Текст книги "Американский демон (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Глаза Гленна были прищурены, и он выглядел ужасно.

– Тебе нужно остановиться, – сказал он, сгорбившись, пятясь к двери. – Им не нравится, что у тебя такая тесная связь с Богиней.

– Мне тоже, – кисло сказала я, подпрыгнув, когда Трент обнял меня рукой за талию.

Гленн попятился к двери.

– Заляжешь на дно на некоторое время? Забудь, что видела меня. Нас.

– Гленн! – донесся со стоянки голос Уиста, и расстроенный мужчина поморщился.

– Я пытаюсь сделать все лучше, – сказал Гленн. – Поверь мне. – А затем он повернулся и побежал к Уисту, нетерпеливо ожидающему рядом с черным хаммером.

– Я действительно доверяю тебе, – прошептала я. Я была зла, но не на него. – Пока, Гленн. – Но он уже ушел, и я обмякла, когда Трент слегка притянул меня к себе.

– Прошу прощения, – сухо сказал Дженкс. – Я хочу посмотреть, не поставил ли капитан Тугая Задница жучок в твою машину.

– Спасибо, Дженкс, – сказал Трент, и пикси выскочил еще до того, как дверь закрылась.

– Это было весело, – сказала я, мне не нравилось, что у меня дрожали колени. Выдохнув, я потянула линию и позволила ей заполнить меня, смывая все беспокойство.

Трент выдвинул стул, и я плюхнулась на него. Он молча сел рядом со мной посреди магазина. На стоянке пыльца Дженкса светилась под машиной Трента прерывистым светом, когда он приходил и уходил.

– Может быть, тебе стоит пересидеть это? – предложил Трент, и я удивленно посмотрела на него искоса.

– Ты тоже? – спросила я. – Почему?

Он пожал плечами.

– Гленн прав. Если Уист решит, что ты представляешь угрозу, он может попытаться посадить тебя в камеру рядом с зомби.

Глава 14

Медленно дыша, я, покалывающими от скрытой энергии линий пальцами, прикоснулась к одной из книг, которые Трент принес из безопасной комнаты в детской для девочек прошлой ночью. Пока я перебирала их, перемещая с одного конца кофейного столика на другой, взошло солнце, заполнило большую комнату, и теперь, когда приближался полдень, начало ускользать. Книга у меня на коленях была демонической и для того, чтобы её прочитать нужен был солнечный свет.

Уставшая, я глубже опустилась на мягкий кожаный диван, стоящий перед никогда не зажигавшимся камином в большой комнате Трента. Само помещение было огромным, высотой в три этажа, с одной стороны которого все окна выходили на бассейн и внутренний дворик. Было необычно тепло, и мне было трудно бодрствовать даже с амулетом бессонницы. Я чувствовала запах готовящегося кофе, божественный, ореховый аромат, доносившийся из жилых помещений на третьем этаже.

Ни Трент, ни я не спали, и после ночи, проведенной за просмотром уродливых проклятий, с меня было достаточно. Единственное хоть сколько-нибудь полезное заклинание, которое я нашла, заключалось в том, чтобы кого-то суметь разбудить, и я переключилась на него.

– Не спи, но бодрствуй, – читала я, переводя с латыни. Это была магия демонов, то есть все, что мне нужно было сделать, это подключиться к коллективу и произнести волшебные слова. – Non sic dormit, sed vigilat, – прошептала я, вздрогнув, когда мое сердце бешено заколотилось, а руки задрожали. Это было все равно, что хлопнуть дверью, и я сняла амулет бессонницы, прежде чем у меня случилась аневризма.

Задержав дыхание от надвигающегося облачка жженого янтаря, я захлопнула книгу. Это был последний, и когда я бросила ее на стопку прочитанных, взгляд упал на мои рукописные заметки. В некоторых книгах теперь были свежие, прикрепленные стикеры, чтобы отметить чары, заклинания или проклятия, которые могли содержать или захватывать источник злой энергии, но, несмотря на то, что библиотека Трента была уникальной, я сомневалась, что все, что я нашла, не было испробовано демонами раньше – попробовано и потерпело неудачу.

Наклонившись вперед, я потрогала тонкую книгу, которая была особенно тревожной. Просто кем была мама Трента?

О, я нашла много магии, целью которой было захватить, но ничто не поддавалось воздействию разумной энергии, как баку. «Как поймать солнечный луч? Другим солнечным лучом?» подумала я, содрогнувшись при воспоминании о разделенных мистиках Богини, некоторые из которых стремились убить Богиню и заставить меня занять ее место, остальные разрывали мой разум, чтобы убить меня, чтобы я не смогла. Последнее, что я хотела сделать, это обратиться за помощью к Богине. Если бы хоть один из ее мистиков узнал меня, я могла бы вернуться к борьбе за наши жизни. Всех остальных они игнорировали, когда мы использовали энергию, которую они сбросили, чтобы изменить законы природы и творить магию, но я была тем, кто первым научил их понимать существование, основанное на массе, а не энергии, и эта память умерла с трудом.

Я выдохнула, сжимая кулак, чтобы выжать остатки скрытой магии, которая впиталась в меня, затем потрясла рукой, чтобы скинуть небольшие трели статической энергии. Большое поместье было пусто без высоких голосов девочек и ответного грохота их отцов. Они вернутся сегодня вечером. Мне не нужно было уходить, но я уйду.

Повернувшись, я достала из кармана телефон, чтобы проверить время. Он зацепил кольцо, которое мне подарил Ходин – тусклое, серебряное с гравировкой, с глухим стуком оно упало на пол и покатилось на солнце, поблескивая, как невысказанное обещание. Нахмурившись, я подняла его, поворачивая, чтобы изучить символы. Оно выглядело кельтским, символы переплетались друг с другом, пока не стало трудно решить, где начинается один и заканчивается другой. «Хорошенькое», подумала я, удивляясь, почему Ходин был так непреклонен в том, что не хотел помогать Алу. Это что-то личное.

«Души», размышляла я, перекатывая колечко между большим и указательным пальцами. Ходин утверждал, что может изменить выражение души. Это навсегда изменило бы выражение моей нейтральной ауры, а не просто на мгновение, как все демоны изменили свои ауры, чтобы путешествовать по лей-линиям. Кроме путешествий по лей-линиям, в текстах демонов или эльфов было очень мало информации о душах.

«Может быть, я поступаю неправильно», подумала я, прищурив один глаз, когда подняла кольцо, чтобы посмотреть сквозь него на крытый бассейн. Ауры, души, души, ауры… Мои глаза закрылись, и я сжала кольцо в кулаке, когда веки начали подергиваться, несмотря на это заклинание пробуждения.

– Рейчел? – издалека позвал Трент, и мои глаза распахнулись. – Бутерброды готовы.

Дерьмо на тосте, я чуть не заснула. Что хорошего в заклинании пробуждения, если оно не мешает бодрствовать?

– Этот кофе пахнет великолепно, – сказала я, снова надевая свой амулет бессоницы, а затем кольцо Ходина… просто для сохранности. Нахмурив брови, я посмотрела на него, тускло поблескивающее на моем пальце. Оно подходило. Как будто оно само себя подогнало.

– Я тоже так думаю. – Выдохнув от удовольствия, Трент поставил хорошо нагруженный поднос на кофейный столик.

Я села, выбираясь из уютной ловушки, в которую превратился диван.

– Ух ты. Ты не просто сделал все это, – сказала я, рассматривая ассортимент сыра, крекеров, фруктов и, да, бутербродов. Там также был отдельный графин с кофе, и именно с этого Трент начал, наливая две кружки ароматного напитка и протягивая мне одну.

– Мэгги подготовила большую часть этого, – признался он. – Я только собрал поднос, пока кофе готовился.

Кружка согрела мои руки, и я, сделав глоток, снова закрыла глаза, на этот раз от удовольствия.

– Идеально, – сказала я, когда кофе начал работать с заклинанием «не спать», чтобы я полностью проснулась.

Я со стуком поставила кружку на стол и наклонилась вперед, чтобы наполнить маленькую тарелку. Трент уже делал то же самое, и мы на мгновение замолчали.

– Ты готовишь лучший кофе, – сказала я, и он улыбнулся, его глаза были особенно зелеными в отраженном свете.

– Ты мне льстишь. – Выглядя довольным миром, Трент опустился рядом со мной со своей тарелкой, и мы оба посмотрели на стопку книг. – Нашла что-нибудь?

– Ничего такого, чего демоны не могли бы попробовать сами в прошлом. – Я вздохнула и откусила кусочек сэндвича. Уист вел себя как придурок, потому не поделился информацией. ОВ вели себя как трусы, игнорируя происходящее, а Ходин был ослом за то, что не отложил в сторону свою обиду и не помог Алу. «Я мертв для него», – эхом отозвалось у меня в голове. То, как он это сказал, подразумевало нечто большее, чем уверенность в том, что он давно умер, как будто Ал отвернулся от него, как когда-то отвернулся от меня. Я знала, каково это, когда кто-то, в ком ты нуждался, бросил тебя из-за того, что ты должен был что-то сделать, чтобы выжить. Прекрати это, Рейчел. Ходин – не родственная душа. Он опасный неизвестный.

– Как удержать что-то, сделанное из энергии? – сказала я, снова потянувшись за кофе, и Трент попытался поймать свою тарелку, когда его равновесие сместилось от моего движения.

– Возможно, круг, который удерживается лей-линией, а не практикующим? – предложил он. – Или поймать его в ловушку в самой линии?

Я подавила дрожь, вспомнив, как застряла на дне лей-линии, сама моя душа была стерта самим временем, пока я не освободилась от этого. Я спасла его так же, как он спас меня. Возможно, именно поэтому он не обратил внимания на свой гнев и… прислушался.

– Я никогда не слышала об отдельном круге, – сказала я, и Трент нахмурился, когда я положила руки на край стола.

– Может быть, поэтому это сработает, когда мы выясним, как это сделать, – сказал он, все еще глядя на мои ноги. – Мы знаем, что Орден однажды поймал его. Уист довольно хорош в том, чтобы отрезать доступ к лей-линии с помощью этого амулета. – Он поднял голову, глаза загорелись. – Как насчет этого? Это энергия, верно? Баку должен быть каким-то образом подключен к линии. Если отключить от неё сможем контролировать его.

Я пожала плечами.

– Демон, с которым я разговаривала, подразумевал, что баку получает свою энергию от людей, которыми он питается, а не от линии. Я все еще думаю, что это как-то связано с аурами. Вот на чем он сосредоточен. – Подумав, я опустила ноги на пол и добавила немного тыквы холодного копчения и винограда в свою тарелку. – Ты ловишь человека на том, чего он хочет, а не на том, что ему нужно. Может быть, мы сможем приспособить то спиральное проклятие, которое использовали, чтобы поймать в ловушку душу Нины.

– Положить его в бутылку с душой? Мммм. – Трент наклонился глубже ко мне, и мой вес переместился. – Не думаю, что спиральное проклятие сработает на том, у кого нет души. Я имею в виду, в этом весь смысл.

Он был теплым рядом со мной, и мое дыхание замедлилось, когда мы оба погрузились в раздумья.

– Прости, что я заполнила наши выходные этим, – прошептала я, придавленная усталостью.

Трент поставил тарелку и притянул меня ближе.

– Не бери в голову, – сказал он, легонько поцеловав меня. – Мы в этом вместе. Кроме того, чем скорее мы во всем разберемся, тем скорее ты сможешь немного поспать. С тобой не очень весело, когда ты устала и раздражена.

Улыбка тронула мои губы, и я прижалась к нему.

– Я не раздражена, – кисло сказала я.

– Нет, это так, и я люблю тебя за это, – сказал он, прижимаясь ко мне своим теплом. Медленно наше дыхание синхронизировалось. Мы вдвоем были совсем одни в этом большом доме, и это было хорошо.

– Должен быть способ, – сказала я, мои мысли вернулись к Алу в добровольном уединении. – В той небольшой информации, которую ты нашел о баку, говорилось, что это была страшилка для эльфийских детишек.

Рука Трента соскользнула с меня, и, наклонившись, он вытащил огромную детскую книгу из-под моего блокнота.

– Что-то вроде благотворного духа, – сказал он, бросив нам на колени прекрасно иллюстрированную книгу и открыв ее на нужной странице. – Тот, кто съедает детские кошмары, чтобы они могли снова заснуть.

Мы вместе смотрели на кружащиеся пурпурно-золотые вихри, парящие над испуганным ребенком в его постели, родители, поддерживающие его, выглядывали из-за двери.

– Конечно, но если бы ты позвал без причины, и кошмар не был достаточно страшным, чтобы заполнить его, баку съел бы тебя. Клянусь, родители иногда бывают такими жестокими. Ты думаешь, может быть, реальность такова, что баку пожирал душу ребенка?

– Какая ужасная, ужасающая мысль, – сказал Трент, но его хмурый взгляд сказал, что он обдумывает это. – Зерно истины в сказке, – пробормотал он, закрывая книгу и бросая ее в стопку. – Напомни мне положить это на запертую полку. Я не буду читать это девочкам.

– Нет проблем. Я дам тебе копию сказок для девочек, которые мне читала моя мама. – Я подвинулась, чтобы освободить ему место, когда он откинулся назад. – Давай посмотрим, что мы знаем, – сказала я. – Гленн сказал, что баку укрывается в течение дня в реальном человеке, которого они еще не могли определить. Демоны сказали почти то же самое, – сказала я, стараясь не упоминать имя Ходина. – Если бы мы могли идентифицировать хозяина, мы, возможно, смогли бы остановить баку, поймав в ловушку того, кто достаточно глуп, чтобы принимать его. – Хозяин, который был в опасности, если верить Ходину. Но я не была уверена, что мне было все равно, если этот человек умышленно посылал баку убивать людей.

– Нам нужен список тех, кто хочет смерти демонов. – Снова Трент наклонился вперед, на этот раз за печеньем, и я сдвинулась на несколько футов вниз по дивану, устав от его движений вверх и вниз. – Это довольно длинный список.

– Нет, если проверишь, кто может знать о баку. – Дерьмо на тосте, это, вероятно, был кто-то из списка рождественских открыток Трента. Сидя почти боком на диване, я ковыряла крекер. – На кого нацелился Баку пока? Где здесь логика?

Кивнув головой, Трент разломил печенье на части, чтобы добраться до начинки.

– Обычные люди.

– Для начала, – согласилась я. – Затем это поразило Ала. В какой-то степени меня. Возможно, баку пытался найти Ала, а остальные встали на пути. – Трент посмотрел на меня с беспокойством, и я заерзала. – Или, может быть, он был слаб после длительного захвата, и ему нужно было набраться сил, прежде чем сразиться с врагом, который знал, как с ним бороться. Дали сказал, что он пожирает душу, оболочку за оболочкой, что подразумевает, требуется время, чтобы полностью уничтожить кого-то, прежде чем он сможет завладеть им.

Ладно, это был Ходин, а не Дали, и я посмотрела на его кольцо, когда сделала глоток кофе.

– Оболочку за оболочкой? – спросил Трент напряженным голосом. – Ты уверена, что это были его точные слова?

Смущенная не только своей ложью, но и тем, что Трент не поймал меня на этом, я кивнула. Но я не хотела признавать, что это был Ходин. Я не боялась его смертельных угроз. Нет, это было то проклятое чувство родства, рожденное из разных, но одинаковых испытаний, которое держало мой рот на замке. Я знала его, его желание принадлежать и страх, который сопровождал это. Рейчел, ты, черт возьми, дура.

– У душ есть оболочки? – спросила я, когда Трент встал и подошел к одной из своих застекленных книжных полок.

– Я бы назвал их слоями, но, да. – Трент стоял ко мне спиной, когда отпирал шкафчик ключом, спрятанным на полке рядом с ним. – Можно видеть это по тому, как развиваются девочки. Почти с каждым днем их эмоции становятся все более сложными, но начинались они очень просто. Дай мне секунду, – тихо сказал он, открыл дверь и просмотрел корешки небольшого раздела, похожего на тематические книги. – Думаю, это оно, – сказал он, выбрав одну книгу из ближайших к началу, снова закрыл и запер шкаф. – Это один из дневников моей мамы, – сказал он, вернувшись и сев рядом со мной.

– Я думала, она была генным инженером, – сказала я, наши головы склонились над пожелтевшими страницами, заполненными аккуратным почерком. Теплое чувство принадлежности шевельнулось, когда тепло нашего тела стало единым целым, и слабый трепет пробежал по мне. Трент был кем угодно: наркобароном, политиком, филантропом, хладнокровным убийцей, изучал магию и науку одновременно. Это был Трент, который мне нравился больше всего, нацеленный на решение проблемы, которую не могли решить другие, где его навыки сочетались так прекрасно, что это было почти преступлением.

– Так и было. – Трент уверенно пролистал страницы. – Но ей пришлось отказаться от своей карьеры после того, как она вышла замуж за моего отца. Это были шестидесятые, и чем более состоятельным ты был, тем больше тебе приходилось приспосабливаться. Она потратила много времени на восстановление утраченной эльфийской магии. Они называли это хобби. Хобби, – сказал он с явным отвращением. – Она работала усерднее, чем кто-либо из моих знакомых, и получила за это нулевую оценку.

– Мммм. Я рада, что мы живем в более просвещенные времена, – сказала я, оценив, как пахнет Трент, когда он возбужден. Корица и сахар. Как печенье.

Не обращая внимания на мои мысли, Трент продолжал перелистывать страницы.

– Она вела дневник с того дня, как начался Поворот, и до самой смерти. Я прочитал их все по крайней мере дважды, чтобы вспомнить ее. О моих братьях и сестрах, пока они не умерли, много чего есть – в основном хорошего; о моем отце – в основном плохого; о ее лошадях – все радостное.

Мои глаза проследили за слабыми морщинками, которые теперь пересекали его лоб. Я и забыла, что у него когда-то были старшие братья и сестры.

– Мне жаль, – сказала я, и он слегка улыбнулся мне, прежде чем вернуться к тексту.

– Она не очень часто упоминает в своем дневнике о своих занятиях магией, что заставляет меня думать, что где-то может быть еще один набор таких. – Его губы сжались в том, что, как я догадалась, было старым раздражением. – В первую очередь она была ученым. Не могу поверить, что она не записала все. Этот вот был через несколько лет после того, как она вышла замуж. – Медленно его улыбка исчезла, когда он перевернул страницу, пробежав пальцем по аккуратному курсиву. – Квен работал на моего отца даже тогда. Думаю, она была бы рада узнать, что у Квена маленькая девочка, названная в честь демона, рожденного ведьмой.

– Меня, – сказала я, притягивая его ближе, желая, чтобы у нас было больше таких вечеров, как этот.

– Вот оно, – сказал он, и я посмотрела вниз.

– Мое сердце болит, – прочитала я вслух, когда Трент промолчал. – И теперь, когда я могу спать, я не могу. Агнент ушел, и это причиняет мне боль больше, чем я хочу признать. Возможно, было бы легче, если бы я знала, что произошло, но он ушел, и осталась только боль. – Волнение пробежало по мне, когда я подняла глаза, но Трент все еще читал. – Это звучит как проклятие забвения. Кто такой Агнент?

– Понятия не имею, – коротко ответил он. – Он не упоминается ни в одном другом томе. Ладно, это то, что я действительно хотел, чтобы ты увидела.

Он перевернул страницу, и я склонилась над текстом.

– Проснулся оттого, что Агнент проделал дыру в стене. Он потянул линию во сне, – я заколебалась, подавляя вспышку страха, – но он казался нормальным, если не считать того, что боялся заснуть. Он говорит, что чувствует себя так, словно его съедают заживо, оболочку за оболочкой. Так устал. Не спал несколько дней. Квен и Кэл встречаются с кем-то, кто говорит, что знает, в ком эта штука спит. Он не позволит мне пойти с ним. Он рыцарственный осел.

– Кэл – мой отец, – сказал Трент, отвечая на мой первый вопрос. – Сокращение от Каламак. Ему никогда особенно не нравилось его имя.

– Какое? – подсказала я.

– Такое же, что и у меня.

Я кивнула, вроде как вспомнив что-то подобное, когда я просматривала его досье ОВ три года назад.

– Думаю, мне бы понравилась твоя мама, – сказала я, проводя пальцем по ее словам. – Эй, некоторые страницы вырваны.

– Ты тоже это заметила, – решительно сказал Трент, но на самом деле это был не вопрос. – «Оболочка за оболочкой» как бы застряла у меня в голове. В то время это не имело никакого смысла.

– Сейчас это тоже не имеет особого смысла, – сказала я. – Ты ведь понимаешь, что это значит, верно? Твоя мать помогла поймать баку в семидесятые годы. Боже, как часто эта штука ускользает? – Я потянулась, чтобы завладеть дневником, но Трент убрал его и закрыл, его настроение было мрачным. – Она говорит, как? – спросила я, когда он встал и пошел, чтобы снова убрать его.

– Нет. Возможно, это на тех недостающих страницах.

Щелчок ключа в замке был громким, и я не могла не заметить, что он положил его в карман, а не обратно на полку.

– Тогда это нам не сильно помогло, – сказала я, когда он сел, примостившись на краю дивана, положив локти на колено, и выражение его лица было задумчивым.

– Однако это доказывает, что эту штуку можно поймать.

– Но не говорит как. – Я положила руку ему на спину, чувствуя как напряглись его плечи. Я наклонилась, надавливая, пытаясь снять напряжение. – Может быть… – Я заколебалась, движение моей руки по нему замедлилось. – Может быть, захват его включает в себя Богиню.

Трент дернулся, на его лице была решительная уверенность.

– Если это так, то ты сидишь в стороне. Я не собираюсь снова терять тебя из-за этой хитрой сучки.

Хитрой сучки?

– Мммм. – Моя рука снова начала двигаться, и его плечи расслабились. – Что там еще сказала твоя мать? О, да. Рыцарственная задница? – Я усмехнулась, когда он нахмурился, добавив: – Не беспокойся об этом. Я не занимаюсь никакой эльфийской магией.

– Хорошо.

Наконец его плечи полностью расслабились, но я не остановилась, просто радовалась, что он был здесь, и я была здесь, и мы делали это вместе.

– Девочки вернутся сегодня вечером, – сказала я, обводя взглядом пустую комнату. Было легко представить их здесь, растущих смелыми в десять, цветущими в пятнадцать, уверенными в двадцать. Выходящей замуж за ученика Дали. Боже, это был странный сон.

Трент повернулся, чтобы взглянуть на часы.

– Еще не скоро.

– Я только имела в виду, что мы могли бы спросить Квена. Он мог бы знать, были ли у твоей матери какие-нибудь другие дневники. Те, которые могли бы объяснить что было на вырванных страницах.

– Он не будет говорить о ней, – сказал он. – Но я буду настаивать на этом вопросе. Это важно. – Он повернулся, взял мою руку в свою, и его глаза расширились, когда он заметил мое новое кольцо. – Где ты это взяла?

– О! – Я ненавидела себя за то, что покраснела, и заставила себя не отдернуть руку. – Э, от демона, который купил мне бессонницу. – Выражение лица Трента напряглось, и, желая заверить его, что здесь нет никаких проблем, я сняла кольцо и протянула ему. – Это кольцо, – сказала я, когда он посмотрел на переплетенную надпись, а затем через отверстие, как и я. – Надень. Поверни. Я предполагаю, что это работает как частное магическое зеркало.

Трент вернул его, и я выдохнула, сама не зная, что задерживала дыхание.

– Похоже на эльфийское, – сказал он. – У этого демона есть имя?

– Трентон Алоизий Каламак, ты ревнуешь? – игриво сказала я, надевая кольцо.

– Чертовски, – признался он, кончики его длинных ушей покраснели.

Улыбаясь, я придвинулась ближе, пока наши бедра не соприкоснулись.

– Он, э-э, знает, как настроить то, как душа выражает свою ауру. Он предложил подправить мою, чтобы баку не нацелился на меня. Я могла бы немного поспать.

– Хм. Я думал, ауры – это женские демонические штуки. – Трент замер, беспокойно пощипывая лоб. – Знаешь… если бы он вернул твое первоначальное выражение, Бис мог бы научить тебя, как прыгать по линиям, – сказал он нерешительно.

– Конечно, и, возможно, мистики могли бы найти меня, – закончила я за него. – Я уже сказала ему «нет», вот почему он дал мне кольцо на случай, если я передумаю. – Я обмякла, подавленная. – Я хочу сначала поговорить об этом с Алом. Узнать его мнение. – Что-то, что может не произойти сейчас. Не с Алом, подумала я, подавляя панику. Он не мог умереть. Не после того, как пережил все остальное.

Все, кто становится для меня важными, умирают.

– Э, Рейчел, может ли этот демон изменить твою ауру во второй раз, если мистики все еще ищут тебя?

Я заставила себя улыбнуться, чтобы Трент не знал, как это больно. Черт возьми, Ходин. Что между тобой и Алом?

– Я так и подумала. Это сжигает меня, Трент, – сказала я, и он взял меня за руку, его пальцы переплелись с моими. – Этот маленький сопляк может изменить душу Ала так же, как и мою, и он этого не хочет делать. Эгоистичная, упрямая тряпка из мха. – Я сдалась и шмыгнула носом, показывая, что я расстроена. У меня было на это право. – Дело даже не в оплате. Он этого не сделает.

– Ты, э, понимаешь, что если бы ты наблюдала, как он меняет твою ауру, вы с Бисом, вероятно, тоже могли бы изменить ауру Ала.

Моя голова дернулась вверх, и я уставилась на Трента, восторг заставил меня выпрямиться.

– Трент, я люблю тебя, – сказала я, притягивая его ближе для поцелуя. – Ты знаешь это?

– Рейчел, насчет Богини… – сказал он, но я уже оттолкнула его и начала крутить кольцо на пальце.

– Я не буду этого делать, если это нельзя повернуть вспять, – сказала я, вставая, осматривая комнату в поисках каких-либо признаков демона, но ничего не было. Мои глаза сузились, а губы сжались. Опустив голову, я снова крутанула кольцо, на этот раз больше. По-прежнему ничего.

– Он не придет, – сказал Трент, и я фыркнула от его явного облегчения.

– Ты, чертово ведро с гноем, отстойный демон! – крикнула я, усталая, раздраженная и чувствующая себя обманутой. – Ты трусливый комок паучьих соплей!

– Может быть, заклинание пошло не так? – Трент протянул руку, и я отодвинулась, не желая, чтобы меня успокаивали.

– Не в этом дело, – почти огрызнулась я. – Он просто не хочет показываться! – Разозлившись, я сняла кольцо и сунула его в карман.

– Как насчет еще немного кофе? – спросил Трент, и звук звона тарелок усилился.

– Не откажусь. – Разозлившись, я упала обратно на диван, когда Трент собрал все, кроме наших чашек, и направился вверх по лестнице. Звук его шагов стал тише, и я уставилась на дымящийся бассейн и вытерла слезу разочарования. Я не собиралась плакать. – Трусливый демон, – прошептала я, – ты провел слишком много времени в качестве вороны.

Затем я нахмурилась, подтягиваясь и вытирая глаза от стука крыльев пикси. Я знала, что лучше не кричать. Дженкс мог слышать меня за полкруга отсюда. Последнее, в чем я нуждалась, так это в том, чтобы он пытался заставить меня чувствовать себя лучше своими дурацкими шутками об отце, отягощенными вульгарностью.

Но это не Дженкс остановился, сверкая черным, над стопкой книг о демонах. Это также был не Джумок, хотя у пикси, стоявшего передо мной, были такие же темные вьющиеся волосы. Джумок никогда бы не смог позволить себе блеск черного золота, вплетенного в ниспадающую мантию, туго стянутую на талии и развевающуюся на ветру от его крыльев.

– Ходин? – сказала я, узнав его. – Ты был здесь все это время? Черт возьми, я же сказала тебе перестать шпионить за мной.

Ходин вскочил, и я вжалась обратно в диван.

– Я не шпионю за тобой. И я не трусливый комок паучьих соплей, – сказал пикси-демон, зависнув прямо перед моим носом. – Скажи это.

– Ты не трусливый комок паучьих соплей, – выпалила я, затем посмотрела на третий этаж, куда ушел Трент, и понизила голос. – Если ты изменишь мою ауру, сможешь ли ты изменить ее обратно?

Пикси Ходин фыркнул, поворачиваясь в воздухе и поднимаясь, как я видела Дженкса сотни раз до этого.

– Я здесь не работаю, – сказал он, и затем мои глаза расширились от внезапного ощущения падения в глубине живота.

– Трент! – беззвучно закричала я, когда Ходин дернул меня в лей-линию, и я стала не более чем мыслью.