Текст книги "Американский демон (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Я отвела взгляд, чувствуя, как внутри все скисает. Трент достал из бумажника фиолетовую ленту, тщательно разгладил складки, прежде чем накинуть ее на шею. Маленькое эльфийское украшение превратило его из богатого бизнесмена в нечто опасное, и мое дыхание участилось.

– Ты часто вытаскиваешь души из живых? – сказал Ходин, придвигаясь ближе.

– Не потому, что я этого хочу, – сказала я, а затем подпрыгнула, когда Трент взял меня за руку. Его волосы были растрепаны, а глаза сияли. Мел украшал его пальцы, делая его все более далеким от своего обычного спокойствия в зале заседаний. Он снова был моим эльфом-военачальником, и я любила его за это.

Почувствовав это, он ободряюще сжал мои пальцы, затем встал на магнитный север. Я с беспокойством оглядела спираль. У нее была огромная сила притяжения, когда-то вызванная памятью и волей… барабаном и песней.

– Без шляпы, – сказал Трент, одарив меня нервной улыбкой, когда коснулся своих волшебно-статичных волос, чтобы пригладить их. – Но думаю, что Богиня все равно поможет. Она любит проказничать.

И это озорство с большой буквы «О», подумала я, когда Трент закрыл глаза и начал гудеть.

Древний звук накрыл меня теплой волной, шокирующий и неожиданный. Я уставилась на него, мои ладони внезапно вспотели. Я бросила взгляд на Ходина, чтобы посмотреть, заметил ли он, и покраснела.

Стон Лэндона превратился во всхлип, его глаза расширились, когда спираль начала светиться слабым колебанием энергии лей-линии. Она пронзила меня, покалывание усилилось, когда я ощутила проклятие как своими чувствами, так и чувствами Трента, благодаря проклятию Ходина.

Высокий и неподвижный, Трент стоял, его губы и грудь двигались, когда он выдыхал первозданный звук. Он исходил от него, не увязываясь с его прямой осанкой, испачканным грязью костюмом и даже новой щетиной на щеках. Я попятилась, собираясь с духом, чтобы противостоять рожденному проклятием притяжению его голоса. Мне всегда нравился голос Трента, но на этот раз меня привлекло проклятие. Я была более восприимчива к этому, чем большинство, потому что однажды уже была потеряна из-за этого.

– Ты не можешь так поступить со мной! – прохрипел Лэндон, глаза которого затуманились от ужаса. – Я – дьюар!

Голос Трента перешел на монотонное пение. Я почти могла различить слова. Они порхали в мыслях, как мотыльки, и я старалась не обращать на них внимания, чувствуя, что если буду слушать слишком внимательно, то заблужусь. Его слова подтолкнули спираль к более яркому, жемчужно-белому свету, и, учащенно дыша, я отступила еще на один шаткий шаг. Прикосновение к спирали сейчас было верной смертью.

Я подняла пальцы, чтобы коснуться теплого символа Ходина на моей груди. Он держал меня в опасной близости от магии Трента. Это было так, как если бы стены церкви таяли, оставляя меня в дымке полуночи, которую я никогда не видела, но помнила через проклятие, которое он творил.

А потом… началось воспоминание о барабанах.

Лэндон застонал, его глаза закатились и он начал дрожать. Древний звук был ненастоящим. Это было эхо из прошлого, вызванное к жизни голосом Трента, проникшим в далекую историю, чтобы найти изначальное проклятие. В нем говорилось о скрытых мшистых долинах, где проходили лей-линии, о звездных ночах без луны и об эльфах, которые собрались, чтобы объединить свою магию в злых, агрессивных, ужасных деяниях. Это была сила настолько великая, что она была потеряна, чтобы спасти мир. И когда барабаны били, я была там. Я видела это. Я чувствовала запах мягкой травы под ногами, чувствовала ветер, который заставлял листья шептать, ощущала силу земли, делающую меня единым целым с ней.

Я барахталась, когда сила обволакивала меня, делая все меньше и больше, требуя, чтобы я отпустила и двигалась дальше. Стала чем-то другим. Стала единым целым со смертью.

Мое сердце колотилось в такт ударам барабана. Испугавшись, я попятилась, прямо на Ходина.

Его рука обхватила мои бицепсы, крепко удерживая.

– Ты однажды прошла по спирали и выжила, – сказал он, будто не верил мне раньше, и я кивнула, сосредоточив внимание на светящихся линиях, подталкивающих меня вперед, к смерти. Мне было все равно, знал ли он, что я напугана.

Я чувствовала это раньше. Приманка была безошибочной. Барабаны звучали в голове и в сердце, ритм был знакомым, когда они пытались заставить мой пульс соответствовать ему. Я изо всех сил старалась дышать неровно и беспорядочно, все, что угодно, лишь бы не противоречить силе, которую создавал Трент. Однажды он сделал это со мной из любви, чтобы дать моему телу время восстановиться после жизнеобеспечения, и мои глаза обратились к бутылочке для младенцев, все еще стоявшей на бильярдном столе, когда песня Трента проникла в меня, приглушенное тепло, обещающее помощь, конец раздорам. Это дало бы мне все, если бы я послушала.

– Никогда, – прошептала я. Я еще не закончила. Меня не ждал покой.

– Рейчел? – сказал Бис, широко раскрыв красные глаза. И когда наши взгляды встретились, он подлетел ко мне. Я вздохнула с облегчением, когда его ноги сомкнулись на моем плече, его легкий вес и острые ногти прижали меня к земле. С шокирующим звоном туман в моем сознании рассеялся, и барабаны смолкли.

– Спасибо, Бис, – сказала я, рискнув взглянуть на Ходина, стоящего позади меня.

– Вытащи меня отсюда. Нет. нет! – молил Лэндон, крича от страха, когда его кожа начала светиться… душа покидала его. – Пожалуйста, нет! – закричал он. – Отпусти меня! Я перестану пытаться уничтожить Трента. Я оставлю тебя в покое. Я сделаю опровержение. Что угодно!

Но было слишком поздно, и я сглотнула, радуясь, что стояла между Ходином и Бисом, когда Трент творил свою ужасную магию. Слава Богу, Зака здесь нет, подумала я, когда Лэндон, из которого вытаскивали душу, начал кричать в агонии.

– Я не умер! – пронзительно закричал он высоким голосом. – Трент, я не умер!

Это единственный способ вытащить баку наружу, подумала я, уставившись на него. Боже, прости меня, Лэндон.

Но потом его глаза выпучились, и его пронзительные, жуткие крики раздавались снова и снова. Его тело было затуманено фиолетовым, черным и зеленым. Это было то, что осталось от его ауры. Его душа последует за ним.

Во рту у меня пересохло, и Ходин тихо выругался. Соблазн барабанов исчез, затерявшись в ужасающих звуках, издаваемых Лэндоном, когда его душа была вырвана из него. Хорошо, что мы в моей церкви, подумала я, когда Бис еще сильнее прижался ко мне, прижав уши к костлявому черепу. Вероятно, это было единственное место в Цинциннати, где никто не позвонил бы в ОВ, если бы услышал такой ужас.

Какой жизнью я живу?

– Работает, – прошептал Ходин, не сводя глаз с Лэндона. – Я думал, ты преувеличиваешь. У него действительно есть навык.

Да, у Трента был навык. И драйв, и смелость вытащить душу из еще живого тела. Все было по-другому, когда он освободил мою. Я хотела уйти, доверяя Тренту, чтобы он сохранил мне жизнь и вернул мою душу в тело, когда оно будет исцелено. Но это? Это делалось не по любви, и я подумала, что меня сейчас вырвет, когда Лэндон закричал от боли, его кожа засияла восходящим голубым и зеленым.

– Ты, мешающее демоническое отродье, – прохрипел Лэндон, желчь в его голосе шокировала меня. – Я должен был быть лидером дьюара!

У меня перехватило дыхание. Вот в чем дело, подумала я, а потом подскочила от пронзительной агонии Лэндона. Его глаза были устремлены на меня с ненавистью, и он больше не мог говорить.

Трент стоял решительно, его голос был тверд, когда он требовал повиновения. Затаив дыхание, я в ужасе наблюдала, как Лэндона начало сильно трясти. Душа вырывалась из него волнами зеленого, синего и фиолетового в такт барабанам, которые больше не тянули меня. Черная дымка облепила его, завитки спиралью поднимались вверх, пытаясь удержать их вместе. Это был баку, и мои губы приоткрылись. Я могла это видеть. Здесь было так много несфокусированной энергии, черпаемой из линий, как статические помехи, что баку светился черным.

А потом крики Лэндона прекратились. Что в некотором смысле было чуть ли не хуже.

Ходин удивленно выдохнул, когда душа Лэндона поднялась из его содрогающегося тела, глаза мужчины были прикованы к его душе, даже когда он задохнулся и умер. Баку вцепился в него, как будто хотел утащить обратно вниз, а затем с треском отпустил, и баку и душа Лэндона вырвались на свободу.

– Rhombus! – воскликнула я, протягивая руку и описывая свободный круг над черной дымкой баку.

Трент споткнулся, его рука потянулась за поддержкой. Линия пронизывала меня, и я брала все, что она могла дать, не желая, чтобы шар, теперь висящий над спиралью, потерпел неудачу, потому что меня было недостаточно. Внутри него я видела искавшего выход баку.

– Получилось! – потрясенно сказал Ходин, когда солнце окрасило внутреннюю часть моего круга в черный цвет.

Мне было все равно. Меня больше заботила душа Лэндона, свободная и ничем не скованная. Затаив дыхание, я наблюдала, как она поднимается одна, дрейфуя, словно неуверенная. Если мы потеряем его сейчас, Лэндон умрет; я не могу удержать баку и душу Лэндона одновременно.

– Сожми пузырь, – загипнотизировано сказал Ходин. – Черт возьми, моя дама, ты собираешься это сделать.

Трент сжал челюсти, сгорбил спину, когда его измученный взгляд метнулся ко мне.

– Уменьши его! – настаивал Ходин, но душа Лэндона все еще была свободна, и я усилила хватку на линии, когда Трент возобновил заклинание, чтобы заманить его душу коснуться одной из спиралей, прежде чем она просто… двинулась дальше. Мое горло сжалось, и у меня заболел живот, но, наконец, душа Лэндона коснулась крайнего кольца спирали и со вспышкой света промчалась по меловым линиям, чтобы исчезнуть в Лэндоне с мягким и тихим грохотом.

Я ждала, затаив дыхание. Грудь Лэндона на полу шевельнулась. Облегчение обрушилось на меня, сокрушая, и я схватила Биса за ногу, заливаясь слезами. Мы его не убили. Лэндон все еще был жив.

– Вы, дураки, уменьшите его! – воскликнул Ходин, и Трент поднял глаза, затуманенные от произнесения заклинания. – Разлейте по бутылкам! Если подождете, он найдет выход.

Побледневший Трент подошел, чтобы присоединиться ко мне. Его рука была влажной, когда скользнула в мою.

– Давай покончим с этим, – прохрипел он, и я поняла, чего это ему стоило. Крики Лэндона будут преследовать нас обоих.

Я взяла детскую бутылочку в руку, и мы вместе начали сжимать круг. Лей-линия, проходящая через нас, начала нагреваться, и сфера, парящая над исчезающей спиралью, засияла странным пурпурно-золотым мерцанием. На одном дыхании она стала размером с пляжный мяч. Еще один удар сердца, и оно стало размером с грейпфрут. Но чем меньше оно становилось, тем труднее было его удерживать, и тем сильнее лей-линия жгла мой разум.

Борясь, я почувствовала, как мое тело нагрелось. Мои синапсы начали опаляться, когда мы вращали сферу перед нами все туже и туже, все меньше и меньше. Мое дыхание вырвалось с хрипом, и я задержала его. Моя рука в руке Трента похолодела.

– Трент?

– Я в порядке, – выдавил он сквозь стиснутые зубы, но это было не так, и в момент моего отвлечения пузырь вернулся к своему первоначальному размеру… и исчез.

– Трент! – воскликнула я, когда он рухнул в мои объятия. Я изо всех сил пыталась удержать его, когда мы оба упали на старый дубовый пол. Моя грудь горела от символа Ходина, когда я притянула Трента к себе, и Бис взлетел, шипя на дверь. Кто-то вошел, но Трент… Трент был без сознания. Я больше не могла чувствовать лей-линию через него. Проклятие Ходина не работало, если один из нас был без сознания.

– Это слишком для него, – сказал Ходин, проследив взглядом за Бисом до двери. – Он потерял сознание, и ты потеряла контроль над своим кругом. Два демона могли бы это сделать, но не эльф.

– Трент? – Я села на пол в церкви и погладила его по щеке. – Трент! – Я поднял глаза, не видя баку. Черт возьми, мы вернулись к исходной точке.

– Это все, что мне нужно было увидеть, – сказал Уист из вестибюля, и я вскинула голову.

Мы устали. Мои глаза сузились, когда за ним последовали пять агентов Ордена, все в черном и все с мерцающими жезлами в руках. Еще двое вошли сзади. Гленна среди них не было, и я почувствовала некоторое удовлетворение. Бис раздулся до размеров ротвейлера, шипя, как безумный кот, когда пытался не пустить их… безуспешно. Мягкосердечный ребенок не причинил бы вреда ничему, кроме случайного голубя на ужин, и они это знали.

– Когда ОВ сказал мне, что в церкви произошел взрыв, это было не то, что я ожидал найти, – сказал Уист, глядя на Трента, обмякшего в моих руках, но меня больше интересовали окружающие нас мужчины и женщины. Амулет Уиста начал глушить мою связь с линиями, выводя меня из себя.

– Убирайся из моей церкви, – сказала я, вытягивая линию, как будто это был солнечный свет. Но чем больше я собирала, тем меньше оставалось, и я наконец отпустила ее, ненавидя этот амулет и уставилась на него.

Уист жестом велел им взять нас, и я вскочила на ноги, схватив Трента под руки и отступив, чтобы найти стену. Ходин исчез, исчез, как трусливый демон, которым он и был. Бутылка стояла на полу, и я взяла ее. Не то чтобы это принесло бы мне сейчас какую-то пользу.

– Черт возьми, Трент, проснись! – крикнула я, мой пульс подскочил, когда он открыл глаза.

– Я должен был стать лидером дьюара, – сказал он, и я в ужасе отпустила его.

Голова Трента с глухим стуком ударилась об пол. Я отпрянула назад, когда он встал, надеясь, что ошиблась. Но это был не Трент. Не совсем. И мое сердце упало в пятки, когда его зеленые глаза сузились, сила зала заседаний смягчилась душой, более древней, чем пирамиды. – У меня есть то, что я хочу, – сказал он Уисту, вставая, и я вздрогнула от странного акцента в том, как он произносил гласные. – Оставь меня в покое, и я оставлю в покое тебя.

«О, Боже. Баку заполучил Трента», – подумала я, когда Бис приземлился мне на плечо, опустив уши, пристыженный тем, что не убрал Орден. Трент потерял сознание, и его забрал баку. Ходин сказал, что аура Трента была такой же потрепанной, как и у меня, что он отбивал атаки. Но я не думала… Я никогда не загадывала…

– Перемирие? – издевался Уист, держа в одной руке светящийся стержень, а другая лежала на прикладе его расстегнутого пистолета, когда нас медленно окружали. – Все не так просто. – Уист вопросительно посмотрел на агента, проверяющего пульс Лэндона, и жестом велел ему подтащить его к двери, когда мужчина пожал плечами. – Морган, забирай свою горгулью и убирайся с дороги, или ты тоже станешь зомби.

«Трент – зомби?» – подумала я, когда кольцо агентов прошло мимо меня и начало сжиматься вокруг настороженного Трента. Маловероятно.

Трент внезапно бросился к последнему оставшемуся окну, резко повернувшись назад, чтобы избежать прикосновения одной из этих светящихся палочек. Зарычав, он бросил шар несфокусированной магии, затем бросился к отверстию, но отступил, когда его остановили другие агенты. Загнанный в тупик, он выругался словами, которые, казалось, сгустили воздух. Сила стекала с его пальцев, пока мы не сосредоточились на нем, его руке, держащей этот светящийся амулет. Разозленный, Трент отступил, его связь с лей-линиями была отключена. Шаг за шагом они сжимали круг, светящимися дубинками оттесняя его назад.

Это было похоже на охотников вокруг льва, и я с отвращением коснулась лап Биса на своем плече.

– Что нам делать? – сказал Бис, и я искоса взглянул на агента, все еще стоявшего рядом со мной.

– Найди Дженкса. Расскажи ему, что случилось. Я закончу здесь, – сказала я, запуская его.

Агент двинулся, но недостаточно быстро, и я замахнувшись ногой, ударила его по голове, отбросив в стену и страну грез. Когда я обернулась, Бис исчез.

Я медленно вздохнула и оглядела церковь. Орден заставил Трента кружить, их выкрикиваемые слова заставляли его вздрагивать и дергаться. Превращение его в передвижную тюрьму для баку не должно было произойти, и когда Уист шагнул вперед, нащупывая то, что должно было быть проклятием, чтобы превратить его в зомби, я запаниковала. Но когда я потянула лей-линию, она проскользнула сквозь меня, как вода. Как я могла разрушить его магию, когда чем больше я брала из линии, тем меньше у меня было?

Богиня, подумала я, страх и волнение превратились в густую кашицу надежды. Если я не могу подключиться к линии, я получу энергию прямо из источника.

– Ta na shay, – прошептала я, боясь, что она услышит меня, боясь, что она не услышит, и с трелью дикой магии просочилась струйка силы, сверкающая и незапятнанная. Мистики никогда не были далеко от меня, глаза Богини всегда смотрели, даже если они больше не узнавали меня.

Уист развернулся, держа одну руку на зомби-проклятии, другую на амулете, пытаясь ослабить мою хватку на линии. Но я не получала свою энергию от линии. Я получала ее от Богини, и я заправила свои заполненные статикой волосы за ухо. Ее мистики не узнали меня. Я была в безопасности. Я послала молчаливую благодарность Ходину, а затем прокляла его за то, что он оставил меня здесь одну.

Мои глаза сузились на Уисте. Он сжимал амулет, как будто это был спасательный круг. Это должно было уйти.

– Ta na shay, – сказала я на этот раз громче, и смех Богини зазвенел в моей душе, пугая, когда потекло больше силы, неконтролируемой и нарастающей. «Как смеет один думать, что он может остановить моих мистиков?» наводнилось в моих мыслях, пугая меня до чертиков.

«Ta na shay!» – мысленно закричала я. «Увидь меня, услышь меня. Одолжи мне свое мастерство». – Я перевела дыхание. – Sisto activitatem! – крикнула я и, щелкнув пальцами, швырнула заклинание Уиста обратно в него.

Уист вскрикнул, когда серебряный медальон разбился во вспышке света, затем сорвал с себя амулет, гасящий линии, и бросил его. Тот скользнул к мусорному баку, и со свистом серебряное пламя поднялось, чтобы лизнуть потолок.

Взволнованная, я выпрямилась во весь рост, мои волосы превратились в статический ореол из мистиков Богини. Хватка Уиста на линии была разорвана, и Трент удовлетворенно вскрикнул, когда сила хлынула в него. Волосы растрепались, глаза загорелись, он оттолкнул агентов назад, сила капала с его пальцев, когда он взвыл от восторга. Моя улыбка исчезла. Мне придется разбудить его, чтобы дать ему хотя бы шанс вышвырнуть баку вон.

– Ta na shay, non sic dormit, sed vigilat! – закричала я, вытянув руку, и направила огромное количество сырой энергии через себя, сверкая, когда она приняла оттенок моей ауры вместе с моим намерением. Это было эльфийское заклинание пробуждения, которое Триск написала на полях своего дневника, и оно вырвалось из моей руки видимой волной. Это либо разбудит его, либо убьет.

Это поразило их всех, повалив Ордена и Трента на пол, впечатав их в стены, где они застонали и замерли. Свет погас, и пламя в мусорном баке заколебалось, прежде чем вернуться еще ярче, чтобы осветить святилище резким свечением, испорченным новым дымом. Мои уши онемели, но сердце подпрыгнуло, когда Трент застонал, держась за голову, когда сел. Он проснулся, и я ахнула, почувствовав, как линии во мне удваиваются. Проклятие Ходина действовало.

Запах был грязным туманом, поднимающимся от Трента, и я вскинула руку.

– Rhombus!

Мой круг замкнулся вокруг него, тяжелый и толстый. Баку отшатнулся, его черная тень уперлась в новую тюрьму. Я чувствовала это через энергию, которой я его связала. Я подбежала к Тренту, и подтянула его, чтобы он сел у стены.

– Трент? Трент! – спросила я, когда Уист и его люди начали шевелиться, а затем дала ему небольшой толчок сырой энергии лей-линии.

Он подскочил, его рука потянулась к голове, когда его глаза открылись.

– Получилось? – сказал он, и облегчение затопило меня при виде выражения надежды в его глазах. Это был он.

– Пока нет, – сказала я, но моя надежда на то, что Трент сможет помочь мне разлить вино по бутылкам, пошатнулась. Я не могла сделать это в одиночку.

«Или могла?» – подумал я, представляя, как в моей памяти всплыл лукавый смешок. Я посмотрела на свои руки, дрожа от слабого чистого свечения, играющего вокруг них, как вода, там, где они касались Трента.

У меня есть идея. Мой взгляд упал на пойманного баку. Я отпустила Трента и попятилась.

– Оставайся здесь, – тихо сказала я. – Возможно, я ударила тебя слишком сильно, и я хочу кое-что попробовать.

Трент вскинул голову.

– Э, Рейчел? – предупредил он, но я уже встала между ним и тремя агентами, которых Уист не послал тушить пожар. Я могла бы справиться с тремя.

«Я хочу загнать его в бутылку», подумала я, глядя на баку, пойманного в ловушку моего круга, висящего в святилище, как крошечное затменное солнце. «Помоги мне. Одолжи мне свое мастерство». Но я не была уверена, что Богиня слушает, когда взяла бутылку с того места, где ее сбил взрыв, осторожно переступая через сонную спираль, чтобы установить ее в центре. Трент и я, возможно, не смогли бы уменьшить круг настолько, чтобы поместить баки в бутылку, но он не смог бы вырваться из спирали, если бы был в моем пузыре. Верно?

– Черт бы тебя побрал, Морган! – крикнул Уист, прижимая руку к окровавленному носу и отворачиваясь от огня в мусорном баке. – Что ты делаешь?

– Импровизирую, – сказала я, взглядом приказывая Тренту держаться подальше, пока я осторожно выбиралась из спирали. Ходин хотел, чтобы я заступилась за него. Всему коллективу нужно было показать, что они могут доверять Богине. Теперь я должна была довериться ей.

– Это не сработает, – сказал Уист, как будто я была глупа, и, ухмыльнувшись ему, я протянула истекающую магией руку, воспоминание о полуночных барабанах эхом отозвалось в моей душе.

Слова, призывающие спираль, были в моем сознании, выжжены в самой моей душе. Проклятие Ходина согрело меня, и я увидела, как Трент коснулся своей груди, понимая, что он тоже это почувствовал.

– Tislan, tislan, ta na shay, cooreen na da, – напевала я, и с трелью дикой магии спираль вернулась к жизни, когда ее наполнила необработанная энергия Богини. – Tislan, tislan, ta na shay, cooreen na da! – потребовала я, доверяя ей. «Увидь меня. Одолжи мне свое мастерство».

– Что за черт? – Уист сделал шаг вперед, и Трент встал, пошатываясь, но решительно, предупреждая его не вмешиваться. Я была демоном. Я была песней, под которую танцевали линии. Я была мечом, которым владел разрушитель миров, чтобы создать реальность из ничего. Барабаны били для меня, и я наслаждалась ими, дико танцуя в ночи. С вниманием Богини я могла сделать все, что угодно.

– Ты – дура! – воскликнул Уист, не сводя глаз со светящегося шара. – Все, что ты сделала, это освободила его!

Два человека, пытавшиеся потушить огонь в мусорном баке, заколебались, и огонь со свистом взметнулся вверх, осветив святилище странным дымным свечением.

– Tislan, tislan, ta na shay, cooreen na da, – пропела я, и спираль засветилась ярче, соперничая с новым пламенем, ползущим вверх по стене церкви. А потом я взорвала шар с баку в светящуюся спираль.

– Уберите этот огонь, – потребовал Уист, затем повернулся, чтобы посмотреть. Когда пузырь задрожал, радуги ауры пересекли земной шар, а баку искал спасения. Я затаила дыхание, когда сила спирали надавила на меня, дикие барабаны в темноте, сила, леденящая вены. Но баку не имел надо мной власти. Я была барабанщиком. Я была музыкой. Я была словами.

«Вперед», – подумала я, когда баку прошел по спирали и с тихим хлопком исчез.

Восторг пронесся сквозь меня.

– Дело сделано! – воскликнула я, поворачиваясь к Тренту. – Он двинулся дальше! Трент, мы сделали это!

Он стоял, прислонившись к стене, с горящими глазами, преисполненный гордости и любви. Он сделал шаг ко мне, протягивая руки.

А потом меня толкнули сзади, когда бесшумная волна вырвалась из спирали, заставив бутылку закружиться по полу и сбив меня с ног. В панике я с глухим стуком ударилась о старый дуб.

– Нет! – ахнула я, когда повернулась, чтобы посмотреть, чувствуя себя преданной, когда баку выплыл из бутылки, как темная тень, снова свободный. – Я просила тебя о помощи. Я просила! – крикнула я, снова перекрывая баку, и он ударил по окружающему кругу. Черт бы ее побрал. Я думала, она поможет. Я думала, это сработает!

– Я же говорил тебе, – сказал Уист, когда его люди снова начали кружить вокруг нас. – Ты не можешь разлить его по бутылкам. Ты же не думаешь, что мы это не пробовали? Ты можешь потратить весь день, ловя его и бросая туда, но он не останется. Ты не можешь управлять баку, если он не привязан к душе.

– Тогда я подержу его, – сказал Бис, внезапно спрыгнув со стропил.

– Что? Нет! – крикнула я. Но Бис подхватил бутылку, взмахнув крыльями, и осторожно поставил ее в центр спирали. – Бис! – крикнула я в ужасе, и с печальными глазами он прижал светящийся шар к груди и… коснулся светящейся спирали.

– Нет! – вскрикнула я, когда он рухнул на пол. Затем я пригнулась, задыхаясь, когда прикрыла глаза от ослепительной вспышки света и звука, которая пронеслась по спирали и исчезла.

«Теперь сделано», – самодовольно послышалось мне в голове.

– Нет, – прошептала я, поднимаясь с корточек и освобождаясь от хватки Трента. Бутылка, вращающаяся в центре, замедлилась и замерла. Моя сфера исчезла. Спираль не обладала никакой силой. Бис лежал рядом с ним, раскинув крылья, одной рукой касаясь несуществующего символа. Пока я наблюдала, Бис вздрогнул и замер.

Боже, нет.

– Бис! – Я подбежала к нему, огибая цепких агентов. Потрясенная, я упала на колени и подняла его легкое, как у птицы, тело. Он исчез. Его душа исчезла. Он дышал, но когда я открыла второе зрение, ауры не было. Он исчез!

Мой взгляд упал на бутылку, слабо светящуюся в центре. Не Бис. Только не Бис!

Я повернулась к Уисту, моя грудь горела от гнева, когда он шагнул вперед, чтобы взять бутылку.

– Где баку? – спросил кто-то, и я встала с Бисом на руках, отгоняя людей от нас одним своим взглядом. Что сделал Бис? Почему?

– Разве не в Каламаке? – спросил кто-то еще.

Бис испускал свой последний вздох, и я крепко держала его.

– Я здесь, – сказала я, хотя меня уже никто не мог услышать. – Я с тобой, здесь, в конце. Ты не одинок, – сказала я, проделав то же самое, что и со своим отцом. И все же он сделал еще один вдох, его кожа посветлела до жемчужно-белого цвета.

– Я не баку, – услышала я, как холодно сказал Трент. – Серьезно. Разве ты не видел, что произошло?

Уист приподнял голову Трента, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Я не могу сказать, – сказал он.

Трент оттолкнул его.

– Я не баку! – крикнул он. – Он был в пузыре, и Бис… – Трент запнулся, и мои глаза наполнились слезами. – Рейчел. Мне так жаль.

– Баку в бутылке, – прошептала я тихим голосом, чтобы он не сорвался. – Он там, с Бисом.

Мы направились к спирали. Я пошатнулась, подхватила бутылку и прижала ее к себе, зажав между собой и Бисом.

– Это мое, – предупредила я, потянув за лей-линию, пока мои волосы не начали плавать. – Ты хочешь войны со мной, Уист? Вот как это нужно сделать. Это мое!

– Э, – сказал Уист, не сводя глаз с бутылки, и ярость пронзила меня каскадом.

– Это мое! – крикнула я, и агенты, тушившие последние остатки огня, посмотрели на нас. – С меня хватит этого со всеми вами! Если ты не собираешься меня слушать, прекрасно. Но держись, черт возьми, подальше от моего города! – Я посмотрела на Трента, мое зрение внезапно поплыло. – Я… мне нужно идти. – Дрожа, я направилась к двери. Рука Трента скользнула вокруг моей талии, и я быстро заморгала, слезы текли, хотела я этого или нет.

– Сэр? – спросил кто-то, и я напряглась, когда кто-то в противоугонном снаряжении шагнул, чтобы преградить мне путь.

– Пропустите ее, – сказал Уист. – Не забудьте о Лэндоне. Кто-нибудь, позвоните в дьюар.

Мне было все равно, но мужчина передо мной пошевелился со вздохом облегчения. Надо мной, высоко на шпиле, я слышала плач горгулий в поднимающемся дыму, их стенания эхом отдавались, как гром, между холмами, окружающими Цинциннати. Это была семья Биса: его отец, его мать, его братья и сестры и стойкая девушка-горгулья, которая когда-то надеялась разделить с ним свою жизнь до того, как он связался со мной. Каким-то образом они узнали, что разрушитель миров сохранил свой меч и покинул нас. Бросил нас всех.

– Рейчел? – прошептал Трент, и я покачала головой, опираясь на него, когда мы вошли в открытую дверь и спустились по ступенькам. Хотя он все еще дышал, Бис был мертв. Он сделал это, чтобы спасти меня. Я не могла с этим жить.

Но я должна была.