Текст книги "Пока смерть нас не разлучит"
Автор книги: Кейт Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Джинджер поставила дверь амбара на код и выключила последние огни. Мы остались в темноте. Запертая кухня жила ночной жизнью – гудели холодильники, тихо посвистывали посудомоечные машины.
Девушки сели каждая в свою машину. Джинджер опустила стекло и сказала:
– Так мы, значит, ждем вашего сигнала.
– Ага, – кивнула я. – Спокойной ночи.
И пошла к башне. Где-то вдалеке ухнула сова – раз, другой.
Мои якобы непромокаемые сапожки изрядно промокли, пока я брела по раскисшему снегу. На дверь действительно пришлось приналечь; я вспомнила, что и Пейтон в тот печальный день ее не сразу открыла.
Прежде чем войти, я оглянулась. В южной стороне сияние на горизонте – огни Гринвича. А сама ферма погружена во тьму почти полностью.
Внутри, на первом уровне, было темно, хотя свет сверху слабо освещал широкую винтовую лестницу. Я быстро нащупала выключатель. Нижний этаж залило сюрреалистически яркое сияние. Я трижды щелкнула выключателем и тут же услышала звук отъезжающих машин.
На нижнем этаже по-прежнему стояли какие-то коробки, лежал строительный мусор. Пол тщательно вымыли и выскребли, однако бледно-розовый след крови остался. Единственный способ избавиться от него – положить новый слой бетона.
Я закрыла за собой дверь и пошла вверх по лестнице.
На втором уровне я осторожно посмотрела вниз. Страшно.
Поднявшись на предпоследний, третий, уровень, я зажгла свет и осмотрелась.
Потом подошла к высоким перилам. Головокружительная высота.
У стены стояла складная лестница, очевидно, та самая, с которой упала Эшли. Я секунду подумала, потом решительно взяла лестницу и поставила под лампой. Эшли хотела сменить лампочку или что-то поправить. Значит, лестница стояла именно здесь.
Для чистоты эксперимента следовало подняться по ступенькам лестницы, но я этого делать не стала – дудки! Я просто в воображении прикинула все обстоятельства. Да, до перил относительно недалеко. Но естественнее было бы упасть прямо на пол, а не в лестничный пролет. Чтобы человек, падая из такой позиции, перелетел через высокие перила, которые находятся в нескольких футах от лестницы, ему нужно помочь. То есть кто-то крепко толкнул лестницу. Однако чужого Эшли к себе не подпустила бы. Она по крайней мере спустилась бы с лестницы, чтобы бежать или защищаться. Значит, преступнику она доверяла. А он за разговором возьми и толкни лестницу. Или Эшли и не на лестнице стояла. Может, ее просто скинули с площадки.
Я подошла к перилам. Нет, перила слишком высокие. Только очень сильный человек способен кого-либо через них перебросить. И тогда почти неизбежно остались бы следы борьбы.
Такие мысли медленно прокручивались у меня в голове, как вдруг внизу раздался противный громкий скрип, эхом разнесшийся по башне. Кто-то открыл дверь.
Я обмерла.
Несколько секунд царила полная тишина. В голове даже мелькнуло: наверное, просто ветер распахнул дверь. Но чтобы такую дверь открыть, нужен ураган.
И вдруг шаги внизу. Медленные, осторожные.
Я на цыпочках прошла к окну и выглянула. На стоянке неподалеку от моего джипа темнела еще одна машина. По силуэту было трудно определить, какого типа автомобиль. Но здорово похож на спортивную машину. Ту самую, которая вбила меня в сугроб.
Я схватила сумочку, нащупала сотовый и набрала 911.
Оставалась последняя надежда – возможно, это сторож или сторожиха с фермы. Или кто-то из рабочих. Или даже Пейтон.
Но окликать человека на нижнем этаже или ждать, кем он окажется… нет, увольте!
Ошалелым шепотом я сказала оператору, женщине, где я нахожусь и что на территории фермы кто-то посторонний. Я просила срочно выслать патрульную машину. Женщина дважды просила говорить меня громче. Но я не хотела рисковать. В башне странная акустика – человек внизу может меня услышать. В конце концов женщина пообещала прислать патруль и велела оставаться на связи.
Зажимая неотключенный сотовый в руке, я стояла в полной растерянности. Шагов не было слышно – человек внизу, очевидно, остановился и прислушивался. Может, ему было так же страшно, как и мне наверху. Но вот звук шагов возобновился. Теперь человек явно поднимался по лестнице.
Просто от безысходности – не стоять же на месте! – я стала на цыпочках подниматься по лестнице вверх, на последний, четвертый, уровень. Это мне ничего не давало, кроме крохотного выигрыша во времени. А лететь одинаково: что с третьего, что с четвертого уровня – конец один.
Я лихорадочно оглядывалась вокруг в поисках какого-нибудь предмета, который можно использовать как оружие. По счастью, на площадке лежала коробка с инструментами. Я схватила увесистый молоток.
– Они уже едут? – прошептала я, держа сотовый у самых губ.
– Да, патруль в дороге. Не вешайте трубку.
Мне хотелось сказать операторше: «Да не ори ты так!» В гробовой тишине, нарушаемой только тихими шагами поднимающегося по лестнице человека, сотовый чудился мне репродуктором, звук которого разносится по всей башне снизу доверху.
Сунув телефон в левый карман пальто, а молоток – в правый, я стала спускаться по лестнице. Идея встретить преследователя на самом верху уже не казалась разумной. Лучше спуститься пониже. Может, я отделаюсь парой сломанных ребер.
Про себя я молилась: «Господи, сделай так, чтобы это был только сторож!»
Но на повороте лестницы я увидела его – на лестничной площадке второго уровня стоял Трип и смотрел вверх.
– Вы что там делаете? – крикнула я. Голос какой-то не мой, хриплый, сдавленный.
– Этот же вопрос я могу задать и вам. Вы почему-то решили, что имеете право соваться в Гринвиче во все дыры.
– Если вы ищите Пейтон или Дэвида, то их тут нет. А я уже ухожу отсюда.
Это был совершенный бред, но надо было вести какой-то разговор и тянуть время.
Трип насмешливо хмыкнул: глупость сморозила, девочка!
– Не-е-ет! – издевательски протянул он. – Ни Пейтон, ни Дэвид мне в данный момент не нужны. Я пришел за тобой, милочка!
Я чуть не описалась от страха.
Под тяжелым пальто Трипа я разглядела джинсы и коричневые кожаные сапоги. Значит, он успел заехать из офиса домой и переодеться.
Что я на ферме, он мог узнать от Дэвида.
Дэвид ляпнул просто так, к слову?
Или он предупредил Трипа, чтобы тот принял меры? Велел Трипу принять меры?
– А чем я вам могу служить? – выдавила я из себя новый идиотизм.
Трип не стал отвечать, только покачал головой – дескать, совсем рехнулась.
Все это время я медленно спускалась ему навстречу, стараясь выглядеть непринужденной… сжимая до боли в пальцах ручку молотка в правом кармане пальто.
Он стоял и ждал меня.
Теперь я была уже совсем близко от него. Дальше идти было глупо. Разве что попытаться бегом проскочить мимо. Увы, лестница недостаточно широка для такого маневра. Конечно, в некоторых ситуациях я могу проявить чудеса ловкости. Но Трип, хоть и немолод, в прекрасной спортивной форме.
– Я бы на вашем месте не стал играть в салочки, – угадывая мои мысли, сказал он с жестокой ухмылкой.
Я приготовилась выхватить молоток.
– Извините, мне некогда, пора домой, – сказала я, продолжая ряд своих абсурдных фраз.
– Не торопитесь, нам надо кое о чем потолковать, – произнес Трип. – Интересно, что вы там в кармашке своем зажимаете? Не покажете, а? Ну ладно, у меня есть штучка получше.
С этими словами он вынул из кармана своего длинного черного пальто пистолет.
– 19 —
Тут я испугалась по-настоящему. Мой молоток при данных обстоятельствах просто комичен. Использовать его как томагавк?
Однако у меня хватило выдержки не запаниковать. Нужно оставаться внешне предельно спокойной, чтобы не заводить Трипа и не спровоцировать его на быстрые и решительные действия.
– Трип, – сказала я очень громко и спокойно – во всяком случае, так мне казалось, – зачем вы это делаете? Зачем вы вынули пистолет и целитесь в меня?
Спокойствие в голосе предназначалось для Трипа, а громкий текст – для оператора на том конце связи.
Трип разразился лающим смехом. Зрачки его глаз были безумно расширены, словно он перед визитом на ферму накачался наркотиками.
– Зачем я это делаю? Нет, милочка, большой вопрос: зачем это делаешь ты? Какого дьявола ты пытаешься втоптать меня в грязь?
– Что вы имеете в виду?
– Брось придуриваться! Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Зачем ты будишь спящих собак? Ты накрутила Дэвида сегодня вечером, теперь он поднимет старые документы… Словом, ты завариваешь крутую кашу.
– Я лишь пыталась помочь Дэвиду и Пейтон. Из дружеских побуждений. Лично против вас я ничего не имею.
– Если ты им такая подруга, держалась бы лучше в стороне. Да, я поиграл немного с деньгами, провернул дельце-другое и налоговую службу немного поимел, но в итоге никто из клиентов не пострадал. Они получили свое, я – свое. А теперь Дэвид может во всем разобраться, поднять шум – и первый же получит от клиентов и от налоговиков.
– Трип, такой оборот и для меня неприятная неожиданность. Я никого подставить не хотела…
– А я ведь пытался тебя остановить. В самом начале. Дэвид рассказал, какую волну ты гонишь насчет гибели Джейми, что ты умнее полиции себя считаешь и пеной исходишь – так хочешь все раскопать и всех на чистую воду вывести. Ну, я сразу понял – вот та дура, которая столько натворит, что семь мудрецов не разгребут. Я решил сделать тебе предупреждение. Но ты намек не поняла.
– Так это были вы в Нью-Йорке? В пустой квартире Джейми?
– Угадала, милочка.
– И вы же мне подкинули записку с угрозой?
– Да, я тебя предупреждал трижды. – Трип зло оскалил зубы. – Я был само терпение, я давал тебе шанс опомниться и отвалить.
Хоть он и был эмоционально на взводе, ему явно хотелось выговориться, и я охотно подыгрывала ему.
Мне действительно было любопытно узнать, как все происходило на самом деле. А главное – время шло!
Я не смотрела на пистолет в руке Трипа.
Я не смотрела на перила, через которые ему ничего не стоило меня перебросить.
Я смотрела Трипу в глаза и старалась продолжить разговор:
– А с чего все началось, Трип? Джейми сама пришла к вам?
– Да, Джейми была та еще штучка, своего не упускала. Она не врубилась в смысл того, что из-за ширмы слышала, но почувствовала – тут золотое дно. Позвонила мне, стала всякие вопросики задавать… Да, сука она была еще та…
– И за это вы ее убили? – брякнула я.
Трип вытаращился на меня. Потом презрительно расхохотался.
– Милочка, да ты, оказывается, ничего не поняла!
Что-то стукнуло наверху. Неожиданный порыв ветра то ли захлопнул где-то забытую форточку, то ли громыхнул какой-то отставшей доской ветхой башни. И Трип, и я невольно застыли и прислушались.
И оба ясно услышали шорох колес по гравию. Кто-то въехал на территорию фермы.
Во мне встрепенулась надежда.
Трип подбежал к окну и выглянул.
– Ты вызвала полицию? – в ярости закричал он. – Ах ты, тварь поганая!
Мне сразу представилась страшная картинка: я в заложницах у Трипа.
– Нет, клянусь, я не вызывала! Вы не волнуйтесь так. Может, на ферме случайно сработала какая-нибудь охранная система.
Трип застыл на месте, только глаза ошалело бегали. Он принимал решение. Момент был жуткий. И вот он решил – круто повернулся и помчался вниз по лестнице.
Теперь я подбежала к окну. Полицейская машина с выключенными мигалками тихо катила по территории фермы, покачиваясь на ухабистой дороге. До автостоянки полицейским оставались считанные ярды.
Я стала медленно спускаться. Дверь внизу надсадно заскрипела. И тут же раздалось:
– Стоять! Бросьте оружие! Руки вверх!
Я кинулась к ближайшему окну. Мне были видны только полицейские. Они выскочили из автомобиля и стояли, нацелив револьверы в сторону входа в силосную башню.
Очевидно, Трип сразу же бросил оружие, потому что один полицейский, по-прежнему держа его на мушке, стал медленно приближаться.
Потом я видела, как полицейский ведет Трипа, уже в наручниках, к патрульной машине.
Я через две ступеньки понеслась вниз и едва не врезалась во второго полицейского – черноволосого малого лет двадцати пяти.
Поскольку в руках у него был револьвер, я машинально стала как вкопанная и подняла руки.
– С вами все в порядке? – спросил он. – Есть еще кто-нибудь в здании?
– Со мной все в порядке. И здесь никого больше нет.
Полицейский убрал револьвер в кобуру.
– Он меня только напугал жутко. Но не тронул, – сказала я, опуская руки.
– А что произошло? Вы тут работаете?
– Нет. Я подруга хозяйки, Пейтон Кросс, и имею разрешение здесь находиться. Не вдаваясь в подробности, могу сказать: этот человек уже несколько раз нападал на меня, но впервые – с огнестрельным оружием. Полагаю, что он совершил целый ряд убийств. Последнее – на прошлой неделе. В связи с этим делом меня допрашивал то как свидетельницу, то как потерпевшую детектив Пиховски. И я бы хотела побыстрее встретиться с ним и дать показания.
После того как я это все протараторила, полицейский оторопел. Очевидно, он мало что понял.
– Мэм, вам надо проехать с нами в участок для дачи показаний. Вы можете просто следовать за нами в своей машине. Если я не ошибаюсь, одна из машин на стоянке ваша?
– Да, джип.
Трип сидел на заднем сиденье патрульного автомобиля. Увидев меня в сопровождении молоденького полицейского, он стал кричать:
– Эта баба чокнутая! Ее нужно в дурдом забрать!
Полицейский, которому было трудно с ходу разобраться в ситуации, строго велел мне:
– Садитесь в свою машину и следуйте за нами. Только не отрывайтесь. Я должен все время видеть вас в зеркале заднего обзора. Ясно?
– Ясно, – сказала я. – Однако убедительная просьба – свяжитесь с детективом Пиховски, скажите, что я еду. Он в курсе происходящего.
Хотя от общения с детективом Пиховски на душе остался малоприятный осадок, меня мутило от одной мысли, что придется долго и нудно рассказывать всю историю новому человеку. Мне бы сейчас хватить стакан виски и зарыться головой в подушку!..
Покорно следуя за патрульной машиной, я достала из кармана сотовый и позвонила Пейтон. Клара сказала, что миссис Славин еще не пришла. Я потребовала Дэвида и более или менее связно рассказала ему о происшедшем. Он, совершенно ошарашенный, пообещал ввести Пейтон в курс дела при первой же возможности.
Затем начались мои мытарства в полиции. Детектив Пиховски уже ушел домой, но обязательно приедет. Через полчаса, когда я вконец обалдела от безделья, он действительно появился. Однако падать на колени и извиняться за прежнее недоверие и нечуткость не спешил. Прежде он хотел убедиться, что на этот раз имеет дело не с моими «фантазиями», а с реальным фактом.
Я рассказала все, что я знала о Трипе и его делишках.
Детектив Пиховски уже не поджимал губы и не прятал их за усами. Он слушал с живым интересом и делал подробные заметки в блокноте.
– Трип признал свою вину? – закончила я вопросом.
Тут Пиховски опять устроил театр с губами и усами.
– Я пока что не имею права говорить об этом. До полного выяснения обстоятельств. Итак, в разговоре с вами мистер Ферленд признался в том, что именно он напал на вас в Нью-Йорке, а затем таранил на дороге в Гринвиче?
– Да, – сказала я. – С целью запугать меня.
– А что он сказал по поводу смертей трех женщин?
– Относительно этого я задала ему прямой вопрос. Но тут мы услышали звук подъезжающей полицейской машины, и мистер Ферленд кинулся вниз по лестнице, пытаясь скрыться. Однако он согласился с тем, что Джейми подозревала о его темных делах.
– Он не признался в убийстве?
– Нет, хотя логика подсказывает…
В комнату вошел молоденький детектив с какой-то бумагой и молча положил ее перед Пиховски. Тот стал читать. Молоденький детектив косился на меня. Не знаю, была ли связана бумага с моим делом.
По дороге в участок я решила после дачи показаний ехать прямо в Нью-Йорк. Но теперь ощутила такую усталость и душевную пустоту, что передумала: останусь в Гринвиче.
Детектив Пиховски дочитал бумагу, пожевал усы и спросил меня насчет моих дальнейших планов.
– Я сегодня ночую у Пейтон.
– Замечательно. Завтра вы понадобитесь нам для дополнительных показаний. Мы вас вызовем.
– Извините, вы не могли бы сказать точно, в какое время? У меня свои планы…
– К сожалению, это зависит от множества обстоятельств. Оптимальный вариант – если бы вы завтра провели весь день в нашем городе.
В особняк Славинов я попала только к десяти.
Дверь мне открыл лично Дэвид. Секундой позже в холле появилась Пейтон. Дэвид забрал у меня пальто и провел в библиотеку.
Мне хотелось горячего чая. Увы, прислуга, как видно, уже ушла, а Пейтон не вызвалась напоить меня чем-либо горячим.
Я налила себе воды из графина и выпила целый стакан залпом.
Славины наблюдали за мной почти враждебно.
– Что конкретно произошло, Бейли? – спросил Дэвид.
– Может, вы позволите мне хотя бы присесть? Зверски устала.
Я плюхнулась на диван. Славины плотным фронтом стояли у камина.
Выслушав мой рассказ, Дэвид и Пейтон какое-то время молчали. Обычных охов и ахов сочувствия я не дождалась. Пейтон отрешенно покусывала большой палец правой руки. Дэвид смотрел исподлобья.
– М-да, отвратительно, – промолвил он. – И похоже, именно я поднял эту грязь – позвонил Трипу домой и выболтал все о ваших подозрениях.
– Вы сказали ему, что я поехала на ферму?
– Да. Простите. Так глупо с моей стороны.
– Но зачем он убил Эшли? – вдруг спросила Пейтон.
– Ты спроси лучше, зачем он других убил? – раздраженно воскликнул Дэвид. – Зачем?
Я изложила свою версию насчет шантажа со стороны Джейми.
– Джейми угрожала, что донесет в полицию и в налоговые органы. Подробности мошенничества ей были неизвестны. Но она могла направить следствие по верному следу – компания «Тай чи». И потянулась бы ниточка. А Робин и Эшли погибли потому, что могли что-то знать о шантаже Джейми и о том, кто повинен в ее гибели.
Пейтон по-прежнему кусала палец. Наверняка сейчас занята одной мыслью: как сегодняшний инцидент отразится на бизнесе. Мои переживания ее не волновали.
Однако сегодня и Дэвид был до странности холоден.
– Ладно, – сказал он, – час поздний. Пора спать.
– Я сама решу, когда мне идти спать! – вдруг огрызнулась Пейтон.
Э-э, да сегодня в этом доме у всех поганое настроение. Быть свидетелем разборки между Пейтон и Дэвидом у меня не было ни малейшего желания. Я поспешила сказать:
– Кстати, я так устала, что хочу немедленно лечь.
– Спокойной ночи, – промолвила Пейтон и с холодной улыбкой добавила: – Надеюсь, к утру ты почувствуешь себя лучше.
Наверху я тут же напустила ванну горячей воды и добрых полчаса лежала, приходя в себя и отогреваясь. Меня жутко знобило – то ли нервы, то ли начальная стадия гриппа.
Лежа в ванне, я думала о Трипе. Признал ли он себя виновным на допросе? И в чем? Сумеет ли полиция доказать его причастность к смертям подружек невесты? Сумеют ли доказать его вину по трем случаям нападения на меня? И наконец, что значил его хохот и его последняя фраза: «Милочка, да ты, оказывается, ничего не поняла!» Завтра с утра пораньше мне надо встретиться наконец с Филиппой. Надеюсь, именно она поможет окончательно пригвоздить Трипа.
Надев пижаму, я юркнула под одеяло и выключила свет. Мне вспомнились угрюмые, неприветливые лица Пейтон и Дэвида; сегодня вечером они впервые вели себя не по-светски грубо. Насколько велик будет ущерб Дэвиду после разоблачения Трипа? Не исключено, финансовые и моральные потери будут настолько велики, что даже его брак с Пейтон зашатается? Видит Бог, я этого не хотела, я действовала из самых дружеских побуждений…
Потом, уже в полудреме, мне представилось, что Трип вламывается ко мне в спальню: его отпустили под залог, и Дэвид открыл ему дверь. Позже я стала думать о Джеке – мечтать, как через какое-то время мы опять будем встречаться, но уже как друзья. Я смогу с ним советоваться по телефону по поводу своих статей и не обижаться, если фоном нашего разговора будет хихиканье какой-нибудь полуголой девицы… Пока что меня мутит от одной мысли, что он может быть с другой женщиной…
Меня разбудил стук в дверь. Я посмотрела на часы. Десять сорок пять. Какой ужас!
– Заходите!
В приоткрытую дверь заглянула Клара:
– Доброе утро, мисс Уэггинс. Извините, если разбудила, но я подумала, что у вас могут быть дела, которые вы проспите…
– Спасибо, вы правильно поступили, Клара. Пейтон уже ушла на работу?
– Не уверена. Однако она оставила вам записку. Вот.
Пейтон сообщала, что уезжает на срочную встречу со своими спецами по связям с общественностью, «ибо ситуация не терпит отлагательства». Поскольку я буду вынуждена провести в Гринвиче весь день, Пейтон предлагала во второй половине дня прогуляться где-нибудь вдвоем и побеседовать.
– Спасибо, Клара, – сказала я. – А нельзя ли мне чашечку кофе?
– В кухне вас ждет завтрак, мисс Уэггинс, – объявила Клара и величаво выплыла из комнаты. – Да, вам звонила кузина миссис Славин, Филиппа. Дважды.
После завтрака я тут же набрала номер Филиппы.
– Ты уже слышала насчет Трипа? – спросила я.
– Конечно, у нас только и разговоров, что о его аресте.
– Ты видела Трипа на ферме в день гибели Эшли?
Пауза.
– Я не могу об этом по телефону. Давай встретимся.
Достала она меня игрой в молчанку!
– Ладно, – сказала я. – Только полиция не велела мне оставлять дом – я могу понадобиться им в любой момент. Приезжай лучше сюда. Сможешь?
Филиппа явно колебалась.
– Хорошо, я улизну на время с кухни. Девочки меня прикроют. А Пейтон куда-то уехала.
Филиппа появилась через пятнадцать минут, словно гнала машину на полной скорости. На бедняжке лица не было, даже не верилось, что обычно оно кисло-надменное. В пальто почти до пят она казалась особенно толстой и низкорослой.
Сначала мы прошли в библиотеку, но там горничная мыла стекла в шкафах. Тогда Филиппа, которая хорошо ориентировалась в доме, провела меня в большую, незнакомую мне комнату на первом этаже. У этой комнаты не было видимого назначения, что бывает только в по-настоящему огромных домах.
Закрыв дверь за нами и не садясь, я приказала ей:
– А теперь быстро выкладывай, что ты знаешь.
– Трип не убивал Эшли. Точно.
Я ошарашенно уставилась на нее.
– Если ты знаешь точно, что это не Трип, ты должна знать, кто это сделал. Кто, по-твоему, убил Эшли?
Беззвучные слезы потекли у нее по лицу. Она стала вытирать их по-детски, кулаком.
– Филиппа! – строго прикрикнула я на нее.
Филиппа подняла на меня заплаканные глаза, впервые громко всхлипнула и сказала:
– Это я убила Эшли.
У меня дыхание перехватило. Невольно я покосилась на дверь. Массивная коренастая Филиппа стояла между мной и дверью. Но в доме Пейтон при десятке слуг что могло произойти?
Тем не менее я сделала инстинктивно несколько шагов назад, чтобы быть готовой к любым неожиданностям.
Она верно истолковала мой маневр:
– Ты меня не поняла! Я не совсем правильно выразилась. Я ее не хотела убивать. Так вышло. Это был несчастный случай.
Боже мой, и убийца туда же – несчастный случай!
Филиппа разрыдалась.
– Давай сядем. – Я нашла в себе силы подойти к ней, взять за руку и усадить на диван. Сама я осталась стоять. – Кончай реветь! Рассказывай!
Она только всхлипывала и хлюпала носом. И тушь на глазах, и помада на губах размазались, и лицо Филиппы напоминало картинку абстракциониста.
– В тот день, выйдя из кухни, ты пошла к силосной башне? – стала я помогать ей.
– Д-да. Пейтон сказала какую-то гадость. Я убежала. Обычно в таких случаях я плачу в дальней кладовке. Но в тот день девочки заскакивали туда каждые десять минут то за одним, то за другим. И я решила отсидеться в башне. Я помнила, что рабочие оттуда ушли. Однако забыла, что там Эшли.
– И при тебе что-то случилось с ней?
– Нет, Эшли я вообще не видела.
– То есть?
– Я попробовала открыть дверь. Она не поддавалась. Тогда я со злости разбежалась и двинула ее плечом. Дверь с жутким грохотом распахнулась, а я едва не шмякнулась на бетонный пол. И точнехонько в этот момент я услышала грохот наверху и после этого громкий удар неподалеку, где-то на первом этаже. Я страшно испугалась – ума не могла приложить, что там упало из-за меня. Если что ценное – Пейтон меня со свету сживет. Смотреть я не стала, захлопнула за собой дверь и побежала в панике прочь. Села в машину, завела мотор, но так никуда и не поехала. Посидела несколько минут с включенным мотором, сообразила, что в башне ничего ценного разбиться не могло, успокоилась и вернулась в кухню.
Я пыталась собраться с мыслями и понять смысл ее сбивчивого рассказа.
– Значит, ты слышала, как Эшли ударилась об пол. А грохот до этого был падением лестницы на третьем уровне. Так?
– Вроде бы. Я так шваркнула дверью о стену, что Эшли вздрогнула и потеряла равновесие. Ведь в башне такое дурацкое эхо.
– Почему я должна тебе верить? Ты могла просто подняться на третий уровень по лестнице и столкнуть Эшли вниз.
– Ты… ты с ума сошла! – воскликнула Филиппа, мгновенно переставая всхлипывать. – Ты рехнулась! Чтобы я… чтобы я… Эшли? И с какой стати? Да и высоты я дико боюсь. Меня никакими коврижками не заманишь даже на второй уровень этой поганой башни!
Я задумалась.
– Ладно, предположим, ты не врешь. А сидя в машине так долго, ты видела, как кто-нибудь выходил из башни?
– В том-то и дело, что нет. Я машинально все время смотрела на дверь. Никто оттуда не выходил. Значит, это я виновата в ее смерти.
– Когда ты поняла, что произошло на самом деле? – спросила я.
– Только после того, как приехала полиция и стала во всем разбираться.
– Почему ты не призналась сразу?
Мне было жаль Филиппу. С другой стороны, я страшно злилась. Из-за ее долгого молчания мне пришлось столько дней блуждать в потемках, когда истина была совсем рядом.
– Я перепугалась. Что я дверью хлопнула и она упала из-за меня, это еще не так страшно. Но я ведь могла остаться на секунду, оглядеться, увидеть Эшли. Я убежала как последняя дура. А она там медленно умирала. Ее могли бы спасти. Я испугалась, что меня арестуют.
– А почему ты призналась теперь?
– Ты все ходила и спрашивала. И мне стало стыдно. Я уже не могла больше молчать.
– Ладно, молодец, что облегчила душу. Могу тебя успокоить – Эшли погибла мгновенно. Ее никто не смог бы спасти. На тебе вины нет. Это был трагический несчастный случай. Разумеется, если ты не лжешь. Трип вчера угрожал мне пистолетом. Он негодяй. Но Эшли он по крайней мере не убивал. Тебе необходимо позвонить в полицию. Или нет, поезжай в участок прямо сейчас и сделай признание. Не бойся, ты только свидетельница.
– Все равно все кругом будут думать, что я чудовище.
– Если ты смолчишь, ты действительно чудовище, – сказала я.
Я дала Филиппе телефон детектива Пиховски и велела идти прямо к нему. Затем проводила ее в туалет. Вести ее через холл в таком виде – значит, вызвать массу вопросов у Клары и остальной прислуги.
Пока Филиппа умывалась, я продумывала услышанное.
Ее рассказ по мере размышления над ним казался мне все более и более правдивым.
Выходит, детектив Пиховски в этом случае прав: Эшли погибла случайно.
Мне вспомнилось эмоциональное состояние Эшли в тот день. Вся на нервах, вся издерганная. Нетрудно представить ее на складной лестнице.
Она поправляет лампу. Тянется всем телом вверх. Возможно, даже поднимается на цыпочки на ступеньке складной лестницы.
Внизу раздается утроенный эхом громкий непонятный звук.
Бабах!!!
Эшли вздрагивает, резко наклоняется в сторону лестничного проема, чтобы посмотреть, что случилось внизу, – и летит в пропасть.
Вот каким образом она умудрилась упасть не на пол, а в лестничный проем – из-за собственного резкого движения в сторону лестничного проема.
Лестницу не толкнули. Эшли сама случайно качнула ее.
Хорошо, размышляла я дальше, а что же с двумя другими смертями?
Факт шантажа со стороны Джейми остается фактом. Трип мог убить ее. А затем и Робин.
Но что значит эта его саркастическая фраза: «Да ты, оказывается, ничего не поняла!»
Чего я не поняла? Почему я ничего не поняла?
Фраза Трипа может означать только одно: я тебя преследовал потому, что ты хотела открыть ящик Пандоры, ты могла разворошить давнюю историю с «Тай чи» и прочими махинациями – историю, из которой я, казалось, благополучно выпутался. И ты действительно спровоцировала Дэвида вернуться в прошлое и вывести меня на чистую воду. Но подружек невесты я не убивал.
Мне вдруг впервые за все время подумалось, что несчастные случаи с Джейми, Робин и Эшли могли быть действительно несчастными случаями. Привет, детектив Пиховски, мы с вами теперь в одной лодке!
Джейми запросто могла сдернуть плейер в полную воды ванну совершенно случайно – я же помню, как тесно там было.
Робин, потрясенная смертью новой подруги, стала рассеянной, не похожей на себя – и совершенно случайно бездумно съела что-то неположенное.
Ну а с Эшли и гадать не надо. Опять же дурацкий случай…
Но что логика. Глубоко в подсознании я продолжала не верить в несчастные случаи.
Ладно, попробую вернуться к фотографиям. Непременно покажу их Пейтон. Что она скажет? Вдруг ей все-таки бросится что-то в глаза!
Филиппа наконец вышла из туалета, и я проводила ее до машины. На улице еще больше потеплело. Снег стремительно таял. Низко у земли стлался туман. Мы попрощались. Я еще раз строго-настрого велела Филиппе ехать прямо в полицейский участок – пока свежа ее решимость. Я сказала, что сейчас же сама позвоню детективу Пиховски и предупрежу о приезде Филиппы.
В холле меня нагнала Клара с радиотелефоном в руке.
– Миссис Славин, – пояснила она, протягивая трубку.
– Что новенького? – спросил голос Пейтон.
– Совершенно ничего, – ответила я. До поры до времени мне не хотелось выдавать Филиппу. Пусть проявит мужество и сама доедет до полицейского участка. – Болтаюсь по дому и жду, не затребуют ли меня в полицию. Чувствую себя под домашним арестом. А у тебя что нового?
– Дэвид беседовал с адвокатом Трипа. Трип стоит на том, что к убийствам подружек невесты не имеет никакого отношения. Но это естественно в его положении – будет отпираться до последнего.
– Ты сейчас на ферме?
– Да, через пару часов вернусь домой. Сегодняшнее обслуживание вечера скину на Мэри. Вчера она меня жутко подвела – не изволила явиться на важную вечеринку. Якобы больна. Симулянтка!
– Ладно, если меня не вызовут в полицию, то скоро встретимся.
– Давай прогуляемся. На улице тепло. Я проведу тебя по нашему парку – ты и не подозреваешь, какой он большой и чудесный!
– Замечательно. Вечность не гуляла. Да, кстати, сегодня нам с тобой надо непременно просмотреть те фотографии, что сделала Джейми во время свадьбы. Эти фотографии Джейми по какой-то причине передала Робин, чтобы та их спрятала. А я их взяла с разрешения Эшли.
– Договорились, – рассеянно сказала Пейтон. Она уже думала о чем-то другом. – Извини, без меня тут все опять остановилось. Давай, до скорого.
Нажав отбой, я тут же набрала номер полиции. Детектива Пиховски на месте не было; я попросила передать, что к нему едет Филиппа, кузина Пейтон, с важной информацией касательно гибели Эшли Хейнс.
