Текст книги "Пока смерть нас не разлучит"
Автор книги: Кейт Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– 15 —
Особых планов на вечер у меня не было. А значит, мне ничего не светило, кроме как слоняться по квартире и переживать попеременно на две темы: где бродит и что планирует мой таинственный преследователь? как и когда мы окончательно помиримся с Джеком?
К счастью, Лэндон, как добрый ангел, спас мой вечер: накормил меня, обласкал и вырвал из замкнутого круга дурацкой рефлексии.
Но прежде было следующее.
Допив пиво, я вышла из «Хэрриса».
Час пик на Уолл-стрит закончился, машин стало меньше, брокерьё разъехалось или по домам, в пригороды, или заполнило фешенебельные рестораны на Улицах к северу от Уолл-стрит.
На мостовой я остановилась и, битый час переминаясь с ноги на ногу, пыталась определить, не ждет ли меня за каким-нибудь углом Медноглазый. Вроде бы нет.
Я вскочила в первое же такси, которое показалось в поле видимости. И столько раз за всю дорогу оглядывалась, что таксист стал коситься на меня с подозрением: то ли дурочка, то ли от полиции рвет когти.
Даже зайти в гастроном показалось мне неподъемным подвигом. Такси я остановила прямо у парадного, юркнула внутрь и, наверное, бежала бы вприпрыжку по лестнице до самой своей квартиры, не живи я так высоко.
Зато потом пришлось пожинать плоды трусости. В доме хоть шаром покати: в холодильнике коробка просроченного сыра и взъерошенный пук краснолистного салата – как страшная голова горгоны Медузы. Синяк на груди опять заныл, а обезболивающего нет. Я хотела в полном отчаянии кинуться ничком на постель, но тут заметила огонек на автоответчике. Лэндон. Звонил пятнадцать минут назад.
– Ты жива? Придешь рано, стукни три раза в стену. Или заходи на сандвич.
Сандвич сандвичу рознь. Лэндонский в тот вечер был чудесен. Тосканский хлеб с хрустящим беконом, нежнейшим шпинатом и грунтовыми помидорами, которые Лэндон посреди зимы раздобыл неведомо где. Каждый кусочек напоминал мне лето с мамой и братьями в Кейп-Коде. А еще салат из тех же невероятно ароматных помидоров, сдобренный французскими оливками.
– Конечно, ужин не по сезону, – сказал Лэндон извиняющимся тоном. – Но чем богаты, тем и рады.
– Вздор! Потрясный ужин. Бальзам для истерзанной души!
– А что, душа истерзана? – участливо осведомился Лэндон.
– Не то слово. Согласно вашему любимому выражению, черт как раз уносит мою жизнь в пекло в плетеной корзинке.
– Рассказывай, не томи. Опять это связано с Пейтон Кросс-авицей?
– Все бы вам шутить!
Я пересказала все свои злоключения – от случая на дороге в пятницу вечером до сегодняшней выпивки с Брейсом в «Хэррисе».
Выслушав мою сагу, Лэндон разволновался и запричитал:
– Что же это такое на свете творится!
– А главное, – сказала я, – до сих пор понятия не имею, за какую ниточку мне потянуть. По-прежнему нет никаких прямых доказательств, что несчастные случаи на самом деле убийства. Поэтому я решила начать с другого конца – на время забыть про сбор улик и полностью сосредоточиться на мотиве преступления. И пусть сам мотив укажет, где и как искать улики.
– Нашла мотив?
– Несколько человек имеют причины сорваться с тормозов, но причины все какие-то убогие, мелкие. Какие-то уколы самолюбию, обиды столетней давности – очень несерьезно.
Я подробно изложила свои подозрения.
– М-да, – промолвил Лэндон, – от твоих логических задачек голова кругом идет.
К этому моменту мы успели поужинать, и Лэндон убирал посуду со стола. Из кухни он вернулся с блюдом шоколадного печенья.
– Вы знаете выражение cherchez la femme – «ищите женщину»? – спросила я.
– Разумеется. Когда муж моей сестры вдруг повалился каждый вечер по часу гулять с бульдогом (прежде и на пять минут выйти не желал!), я сестре тут же сказал: cherchez la femme! И оказался совершенно прав. Только мне следовало сказать: cherchez la femme avec le chien – «ищите женщину с собачкой».
– Что вы имеете в виду?
– Он крутил любовь с ближайшей подругой моей сестры, замужней. У нее тоже была собака. И она тоже регулярно ее выгуливала. И обе собаки каждый вечер наблюдали, как эта парочка занимается постельной гимнастикой в отеле.
– Кэт сегодня употребила это выражение в том смысле, что мотив не бывает слишком замысловатым.
– К примеру, банальная алчность?
– Да. Обыкновенная ярость. Или заурядная месть.
– Не вешай носа, Бейли, если хорошо шершнуть, ля фам всегда найдется!
– Надеюсь получить ответ уже завтра, в Майами. Разумеется, если второй бармен со свадьбы Пейтон не окажется пустым болтуном. А чудесное маленькое приключение весьма кстати – в середине января попасть в разгар лета! Я вся измерзлась. Худшая зима в моей жизни.
– Ничего, вот твой дружок окончательно переедет в Нью-Йорк – согреет тебя, – рассмеялся Лэндон.
– А, тут своя особая история. Мы на днях крепко поругались.
– Не сердись на него. На такого роскошного мужчину грех долго обижаться.
– Похожа я на человека, который боится вступать в серьезные отношения?
– Он тебе так сказал?
– Примерно. Начал разбирать меня по косточкам – по всем правилам психологического искусства. И пришел к выводу, что я не способна по-настоящему любить. Сердце мое непостоянно и капризно. Учить меня глубокой любви – все равно что кошку учить плавать. Вы думаете, он прав?
Лэндон взял шоколадное печенье и разломил его пополам, накрошив на стол.
– Лэндон, вы не смотрите мне в глаза!
– Я просто думаю… Конечно, я познакомился с тобой уже разведенной. И какой ты была до этой драмы, я не знаю. Сейчас ты определенно боишься серьезных отношений и к любви не слишком-то готова. Но разве это не естественно? У меня есть подруга, которая преодолела травму от первого брака лишь после того, как прожила три года во втором. Что мне нравится в тебе, Бейли, – ты в душе по-настоящему самостоятельна. Ты не Элизабет Тейлор. Ты не вешаешься на шею первому встречному, который положил взгляд на твои титьки.
– «Не вешаться на шею первому встречному, который положил взгляд на твои титьки», – с пафосом повторила я. – Жаль, что я не вышиваю. Вышила бы этот девиз на подушке и держала бы ее всегда перед собой – для памяти.
У милашки Лэндона я забылась и просидела почти до одиннадцати.
Когда Лэндон проводил меня до моей квартиры, я сообразила, что Джеку в такой час звонить уже неудобно.
Поскольку он первым попробовал разбить лед между нами, я собиралась этим вечером позвонить ему, поболтать – и сделать еще один шажок в сторону нормализации отношений. Но в среду у Джека лекции с самого утра, поэтому я рисковала разбудить его своим поздним звонком.
Я вошла в Интернет и еще раз проверила погоду в Майами. Жарища всю неделю. Я выбросила пару теплых вещей из почти собранной дорожной сумки.
Когда я уже надела пижаму, мысленно воображая, как завтра я буду спать голенькой в майамском отеле, раздался телефонный звонок. О, только бы не Крис с известием, что Кайл смылся в Калифорнию или улетел на Луну.
Звонил Джек.
– Ну наконец-то ты дома!
– Ты звонил раньше? На автоответчике ничего не было.
– Я оставил сообщение на твоем сотовом.
– Я была у Лэндона. Собиралась позвонить тебе, но засиделась в гостях и решила, что ты уже спишь. Как твои дела? Опять студенточки падали в обморок от твоего нежного взора?
– Увы, нет. И я узнал, что у вчерашней девицы синдром хронического переутомления. Она действительно сохнет, однако по причине недомогания, а не по мне. А ты как? Есть новости в гринвичском расследовании?
– Со многими побеседовала, кое-что интересное выяснила. Но в общем и целом топчусь на месте. Чудесная новость одна – нащупала человека с многообещающей информацией. В Майами. Модель мужского пола. Завтра я туда лечу. Поскольку у меня там есть и дело по работе, «Глосс» оплатит поездку как командировку. Я не упоминала, что собираюсь в Майами в феврале? Теперь вот передвинулось.
Я даже запыхалась – так долго и быстро говорила.
– Зачем тебе лететь в такую даль? Неужели Бейли Уэггинс слабо пустить в ход свои чары и прямо по телефону расколоть кого угодно?
– Слабо. Потому что мне не удается даже поговорить с ним. Мы контактируем через его приятеля. Это он устраивает нашу встречу.
– Господи, Бейли, затея совершенно сумасбродная! Погоня за тенью!
– Джек, – сразу взвилась я, – позволь мне самой решать, где погоня за тенью, а где – за синей птицей!
В трубке наступило молчание. Долгое-предолгое. Такое осязаемое молчание, что хоть рукой щупай.
– Ладно, я просто спокойной ночи хотел пожелать, – наконец сказал Джек. – В Нью-Йорке я буду, возможно, уже в пятницу утром, благо пятница у меня выдалась пустая. Ты к этому времени вернешься?
– Да. Я же сказала тебе, что уеду на полтора дня. Мне там дольше делать нечего. В четверг вечером буду в пять в Нью-Йорке. А ты, как определишься с вылетом, позвони.
– Оставлю сообщение на твоем сотовом. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Джек. Я… я… короче, приятного тебе завтра дня. Звякну тебе из Майами.
Никогда мне так ужасно не желали спокойной ночи.
Джек сказал это таким тоном, словно что-то секунду назад похоронил. Или кого-то. Не меня ли?
Я нутром чувствовала, что произошло нечто страшное, непоправимое – будто что-то оборвалось в Джеке во время нашего дурацкого разговора.
И вроде бы мы не ссорились – а хуже ссоры.
– И чего ты так вспылила из-за Майами? – спросила я саму себя.
– А зачем он на меня наезжает – не девочка! – сердито огрызнулась я самой себе.
Как мы с Джеком умудрились так быстро скатиться в глубокую яму?
Еще несколько дней назад все было между нами хорошо.
Ну поругались впервые… Однако что за отношения, которые от одной ссоры ломаются?
И вот мы миримся и миримся после доброй ссоры, а наш худой мир становится все худее и худее. Совсем плохой стал.
Мне уже как давний сон вспоминается, что еще неделю назад Джек был предметом моего дикого вожделения. Сейчас о сексе как-то и не думается…
Нет, успокоила я себя, все нормализуется, не надо драматизировать. Вот приедет Джек, мы с ним глаза в глаза переговорим, и все пойдет лучше прежнего. А по телефону такие дела не решаются.
Мой самолет вылетал в Майами в девять двенадцать, поэтому я вскочила уже в шесть. На улице, конечно, холод собачий, но по крайней мере небо без туч. Я приняла десятисекундный душ, проглотила булочку с кофе и сделала лишь один телефонный звонок, который оказался чрезвычайно полезным. Я дозвонилась до Пруденс, благо в Лондоне был полдень.
До сих пор я постоянно откладывала этот звонок на потом. Дескать, все равно старшая подружка невесты в Великобритании, за тридевять земель от здешних трагических наворотов. Однако последние события настроили меня на худшее, я уже вполне допускала возможность того, что убийца не поленится перелететь через океан, если он поставил себе задачей уничтожить всех подружек невесты со свадьбы Пейтон.
Поэтому не предупредить Пруденс – опасная халатность.
К тому же от разговора могла быть и практическая польза – чем черт не шутит, вдруг у Пруденс в памяти застряло что-то важное, о чем мы все забыли.
Ее натянуто-надменный тон невольно напомнил мне Эшли, хотя у Пруденс уже появился легкий британский акцент – как у Мадонны.
Мне не пришлось долго представляться и объяснять, что к чему. Оказалось, что Маверик свое обещание сдержала и уже ввела Пруденс в курс всех наших ужасов. Пруденс забросала меня вопросами.
– Увы, – сказала я, – у меня, кроме предположений и домыслов, пока что ничего конкретного на руках. Поэтому позвольте мне задать вам вопрос – во время свадьбы было что-либо, что показалось вам странным, или чудным, или необычным?
– Чудным? – переспросила Пруденс так, словно я употребила слово из китайского языка. Насколько я знаю, Пруденс – одна из самых богатых и чопорных подруг Пейтон. И «чудным» в ее понятии является то, что некоторые люди стирают собственную одежду, когда на это есть прислуга.
– Я имела в виду нестандартное или подозрительное поведение кого-либо из гостей, – пояснила я.
– Нет, за все время не произошло ничего предосудительного. А впрочем, я мало что видела и мало с кем общалась. Этот шафер, Трип, так прилип ко мне, так из кожи вон лез, чтобы понравиться, что я половину свадьбы из-за него прозевала.
Имя Трипа автоматически породило вопрос насчет ссоры жениха и шафера в церкви.
– Да, помню предосудительный обмен некорректными словами! Дэвид, обычно такой сдержанный и воспитанный мужчина, вдруг позволил себе рассердиться. По-моему, Трип сделал что-то неправильно в Деловом отношении. Дэвид требовал отчета, куда делись доходы от какой-то компании… как же ее… ах да, компания называлась «Тай чи». Я запомнила потому, что так зовут кота моего учителя йоги.
– А как звучала фраза буквально? – спросила я.
– Так и звучала: «Где доходы от компании «Тай чи»? Дэвид почти визжал от ярости. Ужасно неприлично. Думаете, этот Трип прикарманил кругленькую сумму?
– Для меня финансы – темный лес, – призналась я. – Поинтересуюсь у брата, он в этом разбирается.
– Вы полагаете, и моя жизнь в опасности? – спросила Пруденс. В ее голосе было больше раздражения, чем испуга. Пасть жертвой убийцы… такой дурной тон! – Следует ли мне принять меры предосторожности?
Я заверила ее, что опасность минимальна, но осторожность не помешает. Пообещав обязательно позвонить, как только появится что-то новое в развитии событий и у меня будет больше времени для подробностей, я быстро повесила трубку.
Остаток утра все шло как по маслу – будто я в тот день получила отпуск от мелких жизненных неприятностей. Такси подъехало вовремя, по пути в аэропорт мы не стояли ни в одной пробке, на регистрации не было очереди, самолет взлетел по графику, прибыли минута в минуту.
В Майами светило солнышко. И не просто светило, но и грело.
Таксисты улыбались.
Небо улыбалось.
И мой стресс в считанные минуты развеялся как дым. Наконец-то я была в полной безопасности. Про мою поездку в Майами знали только Крис да Джек. А значит, загадочный преследователь может пока отдыхать.
Когда я приехала в отель, мое настроение только улучшилось. Я и прежде останавливалась в «Делано», но успела забыть, что за дивное это место. Уже в холле попадаешь в элегантный чудный мир – потолок где-то высоко над тобой, белые колонны, белые занавески, вощеный паркет. Словом, как в хорошем фильме, нагруженном фрейдистской символикой.
Хоть я заказывала комнату не заранее и на пике зимнего сезона, мне достался номер с видом на океан. Правда, волны, где голубоватые, где серые, даже на глаз выглядели холодными. Зато в комнате было чудесно, тепло и свежо. Опять белая доминанта, как в каком-то храме: белая кровать, белые кресла, белые занавески, белые жалюзи, орхидея и та белая, в белом горшке. Да что там, даже паркет был белый, назеркаленный – хоть смотрись в него!
Я еще в аэропорту сняла отороченную искусственным мехом джинсовую курточку и несла ее в руке. Теперь я сняла брюки, свитер и нижнее белье и, годная, плюхнулась навзничь на белое одеяло.
Пусть Майами пропитает все поры моего тела!
Я лежала с блаженной улыбкой и слушала мерные удары волн о берег.
И вдруг – совершенно ни с того ни с сего – начала реветь.
Я несколько минут сладостно плакала. Тушь, конечно, растеклась, однако мне хватило ума вовремя перекрыть крантик – чтобы глаза не распухли перед свиданием с Крисом и Кайлом.
Затем я быстренько приняла душ, натянула черные капри и надела черные сандалии. Чтобы прикрыть синяк на груди, я выбрала белый топик с черными пуговками впереди – сегодня их придется застегнуть до самого верха.
До встречи с Крисом предстояло как-то скоротать пять часов. Я решила просто расслабиться на берегу, побродить, подумать.
Был соблазн прихватить с собой блокнот в черно-белой обложке, но я решила, пусть мой мозг отдохнет – дам ему свободу полета. Надо полагать, тут меня и озарит.
Перед выходом из отеля я бросила Крису на автоответчик сообщение о своем благополучном прибытии. Другое сообщение я оставила Камерону – дескать, жду звонка, мне срочно требуется твой могучий интеллект.
Но прежде прочего надо было подкрепиться. С шести утра у меня крошки во рту не было, если не считать черствых крендельков в самолете.
На террасе отеля собралось довольно много обедающих, тем не менее я нашла отдельный столик и – пировать так пировать! – заказала омара и к нему обжигающе холодного белого вина. Ах, переехать бы сюда на пару месяцев и забыть дома чемоданчик с заботами!
Потом я пила капуччино и любовалась волнами.
Заплатив по счету, я пошла гулять вдоль океана, сняв сандалии, шагала у самой воды по теплому песку и уносилась мыслью в далекие края, с которыми были связаны мои лучшие воспоминания, – от Коста-Рики до французского Лазурного берега.
Минут через сорок я вернулась к «Делано», нашла на пляже свободный шезлонг, легла и почти тут же задремала.
Проснулась я ближе к пяти. В пальмах шумел ветер. Волны бились о берег. Было так жарко, что я даже вспотела. Сон на солнце слегка разморил.
В номере я еще раз приняла душ, выпила полбутылки минералки и стала не спеша готовиться к вечеру.
Подкрашивая губы, я с огорчением ощутила, что у меня на душе опять начинают кошки скрести. Чемоданчик с нью-йоркскими заботами, подлец, своим ходом добрался до Майами и без стука ввалился в мой номер. А что, если Кайл меня просто разыграл? А вдруг его информация окажется мыльным пузырем?
К «Приморскому клубу», где меня ждал Крис, я подходила уже комком нервов.
Иногда по каким-то причинам помнишь мужчину как сказочного красавца. А встретишь снова – и думаешь, ну где же мои глаза были? Но Крис был еще краше, чем мое воспоминание о нем. Что за прекрасное лицо, что за губы, что за ямочка на подбородке! Русые живые и блестящие волосы, густые брови чуть темнее волос. Зеленая тенниска только сгущала зелень его глаз. На предплечье татуировка – два китайских иероглифа. Это для меня маленькое открытие – ведь на свадьбе Крис был во фраке.
Увидев меня, он вскочил из-за столика.
– Привет!
И чмокнул меня в щеку.
Моя рука случайно коснулась его мускулистого предплечья. Твердое, как бычья спина.
– Вы отпустили волосы?
– Отпускаю, – сказала я. – Пока что ни то ни се: для простой прически слишком длинно, а для сложной – слишком коротко. Спасибо, что заказали такую чудесную погоду.
– Я слышал, у вас там на севере мороз по полной программе. На следующей неделе у меня кастинг в Нью-Йорке… Как бы уши не отморозить!
– Что-нибудь перспективное? – спросила я, садясь за столик.
Крис кривовато улыбнулся:
– И да, и нет. Телесериальчик. Я уже мелькал у них на заднем плане. Теперь хотят попробовать меня в настоящей роли. Все равно лучше этой модной жизни. Это ведь золотой капкан – платят хорошо, но тупеешь от того, что продаешь только свой внешний вид. Скучно до слез. Иногда думаешь – лучше официантом или барменом, чем ошиваться среди модельной публики.
– Вы с самого начала хотели стать актером?
– Да, учился актерскому мастерству, потом подался в Нью-Йорк. Один приятель подбил меня работать моделью – мол, это окольный путь пробиться в рекламные телеролики. А рекламные телеролики – окольный путь к настоящим ролям. В последние месяцы я действительно снимался в рекламе, и есть надежда, что меня утвердят лицом одной большой компании. В рекламном бизнесе получить своего агента трудно. Вот и мечешься сам, хватаешь что попало. Но теперь у меня, похоже, будет-таки свой агент. А если дадут роль в телесериале, я в Майами, может, вообще не вернусь.
– А здесь вы где живете? – спросила я и тут же прикусила язык: еще подумает, что я зондирую почву, чтобы завалиться к нему на ночь.
– Мы тут ватагой снимаем квартиру, – сказал Крис. – В тесноте и в обиде. В квартирах рядом тоже в основном модели. Я дурею от того, как они за собой следят. Некоторые парни таскают с собой гири на фотосессии. И качаются в каждой паузе! Иногда диву даешься, как кто-то замечает меня в этой толпе суперменов!
Крис отвлекся от рассказа, чтобы подозвать официанта.
Меня удивляло в нем сочетание несочетаемого: живой, язвительный ум, внутренняя зрелость и залихватский вид красавца жуира.
Я попросила бокал розового вина, которое, по ощущению, больше всего подходило к окружающей обстановке и к предстоящему вечеру. Крис предпочел водку со льдом. Не нужно быть детективом, чтобы понять: раз не боится, что лицо опухнет, – значит, завтра съемки не будет.
– Что я о себе да о себе, – опомнился Крис. – Расскажите лучше про ваше расследование. У вас там какие-то жуткие дела творятся!
– Все… все как-то больше и больше запутывается.
Я рассказала о том, что произошло за время после нашего последнего телефонного разговора, не преминув пожаловаться на гринвичскую полицию.
– Ну совсем как в каком-нибудь фильме Хичкока! – сказал Крис, огорченно качая головой.
– Правильная ассоциация, – кивнула я. – Хожу вокруг правды, а потрогать не получается. Поэтому с таким нетерпением жду, что скажет Кайл.
– Кстати о Кайле, – встрепенулся Крис. – Мы договорились встретиться в девять. Но он может запросто прийти в бар на час раньше, не найти меня и слинять. И его уже до завтра не выловишь. Поэтому давайте сделаем заказ, а я по-быстрому смотаюсь в один бар, где он обычно ошивается в это время, и прозондирую почву.
Мы подозвали официанта и сделали заказ.
Крис отправился на поиски Кайла. Когда он встал из-за стола и пошел к выходу, я впервые заметила, что на нем штаны цвета хаки и сандалии. Походка легкая, пружинистая. Сиди Лэндон рядом со мной, он бы не удержался. «Ах, какая сказочная попка!» – сказал бы он басисто. И посетители за соседним столиком повернули бы головы, а я бы покраснела.
Стало прохладнее, и я накинула на плечи шаль.
Потягивая вино и слушая плеск волн, я думала о Джеке. В марте или в апреле мы планировали махнуть в более теплые края, к примеру, на Юкатан…
Появился официант с тарелками на подносе и, не увидев Криса, вопросительно посмотрел на меня.
– Можете ставить, – сказала я. – Мой друг сейчас вернется.
Однако Крис все не возвращался. У меня даже мелькнула шальная мысль, что он не вернется вообще. Вот это был бы полный Хичкок!
– Извините, – раздался слегка запыхавшийся голос за моей спиной.
Крис сел за столик и положил салфетку на колени.
– Пришлось помотаться, – объяснил он. – Встретил в баре дружка Кайла; тот говорит, Кайл в другом месте. Я туда – нету. Я обратно. Кайловский дружок говорит – ищи здесь. Всех переглядел в баре. Нету. Кайловский дружок говорит: Кайл что-то про «Небесный бар» трындел, вроде как туда собирался пойти. Ну, это уже что-то. Будем надеяться.
Мы еще выпили и следующие полчаса ели и разговаривали. Я узнала, что отец Криса инженер, много работал на Среднем Востоке и в Азии. Поэтому Крис мальчишкой много ездил по свету. Возможно, именно смена людей, мест и обстоятельств помешала ему зациклиться на себе и стать самодовольным эгоистом…
Разговор становился все интимнее и интимнее. Меня тоже потянуло на рассказы и признания. Наш ужин все больше напоминал свидание. Мне хотелось изящно ввернуть про Джека и про то, что у нас долговременные отношения, но изящно не получалось, а ляпнуть без повода – выставить себя дурой, которая каждого мужчину мнит своим поклонником. Может, Крис и в мыслях не имеет меня соблазнять!
Когда Крис сказал, что лучше нам отказаться от кофе и побыстрее идти в «Небесный бар», я даже облегченно вздохнула – эротическое напряжение сменилось деловым настроением. Крис хотел сам оплатить счет, однако я настояла на том, что плачу я. В знак благодарности за помощь в трудной ситуации.
В «Небесном баре» царила совсем другая, наэлектризованная, атмосфера. Народу – не протолкнешься. Громкая музыка. Полумрак. Полуголые женщины. Полуголые полуженщины. Очень мужчинистые мужчины. Шум и смех.
Я заказала шипучку, Крис последовал моему примеру. Мы стояли у стойки бара, и он рассказывал анекдоты из своей театральной жизни, при этом краем глаза постоянно следя за входом.
В какой-то момент мы с Крисом разом посмотрели на часы. Девять двадцать! Я внутренне запаниковала.
Крис велел мне ждать у стойки, а сам сделал пару кругов по бару в поисках Кайла – вдруг мы все-таки прозевали, как он вошел.
Я тем временем рассматривала пеструю толпу. Сплошь красивые тела и лица, как будто собрались одни модели всех цветов кожи и всех оттенков пола.
Крис вернулся минут через пять.
– Вы не нервничайте, – сказал он. – Кайл точно так же способен явиться на час позже, как на час раньше. Ему это по барабану. Ни за что не извинится.
Мы ждали дальше. Теперь разговор уже не клеился. Крис нервно осматривался. Да и я машинально шарила глазами по толпе, хотя на самом деле понятия не имела, как выглядит этот Кайл.
– Ах ты черт! – вдруг ни с того ни с сего воскликнул Крис.
– Что такое?
– Да вот же он – на кушетке! Все время лежал в десяти шагах от нас!
В баре по стенам стояли широкие кушетки. Хочешь – подремли, а хочешь – через десять минут после знакомства пообнимайся со своей новой любовью… Майами!
На той кушетке, на которую указал Крис, возлежал среди дюжины отчаянно пестрых подушек отчаянно красивый парень. С ним рядом – две девицы. На свадьбе я, несомненно, хоть пару раз видела Кайла, но у меня было впечатление, что этого парня я вижу в первый раз.
Крис потянул меня за руку – пошли!
Кайл был так увлечен девицами – одну целовал, другую гладил, – что Крису пришлось его окликнуть.
Оторвавшись от своего занятия, Кайл поглядел на нас, приветливо улыбнулся, но вставать не стал, только протянул Крису руку:
– Привет, дружище!
Чудесные, волнами ниспадающие длинные волосы песочного цвета, пробор посередине. Глаза узковаты, верхняя губа красивая, но чуть вздернута, выражение лица задиристо-агрессивное. Сначала мне показалось, что он нарочно корчит такую гримасу. Затем я поняла: таким уж он родился – смазливым хулиганом.
– Знакомься, Бейли, – сказал Крис. – Девушка из Нью-Йорка, про которую мы столько говорили.
Кайл на секунду напрягся: что за девушка из Нью-Йорка? Потом сообразил и кивнул:
– А, врубился. Как делишки, Бейли?
– Расчудесно, – сказала я. – Приятно познакомиться. Можно с вами побеседовать? Я долго пытать не буду.
Кайл вздохнул и неопределенно пожал плечами. Девицы справа и слева – что одна, что другая – лежали почти полностью вывалив из топиков объемистые груди, и на протяжении всей сцены молчали как рыбы.
Я вспомнила совет фоторедактора и торопливо добавила:
– Позвольте угостить вас стаканчиком?
– Во мне уже с лихвой плещется, – величаво отрезал Кайл, окинув меня взглядом с головы до ног. И очевидно, решил, что ему с таким антиквариатом не о чем беседовать. – Слышь, Крис, а меня-таки взяли в большой каталог. Ну тот, итальянский. Поэтому сегодня отрываюсь по полной!
– Ну, я просто тащусь от того, как ты свои дела обделываешь! – восхитился Крис. – Послушай, Бейли мотнула в такую даль исключительно ради тебя. Чтоб долго не базарить, я без подробностей, но девушку нужно срочно выручать.
– А полиция не примажется? – угрожающе опуская одну бровь, спросил Кайл. – Мне не в кайф, если майамские копы мне в дверь стучать начнут!
– Нет-нет! – торопливо заверила я его. – Нам нужна маленькая справочка про ту свадьбу. И больше ничего. Крис говорил, вы тогда, на свадьбе, что-то странное видели.
– Нет, ничего странного я не видел, – покачал головой Кайл. – Странное приключилось со мной. Я бы даже сказал – диковинное. Я бы даже сказал – дикое. Была там одна цыпочка – из подружек невесты, обряженных в желтую муть.
Я терпеливо ждала.
– Ну, я эту цыпочку, значит, и оприходовал, – продолжал Кайл. – Прямо там, на втором этаже, в раздевалке. Пока я вас не увидел сегодня, я мог только гадать, а не вас ли я тогда… Поэтому и не хотел беседовать вслепую.
– Как звали ту невесту подружки? – спросил Крис.
– А шут ее знает. Зачем мне их имена? У нее, помню, короткие черные волосы были.
– Джейми? – спросила я.
– Если она одна из всех подружек невесты была с короткими черными волосами – тогда, значит, Джейми. Но вообще-то я имени и близко не помню. И голоса. Вот такое вот дело.
– И это все? – пораженно воскликнула я. У меня слов не находилось от ярости.
– Не гони лошадей, подруга. Разумеется, не все. Эта Джейми, или как там ее, она мне в рыло дала.
– С какой стати? – удивилась я. – Вы ее обманом наверх заманили?
– Она сама кого хошь заманит! Могу поспорить, у этой цыпочки по петушку в каждом штате! Нет, там другое было. Я хотел ее сфоткать. У нее с собой была такая маленькая камера; ну, думаю, клацну ее в пост-коитальном расслабоне. А она вдруг как взовьется, как взбесится. Дескать, не трогай камеру, руки прочь! Я вначале-то всерьез не принял – стал смеяться и прыгать вокруг нее с камерой, а она вдруг на меня с кулаками!
– И вот это ты называешь из ряда вон выходящим событием? – возмущенно сказал Крис. – И это все, что ты хотел рассказать?
– По-твоему, нормально, что цыпочка ни с того ни с сего мне губу в кровь разбила? Из-за какого-то долбанного фотоаппарата! Это я называю ни в какие ворота!
Крис потянул меня за локоть и повел прочь.
– Ну козел! Ну придурок! – честил он Кайла, пока мы шли к выходу. – Бейли, простите меня, я никак не думал, что все кончится так смехотворно. Из-за меня вы потратили и время, и деньги. Мне страшно жаль…
– Крис, все в порядке. Кайл сообщил мне потрясающую новость.
– Вы шутите?
Я остановилась, потирая руки от возбуждения.
– Кайл хотел использовать ее фотоаппарат. А Джейми закатила страшный скандал с мордобоем. Мне известно, что в тот день она сделала много снимков. И могу поспорить на миллион, истерично боялась, как бы с отснятым материалом чего не случилось. Возможно, Кайл в этой ситуации еще легко отделался – только разбитой губой! Яснее ясного, разгадка всей этой истории – в сделанных ею фотографиях!
