Текст книги "Проект «Пианист» (ЛП)"
Автор книги: Кэт Френч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
В разгар его терзаний хлопнула входная дверь, и Хани ушла на работу, лишив Хала роскоши выбирать. Она ничего не отменила, он тоже.
Хал с радостью приветствовал знакомое ощущение, охватившее тело, словно старый знакомый. Адреналин. То, чем Хал жил до аварии. То чувство, когда вот-вот сделаешь какую-то невероятную глупость, и нужна безумная храбрость, чтобы сигануть с обрыва.
Вот только не всегда внизу тебя ждет мягкое приземление. Иногда это и правда невероятно глупо. Иногда способно сломать тебе жизнь. Проблема заключалась в том, что Хал не знал, куда его заведет эта авантюра.
Несколько часов спустя Хани вернулась и прошла прямиком к себе.
«Я смогу». Есть способ дать ей желаемое со своим минимальным участием. Вероятно, Хани не особо понравится, но его игра – его правила.
Хал потянулся за бутылкой виски.
***
Хани весь день провела в состоянии лебедя: спокойная снаружи и дерганая внутри. Сердце бешено билось, ускоряясь каждый раз, как она вспоминала о предстоящей ночи. Голова вообще не работала. Когда из агентства прибыл шеф-повар на помощь Стиву, Хани с облегчением выдохнула, потому что мозг хотел думать только о Хале и ни о чем больше. Что надеть? Где все произойдет? Утром она сменила простыни, чтобы заполнить время между тошнотой и уходом на работу. Наверное, лучше всего устроиться на диване. Тогда можно естественно перевести беседу в горизонтальное положение. «Как прошел день, дорогая? – Хорошо. – Вот и славно, давай перепихнемся».
В конце концов Хани решила ничего не планировать. Пусть Хал всем заправляет. Все-таки он учитель, а она ученица. Когда в восемь часов Хал наконец пришел, Хани пребывала на грани истерики и отчаянно мечтала выпить для храбрости.
– Блин, – прошептала она, застыв как вкопанная. – Блин!
Сердце грохотало в груди почти так же громко, как Хал стучал в дверь. Он здесь. Не забыл, не отыграл назад. Стоит там, и надо его впустить.
– Иду! – застенчиво крикнула Хани, затем прочистила горло, зажала рот, чтобы не ляпнуть «пока не передумала» и открыла соседу.
– Ханисакл, – сказал он, и от одного этого ей захотелось выдохнуть «возьми меня».
Хал выглядел как обычно, но все же немного иначе. Чуть менее ворчливая версия себя самого. Вероятно, дело в том, что он надел с джинсами не футболку, а рубашку – того же иссиня-черного цвета, что и волосы, которые Хал попытался укротить.
– Мне войти, или ты предпочитаешь сделать все в коридоре?
Хани запоздало поняла, что так и не пригласила гостя в дом.
– Извини… извини. Проходи, пожалуйста.
В гостиной Хал сел на диване. Хани замялась, выбирая между диваном и креслом. Кресло победило.
– Если, конечно, ты не ожидаешь, что я подарю тебе оргазм с расстояния трех шагов силой мысли, придется сесть поближе.
Хани нервно рассмеялась.
– Ха. Ага. Не хочешь сперва, гм, выпить?
– Уже выпил, но ты не стесняйся. Судя по голосу, тебе не помешает.
– Разве? – переспросила она, прекрасно понимая, что он прав. – Да все нормально. В полном порядке. Спокойна, как сарай. – Хани пересела на другой конец дивана. – Видишь? Я тут, совершенно хладнокровна. – После минутного неловкого молчания она снова вскочила и ринулась на кухню: – Пойду выпью.
Оказавшись одна, Хани три раза стукнула лбом о дверцу холодильника, отругала себя и вернулась с двумя большими бокалами красного.
– Я купила вина, – сообщила она, ставя ношу на стол. – Шираз. Австралийское.
– Хоть закусок не принесла? – сухо спросил Хал.
– Нет. – Хани присела рядом с ним, стараясь не касаться и жалея, что не работает телевизор, потому что тишина мучила, а теперь включать его было бы грубо, словно Хал ее утомляет.
Он отпил вина, и Хани последовала его примеру.
– Ну, как прошел день? – спросила она, чувствуя себя глупо.
Хал медленно снял очки и неверяще уточнил:
– Серьезно? Ты так это хочешь сделать? А потом что, о погоде поговорим?
– Хал, это просто беседа.
– Я сюда не беседовать пришел. Пошли в спальню.
Ого.
– Полегче, пещерный человек. А то еще на плечо закинешь. – Когда ответа не последовало, она встала и проворчала: – Ладно, принесу вино туда.
Хал пробрался в спальню и сел на краю кровати, словно экспонат в выставочном зале. Большая темная мрачная фигура в светлой комнате.
Поставив бокалы на тумбочку, Хани нервно оглядела Хала.
– Что на тебе надето? – спросил он.
Она удивленно распахнула глаза. Хал в мгновение ока переключился с пещерного человека на любителя секса по телефону. Ну и как отвечать?
– Э… ну, я в черном платье с молнией по всей спине, чтобы проще было снимать, – промурлыкала Хани, крепко зажмурившись от смущения. – И… у меня новое белье. Я выбрала его для тебя. Оно…
– Просто сними все и ложись на спину.
Хани взяла бокал, одним махом все выпила и села на другой край кровати. Последний раз ей такое говорил гинеколог.
– Хал. Давай ляжем рядом, но я пока в одежде. Для меня мы слишком спешим, ясно?
Хани как-то не предполагала, что об этом придется говорить. Предыдущие встречи с Халом были медленными и сексуальными, но сегодня все шло не так.
Она улеглась на подушках, и Хал устроился рядом, уставившись в потолок.
– Довольна?
– Не особо. Мы сейчас похожи на глубоко женатую пару.
– Если разденешься – будет намного проще.
Наряжаясь к вечеру, Хани подсознательно рассчитывала доставить ему тактильное удовольствие, чтобы Хал наслаждался, снимая с нее платье и белье.
– Я… я купила повязку на глаза. Хочешь, надену?
Господи, она слово официантка в кафе, интересующаяся, не добавить ли двойную порцию сливок в эспрессо.
– Не особо. Раздевайся.
Ну вот. Совсем не впечатлился.
– Может, хоть поцелуешь сперва?
Хал помедлил.
– Я как-то не рассчитывал.
– Что?
– Ну это же не свидание, помнишь?
– Но ты же не к проститутке пришел! Поцелуй меня! Я на сто процентов уверена, что без поцелуя не кончу.
Хал вздохнул, перекатился так, что наполовину накрыл ее собой и вдавил в матрас. Затем склонил голову и слегка коснулся губами ее губ, задержавшись всего на пару мучительных мгновений.
– Вот. Ну так что, ты разденешься, или это платье задирается достаточно, чтобы трусики снять?
– Хал, бога ради! – фыркнула она. – Не такого я от тебя ожидала!
– Нет? А чего?
– Не знаю. Чуточку романтики? Знаю, это ненастоящее свидание, но хоть притвориться-то можно?
– Хочешь, чтобы я тебе лгал?
– Да. Я хочу, чтобы ты мне солгал, – заявила Хани к собственному удивлению. – Скажи, мол, весь день только и думал, что о нашей встрече. Сними с меня платье и скажи, как я сексуальна. Скажи, что возбуждаю тебя. Тебе необязательно все это чувствовать, и потом мы больше никогда об этом не вспомним, но здесь и сейчас – солги мне.
Хал уронил голову и снова прильнул к ней, на этот раз горячо и страстно. Накрыв Хани своим телом, он обхватил ее лицо руками и углубил поцелуй до предела. Она обхватила его руками и попыталась стащить рубашку, чтобы добраться до теплой кожи.
– Ты знаешь, что заводишь меня, Ханисакл, – выдохнул Хал ей на ушко.
Она выгнулась навстречу. Хал нащупал молнию, расстегнул ее и подвинулся, снимая с Хани платье.
– И ты сладкая, словно богиня секса, – продолжил он, снова целуя ее, медленнее, проводя пальцами от впадинки между ключицами до пупка.
Лжет? Судя по реакции его тела, признание было чистой правдой.
Хани коснулась пуговиц его рубашки, но Хал замер и накрыл ее ладонь своей.
– Нет. Только ты.
Хани открыла глаза.
– Что?
– Мы не будем заниматься сексом, Хани, – тихо сказал он, массируя ее бедро. – Все только для тебя.
– Но я хотела, чтобы ты тоже…
Хани невольно поняла, что сама того не подозревая, на это и настраивалась. Она хотела, чтобы Хал тоже получил удовольствие. Разрядка должна быть взаимной.
Он покачал головой, целуя ее подбородок.
– Ш-ш. Расслабься.
– Не могу.
Ей до безумия хотелось снять с него чертову рубашку. Проведя ладонью по телу Хани, Хал запустил руку ей в трусики.
– Можешь. Здесь только ты и я. Раздвинь ноги.
– Не уверена, что получится. – Когда он начал медленно ее массировать, Хани напряглась.
Хал прикусил чувствительную кожу у нее за ушком.
– Позволь касаться тебя так, как тебе хочется. Позволь сделать это для тебя, детка.
Он раздвинул пальцами влажные складки и принялся поглаживать Хани, ловя ртом ее вздохи, шепча ласковые словечки.
На миг она позабыла о сексе, о том, чтобы доставить Халу удовольствие, потому что мысли испарились и остались лишь ощущения. Так хорошо. Безумно хорошо. Ей хотелось взять все, что он может ей предложить.
– Передумай, Хал, – промурлыкала она. – Разденься и останься со мной на ночь. Я же чувствую, что тебе тоже этого хочется.
Он остановился.
– Так мне сделать это или нет? – спросил Хал, мгновенно превратившись из страстного любовника обратно в держащего себя под контролем парня.
– Вряд ли я кончу, если ты одет. И не ври, будто не хочешь.
Она погладила его выпирающий пах.
– Ты о чем меня просила? Прийти сюда и помочь тебе кончить. Минуту назад все шло нормально, а теперь… Что с тобой не так? Только получишь что-то и сразу хочешь больше. «Солги мне, Хал. Скажи, что возбужден».
– Ты лгал? – спросила Хани, надеясь на обратное.
Он раздраженно выдохнул и убрал ладонь.
– Если мужик, сунув руку тебе в трусики, говорит, что ты красивая, скорее всего, он правда так думает.
– Так лгал или нет?
Внезапно ответ на этот вопрос стал очень важен, потому что если Хал притворялся, то, блин, ему можно было Оскара давать.
– Хани, давай уже прекратим? Повторю еще раз для тех, кто в танке. Сними одежду, раздвинь ноги, я лягу между ними и дам тебе желаемое. Солгу тебе. Доставлю такое удовольствие, что ты свое имя не вспомнишь, не то что мое. Но уясни одну вещь. Трахаться мы не будем. Ни сегодня, ни завтра, никогда.
И вот так незатейливо всякая надежда спасти вечер улетучилась. Хани подобрала платье и натянула его обратно.
– Что я такого сказал? – пробормотал Хал, залпом допивая вино.
– Просто уйди. Не знаю, с чего я решила, будто ты чем-то отличаешься от прочих мужчин. – Она встала. – Ошиблась.
Он поднял руки.
– Поступай, как хочешь.
– Вот и поступлю. С кем-нибудь другим.
– Удачи, – произнес Хал, медленно прошел по коридору и открыл дверь. – Целовать на ночь не буду.
– А тебе никто и не даст.
– Спокойной ночи, Ханисакл, – сказал он, заходя к себе. – Сладких снов, детка.
Глава 23
Какие там сладкие сны. Вместо этого Хани допила вино и всю ночь на нервах прокрутилась в кровати, пока Хал по другую сторону коридора до бессознательности надирался виски.
Выходные обе стороны встретили с похмелья и в дурном настроении. Вдобавок Хани обнаружила, что молоко к столь необходимому кофе закончилось.
– Я в магазин, – крикнула она, выходя из квартиры с сумкой на плече, в джинсовой куртке и с забранными в хвост волосами. – И мне плевать, если тебе что-то нужно, потому что я тебе не служанка!
– Постарайся не притаскивать в дом левых людей!
– Захочу – и притащу! Любой окажется гораздо внимательнее тебя в постели.
– Мы с тобой не спали – и не будем.
– Вот тут ты прав, придурок! У тебя был шанс провести со мной ночь, и ты облажался! – крикнула Хани, открывая входную дверь.
И оказалась нос к носу с почтальоном. Тот окинул ее оценивающим взглядом, вручил ей утреннюю почту и, тихо посмеиваясь, прошествовал прочь. Хани быстро просмотрела полученное. Счета, рекламки пиццы и прочие листовки. Она бросила это все на столик в коридоре – все, включая коричневый конверт, адресованный мистеру Бенедикту Халламу. Судя по тому, что до этого Хал писем не получал, он намеренно перенаправил всю корреспонденцию.
Хани от души выругалась, а потом так грохнула дверью, что стекла задребезжали.
***
Наступил понедельник, а они по-прежнему не общались. Никто и не думал насладиться выходными. Хани вообще не понимала соседа. К чему он согласился с ней переспать, если потом устроил какую-то ерунду? Решил лишний раз за поводок дернуть? Даже два дня спустя сложно было оценить ситуацию иначе.
***
Со своей стороны Хал изводился молчанием, злясь на самого себя. Он просто фантастически облажался. Так старался не удариться в романтику, что превратил все в суррогат на грани насилия. И что теперь? Всю жизнь неправильно оценивать положение и совершать ошибки? Хал понимал, с чего все началось – не следовало вообще соглашаться на всю эту авантюру.
***
– Пойдем, прикуешь меня, – попросила Мими примерно час спустя.
Сегодня настал ее черед заступать на вахту. Она нарядилась в футболку со слоганом, ярко-розовые леггинсы, повязала на голову розовый же шарф в горошек и напоминала постаревшую звезду мюзикла «Бриолин». Мими определенно сошла бы за Френчи, Люсиль за Сэнди, а Билли с удовольствием исполнил бы роль одного из «Ти-Бердс».
Хани глянула на Люсиль, разбиравшую очки в дальнем конце магазина. Интересно, она уже рассказала сестре о встрече с Эрни? Судя по спокойной атмосфере – нет.
– Конечно. Готова? – спросила Хани, вытаскивая из-под прилавка пушистые красные наручники.
Мими кивнула.
– Правда очень есть хочется. Тот повар, которого прислало агентство, просто тихий ужас. Подал сегодня утром на завтрак печенье. Нам, старикам, хлопья нужны.
Хани скривилась.
– А как на выходных справился?
– Ужасно. И вспоминать не хочу. – Мими передернуло. – Даже твоя готовка лучше.
Хани не знала, гордиться ей или обижаться. В итоге решила гордиться. На правду не обижаются. Крикнув Люсиль, что вернется через пять минут, она двинулась на улицу, но не успела покинуть магазин, как младшая из сестер окликнула:
– Хани, милая! – Застегнула рот на воображаемую «молнию» и сконфуженно пожала плечами.
Хани только головой покачала.
– Люсиль, так не может продолжаться, – прошипела она, но подруга лишь махнула ей вслед.
Снаружи обнаружилась не только Мими, но и Билли, а также две незнакомые женщины лет сорока.
– Хани, милая, прихвати еще пару этих фривольных наручников, – крикнул Билли, приобняв за плечи дам. – У нас сегодня гости. Мишель и Лиза решили помочь делу.
Те синхронно кивнули, и Хани на миг отвлеклась, пораженная их сходством друг с другом и со Сьюзен Бойл.
– Здесь живет моя тетя Титания, – сообщила одна.
– Она и моя тетя тоже, – прибавила другая и уточнила: – Мы сестры.
– Близнецы, – сказала первая, и обе торжественно кивнули.
Хани вернулась в магазин за наручниками, а потом старательно приковала к ограде всех четверых протестующих.
Билли сегодня надел красные джинсы-дудочки и футболку с надписью «Парни в возрасте делают это лучше!». Когда близнецы сняли свои плащи, то остались в одинаковых белых футболках с написанным от руки слоганом «Мы любим тебя, тетя Тити!». К сожалению – или к счастью, смотря как к этому относиться, – обе дамы оказались весьма фигуристыми, и их декольте «съедало» часть букв. В итоге на футболках осталось: «Мы любим Тити!». Близняшки спокойно улыбнулись, а Билли кивнул и заговорщически подмигнул газетчикам, большинство дней дежуривших поблизости на случай сенсации.
– В точку, леди. Кто ж не любит?
Раздались смешки, и Хани поняла, что благодаря близняшкам фото кампании вновь появятся на передовицах газет. На прошлой неделе впервые приехало местное телевидение, отчего Билли просто в восторг пришел. Неужели в главном офисе этого не заметили? Может, они и считают, что черный пиар – тоже пиар, но вряд ли репутация черствых ублюдков благоприятна для людей, делающих деньги на содержании домов престарелых.
– Я думаю, вы большие молодцы, – сказала какая-то женщина с тяжелыми сумками и двумя детьми, остановившись рядом с Хани, пока фотографы делали снимки.
– Спасибо. Это так много значит для резидентов, чтобы их не выселяли. – Хани быстро привыкала к роли пресс-секретаря. – Представить не могу, что с ними станется, если дом закроют.
– Не будь у меня этих двух охламонов, непременно бы к вам присоединилась, – кивнула женщина на своих отпрысков, улыбнулась и пошла дальше.
Хани смотрела на ограду, а в голове роились мысли. Сколько всего людей можно к ней пристегнуть? Забор уходил за угол улицы, значит, не так уж много. Тридцать? Сорок? Больше? Собравшись назад в магазин, она встретила встревоженного Тощего Стива, несущего протестующим горячий чай.
– Отлично справляешься, – потрепала она помощника по плечу.
– Не уходи! – громко прошептал тот вслед.
Хани остановилась и медленно обернулась. Уж слишком много отчаяния звучало в голосе Стива.
– Ты в порядке? – осторожно спросила Хани.
Он яростно потряс головой.
– Этот повар из агентства просто чокнутый. Совсем меня не слушает.
Хани нахмурилась.
– Я слышала, возникли кое-какие проблемы.
Стив фыркнул и нервно потер пятнышко на подбородке. А потом затараторил, словно обрадовавшись возможности выговориться:
– Проблемы? Даже я не всучил бы резидентам креветок с карри. Они просто с ума посходили, потому что постоянно хотели в туалет. Старик Дон не успел вовремя попасть в уборную и обмочился на туфли Элси. – Судя по лицу, Стив видел это лично. – Все плохо, Хани. Очень плохо. А сейчас этот повар готовит там такое чили, что им можно рот сжечь. Точно знаю, ведь мне пришлось пробовать. – Он болезненно сглотнул. – Не думаю, что он любит стариков. На самом деле… – Стив с опаской взглянул на Хани, словно она была полицейским и брала у него показания. – Боюсь, он пытается уморить их острой пищей.
Хани едва не рассмеялась, но сумела сдержаться. На самом деле, ничего смешного. Навряд ли, конечно, агентство прислало им повара, имевшего зуб на стариков, однако ноша определенно была слишком тяжела для тощих плеч Стива. Обращаться к Кристоферу тоже бесполезно – на самом деле, он, скорее всего, подберет худшего повара, что только сумеет найти.
– Я схожу на кухню и поговорю с ним, когда смогу, – ободряюще улыбнулась Хани. – А пока просто попытайся повернуть ланч в нужное русло.
Стив так закивал, что едва не расплескал чай.
***
А в это время на высоте девять тысяч метров Таша тоже подавала чай. Самолет попал в зону турбулентности, и она нечаянно пролила немного напитка на колено ближайшего пассажира.
– Сэр, мне так жаль, – извинилась она, быстро поставила чайник и схватила полотенце.
Промокая бумаги парня, она заметила, что это нотные листки, а не отчеты и графики, которые обычно изучают пассажиры в бизнес-классе.
Он остановил ее, а когда Таша подняла голову, улыбнулся.
– Эй, все в порядке. – Судя по акценту, парень оказался американцем. – Все равно это ерунда. Вы только что спасли мою работу.
– Вы пишете музыку? – спросила Таша, всегда готовая поболтать с пассажирами, особенно с голубоглазыми и улыбчивыми.
– Пытаюсь, – уныло кивнул парень. – Я пианист.
Глава 24
Хани отложила встречу с новым поваром почти до ланча, но потом все-таки пошла на кухню. Оттуда доносился грохот и крики. Повар стоял спиной к двери и, размахивая сковородкой, вопил на Стива. Вряд ли он собирался угрожать, но все равно со стороны смотрелось так, будто помощник вот-вот отхватит по щам.
– Эй, вы чего? – весело спросила Хани, затем прокашлялась и попробовала снова: – Эй?
Наконец заметив ее, повар резко обернулся и с тяжелым акцентом спросил:
– Что?
Судя по внешности и гневно торчащим усам, он приехал из Испании или Мексики. Невысокий мужчина – кое-кто даже назвал бы его коротышкой, – то, что не добрал по росту, компенсировал в ширине.
– Что тебе надо, женщина? – заорал повар.
Хани стала осторожно приближаться, поглядывая на сковородку – как бы по голове не прилетело.
– А вы не могли бы ее опустить? – начала она, припомнив все просмотренные сцены с переговорами по освобождению заложников.
Повар так уставился на свое орудие, будто только его заметил.
– В смысле эту сковородку?
Хани кивнула и нервно улыбнулась.
Повар перевел взгляд со сковороды на нее, потом на Стива… и снова начал рычать.
– Тааак. – Хани просигналила помощнику отступать в сторону задней двери.
Дважды повторять не пришлось. Словно худший герой в истории, Стив ринулся на свободу и бросил Хани разбираться с поваром. Она поспешно захлопнула за ним дверь.
– Ты чего творишь? – заорал повар и с грохотом швырнул сковородку на стойку.
Хани подскочила, но так и осталась защищать выход.
– Вы его напугали.
– А он кто – мужчина или мышь? – У повара от возмущения аж подбородок дрожал. – Все утро только мне и говорил: того не делай, сего не делай, то им не понравится, се не понравится. – Он схватил целый чили. – А вот это им, видите ли, точно не захочется!
Повар откусил половину стручка и принялся жевать.
– Моя мама в Мексике их на завтрак ест, а ей сто три года. – Он кинул в рот остаток стручка, проглотил и с отвращением махнул в сторону столовой. – Эти люди пресные. Я пытаюсь приправить их жизнь, а этот мальчишка… – метнул он убийственный взгляд в окно, – мне не дает. Кто здесь главный – он или я? Мой чили кон карне завоевал три перца на Чихуахуа Чили Эвордс 2010. Три перца!
Повар схватил еще три стручка, разом сунул их в рот и принялся спокойно жевать. Хани потрясенно смотрела на этот смертельный номер.
– Может, вам стакан воды дать? – шепотом спросила она, когда у повара по щекам полились слезы.
Он выплюнул семечко.
– Я плачу не из-за чили. Чили прекрасны. А вот мое сердце разбито. Разбито людьми, которые сделаны из бумаги и едят пресную пищу. – Повар с такой быстротой ударился в сентиментальность, что и камень бы разжалобил. – Я плачу потому, что скучаю по маме. Я должен вернуться домой и поцеловать ее морщинистую щеку. – Промокнув слезы фартуком, повар снял его и повесил на стул. – Я ухожу. Сию минуту. Поеду повидаюсь с мамой.
– Но…
Он остановил ее взмахом руки.
– Моя мама. Я ухожу.
– В Чихуахуа? – недоверчиво уточнила Хани. Повар коротко кивнул. – А как же ужин?
– Я приготовил чили, – махнул он на бурлящий на плите чан. – Кожа-и-кости знает, что с ним делать.
Видимо, речь шла о Тощем Стиве. Вот только этим блюдом можно было краску со стен сводить. Хани беспомощно смотрела, как повар закинул сумку на плечо и выплыл из кухни – правда, вернулся и прихватил свою связку перца. А потом снова ушел – теперь окончательно.
– Мы не можем это подавать, – сообщила Хани вошедшему Стиву, отважившись попробовать блюдо на кончике ложки и тут же схватив стакан воды. – Есть идеи, как его смягчить?
Стив покачал головой, свел брови в единую монобровь и спустя целую минуту напряженных размышлений выдал:
– Нет.
Хани глубоко вздохнула и попыталась что-нибудь сообразить.
– Водой?
– Неа. Тогда просто суп получится.
Пожалуй, он прав, но это натолкнуло Хани на мысль.
– Суп? А у нас есть томатный суп? Может сработать.
Стив подумал и кинулся рыться в буфете. Выставив на стойку четыре большие банки с супом, он обернулся к Хани.
– Стоит рискнуть. Все выливать?
Хани кивнула. Даже будучи полным «чайником» от кулинарии она знала, что чили надо посильнее разбавить. Стив опустошил банки в чан.
– А теперь попробуй, – приказала Хани.
– Почему я?
– Ну ты же шеф-повар.
– Не люблю чили, – пробормотал Стив.
Хани вздохнула и взяла ложку.
– Отойди.
Содержимое существенно изменилось: стало вязким и кроваво-красным, до ужаса напоминая останки сбитого на дороге животного. Сама бы Хани такое есть не решилась и в душе искренне посочувствовала резидентам. Она осторожно зачерпнула «суп» ложкой, попробовала, покачала головой и прохрипела:
– Не особо помогло.
– Что же нам делать? – горестно прошептал Стив. – Уже почти два. Если к половине пятого мы ничего не придумаем, нас линчуют.
Хани задумалась. Технически она-то к кухне отношения не имеет и могла бы удрать. Правда теперь, воочию убедившись, как бегает Стив, она не сомневалась, что паршивец успел бы смыться первым. Вдобавок он был в отчаянии, а Хани не хватило бы духа бросить его в беде. Итак, они оба оказались лицом к лицу с грандиозной проблемой: приготовить ужин на тридцать человек за два с половиной часа. Еще бы сообразить, как это сделать.
– Как думаешь, агентство успеет прислать замену? – спросил Стив.
Весьма сомнительно. Хани открыла холодильник, ощущая тошнотворное чувство дежа вю. В прошлый раз ей удалось выкрутиться, но дважды судьба такие подарки не делает. Чили оставляло мало простора воображению, и непохоже, что горе-повара сумеют спасти свои задние части. Разве что раздобудут свиные…
– Бекон резиденты едят?
Стив сморщил нос и виновато пожал плечами.
– Не все. Бекон застревает у них в зубах. А у некоторых вовсе зубов нет.
– А сосиски?
На лице помощника мелькнула надежда.
– Да. Можно приготовить.
– Сосиски с… – Хани попыталась заставить его хоть немного напрячься.
Все-таки Стив тут повар, он же каждый день готовит!
-… пюре! – просиял помощник, точно рождественская елка. – Сосиски с пюре!
Хани улыбнулась. Еще одна гроза миновала.
– Ну вот. Садись чисть картошку. Ее ведь чистят для пюре, так?
***
Знаете это чувство, когда у тебя что-то получилось, и тебе говорят, мол, ты чудо? Конечно, вышло не настолько блестяще, но обычные сосиски с пюре и пудинг с фирменными взбитыми сливками из баллончика снискали настоящий успех. Однако потом, проверив календарь на кухне, Стив пошел нездоровой зеленцой.
– О нет.
Хани оторвалась от составления тарелок.
– Что такое?
– Завтра день рождения старика Дона. Вечеринка в три часа.
– Вечеринка? – переспросила Хани. Ее и без того усталый мозг заболел от новых попыток подумать. – То есть нужны закуски? Сэндвичи, пирожки с мясом и все такое?
– И торт, – произнес Стив, глядя на нее глазами загнанного оленя.
– Печь умеешь? – спросила Хани, уже зная ответ.
Она тоже не Мэри Берри, пусть и просмотрела все серии «Лучшего пекаря Британии». Хотя, честно говоря, больше любовалась голубыми глазами Пола Холливуда, чем техникой выпечки, о чем сейчас горько сожалела.
– Дерьмо. – Хани рухнула на ближайший стул. – Мы попали.
Стив выглядел, точно потерпевший поражение борец. Поникшие плечи, опущенные уголки губ.
– С меня хватит. Прости, Хани. Знаю, это нечестно с моей стороны, но я увольняюсь. Я больше не могу.
– Что? Нет! – Хани вскочила и схватила его за ворот спортивной куртки. – Стив, ты не можешь так поступить со мной! Или с ними, – кивнула она в сторону столовой. – Прошу тебя. Мы что-нибудь придумаем. Торт я куплю в супермаркете. А скоро найдем нового повара, обещаю.
– Хани, да он нам уже утром нужен. – Стив пожал плечами. – Они мне платят минимальный оклад. А я слишком много дерьма разгребаю за такие гроши.
От отчаяния Хани не знала, что и предложить.
– А что если я пообещаю тебе привести завтра утром повара? Того, кто сможет давать тебе поручения, как Патрик?
В серых глазах Стива зажглась хрупкая надежда, и Хани ощутила себя взрослым, приманивающим ребенка конфетой.
– Обещаешь?
Она кивнула и на миг зажмурилась, от души надеясь, что сумеет сдержать слово.
– Обещаю. Ты только приди завтра вовремя, хорошо?
Тощий Стив улыбнулся на прощание и вышел из кухни, оставив Хани с тоскою смотреть на бутылку хереса.
***
Этим же вечером Хал услышал, как Хани вернулась домой и подошла к его квартире.
– Хал!
Неужели она решила нарушить молчание? Ее голос прозвучал так сурово, что Хал всерьез засомневался, простят ли его когда-нибудь.
– Хал!
Трудно ее судить – Хани явно переволновалась и устала.
– Что? – как можно безразличнее отозвался он.
– Мне нужно с тобой поговорить.
За ее словами таилось нечто большее. Хал чувствовал, что она вымотана и на самом деле предпочла бы не подходить к его двери.
– Я слушаю.
Кажется, Хани принялась расхаживать по коридору.
– Мне нужна твоя помощь.
Хал от души понадеялся, что не та же самая, о которой она просила неделю назад.
– Хани, не думаю, что нам стоит снова поднимать эту тему… – начал он, пытаясь смягчить.
– Обломись. Я по поводу работы.
– Работы? – встревожился Хал. – Твоей работы?
Она подошла обратно к двери и сползла вниз по стене. Очень шумно.
– Да. Помнишь, я говорила, что Патрик – тот самый повар, который ударил босса – уволился? Ну так вот, тот, кого прислали на замену, не способен ничего приготовить, не запихав в блюдо восемь миллионов чили. Резидентам грозило умереть от внутреннего возгорания. В любом случае, я попыталась с ним поговорить, а он швырнул фартук и первым рейсом умотал к маме в Мексику.
– Ого. А ты ему и правда не понравилась, – впечатлился Хал.
– Он мне тоже. Нам со Стивом пришлось срочно придумывать, чем кормить людей. На самом деле получилось неплохо. Сосиски с пюре, раз уж спросил.
– Я не спрашивал.
– Сделаю вид, будто спрашивал, мне нравится фантазировать, что ты вежливый человек. Ну так вот, вышло неплохо, но… боже, Хал, я так больше не могу! Ты же знаешь, какой из меня паршивый повар, а у Стива воображение золотой рыбки. Если все пойдет в том же духе, меня удар хватит. Бедняжкам Мими и Люсиль приходится держать оборону в магазине, а это не так-то просто в их возрасте. Завтра день рождения у старика Дона, и нам придется закатывать чертову вечеринку. Придут его родные и все такое. Мне нужен торт! Как я его сделаю? – в ужасе спросила Хани. – И чем еще нам их кормить? Стив грозится уволиться, и я его не виню. А еще я вроде как пообещала привести завтра утром профессионального повара. Хал, единственный знакомый мне повар – это ты.
Она придушенно вздохнула, а он сел на пол, схватившись за голову. Хал чувствовал, к чему она клонит, и знал, что не способен ей помочь. Нечестно его об этом просить.
– Я не могу, Хани. Просто не могу.
– Хал, пожалуйста. – Она снова затараторила: – Знаю, я поздно предупредила, и тебе не хочется покидать дом, но я лично доставлю тебя туда и обратно, в целости и сохранности. Тебе буквально надо просто сидеть на кухне и говорить Стиву, что делать. Да, я сказала, что у него туго с воображением, но поручения он выполняет хорошо, правда-правда.
Отчаяние в ее голосе рвало ему душу. Халу приходилось делать выбор между своими страхами и ее. И как бы Хани не переживала, его демоны выиграли.
– Я могу рассказать тебе, что делать, – попытался он найти компромисс. – Продиктовать список, инструкции. Это – пожалуйста. Если хочешь, прямо сейчас бери ручку и бумагу, я подожду.
– Ты не понимаешь. Мне нужны не списки, а ты. Если я утром приду без повара, то резидентов некому будет кормить завтраком. А потом обедом и ужином! Старик Дон не отпразднует день рождения – а он ветеран войны! – Ее голос поднимался и хрипел из-за сдерживаемых слез. – Даже протестующих не накормят!
Хал хотел ей помочь. На самом деле. Хани так все обставила, будто он мог отказать лишь из грубости. Возможно, для нее все и правда легко, она смотрела на мир не так, как он после аварии. Хал не мог найти слов, чтобы ей объяснить, поэтому прибегнул к ругательствам, чтобы ее отпугнуть.
– Это не мое долбаное дело, Ханисакл. Я тебе не мальчик на побегушках, исправлять все дерьмо в твоей жизни. На той неделе ты изводилась от желания. На этой тебе нужны мои профессиональные навыки. Что дальше? Только не приходи, если понадобится пауков погонять, потому что я, блин, не тот, кто тебе нужен.
