Текст книги "Птица без крыльев"
Автор книги: Кэтрин Куксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– Я... я все понимаю, Нэн, но мне действительно жаль, что ты уходишь. Нам всем будет тебя не хватать. Но ты, конечно, делай так, как считаешь нужным для себя.
– Спасибо вам, мисс. Я тоже буду скучать о вас и об остальных тоже. Вас с вашим отцом не сравнишь. Он мог и до двенадцати не закрываться, а о дополнительном пенни и мечтать было нечего. И всегда задирал перед нами нос. Хотя и за прилавком постоять не гнушался. Непростой он был человек, ваш отец, верно?
– Ты права, Нэн. Характер у него был сложный. Не волнуйся, я принимаю твое заявление. Но мне приятно, что две недели ты еще у меня поработаешь.
– Ну а как же, мисс, конечно. И большое вам за все спасибо. – Она дошла до двери, но на пороге остановилась. – И знаете, мисс, я теперь в жизни не посмотрю на конфеты. Столько лет рядом с ними. Мне даже запах их везде чудится. Как только вижу лимон, так сразу перед глазами лимонное драже, и я даже чувствую его запах.
– Да-да. – Агнес повернулась и торопливо пошла наверх. Когда она переступила порог кухни, стоявшая на коленях у плетеной колыбели Элис поднялась ей навстречу.
– А, вот и ты, – обрадовалась она.
– Да, я наконец дома.
– Как он?
– Внешне почти без изменений, хотя мне показалось, будто немного похудел. Однако, по его словам, уже месяц его вес не меняется. Сестра-начальница считает, что последующие три месяца позволят ему как следует окрепнуть и тогда он сможет покинуть санаторий.
– Ну, вот и хорошо.
– Как она себя вела? – спросила Агнес, глядя на сосавшего пустышку ребенка в колыбели. – Привет, Бетти Элис. Ты была хорошей девочкой?
– Она всегда молодец, – отозвалась Элис, ставя на плиту чайник. – Выпьешь чаю?
– Да, спасибо. Где Джесси?
– Пошла с ним к его матери. Та прислала записку, что еще одного из ее сыновей отправляют на фронт. Мне кажется, пришел черед Майкла. Вилли с Джеймсом уже "дают прикурить немцам". И Джесси говорит, что будет стоить большого труда удержать Робби. Он беспокоится, как бы его не сочли трусом. Если он уйдет, то попадет или на военный корабль, или на транспортное судно. Но немцы, как видно, не различают и топят без разбору и военные, и транспортные суда. Джесси только об этом и думает. Удивительно, что молоко у нее не стало горьким, всем известно, что молоко портится, если мать волнуется.
– Пойду переоденусь, пока чайник вскипит, – сказала Агнес и, тяжело ступая, вышла из кухни. Она чувствовала страшную усталость. Агнес в самом деле сильно устала – и физически, и морально. Теперь, когда все дела целиком лежали на ней, свободного времени у нее совершенно не оставалось. После начала войны торговля необыкновенно оживилась, доход удвоился. Как ни странно, теперь в табачном магазине прибавилось покупательниц, а в кондитерский стало заходить больше мужчин, они брали конфет не как раньше, по четверть фунта, а целыми коробками. К прошлому Рождеству они сделали десять партий "мышек" и столько же "цыплят". Накануне Агнес сказала матери, что магазины и раньше приносили стабильный доход, но теперь прибыль росла с каждым днем. И если бы не помощь Джесси и Робби, ни за что не удалось бы удовлетворять всевозрастающий спрос.
Какие невероятные зигзаги выписывала жизнь! Агнес поражалась, насколько изменилось отношение матери к Джесси. Сначала она словно отстранилась от нее, заявив, что между ними нет кровного родства. Но теперь они стали по-настоящему близки, как никогда прежде. Мать души не чаяла в малышке, хотя продолжала говорить о ее отце "он". У Элис все никак не поворачивался язык назвать Робби по имени. Поражало и другое: счастливый брак двух столь разных людей. Ее сестра и Робби не могли нарадоваться друг на друга, как и они с Чарльзом.
Агнес не сразу стала переодеваться. Она села на постель, и ей нестерпимо захотелось зарыться лицом в подушку и заплакать. Но почему? Ведь Чарльз поправляется и через три месяца они поженятся. Хотя произойдет ли это на самом деле? Давным-давно, когда они с Чарльзом сидели у реки, он предложил Робби и Джесси получить специальное разрешение. Почему бы и им так же не пожениться по его возвращении? Но он хочет, чтобы шафером был Реджи. Он так любит брата. А Реджи? Любил ли он Чарльза так же сильно? Агнес считала, что так оно и было, потому что в последний отпуск Реджи много времени провел с Чарльзом.
Реджи... Реджинальд... Она часто думала о нем, сражающемся в этом пекле. Война заметно изменила его. Куда девалась прежняя живость и веселость. Агнес наблюдала за ним, когда он сидел на кровати Чарльза. Временами ей казалось, что мыслями он уносился куда-то очень далеко. Чарльз тоже это заметил и сказал ей об этом, когда они остались вдвоем.
– Конечно, они же находятся не на увеселительной прогулке. И дела там явно невеселые, судя по тому, что Реджи не хочет ни о чем рассказывать. Он уклоняется от любых вопросов, касающихся военной жизни. Брат проговорился лишь раз: "Эти чертовы генералы, – сказал он, – преспокойно сидят в тылу и рисуют свои цветные картинки".
Агнес оглядела комнату. Могла ли она привести сюда Чарльза? О том, чтобы выселить мать из ее комнаты, речи быть не могло. А тут еще сестра-начальница не рекомендовала ему жить в городе, кто же тогда станет вести дела? Немного подумав, девушка решительно выпрямилась и заговорила вполголоса сама с собой, кивая головой в сторону гардероба.
– Да, вот что мне надо сделать. Робби порядочный парень и ему пришлась по душе работа на фабрике. – Она вспомнила, как смеялся Робби, когда она назвала небольшую комнату с дымящимися на плите судками "фабрикой". "Мы изготавливаем конфеты, значит это настоящая фабрика", – коротко возразила она. Робби извинился, правда, немного грубовато, но искренне. Если в ближайшие несколько месяцев он не уйдет на фронт, она объявит им, что передает ему дела на фабрике, кроме того, он должен изучить, как вести оптовые закупки, а Джесси под руководством матери будет помогать в магазинах. Конечно, это станет возможным, когда она переедет. В этом случае они поселятся здесь, а Дом в конце двора снова можно будет сдавать.
Агнес поднялась с кровати. Дай Бог, чтобы все, о чем она мечтает, сбылось.
Глава 2
– А здесь действительно очень уютно. Не зря Чарли полюбил именно эту комнату. – Реджинальд сидел на кушетке, вытянув ноги и не отрывая взгляда от ярко пылающего в камине огня. Потом он посмотрел на Агнес и некоторое время молча наблюдал, как она разливает чай. – Завтра в это время вы уже станете супругами. Не страшно?
Девушка поставила чайник на подставку, но продолжала держать его за ручку.
– А почему, собственно говоря, я должна бояться? Разве есть какие-то основания?
– Глупо было об этом спрашивать, а особенно зная вас. Но могу сказать – Чарли боится. Он опасается того, что в последний момент случится нечто ужасное. Вы представляете себе глубину его чувства? Хотя это еще один несуразный вопрос. В общем, он решил, что сегодня ему лучше не приезжать, а поберечь силы на завтра.
– Вы уверены, что он чувствует себя нормально? Я имею в виду... нет ли намека на рецидив?
– Нет, что вы, ничего подобного, не волнуйтесь. Уверяю вас, Чарльз ни за что бы не остался, если бы родители были дома. Но вчера Отец повез маму в Харрогит на этой ненормальной машине. То есть в ней самой нет ничего особенного, машина как машина. Все дело в водителе. Глядя, как Бэнкс несется по дороге, можно подумать, что он во Франции и удирает от преследующих его немцев. Бэнкс обращается с машиной, как с игрушкой. Я уверен, он и в самом деле считает ее игрушкой. Перед тем как они уехали, я говорил об этом с отцом. Но папа сказал, что Бэнкс надежен и спокоен как скала. С этим они и отбыли. Поэтому я убедил Чарльза остаться и обещал проверить, готова ли противоположная сторона.
– Вот ваш чай.
Реджинальд взял чашку у нее из рук и молча отхлебнул. Агнес передала ему тарелку с булочками.
– О, я обязательно съем штучку, а может быть, и парочку, – с детской непосредственностью объявил он.
Съев две булочки и выпив еще чашку чаю, он расслабленно откинулся на спинку дивана. Агнес молча изучала его. "Реджинальд изменился", – с грустью отметши она про себя. Его по-прежнему красивое лицо выглядело изможденным. Синева свежевыбритых щек подчеркивала землистый цвет скул и лба. Раньше он был стройным, сейчас стал просто тощим.
Девушка вздрогнула, когда он заговорил, выводя ее из задумчивости:
– Вы сейчас смотрели на меня и думали: "Как он изменился. Был такой бравый красавец, и что с ним стало..." – И не успела Агнес что-либо ответить, как Реджинальд резко сел на диване и, опершись локтями о колени, зло выругался: – Проклятущая война! – Затем повернул голову к Агнес и продолжал почти тем же тоном: – Не буду извиняться, потому что вы меня поймете. Война в самом деле поганая штука. Это мой второй отпуск. Каждый раз, когда я схожу на берег, меня убивает тупое самодовольство, царящее вокруг. Мне хочется кричать во весь голос и топать ногами. Никто не представляет себе, что там творится, разве что те, в Уайт-холле. Да, им-то все доподлинно известно. Знал все и Китченер еще до того, как туда отправился. Он говорил им, что все это затянется года на три, не меньше. Разве ему кто поверил? Никто даже слушать не захотел, на его мнение просто не обратили внимания. Знаете, Агнес, я потомственный военный. В нашем роду шесть поколений военных. Для каждого человека в форме естественно стрелять, видеть кровь и смерть, но то, что происходит там, не поддается описанию. Тот кошмар нельзя назвать просто убийством, это даже не бойня, скорее резня. Это... – Он так сильно прищурился, что глаза превратились в щелочки. Схватив ее за руку, Реджинальд с жаром продолжал: – Господи, о чем я говорю, простите, Агнес. Я очень сожалею. Не обращайте внимания. Я... – Он неожиданно встал, не отпуская ее рук. Реджинальд стоял так близко, что она не могла подняться. – Да, я прошу прощения. Лучше бы мне не заводить этот разговор. Прошу вас, Агнес, не надо так расстраиваться.
– Я не расстраиваюсь, Реджи, я переживаю за вас.
Выпустив ее руки, Реджинальд круто развернулся, отошел к камину и стоял там, вцепившись в каминную полку, глядя на огонь.
– Я никогда себе этого не прощу. И что на меня вдруг нашло?
Агнес медленно встала и, подойдя к нему, положила руку ему на плечо.
– Прошу вас, Реджи, – мягко заговорила она, – не стоит извиняться... Я понимаю ваши чувства. И рада, что вы доверили их мне. Приятно сознавать, что вы поделились со мной наболевшим.
– Мне пора идти, – не поворачиваясь, глухо произнес он.
– Даже не думайте об этом, – живо возразила девушка, отступая назад. – Мама колдует на кухне и мечтает о том, как удивит вас. Теперь садитесь, а я налью вам чаю покрепче. Вы пьете виски с водой?
– Да, Агнес, я пью виски с водой, – усмехнулся Реджинальд.
– Тогда присядьте и подождите минутку, я сейчас вернусь.
Как только девушка вышла, он снова с силой стиснул холодный мрамор каминной полки.
– Всемогущий Боже! – громко воскликнул Реджи. – Что же на тебя, парень, нашло? Тебе надо бежать отсюда и возвращаться в этот ад.
– Вот, пожалуйста, выпейте. – Реджи вздрогнул, услышав голос Агнес. – И не стойте так близко к огню, вы подпалите брюки. Садитесь, – продолжала она, вручая ему стакан. – Ужин будет готов через десять минут. Кушать мы будем на кухне. Надеюсь, вы не станете возражать.
– Агнес...
– Да?
– Большое вам спасибо, но мне кажется, я должен вернуться к Чарли.
– Только после того, как перекусите. А потом можете сразу же отправляться. Лишний час погоды не сделает. И я уверена, что Чарльз меня бы поддержал. Сейчас вернусь.
Агнес вошла на кухню. Джесси собиралась уходить, в руках она держала плетеную колыбель, задрапированную шелковыми рюшами.
– Я пока ее заберу, чтобы запах пеленок не испортил ему аппетит.
– Да, он бы не имел ничего против. Ну, увидимся позже.
– Как тебе стол? – не вытерпела Элис.
– Глаз не отвести. У них в Брук-холле не накроют лучше.
– Ну, не знаю, однако спорить не буду, – довольным голосом ответила Элис. – Как, по-твоему, это хорошее вино? – Она указала на бутылку в конце стола.
– Плохое или хорошее, Реджи все равно скажет, что ему понравилось.
– Он выглядит похудевшим.
– Да, немного.
– Он рассказывал, как там?
Агнес ответила не сразу.
– Много он не говорил. Насколько я поняла, предпочитает об этом не вспоминать.
– У меня из головы не идет Джонни Темпл. Он так рвался на фронт, очень уж ему хотелось, не терпелось расстаться с обувной мастерской. А теперь он никогда туда не вернется. В их семье погибло трое парней. Остались четыре дочери... Ну ладно, пойди и пригласи его к столу. Я немного нервничаю, понравится ли ему все?
– Кому может не понравиться жареный барашек, свежие овощи и яблочный пирог на десерт, особенно если все это приготовила ты? – улыбнулась девушка, и мать довольно качнула головой.
Агнес отправилась в гостиную. Переступив порог, она в удивлении остановилась: Реджинальд не поднялся навстречу, как неизменно поступал, когда входила женщина. Агнес тихонько подошла к дивану и поняла, в чем дело: Реджи крепко спал в углу дивана. Дыхание его было ровным и спокойным. Она стояла и смотрела на него. Без сомнения, он был красивым мужчиной. Как говорил Чарльз, женщины роились вокруг него, словно пчелы, но ни одна не смогла возбудить в нем сильное чувство. Если женщины чересчур досаждали ему, они начинали его раздражать. Недавно в Ньюкасле знакомая Реджи доставила ему массу неприятностей, потому что оказалась женой одного из его друзей.
Агнес уже протянула руку, чтобы коснуться его плеча, но передумала. Нет, она не станет будить Реджи. Должно быть, сон был необходим ему, если он мгновенно уснул. Может быть, приличная порция виски помогла делу. Ничего, ужин не испортится. Они с матерью позаботятся, чтобы он не остыл.
Ей захотелось уложить Реджинальда поудобнее и укрыть пледом, но Агнес не стала этого делать, боясь его разбудить. Она вышла на цыпочках из гостиной и вернулась в кухню.
– Он спит как убитый, – вздохнула девушка, оглядывая накрытый стол.
– Как спит?
– Я же объяснила, он очень крепко уснул.
– И ты не собираешься его будить?
– А как ты думаешь? Ну и сильно же он вымотался, если уснул в гостях.
– Ладно, – согласилась Элис. – А стол выглядит так шикарно. Тем не менее мы вполне можем приступить к ужину. Я положу его порцию в духовку и прикрою крышкой, чтобы мясо не пересохло. Если он сам не проснется, через час надо его будить, потому что он собирался ехать к Чарльзу, верно?
– Ты права.
– Все, садимся и едим, а если он вдруг войдет, скажем: "Извините, сэр, мы после семи не обслуживаем". – Они улыбнулись друг другу. Элис достала из духовки судок с бараньей лопаткой. – Если мы закроемся в семь, это будет такое событие, что я его до конца жизни не забуду. А твой отец, наверное, в гробу перевернется, если уже не перевернулся.
– Ах, мама, ну ты скажешь! – Агнес едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Реджинальд проспал ровно час с четвертью и с трудом поверил, что мог вот так взять и уснуть. Он столько извинялся, что Агнес. в конце концов не выдержала:
– Да перестаньте вы, сколько можно! Лучше ешьте поплотнее и отправляйтесь к Чарльзу, пока он не пустился вас разыскивать.
Когда он попытался отказаться от ужина, обе женщины дружно атаковали его.
– Пока не поедите, мы вас никуда не отпустим, – решительно заявила Элис, насильно усаживая Реджинальда за стол. – Я возилась полдня не для того, чтобы мои старания пошли насмарку.
Спустя полчаса Реджинальд, одетый и с фуражкой в руках, стоял у дверей гостиной.
– Я запомню этот вечер на всю жизнь, – тихо проговорил он. И вдруг неожиданно спросил: – Агнес, вы знаете какую-нибудь часть тридцать второго псалма?
– Нет, к сожалению. Я знаю только тридцать третий, который помнят все: "Господь наш пастырь".
– В нашем полку есть один парень, кажется, он знает наизусть полностью весь Псалтырь. Он меня просто поражает. Раньше я никогда не сознавал красоту этих стихов. Некоторые строки остались в моей памяти, а особенно запомнились вот эти: "Ты мой тайный приют; Ты охранишь меня от бед; в Тебе моя надежда на спасение...". Таким благодатным приютом сегодня стали для меня вы, Агнес. – Он нагнулся и поцеловал ее, потом отстранился, и они молча взглянули друг другу в глаза. – Увидимся завтра в одиннадцать. Не провожайте меня, пожалуйста, – с этими словами Реджинальд вышел из комнаты.
Агнес постояла немного, задумчиво глядя ему вслед, затем на негнущихся ногах вернулась к дивану и с трудом села. Казалось, все суставы ее онемели. Крепко сцепив руки, девушка замерла, не отрываясь глядя на огонь.
Глава 3
Чарльз и Агнес были женаты уже целых три часа, В данный момент они выглядывали из окна вагона, рядом с которым тесной группой стояли провожающие: Элис, Джесси с малышкой на руках, Робби. Мисс Рини и мисс Белла тоже пришли, а мисс Флоренс осталась присматривать за магазином. Реджи держался поодаль и, в отличие от остальных, был молчалив. Все желали счастливым молодоженам хорошо провести время и не удивляться, если к ним вдруг нагрянут нежданные гости, на что Чарльз шутливо ответил: «Только попробуйте!».
Реджи улыбался им одними губами, а в глазах его таилась грусть.
Поезд тронулся, все дружно замахали на прощание. Как только провожающие скрылись из виду, Чарльз закрыл окно, усадил Агнес рядом и положил голову ей на плечо.
– Наконец это свершилось, ты – моя. Даже не верится. Дорогая, скажи мне еще раз, что ты любишь меня и все происходит наяву, а не во сне.
– Если все это не на самом деле, значит, мы на том свете, и признаться, здесь не так уж и плохо.
Он от души рассмеялся и нежно поцеловал ее.
– А теперь, миссис Фарье,поведайте мне, где находится тот замок, куда вы меня увозите.
– Сэр, как я успела заметить, он довольно далеко, там, среди девственной природы. В Хексхеме у нас пересадка, потом едем до Кэттона. Если все мои распоряжения выполнены точно и в срок, значит нас будет ждать двуколка, а при ней некий мистер Тейлор. Этот человек, кажется, знает всех и вся в Аллендейле, а также на несколько миль вокруг. Отрекомендовался он как "услужливый доброжелатель".
– Неужели так и сказал?
– Именно так. Он рассказал еще много всего. Несмотря на то что мы виделись всего четыре раза, я уже знаю, в какие магазины стоит ходить, каким гостинцам в Аллендейле следует отдавать предпочтение. Мистер Тейлор просветил меня и насчет обитателей сих чудных мест. Перечислил тех, кого надо опасаться как чумы: одних из-за их расточительности, других – за любовь к сплетням. А если у меня возникнут какие-нибудь трудности, любезный мистер Тейлор настоятельно рекомендовал обращаться за помощью к его супруге, женщине замечательной во всех отношениях. – Агнес рассмеялась. – Между прочим, именно она наводила порядок в нашем замке и присматривала за ним. Кстати сказать, называется он Вэллей-холл, поместье в долине. Слушай дальше. Когда я спросила, какой же это помещичий дом, если в нем всего две спальни, не очень просторная гостиная и некое Подобие столовой, мистер Тейлор любезно объяснил, что в этих краях так называют все дома – и с тремя комнатами, и с пятьюдесятью.
– А соседи у нас есть?
– На четверть мили вокруг – никого. Но больше я тебе ничего рассказывать не буду, скоро все сам увидишь. Это место большую часть времени будет служить нам домом, и ты знаешь, Чарли, не могу передать, как я жду не дождусь приезда туда. Дорогой мой, – промолвила она, взяв в ладони его лицо, – я тоже мечтала об этом дне. Мне кажется, я жила с этим всю жизнь. Как ты? – помолчав, спросила она.
– Любовь бьет через край.
– Я не об этом.
– Прекрасно, как никогда. Признаюсь честно, чувствую себя просто замечательно.
– Тогда старайся, чтобы так было всегда, но для этого последуй данному тебе совету: довольно бродить и смотреть на чужие дома, пора засесть за книгу, которую тебе всегда хотелось написать.
Он привлек ее к себе, и, крепко обнявшись, они прислонились к плюшевой спинке сиденья.
– У меня такое чувство, – без тени улыбки заговорил Чарльз, – что я готовлюсь переступить порог, за которым бьет нестерпимо яркий свет, он настолько сильный, что ослепляет меня.
* * *
Распрощавшись с новобрачными, Реджинальд взял кеб и отправился домой. Его встретила миссис Митчем и сразу засуетилась.
– Вам утку или филей, сэр?
– Спасибо, Митчем, – поблагодарил он, – я не голоден. Недавно я был на праздничном обеде. Вы, наверное, знаете, что сегодня мистер Чарльз женился?
– Да, я знаю, мистер Реджинальд, – часто моргая, ответила экономка. – Все мы желаем ему большого счастья.
– Спасибо, когда я в следующий раз их увижу, то передам ему и его супруге ваши пожелания.
– Мы... подумывали о подарке для него, но... не знали, как на это посмотрит хозяйка.
– Я все понимаю, Митчем, и спасибо за вашу заботу. Уверен, что Чарльз будет вам очень благодарен. Теперь о еде. Приготовь для меня какой-нибудь легкий салат.
– Сейчас распоряжусь, сэр.
– Это не срочно, сегодня я никуда не уезжаю.
– Прошу прощения, сэр, но мистер Маккэн не сможет вас обслужить. Ему сообщили, что его брат получил ранение. А поскольку мистер Бэнкс уехал с хозяевами, я позволила себе отпустить Маккэна.
– Конечно, все правильно, Митчем. Надеюсь, с его братом не случилось ничего серьезного.
– Мы тоже на это надеемся, сэр.
Реджинальд кивнул экономке, прошел через холл и поднялся к себе. Сняв верхнюю одежду, он уселся у окна. Комната размещалась в левом крыле здания и выходила окнами на розарий. В доме и вокруг все по-прежнему было в порядке. Везде чисто и аккуратно, как всегда. Кажется, ничто не изменилось. Война не нарушила привычный уклад жизни и почти не коснулась слуг. Хотя нет, Реджинальд вспомнил, что Джо Пауэлл, второй садовник, и Микки Брэдшо, восемнадцатилетний конюх, откликнулись на призыв послужить королю и отечеству и сгорели бесследно в горниле войны. Еще он припомнил, что малышка Глэдис... Глэдис Морли, их судомойка, которой едва исполнилось шестнадцать, ушла работать на завод, где заработок был втрое выше, чем ей платили его родители.
"Вам утку или филей, сэр?" – вспомнил Реджинальд слова Митчем. По горло сытый пайковой тушенкой, он многое бы отдал за эти блюда на фронте. Даже если удавалось вырваться в тыл, то и там еда не доставляла особого удовольствия, потому что французы требовали бешеных денег. И тем не менее в этот момент ему захотелось поскорее попасть обратно в этот кошмар, где кровь и грязь, смерть... и геройство, с которым несравнимы подвиги святых. Подобные поступки обычно совершал те, кого принято называть простыми людьми. День за днем, наблюдая за ними, Реджинальд все больше проникался к этим людям любовью и уважением, они не переставали удивлять его. Он помнил парня по имени Микки, прозванного "Микки – губная гармоника". Тот выставлял голову над бруствером траншеи и наигрывал бесхитростные мелодии. Ему предрекали, что когда-нибудь он лишится своей головы. Предсказание сбылось, правда, произошло это отнюдь не во время концерта. Реджинальду вспомнился молодой солдат, у которого не сложились отношения с закаленным жизнью суровым сержантом Питерсом. Именно Питерс тащил этого раненого парнишку к траншее, но во время бомбежки их обоих разорвало в клочья. И Стив Бомон погиб в тот же день. Они со Стивом сошлись довольно близко. А еще Джефферсон, читавший наизусть псалмы. Реджинальд и не думал, что псалмы, казавшиеся ему прежде невыразительными и скучными, могут звучать так красиво. Но в первое время Джефферсон со своими псалмами просто сводил его с ума.
Неожиданно мысли Реджинальда потекли в другом направлении, переключившись на Чарльза и Агнес. Сейчас они должны были уже добраться до своего коттеджа. Накануне он побывал там, помогая Агнес перевезти кое-какие вещи. Это был небольшой каменный домик, прилегавший к склону холма. Выглядел он пустым и одиноким. Даже внутри не отличался особым уютом. Как объяснила Агнес, у нее не хватило времени привести все в надлежащий вид. Но едва ли Чарльз заметит подобные мелочи. Все, что ему необходимо, заключалось в самой Агнес: и уют, и тепло, и покой. От нее веяло каким-то особым спокойствием. Реджинальд не смог бы объяснить, что именно привлекало в ней. Красотой Агнес не отличалась, но ему доставляло удовольствие смотреть на девушку, говорить с ней, а как приятно было бы ее обнять...
Всевышний Боже! Реджинальд резко поднялся. Он отлично сознавал, что нельзя было давать волю таким мыслям. Ему надо было срочно чем-то себя отвлечь... Можно съездить к Комбесам или навестить Пиккерингов... нет, только не к ним, да еще в день свадьбы Чарльза! Хотя, что касается Изабели, вряд ли новость так уж ее расстроила. Ее родители, как ему представлялось, переживали куда больше... Лучше все-таки отправиться к Комбесам: Уилл пока дома, а Фредди уже ушел в море. Оставались еще Гаммоны, их близнецы все так же милы.
Если бы родители не возвращались утром, он немедленно поехал бы в Лондон, нашел себе женщину или двух и напился бы до чертиков, чтобы хоть на время забыть о войне, Чарли и Агнес.
Стук в дверь прервал ход его мыслей. Но ответил он не сразу, постепенно приходя в себя:
– Да, входите.
На пороге возникла горничная, но она стояла и молчала.
– Роуз, что случилось?
– Сэр, там... пришла полиция. Двое полисменов внизу, они... хотят поговорить с вами.
– Полиция? Странно. – Реджинальд взял со спинки кровати китель, наглухо застегнулся и туго подпоясался ремнем. – Ты не знаешь, зачем они пришли? – спросил он у Роуз, распахнувшей перед ним дверь.
Она молча уронила голову на грудь.
Без дальнейших расспросов Реджинальд сбежал по лестнице. В холле ожидали двое полицейских.
– В чем дело? Что случилось? – спросил Реджинальд.
Полисмены отсалютовали, коснувшись шлемов.
– Я сержант Аткинс, сэр. К сожалению, у меня для вас плохие новости.
Реджинальд попытался что-то сказать, но в горле у него пересохло, и он с большим усилием смог выдавить:
– Несчастье с братом и его женой?
Полисмены переглянулись.
– Ваш брат, сэр, и его... они ни при чем... это ваши родители.
– Родители? Что с ними? Они попали в аварию?
– Да, сэр, и в очень серьезную.
Реджинальд уловил рядом какое-то движение. Он бросил взгляд на миссис Митчем и стоявшую с ней рядом Роуз.
– Пройдите, пожалуйста, сюда, – пригласил Реджинальд и направился в гостиную. Полицейские последовали за ним. – Так что же произошло? – спросил он, закрыв дверь.
– Авария, сэр. Очевидно, водитель не справился с управлением.
– Они серьезно пострадали?
Полицейские ответили ему молчанием.
– Нет, нет, не может быть! – закричал он.
– Мне очень жаль, сэр, искренне жаль.
– Все трое?
– Да, сэр, полковник, леди и... шофер.
Реджинальд отвернулся к окну.
– Господи, помилуй! Помилуй, Господи! – твердил он, схватившись за голову. Реджи прошел комнату из конца в конец, развернулся и вновь обратился к полицейским: – Где это случилось?
– На подъезде к Дарему, в двух милях, сэр.
– У самого Дарема? Но что они там делали?
– Позволю предположить, сэр, что они ехали домой.
– Их ждали только завтра.
– Не знаю, сэр, но определенно скажу, что они ехали в Дарем. Подробности мне неизвестны, однако, по рассказу свидетеля, они ехали на очень большой скорости. Машину занесло и она свалилась с насыпи в воду. Тела отправили в морг Дарема. Мы ждем ваших распоряжений, сэр. Возможно, вы захотите, чтобы мы известили еще кого-нибудь?
– Что?
– Я говорю, сэр, кому еще нужно сообщить о том, что случилось?
Господи! Ну, конечно же, есть кому сообщить. Брату и его жене. До коттеджа полиция доберется за пару часов, и наступит конец их брачной ночи.
«Ты мой тайный приют; Ты охранишь меня от бед; в Тебе моя надежда на спасение...».
Боже правый! Что с ним такое происходит? Должно быть, он сходит с ума. В последнее время эта мысль навещала его особенно часто...
– Я сообщу обо всем братьям. Один сейчас во Франции, а другой... а другой только что женился... как раз сегодня.
– О, сэр, я очень сожалею, – посочувствовал один из полицейских. – Полагаю, вам нужно проехать с нами, чтобы опознать тела погибших.
– Это действительно, необходимо?
– Так было бы лучше, сэр. А потом... вы решите... перевозить их сюда или оставить в морге, пока все не будет готово к похоронам. Мы подвезем вас, сэр, нас ждет машина.
Реджинальд стоял, не в силах двинуться с места. Ему придется ехать опознавать тела родителей и Бэнкса. Этот Бэнкс... За рулем он превращался в маньяка, совершенно терял голову. Ну почему отец не положил этому конец?
– Мы можем подождать, сэр.
– Да-да, – расправляя плечи, откликнулся Реджи. – Я... мне надо сообщить прислуге. Присаживайтесь. Это не займет много времени.
Прислуга уже все знала. В слезах они ждали его на кухне. Реджинальд не смог заставить себя говорить и жестом попросил миссис Митчем выйти с ним.
– Я должен поехать с полицейскими, Митчем, – сказал он ей в холле. – Пожалуйста, позаботься обо всем, что полагается в таких случаях.
– Да, сэр, не беспокойтесь, здесь все будет сделано. Боже, Боже, какой ужас! Как пережить такое? Что будет дальше? И все из-за этой машины! Верно сказал Колеман: стоило ей появиться во дворе, как все пошло по-другому. Он так расстроится.
– Да-да, конечно. Мне пора идти. Скорее всего, я не вернусь до завтрашнего дня. Переночую в Дареме, а утром поеду к мистеру Чарльзу.
– О да, к мистеру Чарльзу, – повторила она, закрыв лицо рукой.
Реджи решительно повернулся и твердой походкой направился в гостиную. Полицейские поднялись ему навстречу.
– Едем, – коротко скомандовал он, как будто обращался к своим солдатам.
Они молча последовали за ним, отметив про себя, что молодой человек встретил горестное известие мужественно, как и подобает воину. И еще им стало ясно, что в таких делах у него богатый опыт.
Глава 4
Утро выдалось великолепное. Струясь сквозь маленькое оконце, солнечный свет заливал кухонную раковину и покрытый клетчатой скатертью грубо сколоченный стол с остатками завтрака на нем.
Они сидели рядом. Чарльз намазывал маслом румяный поджаренный хлеб.
– Знаешь, я не могу припомнить, когда... нет, в самом деле, никогда в жизни я так плотно не завтракал, – признался он, указывая на свою пустую тарелку. – Просто невероятно: пара яиц, два куска бекона, кусок кровяной колбасы, да еще сосиска. – Чарльз положил нож на тарелку и протянул к Агнес руку, чтобы обнять ее.
– Осторожно, чайник! – воскликнула она. – Ты перевернешь его на меня вместе с чашкой.
– Оставьте чайник и чашку, миссис Фарье, и прошу вас впредь помнить, что я всегда на первом месте.
– Непременно, сэр, но прежде позвольте налить чаю вам и себе. Так что, будьте любезны, уберите руки и дайте мне закончить начатое дело. Я всегда все довожу до конца.
