться. Он погладил своего робота.

– Хочешь, я оставлю тебе Кешию? – участливо спросил Малком.

Лучше бы он поднял ее на смех, чем задал этот простой вопрос, намекая, что она не может сама-справиться со своим ракноидом. Линн попыталась сохранить на лице беззаботное выражение.

– Не беспокойся, ступай.

Он помялся и осторожно сказал:

– Честное слово, Кешия будет совсем нелишним. Вдруг у твоего ракноида прорвется сальник или еще что-нибудь?

Кешия завозился у него на плече.

– Верно, мисс Баден-Тан. Как мне ни грустно отзываться так о Своем собрате и коллеге, Орэл – далеко на самый надежный экземпляр. Прошу позволить мне следить за аварийной частотой на случай, если вам потребуется помощь.

– Все в порядке, – процедила она, стискивая зубы. – Большое спасибо. Просто он дурит, как обычно.

Малком покачал головой.

– Что-то я не пойму… Твой дед классно починил ракноид моей матери, попавший прошлой осенью под комбайн; он бы и Орэла исправил.

Линн сняла со спины рюкзак.

– Ты так считаешь? – Она заставила себя улыбнуться. – Ладно, увидимся за ужином.

– Хорошо. Кстати, Коноверы тоже будут сегодня в городе. Я пригласил их к нам присоединиться. Надеюсь, ты не станешь возражать. – Он с улыбкой развернулся и зашагал в направлении города.

Линн проводила его взглядом. Возражать? Какие могут быть возражения? Он пригласил лучших друзей ее родителей. Правда, она надеялась, что это будет ее первое свидание, первый романтический вечер наедине с Малкомом – вечер, о котором она мечтала целую неделю! Когда рушится вся жизнь, «возражать» – неподходящее слово.

Она сошла с дороги и углубилась в баклажанную плантацию. Вокруг синели и багровели налитые плоды. Она шла на голосок Орэла и вскоре увидела его, уцепившегося за куст всеми своими восемью ножками и лепечущего:

– До чего круглый, до чего твердый, до чего зрелый…

Час от часу не легче! Она щелкнула перед ним пальцами.

– Побыстрее, Орэл. Я планировала провести свой единственный за неделю выходной совсем не так..

Он устремил на нее взгляд своих стебельчатых глазок.

– Вы только взгляните, госпожа! Многие акры баклажанов! Разве так бывает?

– Ты отлично знаешь, что никакие другие земные культуры здесь не вызревают. – Она утерла со лба пот и присела на корточки. – Ты пойдешь сам, или мне тебя понести?

Он переводил взгляд с нее на кусты.

– Лучше понесите, госпожа. С вашего плеча мне будет легче любоваться баклажанами.

– Изволь. Только учти: я больше не хочу слышать жалоб, что тебя трясет у меня на плече!

– Приложу все старания, госпожа.

Она протянула руку, и он перебрался к ней на плечо, цепляясь за ткань рубашки. Потом она наклонила голову, чтобы дать ему получше устроиться. Орэл в эйфории от баклажанного ландшафта щекотал ей шею всеми восемью ножками. Тяжело вздохнув, она преодолела подъем, вышла на дорогу и снова зашагала в сторону города.

Разве это справедливо? Она, внучка доктора Маркуса Баден-Тана, человека, который возглавил межзвездную экспедицию, основавшую процветающую колонию на обитаемой планете, была вынуждена довольствоваться испорченным ракноидом. Что бы дед ни болтал о тончайшем соотношении органики и механики в системах Орэла, о прорыве в науке, который тот якобы олицетворял, Линн не верила: дед всегда прибегал к высокому стилю, когда оказывался в тупике.

Сейчас Орэл вибрировал у нее на плече и скрипел всякую чушь вроде:

– Да будут благословенны в веках достоинства сладчайшего баклажана! Все десять миров поют тебе славу: о, баклажан, император плодов!

Безнадежно! Под бледно-голубым небом Чалди мечты Линн испарились без следа. Она стиснула зубы и ускорила шаг.

Вскоре в полях по обеим сторонам дороги стали появляться местные культуры: умса с красными цветами, высокие стебли бората. Плантация баклажанов превратилась в узкую грядку вдоль дороги. Аккуратные посадки рендаровых деревьев делались все гуще; на вершине холма это был уже настоящий лес с красноватой листвой, встающий стеной на фоне голубовато-белесого неба.

Наконец-то тень! Впрочем, длинное чалдийское лето приучало к духоте и жаре. Вскоре среди деревьев замелькали заостренные крыши. Она защелкала перед Орэлом пальцами, заставив его вытянуть стебельки с глазами.

– Прошу прощения, госпожа. Что вам угодно?

– Что мне угодно? – Линн не удержалась от смеха. – Например, уметь говорить с тайшилами без твоей помощи. Еще мне угодно, чтобы ты улетел отсюда на первом же корабле. Или я.

– Полно, госпожа. – Один стебелек с глазом заглянул Линн в лицо и замигал. – Мы ведь нуждаемся друг в друге… Что касается тайшилов, то даже если бы их тембр был различим для человеческого уха, их языки…

– Благодарю вас, мистер Знаток. – Она недовольно отодвинула от лица стебелек. – Заруби себе на носу: о баклажанах – ни слова! Будешь переводить мои слова, и точка. Понял?

– Хорошо, госпожа.

– Подключайся. – Она убрала волосы с уха и услышала щелчок: Орэл присоединил свою переводящую ногу к нейронному шунту, вставленному ей в слуховой проход. Мгновение – и тишина вокруг расцвела целым букетом звуков: в кронах деревьев зачирикали пиксиги, прыгающий в траве на обочине метин тонко заверещал, из города донеслись голоса тайшилов и позвякивание хрустальных сеток, украшавших в базарный день любую лавку. Дорога обогнула голую скалу, и Линн, войдя в ворота, очутилась в Хаскирке.

В действительности это был не сам Хаскирк. В настоящем городе, раскинувшемся дальше, на побережье, она бывала несколько раз вместе с дедом; здесь же начинался пригород, больше смахивающий на деревню, чем на столицу с ее аккуратными круглыми домами и красными стеклянными зданиями-спиралями. Линн окинула взглядом грунтовую дорогу, тростниковые хижины и тяжело вздохнула. Орэл пошевелился у нее на плече.

– Вы что-то сказали, госпожа?

Линн не удостоила его ответом. Миновав хижины и красные глинобитные сараи, она вышла на рыночную площадь. Здесь стояли зигзагами ряды лавок; одни тайшилы, заросшие темным мехом, изучали товар, другие что-то кричали из-за прилавков, в воздухе висел хрустальный перезвон. От запаха пряностей Линн поневоле улыбнулась, но тут же поморщилась: повсюду звучали радиоприемники, и от завываний тайшилской музыки у нее заныли зубы.

– Провалиться мне на месте, если это не мисс Линн!

Услышав оклик, она обернулась и увидела мистера Чоника, которого легко было узнать по золотым кольцам, украшающим мягкие мочки его ушей. Подобные украшения носили здесь только высшие чиновники, приятели деда. Чоник был то ли местным мэром, то ли еще какой шишкой. Он протянул ей из-за прилавка руку.

– Чистой воды вам, мисс! Как поживает ваш дедушка?

Линн помахала ему в ответ и тихо обратилась к Орэлу:

– Оставь этот дурацкий диалект!

– Но, госпожа, мой перевод отражает богатство языка тайшилов. Речь мистера Чоника выдает его северные корни, поэтому я…

– Отставить! – В такие моменты Линн радовалась, что человеческая речь звучит слишком низко для слуха тайшилов. – Дедушка в полном здравии, благодарю вас, мистер Чоник. – Она приблизилась к лавке. – Надеюсь, ваша семья и вы сами тоже здоровы. – Как обычно, она поморщилась от стереоэффекта, создаваемого одновременным звучанием ее собственной речи и перевода Орэла. Большинство людей заставляли своих ракноидов фильтровать эхо, но ведь их ракноиды никогда не пели хвалу баклажанам.

Чоник сложил губы в тайшилской улыбке, подался вперед и потрепал четырехпалой рукой Орэла. Линн ответила тем же, то есть дотронулась до метина, устроившегося у Чоника на толстом затылке. Метин тоже дотронулся до ее руки своей хитиновой лапкой. Чоник выпрямился.

– Ну, мисс Линн, как вам рассказы про духов, которые я вам дал?

Линн довольно улыбнулась.

– Чудесно, мистер Чоник! Даже лучше, чем предыдущие. Взять хоть «Дребезжащую сцену», где дух выходит из леса, проникает в дом убийцы и отрывает ему голову, – с ума сойти!

– Рад это слышать. – Чоник расширил глаза. – При моем положении в обществе это неподходящее чтение, но, признаться, и я люблю эту вещь больше всего. Чем я могу вас порадовать сегодня, мисс Линн?

– Я прогуливаюсь просто так. – Линн похлопала по своему рюкзаку.

– Вообще-то скоро у дедушки день рождения, вот я и надумала подарить ему одну из резных фигурок мистера Бахша.

Его отвислые щеки покрылись румянцем.

– Верно, вы празднуете день рождения, а мы – соединения. – Он со значением прикоснулся к своему метину. – Если хотите знать, на севере, откуда я родом, на день соединения принято дарить умсу в горшке.

– Он развел руками. – Вдруг вам захочется разнообразия?

– Неужели? Что ж, буду иметь это в виду.

Из толпы к лавке Чоника направлялось сразу несколько тайшилов. В ухе Линн раздался скрипучий голос Орэла:

– Госпожа, обратите внимание, как дрожат усы у этих тайшилов. Это верный признак гнева. Я думаю, что сейчас мистер Чоник будет затребован как мировой судья для улаживания спора.

Чоник успел заметить сердитых соплеменников, и его усы тоже взъерошились. Линн выпятила губы и пощелкала пальцами, привлекая его внимание.

– Благодарю вас, мистер Чоник, вы очень любезны. До свидания.

Его губы почти не шелохнулись.

– Надеюсь на скорую встречу, мисс Линн. Так или иначе, всего вам доброго.

Линн обошла его лавку и углубилась в рынок. Навстречу ей неслись голоса тайшилов, за спиной же, напротив, воцарилась тишина. Оглянувшись, она увидела тайшилов, столпившихся вокруг лавки Чоника и глядевших ей вслед. Дрожание их усов было заметно даже издали. Она испугалась и зашагала быстрее. Только миновав несколько лавок, она спросила у Орэла:

– Как ты думаешь, они могли рассердиться на меня?

– Вряд ли, – прожужжал ракноид. – Мы вели себя строго в рамках приличий, а отсутствие у тайшилов ксенофобии делает их уникальной расой. Ваш дед объясняет эту их особенность симбиозом с метинами, однако нежелание тайшилов говорить на темы, связанные с метинами…

– Все, спасибо, мистер Знаток. – Линн пощелкала по его панцирю.

– Ты забыл, что нынче у меня выходной?

– Но, госпожа, столько вопросов еще не имеют ответа! – Он принялся молотить ее по спине. – Все указывает на то, что метины и тай-шилы не могут размножаться друг без друга: на каждого тайшилского новорожденного приходится один новый метин. При этом в лесах кишат дикие метины!

– Орэл…

– До соединения юные тайшилы и метины не превосходят разумом крупных канидов, однако дикие метины издают трели слишком сложной структуры, чтобы не принять их за…

– Орэл! – Она сильно ткнула его пальцем. Он подпрыгнул у нее на плече и заглянул ей в лицо мигающими стебельчатыми глазками.

– Мне больно, госпожа!

– Ты знаешь правила, Орэл. В понедельник я готова слушать твою болтовню, развесив уши. А пока мне нет до этого дела, понял?

Щекой она почувствовала его разочарованное шевеление.

– Приложу все старания, госпожа.

– Гляди мне!

Она продолжила прогулку, не уверенная, что хотела бы повстречать Малкома, как вдруг ее внимание привлекли ярко-красные шуртри, сложенные пучками по соседству с огромными баклажанами. Вареные шуртри были любимым дедушкиным блюдом, в самый раз для трапезы в честь дня его рождения. Она задержалась у прилавка и дождалась, когда торговка повернется к ней. Тайшилка оказалась низкорослой, не выше Линн, в крестьянской фуфайке и со шрамом на левой щеке. Линн сложила губы и потянулась к ее метину.

Однако тайшилка отшатнулась, взъерошив усы. Линн недоуменно заморгала: такого с ней еще не случалось. Ее левая рука повисла в воздухе: она еще надеялась, что крестьянка ошиблась. Но та задрала подбородок и заявила:

– Твоя рука, захватчица, выбирает товар и платит мне. Больше мне от тебя ничего не надо.

Линн остолбенела… Никогда еще она не слышала из уст тайшилов слова «захватчик».

– Простите… – пролепетала она и хотела было уйти, но торговка последовала за ней, сложив руки на груди. Линн откашлялась. – Какой у вас отменный товар! – Почувствовав себя полной дурой, она закрыла рот и услышала по нейронной сети собственный голос: – А что за баклажаны, мэм! Необыкновенно крепкие! Такие не часто увидишь!

– Орэл! – окликнула она ракноида сквозь стиснутые зубы, но тот уже разошелся:

– Нет, какие красавцы! Видимо, ваша ферма расположена вблизи гор?

Линн шлепнула Орэла по физиономии открытой ладонью: как она ненавидела эти его выкрутасы! С точки зрения тайшилов, ракноиды были теми же метинами, чей разум соединен с человеческим в одно целое. По отношению к нормальным ракноидам они были недалеки от истины, но Линн даже в голову не приходило попытаться объяснить тайшилам, что Орэл – не вполне нормальный ракноид.

Она уже собралась удалиться, чтобы, оставшись с Орэлом наедине, устроить ему выволочку, но крестьянка чуть подобрела:

– Как я погляжу, ты разбираешься в баклажанах… Это единственное, что вы, люди, сделали хорошего. Многим здешним крестьянам-беднякам баклажаны помогают удержаться на плаву. – Она показала Линн мизинец своей левой руки. – Сделаешь покупку – и я, так и быть, не откушу тебе голову.

Линн вытаращила глаза. В ухе раздалось жужжание Орэла:

– Покажите ей свой левый мизинец, госпожа, и соглашайтесь.

– Конечно… – Линн растерянно выставила мизинец.

Орэл перевел ее ответ, тайшилка поджала губы и занялась другим покупателем. Линн недоуменно покосилась на шуртри.

– Что происходит, Орэл?

– Неизвестно, – ответил он, беспокойно ерзая у нее на плече. – Подобная враждебность не характерна для тайшилов.

– Откуда ты знаешь про мизинец?

– В танакше, местной игре в мяч, этот жест означает перемирие двух игроков. Я решил, что вам лучше принять ее предложение.

Линн тяжело перевела дух.

– Ничего себе… – Она порылась в шуртри и нашла связку, еще не успевшую побледнеть, после чего занялась баклажанами. – Наверное, лучше купить один, раз она приняла меня за специалистку.

Орэл задергался от восторга.

– Правда, госпожа? Вон тот, слева, как раз под этим… Он самый…

– Он в изнеможении затих, позволив Линн завладеть облюбованным баклажаном. – Что за оттенок, что за блеск! Просто виртуоз среди баклажанов!

Она покосилась на синий плод. Баклажан как баклажан, в точности такой же, как остальные, завезенные сюда ее дедом. Она покачала головой и обошла прилавок, направляясь к крестьянке, принимавшей у другого покупателя деньги.

Тайшилка воинственно уставилась на нее, взъерошив не только усы, но и, казалось, губы. Линн выудила из кошелька несколько монеток и затаила дыхание, когда веретенообразные пальцы тайшилки поймали ее кисть; на левой щеке со шрамом зловеще топорщился мех.

– У меня с тобой перемирие, женщина, так что советую прислушаться к моему совету: возвращайся в свое поселение и следующие три дня не высовывай нос. Ступай!

Она отпустила руку Линн, пересчитала монеты и отдала одну лишнюю. Линн медленно взяла монету. Губы крестьянки зашевелились, она потрепала Орэла, а Линн, прежде чем удрать, поспешно дотронулась до ее метина.

Привалившись к тележке водовоза, Линн сняла со спины рюкзак и стала укладывать покупки.

– Свяжись с Малкомом, Орэл, – приказала она.

Она уже нашла место для шуртри и теперь запихивала в рюкзак баклажан.

– Кешия не отвечает, госпожа, – доложил Орэл.

Она застыла.

– Тогда попробуй найти Коноверов.

– Уже пробовал, госпожа. Все частоты забиты помехами, в том числе и те, на которых обычно ведут свои передачи тайшилы.

Она уже повернулась, чтобы вскричать: «Что?!», как вдруг задрожала земля. Над складами, окружавшими базар, поднялся черный дым. Потом раздался грохот, и дым стал обволакивать весь городок. В уши Линн ворвался крик:

– Смерть захватчикам!

Из складов высыпали тайшилы в бежевых фуфайках, вооруженные дубинками, и принялись колошматить покупателей у прилавков, опрокидывая их на землю. После новой серии взрывов солнце заволокло дымом, и средь бела дня наступили сумерки.

Несмотря на оглушительный крик, Линн расслышала жужжание Орэла:

– Госпожа! Скорее! Нужно спрятаться!

– Что происходит?!

– Неизвестно. Главное, не привлекать к себе внимания.

Что-то со свистом пронеслось у нее над головой и упало посреди базарной площади. Все прилавки охватил огонь. Линн подобрала рюкзак и бросилась вон из деревни.

Теперь дым стелился низко по земле, щипал глаза и мешал ориентироваться.

– Мы идем в нужном направлении? – то и дело спрашивала она, шарахаясь от громоздившихся в темноте обломков торговых лавок.

– Да, насколько я могу судить, госпожа, – отвечал Орэл, иногда добавляя: – Будьте так добры, возьмите левее. – Или: – Вот здесь направо, госпожа. – Наконец, она услышала: – Мы почти добрались до складов, госпожа. Теперь мы можем… – Жужжание вменилось шипением: – Впереди кто-то есть, госпожа!

Слева от себя Линн увидела развалины лавки. Шмыгнув туда, она рассмотрела в щель нескольких тайшилов, выбежавших из дыма. Линн узнала Чоника.

Когда группа приблизилась, Линн хотела выпрямиться и помахать, как вдруг у одного из бегущих разлетелась на куски голова. Обезглавленное туловище шлепнулось на землю. Линн увидела, что Чоник тоже зашатался, согнулся и рухнул на землю.

К упавшим подбежали несколько тайшилов в фуфайках. Двое были вооружены тайшилскими ружьями. Один выстрелил в сторону убегающим, другой приставил дуло к голове дергающегося Чоника.

Лучи фонарей прорезали дым, затянувший базарную площадь, и высветили пытающихся спастись. Две головы тотчас разлетелись. Линн услышала свист пуль, упала в кучу обломков и накрыла голову руками. Вслед лучам, проникшим в щели, полетели новые пули. Потом фонарные лучи стали шарить по противоположной стороне площади.

Линн опасливо приподняла голову, потом встала На колени и выглянула из укрытия. Сквозь дым она разглядела шестерых тайшилов, простертых на земле. Голова сохранилась на плечах у одного лишь Чоника. Линн задыхалась от дыма, из глаз лились слезы. Она ничего не могла поделать: колени и локти отказывались разогнуться.

Потом она заметила среди тел какое-то копошение. Присмотревшись, Линн разглядела метина: он забрался Чонику на плечо и растерянно вращал стебельками, увенчанными глазками. До ее слуха донесся тонкий голосок:

– Один, всеми брошенный, бездомный, мертвый и все же живой, совсем один…

– Орэл! – позвала она, опомнившись. – Что тут творится?

– Мне не хватает информации, госпожа.

– Мне тоже. – Тонкий голосок по-прежнему беспокоил ее слух, снова и снова повторяя одну и ту же жалобу.

– Это что, метин?

Ракноид пригляделся.

– Метины не говорят.

– Но ведь я что-то слышу! А ты?

– И я. Метин… Сдается мне, он использует архаичную форму…

– Отлично. – Линн выползла на четвереньках из развалившейся лавки. Орэл сжал ножками ее плечо.

– Что вы делаете, госпожа?

– Добываю информацию. Сиди смирно.

Помимо жалобного голоска, до ее слуха доносился какой-то треск – то ли выстрелы, то ли звуки пожара, пожирающего сухую древесину. Она старалась не думать, к чему прикасаются ее ладони, когда она перебиралась через трупы. Запах дыма, к счастью, перебивал прочие запахи. Стиснув зубы, она подползла к телу Чоника.

Метин тем временем добрался до его ноги. Смысл его лепета остался неизменен:

– Мертвый и все же живой, один, покинутый, бездомный…

– Поговори с ним! – шепотом приказала Линн Орэлу.

Она почувствовала шеей, как он взъерошился.

– Госпожа, я не представляю, что говорить!

– Тогда переводи. – Она наклонила голову. – Мистер Чоник, вы меня слышите?

Сначала она выслушала перевод своего вопроса, потом слабый голос ответил:

– Нет, я ничего не слышу. Я больше никогда ничего не услышу.

Странно!

– Но ведь вы слышали мой вопрос?

– Не слышал. – Метин задержался на колене Чоника. – Я всего лишь бездомный дух.

– Прошу прощения, госпожа, – зажужжал Орэл ей в ухо. – Он использует разные обороты речи. То он соединяется с мистером Чоником, то становится самим собой… и мистером Чоником.

– Понятно, – сказала она, ничего не понимая, и протянула руку. – Бывший мистер Чоник, вы пойдете со мной?

Метин покачал своими антеннами, потом приподнял две передние ножки.

– Вы предлагаете убежище?

Линн облизнула губы.

– Наверное. – Ее ответ остался без перевода. – Орэл, скажи, что мы предоставляем ему убежище.

Ракноид завозился у нее на плече.

– Возможно, вам следовало бы взять свое предложение назад, госпожа.

– Почему?

– Понятие, которое я назвал в переводе «убежищем», в действительности исполнено ритуального смысла. Мы вступаем в неведомую область местных обычаев, и мне бы не хотелось, чтобы мы запутались в вещах, не доступных нашему пониманию.

– Вот и я думаю, что нам не надо путаться.

– Но, госпожа…

– Перестань, Орэл. Ведь это мистер Чоник! Вернее, то, что от него осталось… – Она с трудом справилась с комом в горле. – Не можем же мы его бросить! Вспомни, сколько вопросов по поводу метинов еще ждут ответа! Теперь эти ответы у нас в руках. Главное, суметь добраться до поселения.

– Разве у вас не выходной? – прожужжал ракноид.

Линн погрозила ему пальцем.

– Все, предлагай ему убежище.

– Как прикажете, госпожа. – Потом Линн услышала: – Да, мы предоставляем тебе убежище.

Метин прикоснулся к ее пальцам.

– Принимаю. Духу не остается ничего другого.

Он стал карабкаться по ее руке. Линн наблюдала за ним, ежась от осознания тяжкой ответственности.

– Орэл, вспомни духов из рассказов Чоника. Вдруг это…

– Воздержимся от поспешных заключений, госпожа.

– Но ведь так появляется какой-то смысл! Скитание по лесам, помыслы о мести… Да это же метины убитых тайшилов!

Орэл воодушевленно забарабанил ей в спину.

– Только тех, кто убит неправильно. При выстреле в голову погибает и метин.

Метин уже забрался на другое плечо Линн. Она осторожно прикоснулась к нему.

– Тебе удобно?

– Я дух, – ответил он, тыкая антеннами ей в ухо. – Отныне удобства не для меня.

Ей стало не по себе, и она оглянулась на дымное пожарище.

– Как дела с радио, Орэл?

– Пока что никак, госпожа.

– Что же нам теперь делать?

Она почувствовала, как ракноид шевелится, и увидела одну ножку, вытянутую в направлении дороги.

– Насколько я могу ориентироваться в создавшейся обстановке, наш путь лежит туда, госпожа.

– Хорошо.

Линн пригнулась и двинулась в указанном направлении. В ее ухе по-прежнему звучал голосок метина: «…бездомный дух, даже в убежище… Я мертв и все еще живу…»

Уйти далеко ей не удалось.

– Впереди кто-то есть! – прошептал Орэл.

Вспыхнули фонари, и властный голос приказал:

– Стой!

Из дыма вышла группа тайшилов в блеклых фуфайках; четверо-пятеро были вооружены и целились прямо в Линн. Один выступил вперед, и Линн увидела шрам на левой щеке.

– Женщина! – раздался знакомый голос. – Я же советовала тебе покинуть город!

Остальные встали рядом с крестьянкой. Один сказал:

– Смотрите, у нее два метина!

Зазвучал нестройный ропот. Крестьянка подошла ближе, посмотрела на Орэла, на метина Чоника, потом заглянула в лицо Линн.

– Почему?

Линн в волнении облизнула губы.

– Один метин мой. Второй – мистера Чоника. Ваши тайшилы убили его и убежали, не доделав работу до конца. Даже я знаю, что так нельзя.

Шерсть на лице крестьянки встала дыбом, и она оглянулась на сгрудившихся позади нее сородичей. Все они отступили, сверкая глазами. У самой крестьянки тоже поубавилось самоуверенности.

– Но зачем он тебе?

Линн лихорадочно соображала.

– Он желал убежища. – Не услышав перевода, она окликнула Орэла: – Эй! Скажи им, что он попросил…

– Позвольте вам напомнить, госпожа, что мы вступаем в область неведомых обычаев. Осторожность не была бы излиш…

– Орэл, к нам попал настоящий живой дух, а эти существа – убийцы. Помнишь рассказы Чоника? Им наверняка страшно! Если мы будем держаться за метина, они не станут с нами связываться. Переводи!

После недолгого молчания Линн услышала свои слова в версии Орэла:

– Он попросил убежища, и оно было ему предоставлено. Крестьянка пригладила шерсть на своей изуродованной щеке.

– Так-так… Разве люди владеют языком привидений?

Линн бесстрашно протянула руку и дотронулась до метина на ее плече.

– Я – да!

Тайшилы разом зашипели, некоторые шарахнулись назад. Усы крестьянки, наоборот, перестали дрожать.

– Ты лжешь, женщина!

Несмотря на дым и жар от пылающего базара, на лбу Линн выступил холодный пот. Впрочем, она знала, что Орэл переведет ее слова твердым голосом.

– Хочешь, чтобы я попросила его назвать имена убийц?

Крестьянка навострила уши. Один из вооруженных тайшилов подошел ближе.

– Как это? – спросил он. – Как ты можешь владеть языком духов? Ты – захватчица, а не…

– Молчи! – Крестьянка толкнула тайшила в грудь и сказала Линн:

– Тебе лучше пройти со мной.

Линн показала левый мизинец.

– Значит, новое перемирие?

Остальные взирали на нее молча, но крестьянка пошевелила губами.

– Хорошо, – ответила она, тоже показывая мизинец. – Перемирие.

– Она повернулась к тайшилу, стоявшему рядом. – Дирош, расставь людей по периметру. Я сама ее отведу.

Четырехпалые руки крепче ухватились за ружье.

– Ты уверена, Прин?

– Ты что, сам не видишь? – Крестьянка махнула рукой. – У нас с ней перемирие.

– Они – захватчики.

Крестьянка снова толкнула его в грудь.

– Ступай, Дирош.

Постояв немного, тайшил взял ружье одной рукой, а другой помахал над головой, шевеля пальцами.

– Вперед! Пора навести в городе порядок.

Отряд прошел мимо Линн, тщательно обогнув женщину, что не укрылось от ее внимания, и исчез в клубах дыма. Прин постояла, сложив руки на груди, потом сказала:

– Идем.

Торопясь за ней следом, Линн тихо спросила Орэла:

– Ты хоть представляешь, в каком направлении мы движемся?

Ракноид повозился у нее на плече и ответил:

– Насколько я понимаю, обратно в город. Во всяком случае, не к дороге, а от нее.

– Ничего себе! – Линн старалась не отставать от крестьянки. В ее памяти то и дело оживало зрелище разлетающихся на куски голов. Хватило бы одной шальной пули, чтобы уложить ее на месте.

Несколько раз их останавливали патрули, но все патрульные были одеты в светлые фуфайки и знали крестьянку в лицо. Линн видела разбросанные вокруг базара трупы с отстреленными головами, сгрудившихся живых тайшилов, охраняемых вооруженными сородичами. Кажется, она стала свидетельницей заговора, направленного против людей. Тогда почему заодно страдают и тайшилы? Она откашлялась.

– Мисс Прин, позвольте спросить, что все это означает?

– Никаких вопросов, – раздалось в ответ. – Поторопись.

Через несколько минут они достигли кольца складов, миновали их и оказались в деревне. Крестьянка повела Линн мимо соломенных хижин, затянутых дымом, обогнула вместе с ней несколько углов, миновала несколько улочек.

– Ты хоть что-нибудь узнаешь, Орэл? – спросила она.

– Нет, госпожа. Мне знаком только рынок и правительственные здания. Позволю себе предположить, что мы достигли противоположной стороны города.

Вскоре им стали попадаться зажженные факелы на углах и часовые, встречавшие их приветственными жестами и пропускавшие дальше. Обогнув еще один угол, Линн увидела освещенную несколькими факелами хижину, окруженную вооруженной охраной; хижина была раза в два длиннее остальных, зато узкая. Улица перед хижиной была запружена тайшилами в светлых фуфайках. Перед дверью, прямо на земле, сидели четверо людей: супруги Коноверы, их дочь Люси и Малком.