Текст книги "Птица без крыльев"
Автор книги: Кэтрин Куксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Твоя мать рассказала мне о своем предложении, – сквозь зубы процедил он. – Когда ты намерена ехать?
– Завтра.
– Поедем вместе.
– Нет, нет. – Агнес вскинула голову. – Это весьма щепетильное дело.
– Ты хочешь ехать в Дарем одна?
– Отец, но не в Америку же я собралась. И вообще, я намерена ездить одна и в Дарем, и куда бы то ни было.
– Не начинай все сначала.
– А я никогда и не заканчивала. Я сама себе хозяйка и могу завтра же уйти отсюда, если захочу. Или даже сейчас. Не забывай об этом.
Отец с силой потер ладонями о лицо, на минуту разгладив мешки под глазами.
– Боже, – пробормотал он, – неужели все происходит на самом деле? Сколько я еще смогу это выносить? – Артур повернулся и торопливо прошел через кладовую.
Агнес стояла, вся дрожа от того, что осмелилась разговаривать с отцом таким тоном. Девушка не знала точно, когда она потеряла последнее уважение к отцу. Быть может, это случилось в ту ночь, когда она стала свидетелем разговора родителей, или в тот момент, когда он швырнул совок в Робби Фелтона. А еще она спрашивала себя, какое право отец имел впадать в бешенство из-за того, что его дочь "совершила грех", в то время как сам завел себе женщину на стороне.
Сколько же в жизни грязи. Агнес брезгливо поморщилась и отправилась наверх к сестре.
Джесси уже легла, но еще не спала. Агнес уселась на край постели и шепотом пересказала сестре свой разговор с матерью.
– Но эта женщина мне совершенно чужая, – отреагировала Джесси. – По-моему, я ее даже ни разу не видела. Как же я смогу поехать туда и жить у них?
– А тебе что, больше нравится сидеть здесь, словно в тюрьме? Если ты уедешь отсюда, то, может быть, тебе удастся видеться с Робби.
– Но отец... убьет его. На этот раз он точно его убьет, если узнает, что мы встречаемся.
– Тебе хочется, чтобы твой ребенок остался без отца? – наклоняясь к сестре, спросила Агнес.
– В любом случае он будет незаконнорожденным. – В голосе Джесси чувствовались приближающиеся слезы. – Я смирилась с этим. Так, видно, все и должно быть.
– Выбрось эти глупости из головы. Эта мамина кузина может оказаться чуткой женщиной, кроме того, у нее нет детей. Но если она откажет, мама попытается подыскать какое-нибудь другое место. На это потребуются деньги, а я очень сомневаюсь, что отец согласится тратить их на тебя, учитывая его теперешнее настроение. Скорее он отправит тебя в приют, чем захочет платить за появление на свет отпрыска злополучных Фелтонов. Если тебя не удастся где-то пристроить, он оставит тебя дома. Представляешь, что это будет за жизнь?! Заявляю сразу: находиться между двух огней отказываюсь. Как только вопрос с тобой решится, я тут же уеду.
– Ах, Агнес, не бросай меня! – Джесси с силой прижалась к сестре. – У меня есть лишь ты, и больше никого во всем свете.
– В таком случае тебе придется последовать за мной. Только куда мы пойдем? Не знаю. Но когда-нибудь этому суждено случиться. Подводя итог нашему разговору, повторяю еще раз: завтра я еду в Дарем и, как выразилась мама, смогу надеть кое-что из нарядов, на которые я в последнее время так трачусь. Между прочим, Джесси, ты любишь маму?
– Нашу маму? – На лице Джесси было написано искреннее удивление.
– Нашу, чью же еще? – изумилась Агнес.
– Думаю, нет. Я даже не чувствую симпатии. У меня к ней давно не осталось никаких теплых чувств.
– Как странно, – поднимаясь, заметила Агнес. – Мы с тобой, оказывается, думали одинаково. Грустно, что это правда, грустно и горько. – И с этими словами она тихо вышла из комнаты.
Глава 4
Лето выдалось на редкость жаркое. Температура держалась высокая и не думала падать. Агнес расстегнула жакет, и зеленое платье с красным поясом предстало на обозрение окружающим во всей красе. Сдвинутая набок шляпка и серые туфли на плетеном ремешке с пряжкой смотрелись весьма эффектно с перчатками, которые она держала в руке.
Агнес купила билет и ожидала на перроне поезда на Дарем. Она стояла в стороне, ощущая на себе заинтересованные взгляды других пассажиров. Агнес немного нервничала, и для этого имелось несколько причин. В частности, она смущалась и вообще чувствовала себя не в своей тарелке, и все из-за этого наряда. В своей обычной одежде ей бы не было так неловко. Агнес уже не раз пожалела, что вырядилась. Она укоряла себя за глупое тщеславие, из-за которого теперь приходилось мучиться.
Мимо нее уже дважды прошел мужчина в летнем костюме из легкой серой ткани. Она поймала на себе его пристальный взгляд.
Пыхтя подошел поезд, на перрон сошло всего несколько человек. Агнес собиралась было открыть дверь вагона, как вдруг чья-то рука предупредительно распахнула перед ней дверцу. Она подняла глаза: ей широко улыбался молодой мужчина.
– Мне показалось, что это вы, но я... то есть... поднимайтесь, пожалуйста, иначе мы останемся, – рассмеялся он.
Они вошли в купе и сели друг против друга.
– Я думал, что это вы, но был не совсем уверен, – весело проговорил мужчина.
– Ничего удивительного, – улыбнулась Агнес и откровенно призналась: – Я не часто одеваюсь так, как сегодня.
– О, это платье и жакет такие красивые, разница очень заметна, – откровенно восхитился попутчик. – Для меня всегда оставалось загадкой, почему англичанки отдают предпочтение блеклым тонам, по крайней мере в наших краях. Должно быть, погода влияет. А вы как считаете?
– Полагаю, всему виной недостаток денег.
– Нет-нет, – он протестующе махнул рукой. – Даже когда денег достаточно, выбор их не отличается богатством красок.
– Возможно, вы сравниваете нас с южанками?
– Нет, это не так.
– Тогда, вероятно, имеете в виду иностранок? – сделала она еще одну попытку.
– И снова – нет. К примеру, в Греции женщины в основном одеваются в черное, как, впрочем, и итальянки. Исключение составляет национальная праздничная одежда, ну и, конечно, свадебный наряд.
Вагон резко дернулся, раздался резкий свисток, и паровоз снова размеренно запыхтел.
– Далеко едете? – поинтересовался он.
– До Дарема.
– Какое совпадение, и я туда же. У вас в Дареме друзья?
– Я еду к маминой кузине. В последний раз мы виделись, когда мне было двенадцать. Не знаю, узнаем ли теперь друг друга?
– Уверен, она будет рада вас видеть.
– Хотелось бы в это верить.
Агнес откинулась на спинку диванчика, мужчина последовал ее примеру, продолжая с улыбкой смотреть на девушку. Она повернула голову к окну. Некоторое время оба молчали.
– Вы знаете, – заговорил попутчик, – в нашей встрече есть нечто необычное, потому что только сегодня утром я вспоминал вас, когда получил письмо от сестры. Вы ее знаете, мы вместе заходили к вам в магазин.
– Да-да, помню.
– У нее недавно родился ребенок. Это уже четвертый. Как выразилась сестра: "У меня появился еще один любитель сахарных мышат". Мы очень хорошо провели тот день в Ньюкасле и так удачно зашли к вам в магазин. А вечером дома от души повеселились, когда наши братья, словно дети, набросились на конфеты. А после плотного рождественского ужина мой брат Генри утащил с елки одну из мышек, которых сестра развесила для детей. Он проглотил ее с видом, совсем не подобающим духовному лицу.
– Представляю, как вам было весело.
Агнес окончательно убедилась, что этот мужчина не из простой семьи и что он принадлежит другому кругу. Она лишь не знала его имени и где он живет.
Мужчина словно угадал ее мысли.
– Я знаю, вы из семьи Конвей, я прочитал это на вывеске, – сказал он, подвигаясь к краю сиденья и широко разводя руками. – Но ваше имя мне неизвестно. А вам – мое. Так вот, меня зовут Чарльз Фарье.
– А меня – Агнес Конвей.
– У моих родителей два сына, дочь, правда, теперь она замужем, и у нее своя семья. Как я уже говорил, один мой брат – священнослужитель, другой – офицер. А я, можно сказать, писатель. Только мои сочинения представляют довольно узкий интерес. Я увлекаюсь старинными зданиями и вообще строениями с давней и занимательной историей. Собираю материал, а потом пишу очерк и отдаю в газету или журнал. Сейчас работаю над книгой. Вначале шли описания Флоренции, затем Парижа, Рима, но вскоре я понял, что об этих местах и без меня уже написано более чем достаточно и чаще всего гораздо талантливее. Теперь я занимаюсь исключительно Англией, и вы представляете?.. – умолкнув, он покачал головой, словно сам не верил своим словам. – В нашем Ньюкасле оказалось немало интересных архитектурных сооружений. Вам, конечно, это известно лучше, ведь вы же здесь живете... Сейчас я усердно обследую Ньюкасл и Дарем, потом думаю обратиться к Оксфорду и Кембриджу, и, конечно, нельзя обойти вниманием Лондон.
Агнес внимательно смотрела на мужчину. Он говорил с ней, будто она настоящая леди. И могла разбираться в разных тонкостях, как миссис Бреттон-Фосет, месяцами жившая в Лондоне, ездившая на бега в дорогих шляпках, расплачиваясь за них своими, пусть дорогими, но все же обносками. Однако именно эти обноски неузнаваемо преображали надевавшую их женщину, давая ей почувствовать себя дамой из высшего общества. И у окружающих создавалось впечатление, что это именно так и есть. Но ведь этот молодой человек не находился в плену иллюзий. Он знал, что Агнес работает в магазине продавщицей. Но почему ее так задевает это слово? А как же сестры Кардингс? Они ведь тоже стояли за прилавком, эти добрые, отзывчивые, заботливые женщины... Мысли Агнес снова вернулись к Чарльзу Фарье. Почему он разговаривает с ней как с равной, хотя и знает, кем она работает?
– Что с вами, вам нехорошо?
Чарльз теперь сидел рядом с Агнес и держал ее за руку, а она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как он пересел. Что с ней опять такое? Неужели снова обморок? Но такое случалось крайне редко. Что же тогда на нее нашло? На какое-то мгновение у Агнес появилось странное, необъяснимое чувство, ей захотелось расплакаться.
– У вас неприятности? – мягко спросил мужчина.
– Нет, не у меня... а у сестры. – Девушка повернулась к нему, часто мигая, стараясь смахнуть непрошеные слезы.
Господи! Зачем она говорит об этом чужому, незнакомому человеку? Хотя он не был совсем уж незнакомым. Чтобы повидать ее, не раз заходил в магазин, но не заставал ее. Потом, в тот вечер, несколько дней назад, приветливо заговорил с ней, и чувствовалось, что ему хочется поддержать знакомство. Вот и теперь в его голосе было заметно дружеское участие.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Нет-нет, спасибо. Никто не сможет что-либо изменить. Беда уже случилась.
– Ваша сестра больна?
– Нет, но у нее очень серьезные неприятности.
– О! – воскликнул Чарльз, как будто понял в чем суть дела. Возможно, так оно и было, – думала Агнес. Ведь рядом с ней сидел человек светский, умный, немало путешествовавший и многое узнавший.
– Я еду к этой, по сути, незнакомой мне тете, надеюсь, что она согласится помочь, – позволила себе некоторое откровение Агнес. – Других родственников, кроме нее, у нас нет.
– Надеюсь, ваша миссия окажется удачной. Я уверен, тетушка вам не откажет, когда вы ей обо всем расскажете.
Агнес только теперь осознала, что он продолжает держать ее за руку, и осторожно высвободила ладонь.
– Скоро приедем, – взглянув в окно, заметил Чарльз и продолжил, снова склоняясь к ней: – Вероятно, вы не можете точно сказать, насколько затянется ваш визит к родственнице. Кстати, который сейчас час? Так, четверть третьего, – уточнил он, бросив взгляд на часы. – В четыре я встречаюсь с братом, с тем, что служит в армии. Он очень порядочный, умный и интересный человек, блестящий офицер. Мы вместе пьем чай в четыре. У брата кое-какие дела в городе и у меня тоже: хочу поближе познакомиться с часовней Спасителя в соборе. Как я уже сказал, мы договорились встретиться в четыре. Быть может, вы присоединитесь к нам?
– Сожалею, но я не знаю, как долго там задержусь, не исключено, что меня сразу же выставят за дверь. – Агнес заставила себя улыбнуться. – Как я поняла... – она помолчала и надула губы, – они люди богатые, высокомерные и хотят казаться весьма важными особами.
– Понятно, значит, они вот такие, – напыжившись и надув, как и Агнес, губы, заключил Чарльз.
Оба весело рассмеялись.
– Уже гораздо лучше, – произнес он. – Такой я вас и запомнил.
Услышав это, Агнес поправила шляпку, расправила лацканы жакета и поднялась.
– Вот мы и приехали, – с некоторым сожалением в голосе проговорила она.
– Да, приехали.
Поезд остановился. Мужчина помог ей выйти из вагона, и они вместе направились по перрону.
– Давайте условимся так, – предложил Чарльз. – Если вы освободитесь к четырем часам, приходите на мост, там можно постоять и полюбоваться видом на реку, при этом не привлекая к себе внимания. Хотя мне трудно представить, чтобы на вас не обратили внимания.
– Это все из-за одежды, да? Это она меня так изменила? – отводя глаза, тихо спросила Агнес. – Вы знаете, обычно я так не одеваюсь. Эти вещи принадлежали женщине, для которой привычны подобные наряды.
– Должен признаться, – без тени иронии заметил мужчина, – я не встречал еще столь правдивого человека, как вы.
– Глуповатого и простоватого, вы это имели в виду?
– Нет, именно правдивого, – резко возразил Чарльз. – Большинство девушек на вашем месте сочинили бы какую-нибудь историю, чтобы показать себя в выгодном свете. И позвольте вам сказать: вы просто созданы для таких нарядов.
– Я принимаю этот комплимент и не стану возражать, – взволнованно ответила Агнес. – И знаете почему? То же самое сказали мне три милые женщины, мои добрые друзья, живущие с нами по соседству. Они владеют шляпным магазином. Благодаря им ко мне попала эта одежда. В общем, целая история. Если бы вы писали романы, – с мягкой улыбкой заметила девушка, – вам она, возможно, пришлась бы кстати.
– Обещайте, что при случае вы мне обо всем подробно расскажете. Когда-нибудь я стану романистом. И быть может, ваша история подтолкнет меня к этому шагу. А теперь скажите, что постараетесь прийти на мост к четырем часам. А потом мы отправимся пить чай.
– С вашим братом?
– Да, конечно, с Реджи. Не сомневаюсь, вы друг другу понравитесь.
Далекий голос где-то в глубине сознания спрашивал ее: "Неужели все это происходит с тобой? Тебе этого хотелось? Ты ждала, что новые наряды позволят этому случиться? И они оправдали надежды, разве не так?".
– Если у меня получится, я приду на мост к четырем, сэр, – улыбнулась Агнес.
– Благодарю вас, мисс, – в тон ей, церемонно приподняв шляпу, ответил Чарльз. И уже обычным тоном спросил: – Вы знаете дорогу? Мне кажется, это где-то за городом, – сказал он, взглянув на листок с адресом, и добавил театральным шепотом: – А как же иначе? Имея деньги, они могут себе это позволить.
Агнес не смогла удержаться, чтобы не расхохотаться. Чарльз ушел и вскоре вернулся с кебом.
– Итак, до встречи на мосту, мисс, в четыре часа, – помогая ей сесть в кеб, напомнил он.
Экипаж тронулся, и ее попутчик скрылся из виду. Агнес откинулась на спинку и закрыла глаза. Потом вдруг с силой прижала руку к груди, словно хотела успокоить сильно забившееся сердце.
Они поехали медленнее: дорога пошла в гору. Но вскоре подъем закончился. Миновали ряд домов с красивыми ухоженными садиками, и взгляду девушки открылись бескрайние поля, легкий ветерок вяло шевелил колосья. Кеб проехал вдоль изгороди из кипарисов и остановился.
– Мы на месте, мисс. Вас подождать?
Агнес сошла вниз, кебмен не догадался предложить ей руку.
– Да, пожалуйста, – ответила она. – По крайней мере подождите немного. Если я буду задерживаться, то выйду и предупрежу вас.
– Мисс, въехать в ворота я не смогу. Хозяева запрещают кебам ездить по аллее, чтобы не загораживать дорогу встречным экипажам. Я постою вот здесь. – Он указал на зеленую обочину.
– Спасибо, – поблагодарила Агнес и прошла в широко раскрытые ворота. Миновав маленькую привратницкую, она двинулась по аллее. Возле кирпичного дома с невыразительным, безликим фасадом царило оживление. У крыльца стоял открытый, запряженный парой лошадей экипаж. По ступеням к нему спускалась пожилая леди в темно-сером костюме. Седые волосы, уложенные в высокую прическу, были увенчаны темно-синей шляпой.
Леди остановилась на нижней ступеньке и придирчиво оглядела Агнес с ног до головы.
– Должно быть, вы мисс Мидлтон. Что-то запаздываете и пришли не туда, куда следует. – Она снова окинула Агнес недовольным взглядом и продолжила назидательным тоном, не терпящим возражений: – Разве вы не знаете, кто будет вас слушать? Матери семейств, женщины-работницы. И к тому же у вас такая тема беседы. Я... я полагаю, ваша одежда... – леди сделала неопределенный жест рукой, – ...не очень уместна. Несомненно! Тем не менее вы здесь, и пора приступить к делу. Идите по этой дорожке. Минуя парк, выйдете к воротам, за ними сразу увидите молитвенный дом. Вы перепутали аллеи, хотя в письме я все подробно расписала. И должна заметить, что в вашем послании весьма смутно говорилось о самой беседе, да и обо всем остальном. А теперь отправляйтесь и приступайте к делу. – Леди спустилась с крыльца на дорожку, шагнула к экипажу, и кучер распахнул перед ней дверцу. Она уже поставила ногу на ступеньку, как вдруг ее остановил голос Агнес:
– Ни к чему приступать я не намерена. Кроме того, я не мисс Мидлтон. И хотя мы не знакомы, искренне сочувствую ей. До свидания, мэм. – С этими словами Агнес прошла мимо удивленной леди, обогнула экипаж и направилась к воротам.
Кебмен мирно покуривал трубку, прислонившись к изгороди, окружавшей поле.
– Едем сейчас же, – скомандовала Агнес, заставив возницу поспешно выбить трубку и спрятать ее в карман.
– Ну и ну, мисс, быстро же вы обернулись. – Он взобрался на свое сиденье и приготовился отъехать, но заметил приближающийся со стороны дома экипаж. – Нам лучше подождать и дать им дорогу, – сказал он, наклоняясь к окошку.
– Даже не думайте. Трогайте, пусть экипаж подождет.
– Как скажете, мисс, как скажете, – оживился кебмен.
– И если экипаж поедет за нами, не спешите.
– Как скажете, мисс, как скажете, – еще веселее откликнулся кебмен.
– Эй! – услышала Агнес крик.
Она выглянула из окна и увидела выехавший из ворот экипаж.
– Эй, посторонись! – снова донесся крик кучера.
Девушка высунула руку из окна и жестом приказала экипажу держаться сзади.
Кебмен не спеша ехал по дороге. Сквозь открытое окно до Агнес доносилось всхрапывание придерживаемых кучером экипажа лошадей. Когда они подъехали к тому месту, где дорога расширялась и экипаж наконец имел возможность их обогнать, Агнес намеренно придвинулась поближе к окну, чтобы ее можно было получше разглядеть. Она все рассчитала точно. Из экипажа на нее смотрели глаза, в которых читалось удивление, смешанное с любопытством. Девушка постаралась ответить самым холодным и надменным взглядом, какой только смогла изобразить.
Экипаж проехал, и Агнес устало откинулась на спинку. "На этом варианте можно было ставить крест", – размышляла она. Не приходилось сомневаться, что эта женщина даже слушать не захочет о том, чтобы у нее в доме поселилась девушка, ожидавшая ребенка, пусть даже дочь кузины. Да, снобов немало. Добившись положения, они с особым высокомерием относятся к тем, кто не поднялся до их уровня. Мэри Бостон принадлежала как раз к такому типу людей. Она изо всех сил старалась подчеркнуть, что занимает в обществе не последнее место. Впрочем, Агнес этому и не удивилась. Девушка знала, что отец ее матери работал на верфи чертежником, в то время как отец тети Мэри всего лишь присматривал за ломовыми лошадьми, а позже продвинулся до старшего конюха или что-то вроде этого.
– Куда вас доставить, мисс? – крикнул кебмен со своего места.
– Поближе к центру, – подумав, ответила Агнес.
– Одно удовольствие ездить с вами, мисс, – усмехнулся кебмен, когда она вручила ему плату и чаевые. – Так приятно было утереть нос этим задавакам.
Агнес улыбнулась. Когда кеб уехал, она стала размышлять, что ей делать дальше: ехать домой или дождаться четырех часов? Девушка достала из сумочки часы: без десяти три. Как же ей скоротать время? Она подумала о прогулке по городу, но сразу отказалась от этой мысли. Во-первых, не было особого желания осматривать город, особенно в одиночку. Кроме того, ее смущали любопытные взгляды мужчин.
Агнес подумала: "А что, если спуститься к реке и подождать там?" Проезжая в кебе по мосту, девушка обратила внимание, что у воды прогуливается немало людей, наблюдая за снующими взад и вперед по реке прогулочными шлюпками. Мысль ей понравилась. Она решила как можно лучше использовать свою свободу, насладиться ею и отдохнуть от магазина и дома, в особенности от дома и его обитателей.
Агнес спустилась по ступенькам и выбрала скамью, на которой уже сидели две женщины. Окинув ее взглядом, они переглянулись и продолжили разговор, перейдя на шепот. Поймав на себе их взгляды еще раз, девушка слегка улыбнулась. Но в ответ те едва заметно шевельнули губами, затем встали и ушли.
В который раз Агнес от души пожалела, что так вырядилась.
Она проводила глазами двух степенно прогуливавшихся дам в сильно приталенных серых поплиновых платьях и в черных шляпках. Агнес перевела взгляд на мягкие складки своего платья. Казалось, что от пляшущих на воде солнечных бликов на нем вспыхивали маленькие звездочки. Замечательное платье, но в нем не полагалось ходить в одиночку.
Мысли ее прервал чей-то голос. Кто-то звал ее. Агнес проворно повернулась и бросила взгляд на мост, но никого на нем не увидела, кроме двух детей, глядевших на реку.
– Мисс Конвей, мисс Конвей! – снова позвал ее тот же голос.
Она перевела взгляд на реку, на причаливающие лодки: в одной из них стоял мистер Чарльз Фарье. Агнес с удовольствием произнесла про себя его имя. Мужчина энергично махал ей рукой. Агнес помахала в ответ.
Она смотрела, как он спрыгнул на причал и заторопился к ней. Поднявшись к нему навстречу, Агнес поинтересовалась с лукавой улыбкой:
– Что, не нашли часовню?
Откинув голову, он задорно рассмеялся.
– Река меня всегда манила, вот я и не смог устоять. Решил не отказывать себе в удовольствии и перед осмотром часовни прокатиться. Когда мы были детьми, ня... вернее, мой отец часто приводил нас к реке, мы нанимали лодки и устраивали гонки.
Она заметила заминку и поняла, что он собирался сказать: "нас приводила няня". Ей стало ясно, что Чарльз искренне старался сгладить разницу в их социальном положении. Но его попытка лишь подчеркнула, что они принадлежат к разным сословиям, хотя с самого начала Агнес не нуждалась в подтверждении, что он рос под присмотром няни.
– Вы очень быстро решили свои дела, – заметил Чарльз.
– Да, точнее было бы сказать, что мой визит окончился, так и не начавшись.
– Садитесь. – Он взял ее за локоть и усадил на скамью. – Быть может, вы расскажете мне, что произошло?
– Хорошо, – согласилась Агнес. И подробно описала всю свою поездку, не забыв упомянуть, что, по ее указанию, кебмен нарушил неписаный закон: кебы должны уступать дорогу частным экипажам.
Хотя его явно позабавило ее "своеволие", девушке показалось, что Чарльз осуждает ее поступок.
– Возможно, я задела ваши чувства. Наверное, вы считаете, что частные экипажи действительно должны иметь преимущество?
– Нет, вовсе нет, – твердо заявил он.
– А как отнеслись бы к этому ваши родители?
– Если быть таким же искренним, как вы, – заговорил он после минутного раздумья, – то должен признать, что раньше для отца это могло бы иметь значение, а позднее – вряд ли. Ему пришлось рано выйти в отставку из-за ранения.
Агнес не стала спрашивать, в каком звании его отец, а лишь заметила:
– Мне кажется, армейские офицеры напоминают капитанов кораблей: считают, что волны должны расступаться перед ними.
– Верно, – хохотнул Чарльз. – Правда, капитаны важничают еще больше, чем армейские чины, но и те и другие любят покричать и покомандовать. Если отцу надо было нас позвать, он кричал на весь дом. А теперь скажите, что вы намерены предпринять, чтобы помочь сестре?
– Не знаю... Я боюсь, мне в самом деле страшно. Дело в том, что отец заставил сестру поклясться, что та больше не станет встречаться с этим молодым человеком. Но я не сомневаюсь, что сестра во что бы то ни стало попытается с ним увидеться или он с ней.
– Этот парень действительно жуткий тип?
– Нет, это не так, – решительно ответила Агнес, взглянув на реку. – Правда, его семья пользуется дурной репутацией. Но он не похож на своих братьев. И при всей внешней грубоватости старается быть честным и справедливым. Когда отец ударил его... – Она закрыла лицо руками и медленно спросила, скорее обращаясь к себе, чем к нему: – И почему я вам все это рассказываю?
– Потому что я хочу этого, – промолвил Чарльз и, наклонившись, снова взял ее за руку. – Говорите, я слушаю. Так чем же ударил его ваш отец?
– Совком для угля.
– Совком?
– Да. Отец запустил им в него и попал в голову. Молодой человек был куда сильнее отца и без труда поборол бы его. В семье Фелтонов на недостаток силы не жалуются и не упускают случая побуянить. Но, по словам Джесси, Робби – так зовут этого парня – хочет другой жизни. Сперва мне показалось, что отец убил его. Он застал их во дворе, на том самом месте, где незадолго до того мы с вами разговаривали. Когда папа утащил сестру в дом, я осталась с этим парнем. Он был весь в крови. Я страшно перепугалась, но в конце концов мне удалось отправить его в больницу. А потом пришлось разыскать его семью. – Агнес усмехнулась, вспомнив ту встречу. – Мать – женщина сильная, как физически, так и по характеру. Она всем заправляет и командует сыновьями.
Чарльз пристально смотрел на девушку.
– Вы искренне верите, что ваша сестра и этот молодой человек любят друг друга? – спросил он.
– Да, конечно. Правда, Джесси молода – через месяц ей исполнится только девятнадцать. Но она способна трезво оценить свои чувства. Отец всегда обожал ее. Для него существовала только она. Я же была просто полезна как помощник в делах, не более, отец не любит меня.
– Не могу в это поверить! Он обязан...
– Поверьте, с мамой отношения не лучше. У нас никогда не существовало привязанности, никаких теплых чувств друг к другу. А с Джесси мы были близки. О Боже! – воскликнула девушка и хотела встать, но Чарльз удержал, не выпуская ее руки. – Зачем я обременяю вас своими семейными проблемами? Это, наверное, выглядит так нелепо и смешно.
– Ничего нелепого в этом нет, Агнес, я позволю себе вас так называть. Поверьте, мне интересно все, о чем вы говорите, и я хочу знать все о вас и вашей семье. Я хотел бы, чтобы мы стали друзьями.
Она заглянула ему в глаза, и внутренний голос приказал ей успокоиться, чтобы мужчина не заметил ее волнения. А Чарльз тем временем говорил удивительные вещи.
– И как друг осмелюсь спросить: почему бы им не пожениться без официальных церемоний, а потом уехать подальше от отца? Они могли бы обвенчаться, получив специальное разрешение.
– Специальное разрешение? – Агнес что-то слышала об этом, но довольно смутно представляла себе процедуру. По сути дела она вообще не была знакома с брачной церемонией. Ей даже ни разу не приходилось присутствовать на свадьбе. – Как же это делается? – спросила она.
– Можно за неделю оформить разрешение и устроить венчание без церковного оглашения. Вот только возраст... вашей сестры, ей придется получить согласие родителей.
– Я не могу представить, чтобы отец дал свое согласие, даже если бы они рискнули попросить его об этом.
– А можно и не спрашивать отца. На документе достаточно двух подписей. Отчаянные замыслы требуют отчаянных поступков. – Они снова взглянули в глаза друг другу. Агнес вздрогнула, осознав смысл сказанного. – Он не сможет ничего сделать, – продолжал Чарльз, – если они станут законными мужем и женой. Остается еще запасной вариант: Гретна Грин[3].
– Гретна Грин... – Агнес покачала головой. – Вы совсем не знаете моего отца. Я не берусь предсказать его реакцию. Думаю, он не остановится и перед убийством.
– Если он на это решится, ему придется отвечать за свой поступок.
– Вы правы, – девушка согласно кивнула, – но расплачиваться будет не он один. Джесси никогда себе этого не простит. Да и я тоже. Если кто-то пострадает, в этом будет, пусть косвенно, и моя вина.
– Как вы можете винить себя! Если уж говорить откровенно, то виновница всех неприятностей ваша сестра. Впрочем, так уж устроен мир. – Чарльз пожал плечами. – Подобные вещи случаются нередко. Во времена молодости моего отца в семье разразился такого рода скандал. Правда, сейчас о нем предпочитают не вспоминать. Ко всеобщему удивлению, кузина моего отца Николь сбежала с конюхом. Ей было уже двадцать девять, красоты Бог не дал, и все считали, что она останется старой девой. Об отъезде Николь сожалели, но дело было не в ней самой, просто с детства она состояла горничной при матери. Все остальные дети завели свои семьи, а она осталась с леди Райт. И что, вы думаете, сделал муж этой леди? Помчался в Ирландию, где нашла приют возлюбленная парочка. Они поселились в маленьком, типично ирландском домике, при виде которого муж леди пришел в ужас. Все его попытки уговорить беглянку вернуться успеха не имели. Она не пожелала возвращаться ни ради матери, ни ради семьи, которой приходилось страдать от позора и сносить насмешки "добрых" друзей. К слову сказать, мужчины их семьи состояли на военной службе. В нашем роду традиционно отдают предпочтение военной карьере или выбирают духовный сан. Первые убивают, а вторые молятся за их души. Впоследствии семью ждала еще одна пощечина. Очень дальняя родственница, имевшая поместье в Ирландии, завещала его Николь, с которой, как мне кажется, она поддерживала отношения. Но самое забавное, что эта пара превратилась в настоящих помещиков, будто ими и родилась. Бывший конюх за свою долгую службу сумел отлично перенять манеры хозяев. – Чарльз весело рассмеялся. – И теперь у меня в Ирландии восемь троюродных братьев и сестер, многие из них занимают высокое положение и преуспели в жизни. Так вот, я пытаюсь убедить вас, что ваша сестра и ее грубоватый парень имеют шанс высоко подняться.
– У нас нет родственников с имениями, и Робби Фелтон был лишен возможности наблюдать жизнь аристократов. – Лицо Агнес застыло, а голос звучал холодно и жестко.
– Я словно нарочно говорю не то, что нужно, особенно вам, – отводя глаза, со вздохом признался Чарльз. – Поймите, мне лишь хотелось сказать, что разница между сословиями не имеет значения.
– Очень даже имеет, – поднявшись, возразила Агнес.
Чарльз тоже поднялся.
– Между жизнью Робби Фелтона и нашей лежит такая огромная пропасть, как между мною и вами.
– Не надо так говорить, – тихо, но решительно произнес он. – Никогда не повторяйте этого. Вы настоящая леди, сами по себе, и одежда здесь ни при чем. Чтобы это понять, мне не нужно было видеть вас в дорогих нарядах.
