Текст книги "Американский демон (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

– Что?

Он сел, провел рукой по голове, чтобы взъерошить волосы.

– Зеркало, – пробормотал он. – Все, что на нем написано, отображается на родительском столе.

– Который находится в твоей гостиной, да? – сказала я, чувствуя, как мне становится тепло. – Сними это.

– Нет. – Ходин поднял глаза. – Это мой столик. Я сделал его, а ты крадешь мою работу.

– Чушь собачья, – рявкнула я, и Дженкс влетел, привлеченный моим громким голосом. – Это мой столик. Ты превратил его в грифельную доску, но это мой стол. Снимай. Сейчас же!

– Боже, Рейч. Могу я оставить тебя на пять минут? – сказал Дженкс, наливая себе еще одну кружку из моего кофе, прежде чем присесть на край.

– Скажи, что ты делаешь с моим проклятием, – настаивал Ходин.

– Убери зеркало, и я это сделаю, – возразила я, и Ходин пристально посмотрел на меня.

– Отлично. Speculum speculorum, – пробормотал он, делая жест над моим столом. Я бы усомнилась в этом, но почувствовала падение в лей-линии, и слова свободно переводились в «зеркало зеркал».

– Рейч. Посмотри, что он сделал с моим крылом, – сказал Дженкс, когда кофеин подействовал на него, и он поднялся в вихре пыльцы. – Опалил его своей дурацкой энергией линии. Я с трудом могу летать. Видишь? Посмотри.

Но он был так близко, что я не могла.

– Тогда, возможно, тебе не следовало отрезать ему ухо. По-моему, ты выглядишь нормально. Угомонись, ладно?

Дженкс повернулся в воздухе, пролив свой кофе, и оглядел Ходина с ног до головы.

– Слышишь это, Домашний Кусочек? Она хочет, чтобы я угомонился.

– Убери пыльцу со стола. – Ходин с беспокойством посмотрел на меня. – Что ты пытаешься сделать?

Попался. Улыбаясь, я села перед ним, слегка взмахнув халатом, чтобы зазвенели колокольчики на поясе.

– Я пытаюсь увидеть внутренние оболочки ауры.

Губы Ходина дернулись.

– Мне очень жаль, Рейчел. Даже если бы ты могла, это не помогло бы Бису добраться до тебя через твою настроенную ауру.

– Это не для этого. – Я оттолкнула сердечную боль. Я чувствовала, что Дженкс смотрит на меня, но не осмеливалась встречаться с ним взглядом, когда доставала флаконы Айви из сумки и ставила их в ряд на столе. – Это для баку. Зак сказал, что он мог видеть накопленный ущерб от баку в ауре Лэндона. Бис не смог увидеть никаких доказательств его нападения в моих внешних оболочках, но если это проявится во мне изнутри, и я смогу найти такие же повреждения у людей, на которых он напал, тогда у меня есть разумные основания обвинять баку в убийствах.

– Я могу поручиться, что баку вызвал их действия, – сказал Ходин, и я кивнула, осторожно развязывая шарф, чтобы показать свои кусочки кедра, грушанки, цикория и тугие бутоны одуванчика.

– Справедливо, но я не могу этого доказать. Это может. – Я взглянула на десятиконечную звезду. – Или, по крайней мере, доказать, что обвиняемые были втянуты в это, возможно, одержимы. – Воспоминание о желании убить Трента пронзило меня, и я подавила дрожь.

– Вот что получается, когда пытаешься жить в рамках человеческой системы, – мрачно сказал Ходин. – Ты – демон, Рейчел.

– Значит, я должна взять и сделать то, что хочу? – сказала я, устав от привилегированного образа мыслей старого доброго мальчика, и Дженкс хихикнул. – Это не только для них. Лэндон использует баку, чтобы заставить меня убить Трента, и хотя я уверена, что все демоны были бы в восторге, – сказала я с горькой драмой, – это вернет меня в Алькатрас, а Лэндона к власти. – Я приподняла брови. – Или, скорее, баку, когда он захватит Лэндона. Весь прогресс, которого мы добились, интегрируя демонов в реальность, не будет ничего значить, если мы поскользнемся. Вы все мне здесь нравитесь. Я не знаю, почему. Все вы, кажется, решительно настроены все испортить.

Ходин нахмурился, ссутулился, глядя на стол.

– Я только что сказал тебе, что ты права. Почему ты должна это доказывать?

– Это то, что мы здесь делаем, – сказал Дженкс. – Все невиновны, пока не доказана их вина. Даже демоны.

Ходина шаркал ногами по старому деревянному полу.

– Как… странно.

– И иногда заноза в заднице, но это удерживает меня от линчевания. – Я воспользовалась своим церемониальным ножом, чтобы обточить кончик кедровой палки, и положила ее на стол. – Хочешь помочь?

– Помочь тебе украсть мою работу? Нет. – Он откинулся на спинку стула, глубже устраиваясь в его удобном, усыпанном опилками кресле. – Но твои усилия, несомненно, будут забавными. Ты не сможешь открыть десятигранник. Слишком большое расстояние между свечой «Все» и соединительными нитями.

– Задница, – сказал Дженкс, и я убрала волосы с плеча, чтобы выманить его из-за стола.

– Тогда ты не будешь возражать, если я попробую, – сказала я, беря магнитный мел.

– Каков твой план, Рейч? – спросил Дженкс, приземлившись мне на плечо, приглушенно ругаясь, когда поскользнулась на скользком шелке из пыльцы пикси.

– Играть на ощупь, – сказала я, подняв брови, когда Дженкс осторожно присел на спинку дивана. – Надеюсь, что все, что мне нужно, это удвоить свечи и превратить закрытый пятиугольник в десятигранник. Если проклятие Ходина стоит того, чтобы обвести его солью, оно будет действовать так же.

– Мое проклятие, – собственнически сказал Ходин, кисло глядя на Дженкса, который теперь находился в четырех дюймах от его уха. Затем он добавил мягче: – Двойная пентаграмма? – Он подвинулся, то ли чтобы подойти ближе к столу, то ли подальше от Дженкса. – Как ты предлагаешь получить десятиконечную звезду из пятигранного пятиугольника?

– Вот так, – сказал я, рисуя пятиугольник с обычными расходящимися линиями от центра, затем добавила пять дополнительных линий, проходящих через средние точки стен. Я прикинула, как далеко мне нужно зайти для предложенных звездных точек, и глаза Ходина расширились от интереса. – Какие слова ты использовал, чтобы открыть его? – Я размышляла вслух, затем просветлела. – Obscurum per obscuris, – сказала я, усиливая свою хватку на лей-линии и позволяя ей заполнить глиф.

Я не ставила никаких свечей, поэтому не знала, чего ожидать, но с трепетом почувствовала, как во мне появилась капля энергии, и на столе появилась идеальная пятиконечная пентаграмма, линии которой были более заметны, чем что-либо еще, так как не было пепла свечи, чтобы придать им материальность.

– Хорошо… – нерешительно сказал Ходин, пристально глядя на линии. – Но здесь все еще только пять точек.

Я прикусила губу, затем потянулась за кедровой веточкой, все еще держащей полдюжины темных от мороза листьев.

– Ее просто нужно сдвинуть на несколько градусов, – сказала я, протягивая руку.

– Рейчел! – крикнул Ходин, когда я пробила глиф. Крылья Дженкса предупреждающе застучали, но затем его глаза расширились, когда я подтолкнула линии… не там, и они сдвинулись, точки, установленные на отдельно стоящих линиях, как колесо рулетки, щелкнувшее, чтобы остановиться. Позади осталось призрачное изображение первоначального места размещения. У меня была моя десятиконечная звезда.

– По-моему, похоже на десятиконечную звезду, – самодовольно сказал Дженкс, когда Ходин двинулся вперед.

– Запечатай ее, – сказал Ходин, и я отступила, колокольчики на поясе зазвенели. – Назови то, что ты сделала, и зарегистрируй это в коллективе, чтобы могла сделать это снова! – воскликнул он. – Латынь. Свяжи движение с именем. Сделай это, Рейчел. Я не могу. Я не вхожу в коллектив. Это нельзя забыть.

– О! – Я уставилась на то, что сделала, только сейчас осознав, насколько это было редко. – Эм, – сказала я, повернувшись. Каково было латинское слово для изменения? – Э, Wee-keh Wehr-sah. Evulgo, Рейчел Мариана Морган, – сказала я, и последние слова запечатлелись в коллективе.

– Vice versa – и наоборот? – Длинное лицо Ходина сморщилось. – Ты шутишь. Это уже почти не похоже на латынь.

– Вот почему я придерживалась оригинального произношения, – сказала я, смутившись. – Ut omnes unum sint, – сказала я, и, слегка напрягшись, десятиконечный глиф исчез, оставив только первоначальный пятиугольник. – Послушай, если тебе это не нравится, уходи. Я делаю здесь все, что в моих силах.

– Мммм. – Пальцы Ходина дернулись, как будто он искал мел. Он медленно вдохнул и выдохнул, его взгляд коснулся моего амулета бессонницы, затем опустился на увядающую растительность на моем шарфе и, наконец, на мои пальцы, все еще содержащих грязь из сада, теперь смешанную с мазком магнитного мела. – Я впечатлен, – наконец сказал он, и Дженкс чуть не поперхнулся, испуганно покраснев серебром. – Ты покажешь мне свои идеи, Рейчел?

Мой взгляд метнулся к Дженксу, и, увидев, как он пожал плечами, я кивнула. Это была просьба, и почему-то это было более тревожно, чем требование. Требовательный демон – с этим я знала, что делать.

С тем, который думал, что я умная… Это была совершенно новая игра. И я улыбнулась.

Глава 21

Ходин был уже близко. На самом деле, он был слишком близко, когда сел на диван рядом со мной, и я сдвинула колено, прежде чем он смог коснуться его своим. Нераскрытый пятиугольник с десятью расходящимися линиями ждал на шиферном столе, нетронутый в своем незамеченном состоянии. Слабый запах жженого янтаря защекотал мой нос, и я взглянула на Ходина, делающего пометки в блокноте Рей наполовину сломанной ручкой, которую Дженкс нашел в половицах. Он переоделся в мантию для создания чар, чтобы свести к минимуму загрязнение своей ауры, на этот раз золотую сверху, излучающую вниз до черного цвета со звездами по подолу и полосками Мебиуса на завязках. Колокольчиков не было, так что звенела только я.

Прошло уже несколько часов, и он начинал расстраиваться.

– Может, попробуем? – подсказал Ходин, со стуком откладывая свои заметки. – Изменение свечи для Всего с помощью соломинки для метлы вместо традиционного хлопка должно способствовать более плавному движению энергии. – Его тон был ученым, совсем не похожим на бахвальство Ала, и выражение его лица было серьезным, когда он опробовал еще одну из моих дурацких идей. – Obscurum per obscuris, – произнес он нараспев, и я почувствовала, как линия, к которой мы оба были подключены, провалилась, когда он щелкнул пальцами. – Wee-keh Wehr-sah.

Затаив дыхание, я уставилась на меловые линии, желая, чтобы что-нибудь произошло. Но ничего не произошло. Моя свеча для Всего стояла и горела точно такого цвета, какого можно было бы ожидать от свечи на день рождения.

– Черт бы побрал мою даму, – пробормотал Ходин, откидываясь на подушки. Его колено ударилось о мое, и я напряглась. Заметив это, он сел и сдвинулся на несколько дюймов. – Я думал, что твое добавление соломинки вместо хлопкового фитиля что-то изменило бы.

– Попробуй еще раз, – сказала я, задувая свечу и снимая ее с глифа.

– Я не нарисовал это неправильно, – пробормотал он. Щелкнув пальцами, он добавил: – Obscurum per obscuris. Wee-keh Wehr-sah.

Я снова почувствовала падение линии, и с тихим шипением нетронутого мела пятиугольник открылся и изогнулся, образовав идеальную десятиконечную звезду. Но без свечи это было все, что он делал.

– Вот оно! – с отвращением сказал Ходин, и рукав его мантии сдвинулся, когда он указал на нее. – Это должно быть как-то связано с кровью, а не со свечой. Поворот с двойной звездой не работает, когда речь идет о крови, и в этом весь смысл.

Подушки сдвинулись, и, позвякивая поясными колокольчиками, я подалась вперед к краю дивана, когда начала падать к нему.

– Мы что-то упускаем, вот и все. Думаю, мы можем вернуться к хлопчатобумажному шнуру, если хочешь. Может быть, мы просим слишком многого. Проклятия демонов всегда такие… щадящие.

Ходин потер перепачканные мелом пальцы.

– Потому что большая часть тяжелой работы заранее подготовлена и хранится в коллективе, – сказал он. – Но, возможно, ты права. – Он наклонился, чтобы стереть глиф, чтобы начать все сначала, и мы оба подпрыгнули, когда его колено ударилось о мое. Снова. – Нам нужно больше места, – пробормотал он, нахмурив брови, когда посмотрел на бильярдный стол.

– Не думаю, – сказал Дженкс с вершины ближайшего фонаря. – Не трогай, а то Айви будет кусаться.

Я тоже покачала головой, и Ходин нахмурился.

– Отлично. Мы продолжим за детским столиком. – Явно раздраженный, он придвинул к себе свои заметки, кончиком ручки отмечая наши опробованные модификации. – Проблема не в фитиле, или травах, несущих намерение в воске, или в самом воске, – сказал он. – Мы изменили все это безрезультатно. Это из-за присутствия крови, и я не понимаю, почему. Что-то основное в глифе блокирует передачу силы после добавления крови. Возможно, модификация должна быть в самом символе.

– Я не знаю. – Уперев локти в колени, я наклонилась, чтобы изучить его. Мы добавили слова силы, чтобы привлечь точки, кусочки наших собственных волос, чтобы осуществить намерение. Я даже подключилась напрямую к Коллективу для повышения энергии, но ничего не помогло. – Может быть? – Но глиф был единственной вещью, которая казалась правильной.

Судорожно двигающиеся пальцы Ходина замерли.

– Он открылся и стал прекрасным, прежде чем мы добавили образцы ауры. Мы оба это видели. – Он взял мою свечу и нахмурился, глядя на нее. – Почему добавление самого субстрата блокирует его?

Отношение Ходина резко изменилось за последние два часа, превратившись из раздраженного инструктора в озадаченного сверстника. Было приятно, что он считал мои знания о магии земли достоверными, но я была истощена.

– Возможно, это поворот, – сказала я.

– Я так не думаю. Эта инновация была вдохновлена. – Ходин наклонился над столом, держа мою свечу в руке. – Я подумал о другом слове для размещения. Подожди.

Дженкс фыркнул со светильника, серебряная пыльца осыпалась прямо у моего локтя.

– Explicatio, – нараспев произнес Ходин, ставя свечу там, где соединялись все линии, разжимая пальцы, чтобы показать новое пламя.

Я вздрогнула, усмехнувшись, когда мои глаза встретились с его. В глифе появилась новая сила. Это не было неприятно, и по его нетерпеливой улыбке я могла сказать, что Ходин тоже это почувствовал. Это была лучшая связь, которая у нас была с тех пор, как мы сели.

– Попробуй, – сказала я, и Дженкс высунул голову из-за светильника.

– Obscurum per obscuris, – смело сказал Ходин. – Wee-keh Wehr-sah.

– Берегись! – взвизгнул Дженкс, когда Ходин хлопнул в ладоши, пикси покрылся синей пыльцой, когда пролетел половину святилища.

Волна вспыхнула в линии, опалив мои мысли. Взвизгнув, я пригнулась, защелкнув защитный круг вокруг себя, когда влажный удар воздуха и раскат грома одновременно ударили меня.

– Так держать, Кусочек Дома, – язвительно сказал Дженкс, снова возвращаясь и зависая над размазанным силой глифом.

– Ты в порядке? – я позволила своему кругу упасть, а Ходин поморщился и позволил своему собственному большому кругу упасть. Он охватил и меня, и я не знала, что и думать.

– Думаю, это не подходит. – Ходин резко пододвинул к себе заметки, пролистал несколько страниц назад, прежде чем добавить в список проверенных и неудачных слов. – Мне нужно минутку, – добавил он, и я подпрыгнула, когда альбом для рисования упал на стол, и он встал.

– Куда ты идешь? – спросила я.

– На парадные ступеньки. Мне нужно посидеть на солнышке и напомнить себе, как хорошо, что у меня это есть. Кроме того, думаю, что кто-то оставил там сахарное кондитерское изделие.

– Хорошо. – Я распрямила ноги и опустила их обратно на пол. – Спасибо за круг.

– Тебе это было не нужно, – пробормотал Ходин, обходя дыру в полу, когда направился к входной двери.

– Все равно спасибо, – прошептала я, листая альбом Рей. Печатные от руки буквы были острыми, как бритва. Церковь казалась пустой без него. Действительно пустой.

– Тебе что-нибудь нужно из сада? – спросил Дженкс, опускаясь, чтобы приземлиться подальше от магнитных меловых линий. – Сегодня будет максимальная температура.

Я покачала головой, все еще думая о Ходине. Он оказался не таким, как я ожидала, его отношение быстро изменилось в ответ на мои предложения, даже если ни одно из них не сработало. Мои скачки разума явно удивили его, и у меня возникло подозрение, что ему нравилось иметь кого-то, с кем можно было работать. Пока что.

Медленными движениями я убрала испорченный глиф с грифельной доски. Он продержался с этим дольше, чем я ожидала, но его радость от того, что я могу быть достойным пэром, медленно угасала из-за продолжающейся неудачи.

– Это должно было сработать, – сказала я. – Дженкс, как ты узнал, что он даст осечку?

Сидя на лампе, крылья Дженкса судорожно двигались.

– Я слышал, как Богиня смеялась.

Укол страха пронзил меня, когда я взглянула на закрытую дверь.

– Прошу прощения? – прошептала я.

Он ухмыльнулся, зеленые глаза весело блеснули.

– Это такое выражение. Как будто идешь по собственной могиле. Энергия, текущая через него, звучала неправильно, и у меня от этого мурашки побежали по коже. Боже, Рейч. Ты действительно думаешь, что я ее слышал? Я бы, наверное, взорвался во вспышке пыльцы, если бы она прошептала мне на ухо. – Он вздрогнул, его пыльца засверкала веселым золотом.

– Я не знала, что ты можешь слышать, как перекручиваются проклятия, – сказала я, фокусируясь размыто.

– Обычно я не могу, – Дженкс спрыгнул с лампы. – Как будто он ее разозлил, понимаешь?

– Да… – протянула я, новая мысль щекотала меня. Где-то глубоко внутри Богини был сумасшедший демон. Вероятно, именно поэтому магия эльфов работала неправильно, и, возможно, поэтому это проклятие, которое должно было сработать, не сработало. – Дженкс, следи за моей аурой, хорошо?

– Эй, подожди. Что ты делаешь? – сказал он.

Я поскребла магнитным мелом по столу, чтобы заострить его до точки, адреналин просачивался сквозь меня медленной, бодрящей волной.

– Просто скажи мне, если я начну собирать мистиков. Ходин может снова изменить мою ауру, если потребуется.

– Ты не знаешь, там ли он еще. – Дженкс опустился на стол. – Рейч…

Опустив голову, я набросала новый пятиугольник с его десятью направляющими линиями.

– Мы пытались изменить его с помощью магии земли, магии лей-линий и укрепить его с помощью коллектива демонов. Осталась только одна ветвь магии.

– Э-э-э… – протянул Дженкс, его пыльца была почти прозрачной. – Конечно. Пока ты выглядишь нормально.

Мел был скользким в руке, и слова уже звучали шепотом в голове. Я села прямее, вспомнив страх в глазах Ала. Тем не менее, если Ходин правильно вернет мою ауру, я смогу закричать в лицо Богине, и она не узнает меня.

– Если ты увидишь, как они собираются…

– Я говорю тебе, чтобы ты бросила и забрала Ходина, – сказал он, взглянув на дверь. – Лучше поторопись, пока он не попытался остановить тебя. Он может сказать тебе «нет», и мне начинает нравиться этот парень.

– Серьезно? – Я уставилась на Дженкса, и он пожал плечами, его пыльца сменилась смущенным красным.

– Я наблюдал за тобой. Он заполняет пустоту, которую Трент не может заполнить. Вот и все, – сказал он смущенно. – Скажи мне, что я ошибаюсь, но если бы вы с Трентом экспериментировали с энергией линии и были покрыты садовой грязью, ты бы играла с его волосами и каталась бы по траве после первых получаса.

– Дженкс! – воскликнула я, взглянув на дверь в церковь, и он рассмеялся, многозначительно покачивая бедрами. – Мы бы не стали. – Но я чувствовала, как мне становится теплее, и это беспокоило меня.

– Да, хорошо. – Он опустился и приземлился на холодную кофейную чашку. – Я просто говорю, что Ходину нравятся твои идеи, и у него нет склонности Трента пытаться остановить тебя, прежде чем ты сделаешь глупые вещи, которые могут причинить тебе боль. Он в порядке. Немного замкнутый и задумчивый, но в порядке. У тебя могут быть друзья, понимаешь? Продолжай. – Он посмотрел на стол и махнул мне рукой. – Делай свои эльфийско-демонические штучки.

Глупые вещи, которые могут в конечном итоге причинить мне боль. «Да, это именно то, что есть», подумала я, вдвойне нервничая. Без украшений пентагон был готов, я взяла свою оригинальную свечу «Все». «Ta na shay», подумала я, устанавливая расплавленное чудовище в центр. «Услышь меня. Посмотри, что я делаю».

«И немного демонической магии, чтобы уравновесить», подумала я, уколов палец, чтобы размазать больше крови по фитилю, когда я сжала его.

– Ta na shay, – тихо сказала я, разжимая пальцы и позволяя крошечной ленте энергии линии течь, чтобы зажечь свечу. Появилось мерцающее золотое пламя, отражающее мою ауру. Я откинулась на спинку стула, не сводя глаз с Дженкса, и он показал мне поднятый вверх большой палец.

– Оно гудит, как крылья двухлетнего ребенка, Рейч, – сказал он. – Сладко и чисто.

Я выдохнула, чувствуя, как мое дыхание дрожит.

– Вот мы и на месте. – Это должно было сработать. Я это чувствовала. Труднее всего было бы жить со смешанной магией демонов и эльфов. Извини, Ал, смирись с этим.

– Ta na shay, obscurum per obscuris. Wee-keh Wehr-sah, ta na shay, – сказала я, мои слова были быстрыми, но уверенными. Усилив свою хватку на лей-линии, я щелкнула пальцами.

Задыхаясь, я подпрыгнула от внезапного всплеска энергии линии. На столе развернулся пятиугольник, сдвинулся, и призрачные точки нераскрытой десятиконечной звезды затуманились. В каждой точке мерцала свеча, которой никогда не существовало, каждая с характерным ауральным оттенком.

– Сработало! – крикнула я, затем подпрыгнула, услышав крик из-за грохота двери.

– Я не давал разрешения продолжать, – почти рявкнул Ходин, входя. – Я почувствовала, как оборвалась линия.

– С каких это пор мне нужно твое разрешение? – сказала я, но он был прав. Он заметил меня.

Зная это так же хорошо, Ходин набрал в грудь воздуха, чтобы накричать на меня. А потом он уставился на стол. Приоткрыв губы, он сократил расстояние между нами, едва не задев дыру в полу.

– Эм, – пробормотала я, думая о мистиках, когда смотрела на улыбающееся лицо Дженкса.

– Ты молодец. Он знает свое дело, – сказал пикси, указывая большим пальцем на Ходина.

– У тебя получилось. – Ходин остановился, потрясенный. – Что ты сделала?

Но я использовала эльфийскую магию, и ему это не понравится.

– Конечно, она заставила его работать. – Гордый, как будто это он сам сделал, Дженкс опустился мне на плечо, держа руку рядом со своим мечом, изо всех сил стараясь не соскользнуть с пыльного шелка.

– Ты не захочешь знать, – пробормотала я. Однако что-то было не так с последними двумя свечами. Пламя выглядело так, словно его там даже не было. Я наклонилась, чтобы посмотреть поближе, но мое внимание дернулось вверх и в сторону, когда Ходин потянулся к моей руке, разглядывая уколотый кончик и окровавленный большой палец.

– Ты зажгла его своей кровью, – сказал он, отпуская. – Мы уже пытались это сделать. Что еще ты сделала? – Но когда я замолчала, лицо Ходина скривилось, вероятно, он думал, что я собираюсь скрыть это от него.

– Она просила внимания Богини, Домашний Кусочек, – гордо сказал Дженкс. – Да.

В ужасе Ходин отступил назад, его глаза расширились, когда он осмотрел мои очертания.

– Неужели…?

– Дженкс говорит, что мистики не роятся, – выпалила я, не в силах избавиться от своего смущенного предчувствия. – Он наблюдал за мной все это время. Это сработало. Твое решение сработало. Она меня не узнала. – Сработало. Это был забавный способ описать, как это изуродовало мою способность прыгать по линиям.

Ходин посмотрел на то, что я сделала, его брови поползли вверх, когда он заметил последние две странно горящие свечи, а затем выражение его лица опустело.

– Закрой его. Выключи его. Мы демоны, а не эльфы, – потребовал он, и крылья Дженкса застучали.

– Она заставила это сработать, Моховая Подтирка, – сказал он, спрыгивая с моего плеча, и его пыльца заставила нереальные свечи вспыхнуть и дернуться. – В чем, черт возьми, твоя проблема, задница светлячка?

Мое лицо было холодным.

– С Богиней все в порядке. Она раньше была Тритон, черт возьми.

– Закрой его! – снова потребовал он, застыв в напряженной позе. – Или я это сделаю.

Хорошо. Я вздернула подбородок. Я бы не чувствовала себя виноватой из-за этого.

– Ta na shay, ut omnes unum sint, – воинственно сказала я, и, подправив свои мысли, все свечи, кроме оригинала, исчезли.

Ходин задул мою свечу «Все», а затем рукавом стер глиф.

– Трусишка, – сказала я, но мои губы приоткрылись, когда он взял мел и разломил его пополам. – Эй! Прекрати это. – Я встала, и он схватил меня за руку, выглядя так, словно его мысли были настолько заняты, что он не мог решить, с чего начать. – Что ты собираешься делать? – спросила я, отстраняясь. – Расскажешь Дали обо мне?

– Ты использовала эльфийскую магию, – пробормотал Ходин.

– И что? – Я сделала сердитый, разочарованный шаг назад. – Богиня отвечает за магию демонов и эльфов, нравится тебе это или нет. И, судя по всему, она устала позволять демонам купаться в их жалости. Она больше не поддерживает никого из своих детей. Я думаю, она знает, что ты недостаточно силен, чтобы пережить возрождение эльфов, поэтому, если ты хочешь найти свое место в реальности, тебе придется использовать всю свою магию, а не только ту мелочь, которую ты себе позволяешь, и для этого тебе придется слезть с высокого коня и попросить ее о помощи.

– Напрудивший кот? – сказал Ходин, и мои глаза сузились, голова наклонилась, чтобы посмотреть на него.

– Напрудивший. Кот, – сказала я на его внезапно испуганное выражение лица. – Ты больше не можешь править миром из страха и жить в нем. Ты должен использовать все инструменты в своем наборе, чтобы ладить с ним. Я могу помочь, но не в том случае, если ты собираешься повесить меня на дереве, из-под которого я тебя вытащу.

Крылья Дженкса защекотали мне шею, и я подавила дрожь. На мгновение мне показалось, что Ходин собирается убежать, но потом он сделал шаг назад. Опустив голову, он прошептал:

– Я не могу.

– Чушь полная. – Но я замерла, когда его глаза встретились с моими. Он был напуган.

Смутившись, я посмотрела на стол и снова на него.

– Почему нет? – спросила я. Я знала такой страх.

– Потому что я попросил ее о помощи, а она сказала «нет», – сказал он и я поняла, что для него такой ответ было предательством.

Мои плечи поникли.

– И из-за этого, – продолжил он железным голосом, – я был сделан рабом эльфов, ее любимцев, на целую вечность. Я бы все еще был в ловушке, если бы два мира не столкнулись.

Это было то, что я предполагала, но чем больше я думала об этом, тем больше эта последняя осечка ощущалась как пощечина от Богини.

– Те же эльфы сейчас ни хрена не могут сделать, – сказала я, дотрагиваясь до его плеча.

Ходин дернулся назад, и моя рука упала.

– Этот урок окончен, – сказал он, и корзина с лей-линейными принадлежностями, которую он принес, исчезла.

Разозлившись, я оттолкнулась от дивана и стола.

– Это не урок, – громко сказала я, указывая на стол. – Это лабораторная сессия, и она еще не закончена! Если ты уйдешь, я буду работать одна, – сказала я, позволив нотке страха проникнуть в мой голос. – Ты хочешь сидеть на диване и дуться, хорошо, но ты не уйдешь, пока я не закончу. – Я вздернула подбородок, не заботясь о том, что он был зол. Я могла принять все, что бы он ни предложил. – Что еще ты должен сделать сегодня?

Его глаза сузились… А затем он раздраженно сел.

– Ты бы удивилась, узнав, как я заполняю свой день.

«Он собирается остаться?» подумала я, переглянувшись с Дженксом.

– Да, хорошо, сегодня ты заполнишь его, сидя на моем диване, – сказала я, потрясенная тем, что он не ушел. – Мне нужен наблюдатель, присматривающий за мной.

– Какой плаксивый ребенок, – сказал Дженкс с моего плеча, и я фыркнула в знак согласия.

– Я хочу попробовать это с одной из обычных свечей, – сказала я, беря сломанный мел и рисуя новый, закрытый пятиугольник с его десятью разделяющими линиями. – Посмотри, сколько у нас свободы теперь, когда мы знаем, чего хочет Богиня, – добавила я, массируя еще больше крови из проколотого пальца и размазывая ее по свече на день рождения. – И ты можешь просто смириться с этим, – бросила я Ходину, но он был занят размышлениями, скрестив колени и нахмурившись.

– Возможно, мне не стоит так волноваться, – натянуто сказал Ходин. – Небрежно. Ты даже не потрудилась сделать свечу «Все».

– У меня нет времени, – сердито огрызнулась я в ответ. – И если есть что-то, что Тритон поняла, так это нехватка времени.

– Ta na shay, ты сумасшедшая сука, – пробормотала я, ставя свечу в центр. – Ta na shay, obscurum per obscuris. Wee-keh Wehr-sah!

Я выкрикнула последнее, хлопнув в ладоши и дернувшись, когда волна энергии вырвалась наружу, откинув мои волосы назад и пронеслась мимо меня. Дерьмо на тосте, я знала, что лучше не колдовать со злобой.

– Сработало! – воскликнул Дженкс, и я посмотрела на свои руки, ужаснувшись, когда они задрожали. Но это было просто от перегрузки, и искорки исчезли, оставив меня потрясенной. – Смотри. – Все точно то же самое.

Ходин нахмурился, его изображение колебалось сквозь мерцающий защитный пузырь, которым он окружил себя. Его взгляд упал на стол, когда он отпустил круг. Выражение его лица сменилось недоверием, а затем чем-то, чему я не могла дать названия.

– Ха, – пробормотал он, встав.

Горело одиннадцать свечей, десять на концах, одна посередине, их цвета были более насыщенными, чем радуга. Это не только сработало, но и сработало хорошо.

– Ходин, здесь слишком много мистиков? – сказала я, когда мне показалось, что я почувствовала, как Богиня рассмеялась.

– Нет, – сказал он, и я снова начала дышать. Что-то изменилось. Я услышала это в его голосе. Он беспокоится. Обо мне?

– Рейч, почему эти последние две черные?

Я посмотрела на разворот, нахмурив брови, когда беспокойство защипало глаза Ходина. Два последних огня не пропали, но их тоже не было.

– Может быть, это вне моего поля зрения, – сказала я, и Дженкс покачал головой, соскользнув с меня и зависнув рядом с Ходином. – Ты видишь? – спросила я Ходина, и он тоже покачал головой.

– Они горят черным, – сказал он, пугая меня. – Это не копоть. Это ущерб Баку. Сколько раз на тебя нападали?

– Два, – солгала я, и Дженкс захрустел крыльями. – Хорошо, три, – добавила я. Конечно, это было именно то, на что я надеялась, как проклятие подействует, но, увидев ущерб, отраженный в выражении моей души, нить страха обвилась вокруг моего сердца и затянулась. – Но я больше не сплю, так что это не имеет значения. Я не собираюсь уходить в уединение. Ходин, помоги мне здесь. Я не могу прятаться в норе и ждать, когда засну и убью человека, которого люблю.

Ходин молчал, и я медленно опустилась, чтобы сесть напротив него, колокольчики на восхитительном халате, который он мне подарил, зазвенели. Я не умоляла его о помощи, это точно. Но если бы он ушел, я была бы сама по себе. Это было тогда, когда я обычно делала что-то глупое в своих попытках не потерпеть неудачу.