Текст книги "В водовороте века. Мемуары. Том 3"

Автор книги: Ким Сен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Несомненно, исключительной гордостью и честью нашей нации является то, что она имеет наряду с героиней Первомартовского движения Рю Гван Сун такую славную девочкугероиню, как Ким Гым Сун. В последнее время вышли повесть и фильм, посвященные Гым Сун, однако этого явно недостаточно, чтобы в полной мере раскрыть грядущим поколениям все величие ее подвига. Чтобы подвиги наших юных героинь, таких, как Гым Сун, передавались из поколения в поколение, не жалко сооружать даже золотые и бронзовые памятники.

Ким Гым Сун была девочкой, которая обрела бессмертие в возрасте всего девяти лет. А ведь это же ничтожно малый промежуток времени в сравнении с человеческой жизнью, это период, который можно разве что сравнить с огрызком карандаша. Но и этого мгновения жизни, вспыхнувшего словно молния, было для нее достаточно, чтобы достичь славных вершин нравственности, каких иной человек может достичь за всю свою жизнь. Эта девочка наглядно показала яркий пример того, как должен прожить человек свою жизнь. На свете немало людей, которые дожили до ста лет, но умерли, не оставив никаких следов созидания во имя процветания нации. А Гым Сун в девять лет совершила подвиг, который навеки останется в памяти грядущих поколений.

Можно считать заслугой корейских коммунистов то, что они вырастили девочку Ким Гым Сун – эту юную героиню мирового масштаба. Как и вообще мы, коммунисты, выпестовали в пламени антияпонской войны множество таких же юных героев.

Ким Гым Сун, Чон Ги Ок, Мок Ун Сик, Кан Рён Нам, Пак Мен Сук, Пак Хо Чхор, Хо Чжон Сук, Ли Гван Чхун, Ким Дык Бон… Все они были юными патриотами, рожденными в бурях антияпонской революции.

– Не убивайте меня из винтовки, проткните штыком. А патроны отправьте в партизанский отряд!

Эти широко известные слова принадлежатмальчику Чон Ги Оку, члену Детского отряда уезда Хуньчунь. В ходе выполнения задания по передаче секретных сведений он был схвачен врагами. Перед казнью юный герой обратился с этими словами к полицейским марионеточного государства Маньчжоу-Го, Даже палачи растерялись, услышав эти слова, проникнутые благородным революционным духом мальчика, который в столь страшной обстановке, перед лицом смерти, думал не о себе и своей судьбе, а о партизанском отряде и его победе в антияпонской войне.

Подвиг мальчика Мок Ун Сика тоже заслужил бы высокую похвалу народов мира. Он направлялся из Юнчандуна в Пинган, спрятав в соломенном ладте записочку, содержащую секретные сведения. Его задержали каратели и подвергли допросу у постовой будки возле Цзицинлина. Враги обыскивали мальчика с головы до ног, пытаясь найти у него секретные сведения. Когда они сняли лапоть с его левой ноги, он вдруг толкнул охранника, стремглав бросился в постовую будку и неожиданно сунул правую ногу вместе с лаптем в печку. Тайное донесение сгорело вместе с лаптем правой ноги. Напрасно враги, разгадав замысел паренька, беспощадно били его, пытаясь вытащить из топки обгоревшую ногу. Превозмогая адскую боль, он, цепляясь за камень топки, держал ногу в печке, пока не сгорели и лапоть, и нога, и штанина.

Враги отправили Мок Ун Сика в больницу. Они всячески отхаживали лежавшего без сознания мальчика, делали ему уколы в надежде, что он придет в себя и раскроет тайну донесения. Но он спокойно умер, унеся с собой навеки тайну партизанского сообщения. Все члены Детского отряда и Детского авангарда, поддерживавшие антияпонскую вооруженную борьбу на передовой линии, были героями. Они представляли самую молодую поросль из первого поколения нашей революции.

И сегодня наша революция считает Детский союз надежным резервом ТПК наряду с Союзом социалистической трудовой молодежи. Вот почему мы, не жалея никаких затрат, строим дворцы для детей и уделяем постоянное внимание подрастающему поколению.

Не случайно я всегда напоминаю нашим работникам, что необходимо всей душой любить новое поколение. При этом всегда подчеркиваю, что детвора – это «король» страны. Лишена перспектив та революция, которая не готовит себе смену, не любит ее, не ухаживает за ней. Надеяться на то, что подобная революция достигнет в будущем лучезарных идеалов, – просто наивно.

В настоящее время в некоторых регионах нашей планеты, словно заразная болезнь, ширится тенденция любой ценой достичь личного благополучия. Сознание многих людей заражено болезнью крайнего индивидуализма, эгоизма, стяжательства, которые выражаются в стремлении обеспечить «красивую» жизнь только себе одному, не уделяя при этом никакого внимания подрастающему поколению. Некоторые матери отказываются даже рожать детей. Они утверждают: «Потомки доставляют много хлопот». А иные даже отказываются жениться или выходить замуж. Конечно, не вступать в бракосочетание и не рожать детей – это личное дело каждого человека. Но какой же тогда смысл жизни без потомков?

Ревизионисты, погрязшие в болоте крайнего эгоизма и жажды личного благополучия, не уделяют внимания подрастающему поколению, разоружают его морально и безжалостно бросают в пучину растления и социального зла.

Если дети десятилетнего возраста жалуются на своих родителей, на руководителей государства, сетуют на мир и проливают слезы, видя повсюду хаос и беззаконие, то революция в такой стране, несомненно, лишена будущего, она крайне бесперспективна.

Когда наши руководящие кадры не жалеют времени, денег, энтузиазма и усилий во имя нового поколения – наша революция будет рожать больше героев, таких, как Ким Гым Сун, Чон Ги Ок и Мок Ун Сик.

Семья Гым Сун была известна как род революционеров, переживала суровые испытания в горниле антияпонской войны. Отец ее, работавший руководителем подпольной революционной организации в Ванъюйгоу, был без всяких оснований обвинен в причастности к «Минсэндану» и убит. Мать ее с оружием в руках сражалась во время обороны опорной базы и погибла смертью храбрых на поле брани.

Когда был жив отец Гым Сун, я давал ему много трудных секретных заданий. Он обладал стойкой волей и выполнял все поручения во что бы то ни стало.

В семье Гым Сун погибли в борьбе пять человек, включая и саму героиню. Судьба этой семьи точь-в-точь повторяет судьбу семьи Рю Гван Сун.

Однако, несмотря на столь жестокую и безжалостную участь, остался один потомок этой семьи, призванный продолжить замечательный род. Чудом остался в живых двухлетний Ким Рян Нам, младший брат девочки, которого мать отдала в руки сельчан перед смертью на поле боя.

О том, что Ким Рян Нам является младшим братом Гым Сун, первым узнал секретарь ЦК ТПК по организационным делам Ким Чен Ир и сообщил мне некоторые штрихи из его биографии. К тому времени Ким Рян Нам, окончив консерваторию, работал в киностудии документальных фильмов музыкальным редактором. В одном из официальных печатных изданий он встретил материал о том, что его отец был казнен как «минсэндановец». Сколько пережил он мучений, охваченный чувством подавленности, боясь общественного осуждения!

Я дал поручительство в том, что отец Ким Рян Нама никогда не был «минсэндановцем», он был стойким революционером.

С тех пор он стал сотрудником аппарата ЦК партии, руководил работой в области литературы и искусства, энергично помогал секретарю ЦК партии по организационным делам Ким Чен Иру в его работе. Он, как и его славная старшая сестра Ким Гым Сун, обладал музыкальной одаренностью и неутомимой энергией. Вчерашний пастух, умевший передать невыносимую горечь порабощенного народа с помощью грустной мелодии свистульки из травинки, денно и нощно вкладывал всю свою душу в оперное творчество, восстанавливая первоисточники революционного музыкального искусства.

Ким Рян Нам был одним из заслуженных работников, который под непосредственным руководством секретаря ЦК Партии по организационным делам Ким Чен Ира внес большой вклад в основание художественной труппы Мансудэ и превращение ее в первоклассный художественный коллектив с мировой славой. В феврале 1971 года труппа дала первое историческое гастрольное представление на Кубе, расположенной в западном полушарии, на расстоянии многих тысяч километров от Родины. Тогда Ким Рян Нам возглавлял труппу как заместитель руководителя по политической части.

Секретарь ЦК партии по организационным делам Ким Чен Ир всегда с болью в сердце вспоминал о том, что а прошлом Ким Рян Нам, один-единственный потомок рода Ким Гым Сун, с двух лет рос в чужом доме. Его детство и отрочество были очень трудными – работал батраком. Поэтому секретарь ЦК партии по организационным делам окружил этого человека большой заботой и любовью, как родного брата.

Когда Ким Рян Нам заболел неизлечимой болезнью, он посоветовал создать специальную лечебную группу из десятков специалистов и оказывать ему круглосуточную интенсивную медицинскую помощь. Была разослана в посольства КНДР, аккредитованные в различных странах, история его болезни, чтобы приобрести высокоэффективные, дорогостоящие лекарства в необходимом количестве. То и дело направлялись специальные самолеты в те страны, где была хорошо развита фармацевтическая промышленность.

Ким Рян Нам, окруженный такой заботой, жил еще два года, подвергаясь операциям десять с лишним раз. К сожалению, когда он умер, ему было всего 40 лет. И все же он прожил в 4 раза больше своей старшей сестры. Но и это была слишком короткая жизнь» если иметь в виду нашу эпоху, когда немало людей становятся долгожителями. Если древняя жизненная философия «несчастна судьба талантливого человека» представляет собой реальную истину человеческой жизни, то мы должны вышвырнуть на помойки эту, с позволения сказать, «философию» во имя множества талантов, таких, как Ким Гым Сун и Ким Рян Нам, которые живут на этом свете. Недавно второй сын Ким Рян Нама окончил Пхеньянский музыкально-хореографический институт, стал композитором. В этом институте учился и его отец. Этот сын сделал первые творческие шаги в художественной труппе Мансудэ. Теперь он поет те же революционные песни, которые пели его дедушка и бабушка, сестра отца и сам отец.

Таким образом, из поколения в поколение продолжается и совершенствуется наша революция, путь которой проложен ценой крови патриотов Родины. Гым Сун умерла, но ее несгибаемая воля, стойкий дух живут поныне в сердцах подрастающих поколений. Их, юных граждан страны, вдохновляет яркий образ жизнерадостной девочки, славная жизнь которой связана с долинами Мацуня и Яоингоу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Первый поход в Северную Маньчжурию
^{(октябрь 1934 – февраль 1935)}

1. Корейская Народно-революционная aрмия

Там, где живет народ – есть государство; где есть государство, там существует войско. Это, можно сказать, элементарная политическая закономерность. Встречаются, однако, исключения – государства особой категории, такие, например, как Монако. А остальные почти все страны мира – крупные и малые, имеют свои национальные армии для собственной обороны. В прошлом множество слабых и малых стран планеты, перепуганных первыми же залпами артиллерии колонизаторов, лишались всех своих суверенных прав и страдали под ярмом рабства на протяжении сотен лет. Есть ряд причин этих бед, но главная – в том, что не было в покоренных странах своих войск или же были слишком слабые армии.

То же самое было и с нашей Старой Кореей – ее армия не сумела защитить Отечество и потерпела поражение. Конечно, при подавлении бунтов и волнений в стране та армия свирепствовала и все крушила, а вот при нашествии чужеземных армад не могла даже как следует стрелять из пушек и после кратковременного сопротивления была поставлена на колени. Наша страна погибла не только из-за насквозь прогнившей государственной политики, но и вследствие истощения военного потенциала.

Чтобы воскресить погибшую страну, предтечи Кореи создали Армию независимости. Закономерно, что та нация, чья государственная власть узурпирована, создает вооруженные силы для восстановления утерянной власти.

Если националисты, организовав Армию независимости, много лет продолжали вооруженное сопротивление оккупантам, то коммунисты Кореи, создав партизанскую армию, нанесли агрессорам – японским империалистам сокрушительные удары. Наш вооруженный отряд, обозначивший свои первые шаги Великого антияпонского похода созданием маленького, засекреченного партизанского отряда, вырос затем в каждом уезде Цзяньдао до размеров полка.

После того как умолкла зимой канонада вражеских карателей, мы остро ощутили необходимость переформирования Антияпонской народной партизанской армии в Народно-революционную армию. Предварительно были проведены серьезные консультации о намечаемых мерах с партизанскими командирами других районов. Речь шла об объединении партизанских полков всех уездов в единую армию. Эту актуальную, не терпящую дальнейшего отлагательства задачу поставила перед нами сложившаяся тогда ситуация и закономерная необходимость, возникшая при дальнейшем развитии АНПА.

Преобразование АНПА в КНРА было революционной мерой. Дальнейшие шаги призваны были бы обеспечить единое, более эффективное командование возросшими и окрепшими партизанскими отрядами, они позволили бы умножить боеспособность армии и со всей решительностью, инициативой противостоять крупным наступательным операциям японских империалистов.

Речь о революционной армии впервые прозвучала на совещании в Минюегоу. В то время мы обсудили вопрос о дальнейших перспективах АНПА и пришли к решению вначале организовать партизанский отряд в пределах батальона, а через определенное время, умножив его силы в качественном и количественном отношениях, использовать подходящий момент для переформирования всех партизанских сил в крупную революционную армию. Эта проблема, конечно, не была главной в повестке дня совещания. Однако вопрос, связанный с будущим создаваемой революционной армии, делегаты продолжали серьезно обсуждать как в кулуарах, так и в зале заседания. Самыми горячими сторонниками создания крупной революционной армии были О Бин и Пак Хун.

С целью сопротивления оккупантам или марионеткам в колониальных и полуколониальных странах вооруженные силы создаются вначале, как правило, в качестве небольших формирований. Так, вначале появляется вооруженный отряд из нескольких человек, затем, опираясь на него, шаг за шагом расширяются силы, а, когда созревают необходимые условия, организуется армия путем объединения действующих отрядов.

Вначале отряд Фиделя Кастро, вернувшийся на Кубу с эмиграции из Мехико, состоял всего из 82 человек. Из них осталось в живых только 12 человек. Вот эти 12 бойцов, располагая 7 винтовками, ушли в горы Сьерра-Маэстра, где постепенно расширяли свою деятельность, умножали силы отряда и, наконец, вступив в Гавану, молниеносно свергли режим проамериканского диктатора Батисты. Со второй половины 1933 года в Цзяньдао главным предметом дискуссий стал вопрос об объединении сил партизанских отрядов и установлении единой системы командования ими. Это было своего рода уроком, извлеченным из Мацуньской боевой операции по отражению зимних карательных операций противника, а также выводом, вытекающим из героических битв за оборону партизанской территории площадью в тысячи, а то и десятки тысяч квадратных километров.

При подведении итогов боевых операций речь шла о взаимодействиях рот и дальнейшем объединении отрядов. Самым страстным участником дискуссий был не командир 2-й роты, не командир 3-й роты, которые 90 дней сражались рука об руку с нами, от начала и до конца вели оборонительные бои на Территории Сяованцина, а, к моему удивлению, им стал Хан Хын Гвон, находившийся со своей ротой далеко от района боевых действий. Командир Хан Хын Гвон утверждал, что во время Мацуньской операции его рота получила задание сковывать противника, когда вторгнется он в Восточную Маньчжурию через перевал Лаоелин. Однако роте ни разу не довелось вступить там в бой с врагом и, естественно, она ничего не смогла сделать в поддержку главных сил. Короче говоря, суть дела в том, что когда противник совершал налеты на опорную партизанскую базу, рота Хан Хын Гвона могла наносить удары по врагу с тыла, но она не только не сделала этого, но и не имела возможности предпринять подобные действия.

В то время мы, слушая его выступление, думали о многом. Речь Хана была самокритичной, но фактически у него не было никакого повода подвергаться критике. Он был замечательным командиром, который со всей ответственностью выполнил то задание, которое получил.

Так, почему же он бичевал себя как командира, лишенного чувства долга, революционности и проницательной прозорливости? Что он хотел подчеркнуть тогда при подведении итогов боевых действий? Когда Хан Хын Гвон критиковал себя за близорукость, я, со своей стороны, с позиций его начальника, руководителя, извлек для себя серьезный урок из Мацуньской операции. Напрашивался вывод: чтобы наладить взаимодействие рот в соответствии с непрерывным изменением боевой обстановки, должен быть координирующий их действия командно-штабной аппарат, а для этого необходимо установить единую систему управления. Требования командиров – унифицировать командно-штабной аппарат, указывали, в конце концов, на необходимость установить стройную войсковую систему путем слияния всех отрядов АНПА.

Когда шли оборонительные бои, преследовавшие задачу сорвать зимние карательные операции противника, партизанские отряды, разбросанные по разным районам, воевали самостоятельно без какой-либо поддержки, без взаимодействия с флангами.

Можно взять, к примеру, бой в уезде Хэлун. Известно, что налет противника на партизанскую базу Юйланцуня начался в первые дни ноября 1933 года. Первая карательная операция, сдержанная мощными ударами партизан, слилась со второй трехдневной кампанией, которая началась только в конце ноября, Такой же была и вся картина боевых действий. Как показывают названные даты, вражеская операция в Юйланцуне примерно на полмесяца опередила атаку на Сяованцин. Если бы в сложившейся ситуации партизанские отряды других уездов, не вступавшие в бой, ударили бы по противнику с тыла, осуществляя принцип взаимодействия, то партизанскому отряду Юйланцуня легче было бы выстоять в боях. Почти такая же картина была и в уездах Яньцзи и Хуньчунь.

О чем говорит все это? Прежде всего о том, что должна быть единая система командования и соответствующий штабной аппарат, которые могли бы осуществлять централизованное управление партизанскими отрядами всех уездов и участков в условиях, когда противник в разные по времени периоды совершал налеты на партизанские районы. Только при их наличии можно было бы успешно координировать действия отрядов. Вот тогда-то и сработало бы на достижение успеха исключительно мощное оружие, имя которому – взаимодействие и взаимопомощь. Именно такой вывод подсказывал нам наш опыт хотя и с опозданием.

Однако подобные отношения действенного, активного сотрудничества не смогли сложиться между партизанскими отрядами, ибо к тому времени руководство ими осуществлялось через уезд и участок, где они располагались. Отсюда следовал вывод, что система командования партизанскими отрядами, практиковавшаяся в период зимних карательных операций противника, заключала в себе ограниченности, не соответствующие требованиям реальной действительности.

К тому времени направлять и координировать деятельность партизанских отрядов было поручено военным отделам парткомов различных ступеней. В первый период партизанского движения, когда в каждом уезде были только одна-две роты, боевые действия совершались в небольших масштабах. Стало быть, оправдывала себя и такая система руководства вооруженными силами, при которой основной единицей были уезд и участок.

Однако росли ряды партизанских отрядов, да и численность войск карателей поднялась до нескольких тысяч и даже десятков тысяч штыков. В этих условиях нельзя было вести только бои местного значения. Вообще боевые операции совершаются не по воле какой-либо одной из воюющих сторон. Противник, непрерывно наращивая свои силы, навязывал нам бои, и мы вынуждены были принимать его вызов.

Враги, собирая отовсюду в единый кулак свои вооруженные части – полки, бригады, дивизии, крупными силами атаковывали нас. Мы же, не объединив пока своих сил, не могли организовать взаимодействие на флангах. Поэтому вынуждены были разбросанно, располагаясь там и сям в ущельях, вести перестрелки с противником. Так что же, и впредь такими способами будем воевать? При рейде в крупный город или уездный центр мы собирали бойцов с тех или иных уездов и сосредоточенными силами били противника. А почему же в оборонительных боях нам воевать только по уездам и партизанским участкам? Такие вопросы я задавал себе и до и после Мацуньской операции.

Короче говоря, партизанское движение потребовало нового механизма, соответствующего его содержанию и размеру. Нам нужны были радикальные меры для вовлечения в единую систему разбросанных по уездам и участкам вооруженных отрядов. Самый короткий путь к реализации этого требования – объединение отрядов АНПА, переформирование их в крупную революционную армию.

Такая же картина была представлена и в письме командира 4-й роты, находившейся в Яоингоу. Он по уважительным причинам не мог участвовать в совещании по подведению итогов Мацуньской операции, поэтому ему пришлось прислать письмо в Мацунь, в котором изложены были итоги действий его роты. Письмо нам передал О Чжин У – ординарец того командира роты.

Подведя итоги боевых действий в Мацуне, я серьезно задумывался над вопросом слияния отрядов АНПА. По этой проблеме приходилось часто советоваться с Чу Чжином, Рян Сон Рёном и другими боевыми товарищами.

Однажды я был в доме Рян Сон Рёна, играл на гитаре. Побудило меня взяться за музыкальный инструмент не какое-то веселье или душевный покой. В ту пору душу мою бередило, прямо скажу, какое-то необычное уныние. Хотя Мацуньская операция и закончилась победой, но все же партизанский район, образно говоря, стонал от душераздирающих мучений. Были похоронены уже многие те, кто с нами всегда делил горе и радость. Да и на пепелищах, где сгорели последние стропила домов, действительно нелегко было снова поднять все из руин и созидать новую жизнь.

Хотелось поговорить с Рян Сон Рёном о военных делах, и я пошел к нему в гости. Кстати, он тоже с унылым настроением встретил меня. Видел я, что бывшему комбату очень тяжело было переживать обвинения в причастности к «Минсэндану», арест, которому он был подвергнут. Хорошо еще, что мы взяли его на поруки, и он с величайшим трудом избежал участи оставаться за решеткой. Но он все-таки не мог работать в прежней должности. Он совершал рейсы между Сяованцином и Лоцзыгоу, добывая продовольствие. Теперь он стал совсем молчаливым человеком, потеряв свою жену и мать при вражеском погроме.

Когда я заговорил о создании крупной революционной армии, он тут же обрадовался, загорелся небывалым энтузиазмом.

– Дело, думаю, в том, в какой форме, какими методами объединить отряды, – сказал Рян Сон Рён.

Он не сказал мне ни «за», ни «против», но уже самой постановкой вопроса о форме и методах формирования армии выразил свою решительную поддержку. Больше всего беспокоил его вопрос: как воспримут эту идею шовинистически настроенные люди, с головой ушедшие в борьбу против «Минсэндана»?

Его беспокойство было вполне оправданным. И это хорошо показывает, чем мучились, над чем ломали тог да головы корейские коммунисты. В этом заключалась особенность их деятельности – им приходилось продуманно и безошибочно преодолеть все трудности.

Да, это были такие времена, когда доминировала так называемая «интернациональная линия», приверженцы которой навязывали другим свою волю и определяли все вопросы коммунистического движения и национально-освободительной борьбы по собственному эталону и пониманию, когда под громкой вывеской «классовых интересов» и «международной солидарности» яростно оплевывали национальные традиции и стремления, приклеивая им ярлык «националистических перегибов». К тому же корейским коммунистам приходилось совершать революцию на чужой земле. И, естественно, коммунистам Кореи, право же, было нелегко проводить в жизнь собственную идею о создании самостоятельных вооруженных сил.

Проблему слияния отрядов АНПА и преобразования их в крупную революционную армию одобрил и Чу Чжин. Тогда я еще не успел закончить свои слова, как Чу Чжин – человек большой души, горячий по своему темпераменту, отчаянно жестикулируя, предложил объединить все отряды и воевать в крупных масштабах. Мне, собственно, очень понравилось именно его выражение «воевать в крупных масштабах». Такие великолепные слова можно было услышать только от Чу Чжина, этого, я бы сказал, настоящего мужчины, которого так оберегали и любили все корейцы Цзяньдао. «Если корейцы объединят вооруженные силы и создадут собственную революционную армию, – сказал он, – то их, возможно, обвинят в «амбициях к расширению круга интересов Кореи». Но не следует напрягать нервы и обращать внимание на такую чепуху. Надо набирать скорость в осуществлении задуманного».

Нашу идею поддерживал еще и Тун Чанжун. Он сказал, что главными инициаторами создания АНПА в Восточной Маньчжурии являются корейские коммунисты, абсолютное большинство состава этих вооруженных сил составляют корейцы, армия эта, хотя и создана на китайской земле, должна быть революционными вооруженными силами Кореи, призванными, в конечном счете, совершить корейскую революцию.

Подобная оценка Тун Чанжуна была совершенно справедливой и прогрессивной в условиях того времени, когда само упоминание о корейской революции считали преступлением националистической окраски. Как справедливо отметил Тун Чанжун, корейские коммунисты в создании вооруженных сил выполняли роль первопроходцев, инициаторов и руководителей. Именно они сыграли ведущую, главенствующую роль в партийном строительстве в Маньчжурии. К ним относятся не только те, кто действовал в Восточной Маньчжурии, но и Ли Хон Гван и Ли Дон Гван в Южной Маньчжурии, а также Хо Хен Сик, Ким Чак, Ли Хак Ман, Чвэ Ён Гон в Северной Маньчжурии. Подавляющее большинство командного состава и бойцов вооруженных сил составляли тогда корейские коммунисты.

Тун Чанжун рекомендовал при создании армии определить подходящие формы и методы, направленные на укрепление солидарности с китайскими коммунистами, предусматривающие взаимную поддержку и дополнение. Такие меры, продолжал он, принесут пользу обеим сторонам – как корейской, так и китайской.

Нашу инициативу об объединении отрядов АНПА и переформировании их в крупную революционную армию активно поддерживал и посланец Коминтерна Пань, который считал этот курс правильным и соответствующим линии Коминтерна.

Все здравомыслящие люди – начиная от Рян Сон Рёна, возглавлявшего вместе Ванцинский батальон, и кончая Чу Чжином, ставшим впоследствии командиром 1-й отдельной дивизии Народно-революционной армии. Тун Чанжуном из Восточноманьчжурского Особого комитета партии, посланцем Коминтерна Панем – пришли к полному единству мнений в понимании курса на слияние отрядов АНПА и переформирование их в крупную революционную армию. И по вопросам выбора названия будущих объединенных переформированных вооруженных сил и определения их характера они, в общем-то говоря, стали на одну с нами точку зрения.

В марте 1934 года мы официально наметили курс на преобразование АНПА в Корейскую Народно-революционную армию. Эта мера соответствовала как целям нашей борьбы, так и характеру политических сил, борющихся за осуществление этих наших целей.

Вначале АНПА называлась в ряде районов Восточной Маньчжурии Рабоче-крестьянским партизанским отрядом. При определении характера вооруженного отряда это название односторонне подчеркивало классовую сторону. Оно не соответствовало характеру корейской революции, первоочередной задачей которой было не социальное, а национальное освобождение и достижение независимости страны. Оно не соответствовало также характеру революции на Северо-Востоке Китая, проводимой китайскими коммунистами.

В качестве подготовки к переформированию АНПА в КНРА корейские коммунисты в Восточной Маньчжурии совместно с коммунистами Китая начали преобразовывать партизанский батальон каждого уезда в полк. Итак, в Цзяньдао партизанские вооруженные силы насчитывали в общей численности пять полков.

Каждый полк имел соответствующие органы: политотдел, штаб и интендантскую службу. Первый призван был осуществлять партийное руководство партизанскими отрядами, второй – ведать оперативными делами, разведкой и связью, третий – заниматься обеспечением обмундированием, продовольствием и медицинским обслуживанием. Ванцинский полк стал первоосновой полковых формирований вооруженных сил в Восточной Маньчжурии, первым из всех детищ первого этапа подготовки к перестройке АНПА в КНРА.

Задачей второй стадии подготовительной работы было построение дивизионной системы. Необходимость создания дивизии мы крайне остро ощущали в ходе боевых операций в Мацуне. Сопротивляться силами двух рот пятитысячным крупным полчищам – такого не было в мировой истории войн. Мы, конечно, небольшими отрядами могли дезорганизовать тылы противника, преодолевая трудности в партизанских районах. Но нас, честное слово, не покидала неотступная мысль; как было бы хорошо, если бы мы имели вооруженные силы на уровне дивизии, не говоря уж о корпусе! В каком приподнятом настроении мы бы оказались, если бы у нас имелись многотысячные формирования, которые бы крупными отрядами вели бой при поддержке артиллерии! Организация дивизии стала величайшей задачей, не терпящей дальнейшего отлагательства. Да это и было понятно – каждый из уездов уже имел полк и его боевые силы росли убыстренными темпами.

Наша задача была такова: первым делом создать в системе КНРА две дивизии и один отдельный полк, а затем после закрепления достигнутых успехов создать еще несколько дивизий. Поставив перед собой такую задачу, мы решили создать одну дивизию из полков Яньцзи и Хэлуна, другую-в основном из полков Хуньчуня и Ванцина. Переформирование АНПА в КНРА сопровождалось рождением нового руководящего партийного органа – Партийного комитета КНРА. Ему отводилось большое предназначение – направлять не только парторганизации вооруженных сил, но и местные. И это понятно, ибо без вооруженной гарантии местным партийным организациям трудно было защищать и сохранять самих себя. До этого, как известно, местные партийные органы руководили также и парторганизациями в вооруженных отрядах.

Перестройка АНПА в КНРА прошла в сжатый срок – с марта по май 1934 года. Узнав о переформировании армии, жители партизанских районов, как бы соревнуясь, не жалели ничего для оказания помощи армии и повсеместно готовили торжественные мероприятия.