Текст книги "Пока смерть нас не разлучит"
Автор книги: Кейт Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Я вдруг стала ниже травы, тише воды.
– Что ты имеешь в виду, говоря «с твоим печальным жизненным опытом»? – почти шепотом спросила я.
Мне разом стало жутко.
«Господи, – сказала я про себя, – сделай так, чтобы он имел в виду не то, что он имел в виду».
– Не прикидывайся, ты все отлично понимаешь, – сказал Джек. – Я имею в виду твоего отца. Что он вечно работал, что у него вечно не было времени для тебя. И что он умер, когда ты была еще совсем девочкой.
На глаза навернулись слезы. Не будь я в такой ярости, я бы тут же разрыдалась.
Сжимая кулаки, я крикнула:
– Не смей этим аргументировать! И заруби себе на носу – я не твоя пациентка! Выходит, пока мы были вместе, ты только и развлекался анализом моей психики?
– Что за глупость! – Джек тоже поднялся с дивана. – Разумеется, нет. Бейли, да успокойся же ты!
Он сделал шаг по направлению ко мне, раскрыв руки для объятия.
Я шарахнулась от него как от зачумленного.
– Все, разговор закончен.
– Ну и ладно. Давай махнем в кафе – выпьем по чашечке эспрессо…
– Мне надо побыть одной, – отрезала я, удивляясь собственной решительности. – Лучше пока уйди, Джек.
Он хотел было протестовать, но не стал: с ошарашенным видом повернулся и молчком зашагал в прихожую. Схватил пальто и шарф – и был таков.
Ну и отлично, подумала я… и тут же ощутила желание бежать за ним сломя голову.
Следующие два часа я бессмысленно слонялась по квартире.
Набрала горячую ванну, вылила в нее целую ладошку геля с лавандой, чтоб было побольше ароматной пены, и залегла надолго – устроила себе марафонский откисон.
Сразу после развода я повадилась часами «откисать» в ванне – все-таки занятие. И этот рецепт запомнился.
Теперь я лежала и гадала, отчего я сегодня так взбесилась и чего я, собственно, хочу от жизни.
Что Джека сегодня не будет со мной – плохо.
Что Джек предложил съехаться и я встала на дыбы… плохо это или хорошо?
Что он втянул в наш спор тему моего отца – лишь бы объяснить мое нежелание вступать в прочные отношения… действительно ли это хамство с его стороны?
Джек, возможно, и прав.
Неужели ранняя потеря отца гложет меня до сих пор – столько долгих лет?
И правда ли, что меня пугает сама мысль накрепко связать свою жизнь с другой жизнью?
Действительно ли я выскочила замуж только потому, что в глубине души понимала – это приключение не затянется?
Да, мой муж оказался жалким типом. Но когда мы знакомились, он ведь не говорил мне: «А вы знаете, я самый голубоглазый парень в штате. И еще я патологический врун и маниакальный игрок».
Нет, он был душкой.
И долго душкой оставался – пока все не рухнуло в один злосчастный день.
Короче, боюсь я прочных обязательств в отношениях или нет, есть у меня такая фобия или нет – в любом случае Джек не имел права устраивать мне сеанс психоанализа на дому.
Растеревшись полотенцами, я надела все свежее, чтобы почувствовать себя обновленной, и решила поужинать в кофейне, которая прямо в нашем доме.
Снаружи уже стемнело. Однако от парадной до входа в кафе мне предстояло пробежать буквально несколько ярдов – и под присмотром нашего привратника. Так что бояться смешно.
На улице было зверски холодно, и в кофейне сидело меньше народу, чем обычно по воскресным вечерам. Мало кому хотелось высовывать нос из дома.
Я заказала бокал каберне, блинчики и салат из помидоров, огурцов и лука.
Первое время на публике я чувствовала себя отлично. Во мне тихо докипала недавняя обида, но в общем и целом я успокоилась – потягивала вино и листала воскресный выпуск «Нью-Йорк таймс».
Но когда я вычистила тарелки и допила вино, на меня нашло что-то вроде столбняка.
Дура, лениво колыхалось в моей голове, саму себя высекла.
Выставила Джека из квартиры, чтобы потешить свое эго, а теперь вот сижу одна – и кому от этого лучше?
И как теперь с Джеком помириться? Уже завтра он упорхнет в Вашингтон. А я со своим покаянием останусь тут. Конечно, я напрасно, несправедливо наехала на него.
В «Глоссе» как-то была статья с заголовком: «Секреты удачного брака, которым мама не учила». Там не единожды повторяли: семь раз подумайте, прежде чем один раз отрезать, и в споре, даже будь вы на все сто уверены в собственной правоте, предпочтительнее начинать фразу словами «мне кажется». Конечно, вариант типа «ну ты и козел» более выразителен с художественной точки зрения… но тут приходится выбирать: оставаться с мужем или с художественным эффектом.
Я сначала накрутила себя против Джека, который ни в чем виноват не был, а потом довела его до того, что он меня обидел. И выставила его вон.
Мне вдруг страшно захотелось позвонить ему.
Я закончила ужин чашечкой кофе, оплатила счет и помчалась домой. Меня остановил привратник:
– Бейли, тут для вас есть кое-что.
Он юркнул в свою комнатку в вестибюле и вынес оттуда конверт.
– От Джека, то есть от мужчины, с которым вы меня постоянно видите? – обрадовано спросила я.
– Не знаю, – сказал привратник. – Я помогал жильцу выносить чемоданы – вернулся, а на лавочке лежит конверт.
– Понятно. Спасибо.
Возле лифта я вскрыла конверт.
Внутри находился только один лист бумаги, в центре которого толстым маркером было намалевано печатными буквами: «НЕ СУЙСЯ!»
– 9 —
Когда в понедельник утром я ехала в Гринвич (даже в машине в пальто и застегнутая на все пуговицы, подбородком утопая в колючем шарфе), вдоль расчищенных дорог высились гигантские сугробы.
Было еще холоднее, чем неделю назад.
Накануне вечером температура пошла круто вниз, и теперь на открытом воздухе уже через десять секунд появлялось ощущение, что кто-то грубо срывает налепленный на твое лицо огромный пластырь.
Первой по плану, до визита на ферму, была центральная гринвичская библиотека.
Поскольку я хорошенько изучила карту, библиотеку удалось отыскать без проблем, не плутая по городу. Здание впечатляющих размеров, новое; надо думать, построено на деньги какого-нибудь местного воротилы, который решил щедрым даром увековечить свое имя. Я припарковала джип на библиотечной стоянке и направилась ко входу.
Прежде чем открыть стеклянную дверь, я резко оглянулась – проверила, не увязался ли кто за мной.
Похоже, слежки нет. На улице в основном пенсионеры да мамаши с совсем маленькими детишками, которые упакованы в такие объемистые теплые комбинезончики, что похожи на неповоротливых роботов – шагают на негнущихся ногах, руки не сходятся на боках.
Увы, проверка нисколько меня не успокоила.
С тех пор как я вышла из своего нью-йоркского дома, я вся была на нервах.
Это «НЕ СУЙСЯ!» пронзило меня в самое сердце.
Выходит, напавший на меня в пятницу негодяй не побоялся зайти прямо в мой дом – и это у него получилось без проблем.
Значит, ему ничего не стоит напасть на меня в лифте, или позвонить в мою дверь, или тайно проникнуть в мою квартиру…
Одного я понять не могла: почему меня вторично предупреждают?
Почему преступник не торопится?
Является ли второе предупреждение последним?
Если я не отреагирую, значит ли это, что меня в самое ближайшее время толкнут под автобус или под поезд подземки?
И как было с теми, с другими: их тоже сначала предупреждали?
Только об Эшли я могла с уверенностью сказать: никаких предупреждений она не получала.
Как только я прочитала анонимную угрозу, я тут же кинулась обратно в вестибюль, к привратнику. Тот опять повторил, что не заметил, кто оставил конверт с запиской. Однако я поднажала на него, и он повел меня к парню, который последнюю пару недель работал в нашем доме носильщиком, а сейчас расчищал от снега тротуар перед домом.
Привратник разъяснил парню ситуацию и спросил, не ошивался ли поблизости какой-нибудь странный тип, не заходил ли украдкой в дом посторонний. Тот лишь отрицательно мотал головой. Но когда мы с привратником пошли обратно, парень окликнул нас:
– Вспомнил! Совсем недавно один мужчина торопливо забегал в дом. Я его первый раз видел. Может, это именно тот, кого вы имеете в виду. А может, и нет.
– Как выглядел этот мужчина? – спросила я.
– Такой высокий. Вроде светлый шатен. Длинное такое пальто.
Высокий светлый шатен в длинном пальто. Он или не он?
Если именно этот мужчина принес конверт, то он же, несомненно, напал на меня в пятницу в пустой квартире Джейми.
Пока я поднималась в лифте, в голове мелькнула странная мысль: а не мог ли Джек оставить мне эту записку? Он вполне подходит под описание. Носильщик работает у нас недавно, может и не знать Джека в лицо. Но мыслимо ли, чтоб Джек так зло и страшно меня разыграл? Нет, даже в самых обиженных чувствах он не способен на такую подлость.
Зайдя в квартиру, я стала звонить Джеку – извиниться за свою инфантильную выходку, за нежелание обсудить наши проблемы спокойно и по-взрослому.
Увы, я наткнулась на автоответчик. Позже я пробовала дозвониться еще пару раз – и опять только автоответчик. Возможно, Джек просто не подходит к телефону. Сообщений я ему не оставила – что было бы легко сказать ему лично, было неловко говорить в пустоту.
Минут десять одиннадцатого телефон зазвонил. Я решила, что это Джек. Хоть я сидела рядом с телефоном, я выждала до пятого звонка и только тогда сняла трубку – пусть не думает, что я караулю у аппарата.
– Добрый вечер, – произнес хорошо поставленный мужской голос. – Это Бейли Уэггинс?
Я внутренне напряглась.
– Да, – настороженно ответила я. – А вы кто?
– Крис, – сказал мужчина. – Вы оставили сообщение на моем автоответчике.
– Ах да, извините, я вас не узнала! Спасибо, что вы отозвались. Я боялась, что вы уже не помните меня.
– Как же мне вас не помнить! С тех пор как вы обещали мне позвонить, я днюю и ночую возле телефона – уж высох весь, остались только кожа да кости.
Я рассмеялась:
– Простите, что я не объявлялась так долго. Страшно занята на работе. Я вообще-то журналистка и довольно много разъезжаю.
Тут я, конечно, приврала.
– Понятно. Я и сам в последнее время постоянно в дороге.
– Со спектаклями?
– Если бы!.. В основном как модель. Мне это не очень-то по душе, но помогает держатся на плаву в финансовом отношении. Я уже месяц в Майами – в нашем бизнесе зимой здесь самая работа.
– И сейчас вы звоните из Майами?
– Ну да. Похоже, вы разыскали меня неспроста. Чему обязан честью?..
– Да, я побеспокоила вас по важному поводу.
Тут я ему кратенько изложила всю эпопею с тремя якобы несчастными случаями. После того как он отудивлялся, я задала ему свой традиционный вопрос: было ли что странное на свадьбе Пейтон?
– Сколько воды с тех пор утекло!.. Хотя давайте подумаем. Если говорить про странности, первое, что вспоминается, – сама невеста. Отродясь не встречал такой странной особы!
– Что вы имеете в виду?
– Она, я так понимаю, ваша близкая подруга. Поэтому мне негоже ее ругать… но скажу вам прямо, стерва порядочная. На свадьбах я работал не очень часто и большой личной статистикой похвастаться не могу, но такую невесту я видел впервые. Обычно на свадьбе вся пакость от матери невесты – она задает шороху и гоняет персонал, как сержант новобранцев. А на той свадьбе сама невеста всех заколебала.
– Вы правы, она была перфекционистка еще в университете, где мы с ней познакомились. А в последнее время перфекционизм развился в болезненную манию. Но я не про характер невесты спрашивала. Не случилось ли на свадьбе что-нибудь более серьезное – скажем, ссора между гостями? Или обмен угрозами? А может, кто-то сделал какую-нибудь пакость?
– Сколько помнится, ничего подобного не случалось. Все шло гладко… А впрочем, я поразмышляю над вашим вопросом. Или знаете что? Со мной вместе работал барменом еще один парень, который, кстати, тоже подрабатывает как модель. Возможно, у него память получше моей. Я его порасспрошу.
– Буду вам весьма обязана.
– Ловлю на слове. Я в Майами до начала весны, но когда вернусь – за вами выпивка.
– Заметано, – весело согласилась я.
Вряд ли он вспомнит про меня через три месяца.
Поэтому незачем занудствовать и рассказывать, что у меня есть постоянный друг и между нами никак не вклиниться.
Разговор с Крисом стал эмоциональной вершиной вечера – больше ничего приятного не произошло.
Всю ночь я проворочалась без сна; бессонница, от которой я было избавилась, когда сошлась с Джеком, вернулась, как волчица, которая ждала за кустами.
Ворочаясь в постели, я то думала о нависшей над моей жизнью угрозе, то горевала по поводу глупой размолвки с Джеком. А вдруг это не просто размолвка? А вдруг он бросит меня?
Отправляясь в Гринвич, я не могла не радоваться, что мне предстоит напряженный день – не будет времени ковыряться в душевных ранах.
В библиотеке я сразу направилась в отдел периодики. Им заведовал благородного вида старец в синей сорочке с белыми полосами и при галстуке – работает не иначе как на общественных началах. Я сказала ему, что ищу кое-что в прошлогодней полицейской хронике, и осведомилась насчет апрельских номеров «Гринвич таймс» – сохранилась ли у них подшивка, или остался только микрофильм.
– Разрешите дать вам совет, – сказал библиотекарь. – Если вы интересуетесь полицейской хроникой, то вам лучше покопаться в «Гринвич пост». Вон в том ряду на средней полке – мы сохраняем подшивку за последние двенадцать месяцев. В «Гринвич пост» полицейская хроника в сто раз подробнее, чем в «Гринвич таймс». Если кто просто на улице поскользнулся – они и про это пишут.
Он дал правильный совет. В нужном мне субботнем номере полицейские новости занимали две полные страницы. Начиналось с серьезных преступлений и дорожно-транспортных происшествий, а заканчивалось краткими заметками про то, как почтальона покусала собака и как в баре две девицы вцепились друг другу в волосы.
Искомое происшествие я нашла почти мгновенно. В рубрике «ДТП».
«Эндрю Фланиган, проживающий по адресу Гринвич, Дивишн-стрит, 22, был арестован в пятницу вечером вследствие того, что он проигнорировал стоп-знак и его автомобиль врезался в другую машину на пересечении Спрус и Хортон-стрит. Обе машины были повреждены. Полицейский тест показал высокое содержание алкоголя в крови Эндрю Фланигана. За последние четырнадцать месяцев это третье ДТП по его вине. Под залог в две тысячи долларов он был отпущен до суда. Второй водитель, Сэм Дирней, проживающий по адресу Гринвич, Кос-Коб, 47, получил незначительную травму и был доставлен в гринвичскую городскую больницу, откуда вскоре благополучно вернулся домой».
Стало быть, виновник тогдашнего ДТП, из-за которого мы, подружки невесты, опоздали на репетицию свадебного празднества, был пьян.
Это серьезно усугубило его вину.
Будь он трезвым, отделался бы штрафом.
Я не знала, что может дать мне разговор с этим человеком. Но в ближайшие два дня имело смысл все же найти его и задать вопрос-другой.
Выходя из библиотеки, мне пришлось всем телом налечь на дверь, чтобы одолеть почти ураганный ветер. Навстречу по ступенькам поднималась женщина – на моих глазах с ее головы сорвало синюю шляпку.
Первой в списке встреч стояла Мэнди Славин, бывшая супруга Дэвида. Я решила, что лучшая тактика – нагрянуть без приглашения, благо у меня есть ее адрес. В такую погоду вероятность застать бывшую миссис Славин дома была достаточно велика. Но если я предварительно позвоню и начну объясняться, она просто вежливо пошлет меня куда подальше.
Не стану врать – встретиться с ней один на один мне не очень улыбалось. А вдруг она на самом деле убийца? Я успокаивала себя лишь тем, что вряд ли мы будем совсем уж одни в доме. Получив такие деньжищи при разводе, бывшая миссис Славин наверняка живет с прислугой и побоится пристрелить или зарезать меня в двух шагах от домработницы или дворника.
Про себя я решила: если замечу, что дом совершенно пустой или что Мэнди Славин, фигурально выражаясь, уже держит палец на курке, ограничусь самыми невинными вопросами и тут же удеру.
Дом я нашла далеко не сразу. Снега намело столько, что и номеров было не разглядеть.
Особнячок что надо! Новый, ультрасовременный – много-много стекла. Возле гаража припаркованы две машины – голубенький «форд» и микроавтобус компании «Бадс лендскейпинг». У меня отлегло от сердца – в присутствии садовников мне ничто не грозит.
Позвонив в дверь, я ожидала, что откроет служанка. Но открыла, судя по всему, сама хозяйка, высокая ухоженная блондинка. На вид старше сорока. Светло-коричневые брючки, такого же цвета свитер с закрытым горлом. На шее шарфик, сколотый булавкой с крупным бриллиантом, который весело посверкивал на зимнем солнце.
– Да-а? – протянула она вполне дружелюбно.
– Миссис Славин? Разрешите представиться: Бейли Уэггинс. Знаю, это прозвучит странно, но я приехала за помощью именно к вам. Я была подружкой невесты на свадьбе Пейтон и Дэвида. К настоящему моменту умерли три подружки невесты. И я изо всех сил пытаюсь выяснить, что же происходит. А к вам нагрянула в надежде получить какую-нибудь наводящую информацию.
Секунду-другую Мэнди молча изучала мое лицо. Ее светло-голубые глаза слегка слезились от резкого ветра.
– Ладно, не стану вас морозить, проходите в дом, – наконец сказала она и распахнула передо мной дверь. – Можете называть меня Мэнди.
В доме меня объяло уютное тепло.
– Я правильно расслышала – Бейли Уэггинс? Журналистка Бейли Уэггинс?
– Да, вы угадали. Весьма польщена.
– Я читала несколько ваших историй – в «Глоссе». Довольно занимательно.
– Спасибо за комплимент, – сказала я.
Насчет степени своей знаменитости я никогда не обольщалась.
Интересно, Мэнди действительно моя случайная поклонница, или она в какой-то момент просто сочла нужным навести справки обо мне?
– Впрочем, вашу прозу лучше не читать на ночь, – с улыбкой добавила Мэнди. – Говорю из собственного горького опыта. Давайте пройдем в гостиную.
Идя по дому, я не ощущала страха. До сих пор бывшая миссис Славин вела себя как дружелюбно настроенная светская дама, которая способна любого собеседника очаровать. А по пути в гостиную я окончательно успокоилась, заметив на веранде парня в бежевой униформе и зеленом фартуке – он что-то делал с яблочно-зелеными цветами в огромной вазе.
Гостиная впечатляла. Высотой в два этажа, белые стены и занавески, два светло-бежевых дивана – и вспышки влажно-синего на этом нейтральном фоне: подушки на диванах, кресла, китайские напольные вазы. Синие тона царили и на огромном ковре над аркой входа в столовую.
Картина на стене возле камина манерой напоминала работы Пикассо.
Да, Дэвид при разводе явно не обделил свою бывшую.
И если Мэнди действительно таила злость против Дэвида, то вряд ли причиной был материальный вопрос.
– У вас так чудесно, – совершенно искренне выдохнула я.
– А, немножко Калифорнии в Гринвиче, – сказала Мэнди. – Я родилась и выросла в Лос-Анджелесе, Калифорнией больна на всю жизнь. Поэтому решила для себя: если не могу вернуться туда, организую себе Калифорнию тут.
– А почему вы не можете вернуться?
– Моей дочери одиннадцать – возраст хрупкий. Не хочу отрывать ее от отца и от подруг… Я как раз пила кофе. Хотите чашечку?
– Спасибо, с удовольствием.
Про себя я рассчитала: коль скоро мой визит был полной импровизацией, Мэнди вряд ли подготовилась к нему. И стало быть, не стоит опасаться глотнуть цианистого калия вместе с кофе.
Мы сели на стоящие друг против друга диванчики, и я сняла пальто. Хорошо, что сегодня я одета более или менее нарядно. Конечно, не так шикарно, как хозяйка, но все же не выгляжу чушкой в этом гринвичском гнезде калифорнийской роскоши.
Пока Мэнди наливала кофе из серебряного кофейничка, я украдкой рассматривала ее. Выглядит молодо и свежо, прическа современная. Только лицо какое-то уж очень кукольное. Морщин нет, что вроде бы и прекрасно, однако отсутствие морщин бросается в глаза. Сама идеальность кожи наводила на мысль, что тут не обошлось без косметической хирургии. Совсем недавно я читала в «Глоссе» большую статью про плюсы и минусы разных подкожных инъекций, но мне самой всегда не удавалось угадать, чему обязана своей красотой та или иная женщина – ботоксу и коллагену или матушке природе.
– Пожалуйста, – сказала Мэнди, протягивая чашку. – Так что же вас привело? Какой именно информацией я могу вам помочь?
– Вы уже слышали о странных смертях? – спросила я.
– Что Эшли погибла, я узнала сразу же – подруга позвонила. Эшли декорировала ее дом пару лет назад. Но только на следующий день, из статьи в «Пост», я узнала, что речь идет уже о третьем несчастном случае. Нетрудно представить, в каком шоке Дэвид и Пейтон. Такая трагедия!
– Да-да… – несколько растерянно пробормотала я.
Замечание Мэнди застало меня врасплох.
Я чуть было не брякнула, что Пейтон скорбит не столько по умершим, сколько трясется за свою безупречную репутацию «солнечной леди».
– Ума не приложу, чем в вашем расследовании могу помочь я, – продолжала Мэнди.
– Я, знаете ли, работаю вслепую, надеясь, что если опросить максимальное число людей, истина может всплыть случайно и там, где ее совсем не ожидаешь.
– Истина? – переспросила Мэнди. – Вы насчет проклятия, якобы лежащего на Пейтон? Некоторые всерьез полагают, что она знается с темными силами.
Тут она испытующе посмотрела на меня. С лукавой улыбкой на губах. Видимо, ей было бы приятно, согласись я с этими некоторыми.
Я эту тему решила спустить на тормозах:
– Ваш брак распался из-за Пейтон?
Мэнди вздохнула, приоткрыв рот и кокетливо наклонив голову.
– Вы замужем? – спросила она со значением.
– Нет. Но была… Впрочем, не слишком долго.
Последнее признание далось мне с трудом.
– Значит, вы в курсе, что поговорка «Танго танцуют только вдвоем» – венец человеческой мудрости. Конечно, Дэвид оставил меня ради Пейтон. Однако мне следует винить не столько разлучницу, сколько саму себя. Я не сумела его удержать, потеряла бдительность – расслабилась в браке, а с людьми типа Дэвида всегда нужно быть начеку. Кому как не мне это знать! Я сама отбила его у первой жены.
– Значит, до вас он был женат?
– Да, пятнадцать лет. Ему было сорок, когда мы познакомились.
– Это произошло в Калифорнии?
– Скорее над Калифорнией, – сказала Мэнди. – Я летала бортпроводницей. Мы познакомились в ночном самолете. Пока все спали, мы с ним болтали в моем рабочем закутке. А год спустя поженились.
– Вы сказали, что потеряли бдительность. На то была особая причина?
– Да, вы угадали. Говоря по совести, сердце мне ничего в нужный момент не подсказало потому, что под конец в этом браке почти не участвовало. Наша жизнь с Дэвидом не задалась. Я сама подумывала о разводе. Я хоть и подписала брачный контракт, но на условиях вполне приемлемых. Кругленькая сумма при разводе – если брак продлится не менее пяти лет и меня не поймают на измене. Дэвид совсем как прочие мужчины: сам изменял мне направо и налево, однако страшно боялся, что я наставлю ему рога. После пяти лет брака я могла спокойно собрать вещички и уйти, не думая о финансовых последствиях. Останавливала мысль о Лилли, нашей дочери. Не хотелось ее травмировать. Хотя, если откровенно, Дэвид при всех его многочисленных положительных качествах не самый лучший отец. Дочери он уделял мало внимания. Надеюсь, Пейтон не станет заводить с ним детей, не то наплачется.
Последняя фраза – полувопрос – заставила меня вспомнить об округлившихся формах Пейтон. И я еще раз подумала: не беременна ли она?
– Я не в курсе их планов, – поспешила сказать я.
Но Мэнди, кажется, угадала что-то по смене выражений на моем лице.
– А это, должно быть, и есть Лилли, – сказала я, указывая на стоящую на столе фотографию в серебряной рамке.
– Да, такой она была два года назад.
– Ах да, девочка ведь была на свадьбе! – с невинным видом обронила я. – Теперь я вспоминаю, что видела ее мельком.
– Да, вы правильно помните, – сухо отозвалась Мэнди. Впервые за весь наш разговор ее светские манеры дали сбой. Впрочем, она тут же защебетала прежним тоном: – Кстати, о свадьбе. Вы начали говорить про то, что смерти подружек невесты кажутся вам подозрительными…
На самом деле так четко свою позицию я еще не формулировала. Мэнди опередила меня.
Я невольно стрельнула взглядом в сторону открытой двери на веранду. Садовник по-прежнему там, копошится у горшков с деревьями.
– В теорию заговора темных сил я не верю. Однако я не верю и в то, что все три погибли в результате несчастных случаев.
Мэнди сделала большие глаза:
– Вы полагаете, что их убили?
– Да, – отчеканила я.
– А с какой стати? Какие мотивы могли быть у убийцы?
– Вот этого я как раз не знаю. И как раз это пытаюсь выяснить. Я понимаю, что вы совсем в стороне от этих событий, но какой-то свет на них пролить все же, наверное, способны. К примеру, есть ли в жизни Дэвида человек, который носит в сердце злобу против него.
Мэнди некоторое время изображала глубокую задумчивость.
Конечно, ей было яснее ясного, что при такой постановке вопроса она стоит первой в списке подозреваемых. И я ухожу от прямой конфронтации единственно из вежливости. В итоге она, очевидно, решила принять мою вежливость за чистую монету и не напрягать ситуацию.
– Увы, – наконец сказала она со вздохом, – никто не приходит на ум. Одним клиентам Дэвид помог заработать большие деньги. Другие из-за него теряли огромные суммы или даже разорялись. И хотя он никого сознательно не подставлял, нетрудно представить, что кто-то с давних пор носит камень за пазухой. Но кто – понятия не имею.
– А что вы можете сказать о его деловом партнере? – спросила я. – Вы его хорошо знаете?
– Вы имеете в виду Трипа? У вас что-то конкретное против него?
– Нет, просто интересуюсь.
– Признаться, меня весьма удивило, что Дэвид выбрал его шафером – они в большей степени деловые партнеры, чем друзья. С другой стороны… разве есть у него друзья? Одни приятели. Он так занят работой, что на поддержание дружеских отношений просто не остается времени.
– Трип и Дэвид в хороших отношениях?
– Вроде бы. Трип отвечает за свой сектор, в котором он показал себя лучше Дэвида. Дэвид занят преимущественно поиском клиентов, а Трип в основном работает с их деньгами. Они хорошо дополняют друг друга.
Она сдвинула рукав свитера и посмотрела на золотые часики от Картье.
– Ах, я такая болтушка, могу часами говорить с приятным человеком!.. Но мне пора готовиться к ленчу – у меня гости. Догадываюсь, что вы остановились у Пейтон. Правильно? Ну так я позвоню, если что важное вспомнится.
– Да-да, – сказала я, вставая. – Спасибо за разговор, особенно, учитывая, что я явилась без приглашения.
Когда входная дверь закрылась за моей спиной, я ругала себя последними словами, идя к своему джипу.
Светский лоск бывшей миссис Славин сбил меня с толку: она меня и как автора знает, и помочь мне всячески готова… Я и растаяла. И вместо того чтобы что-то выведать, позволила выудить информацию из себя.
Из моих недомолвок и пауз можно было понять как минимум две вещи: во-первых, Пейтон все эти смерти были бы по барабану, не будь в игре репутация ее фирмы; во-вторых, Пейтон ждет ребенка (мое подозрение насчет беременности Мэнди истолкует по-своему – и слух готов). Ну и к тому же она вычислила, что я остановлюсь в особняке Пейтон.
А что узнала я?
Что надо идти в стюардессы, если хочешь по-быстрому подцепить мультимиллионера.
Возможно, Мэнди и пригласила меня в дом только для того, чтобы побольше из меня вытянуть, в чем и преуспела.
Я чувствовала себя девочкой, которая обменяла новенькую Барби на пустой фантик.
Однако визит не был совсем бесполезен. Я видела дом Мэнди – Дэвид однозначно не обидел ее при разводе. И она сама мало похожа на женщину, которая точит нож на бывшего мужа и его новую пассию.
Впрочем, Мэнди может быть хорошей актрисой и прятать злобу за фасадом безразличия. Так что вопрос относительно участия во всем этом деле бывшей миссис Славин остается открытым.
Дом Мэнди и ферма «Айви-Хилл», возможно, находятся недалеко друг от друга. Но мне с моей топографической тупостью показалось надежнее вернуться в центр города и ехать на ферму уже проверенным маршрутом.
На главной улице, двигаясь черепашьим темпом в веренице машин, я вдруг сообразила, что нахожусь поблизости от славинского офиса. Отчего бы и не заскочить туда. Никаких специальных вопросов у меня не заготовлено. Но было бы неплохо повидаться с Трипом, заглянуть ему в глаза, порасспрашивать о том, о сем – и посмотреть на реакцию.
Я справилась со своей электронной записной книжкой, нашла адрес, спросила для верности дорогу у прохожих и вскоре подъехала к семиэтажному офисному зданию на Рейл-роуд-авеню. Меня послали на пятый этаж. Там я оказалась перед закрытой дверью. На мои звонки никто не отзывался. Пробовала стучать – тоже безрезультатно. Конечно, время самое обеденное. Однако чудно, что в разгар дня внутри нет даже секретарши – отвечать на телефонные звонки.
Пришлось мне вернуться к прежнему плану и ехать на ферму.
Из строений фермы я первой увидела силосную башню – за полмили от «Айви-Хилл».
И снова у меня желудок подвело от страшного воспоминания.
Эшли на бетонном полу, ее затылок в багровом венчике.
По ассоциации я тут же посмотрела в зеркало заднего обзора. Нет, за мной, похоже, никто не увязался. Пустая дорога, занесенные снегом каменные ограды.
Стоянка на ферме была полна машин. Из кухни на меня прянул запах чеснока и еще чего-то очень вкусного. У самой большой плиты кружком вокруг Пейтон стояли молоденькие девушки в желтых передничках. Ага, ее кулинарный класс!.. Подойдя поближе, я услышала, как Пейтон развивает перед ними свою концепцию обеда-приключения. Не просто кормить, а развлекать.
Заметив краем глаза меня, Пейтон сделала секундную паузу, кивнула мне и продолжала:
– Не последнее в этом деле – неожиданная посуда. Умейте удивлять гостей и самих себя. Как правило, я сервирую основное блюдо на тарелках нейтральных тонов: белых, кремовых или черных. Но при этом посуда для салата или для десерта обычно из моей особой коллекции: что-нибудь добротное, старинное или под старину. Не обязательно безумно дорогое. К примеру, недавно в моем доме собирался небольшой кружок друзей Дэвида, и я подала суп в дивных горшочках, которые купила по случаю на «блошином рынке».
Ага, подумала я, и там же она по случаю купила лапшу, которую сейчас вешает на эти юные уши.
Оставив Пейтон распинаться о прелестях «блошиного рынка», куда она брезгует ходить еще со студенческих лет, я направилась на поиски Филиппы.
Раз ее нет в главной кухне, надо заглянуть в малую.
Я вышла из амбара, обошла его и попала в малую кухню.
Филиппа и впрямь была там. Одна. В широкой то ли блузке, то ли мужской сорочке. Умостилась на стуле перед мясным разделочным столом за тарелкой с пончиками, обильно посыпанными сахарной пудрой. Эта же пудра оказалась у нее на губах, когда она повернулась в мою сторону.
– Приветик, – сказала я. – Готовишь для какой-нибудь вечеринки?
