Текст книги "Американский демон (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

– Ее красный цвет более резкий. Не сильно, просто острее, – поправился он, когда Ходин произнес слово на латыни, и пламя усилилось.

– Лучше? – спросил Ходин после того, как прошептал что-то еще, сочетая это с жестом лей-линии. – Так?

Бис качнул головой, его хвост обвился вокруг ног, когда красное пламя вернулось к первоначальному оттенку, но каким-то образом… выглядело чище.

– Хорошо, – сказал он. – У Рейчел нет серебра ни в одной из ее внешних оболочек. Ее курс – золотой, красный, синий, фиолетовый и зеленый.

Кивнув, Ходин прошептал еще несколько слов, и мои глаза расширились, когда цвета изменились.

– Почему у меня нет серебра во внешних оболочках? – сказала я, вспомнив, что в аурах Айви и Трента были серебряные искорки.

– Потому что ты не знаешь ценности свободы, – протянул Ходин.

«Но Трент и Айви знают?» – подумала я.

– Фиолетовый цвет Рейчел более зеленоватый, менее интенсивный, – сказал Бис, отвлекая меня. Основным цветом Ли был фиолетовый, но все равно было неловко, поскольку он символизировал здоровенное эго.

– Гордость хороша в меру. Это удерживает людей от того, чтобы наступить на тебя, прежде чем у тебя хватит сил поддержать свой голос, – сказал Ходин, видя мое замешательство.

Возможно, но я все еще вздрагивала, когда он обратил свое внимание на эту свечу, бормоча фразу за фразой, когда Бис качал головой, не удовлетворенный, пока она не встретила какую-то тень, которую я не могла видеть. могла бы наложить проклятие, но я понятия не имела, как он меняет цвета. Черт возьми, это совсем не поможет Алу, и я хмуро посмотрела через стол на Ходина. Он знал это с самого начала.

– Ее зеленый цвет охватывает гораздо более широкий спектр, – сказал Бис, и по жесту Ходина цвет последней свечи стал темнее, почти черным.

– Слишком далеко. – Когти Биса усилили хватку, пока я не услышала, как рвется замша, но они ослабли, как и тон свечи, и Ходин перестал бормотать, когда Бис кивнул, его костяшки крыльев поднялись высоко над головой. – Идеально. – Малыш ухмыльнулся мне, его черная кожа сморщилась от удовольствия. – Это твоя настоящая песня души, Рейчел.

– Спасибо, Бис, – сказала я, протягивая ему руку, и он забрался мне на плечо, где чувствовал себя хорошо.

– Тогда давай посмотрим, получилось ли, – сказал Ходин, снова записывая новую строку латыни на грифельном столе. – Согласна?

Он указал на латынь, и я выпрямилась, помня о постоянно уменьшающейся свече.

– Ut omnes unum sint, – сказала я, молча переводя это так, «Они могут быть одним целым».

И Бис, и я подпрыгнули, когда энергия линии пронеслась через нас, а затем я ахнула, слезы защипали, когда каждая последняя лей-линия над горизонтом внезапно зазвенела в моих мыслях.

– Сработало! – Мне хотелось схватить Биса и подбросить его в воздух, или обнять, или станцевать с ним вокруг дыры в полу. Но я просто сидела там, касаясь его лап, и слезы тихо текли по моему лицу. Я скучала по этому. Я скучала по нему, как по руке или ноге, и посмотрела на Биса, когда его хвост обвился вокруг моего запястья. Маслянистая слеза набухла до краев и скатилась с его глаза, и я протянула руку и вытерла ее насухо.

– Да, так и было, – тихо сказал Ходин, нахмурив брови не от недоумения, а, возможно, в раздумье.

Смутившись, я быстро вытерла лицо. Но он не заметил моих слез, его внимание было приковано к пентаграмме. Линии пепла все еще показывали, где были свечи, но сами свечи исчезли. Осталась только центральная, та, которая никогда не двигалась, снова пылая веселым золотисто-красным светом моей ауры.

– Задуй ее, чтобы запечатать изменения, Рейчел, – подсказал Ходин, и я коснулась лап Биса.

– Вместе? – сказала я, и его вес переместился, когда я наклонилась вперед. – Раз, два…

– Три, – сказал Бис, и мы вместе подули на нее.

Бугристая свеча погасла, и поднялась струйка черного дыма, пахнущего жженым янтарем.

– Молодец, – похвалил Ходин, выдергивая свечу из центра и протягивая ее мне. Она была еще теплой, и я поставила ее на стол. – Сохрани ее в безопасности, – сказал он, и я кивнула. Она горела моей аурой, и ее можно было использовать, чтобы направить на меня заклинание или проклятие. Пуля с моим именем на ней.

– Ну, давайте посмотрим, как получилось, – сказал Ходин, и я ухмыльнулась. Я ничего не могла с собой поделать.

Распахнув крылья, Бис нетерпеливо запрыгнул на стол. Его хвост размазал линии пентаграммы, но это, вероятно, не имело значения, поскольку Ходин запихивал вещи в свою сумку, собираясь уходить.

– Сделай круг, Рейчел, – сказал малыш, и я кивнула.

– Rhombus, – прошептала я. Барьер толщиной в молекулу, как обычно, поднялся вокруг меня, разделяя пол пополам и создавая небрежно сделанный круг, в котором вряд ли могло поместиться что-то, что действительно хотело войти, но дело было не в этом. Я кивнула, и Бис протянул узловатую лапу, указывая пальцем, когда он коснулся моего круга… и прошел прямо сквозь него, не нарушив.

– Мы сделали это! – прокричал малыш, подпрыгивая в воздух одним движением крыла вниз и бешено вращаясь. Полетели опилки, и я закрыла глаза, пока он не приземлился мне на плечо, хлеща хвостом по спине и подмышкой. Снова великолепие линий поразило меня, почти заставив потерять сознание. Да, я скучала по тому, чтобы видеть все линии сразу, как сейчас, но они были ошеломляющими, когда я получила их так ясно и грубо от Биса. Но что еще более важно, так это моя свобода. Для Биса это была причина его существования, весь его вид был создан демонами с единственной целью помочь им научиться путешествовать по энергетическим линиям. У нас с Бисом была связь на всю жизнь, и теперь мы оба чувствовали себя полноценными.

– Я могу спеть тебе эти линии, – радостно сказал Бис. – Какую из них ты хочешь выучить в первую очередь?

Ходин усмехнулся, низкий звук прорезал мой восторг, как ночной кошмар.

– Да, прыгни по линиям, – сказал он, проводя ножом по столу из грифельной доски, чтобы удалить худшую часть воска. – Покажи всем, на что ты способна. Как ты это объяснишь? Никто из живущих не знает проклятия, которое навсегда меняет выражение души. – Его глаза сузились, и он встал, держа в руке восковой нож. – Мы заключили сделку, Рейчел.

– Ты действительно отстой. Ты это знаешь? – сказала я, и уши Биса опустились. – Я не могу помочь Алу с тем, что ты мне рассказал. В любом случае, в чем твоя проблема с ним? Он продал тебе плохого фамильяра или что-то в этом роде?

Хвост Биса предупреждающе сжался вокруг моей руки, но мне было все равно. Я рискнула принять наставления от мистера Мрачного и Задумчивого, чтобы помочь Алу. То, что я могла бы прыгать по линиям в одиночку, было второстепенным. И теперь… у меня не было ничего, кроме обещания никому не рассказывать о Ходине и способности, которая, если я ее использую, приведет к вопросам, которые выведут его из себя. Черт возьми, Ал. Я ненавижу, когда ты прав.

– Мои проблемы с Алом тебя не касаются. – Явно довольный собой, Ходин провел рукой по своим мантиям, и они исчезли, превратив его обратно в темного, несколько неопрятного себя. – Вы двое никуда не пойдете, пока я не скажу, и уж точно не без наблюдателя. Которым буду я. – Он бросил нож в сумку вместе с остальными. – Прыжки по линиям – это искусство. Кроме того, неужели тебе совсем не любопытно, интересуются ли тобой мистики?

«Мистики», подумала я, страх прорвался сквозь гнев.

– Насколько я вижу, нет, – довольно ворчливо сказал Бис, явно не готовый выпустить свой гнев. – По крайней мере, не из ряда вон выходящее. Они вокруг, как обычно, но они не окружают тебя.

– Что ты хочешь за оставшуюся часть проклятия, Ходин? – решительно сказала я. – Я спасу Ала.

– Ты достойная ученица, – сказал Ходин, сказав мне, что он осуждал меня так же, как я осуждала его. – Слишком самоуверенная, – добавил он, выглядя долговязым и стройным в своих черных джинсах и кожаных ботинках. – Но полагаю, что оказавшись пару раз на грани смерти это пройдёт.

– Да? – Я плюхнулась обратно в кресло. Бис ушел, его уши нервно склонились, когда он вернулся к козлам. – Ну, ты слишком близко знаком с информацией, которая может быть разницей между успехом и неудачей, но я полагаю, что твой ученик, обратившийся к кому-то другому за разъяснениями и изучением несколько раз, ограничит это. Если ты когда-нибудь его получишь.

Ходин посмотрел на дверь позади меня, и я наклонилась вперед над столом.

– Почему ты вообще притворяешься, что помогаешь мне? Это потому, что ты думаешь, что я не стала бы держать рот на замке, если бы ты попросил? Или ты пытаешься переманить меня у Ала?

– Ты думаешь, что стоишь так много? – сказал он, и я почувствовала, как мое лицо вспыхнуло.

– Может быть, Ал и Дали правы, – настаивала я, мой гнев и беспокойство за Ала обходили мой и без того тонкий фильтр. – Что ты опасен и тебе нельзя доверять.

Ходин нахмурился, настроение у него было явно плохое.

– Эти два понятия не всегда являются синонимами. Ты сама опасна и все же заслуживаешь доверия.

«Лесть?» подумала я, когда встала.

– В том-то и дело, – сказала я, и колокольчики на поясе зазвенели, когда я положила руку на бедро. – Я тебе не доверяю. Зачем ты решил научить меня этому? – Я указала на стол с грифельной доской. – Чтобы увидеть мое разочарование из-за того, что я не могу помочь Алу? Так вот как ты получаешь удовольствие? Видеть, как я пытаюсь и терплю неудачу?

Ходин поднял голову, и мой гнев заколебался из-за почти скрытого отчаяния, проявившегося в его стиснутой челюсти.

– Я… я хочу вернуться, – наконец сказал он, и с этими словами мой гнев сошел на нет. – Ты сделала это, – сказал он обиженно. – Ты не только использовала запрещенную магию, которая призвала Богиню к самому порогу твоей души, но у тебя нераскаявшиеся отношения с эльфийским Са'аном.

– Они едва терпят меня, – тихо сказала я.

– Но они действительно терпят тебя, – настаивал он. – Верно, твой эльф Каламак – самозваный принц эльфов, но он эльф!

– И ты так хорошо справлялся, – сказала я, нахмурившись, и Бис издал скрежещущий смешок согласия со своего насеста.

– Ты не понимаешь, – настаивал Ходин. – Ты единственный демон, которому я могу сказать, что Богиня не злая, и у тебя есть что-то, кроме хмурого взгляда, брошенного на меня. Да, она злая, – сказал он, и его слова обрели интонацию часто произносимого утверждения. – И обманщица, и отвлекаемая, и легкомысленная в своих союзах. Она жестока, злобна и ревнива. – Он поднял голову. – И могущественна. Мы игнорируем ее на свой страх и риск.

Мой пояс зазвенел, когда я обхватила себя руками за талию.

– Просить ее о помощи еще хуже.

– Возможно. – Он снова сел на усыпанный опилками диван, широко расставив колени и склонившись над ними. – Но они не посадили тебя в тюрьму за то, что ты сделала это, или за то осторожное принятие, которое ты поддерживаешь в отношении нее. Я достаточно наблюдал за тобой, чтобы знать, что это не потому, что ты не представляешь угрозы, и не потому, что ты единственная зрелая женщина-демон. Это из-за того, кем ты являешься. Я хочу этого.

– Ты не можешь этого получить, – сказал Бис, его голос был низким, угрожающим.

Я протянула руку, успокаивающе касаясь его.

– Думаю, он имеет в виду, что хочет узнать, что это такое. Это не то, что ты можешь вынести, Бис. Это то, что ты делаешь. – Я пристально посмотрела на Ходина. – Или не делаешь.

Он напрягся, подняв голову.

– Я не могу позволить им узнать, что я существую.

Нахмурившись, я выдохнула, позволяя себе простить его упрямый отказ, потому что знала, откуда он взялся. Бис поворчал, когда я обошла стол и села на диван рядом с Ходином, осторожно, в трех футах и акре тишины между нами.

– Так что ты предлагаешь нам делать?

Ходин откинулся назад, жестикулируя рукой, унизанной кольцами.

– Видишь? Вот оно, – сказал он, кончики его черных волос упали на глаза, когда он недоверчиво покачал головой. – Ты безумно рискуешь. Ты даже не знаешь меня.

Я улыбнулась. Это было в точности то же самое, на чем зациклился Ал, заставляя его рисковать и терять все, чтобы спасти мою жизнь. И в ответ я спасла его. «Это» заключалось в том, что я не видела «демона». Я видела душу Ала. Он был беспорядочным, сломанным и жестоким – отчаянно нуждался в том, чтобы кто-то поверил в него, чтобы залатать трещины, даже когда он делал уродливые, подлые вещи. И когда я сидела рядом с подавленным Ходином, я видела то же самое.

– Ты должен выйти, – сказала я, глядя на его руки в кольцах, зажатые между коленями. – Скажи им, что ты существуешь. Я останусь с тобой. Чего бы это ни стоило. Они не очень-то меня слушают.

Пальцы Ходина замерли, и Бис на своем насесте издал пронзительный писк. Моя мягкая улыбка исчезла. Неужели я только что попала в его ловушку?

– Если ты поможешь мне спасти Ала, – добавила я, и Ходин дернулся.

– Никогда, – сказал он, затем встал.

Я вжалась в спинку дивана, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

– Серьезно? Я вручаю тебе карточку на выход из тюрьмы, а ты швыряешь ее мне в лицо? Да что с тобой такое? Боже! Как будто вы братья или что-то в этом роде.

Губы Ходина дрогнули, выражение его лица стало неестественным, когда он взял в руки сумку с принадлежностями для заклинаний. А потом мой рот открылся в понимании.

– О, Боже мой! – Я быстро встала. – Ни за что. Ни за что, черт возьми! – воскликнула я, и Ходин густо покраснел. – Ты должен позволить мне сказать ему, что ты жив.

Ходин вздохнул, но его гневное выражение лица заколебалось при мягком шорохе у входа в церковь. Склонив голову набок, он повернулся к двери, теперь открытой, чтобы пролить солнечный свет на пыльный пол.

На ступеньках стоял Зак, в его руках была тарелка с едой, и я уставилась, как молодой эльф замер, приоткрыв рот, когда он увидел мой наряд в мантии. Он явно не ожидал никого здесь найти, и я почувствовала прилив гнева. Может, она и была полна дыр и опилок, но все равно это была моя церковь.

– Э-э, извините, – сказал Зак, когда сотня вещей пронеслась у меня в голове.

Что он здесь делает? Работает на Лэндона? Он здесь получает что-то, с чем можно будет нацелиться на следующую атаку баку?

Но то, что вырвалось у меня изо рта, было возмущенное:

– Ты! Я хочу с тобой поговорить!

Глава 16

Зак развернулся и бросился к широким церковным дверям.

– Не позволяй ему уйти! – воскликнула я, но Ходин оказался быстрее.

– Clausus! – крикнул Ходин, экстравагантно взмахнув рукой, и Зак резко остановился, когда двери захлопнулись перед ним, от грохота задрожали стены.

Тарелка каким-то образом выровнялась в его руке, Зак повернулся, уставившись на нас в течение трех секунд, которые могли бы стать роковыми, если бы я хотела причинить ему боль. Я шагнула вперед, моя мантия для заклинаний хлопала у ног. Зак упал на пол. Стоя на каблуках, он развернулся, очерчивая круг чем-то похожим на большой черный маркер.

– Ita prorsus! – воскликнул он, и я остановилась, когда вокруг него поднялся зеленовато-фиолетовый барьер, блестящий, как мыльный пузырь.

– Эй! Это несмываемый маркер! – сказала я, раздраженно останавливаясь перед ним.

Зак поднялся с корточек, прижимая к себе тарелку с чем-то похожим на лазанью. Его лицо было бледным, а обрезанные уши выглядели неправильно после того, как он увидел нетронутые уши Трента, особенно с эльфийскими белыми волосами и зелеными глазами Зака. Он был слишком молод, чтобы нуждаться в бритье, но слабый пушок показывал, что это ненадолго.

– Чего ты хочешь? – сказала я, а затем подпрыгнула, когда Бис приземлился мне на плечо, плотно обхватив хвостом мою спину и руку. Я заколебалась, когда линии запели у меня в голове, а затем я забурлила своими мыслями, приглушая их великолепие. – Ты здесь шпионишь для Лэндона?

– Лэндон – осел. Он не отвечает за меня. – Его голос был молодым, но глубоким, с тем же музыкальным элементом, которым, как я заметила, были благословлены чистые эльфы.

– Нет? Тогда объясни мне, почему он знает тебя, а Трент нет, – сказала я, осторожно проверяя его круг пальцем. Его зеленовато-фиолетовая аура смотрелась бы лучше с небольшим количеством демонической копоти на ней. Как бы то ни было, она выглядела довольно тонкой. – Тебе не нужно прятаться в круге. Я не собираюсь причинять тебе боль, – сказала я, чувствуя странную дрожь в энергии. Он бы упал, будь на то хоть половина причины.

Он взглянул на Ходина позади меня и покачал головой.

У меня нет на это времени.

– Interrumpere, – сказала я, протягивая руку, и с легким хлопком его круг исчез.

Глаза Зака расширились, и он рванулся, без сомнения, направляясь к окну в комнате Айви.

– Хорошая идея. – Ходин прислонился к моему стулу и смотрел, как он пробегает мимо.

– Я узнала это от призрака, – сказала я, собирая горсть сырой энергии с линии и просто бросая ее мимо Ходина, чтобы взорвать в зале.

Зак взвизгнул, предсказуемо затормозив и метнувшись, чтобы проскользнуть под детским роялем Айви. Когда он поднялся, в одной руке у него был энергетический шар, а в другой – тарелка.

– Он не пролил ни капли своей лазаньи, – восхищенно сказал Бис, но я начинала раздражаться.

– Лэндон знает тебя, – сказала я, затем подняла руки в надежде, что он перестанет пытаться убежать. – Лэндон хочет, чтобы Трент умер, – добавила я, подавшись вперед. – Убеди меня, почему я не должна ударить тебя связующим заклинанием и бросить в вестибюле ОВ за незаконное проникновение.

Зак посмотрел на тарелку с едой в своей руке, и я издала предупреждающий звук, когда он двинулся, будто хотел поставить ее на пианино.

– Лэндон хочет смерти Каламака, – согласился Зак, его зеленые глаза метнулись от меня к Ходину. – Но я не Лэндон. Я хочу поговорить с мистером Каламаком, а не убивать его.

Его щеки покраснели, а подбородок был вздернут от возмущения, и хотя он явно был голоден, было так же очевидно, что это было довольно новое ощущение. Его пальцы, баюкающие эту необузданную энергию, были сильны молодостью, а не работой, и я чувствовала на нем тот же запах корицы, с которым Трент всегда выходил из своей хижины для заклинаний. Ученик Лэндона? Я задумалась, вспомнив раздражение Лэндона Алом, когда он думал, что демон – это Зак.

Опустив руки, я сократила расстояние между нами. Мое прикосновение было легким среди лей-линий, когда я остановилась далеко от пианино.

– Может быть, мне стоит отвезти тебя к Лэндону. Он может отстраниться от дела Трента, если я верну его сбежавшего.

– Рейчел! – Бис предупредил, но я видела, как шевелятся губы Зака.

Энергия в руке Зака вспыхнула белым, и с криком «Dilatare!» он бросил ее.

– Adaperire! – воскликнула я, чтобы вызвать вспышку расширяющегося воздуха, прежде чем он смог ударить меня, но белое заклинание ребенка зашипело прежде, чем мое смогло подействовать на него, и вместо этого с грохотом распахнулась дверь церкви.

– Извини, – сказала я, когда Зак взвизгнул, его уши покраснели, когда он снова застегнул молнию, но я не знала, было ли это из-за того, что его заклинание не сработало, или потому, что я нечаянно расстегнула молнию на его штанах. Будучи учеником Лэндона, он не очень преуспевал: его круг был непрочным, и то, что должно было быть легким, мощным заклинанием, не сработало.

– Возможно, мне следует уйти… – сказал Ходин.

– Ты поможешь мне поймать его? – сказала я раздраженно, когда Зак побежал к открытой двери.

– Хотя бы для того, чтобы посмотреть, что ты с ним сделаешь. – Ходин махнул рукой, и Зак споткнулся, падая с дымкой вокруг ног. Он упал на пол с приглушенным «Ой», схватившись за подбородок в попытке удержать тарелку на одном уровне.

– Semper apertus, – выдохнул Зак с пола, его глаза были прикованы к свету за открытой дверью, когда он наполовину подполз к ней. Заклинание, если бы оно сработало, помешало бы другому заклинанию снова закрыть дверь. Это было просто грустно, и я махнула рукой, прошептав слово, чтобы разорвать путы Ходина.

– Зак. Расслабься, – сказала я, но в тот момент, когда хватка Ходина на нем исчезла, он встал, эта тарелка каким-то образом все еще оставалась на одном уровне, когда он отступил. – Я не отведу тебя к Лэндону. Почему ты хочешь поговорить с Трентом?

– Лэндон сказал, что твой пикси убьет меня, если найдет в твоей церкви. – Глаза Зака метались между Ходином и мной.

– Дженкс? – сказал Бис со смехом, и Зак побледнел. Я могла понять почему, смех Биса звучал, как камни в блендере.

– Только если ты попытаешься причинить мне боль, – сказала я, а затем остановилась, когда Зак предупреждающе поднял руку. Я была в восьми футах позади, и мне не нравилось, что эта дыра в полу была прямо за ним, фанера скользнула на полпути через комнату благодаря моему открывающему заклинанию. – Ты хочешь попытаться причинить мне боль? – спросила я, и взгляд Зака метнулся к Ходину, который тоже был явно заинтересован в его ответе.

– Я не такой, – сказал Зак, подразумевая, что кто-то был. Он повернулся, чтобы уйти, и я выдохнула предупреждение, но было слишком поздно, и Зак с тихим визгом упал прямо в дыру в полу.

– Не очень-то он умен, не так ли? – Ходин подошел, и мы все трое вместе посмотрели вниз, в подвал. Элегантная ругань на эльфийском языке поднималась вверх, бесконечного потока было достаточно, чтобы произвести впечатление даже на Биса.

– Э, ты в порядке? – позвала я в глубину, затем споткнулась, когда Ходин дернул меня назад. Зеленая вспышка энергии вырвалась из подвала, ударила в нижнюю часть крыши и покатилась, как пурпурные облака.

– Любопытно. – Ходин протянул руку в затухающий поток силы, потирая пальцы, чтобы оценить его. – Это должно было быть довольно неприятное, но белое проклятие, чтобы ослепить тебя на три дня. – Его тонкие губы дрогнули. – Оно было скручено правильно, но Богиня не слушает, и оно распалось.

– Как и все остальное, что он пробовал, – сказала я, и во мне поднялась жалость. Это было отстойно, когда ты тянулся за своими инструментами, а они не работали. – Я не могу оставить его там, внизу, – сказала я, отваживаясь заглянуть через край.

– Почему нет? – Ходин щелкнул пальцами, и сумка у него на руке исчезла. – Я мог бы починить пол прямо сейчас, и никто бы не узнал. Каждому демону нужна темница, в которой кто-то есть.

Хватка Биса на мне ослабла, его крылья расправились за моей головой, чтобы непреднамеренно сфокусировать слабые звуки страдания, доносящиеся из дыры. Очевидно, Зак не смог спасти свой ужин.

– Я достану его, – сказал Бис, спрыгивая с меня. – Я спускаюсь, – громко сказал он, приземлившись на краю ямы. – Если ты ударишь меня чем-нибудь, я врежу тебе кулаком по черепу, и это будет больно. Понял?

Повисла тишина, и, приняв это за «да», Бис одарил меня чернозубой улыбкой и исчез в темноте.

– Не подходи! – крикнул Зак. – Я сказал, держись от меня подальше!

– Что, черт возьми, за белоснежное волшебное дерьмо с тобой не так? – крикнул Бис в ответ, и я моргнула, никогда раньше не слышала от него ничего подобного. – Ты пришел к нам, балбес. Все, что она сделала, это спросила, чего ты хочешь, а ты продолжаешь швырять в нее дерьмом? И это даже не хорошее дерьмо. Прекрати!

Я склонилась над темной дырой, положив руки на колени. Влияние Дженкса было заметно, но, возможно, Бис думал, что молодые люди так разговаривают.

– Еще не поздно закрыть его, – сказал Ходин за моим плечом, и я искоса взглянула на него.

– Он всего лишь ребенок.

Ходин выпрямился, принюхиваясь.

– Он эльф. И он из дьюара. Его мысли воняют стариками.

Я вздохнула, не зная, что делать, когда Бис перелез через обожженные края дыры, царапая когтями.

– Он сказал, что больше не будет бросать заклинания, если ты этого не сделаешь, – сказал горгулья.

Я облизнула губы, желудок сжался, когда Ходин покачал головой на мой невысказанный вопрос. Но я научилась никогда не путать потенциального друга с потенциальным врагом.

– Перемирие? – Я направилась в подвальное помещение.

– Перемирие. – Моргая, Зак встал так, чтобы его голова была почти на уровне пола. Он был в беспорядке, лазанья на рубашке, грязь на штанах и паутина в волосах. Эта смесь потерянного мальчика и сердитой гордости задела за живое, и, приподняв свою мантию для чар, я протянула руку.

– Нога на краю, – сказала я, присев на корточки, чтобы взять Зака за руку, и, используя это как точку опоры, я быстрым рывком подняла ребенка, покрытого грязной паутиной и лазаньей, и вытащила его.

– Спасибо, – сказал Зак, несколько угрюмо, когда убрал руку и вылез из дыры. Он оглянулся на открытую дверь, и Бис нахмурился, приложив палец к носу, как бы говоря ему подумать об этом.

– Почему ты хочешь поговорить с Трентом? – сказала я, чувствуя себя чересчур разодетой и необычайно волшебной. Ощущение усилилось, когда Бис прыгнул мне на плечо, его когти были аккуратно раздвинуты, чтобы не впиться в меня и не испортить красивую ткань.

Ходин прочистил горло, и Зак вздрогнул.

– Возможно, более важный вопрос, – протянул демон, – кто ты?

– Я Зак, – сказал он, в его тоне было слишком много оскорбления, как будто мы уже должны были знать, и он был оскорблен. – Дуал Са'ан, Зак Оборн.

– Дуал Са'ан? – спросила я, никогда не слыша этого термина.

Бис наклонился ближе к моему уху и прошептал:

– Думаю, что он будущий лидер дьюара.

– О, – сказала я категорично, и Зак покраснел, его гордость была поражена.

– Это твое имя, – снисходительно сказал Ходин. – Кто ты такой?

Зак вздернул подбородок.

– Я был учеником Лэндона, – сказал он, его гнев звучал почти красиво. – Но больше нет. Я покинул дьюар восемь дней назад. Теперь я никто.

– И зачем, маленький эльф, ты это сделал? – спросил Ходин. Он стоял пугающе близко ко мне, и я отодвинулась.

Вспышка страха нахмурила гладкий лоб Зака.

– Потому что он лжет мне, – сказал он, и мое беспокойство усилилось, когда я увидела боль от этого предательства. Она зашла глубоко, достаточно глубоко, чтобы сделать его одновременно надежным и ненадежным. – Он говорит, что это не так, но некоторые вещи, о которых он говорит, не могли произойти логически. – Зелеными испуганными глазами он посмотрел на меня. – Но все имеет смысл с тем, что я слышал, как шептались в коридорах о тебе. Я провел последние две недели, пытаясь найти правду, сначала в дьюаре, а затем на улицах, но у каждого своя история. И я не могу заставить свою магию работать правильно, – сказал он, его голос повысился, когда он быстро моргнул и отвернулся.

«Ни один эльф не может», подумала я с жалостью, но, увидев это в моих глазах, он спрятал свой страх и выпрямился.

– Мне нужно поговорить с Каламаком, чтобы узнать, лжет ли он тоже.

– Он голоден, – прошептал Бис, и я подавила свою жалость.

– Ты следующий лидер дьюара, – сказал Ходин. – Возвращайся. Верь тому, что они говорят. Это проще, чем правда, которая тебе не понравится.

– Больше нет. – Зак сжал челюсти. – Я ушел.

Да. Как будто Лэндон позволил бы ему уйти. Но мне хотелось ему верить, и я придвинулась ближе.

– Ты покинул дьюар? Навсегда? – спросила я, догадываясь, что он думает, что говорит правду, по количеству паники, которую он пытался подавить. – Почему я должна тебе верить? Лэндон сделал все, кроме как объявить войну дому Каламака. – Да, это прозвучало официально, когда я так сказала, но я чувствовала себя официально, стоя в этом одеянии, украшенном звездами и крошечными колокольчиками.

– Лэндону не нужно, чтобы я убивал Трента. – Зак провел рукой по своей рубашке, отчего стало еще хуже. – Для этого у него есть свой баку. Зачем ему посылать меня? Я даже не могу заставить свой круг держаться, – с горечью сказал он.

«Лэндон держит в себе баку?» взволнованно подумала я. А потом я отступила на шаг, действительно услышав, что сказал Зак.

– Но баку не пытается убить Трента. Он пытается убить Ала, – сказала я, и затем мои колени задрожали, когда события последних нескольких дней повторились. О, Боже. Все это время баку шел за мной, а не за Алом.

– Он пытался заставить тебя убить Трента, – сказал Бис, прижимаясь ближе к моей шее, и я почувствовала тошноту. Двух зайцев одним выстрелом. Трент был бы мертв, а я была бы дискредитирована и в тюрьме за его убийство. Все вернется к Лэндону. Лэндон победит.

– Именно так, – прошептал Ходин. Я была целью баку. Я, а не Ал. Лэндон пытался заставить меня убить Трента. Сын ублюдка.

– Не доверяй ему, Рейчел, – пробормотал Ходин. – Он из дьюара. Молодой и легко поддающийся глупым попыткам, из-за которых его убьют.

– Почему тебя волнует, что со мной случится? – сказала я, даже когда его предупреждение прозвучало правдиво. – Он знает о баку и готов поговорить, – я повернулась к Заку, недовольная его внезапной уверенностью. – Ладно. Я – цель, – сказала я, радуясь, что моя аура снова стала моей собственной. – Если Лэндон – хозяин, как он это контролирует?

Зак оторвал взгляд от попыток соскрести свой ужин со штанов.

– Он не знает. Не совсем. Его аура вся дрожит, и иногда я думаю, что это баку, а не он. Лэндон не хочет в это верить, но баку тянет время. Используя его.

Моя рука коснулась лапы Биса. Он тоже была напуган. Я с трудом сглотнула, мой взгляд переместился на свечу, все еще стоявшую на шиферном столе. Я буду в безопасности, пока баку не выяснит, что я поменяла ауру, но тем временем Ал может оказаться в большей опасности. Я больше никогда не засну.

– Ты прав. Тренту нужно с тобой поговорить, – сказала я, и Зак сделал восторженный жест кулаком с приглушенным «Да!».

– Рейчел, – прорычал Ходин, но я должна была двигаться дальше, и быстро.

– Ты не мой учитель, – сказала я, и Ходин приложил руку к голове, как будто у него болела голова.

– Ты отведешь меня к нему? – подался вперед Зак. – Я должен спросить его, правда ли то, что говорит Лэндон. Я знаю, что смогу сказать, тот ли он Са'ан.

– И как ты это узнаешь? – настаивал Ходин, его голос был маслянистым от обещания.

Зак отряхнул рубашку.

– Лэндон говорит, что Каламак убивал людей, чтобы продвигать свои интересы. Что он ставит себя выше тех, кто ему безразличен. Что он несет ответственность за возрождение демонов, и что он отверг плодовитую эльфийскую женщину высокого положения ради бесплодного демона, не имеющего никакой ценности, тем самым показав нос высшим старейшинам. Мне нужно знать, правда ли это.

Бесплодный демон? Но я была слишком взволнована, чтобы обидеться. Кроме того, все это было правдой. Даже самые уродливые части. Может быть, это не такая уж хорошая идея.

– Э, Трент все это сделал, – призналась я. – Но пока я с ним, круг, который он защищает, охватывает больше, чем его самого, включая как эльфов, так и демонов. – Я несла чушь мудрого старика, но мантия, казалось, вывела меня из себя.

– Он действительно заботится о демонах? Не только о тебе? – недоверчиво переспросил Зак.