Текст книги "Никогда не поздно"
Автор книги: Кейт Хэнфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
14
Фэй сидела «У Хьюго» за чашкой чая и просматривала «Голливуд репортер» в надежде узнать что-нибудь новенькое о выездных съемках, но в газете не было ничего, кроме краткого упоминания о том, что из-за метели пропал день съемок. Она уже собиралась расплатиться и уйти, как вдруг увидела, что женщина, сидящая за соседним столиком, поглощена чтением «Полной тарелочки». Взгляд Фэй упал на огромные буквы заголовка: «УМУДРЕННАЯ ЖИЗНЬЮ НА УЛИЦЕ СТАРЛЕТКА НА ПУТИ К СЛАВЕ – МЕСТЬ БЕГЛЯНКИ».
– Простите, – обратилась Фэй к соседке, – скажите, где вы это взяли?
Темные глаза взглянули на нее с недоумением.
– Что именно? – спросила та.
– Простите, я имела в виду газету «Полная тарелочка». Где вы ее покупаете?
– Ее нельзя купить, – сказала женщина таким тоном, будто Фэй спрашивала, где ей купить молодость или славу. – Ее издают и распространяют. Иногда в клубе она лежит навалом.
– Вряд ли это прибыльно, – сухо заметила Фэй.
– Да, те, кто ее издает, делают это ради развлечения. Качество, без сомнения, хромает, но сами сплетни – первый сорт. Этакая журналистская партизанская война. Голливудские террористы. По-моему, это какие-то служащие телефонной станции, потому что они знают буквально все. – Она еще раз посмотрела на Фэй и любезно сказала: – Я могу отдать вам свою, когда досмотрю.
Фэй заказала еще чая и стала ждать, пока женщина в роговых очках кончит читать. История старлетки занимала первую страницу, поэтому, как прекрасно понимала Фэй, ей придется какое-то время подождать. Она заставляла себя не смотреть, как эта женщина читает про Тару, – потому что статья, конечно же, была посвящена Таре, – но искушение было велико. Но та читала с совершенно непроницаемым выражением лица, так что по виду ее нельзя было догадаться ни о чем.
Голливудские террористы – назвала она издателей «Полной тарелочки», и Фэй подумала, что это верное определение. Люди, которые нападают из засады, не опасаясь ответного удара. Ведь Кейси говорила, что они всегда избегают прямых заявлений, прибегая к фразам типа «источник, пожелавший остаться неизвестным, сообщил нам…» либо «по словам близких друзей…».
Женщина в роговых очках перевернула страницу, окунула кончик салфетки в стакан с водой и стерла типографскую краску с пальцев. Кто бы ни издавал «Полную тарелочку», он стремился сохранить в ней черты контркультуры далеких шестидесятых, эпохи без лазерных принтеров и высокой печати.
Откусив от сандвича со шпротами и сыром, молодая женщина перевернула очередную страницу. Фэй мелкими глоточками пила чай, мечтая о чашке крепкого кофе, и пыталась запастись терпением. Она огляделась кругом – нет ли здесь кого-нибудь из конкурентов Кэла, но не увидела никого из знакомых. Роговые очки продолжали без спешки изучать «Полную тарелочку». Фэй была уверена, что Кейси вмиг достала бы ей экземпляр газеты, но ей не хотелось разговаривать с дочерью об этой статье, во всяком случае, не прочитав ее.
Она вспомнила обещание Кейси не распространять сплетни о Таре и от души понадеялась, что дочь не имеет к статье никакого отношения.
Наконец-то девица в роговых очках сложила газету. Она недоверчиво покачала головой и, сдержанно улыбаясь, протянула ее Фэй.
– Держите, – сказала она, – здесь есть чем позабавиться.
Фэй расплатилась за чай и покинула кафе. Она села в машину и, пачкая пальцы, разложила газетенку на рулевом колесе. Подумав минуту, она, как ей ни хотелось прочесть статью немедленно, отложила «Полную тарелочку» подальше, включила мотор и направилась домой. Она не желала, чтобы кто-нибудь мог сказать, что видел ее за чтением мерзкой сплетни, и потому решила отложить прием порции яда до того, как очутится на бульваре Санта-Моника.
Сидя в одиночестве в собственной кухне, она приступила к истории о «мести беглянки». Вначале она еще надеялась, что это может оказаться безобидной болтовней, наподобие статеек о знаменитостях в «Пипл», где всегда за каждым обидным замечанием следовало что-нибудь вполне лестное, но стиль «Полной тарелочки» был не таков. Нет, она была одновременно и умелым подражанием старинной школе злословия, и в то же время подлой, неприкрытой, современной, отвратительной клеветой.
«Всего несколько лет назад, – читала она, – сбежавшая из дому девица, не претендуя ни на что, слонялась по улицам в вызывающе обтягивающих брючках и туфлях на высоких каблуках, а сегодня она наряжена в специально разработанные художником костюмы и дорогие украшения для исполняемой ею роли Рози Мадиган в новом сериале режиссера Рэя Парнелла. Новехонькая – с иголочки – актриса Тара Джохансон отзывалась тогда на имя Карен. Именно так назвали родители свою родившуюся в сельской местности на севере Дакоты дочь. Путь, пройденный Карен, чтобы стать Тарой, весьма непригляден, и «Полная тарелочка» провела интервью примерно с двумя десятками людей улицы, знавших рыжеватую блондинку, когда та была всего лишь одной из сбежавших из родного дома девиц. Танцовщица-»топлесс», по прозвищу Бренди, сообщила нам, что работала с Тарой-Карен и что шефу Тара нравилась, потому что была «натуральная блондинка». В танцах на столе, говорит Бренди, с Тарой-Карен вряд ли кто мог сравниться, и она зарабатывала кучу денег на «чаевых» каждый раз, как соглашалась на «особый танец», причем на ней были только узенькие, как набедренная повязка, трусики и туфли на высоких каблуках. «Ее свежесть и красота привлекали мужчин, – рассказывает Бренди. – К тому же у нее большие сиськи, и видно, что неподдельные».
Следующим шел Чонси, мальчишка-проститутка из Портланда, Орегон, который свидетельствовал, что часто «работал» вместе с Карен. Она была ему как старшая сестра – сказал Чонси. Ей было восемнадцать, а ему – двенадцать.
«– Правда, я ни разу не видел, чтобы она обслуживала клиента, – сказал Чонси.
– Должна сказать, – признается Бобби, тоже несовершеннолетняя проститутка, – что ее любимым наркотиком был демерол. А еще – экстази. Она никогда не курила крэк, насколько мне известно. И просто плешь проедала, чтобы я тоже не баловалась крэком.
– У нее были проблемы, – замечает оставшийся неизвестным социальный работник. – Она была агрессивной и, если ей хотели помочь, огрызалась, как волк, но в ней было заметно что-то необычное. Казалось, она уверена, что судьба предназначила ее для чего-то большего, а это убеждение часто фатально оборачивается против беглянок из дому. Я рада, что у нее появился шанс реализовать высокую самооценку».
– Какая чушь! – воскликнула Фэй, которую больше всего злила анонимность этих нападок. «Социальный работник» казался сляпанным на скорую руку, да и остальные были не лучше. Если все эти люди существуют на самом деле, они за деньги скажут все что угодно. Небольшая сумма может заставить бездомных подростков вспомнить что хочешь о том, кого они никогда не видели. У Фэй руки чесались сжечь «Полную тарелочку», но не все еще было прочитано. Что имеется в виду под «местью беглянки», и на кого она должна обрушиться?
Но прежде Фэй пришлось одолеть писания некой Вики, представленной как «бывшая работница секс-индустрии», которой было что поведать о Таре.
«– Тара могла бы заработать кучу денег, если бы стала сниматься в порнофильмах, но она не хотела с этим связываться. Она говорила, что когда-нибудь станет актрисой, а это могло бы испортить ее имидж.
«Полная тарелочка» обнаружила относительно прекрасной и талантливой Тары Джохансон много такого, что она скорее всего предпочла бы скрыть, но разве можно что-нибудь скрыть в нашем городе? Это следует знать даже убежавшей из дому девице двадцати одного года от роду. Похоже, что ей отпущено больше таланта, чем ума, и что она уже сумела своим высокомерием и неустойчивым поведением нажить себе множество врагов. Но все же на ее стороне мощная личная поддержка режиссера Рэя Парнелла, доверившего этой неизвестной актрисе ведущую роль в «Дочери сенатора». Непогрешимый Парнелл, возможно, на этот раз совершил большую ошибку. Белокурая исполнительница танцев на столах из Северной Дакоты может отлично отомстить, испортив карьеру известного режиссера. Известно, что довольно легко подобрать девицу на улице, только вот выбить улицу из девицы – дело невозможное».
Статья была напечатана за подписью «Всевидящее око». Фэй с трудом удержалась, чтобы не спалить газетенку. Она сложила ее и убрала в стол. Кэтрин, вернувшись из Монтаны, должна будет непременно ее увидеть.
Фэй сидела на кухне, раздумывая, как отреагирует Тара на грязную статейку. Она попыталась собрать воедино все, что имело более или менее позитивный оттенок: девушка не обслуживала клиентов и не снималась в порнофильмах. Но танцевала обнаженной и принимала наркотики. «Всевидящее око» высказывало предположение, что Тара взялась за ответственную роль только для того, чтобы сорвать съемки и устроить скандал. Бессмыслица, разумеется, но кто ищет смысла в «Полной тарелочке»? Ее задача – выведать что-нибудь тайное о человеке, унизить его и порадовать завистников, изобразив его порочным и жалким.
«Полная тарелочка» также намекала, что именно Рэй собственной персоной подобрал Тару прямо с улицы, чтобы дать ей главную роль в своем сериале. От этого всего один крохотный шаг до того, чтобы представить, как Рэй сидит в «топлесс-клубе», очарованный угодливой блондинкой-танцовщицей, помахивая стодолларовой банкнотой в знак того, что хочет, чтобы она станцевала для него особый танец.
Что-то здесь было для Фэй непонятное. Думай! Думай, Фэй! Интуиция говорила ей, что Рэй ни в какой мере не заинтересован Тарой – только как режиссер. Но каким образом он узнал о ней с самого начала? Кто ее агент? Как она попала на пробы «Дочери сенатора»? Взволнованная собственным возвращением в мир кино, она просто приняла Тару сначала как талантливую молодую актрису, с которой порой бывало трудно, а затем – как неблагополучную девушку, о которой рассказала ей Кэт. Кто же она, эта Тара?
Фэй схватила телефон и набрала номер агентства своего мужа.
– «Карузо Криэйтив», – мягкий южный выговор раздался в кухне Фэй. – Чем я могу помочь вам?
– Попросите, пожалуйста, Кейси.
– Мисс Карузо говорит по другому телефону, – ответил голос.
– В таком случае отключите ее, – сказала Фэй. – Это ее мать.
– Привет, ма, – тут же раздался голос Кейси. – Что стряслось? У тебя все в порядке?
– Кто агент Тары Джохансон?
– А-а-а! Насколько я понимаю, ты прочитала «Полную тарелочку». Теперь ты веришь?
– Я верю отнюдь не всему, что слышу или читаю. Кто агент Тары?
– Зачем тебе это? – Вопрос прозвучал лениво, будто Кейси нарочно тянула время.
– Неважно. Просто ответь мне, пожалуйста.
– До чего же ты упрямая! Не понимаю, зачем тебе надо знать имя ее агента. Приди в себя, ма. Ты что, собираешься затеять процесс? Все, что пишут о Таре, – правда. Она не сможет ничего опровергнуть.
– Меня не интересуют судебные процессы, дорогая. Я задала тебе очень простой вопрос и хотела бы получить ясный ответ.
– Собираешься позвонить ее агенту и произнести эффектную речь? Относительно того, как нужно проявлять сочувствие к несчастным?
– Какой в этом смысл? Агенты не отличаются склонностью к сочувствию, Кейси, и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.
– Ладно, так и быть. У нее подписан договор с Линдой Корво. До этого Тару никто не знал, но договор был заключен за неделю до окончательного распределения ролей в фильме Рэя Парнелла. – Кейси сделала тактичную паузу, прежде чем продолжила: – Линда Корво – стерва.
– А в чем дело, Кейси? – спросила Фэй, чувствуя во рту йодистый привкус страха. – Она молода, приехала из Нью-Йорка и думает, что знает, как здесь надо работать. Но она ошибается. И недолго продержится.
– Иными словами, – сказала Фэй, – она твоя конкурентка.
– Ма, я только что тебе сказала. Она ничего не понимает. Если бы она знала, что делает, не стала бы заключать договор с Тарой, верно?
Фэй чувствовала, что ее трясет от злости. Плотно сжатые колени стучали друг о друга под столом. Казалось, голос дочери доходит до нее откуда-то очень издалека.
– Ты все упрощаешь, – проговорила Кейси. – Жизнь сложна, а ты сгущаешь краски, чтобы тебе было проще решать.
– Будь добра, скажи мне, что здесь сложного? Все, что я вижу, – это гнусная, злобная статья, написанная только ради того, чтобы оскорбить человека. Я что-нибудь упустила?
– А как насчет права публики на информацию? – невинным тоном спросила Кейси.
– Это смешно, и ты сама знаешь об этом. Если бы Тара была судьей в Верховном суде, ее прошлое могло бы иметь значение, но ведь она актриса. Актриса, Кейси. И публике не обязательно знать, что ей приходилось и чего не приходилось делать, чтобы выжить.
– Хорошо. Понимай, как хочешь. Ты всегда так и делаешь. Если у нее есть хоть капля соображения, она никак не отреагирует на это. На мой взгляд, статья только будет способствовать ее карьере.
– Я думаю, нам лучше кончить этот разговор, – ответила Фэй. – Мне не хочется говорить ничего, о чем потом пришлось бы пожалеть.
– Поступай, как знаешь, ма, но, прежде чем ты повесишь трубку, я хочу сказать, что не имею никакого отношения к этой статье. Я знаю, что ты считаешь меня бессердечной стервой, но я выполнила свое обещание. – Ох, Кейси. – Дочь была единственным человеком в мире, который мог мгновенно взбесить ее, а потом тут же заставить умирать от нежности. – Я вовсе о тебе так не думаю. Я люблю тебя и тобой горжусь. Я просто думаю, что мы… очень разные по характеру.
– Это неважно, – бодро сказала Кейси и положила трубку.
Линда Корво была на несколько лет старше Кейси и далеко не столь преуспевающей. Блестящие черные волосы, карие глаза. Чуть полновата. Линда изо всех сил старалась не показать, насколько ее озадачил визит Фэй.
– Это грязная, отвратительная статья, – негодующе сказала она, – но я не вижу, что тут можно сделать. Я надеюсь только на то, что большинство читателей понимают, чего можно ждать от этой газеты.
У Линды Корво был крохотный офис в скромном агентстве в Беверли-Хиллз. На столе лежали сценарии и глянцевые фотографии актеров крупным планом. Единственным ярким цветовым пятном была синяя ваза с мятными леденцами без сахара. Линда протянула к ней наманикюренные пальчики, взяла леденец, положила в рот и вздохнула.
– Я пробую сидеть на диете, – созналась она, – и это убийственно. Все было бы не так плохо, если бы мне не приходилось все время завтракать или обедать то с тем, то с другим для пользы дела.
– Я понимаю, – сказала Фэй. – У меня та же проблема.
– Про вас этого не скажешь, мисс Макбейн, – грустно заметила Линда. – Я ценю ваше участие по отношению к Таре, но я не совсем понимаю… – Она замолчала. Очевидно, вежливость не позволяла ей спросить, какое Фэй до всего этого дело.
– Кэт Айверсон просила меня присматривать за Тарой. Возможно, я преувеличиваю, но, мне кажется, статья очень ее расстроит. Нельзя ли как-нибудь скрыть это от нее, когда она вернется из Монтаны?
Линда встала из-за своего письменного стола и подошла к шкафу. Перебрав несколько папок, она достала одну. Вынула оттуда фотографию Тары и подала Фэй. Обе они пристально смотрели на девушку, красота которой очаровала и фотокамеру.
– Когда девушка так выглядит, – сказала Линда, – люди будут говорить о ней все время. А в силу человеческой природы эти разговоры по большей части не будут доброжелательны. Думаю, что, как только она вернется в Голливуд, кто-нибудь обязательно скажет ей об этой статье.
Фэй только вздохнула, понимая, что Линда права.
– Не огорчайтесь так. Тара крепче, чем вам кажется, – заметила Линда. – Я разговариваю с ней практически каждый день. Съемки идут прекрасно. У них с Кэтрин один трейлер на двоих, а еще Тара говорит, что Монтана напоминает ей родные места.
– Не думаю, что это ей очень приятно, – сказала Фэй, но Линда не обратила внимания на ее реплику.
– Я думаю, Тара станет настоящей звездой, – продолжала Линда. – Масса людей удивляется, что у нее такой агент, как я, а не такой, как ваш бывший муж. – Она подмигнула. – Или как ваша дочь. Я должна вам что-то сказать, вы заслуживаете право это знать. Я не вхожу в лигу «Карузо», но сделаю ради Тары все, на что способен самый лучший агент. Я собираюсь серьезно работать на нее. Ей – моя преданность и мое восхищение. Иногда это важнее, чем все, на что способны сильные мира сего.
Неудивительно, что Кейси не любила Линду Корво. Когда она высказывала свои мысли, то слишком напоминала ей мать. Фэй была рада, что Тара подписала договор именно с Линдой – так она и сказала, прощаясь, добавив извинения, что отняла у той много времени. И уже совсем на пороге спросила, как получилось, что Линда обратила внимание на Тару.
Линда откинула назад гриву блестящих волос и сказала:
– Я занялась ею по просьбе Рэя Парнелла. – Рука ее снова потянулась к леденцам. – Можно сказать, Тара – его protegee.
Фэй спустилась по деревянной лестнице и вышла из круглого вестибюля. Офис Линды находился в здании на Литтл-Санта-Монике, где все осталось таким, каким было сорок лет назад. Фэй понравилось, что агент Тары располагается именно здесь – это действовало успокаивающе, да и в самой Линде Корво было нечто, внушавшее доверие. Но слово protegee занозой сидело в мозгу. Тара была protegee Рэя.
В нижнем этаже здания находился один из любимых магазинов Фэй, и она не удержалась и зашла в него. Там оказался неплохой выбор одежды для Кейси, но Фэй в этих вещах выглядела бы странно. Она примерила замшевый жакет, рассмотрела себя в зеркале и повесила его на место. Сегодня в любимом магазине не было ничего, что могло бы ее порадовать, да и вообще сейчас было не до того. Ей было необходимо поговорить с тем, чьим protegee была Тара.
Фэй купила кремовый шелковый шарф с каймой из незабудок и вышла из магазина. Села в машину и поехала по направлению к району Вентура. Почему она раньше не задумалась об отношениях Рэя и Тары? Конечно, их что-то связывало еще перед пробами. Рэй выбрал агента для Тары, и выбрал хорошо. Насколько она понимала, он взялся за это, поскольку был уверен, что Тара, как никто другой, годится на роль Рози. Что это значит?
Годами Фэй внушала себе, что Рэй вряд ли больше склонен к постоянству в любви, чем Кэл, но ей казалось: он не увлекается молоденькими девчонками. «Полная тарелочка» намекала, что Тара не очень-то жаловала мужчин. Они не рискнули утверждать, что она лесбиянка, поскольку для девушки, убежавшей из дому, неприязнь к мужчинам естественна. Кто, как не мужчины, преследуют их, от кого, как не от мужчин – отцов, – они обычно убегают.
Тара явно обожала Рэя, и это тоже было естественно. Фэй никогда не считала, что в отношении Рэя к Таре есть что-то сексуальное, как и в ее отношении к нему, но какого-то кусочка головоломки явно недоставало.
В одном она была совершенно уверена – Рэй преклонялся перед талантом, перед подлинным даром. Он готов был сделать все, чтобы воодушевить человека, которого считал по-настоящему одаренным. Это она знала, поскольку когда-то он почувствовал дар в ней. Вот какой кусочек головоломки следовало искать: откуда Рэй знал, что Тара так талантлива?
Судя по исписанным надписями стенам, Фэй приближалась к «Голубятне». Она могла думать только о Таре. Тара лгала. Она лгала Фэй. Возможно ли, что вся эта история с бегством из дому была выдумкой? Кейси всегда неприязненно отзывалась о Таре, но ведь Кейси и Линду Корво называла стервой.
Она чуть не проехала мимо «Голубятни», но резко затормозила и остановила машину. В окнах не было видно никого, ни признака жизни. Фэй подошла к домофону и нажала кнопку. После долгого молчания раздался щелчок, и Фэй услышала голос, спросивший, что ей нужно.
– Могу я увидеть мисс Киннок? – спросила Фэй.
– Ее здесь нет.
– Жаль. А Дейзи родила ребенка?
– Дейзи здесь тоже нет.
Устройство злорадно щелкнуло. Фэй готова была уйти, когда заметила в окне общей комнаты личико Тины. Она знаком попросила Фэй подождать, затем подошла к двери, и та открылась.
– Я вас помню, – сказала она. – Вы были здесь, когда я только-только появилась.
– Верно, – ответила Фэй. Волосы Тины теперь были чистыми. Тоненький свитер с длинными рукавами закрывал те места на руках, где Фэй видела синяки, но она живо их помнила.
– Я думаю, нужно вам сказать. Дейзи родила мальчика. Восемь фунтов, семь унций. – В голосе Тины звучала гордость, как будто большой вес младенца был ее личной заслугой.
Фэй пожалела, что не купила подарка для малыша, а вместо этого протянула девочке пакет с шарфом.
– Ты передашь это Дейзи?
– А что там? – Тина запустила в пакет руку и вытащила шарф. – Стильно, – одобрила она с сомнением в голосе, означавшим, что сама она никогда в жизни не надела бы такую вещь. – Я хочу поблагодарить вас от имени всех наших за стиральную и сушильную машины. Мы теперь устроим в подвале настоящую прачечную. Мы все вам благодарны, правда, все.
Потом она проскользнула внутрь «Голубятни», и дверь за ней захлопнулась.
Добравшись до дому, Фэй обнаружила припаркованный перед дверью фургон местной телевизионной студии. Рядом стоял человек с портативной камерой. Выходя из машины, Фэй заметила ладную фигуру Салли Сэмпл, спускавшейся по ступенькам фургона. Знакомые золотые волосы и нарядная шелковая блуза принадлежали Салли, но по мере приближения становилось ясно, что это вовсе не она.
– Добрый день, мисс Макбейн, я Пэтси, репортер Салли Сэмпл. Если мы можем начать сразу же, будет замечательно. – Она заметила озадаченное выражение лица Фэй и спросила: – Разве ваш агент не сказал вам? Я разговаривала с ним утром, и он сказал, что вам позвонит.
– Простите, не знаю, о чем вы говорите. – Ей показалось, что все они разыгрывают какой-то фарс. Интересно, зачем Пэтси делать точно такую же прическу, как у Салли, зачем Салли, которая сама репортер, иметь двойника.
– А, черт, – пробормотала Пэтси. – Ваш агент сказал, что вы будете рады дать интервью. Жалко, что вышла накладка.
Фэй знала, что это интервью не может иметь никакого отношения к «Полной тарелочке» – не станет одна из самых популярных ведущих ток-шоу в Лос-Анджелесе связываться с низкопробной газетенкой, – но тем не менее она чувствовала себя неспокойно. Как это Барни решился дать согласие, не переговорив прежде с нею? Потом она вспомнила мигание автоответчика, на которое не обратила внимания, торопясь увидеться с Линдой Корво. Понятно, какого содержания был звонок Барни: «Если вы не перезвоните, я буду знать, что все в порядке».
– Меня не было дома почти весь день, – объяснила она Пэтси.
Фэй впустила в дом всю компанию – оператора, звукооператора и Пэтси, – и мужчины тотчас же принялись сновать по гостиной, переставляя все по своему усмотрению.
– Мы должны будем коснуться во время беседы работы над фильмом, – сообщила Пэтси, стоя в кухне Фэй. Было заметно, какое облегчение она почувствовала, когда ее впустили в дом. – Передача называется «Поздние цветы», – объяснила Пэтси. – Салли хочет опросить женщин, которые начали новую карьеру после сорока.
– Думаю, я могу подняться наверх и привести себя в порядок, пока ваша команда устанавливает оборудование?
– Да, хорошо, – согласилась Пэтси. – Вы можете надеть что-нибудь очаровательное, но скромное?
– Не сомневайтесь, – ответила Фэй, перешагивая через две ступеньки, с болью в душе. Как мог Барни согласиться, чтобы она появилась в передаче под названием «Поздние цветы»? Значит, ей отводилась роль замшелого старого дерева, на котором, вопреки всем ожиданиям, ухитрился расцвести цветок.
Фэй перебирала вешалки стенного шкафа в поисках чего-нибудь удовлетворяющего желание Пэтси видеть ее в «очаровательном, но скромном» наряде. Она выбрала костюм из шелкового габардина, который так нравился Кейси, затем пошла в ванную снять макияж и нанести новый. К тому времени, когда она, сидя перед зеркалом, решала, что выбрать – золотые серьги или топазовые клипсы, весь ее гнев испарился. Ведь то, что с ней происходило, как раз и было поздним цветением. Если, конечно, бутон не завянет раньше, чем распустится.
Возможно, когда-то действительно она обладала большим талантом, талантом, которого публика не могла оценить. Ведь она снялась всего в двух фильмах. Прыгала в воду в бикини и визжала от ужаса в нужных местах. Как напыщенно прозвучит, если она будет рассказывать Пэтси о своей карьере в кино, которая теперь возобновляется спустя четверть века! «Возьми себя в руки, соберись», – убеждала она себя, спускаясь по лестнице.
– Вы выглядите великолепно, – констатировала Пэтси, окинув Фэй оценивающим, профессиональным взглядом. Гостиная стала неузнаваемой. Кресло, в котором Фэй любила читать, отставили в сторону, а кушетку придвинули к камину. На маленьком столике, обычно заваленном книгами, стояла ваза из перегородчатой эмали с искусственными цветами, которую она видела первый раз в жизни. Свет поставили с четырех сторон. Ассистент поднес экспонометр к щеке Фэй.
Пэтси, для которой принесли табуретку из кухни, заняла место напротив. Фэй поняла, что Пэтси, снятая сзади, при том, что камера сфокусирована на ее собеседнице, станет для зрителя Салли Сэмпл. Все вопросы, прилежно задаваемые Пэтси, будут дублированы голосом Салли, и зрители будут с волнением наблюдать доверительный разговор Салли Сэмпл, репортера, и Фэй Макбейн, позднего цветка.
– Итак, – начала Пэтси, – как ощущаешь себя, снимаясь в большом телевизионном фильме в возрасте сорока семи лет? Испытываешь ужас или чувствуешь, что все мечты сбылись?
– Испытываешь ужас, – ответила Фэй, – и мне сорок шесть.
Ей только показалось, что Пэтси наклонилась вперед и вымолвила совершенно равнодушно: «Это неважно». На самом же деле она сказала:
– Вы были актрисой, когда встретились с человеком, который стал вашим мужем, с агентом Кэлом Карузо. Что побудило вас оставить карьеру?
– Я принадлежала своему времени – пятидесятым годам – и была приучена считать, что семья занимает все время. А к тому времени, как дочь выросла настолько, что я могла вернуться к работе, утратила к этой работе интерес. Понимаю, сейчас это странно слышать, но вполне представляю, что то же самое происходило со многими женщинами, работающими в разных областях.
Про себя Фэй подумала, что ее деятельность была связана с Рэем, а без него она не чувствовала уверенности в своих способностях.
Пэтси задавала коварные вопросы, на которые Фэй отвечала наилучшим образом. Ей было удивительно легко во время интервью, она как будто знала, что не может сказать что-нибудь не так. Но одного из вопросов она не ждала.
– Вы были знакомы с режиссером Рэем Парнеллом еще до замужества. Он был режиссером в том фильме ужасов, который был, по сути, единственным вашим фильмом. – Здесь Пэтси показала публике рекламный кадр из «Ужасов у моря», на котором была изображена молоденькая Фэй в бикини, с неестественно расширенными глазами. – Что побудило его после стольких лет попробовать вас на роль в телевизионном фильме?
– Я сама удивляюсь, – любезно ответила Фэй. – Думаю, вам лучше спросить об этом его самого.
Пэтси не понравился ответ, и она решилась на вторую попытку.
– Рэй Парнелл известен творческим подбором актеров. Как вам кажется, он не перехитрил сам себя, взяв на главную роль в «Дочери сенатора» неизвестную актрису?
– Я полагаю, Рэй знает, что делает, – сказала Фэй. – И всегда знал. Эта актриса, Тара Джохансон, настолько хороша, что не останется неизвестной. Каждому приходится с чего-то начинать.
– Вы молодцом, – сказала Пэтси, когда интервью закончилось. – Извините за кадр из «Ужасов», но он слишком хорош, чтобы не использовать его.
– Во всяком случае, вы не заставили меня визжать.
Небольшая команда собрала аппаратуру, привела в привычный вид гостиную Фэй и удалилась в рекордный срок. На прощание Пэтси произнесла:
– Удачи вам во всем, Фэй. От чистого сердца.
Люди, которые говорят, «от чистого сердца», далеко не всегда чистосердечны.
Фэй нажала кнопку автоответчика. Четыре звонка были от Барни, пятый – от Шерри Брукс, которая хотела узнать, правда ли то, что написали про Тару, и шестой – от Кэт Айверсон.
– Я вернулась из Монтаны, – говорила она, – все просто сказочно. Тара, Десмонд и все остальные приедут через несколько дней. Позвони, если будет возможность. Ах да, Фэй, я должна предупредить тебя, что эта девочка, Хизер, совершенно невыносима. Она прекрасная маленькая актриса, но, если бы я была на месте ее матери, я бы… Интересно, сколько мне еще позволит говорить эта машинка? Достаточно сказать, что она ужасна, просто ужасна. Она позволяет себе говорить такие вещи, как… нет, я расскажу тебе при встрече. Ты с ней лучше справишься, чем я. Чтобы ты поняла, в чем весь ужас: она…
На этом месте «машинка» прервала Кэт.
«Вот-вот, – подумала Фэй, – самый подходящий конец для этого дивного дня».
Зазвонил телефон, и как бы в доказательство того, что неприятные сюрпризы еще не кончились, женский голос сказал:
– Это Сильвия Льюисон, мать Хизер. Мы пока еще в Монтане, но мне хотелось бы договориться с вами о встрече. Я думаю, важно, чтобы вы провели вместе с Хизер какое-то время, вы согласны? Я имею в виду: прежде чем вы окажетесь на Каталине.
– Миссис Льюисон, – ответила Фэй. – У меня будет возможность пообщаться с Хизер на съемках. Там всегда масса времени.
– Но это совсем не то, мисс Макбейн. Я думаю, что мы могли бы провести втроем день.
И Фэй подумала: она не знает, что делать – плакать или смеяться.
