Текст книги "Проект «Пианист» (ЛП)"
Автор книги: Кэт Френч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Люсиль улыбнулась сквозь слезы, а Мими кивнула. Хани невольно вспомнила ее недавние слова об их поколении.
– Вы правильно сказали, что им в общей сложности восемь сотен лет. Но это повод не для насмешек, а для гордости. Восемьсот лет опыта, жертв и тяжелого труда. Восемьсот лет любви, горя и утрат. И я не позволю сегодня преуменьшить их поступок.
Хани оглядела прикованных резидентов, понимая, что со стороны напоминает политика на предвыборном выступлении, но все равно заставила себя продолжить.
– Да, они выглядят странно. Да, их фото на первой странице газеты может вызвать у кого-то смех. Но причина, по которой они это совершили, вовсе не смешная. Эти люди здесь, потому что напуганы. Тут не только магазин, но и их дом, их надежное убежище, и они не хотят уходить. Почему их прогоняют? Разве нормально пугать стариков? Это нечестно и неправильно, и наш город должен заступиться за них и что-то предпринять.
Задыхаясь, Хани наконец замолчала, и слушатели захлопали и одобрительно зашумели. Нелл выступила вперед, помогла подруге спуститься с импровизированной трибуны и крепко обняла.
– Боже, Хани, я так тобой горжусь, – яростно прошептала она. – Ты была великолепна. Я думала, твоего босса удар хватит, когда ты ключ проглотила. Ради твоего спокойствия, не стану говорить, где он был.
Хани немного трясло – естественная реакция, когда вдруг нечаянно становишься Свободой на баррикадах.
– Ура Ханисакл, нашей Боудикке (королева бриттов, возглавившая восстание против римлян – прим.пер.)! – крикнул Билли.
Нелл мягко развернула подругу к толпе, шепнула «улыбнись», и Хани едва не ослепла от вспышек фотокамер.
Она неуверенно улыбалась, дрожала и старалась не думать о последствиях своего поступка. Или о том, что же делали с ключом Нелл и Саймон. Может, сделать противостолбнячную прививку от греха подальше?
– Хани, милая, – позвала Мими. – Думаю, надо вызвать пожарников. Я не могу снять наручники, а у меня уже кисти немеют.
Пожарный расчет прибыл в рекордное время. Один мужчина с болторезом подошел к Мими, а второй принялся допрашивать Хани.
– Значит, вы приковали эту пожилую леди своими секс-наручниками, а потом проглотили ключ?
– Да не мои это наручники, – уже второй раз попыталась объяснить Хани.
– Все вы так говорите, милая, – подмигнул пожарник. – Хотя, честно говоря, обычно это происходит в спальне с парнем, а не на улице со старушкой. – Он пожал плечами. – Впрочем, я не ханжа.
Тут на выручку Хани пришел Билли.
– Все в порядке, ребята?
Она благодарно улыбнулась.
– Это Билли. Именно он приковал Мими к ограде.
Пожарник оглядел его с головы до ног, потом снова посмотрел на Хани.
– А потом вы проглотили ключ. Похоже, тут настоящий менаж. – Он выглядел чрезвычайно довольным своим заключением.
– Вроде того, амиго, – кивнул Билли, и Хани закатила глаза.
– А вы точно не можете сходить по-большому и добыть ключ? – спросил пожарник с болторезом. – Последнее предупреждение. Иначе я их сломаю.
Хани покачала головой, сгорая от стыда. Пара журналистов все еще крутилась неподалеку и в открытую смеялась, царапая что-то в блокнотах. «И когда это я успела превратиться из героини в участницу менажа?»
– Пойду проверю, как там Мими, – сказала она, приглаживая волосы.
Уже уходя, Хани услышала, как пожарный что-то сказал про «озорника», а Билли ответил, мол, он дважды озорник.
***
Вечером Хани устроилась на полу у двери Хала, опершись на стену и вытянув ноги. Разумеется, он не открыл, только проорал пару ругательств. Хани большего и не ждала, но все же надеялась на беседу. Почему-то именно ему хотелось поведать о таком сумасбродном дне. И вот она уже час сидела и говорила, хотя он, скорее всего, даже не слушал.
– А потом пришлось вызвать пожарников, потому что ключ я проглотила, а наручники оказались крепче, чем мы думали. В смысле, они же ненастоящие и предназначены для спальни! Бог знает, где только Саймон их раздобыл... Нелл, разумеется, свалила в тень, а Мими выставила все так, будто они мои. Раз уж именно я проглотила ключ, нетрудно такое представить, правда? – Хани покачала головой, вспомнив, как пожарные едва сдерживали смех. – Наверное, теперь меня уволят. Мне бы простили, если б я не толкнула речь во спасение резидентов, но как я могла их оставить? Они считают меня храброй героиней, которая приведет их к победе. Вот только я не храбрая, Хал, и уж точно не героиня. Я обычная девушка, иногда совершаю глупости и до чертиков боюсь не оправдать доверие друзей.
***
Сидя по другую сторону двери, Хал подумал, как же Хани ошибается. Никакая она не обычная. Забавная – да, бесстрашная – да, но не обычная. Просто она сама еще это не поняла.
Только он не собирался ее просвещать на этот счет.
***
– Ладно, пойду, – сказала Хани некоторое время спустя. – Я устала, Хал, а этот односторонний разговор вымотал меня еще больше. К сведению, мне хотелось поговорить с другом, и я надеялась, что им станешь ты. С другой стороны, мы ведь не друзья?
Тишина.
Вздохнув, она прошла к себе, свернулась калачиком в кровати и стала ждать, когда придет сон и спасет ее.
Глава 13
Утро пятницы выдалось серым и холодным. Хани решила отпроситься домой пораньше, чтобы успеть приготовить болоньезе для свидания с Робином. На работу она шла жутко волнуясь, однако оказалось, что Кристофера вызвали в головной офис, и сегодня он уже не вернется. Похоже, виной всему устроенный во вторник переполох. Причастных, конечно, накажут, но хоть выходные не испортили.
Мими, Люсиль и Билли ждали ее у двери. Вручили фруктовый пирог, испеченный Патриком, и дружно спели «Какой прекрасный парень», переделав «парня» на «девушку». Пусть Хани обожала пирог и оценила поддержку, но все равно уходила домой, переживая, что же будет на следующей неделе. Люсиль проводила ее до порога.
– Выкинь все из головы, милая, и отличных тебе выходных. – Глаза пожилой леди озорно сверкнули. – Лови момент.
Хани улыбнулась. Похоже, подруга выбрала себе девиз.
– Спасибо, Люсиль. Сегодня мне надо его поймать. – Хани поцеловала ее в щеку. – Пожелай мне удачи с Робином.
– Если он от тебя голову не потеряет, значит даже силы тратить на него не стоит, – заверила Люсиль, и Хани обняла ее, радуясь поддержке.
Хорошо иметь друга, особенно раз уж от Хала доброго слова не дождешься.
Готовить болоньезе самой оказалось гораздо труднее, чем под руководством соседа. Хани не могла точно вспомнить порядок добавления ингредиентов, и хотя результат выглядел достойно, по запаху существенно уступал. Итак, сразить кулинарными талантами Робина не выйдет. В пять часов она решила добавить еще вина для аромата. Вылила целый стакан и получила нечто настолько ядреное, что сшибло бы с ног неподготовленного человека. Добавила йогурта, чтобы смягчить эффект. Не помогло. А когда открыла дверь, то подскочила от неожиданности. В коридоре стоял Хал.
– Ждешь кого-то? – невинно спросила Хани.
– Тебя. Учуял твою готовку и решил спросить, не нужна ли тебе помощь. А то прикончишь своего парня, а крайним выставишь меня.
«Хм». Хани хотелось из принципа отказаться, но болоньезе и правда вышел не очень, а Хал единственный мог спасти положение.
– Ладно, заходи, у тебя десять минут, – проворчала она, давая понять, что все еще не простила его за недавнее поведение. – Я слегка накосячила и не могу понять, в чем именно.
Хал прошел за ней в квартиру и принюхался.
– Ну вроде не так уж все плохо.
Хани достаточно его знала, чтобы понять – сосед решил пойти на мировую.
– Ага. Ты сначала попробуй. – Она налила немного соуса в чашку и дала Халу.
Он поднес ложку к носу, потом сунул в рот и скривился.
– Ты забыла его посолить. Неудивительно, что вышло странно.
– Посолить. Точно. – Хани почувствовала себя дурой, что упустила такую ерунду.
– Приправь хорошенько и потоми еще час, чтобы размягчить мясо и выпарить алкоголь. Лишнего вина плеснула?
Хани убавила огонь под сковородой и посолила соус.
– Да. Только не помогло.
– Да ладно.
– Ага.
Воцарилась тишина. Может, это и грубо, но Хани не собиралась ему помогать.
– Итак, великое свидание с Робином в силе, – заметил Хал, осторожно ставя на рабочую поверхность чашку с неудачным болоньезе.
– Дождаться не могу, – поддакнула Хани.
– Ну тогда я пойду. Тебе еще прихорашиваться надо.
– Точно. И не надо сегодня меня дожидаться, ладно? – Хани тут же пожалела о сказанном, ведь Хал в кои-то веки вел себя нормально.
– Просто не сожги бекон, если Робин останется на ночь, – ответил он, уже идя к двери. – Стучи, если презерватив понадобится.
Хани скорчила ему вслед рожицу.
– Робин наверняка принесет все сам.
Хал рассмеялся, и она пожалела, что не видит его улыбку.
– Он с мамой живет. Такие с собой презервативов не носят.
– Ну и не надо. Я современная женщина, у меня свой запас есть в шкафчике в ванной, – раздраженно сообщила Хани, проводила соседа в коридор и захлопнула за ним дверь.
***
Пару часов спустя раздался стук – тихий и вежливый. Точно не Хал. Он такими чертами не обладал совершенно.
Оставался один вариант – это явился Робин. Хани одновременно мечтала об удачном свидании и надеялась, что оно вовсе не состоится. Быстро глянув в зеркало, она пошла открывать. Сегодня Хани расстаралась: распустила светлые локоны, сделала выбор в пользу естественного макияжа, надела любимое винтажное платье и высокие каблуки. Одежда подчеркивала талию и декольте, а туфли придавали уверенности и роста на случай, если Робин окажется высоким. Глубоко вздохнув, Хани открыла дверь и тут же пожалела о своем выборе. Из-за каблуков Робин доставал ей только до плеча.
Нелл была совершенно права, отметив его волосы. Густая шевелюра, казалось, росла во все стороны в стиле Лео Сейера.
Робин вручил Хани букет и улыбнулся:
– Должно быть, вы Ханисакл. Изумительное имя, дорогая!
Она приняла цветы, отметив, что они прекрасны. Робин заработал сходу еще несколько очков, потому что в букете присутствовала жимолость, а ее не так-то просто удачно включить в композицию. Хани распахнула дверь пошире и, провожая гостя в квартиру, быстро скинула туфли и бросила их в спальню. Получилось намного лучше. Теперь они с Робином были практически одного роста. Еще не все потеряно, хотя к волосам точно придется привыкать.
– А вы Робин, – начала Хани, жестом пригласила его сесть на диван, а сама пока достала вазу. – Нелл сказала, вы преподаете музыку.
Гость кивнул, и его шевелюра задвигалась словно сама по себе.
– Обожаю. Музыка – моя суть. – Он развел руки в стороны и на джазовый манер запел «Thank you for the Music» группы «АББА». Закончив, Робин от души расхохотался, и Хани невольно расслабилась и засмеялась вместе с ним.
Приятный парень. Может, вечер все-таки удастся.
– Надеюсь, ты не вегетарианец. Я приготовила болоньезе.
Он потер круглый живот, обтянутый мягким свитером.
– Мое любимое блюдо наравне с курицей с чили и лазаньей. И лимонным чизкейком моей мамы. – Робин погрозил ей пальцем, словно гость в «Шоу Джерри Спрингера». – Не вам меня судить, – проворчал он с тяжелым южным акцентом и снова залился своим заразительным смехом.
– Ну как? – спросила Хани некоторое время спустя, глядя, как он театрально вонзает вилку в тарелку спагетти и, зажмурившись, снимает пробу.
Робин изумленно вытаращил глаза.
– Мне как, сразу присоединяться к Обществу анонимных алкоголиков? – Отложив вилку, он схватился за горло, но тут же остановил Хани, когда она потянулась передать ему стакан воды. – Ничего, ничего. Мне нравятся женщины, которые всерьез подходят к выбору напитков.
Было неясно, слезятся у него глаза от смеха или из-за еды. Последнее, поняла она, осторожно попробовав блюдо сама. Вот почему с Халом соус получался идеально, а без него – паршиво? Даже соль не спасла.
– Прости, Робин. Не знаю, что пошло не так, – извинилась она, нерешительно ковыряя ужин.
– Наверное, стоило готовить не только из вина, но и из мяса, – сухо заметил Робин, игриво набирая еще. – Вообще-то вкусно, когда приспособишься. Ешь. Налакаемся, и я начну к тебе приставать.
Хани хихикнула и подчинилась, понимая, что приставания Робина скорее заключаются в совместном исполнении хитов Кайли Миноуг в караоке, чем в чем-то неприличном.
Нелл должна была понимать, что он никогда не заинтересует Хани в романтическом смысле, однако вечер выдался одним из лучших.
Прикончив десерт, Хани решила расспросить гостя о его музыкальных талантах.
– Вообще-то, я не должен уметь играть с такими толстыми пальцами, однако же получается. Это у меня от мамы. Она круглая как мячик, но играет точно волшебная нимфа. С танцами то же самое – оба двигаемся легко как перышки. – Робин вскочил и закружился в сторону Хани, демонстрируя носки в разноцветную полоску. – Если ты не видела меня, то не видела настоящего танцора.
– Ты должен меня научить, – рассмеялась она.
Впервые за весь вечер Робин посерьезнел.
– Карты на стол, Ханисакл. Ты чудесная девушка, но просто не в моем вкусе. Я предпочитаю партнеров ростом метр восемьдесят и с кадыком. Но спешу утешить, болоньезе у тебя сногсшибательный.
Хани вытаращилась на гостя.
– Ну… если уж начистоту, ты тоже не в моем вкусе, Робин. Мне больше нравится мой ворчливый грубый сосед, который обычно меня игнорирует, но временами флиртует, чтобы я с крючка не сорвалась.
Густые брови Робина взлетели к его густым же волосам.
– Расскажи мне все, милая, это же божественно!
Что она и сделала. Робин неустанно подливал вино ей в бокал, а потом предложил пойти и набить Халу морду.
– Если дотянусь, конечно, – прибавил он, и Хани рассмеялась в сотый раз за вечер. – Ладно. Довольно слез, Жолен. Потанцуем?
Робин вскочил и оттащил кофейный столик в сторону.
– Не уверена, что у меня есть подходящая музыка, – захихикала Хани, едва держась на ногах.
– Не волнуйся. Я подпою. – Робин нетерпеливо пригласил ее присоединиться. – Вставай сюда.
И они танцевали и смеялись до тех пор, пока Хани не рухнула на диван, рыдая от хохота.
– Сдаюсь. Танцовщица из меня никакая, – созналась она и театрально прижала руку ко лбу.
– Возможно, это к лучшему. Пожалуй, ты худшая партнерша на моей памяти, а ведь я веду класс для бывших преступников в местном клубе.
Хани прижала руку к груди.
– Оставь меня. Ты ранил мои чувства.
Робин глянул на часы и с поклоном поцеловал ей руку.
– На самом деле мне пора. Почти полночь, и я рискую с двенадцатым ударом превратиться в тыкву. Или мама запрет дверь на засов.
– Мне нравятся тыквы, – заметила Хани, и Робин помог ей встать.
– Из них получаются шикарные пироги, – кивнул он, натянул пиджак, и вместе с ней нетвердо прошел к двери.
– И суп в «ночь Гая Фокса» (ежегодно вечером 5 ноября отмечается раскрытие «Порохового заговора»; люди жгут костры, устраивают фейерверки, сжигают чучело главы заговора, Гая Фокса – прим.пер.), – пробормотала Хани, привалившись к стене.
Робин ступил через порог и послал ей череду воздушных поцелуев.
– Целоваться в губы не будем, милая. Иначе ты больше ни на кого не глянешь.
Она кивнула и послала ему поцелуй в ответ.
Робин весело глянул на дверь Хала.
– Мне позвать его и предложить поучить танцевать?
Хани покачала головой.
– Не думаю, что ему нравятся танцы. По крайней мере, в последнее время.
– Нет в мире человека, который при правильных обстоятельствах не захотел бы немного подвигаться, – настаивал Робин. – Пригласи его на танец, Ханисакл, и найдешь путь к его сердцу. Гарантирую. Уж поверь дяде Робину.
– Ужас какой, – засмеялась она, а потом тихонько зааплодировала, когда гость провальсировал на выход.
Хани еще долго стояла и смотрела на дверь Хала. Танец исключен, но, пожалуй, в чем-то Робин прав. В жизни Хала не хватает света и радости, а ведь у него такая красивая улыбка. Может, это и есть ответ? В любом случае, надо обдумать такую возможность.
Завтра утром она позвонит Нелл и поблагодарит ее. Может, подруга и не нашла Хани идеального мужчину, но точно обеспечила запоминающуюся ночь.
Глава 14
Если Хани рассчитывала, что Хал на следующее утро выползет из норы, чтобы узнать, как прошло свидание, то зря надеялась. Она написала Нелл и Таше, позвала их встретиться за поздним завтраком, но когда уходила, его дверь оставалась закрыта. И не то чтобы Хани вела себя тихо как мышка – она специально хлопнула дверью, выждала пару минут и повторила на случай, если он в первый раз не услышал. Слишком долго возилась в коридоре, пару раз со звоном уронила ключи на пол. В конце концов, рассердившись на себя и на соседа, Хани с грохотом выскочила на улицу – лишь для того, чтобы прокрасться обратно и проверить, может, Хал все-таки вышел? Ничего подобного. Хани снова выбежала из дома, злясь еще больше, чем прежде.
По дороге к любимому кафе она подуспокоилась и помахала Нелл и Таше, заметив их в окно. Они устроились на низких диванчиках за любимым столом. Радуясь привычной обстановке, Хани плюхнулась рядом с Ташей, и та повернулась к ней с дымящейся кружкой в руках и сверкающими от любопытства глазами.
– Ну? Раз ты объявила общий сбор, я так понимаю, загадочный Робин явился на свидание?
Хани кивнула и посмотрела на Нелл. Та ответила нервным взглядом.
– Ага. Точно в срок.
– И?.. – подтолкнула Таша.
– И он был… занятным, – призналась Хани, тщательно подобрав достойную Робина характеристику.
Зеленые глаза Таши подернулись дымкой.
– В смысле смешным или экстравагантным?
– Пожалуй, смешным. Он и правда отличный собеседник, я сто лет ни с кем так не хохотала. Ну, кроме вас, – уточнила Хани и увидела, что Нелл расслабилась.
– Что-то у меня ощущение, что никакой романтики не было, – нахмурилась Таша, ставя пустую чашку на низкий столик.
– Вообще не было, – весело подтвердила Хани. – Нелл, ты хорошо знаешь Робина?
Подруга замялась и явно обрадовалась подошедшему официанту.
– Не особо. Ладно, на самом деле, вообще не знаю, но я слышала, как он играет. Настоящий Моцарт.
– Как он выглядит? – спросила Таша, когда все трое сделали заказ.
Хани решила не сдавать нового друга.
– Довольно приятный. Такой невысокий, круглый и лохматый.
Таша зыркнула на Нелл.
– Боже, ты что творишь? Решила саботаж устроить?
– Ну он же милый, – запротестовала Нелл. – И это единственный пианист среди моих знакомых.
Хани кивнула.
– Он отличный парень, Таша, ты бы его одобрила. Не в сексуальном смысле, но, если на то пошло, я тоже не в его вкусе. Робин сказал, мол, ищет полную брюнетку, и чтобы она любила танцевать.
Нелл рассмеялась.
– Прости, Хани. Обещаю, в следующий раз я постараюсь.
– Никаких следующих разов. – Хани улыбнулась, но твердо покачала головой. – Именно поэтому я вас и позвала. Пожалуйста, девочки, я правда благодарна вам за усилия, но ничего не выйдет. Дино страдает по бывшей, а Робин… ну, он милый, но вся эта затея с пианистами – чистое безумие.
– А если расширить до музыкантов в общем? Вчера вечером в театре я видела такого горячего виолончелиста! У него такие руки! – Таша растопырила пальцы, пытаясь продемонстрировать.
– В театре? – переспросила Нелл, больше удивившись этой детали.
Таша кивнула.
– Знаю. И это было даже не представление! Юсеф обожает все эти утонченные вещи и, по-моему, решил заняться моим просвещением. – Ее глаза весело сверкнули. – Я не жалуюсь. Почти все второе отделение он шарил у меня под юбкой и позволил сесть за руль «порше» по дороге домой.
– Как-то не особо утонченно, – сухо заметила Нелл.
– Он чертовски богат и чертовски развратен – прямо как я люблю. – Таша, не стыдясь, подмигнула покрасневшему молодому официанту, принесшему их заказ.
Бедняга в панике слегка расплескал суп Нелл и, спеша прочь, споткнулся о ремень сумки Хани.
Завтрак, как обычно, прошел прекрасно – именно так зародилась их дружба много лет назад. Хани любила Нелл и Ташу как сестер и, слушая, как они делятся секретами, решилась рассказать им о Хале.
– Хани, я знаю, что найденные нами кандидаты не подошли, но не стоит сдаваться, – серьезно заметила Нелл. – В конце концов, ты хотя бы развлеклась, а это лучше, чем сидеть дома одной.
– Спасибо вам обеим за труды, – начала Хани, пожав руку подруги, – но сейчас столько всего навалилось. Проблемы на работе, плюс я вроде как флиртую с соседом, плюс Мими и Люсиль нужна моя помощь по личным делам… – Она осеклась, когда Нелл резко отложила ложку, а Таша подняла руку.
– Погоди-ка. Отмотай назад.
Хани умышленно вставила главную новость среди прочих, потому что просто не знала, как ее подать. С одной стороны, рассказывать особо не о чем. Их с Халом отношения трудно было назвать романтичными, один поцелуй не считается. Но с другой стороны, Хани нужен был совет.
– Сосед? – переспросила Нелл. – Не тот ли, грубый и с окровавленными руками?
Таша перевела взгляд с нее на Хани.
– Звучит неплохо. Что я пропустила?
Хани тяжело вздохнула, не зная, с чего начать.
– Да, он самый. – И принялась перебирать браслеты, решая, как подать информацию.
– Ты его отымела? – спросила Таша. – Боже, он что, довел тебя до оргазма?
Красный как свекла официант, который наконец набрался мужества подойти за пустыми тарелками, поставил их обратно и сбежал.
– Нет! Нет. Таша, потише можно? – прошипела Хани, пытаясь не смотреть на внезапно затихшую пару по соседству. – Никого я не имела. Он… с ним все сложно.
– В последний раз ты назвала его грубым, – напомнила Нелл. – Что изменилось?
– Я его лучше узнала, – просто ответила Хани. – Ну, немного.
– У вас было свидание? – спросила Нелл.
Хани чуть не рассмеялась, представив себе свидание с Халом.
– Боже, нет. Если, конечно, не считать бесчисленных часов, когда я сидела у него под дверью, а он игнорировал меня или посылал.
Подруги обменялись встревоженным взглядом. Хани не могла их винить. Картина вышла не очень-то привлекательная. Хани попробовала снова.
– Дело в том, что Хал не похож на большинство мужчин. У него сейчас трудный период, и он злится. А еще он слепой и зацеловал меня до потери сознания, и не выходит из дома, и пьет слишком много виски.
Подруги выглядели еще более ошарашенными.
– Он слепой? – тихо спросила Нелл.
– Ты с ним целовалась? – наклонилась ближе Таша.
– Да и да. Я не знаю, что с ним произошло, но, похоже, зрение он потерял недавно. Хал не любит об этом говорить. Если честно, большую часть времени он вообще предпочитает молчать.
– Хани, да ладно тебе так оправдываться, ты ж его не продаешь.
– Знаю. Трудно объяснить. Что-то в нем меня цепляет. Он просто клубок противоречий. То брюзжит, то шутит и очаровывает. Он одевается как рок-звезда, а ведет себя как затворник. Может дни напролет не показываться, а потом за секунду свести с ума.
Таша заказала бутылку вина.
– Если оставить в покое то, что он фантастически целуется, то парень крепкий орешек.
Хани кивнула.
– Знаю. Хотя не думаю, что он ведет себя так специально. Есть еще кое-что.
Обе подруги застыли, ожидая услышать, что же там еще с этим соседом.
И Хани произнесла вслух мысль, которая сидела в подсознании, словно шип, отказываясь уходить, пока ей не уделят внимание.
– Думаю, он тот самый, – прошептала Хани.
– Тот самый… который подарит тебе оргазм? – уточнила Таша.
– Или тот самый… в смысле Тот Самый? – спросила Нелл, настороженно глядя на Хани.
Она уронила голову на руки, гадая, как же объяснить подругам свои чувства.
– Не знаю, – призналась наконец, и Таша с Нелл сели по обе стороны от Хани. Она откинулась на спинку дивана и взяла у Таши бокал вина. – Честно, не знаю, и это меня жутко пугает. Может, и то, и другое?
***
Придя днем домой, Хани пулей проскочила к себе, боясь, что Хал решит выглянуть. Она пока не могла с ним пересекаться – не после того, как несколько часов препарировала свои чувства с Нелл и Ташей. Обе хотели увидеть загадочного соседа, но Хани понимала, насколько он разозлится, и строго-настрого им запретила. Нелл хотела проверить, подходит ли он подруге, а Таше, конечно, не терпелось взглянуть на самого сексуального специалиста по поцелуям. «В другой раз», – пообещала им Хани, подразумевая «никогда».
После долгих споров подруги пришли к выводу, что Хани попросту втрескалась в соседа как школьница. Нелл отмела вероятность серьезной любви, потому что Хани всего раз поцеловалась с Халом, да и вообще восемьдесят процентов отношений односторонние.
Еще они решили, что Хани надо почаще касаться Хала, чтобы снизить эффект от его близости. Он поцеловал ее сразу после неудачного свидания с Дино. Хани была уязвима, и это усилило ее восприимчивость.
– Иными словами, – сказала Таша, – тебе нужно еще раз поцеловаться с ним и проверить, унесет ли тебя снова.
Вот так. Проект «Пианист» отложен, на повестке дня операция «поцеловаться с Халом». Хани решила немного вздремнуть, а потом снова все обдумать.
Глава 15
Выспавшись, протрезвев и выпив кофе, Хани увидела свою затею в новом свете. Ужасный план.
Вряд ли можно заявиться к Халу и потребовать поцелуя, а соблазнять соседа Хани как-то не собиралась. Если он снова ее поцелует, то только по своей воле, а не в ходе какого-то псевдонаучного эксперимента.
Доедая оставшийся болоньезе, Хани думала о Хале – слава богу, он оказался прав, на следующий день соус становился вкуснее. Конечно, можно попробовать снова угостить соседа, но скорее всего, она нарвется на молчание или оскорбления. Хани разрывалась между злостью, что он такой болван, и сочувствием. Если она с ним не поговорит, то никто к нему не придет. Похоже, Хал так отвратительно себя вел, что отвадил всех знакомых. Не упал же он сюда с луны? Хал живой человек, у него наверняка есть друзья, родные, прошлое – однако он ничего сюда с собой не взял. Как такое возможно? Знают ли они, где он? Боже, да у него вообще могут быть жена и дети.
Измученная размышлениями Хани плюнула на трезвость и налила себе бокал красного вина. Бога ради, Хал живет с ней под одной крышей. Конечно же, у Хани есть право узнать о нем что-то помимо имени.
Интересно, он сейчас спит? Или пьет виски прямо из бутылки? Злится ли он, что она сегодня не стучалась к нему и не дала повода поорать? Или мучается от одиночества? Представив себе страдающего Хала, она глянула на запакованную бритву, уже несколько дней лежавшую на полке в гостиной.
Повод не хуже прочих. Хани не заснет, пока не проверит соседа. «Неужели я такая назойливая? Неужели правда веду себя как супер-правильная девочка?» Немного. Но Хани так хотелось его увидеть. Может, он ответит, может, нет. В какой-то момент Хани обнаружила, что стоит босиком на плиточном полу в коридоре.
– Хал, – тихонько позвала она, не стуча, словно влюбленная тинейджерка под окном у мальчика. – Хал, ты спишь?
Было только начало десятого, поэтому наверняка не скажешь. Когда Хал не ответил, она осторожно поскреблась в дверь.
– Хал, пожалуйста. Поговори со мной.
Тишина. Хани вздохнула и прижалась лбом к створке. С той стороны не доносилось ни звука. Разговаривать с ним – словно дневник писать. Искренне, но одиноко.
– Пожалуйста, Хал, открой. Или хотя бы подай знак, что ты там жив. Брось чем-нибудь в дверь.
Ничего. Однако Хани не собиралась паниковать. Такое происходило постоянно. Скорее всего, Хал прекрасно ее слышит, просто не отвечает. Хани всерьез разозлилась и глянула на бритву в руке.
– Я кое-что тебе принесла, хотя не знаю, зачем так заморачивалась, раз уж тебе лень даже ответить. Кстати, меня уже тошнит от твоих выкрутасов. – Тишина. Хани слегка стукнулась головой о дверь. – Ах так? Будешь гордо молчать, пока я не сдамся и не уйду навсегда? Так ты поступил со всеми в своей жизни? С семьей, друзьями? Обращался с ними, как с дерьмом, пока они не прекратили беспокоить твое высочество? Потому что я уже на грани. Мне очень хочется больше никогда не подходить к твоей двери.
Хани знала, что, наверное, хватила лишку, но разве не этого она добивалась? Вытолкнуть Хала за привычные рамки, заставить нарушить бесконечное болезненное молчание? Ей хотелось вновь обрести своего ночного собеседника. Получить пять минут времени Хала, пять драгоценных минут, слишком быстро ставших кульминацией ее дня. Как ему это удалось? Хал точно не пытался очаровать Хани, большую часть времени он ругался. Дразнил ее матерью Терезой, высмеивал каждый аспект жизни – а потом целовал так, что у нее голова кружилась и хотелось сорвать с него одежду. Так что да. Может, ей хотелось немного его задеть. Разозлить так же, как он злил ее, сбить с него чертову спесь и швырнуть обратно в реальный мир, где люди рискуют, иногда причиняют друг другу боль, а иногда целуются, чтобы почувствовать себя лучше.
Поглощенная этими мыслями, Хани вдруг услышала шаги. Ее сердце забилось быстрее.
– Открой, Хал. Я знаю, что ты там.
– Больше не смей упоминать мою семью, слышала?! – заорал он в полный голос. Хани испуганно отступила. – Ты ни хрена не знаешь обо мне, о моей семье, о моих друзьях. Слышала, женщина?
– О, я тебя слышала, Хал! – крикнула она в ответ. – А тебя вообще так зовут, или ты мне солгал? Хотя, конечно, у меня нет права спрашивать. Я просто какая-то идиотка, которая приносит тебе еду и виски и терпит твое дерьмо. Что ж. Прости, блин, меня, пожалуйста!
Вино развязало ей язык, доведя до абсолютной честности. Было так приятно наконец выговориться. Прямо камень с души. Хани подумала вернуться обратно к себе, но осталась. Хал точно не пойдет следом.
Его дверь открылась. Не привычно, на пару сантиметров, лишь бы слышать Хани. На этот раз Хал распахнул ее настежь и встал на пороге босиком, возвышаясь над соседкой.
– Что тебе от меня надо? Долбаную слезливую историю? – Он весь дрожал от ярости. – Что именно хочешь знать? Как меня зовут? Меня зовут Бенедикт Халлам, и да, у меня есть семья. Мать, отец и брат. И да, у меня есть друзья. Вернее, я так думал, пока ублюдки не решили, что слепой парень не вписывается в их вечеринки. У меня была жизнь, Ханисакл, причем охрененная. Я был кем-то. Кем-то с подружкой, с собственным модным рестораном и собственными крутыми посетителями, ясно? – Хал поник. – А теперь я никто, просто унылый чувак, который ничего не видит и вынужден полагаться на доброту соседки, перехватывать объедки с ее стола и неумелые поцелуи. Иными словами, крайне жалкая жизнь.
Хани смотрела на него, пытаясь переварить поток информации и не обращать внимания на то, что он назвал ее поцелуй неумелым.
– Я вижу не жалкого человека, – тихо сказала она. – А того, кто оказался в беде.
Он хрипло рассмеялся.
– И не можешь удержаться, чтобы не сигануть с обрыва и не спасти меня? А для кого ты это делаешь, Хани? Для меня или ради спокойствия своей совести?
– Я тебя не жалею, если ты об этом. – Ей хотелось взять его и встряхнуть. – В смысле, конечно, жаль, что тебе пришлось так… дерьмово и ты потерял зрение, но даже не думай, будто я стучу к тебе в дверь только из сострадания.
