Текст книги "Последние дни инков"

Автор книги: Ким Маккуарри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Конечно, ряд людей в том регионе знал о руинах в Мачу-Пикчу, и, больше того, некоторые из этих людей посещали развалины или даже жили в их окружении. Некоторые даже снабдили соответствующей информацией Хирама Бингхема. Но как ни странно, после того как Бингхем обнаружил Мачу-Пикчу, он не упомянул ни о чьей помощи. В своей последней книге «Затерянный город инков» он прямо написал о том, что «профессора в университете Куско ничего не знали о каких бы то ни было руинах в долине Урубамба». Но конечно, сказанное было верно только в формальном смысле, если не учесть ректора этого самого университета.

Подобным же образом Бингхем «забыл» упомянуть и другую информацию, которой он располагал до открытия им Мачу-Пикчу. Когда он указывал, что во время проделанного им путешествия в 1911 г. «у нас была с собой большая карта региона, составленная [в 1865 г.] Антонио Раймонди», он пропустил то обстоятельство, что на карте Раймонди присутствовал пик Мачу-Пикчу, обозначенный крупным кеглем, и местоположение этого пика было указано верно. Далее он сообщал: «До нашего возвращения в Нью-Хэйвен [в 1911 г.] мы не знали о том, что французский исследователь Шарль Винер слышал о наличии руин в Уайна-Пикчу и Мачу-Пикчу, куда он не смог добраться». Но за год до этого Бингхем опубликовал статью в журнале «Америкэн антроположист», из которой видно, что он тщательно изучил книгу Винера; американский ученый даже процитировал сноску из нее: «Шарль Винер в своей очень ненадежной, но исключительно интересной книге „Перу и Боливия (Париж, 1880 г.)“ упоминает (в сноске на стр. 294) о том, что Чоккекирау посещал также еще один француз…» Была надежна или нет книга Винера, но помещенная там карта, на которой было ясно указано местоположение пиков Мачу-Пикчу и Уайна-Пикчу, и рассказ ученого о том, как он узнал о нахождении в этих местах руин, никак не возможно счесть ненадежными.

Намеренно не упоминая о той существенной помощи, которую он получил от ряда лиц, затушевывая информацию, которой располагал, и порой даже прибегая к вымыслу, Бингхем фактически переписывал историю своего известного открытия. Он, вне всякого сомнения, инстинктивно понимал, что поведанная доподлинная правда окажется гораздо менее интересной и драматичной – правда о том, что в Куско ему сказали, где следует вести поиски, и о том, что на руках у него была карта, показывавшая направление разысканий.

Подобным же образом Бингхем-историк не чурался затушевывать и иного рода информацию, если таковая входила в противоречие с его собственными идеями и заключениями. К примеру, в научной монографии, написанной им в 1930 г., он цитировал отчет, сделанный в 1565 г. испанцем Диего Родригесом де Фигероа. В этом отчете последний указывал, что рядом с рекой Урубамбой, между Оллантайтамбо и висячим мостом в Чукичаке, был расположен город, называвшийся «Пичо». «Это может быть указанием на Мачу-Пикчу, – осторожно писал Бингхем в короткой сноске, – это единственное такого рода место, которое нам удалось обнаружить в старых хрониках». Но Бингхем не мог не понимать, что если Мачу-Пикчу в 1565 г. действительно называлось «Пикчу» или «Пичо», – в то самое время, когда мятежная столица инков называлась «Вилькабамба», – то очевидным образом Мачу-Пикчу не являлось Вилькабамбой.

В книге «Затерянный город инков», ко времени написания которой Бингхем уже открыто поставил на кон свою репутацию, утвердительно заявляя, что Мачу-Пикчу являлось Вилькабамбой, американский историк вновь цитировал отчет Фигероа, но на этот раз он пропустил то место, где говорилось о «Пичо». Как писал позднее американский антрополог и специалист по инкской истории Джон Роуи об этом удивительном пропуске в книге, Бингхем с очевидностью должен был понимать, что включение этого отрывка «оказалось бы роковым для измышленной им идентичности Мачу-Пикчу и „Старой Вилькабамбы“». Но несмотря на все недостатки в оценках и выводах Хирама Бингхема, верно также то, что в 1911 г. древняя инкская цитадель Мачу-Пикчу была не известна никому, кроме местных жителей. Ни один ученый, будь то перуанец или иностранец, до тех пор ни разу не посещал живописную цитадель, расположенную всего лишь в 50 милях от Куско. До Бингхема никто не картографировал ее, не фотографировал и не изучал. В течение почти четырех столетий до прибытия в эти места Хирама Бингхема руины Мачу-Пикчу оставались сокрытыми от остального мира.

Бингхем не только стал первым человеком, известившим мир о существовании Мачу-Пикчу, но он также организовал три междисциплинарных научных экспедиции в эту местность, которые проводили всестороннее изучение данного места и прилегающей территории. [68]68
  Бингхем отослал в 1912 и 1916 гг. множество коробок артефактов, обнаруженных при раскопках в Мачу-Пикчу (по оценкам перуанского правительства, общее их число составляло более 5000), в музей Йельского университета в Нью-Хэйвене, штат Коннектикут, для научного их изучения. Хотя Бингхем действовал с позволения тогдашнего перуанского правительства, договоры, заключенные с Бингхемом и Йельским университетом, подразумевали возврат артефактов в Перу по первому требованию государства. Начиная с первого официального требования, сделанного в 1920 г., Перу до настоящего времени безуспешно пыталось добиться их возврата. Многие полагают, что к сотой годовщине открытия Мачу-Пикчу (в 2011 г.) эти артефакты будут возвращены в Перу. – Примеч. авт.


[Закрыть]Так, хотя Бингхем и не был первым человеком, посетившим руины Мачу-Пикчу, ему неоспоримо принадлежит честь научного первооткрывателя. Другие ученые – Антонио Раймонди, Шарль Винер, Альберт Гизеке – подошли к ключу этой исторической загадки очень близко, но Бингхем преуспел в значительно большей мере. Как писал литератор Энтони Брандт во введении к современному изданию книги Бингхема «Земля инков», которая была написана в 1922 г., «Бингхем был первооткрывателем, а не археологом; его уделом было не осознание такого явления, как Мачу-Пикчу, а только лишь его обнаружение».

Через тридцать семь лет после обнаружения Мачу-Пикчу Хирам Бингхем совершил короткий визит в Перу, с тем чтобы присутствовать на открытии первой мощеной дороги, которая поднималась от железнодорожной станции в нижнем ярусе долины вверх по склону холма. Представители перуанского правительства назвали новую дорогу «Carretera Hiram Bingham» («Шоссе Хирама Бингхема»). Через восемь лет, в 1956 г., Хирам Бингхем скончался в возрасте восьмидесяти одного года. Подполковник, американский сенатор, научный первооткрыватель руин Мачу-Пикчу был похоронен со всеми воинскими почестями на Арлингтонском Национальном кладбище. Древние инкские руины, которые Бингхему посчастливилось обнаружить в июле 1911 г., сейчас посещает более тысячи человек в день, общее же число посетителей за год составляет более полумиллиона человек.

Если Хирам Бингхем намеревался выстроить свою репутацию, основываясь на своих открытиях, и, преследуя эту цель, весьма вольно обращался с некоторыми фактами, а иные просто игнорировал, то американский исследователь Джин Савой совсем уж дистанцировался от исторической точности и с головой погрузился в собственное мифотворчество. Хотя во время своих путешествий в область Вилькабамбу у Савоя была возможность пользоваться железной дорогой, к тому времени проложенной вдоль русла реки Урубамбы, и автомобильным транспортом на дороге, ведущей в долину Вилькабамба, характер описания экспедиций таков, словно они были сделаны в викторианскую эпоху. Точно так же, как и в доходчивых книгах Бингхема, в книге Савоя «Антисуйю: поиск затерянных городов Амазонки», изданной в 1970 г., усиленно педалируется тема храброго белого путешественника, ведущего поиски легендарных руин в окружении враждебных джунглей:

«Мы находимся в тропическом регионе, где без соответствующих медикаментов малейшая инфекция может являть собой смертельную угрозу. Скоро мы окажемся в заповедной области змей, где в изобилии водится смертельно опасный бушмейстер, самая большая ядовитая змея в Америке – в длину она достигает 12 футов. Чимуко, как ее здесь называют, атакует все, что окажется в ее поле зрения. Эта ямкоголовая змея – самая страшная из всех водящихся в джунглях тварей. Также здесь в лесах водятся Trigonocephalus lancelatus [69]69
  Крупная ядовитая змея, обитающая в Центральной и Южной Америке. Ее относят к роду гремучих змей, однако погремушек на хвосте она не имеет. – Примеч. пер.


[Закрыть], Bothrops pictus [70]70
  Ядовитая змея, относящаяся к роду американских копьеголовых змей. – Примеч. пер.


[Закрыть]и многие другие змеи, чей укус влечет за собой смерть. В отсутствие соответствующих медикаментов очень большую опасность представляют собой тарантулы, скорпионы, летучие мыши, относящиеся к семейству вампиров, жалящие муравьи и ядовитые растения. (Но в нашей аптечке нет ничего, что позволило бы справиться с желтой лихорадкой, малярией, проказой, бери-бери и многими другими тропическими заболеваниями. Не существует также лекарства и от укуса особой мушки, который, как считают, вызывает эту болезнь, приводящую к тотальному поражению мягких тканей рта, носа и ушей.) Вода и древесные плоды кишмя кишат паразитами, которые могут проникать в тонкую кишку, печень и кровь. Тем не менее мы готовы противостоять всем этим опасностям».

Но Савой забыл упомянуть в своем повествовании о том, что для того, чтобы обезопасить себя от желтой лихорадки, требовалась лишь элементарная вакцина, которая была разработана в 1930-е гг. Также он забыл сказать, что бери-бери – это всего лишь авитаминоз, что проказа – исключительно редко встречающееся заболевание и заразиться им очень трудно, что бушмейстеры и другие змеи атакуют отнюдь не «все, что окажется в их поле зрения», – они нападают лишь тогда, когда они напуганы или на них наступили, что шанс быть укушенным тарантулом составляет один к миллиону и что сам этот укус не страшнее укуса пчелы. При всей красочности живописуемых Савоем ужасов «зеленого ада» правда заключалась в том, что Савой со своей командой очень комфортно расположился на плантации семейства Кобос, находившейся в самой середине долины Пампаконас, вблизи руин Эспириту-Пампы.

Хотя Савой и воздавал Бингхему должное за то, что тот был первым ученым, посетившим Эспириту-Пампу и обнаружившим там инкские руины, сам Савой при всем при этом хотел всех уверить в том, что именно ему принадлежит заслуга обнаружения «настоящей» Вилькабамбы, – Савой категорически настаивал на том, что Бингхему этого сделать не удалось. Бингхем как-то высказал предположение, что в XVI в. и руины в Эспириту-Пампе, и развалины в Мачу-Пикчу носили общее название «Вилькабамба». Но потом оказалось, что он был прав в отношении первых развалин и ошибался в отношении вторых: никогда не существовало двух Вилькабамб – только одна. Самое большее же, на что мог претендовать Савой, – это на то, что он обнаружил в Вилькабамбе большее число развалин, нежели Бингхем, а также на то, что их верно идентифицировал.

Как и Бингхем, Савой первоначально надеялся на то, что, совершив эффектное открытие затерянных развалин в Перу, он может вывести свою исследовательскую карьеру на качественно новый уровень, а также завоевать определенную международную славу. Но Хирам Бингхем добился международного признания, поскольку он открыл Мачу-Пикчу – один из самых посещаемых археологических памятников в мире. При этом даже сегодня большинство людей остаются в неведении относительно Вилькабамбы и персоналии Джина Савоя. В отличие от Бингхема Савой сделал максимальную ставку на то, чтобы стать путешественником-первооткрывателем – весьма эксцентричное и малоперспективное занятие. Возможно, в качестве компенсации за очевидные недостатки выбранной им профессии, – тут, в частности, надо указать на вопрос о приносимом ею заработке, – Савой трансформировал разработанный им для себя имидж великого первооткрывателя в имидж великого религиозного деятеля, отца нового мессии. Постепенная метаморфоза Савоя ироническим образом перекликается с сюжетом одного из рассказов Редьярда Киплинга «Человек, который хотел быть королем», где два белых путешественника в далекой экзотической стране дурачат местных жителей, заставляя их поверить в то, что перед ними боги. В рассказе Киплинга обман в итоге раскрывается, и путешественникам приходится заплатить за него высокую цену: один из них поплатился своей головой, а второй – своим злосчастным королевством и сокровищами.

Савой же продолжает пребывать в роли столпа основанного им в Перу вероучения, которое, в частности, состоит из ряда «тайн», открытых им во время своих многочисленных путешествий в джунгли. В 1977 г. он издал книгу, в которой утверждал, что открыл секреты бессмертия. И на самом деле на протяжении нескольких десятилетий некоторым казалось, что Савою удалось справиться с процессом старения. Но в результате времени все же удалось догнать Джина Савоя – он уже более не мог игнорировать свои биологические часы. В 2004 г., в возрасте семидесяти семи лет, он оказался вынужден отказаться от дальнейших экспедиций ввиду плохого здоровья. Ныне сын Савоя, Шон, воспитанный в духе религии своего отца, продолжает предпринимать экспедиции в область Чачапойяс на севере Перу. Время от времени он организует экспедиционные туры в глубь перуанских джунглей для приверженцев церкви своего отца.

Приверженец религии солнца, Савой полагает, что энергия солнца замедляет процесс старения и восстанавливает тело. Он продолжает писать книги, готовясь, вне всякого сомнения, к своей главной миссии – экстатическому воссоединению с Инти, богом-Солнцем, тем золотистым небесным телом, которому некогда поклонялись древние инки.

Между тем в Перу продолжается поиск еще не открытых инкских руин. Винсент и Нэнси Ли, которым сейчас идет седьмой десяток, с 1982 г., когда состоялась их первая экспедиция в Вилькабамбу, возвращались туда ежегодно в сухой сезон. Если Бингхем провел в Вилькабамбе в 1911 г. около четырех недель, Джин Савой в 1964 и 1965 гг. порядка трех месяцев, то супруги Ли провели там за последние несколько десятилетий в общей сложности более двух лет, картографируя эту местность и проводя там систематические исследования.

Ли несколько раз посещал с различными специалистами руины Пункуйока, которые, по его мнению, являли собой солнечную обсерваторию, способную регистрировать июньское солнцестояние и два равноденствия. По мнению Ли, Пункуйок формировал календарную систему для всей области Вилькабамбы.

«Это, конечно же, была солнечная обсерватория. Сейчас мы уже осознаем, почему появилось это маленькое красивое здание посреди совершенно пустого места, почему туда ведет лестница из пяти тысяч ступенек. Это, конечно же, была солнечная обсерватория для Виткоса. И я думаю, что ее построил Пачакути. Именно он выстроил лучшие здания в Виткосе, и я думаю, что он выстроил также и Пункуйок. Это солярная обсерватория, а не храм Солнца, поскольку храм Солнца имелся в Ньюста Испане [Чукипальте], на дороге, идущей вверх из Виткоса. [Специалист подревней астрономии] Бернард Белл и я собираемся сделать публикацию об обсерватории, поскольку мы собрали массу новой информации о Пункуйоке. Это не просто интересное место, оно к тому же совершенно нетронутое – никто не касался его за четыреста лет!»

При этом новые руины обнаружились и в других районах области Вилькабамбы. И как это обычно бывает с обнаруженными руинами, некоторые из этих открытий вызвали бурную полемику. Затерянные инкские города, как и любой предмет активных поисков, имеются в очень ограниченном количестве. Если человеку посчастливится обнаружить хотя бы одно такое место, то слава уже невдалеке от него. Поэтому конкуренция в области поисков затерянных инкских городов очень жесткая.

В 1999 г. пятидесятитрехлетний английский писатель, специалист в области истории инков и гид Питер Фрост организовал туристический тур в южную часть области Вилькабамбы, туда, где расположены руины Чоккекирау. Одному из членов группы, Скотту Горзачу, психологу, работавшему в клинике Санта-Барбары, удалось разглядеть некое подобие руин на близлежащем горном хребте. «Нам удалось разглядеть [с помощью биноклей] плоскую возвышенность на одном из горных отрогов, – поведал Горзач, – на нее ложились первые солнечные лучи утром и последние солнечные лучи вечером». Фрост со своей группой, продираясь сквозь заросли кустарника, достиг этого места, находящегося на склоне горы Серро-Виктория (высота 12 746 футов), входящей в состав южного горного хребта Вилькабамба, примерно в 60 милях к северо-западу от Мачу-Пикчу. Там члены группы обнаружили разнообразные руины: разграбленные гробницы, круглые фундаменты и остатки древнего каменного акведука.

Обнаружив это, Фрост поделился информацией с Гэри Циглером, пятидесятидевятилетним американским археологом. Являясь совладельцем компании «Ману экспедишнс», специализирующейся на экстремальном туризме, Циглер подключил Фроста к организации одной серьезной экспедиции. По словам Циглера, Горзач убедил его и Фроста составить письмо в журнал «Нэшнл джиогрэфик» с просьбой о предоставлении им гранта.

Национальное географическое общество (его первая спонсорская акция была связана со вторым путешествием Хирама Бингхема в Мачу-Пикчу в 1912 г., и с того времени организация профинансировала более восьми тысяч экспедиций) согласилось профинансировать исследовательскую экспедицию на Серро-Викторию, намеченную на сухой сезон 2001 г. Организаторами намеченной экспедиции стали Фрост, Циглер и перуанский археолог Альфредо Валенсия Сегарра. В итоге трое этих людей организовали экспедиционную команду, в составе которой были перуанские археологи, картограф, специалист по древней физике, двенадцать погонщиков мулов, пилот вертолета и съемочная группа, отряженная журналом «Нэшнл джиогрэфик». «Мне никогда до сих пор не приходилось принимать участие в столь масштабном предприятии, – сказал потом Циглер. – Собралась очень серьезная экспедиционная группа». Это была мультидисциплинарная экспедиция – первым подобную экспедицию в данный регион организовал Бингхем девяносто лет назад.

Зимой 2001 г. группа добралась до Серро-Виктории. Там, на склонах горы на высотах 10 000 – 11 000 футов, они обнаружили кластеры древних поселений, до тех пор не задокументированные, в районе, носящем на языке кечуа название «Коривайрачина», что означает «место, где ветер очищает золото». Экспедиционная команда обнаружила более двухсот каменных строений – хранилища, жилые здания, инкские дороги, акведук длиной в пять миль, платформы церемониального назначения, кладбища, погребальные башни. Все эти объекты были разбросаны на пространстве площадью в шестнадцать квадратных миль. Эти строения, из которых по меньшей мере сотня имела округлую форму, сильно пострадали от времени. Все они были сделаны в грубом стиле «пирка». Точно так же, как и в истории с открытием Бингхемом Мачу-Пикчу, руины Коривайрачина до сих пор были неизвестны науке и не были нанесены на карту, при том что здесь обжились два крестьянских семейства.

Предварительные результаты указывают на то, что Коривайрачина могла быть заселена за две тысячи лет до возникновения Инкской империи; инки предположительно проникли в эту область после первоначальных завоеваний, осуществленных Пачакути. В отличие от Мачу-Пикчу, являвшегося сезонной резиденцией инкского императора, Коривайрачина, по всей видимости, представляла собой поселение рудокопов неинкского происхождения, которые завозились в эту область с целью отрабатывания трудовой повинности на серебряных рудниках Серро-Виктории. Проложенная инками дорога соединяла поселок рудокопов Коривайрачину с Чоккекирау, а оттуда дороги шли в Виткос, Вилькабамбу и Мачу-Пикчу.

В международной прессе вскоре начали появляться сенсационные статьи о сделанном открытии – одна из них имела следующее название: «Высоко в Андах обнаружено поселение, которое могло являться последним прибежищем инков». Статья начиналась следующим образом:

«Каждое поколение исследователей Андского высокогорья числит на своем счету обнаружение представительного сакрального инкского местечка или города. Самым впечатляющим из них остается Мачу-Пикчу, обнаруженный в 1911 г., но с 1960-х гг. ни одного сколько-то значимого „затерянного города“ обнаружено не было [имеется в виду идентификация Савоем Вилькабамбы]. Вплоть до настоящего открытия».

Но к моменту завершения экспедиции 2001 г. Фрост и Циглер рассорились. С учетом маячившего соблазна появления заглавной статьи в журнале «Нэшнл джиогрэфик», значительной численности экспедиционной группы и того факта, что у экспедиции был не один лидер, а три, все это не должно вызывать особого удивления. Циглер решил идти отдельно с небольшой группой для самостоятельных изысканий. Циглер позднее писал:

«Следует заметить, что один из наших погонщиков мулов после одного из наших предыдущих путешествий вернулся на тропу, ведущую в Чоккекирау, и там он расчистил небольшое сельское поселение. Он сказал: „Jefe [71]71
  Начальник (исп.). – Примеч. пер.


[Закрыть], я некоторое время назад обнаружил там внизу стены, вам надо пойти туда и взглянуть на них“. Так я и сделал. Это был Фроилан Муньос, один из наших погонщиков мулов, который работал на нас в течение нескольких лет».

Муньос привел Циглера, английского исследователя Хью Томсона и их группу на изолированный уступ, возвышавшийся над рекой Янамой, – это определенно было инкское местечко. Раньше оно называлось Котакока; группа вскоре обнаружила, что оно было совершенно отрезано от остального мира. Циглер описал его в следующих словах:

«Вы не можете добраться туда, следуя вниз или вверх по реке [Янаме]. Река протекает в двухстах или трехстах футах ниже этого места. Но в данном местечке видны следы древних каналов. Это место являет собой некий разрыв в пространстве и времени: настоящий Затерянный мир. И конечно же, оно все заросло густой растительностью, и из-за совершенной непроходимости каньона никто туда не добирался».

В этом инкском местечке имелось более тридцати строений, в их числе типичный инкский дворец собраний, или кальянка: большое здание, стены которого огораживали центральную площадь. Также там было множество прямоугольных домов, равно как и круглых по форме строений, похожих на те, что в обилии имеются в Коривайрачине и Вилькабамбе. По мнению Циглера, Котакока некогда представляла собой административный центр и/или место складирования припасов. Это поселение стояло на древней инкской дороге, которая некогда шла из внутренних районов провинции Вилькабамбы, пересекая затем реку Апуримак и далее ведя в область Апуримак. Циглер говорит следующее:

«Я полагаю, что Котакока контролировала подступы к Чоккекирау и верхнему течению реки Апуримак. Воины Манко могли использовать это местечко в период, когда уже состоялось завоевание Перу испанцами, для организации атак против конкистадоров. Мы в конце концов определили, каким образом инки добирались в Чоккекирау: они направлялись прямо вниз, к верхнему течению Апуримака».

На следующее лето Питер Фрост вернулся в Коривайрачину, – он продолжал работать при поддержке Национального географического общества. Циглер же вернулся со своей исследовательской группой в Котакоку. В феврале 2004 г. журнал «Нэшнл джиогрэфик» опубликовал на видном месте статью Фроста о Коривайрачине. В ней он упоминал Циглера лишь единожды: Фрост указывал, что Циглера провел к близлежащим руинам «местный фермер». В ряде пресс-релизов Национального географического общества, посвященных экспедициям в Коривайрачину, Гэри Циглер не упоминался вовсе.

Тот факт, что лидеры экспедиции к разрекламированному «затерянному городу» рассорились, конечно, во многом был предопределен высокими ставками, связанными с этим открытием. Тут можно вспомнить о борьбе за пальму первенства в деле открытия Мачу-Пикчу и Вилькабамбы. Желание «завоевать себе право на ослепительную вершину», как определял это Бингхем, привязать свое имя к чему-то бессмертному, по-видимому, является универсальной человеческой мотивацией.