Текст книги "В водовороте века. Мемуары. Том 3"

Автор книги: Ким Сен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Шла на подъем и наша вооруженная борьба. Возьмем, к примеру. Восточную Маньчжурию. Там расширялись ряды партизанских отрядов, они перерастали в батальоны. Батальонам, действовавшим в разных уездах, предстояло перерасти в полки и в дивизии. Вооруженные силы корейских коммунистов, призванные развернуть партизанскую войну, действовали в Южной и Северной Маньчжурии. Не за горами был тот день, когда наши дивизии и корпуса должны были вступить на землю родной страны и занести карающий меч над головами врагов. Ведь мы, являясь передовым отрядом, уже продвинулись в район Онсона.

Погруженный в такие думы, я декламировал про себя стихи на иероглифах воеводы Нам И, которые в ученические годы в Чхандокской школе помог разучивать мне дед по материнской линии. Если расшифровать эти стихи, то все это означало следующее:

Очищу гору Пжту от камней, точа меч на них.

Иссушу реку Туман, напоив коня водой.

Если мужчина в двадцать лет не добьется мира в

стране,

Кто из наших потомков назовет его мужчиной? Тогда же мой дедушка рассказывал мне о том, как воевода Нам И прославился боевыми подвигами в битвах за разгром врага на севере и в возрасте лет 20 стал начальником военного приказа. Он повторял; «Когда ты подрастешь и возмужаешь, будь командиром войск или начальником авангарда в сражении за разгром японских самураев».

Слушая его рассказ, я очень сожалел о нелепой гибели воеводы Нам И из-за козней и предательства одного из подданных и твердо решил в душе: «Когда подрасту и возмужаю, буду идти в первых рядах в войне против иноземных захватчиков. Буду, как воевода Нам И, посвящатьсебя борьбе за безопасность страны и народа». «Если воевода Нам И, опираясь на шесть военных поселений, отбил нашествие противника с севера, то мы, опираясь на полупартизанский район шести уездов, перенесем арену вооруженной борьбы в глубь страны и будем готовить врагу западню, будем приближать разгром японских империалистов», – так клялся я на вершине горы Ванчжэ.

На горе докладывали мне о положении в стране и о своей деятельности подпольщики и руководители революционных организаций. С удовольствием отметив успехи в работе по созданию опоры для продвижения антияпонской революции в массах в шести уездах и других северных пограничных районах, я вдохновлял людей на новые подвиги, выдвинул перед ними ряд задач по развитию и распространению вооруженной борьбы в Корее. Притом я особо подчеркнул идею создания полупартизанских районов. Тогда же мы решили создать полупартизанские районы в разных местностях страны, главным образом в районе Онсона. Одновременно было решено подготовить в густых зеленых рощах явочные пункты, а также опорные пункты для дальнейших действий и таким образом заложить основу для развития и распространения вооруженной борьбы внутри страны.

На Ванчжэсанском совещании были обсуждены задачи по тесному сплочению всей нации в единую политическую силу под знаменем единого антияпонского национального фронта, основанного на рабоче-крестьянском союзе. Были затронуты и задачи революционных организаций Кореи по активизации массового движения и подготовки к созданию партии.

Продвижение партизанского отряда в Онсон послужило прелюдией к развитию и распространению антияпонской вооруженной борьбы в Корее, стало новой вехой в развитии национально-освободительной борьбы. Совершив этот поход в свою страну, мы заявили всему миру о нашем несокрушимом убеждении и наших позициях, что борьба корейских коммунистов за корейскую революцию является их священной задачей и неприкосновенным, абсолютным правом.

Продвижение антияпонского партизанского отряда в Онсон и весь ход Ванчжэсанского совещания свидетельствовали о правильности нашего решения насчет создания полупартизанских зон вокруг полностью партизанских районов и внутри страны. Они также показывали, что вполне назрели субъективные и объективные условия для создания полупартизанских районов в Цзяньдао и районе шести уездов Кореи.

После Ванчжэсанского совещания мы, продвинувшись на остров Рюда и в Паксоккор в Кенвоне (Сэпер), а также на сопку Кымсан под деревней Синхын уезда Чонсон и во многие другие районы Кореи, организовывали собрания и семинарские занятия, занимались подпольной деятельностью. Главная цель, которую мы преследовали здесь, заключалась в том, чтобы научить руководителей действовавших в стране революционных организаций и партизан-подпольщиков принципам и методам, которых им нужно было придерживаться в подпольной революционной деятельности.

Мы часто бывали внутри страны и встречались с революционерами для того, чтобы вооружить их знанием нашей самостоятельной революционной линии и методами работы и надежно подготовить их к тому, чтобы они успешно и инициативно возглавляли в сложной обстановке практическую борьбу. Обстоятельная политическая и деловая подготовка руководителей и всего актива действовавших в стране революционных организаций была первейшим условием успешного создания полупартизанских районов.

Посланный нами тогда руководящий актив проник в глубь страны, установил тесные контакты с профсоюзами и с крестьянскими союзами, отдававшими все силы антияпонской борьбе. Наш актив повсеместно организовывал революционные массовые организации, а подпольщики охватили своей деятельностью Сеул, а также районы южной части Кореи.

Решающую роль в создании надежных полупартизанских районов в зоне шести уездов и в достижении подъема революционного движения в стране играли партийные организации, созданные в бассейне реки Туман.

Впоследствии руководители Восточной Маньчжурии приняли наше предложение о создании полупартизанского района как определенный курс и наметили задачу по претворению его в жизнь. Находились, конечно, такие, кто критиковал наше глубоко продуманное предложение о создании полупартизанского района, трактовал его как правый уклон. Но такая критика тут же получила резкий отпор.

В советских районах Восточной Маньчжурии с весны 1933 года активизировалась борьба за создание полупартизанских районов. Были созданы такие районы в Лоцзыгоу, Дахуанвэе, Чжуаньцзяолоу, Ляншуйцюаньцзы и других обширных местах Ванцина, Яньцзи, Хуньчуня, Аньту, Хэлуна. Созданные к этому времени полупартизанские районы внесли большой вклад в развитие антияпонской вооруженной борьбы. Некоторые полностью партизанские районы, неблагоприятные для обороны, были переведены в полупартизанские.

Среди старост поселений, назначенных государством Маньчжоу-Го, было немало тех, кто поддерживал и сочувствовал нам. Например, во всем районе Лоцзыгоу, кроме городского центра, везде и всюду был создан наш мир, жили и действовали люди с нашей стороны.

Правота линии на создание полупартизанских районов и опыта, приобретенного в этом деле, была полностью подтверждена позже деятельностью Корейской Народно-революционной армии в районе горы Пэкту.

Очень хорошо зарекомендовал себя полупартизанский район. Поэтому во второй половине 30-х годов, когда мы про двинулись в бассейн реки Амнок, чтобы развернуть деятельность в районе горы Пэкту, мы создали тайные лагеря только в тех местах, где пребывали отряды революционной армии. Все остальные же местности превратили в полупартизанские районы. Независимо от того, каким был район – «красным» или «белым», мы создавали в массах революционные организации, направляли туда подпольщиков. Причем мы не находились там постоянно, а передвигались из одного района в другой. Враг сосредоточил свои силы и внимание в одном районе, а мы уже перебазировались в другой. В то трудное время много родилось подлинных патриотов – старост поселений, старост стадвориков, старост десятидвориков, начальников волостных управ, полицейских, охранников, таких, как Чон Дон Чхор, Ли Хун, Ли Чжу Ик (Ли Чви). Тогда мы подготовили множество способных подпольщиков и внедрили их во вражеские структуры управления низших инстанций. Немало чиновников этих органов, хотя они и не были подпольщиками, направленными нами, оказывали поддержку делу революции. Конечно, все было результатом нашей кропотливой работы с ними. Днем они выполняли распоряжения Маньчжоу-Го, проявляя для вида активность и лояльность. Но как только скрывалось солнце за горой, те же люди становились проводниками для отрядов революционной армии, встречались с ее подпольщиками, чтобы передать им добытые днем сведения, собирали пожертвования для революционной армии. Полупартизанские районы, созданные в Восточной Маньчжурии и в Корее, служили надежными спутниками, охраняющими воинов и население освобожденных районов, защищая установленную там народную власть и закрепляя результаты демократических преобразований.

Превращение обширных местностей вокруг полностью партизанских районов в полупартизанские позволяло антияпонским партизанским отрядам проникать в глубь вражеских зон, вести там работу по революционному воспитанию масс, расширять сеть партийных, комсомольских и друг их авангардных организаций, а также различных массовых формирований. В результате стало возможным еще более укрепить опору антияпонской вооруженной борьбы в массах и перейти от пассивной обороны к активному наступлению. Переход антияпонской войны к активным наступательным действиям дал нам возможность сорвать гнусную экономическую блокаду противника, успешно разрешить вопросы с продовольствием, которые являлись самой сложной головоломкой в партизанских районах.

Создание полупартизанских районов привело к преодолению не только левацкого уклона, сторонники которого, разделив районы на «красные» и «белые», толкали массы в объятия противника. Оно позволило нам объединить широкие народные массы в единую политическую силу под знаменем единого антияпонского национального фронта, преодолеть низкопоклонство и догматизм, а также внести большой вклад в развитие корейской революции с нашей собственной позиции.

Самыми образцовыми в Ванцине были полупартизанские районы Лоцзыгоу и Ляншуйцюаньцзы. Большая заслуга в превращении Лоцзыгоу в полупартизанский район принадлежит Ли Гвану. Направленный в Лоцзыгоу, Ли Гван проводил кропотливую работу среди китайских антияпонских отрядов, вел также работу с выходцами из Армии независимости. Итак, он создал прочную основу, на которую мы могли всегда опираться.

Лоцзыгоу – это был край, где с начала 20-х годов группа Ли Дон Хви начала создавать важнейшую базу для движения за независимость. В то время в Лоцзыгоу хозяйничали те старики, которые, следуя за Ли Дон Хви, участвовали в движении за независимость. Поэтому Ли Гван, пользуясь их помощью, проделал большую работу в целях воспитания жителей этого района в революционном духе.

Тогда было направлено в этот район много способных подпольщиков с цельюсоздания там полупартизанского района. Многие из них сложили там свои головы. Там был убит и Чвэ Чжон Хва, внесший большой вклад в дело революционного воспитания местных жителей.

В то время способный командир отдельного отряда КНРА Пак Киль Сон и Чвэ Гван занимались в Лоцзыгоу подпольной деятельностью.

Враги создали в этом районе такие крайне реакционные организации, как «Кёвакай» и «Хепчжохвэ», бешено пытаясь задушить революционные силы. Мы же в ответ на это создали там такие широкие массовые организации, как Антияпонское общество, объединяя в них все патриотически настроенные силы. Лоцзыгоу выполнял также роль наших закромов для продовольственного обеспечения революционных масс Ванцина. В Сяованцинском партизанском районе каждый раз, когда было туго с продовольствием, направляли людей в революционную организацию в Лоцзыгоу с просьбой оказать ему срочную помощь. Тогда члены революционной организации в Лоцзыгоу несли зерно на спинах до Каменных ворот в Шилипине и передавали его людям из Ванцина. Лоцзыгоу был оккупирован противником, но освобожденные районы по-прежнему получали ю этого района продовольствие. Не будет преувеличением сказать, что со второй половины 1935 года, когда были распущены партизанские районы и главные силы КНРА отправились в поход в Северную Маньчжурию, революционеры уезда Ванцин действительно могли поддерживать свое существование только за счет продовольствия из Лоцзыгоу. Часть революционно настроенных масс и бойцы Ванцинской 3-й роты, укрывавшиеся на время в Сишане под Лоцзыгоу от вражеского погрома, провели всю осень и зиму 1935 года, питаясь продовольствием, доставленным жителями этого района.

Роль пункта продовольственного снабжения для ванцинских революционеров отлично выполнял Лоцзыгоу не только потому, что этот край вообще был плодородной житницей, где, как говорится, всегда подают нищим пшенную кашу, но и потому, что в этом районе было создано много революционных организаций, которые постоянно вели среди масс воспитательную работу.

В Лоцзыгоу старостой стадворика работал Ким Рён Ун, Хотя он числился доверенным лицом Маньчжоу-Го, то есть служащим низшей административной единицы, все же на деле он был членом нашей организации. Он, пользуясь легальной должностью старосты стадворика, оказывал большую помощь нашим революционерам.

Враги пытались приостановить проникновение подпольщиков из партизанских отрядов в город-крепость и таким образом разорвать прочную нелегальную связь населения с революционной армией. Для этого они осуществляли жесткий контроль над вывозом про довольствия и предметов обихода, постоянно мобилизовывали молодежь на охрану города, поставив иелью строгий контроль за передвижением людей. Юношам, мобилизованным на охрану, раздавали дубинки. Они выполняли роль своего рода мандатов, выданных правителями Маньчжоу-Го.

В день прихода бойцов революционной армии в Лоцзыгоу за продовольствием Ким Рён Ун специально отбирал юношей, находящихся под нашим влиянием, и выставлял их на охрану. Как только появлялись поблизости от крепостных укреплений люди, приходящие за продовольствием, мобилизованные на охрану юноши тут же передавали им дубинки, а сами бежали в деревню кстаросте стадворика и под его руководством собирали зерно. Затем, вернувшись на свой пост, передавали партизанам продовольствие.

Члены революционной организации в Лоцзыгоу, обработав марионеточную армию Маньчжоу-Го, взяли у нее даже патроны – их было несколько десятков тысяч! В то время в городке Лоцзыгоу был частный магазин, находившийся в ведении революционной организации. Хозяин магазина был старым работником комсомола. Чтобы свободно вывезти из города необходимые для революционной армии материалы, он побратался даже с солдатами марионеточной армии Маньчжоу-Го. Один из них, обуреваемый жаждой денег, раздобыв гденибудь в другом районе товары за бесценок, затем, взвинтив цены, продавал их в несколько раз дороже. Чтобы облегчить свои операции, он решил прибегнуть к услугам этого магазинчика. Солдатам волей-неволей приходилось пользоваться его услугами потому, что за торговлю они могут подвергаться наказанию.

Солдат-спекулянт, побратавшийся с хозяином магазина, продавал ему даже патроны. Хозяин магазина покупал у него патроны по 25 чон за штуку и переправлял их в отряды революционной армии. В целом было передано более 5 тысяч патронов.

Это лишь один маленький эпизод, свидетельствующий о правоте и жизненности нашей линии на создание полупартизанских районов.

Большую роль в оказании помощи революционной армии играл и Ляншуйцюаньцзыский полупартизанский район, созданный в районе южнее Ванцина. Революционные организации в Ляншуйцюаньцзы несколько десятков раз посылали в освобожденные районы продовольствие и предметы обихода.

Большую долю товаров, таких, как рис, одежда, спички, медикаменты, порох, соль, насущно необходимых для жизни населения партизанских районов, мы получали через революционные организации Онсона и Ляншуйцюаньцзы. Самым дорогим в партизанском районе предметом была соль. Ее употребляли следующим образом: брали в рот пять ложек жидкой похлебки, а потом клали туда кусочек соли величиной с чумизное зернышко. Создавалось впечатление, что пища приправлена солью.

Пытаясь извести население партизанского района, враги проводили строгий контроль над солью и продовольствием. Когда осенью крестьяне собирали урожай года, следовало распоряжение хранить все зерна на складе коллективного поселения, который находился под контролем врагов. Выдавали же продукты каждый день только по числу едоков в семье. Они знали, что при наличии у крестьян запаса продовольствия он скоро будет передан в руки партизан или же населения опорных партизанских баз.

Враги создали даже солевой полицейский отряд, так называемый «отряд по борьбе с контрабандой», чтобы остановить вывоз соли из деревни. Отряд часто посещал жилые дома и про изводил обыск. Еслиу кого-нибудь находили хотя бы небольшой запас соевой пасты и соуса, на них налагали штраф и подвергали жестоким избиениям трехгранной деревянной дубинкой, именуемой «палкой для телесных наказаний».

Для преодоления трудностей с солью на опорной базе осенью 1934 года мы направили в Ляншуйцюаньцзы специальный отряд, состоящий из многочисленных воинов, жителей и детей, в том числе более 30 бойцов 2-й роты, дали им лошадей. От Ванцина до Ляншуйцюаньцзы – 80 километров туда и обратно.

Заранее получив от нас сообщение о приходе отряда, члены революционной организации Ляншуйцгоаньцзы вывезли и сложили на берегу реки Туман большое количество соли, поступившей через подпольную революционную организацию Онсона и через Намянский перевозочный пункт. Завершив подготовительные работы, они ждали прихода нашего отряда.

Навьючив на спину каждой лошади по два-три мешка соли, отряд благополучно возвращался на Третий остров. Оставшуюся соль каждый боец тащил на спине по 20–30 килограммов до партизанской базы. Часть соли обменяли на муку в Лоцзыгоу.

Большинство материалов, присланных к нам революционной организацией Ляншуйцюаньцзы, было доставлено из шести северных уездов Кореи, в том числе из Онсона. Население этих районов доставало большую долю предметов обихода в Тумыне и Лунцзине и посылало нашим партизанским отрядам и жителям партизанской базы. Внутри Кореи, где осуществлялось строгое наблюдение за населением и осуществлялся постоянный контроль врага, невозможно было доставать в большом количестве предметы широкого потребления. Поэтому организации, действующие внутри Кореи, потихоньку перебирались в такие торговые районы, как Тумынь и Лунцзин, покупали там необходимые товары и посылали их на антияпонские партизанские базы по заранее обусловленным каналам,

Тумынь и Лунцзин – это было не что иное, как надежная база для нашего материального обеспечения. Поэтому мы почти не трогали такие районы, как Тумынь, Лунцзин и Байцаогоу, где была широко разветвлена сеть наших революционных организаций.

Однажды был случай, когда наши товарищи совершили налет на Байцаогоу. После этого налета отец Ли Гвана сообщил нам, что последствия этого налета нежелательны. Ведь надо вовлечь в единый фронт антияпонской борьбы имущих граждан, тех, в ком живет национальная совесть. А они-то после налета были не на шутку встревожены. После этого случая мы не совершали налетов на Байцаогоу и тому подобные районы.

В материальном обеспечении бойцов, населения Ванцина и других освобожденных районов полупартизанская зона, охватывающая шесть северных уездов Кореи и их окрестности, имела действительно большие заслуги, которые достойны занять особое место в истории страны.

Кроме полностью партизанских и полупартизанских районов, мы создали еще множество невидимых глазу опорных пунктов действия, предназначенных для обеспечения в контролируемых врагом районах военно-политической деятельности партизанских отрядов и связи с ними. Такие опорные пункты состояли из подпольных революционных организаций и явочных мест, представляли собой одну из форм опорных партизанских баз, носящую оперативный и временный характер. Их было много в Лунцзине, Хуньчуне, Тумыне, Лаотоугоу, Байцаогоу и в других крупных городах, контролируемых врагом, и в районах вдоль железных дорог.

Каждый раз, когда я вспоминаю незабываемые дни создания полупартизанских районов в Цзяньдао и в Корее, особенно живо представляется мне образ О Чжун Хва. Это он, выйдя из Содэмунской тюрьмы, тут же сел на поезд, едущий на север, сошел в Тумыне, несколько дней отдыхал и подкреплялся у родителей жены поблизости от Хуемудуна. Затем он немедленно вернулся ко мне в Шисянь. Возвращение О Чжун Хва в Ванцин после тюремного заключения было для меня большой радостью и утешением, так как я совсем недавно вернулся в партизанский район, завершив походы в Южную и Северную Маньчжурию.

Едва только мы встретились, О Чжун Хва просил поручить ему важное дело. Лицо его выглядело бескровным, болезненным, ему надо было подкрепиться еще на несколько месяцев, но он так убедительно просил, что мне не оставалось ничего больше, кроме как предложить ему превратить некоторые районы в окрестностях Гаяхэ в полупартизанские.

5-й участок, где работал О Чжун Хва, примыкал к таким важнейшим опорным пунктам карательной акции врага, как Ляншуйцюаньцзы, Тумынь, Яньцзи, Байцаогоу, Дадучуань, а в Гаяхэ свил свое гнездо даже филиал полицейского участка японского консульства. В начале января 1933 года Люцайгоу подвергался вражескому налету, а позже Сышуйпин – двухкратной карательной операции.

О Чжун Хва хотя иотбыл тюремное наказание, но за ним как тень следовал шпик. Он же не скрывал своей радости от нового задания.

Мы предложили ему превратить некоторые поселки в окрестностях Гаяхэ в полупартизанские потому, что эта местность находилась на довольно близком расстоянии от важнейших военных пунктов противника и являлась объектом для предстоящего вражеского наступления. Задание было трудным, сопровождающимся опасностью, но я верил в этого человека.

При первой встрече с ним, состоявшейся осенью 1930 года, он произвел на меня неизгладимое впечатление. Тогда у нас состоялась откровенная беседа в его доме. После беседы я вышел на улицу и видел: за изгородью стояли юноши-великаны, неся строгую охрану, и за околицей тоже прохаживалось несколько таких же дюжих парней. В этом я видел его способность и умение работать. Все это хорошо дополняло облик революционера, который произвел на меня глубокое впечатление. Деловые качества О Чжун Хва, его способности как революционера особенно проявлялись в работе по привлечению к делу масс.

Для превращения своего поселка в революционный О Чжун Хва достал машинку для стрижки волос, провозгласил создание общества «Ножницы», куда привлек чуть ли не всех жителей поселка. Тог да в парикмахерских за стрижку волос брали 15 чон, но О Чжун Хва брал всего 5 чон. Заэти деньги он покупал книги и помогал членам своего общества, как говорится, открывал им глаза. Жители за бесценок подстригались, могли читать книги, а в результате активно вовлекались в общество. Пользуясь этим случаем, О Чжун Хва воспитывал членов своего общества.

Пробуждая сознание сельчан с помощью своей организации, О Чжун Хва объединил общество выпускников одной школы, общество школьных друзей, общество дружбы и другие действовавшие ранее просветительные организации в Рендонское общество дружбы, которое было легальной организацией учащейся молодежи в Дуньхуа и в районах восточное Хаэрбалина – в Яньцзи, Хуньчуне, Хэлуне, Ванцине.

Для революционного воспитания жителей поселка О Чжун Хва часто организовывал театральные представления. Либретто писал он сам, в ролях выступали двоюродные братья и сестры. Их число было больше целого отделения. Они же сами готовили декорации, сами и режиссировали и показывали на сцене завершенное представление.

Таким образом, он влиял на массы, принимал в революционную организацию своих родных, а затем всех сельчан вовлекал в деятельность организации. В период до и после зимнего Минюегоуского совещания вместе с Кан Сан Чжуном, Чо Чхан Доком и Ю Сэ Рёном участвовал в операции по захвату оружия, которая проводилась в качестве одного из важнейших звеньев в цепи плана подготовки к созданию Антияпонской партизанской армии. Оружие, добытое ими с риском для жизни, служило большим подспорьем для вооружения отряда особого назначения, где состояли борцы Чвэ Ин Чжун, Хан Хын Гвон, Кап Сан Чжун, Ким Ын Сик. Идя навстречу нашей воле, О Чжун Хва превратил отдельные поселки 5-го участка, являвшиеся первым объектом для вражеского налета, в замечательный полупартизанский район. Добросовестно выполнял он и задание по созданию опорного пункта действия в контролируемом врагом районе. Так, типография «Чхонир» в Тумыне, созданная им как важнейший опорный пункт действия, выполняла роль ушей и глаз революционной армии.

О Чжун Хва и его родные были для врагов как бельмо на глазу. Они выжидали удобного момента, чтобы уничтожить всех его родственников. Весной 1933 года одна из партизанских групп захватила секретный документ, посылаемый Лунцзинским японским консульством Шисяньскому полицейскому участку. Это был приказ об уничтожении всей родни фамилии О.

Получив сведения об этом, мы немедленно подняли на ноги партизанский отряд и приняли меры для их спасения. Партизаны сразу же эвакуировали семью фамилии О – 31 человека в Шилипин.

Да, О Чжун Хва был человеком волевой натуры, с неутомимой страстью, всю жизнь спешил жить, словно спринтер. Летом 1933 года, к несчастью, он был арестован врагами на явочном пункте в Бэйфэнвудуне, был зверски убит во время ареста. Нет очевидцев того, как этот человек простился со своей последней минутой жизни и с каким видом он принял смерть. Враги же, убившие его и его друзей, исчезли с места преступления, сделав его вечной тайной.

Когда старик О Тхэ Хи, сжав кулаки, прибежал из Шилипина в Бэйфэнвудун, О Чжун Хва был весь в крови, лежал с открытыми глазами у пункта явки. В его зрачках, где еще не угас огонек жизни, отражалось синее небо над партизанским районом, на которое он при своей жизни часто взирал с большой любовью.

Но рот был зажат крепче, чем при жизни. Судя по этому, старик О Тхэ Хи хорошо понял, что его сын не обменял секрет организации на жизнь. Старик был горд этим и еще горше плакал. Сын его жил всего 34 года, но он прожил свою жизнь достойно. «Ведь жить дольше не значит наслаждаться большей радостью. Сынок мой, ты слишком рано ушел от отца. Если узнает об этом Полководец Ким Ир Сен, который так тебя любит, какое горькое горе охватит его!» – так приговаривал старик, обхватив руками труп своего сына.

Встретив весть о гибели О Чжун Хва, я не хотел верить в это. Меня сразу же обожгла мысль: «Неужели так потихоньку ушел он? Ведь в буднях жизни он так много говорил, так много исходил, так много оставил на земле добрых дел. Он жил так пламенно, словно огонь…»

Во время гибели О Чжун Хва рядом с ним никого не было. Он пал смертью храбрых, не успел вымолвить ни одного слова завещания. Если бы он мог выразить нам свою предсмертную волю, какое завещание он бы дал нам? Вероятно, он бы попросил дать ему новое задание, ибо завершилась работа по созданию полу партизанских районов.

Если бы он был жив, то я дал бы ему более важное задание. По логике революционера – давать больше заданий означает величайшую любовь и наивысшее доверие. Наша революция потеряла еще одного способного организатора, пропагандиста, окруженного любовью населения Цзяньдао, честного, стойкого и бесценного товарища – опору страны, который вселял в сердце людей чувство гордости, а на врага наводил ужас. Это была действительно невосполнимая утрата для нашей революции, стремительно продвигавшейся вперед в Восточной Маньчжурии.

Однако О Чжун Хва своей смертью – смертью храброго сына Родины пробуждал сознание масс, призывал их к новой борьбе. Хотя он пал, но в полупартизанских районах, созданных ценой его крови, росли, как грибы после дождя, новые хозяева революции, призванные вызвать великий подъем в антияпонской войне.