Текст книги "Проект «Пианист» (ЛП)"

Автор книги: Кэт Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Коричневый конверт с твоим именем и адресом. Написаны жирными черными буквами, – сообщила Хани, вертя его в руках. – Судя по всему, почерк мужской, а внутри, кажется, открытка.

– Опять играешь во внучку мисс Марпл, – проворчал Хал.

Хани проигнорировала колкость.

– Открыть?

Хал не ответил. Его тяжелый вздох нарушил повисшую в комнате тишину. Затем Хал размял плечи и повернул голову туда-сюда, словно боксер перед боем.

– Скорее всего, это от моего брата. Только он знает этот адрес.

Разве это плохо – открытка от брата? Судя по реакции Хала – пожалуй, да.

– Открой, – произнес Хал так тихо, что Хани решила уточнить.

– Уверен?

Он промолчал. Хани смотрела на него, ощущала его тревогу и надеялась, что письмо окажется незначительным. Наконец подцепила уголок и аккуратно вскрыла конверт.

Там и правда оказалась поздравительная открытка, тяжелая, кремовая, со словом «Брату», выведенным тиснеными бронзовыми буквами. Такую точно в магазине на углу не найдешь. Дорогая и элегантная.

– Ну? – проворчал Хал, уставившись вниз.

– Как ты и предположил, это открытка от брата.

– Что внутри?

Хани еще не смотрела и, честно говоря, боялась. Хал возник в ее жизни словно из ниоткуда. В отрыве от родственников и друзей он предстал перед ней как мужчина, а не чей-то сын или брат. Появление открытки лишний раз подчеркнуло, что Хани совсем его не знает – зато есть люди, которые ему гораздо ближе. Она прочистила горло и неверными пальцами открыла поздравление.

Это оказалась не просто открытка. Внутри лежал конверт поменьше, на котором красными чернилами было написано только имя. «Хал». Почерк отличался от первого и явно принадлежал женщине. Сердце Хани упало. Все-таки не обычное поздравление или какая-то ерунда. Это было письмо. Прежняя жизнь Хала и нынешняя столкнулись.

– Что там написано? – спросил он.

К нетерпению прибавилась тревога.

Хани заставила себя сосредоточиться на открытке.

– «Привет, брат, не мог не написать тебе в твой День рождения. Мне тебя не хватает. Мы все по тебе скучаем, особенно Имоджен. Она без конца мне звонит, требует дать твой адрес. Я предложил ей написать письмо, чтобы переслать тебе. Не знаю, чего она хочет. Отзовись, когда сможешь. Надеюсь, жизнь отдельно от нас поможет тебе так, как нам не удалось. С Днем рождения, братишка. Дамьен».

Несколько секунд они сидели молча. Письмо жгло руку Хани. Ей одновременно хотелось узнать, что внутри, и сбежать куда подальше. Это не ее дело, они с Халом не встречаются. Наверное, он все еще считается парнем Имоджен? Очередной вопрос, на который Хани не знала ответа, и сейчас точно не время его задавать.

– Долбаный Дамьен, – наконец произнес Хал, и от отчаяния в его голосе сердце Хани заболело.

– Он вроде милый, – заметила Хани и задумалась, подходит ли такое простое определение хоть к кому-то из семьи Хала.

Наверняка сам Дамьен так примитивно про себя не думал.

Хал хрипло рассмеялся.

– Ну и какого хрена мне делать с ее письмом?

Хани понимала, о чем он. Как неловко вышло. Полчаса назад они занимались сексом, а теперь ей придется читать Халу послание от его бывшей. Вдруг это любовное письмо? Письмо с сообщением о разрыве отношений?

Так или иначе, послание очень личное, и Хани последний человек на земле, кому стоило его читать. С другой стороны, она единственная могла это сделать.

– Я прочту. – Слова вылетели из ее рта прежде, чем она успела подумать о последствиях.

Если задумается, то никогда не наберется мужества.

– Ни за что, – отрезал Хал. – Блин, ни за что.

– Ну а кто еще тебе прочитает?

– Никто. Никто не прочитает, потому что мне абсолютно пофиг, что ей там надо.

Судя по тому, как Хал разозлился – как раз наоборот. Хани и саму мучило какое-то извращенное мазохистское любопытство. Ей нужно было выяснить, что Имоджен испытывает к Халу.

– Хал, пожалуйста. Вдруг оно важно. Скорее всего, важно, раз твой брат потрудился его переслать.

– Да его просто Имоджен достала, он сам сказал. Вот и все.

– Ну же, Хал. Давай просто разберемся с письмом и пойдем дальше.

Он тяжело вздохнул, но больше спорить не стал. Молчание – знак согласия. Неохотного, вынужденного, но согласия.

Небольшой белый конверт выглядел вполне безобидно, однако Хани открывала его так, будто внутри лежала бомба. Бомба, способная причинить боль двум людям, оказавшимся поблизости.

Письмо было написано тем же изящным почерком, вероятно, отражавшим саму обладательницу. Хани вдруг пожалела о своей настойчивости. Стоит только прочесть – и слова врежутся в память навечно.

– Ты не должна, – прошептал Хал.

– Знаю. Все в порядке. Просто дай мне минутку.

Она глубоко вдохнула. «Я смогу».

– «Дорогой Хал», – начала Хани ровным голосом, потому что не хотела передавать чужие эмоции. – «Безумно жаль, что все так вышло. Мне нужно тебя увидеть… боже, не представляю, как ты об этом узнаешь, надеюсь, рядом найдется друг или сосед, чтобы прочесть. Или даже уборщик – я ведь знаю, как ты ненавидишь прибираться!»

Она на миг замялась, смущенная словами Имоджен. Хани не была уборщицей, даже не знала, может ли считаться другом Хала. Возможно, правильней назваться соседкой с привилегиями?

– «Я так по тебе скучаю. Возвращайся домой, милый. Вернись, твоя жизнь здесь, а не там, где ты сейчас спрятался. Нам всем – твоим родным, твоим друзьям – надо знать, что ты в порядке. Нечестно так закрываться. Как ты проводишь дни? Знаю, я напортачила, но мне нужно было время подумать. Теперь я справлюсь намного лучше. Дай мне еще один шанс, у нас еще все может получиться. Откроем вместе новый ресторан, наймем повара, чтобы занимался большинством дел. Ты так же будешь составлять меню, станешь креативным директором… все будет хорошо, Хал, обещаю. Это еще не конец, мы по-прежнему можем устроить жизнь, о которой мечтали. Ты, я, ресторан, знаменитые клиенты – помнишь?

Нам было так здорово вместе. Я не могу без слез вспоминать ту поездку в Венецию – лучшие выходные в моей жизни! У меня в спальне на стене до сих пор висят те жуткие уличные скетчи – помнишь, как мы смеялись, что они больше похожи на Чарльза с Камиллой, чем на нас?»

Хани перевела дух, тронутая деталями, интимностью письма. Хал уронил голову на руки, спрятав лицо.

– «Конечно, я не говорю, что теперь все будет так же, но лучше попробовать, чем просто сдаться, правда? Боже, я знаю, как тяжело тебе пришлось после аварии, и хочу остаться рядом как твоя девушка… даже как твоя жена.

Хочешь, скажу секрет? Я не отменяла свадьбу, Хал. Просто не смогла. Все в силе и ждет тебя. Вернись. Вернись домой, ко мне. Туда, где тебе место, обратно к славе. Ты ведь так этого добивался и не можешь теперь просто отказаться от прежней жизни. Или от меня.

Я по-прежнему тут, жду тебя, люблю тебя, несмотря ни на что. Имоджен».

Дочитав последние слова, Хани прижала ладонь ко рту, почти жалея, что нельзя вернуть их обратно. Зачем она вообще рассказала Халу о письме?

– Несмотря ни на что, – мрачно повторил он. – В смысле «Я все равно люблю тебя, несмотря на то, что ты больше не видишь». Она, блин, всегда меня винила, с того самого момента, как я открыл глаза в больнице.

Хани ничем не могла ему помочь. Она никогда не встречала Имоджен, но судя по письму, та больше походила на обидчивую девочку-подростка, отчаянно пытающуюся цепляться за фантастическую жизнь, в которую въехала на горбу Хала.

– Чаю хочешь? – некстати предложила Хани.

Хал покачал головой и выдохнул.

– Лучше чего-нибудь покрепче.

От радостного настроения Хани ничего не осталось.

– Вина?

– Сложи письмо и убери, – приказал Хал, наконец взяв себя в руки. – Где моя рубашка? Мне пора.

– Хал, пожалуйста. Тебе не надо уходить, – попросила Хани, подавая ему рубашку.

– Думаю, мы оба знаем, что надо, – мрачно ответил он, резкими движениями продевая руки в рукава.

– Все хорошо, правда, – уверяла Хани, хотя хорошо ей точно не было.

– Не глупи, – устало отозвался Хал. – Ничего хорошего. Совсем. Ситуация дерьмо, и ты это знаешь. Не следовало мне приходить.

Хани не знала, что сказать. Он ведь прав. Ситуация ненормальная, дерьмовая, но почему Хал заявил, мол, не стоило ему приходить? Неужели уже жалеет о случившемся? Неужели все еще любит эту Имоджен? Все запуталось и смешалось в такой клубок, что Хани понятия не имела, как его распутать. Она смотрела, как Хал собирается, как замкнулся в себе, и мечтала повернуть время вспять.

– Прости.

– За что ты извиняешься?

Хани беспомощно пожала плечами:

– Не знаю.

– Тогда не извиняйся, – монотонно ответил Хал. – Это мне надо просить прощения. За то, что втянул тебя в свое дерьмо.

– Ты тоже не виноват, – поспешила заверить Хани, кладя руку ему на плечо.

Ей нужно было его коснуться, предложить какую-то физическую поддержку, раз иначе нельзя. Хал был явно не из тех, с кем можно обниматься. Хорошо, что он не стал стряхивать ее руку. Он позволил себя коснуться и накрыл ладонь Хани своей.

– Мне просто охрененно жаль. Я втянул тебя в свое дерьмо так глубоко, что чистой тебе не выбраться. Поверь, Хани, никто после общения со мной не смотрит на мир сквозь розовые очки. – Хал потер еще руку, словно спасатель, согревающий найденного в глуши пострадавшего. – Слушай. Дело в том, что ты хорошая девушка, а я не очень хороший мужчина. Я вынудил тебя пригласить меня к себе, разыграв единственную карту, мол, бедный парень, пью один в свой день рождения. Я этим не горжусь, поэтому если еще раз такое выкину – захлопни дверь у меня перед носом, хорошо?

– А если я сама хотела? – Хани едва сдерживала слезы. – Если тот момент, когда ты по какой-то причине подпустил меня к себе, оказался лучшим в мире?

Хал уже успел одеться и сильно напоминал неверного мужа, застуканного с любовницей. Хани не знала, как реагировать. Слишком много эмоций разрывало душу. Хани сердилась. На него за то, что хочет уйти, на себя за то, что хочет его удержать, на Имоджен за то, что она написала это письмо и поставила Хала перед выбором. Хани уже скучала по его объятиям. Ей было больно за себя – но и за него тоже. Стоя на пороге, Хал выглядел так одиноко.

– Я не знаю, что тебе сказать. – Он виновато пожал плечами.

И тут гнев победил, потому что только так Хани могла вырваться из неловкого положения.

– Может, просто скажешь, что на самом деле думаешь, Хал? Или мне облегчить тебе жизнь? Тебе приятно было перекусить и пообжиматься со мной на диване, но теперь ты получил предложение получше и смазываешь лыжи.

Ответом на ее взрыв была тишина. Кажется, Хал хотел что-то сказать, но так и не решился. Просто вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

***

Хал лежал навзничь на диване, радуясь ступору, в который себя загнал. Едва перешагнув порог квартиры, он напился виски прямо из бутылки. Хал всегда знал: прежняя жизнь рано или поздно его нагонит, но не рассчитывал, что она обрушится именно сегодня и расплющит вместе с ним и Хани. Чертова Имоджен. Невеста была для него всем, и ее письмо причинило ему жуткую боль. Как она могла? Как могла ворваться обратно и свести их будущее к паре простых слов? «Наймем повара». Да она вообще знала Хала? Понимала, какое для него мучение владеть рестораном, но не управлять на собственной кухне? Имоджен явно решила, что сам он не справится. Возможно, так и есть, но разве ей решать? Хал не хотел пользоваться прежними заслугами, чтобы уцепиться за стиль жизни, который больше ничего для него не значил. Последнее время судьба его не баловала, но Хал позволил нескольким лучам света проникнуть в окружающую его тьму. Проблески надежды при обучении Тощего Стива, минуты веселья, когда Хани вещала сквозь дверь о своих приключениях, а сегодня, лаская Клубничку на диване, Хал впервые за долгое время вновь ощутил себя полноценным мужчиной.

А потом это письмо. Слушать, как женщина, с которой он только что занимался сексом, читает послание той, на ком он собирался жениться… Полный отстой. Хал корил себя, что позволил Хани настоять на своем. Это было нечестно и эгоистично, однако он сдался, потому что отчаянно хотел услышать письмо. Поставил свои нужды выше нужд Хани. Услуги чтицы за оргазм. Нечестная сделка.

Глава 31

Следующее утро настало почти неприлично быстро. Хани никогда не чувствовала себя менее подготовленной вести свою армию в бой. С горящими глазами и ноющим сердцем она открыла дверь в половине восьмого утра и внезапно обнаружила в коридоре прислонившегося к стене Хала. Неожиданно. Хани думала, что он опять на несколько дней запрется у себя.

– Ты чего тут шаришься?

– Я пообещал тебе пойти помочь протестующим. Это не изменилось.

Пожалуй, только это и не изменилось.

– Мы и без тебя справимся.

– Не глупи. Если оставишь Стива одного на кухне, потом придется иметь дело с бунтом, – заметил Хал и понизил голос: – Не изводись. Мы взрослые люди, а не школьники.

Вот, значит, как он решил себя вести. Хладнокровно, до безобразия разумно, будто ничего и не произошло. Что ж, благоразумностью Хани никогда не отличалась.

Увы, в одном Хал был прав: ее армия не может сражаться на голодный желудок, а из Стива полководец никакой. Хани категорически не хотелось сегодня общаться с Халом, но слишком много людей потратили слишком много времени и сил на ее затею. Придется поставить их интересы выше собственных.

– Ладно. Тогда пошли.

Снаружи занималось приятное осеннее утро. Падали листья, но бледно-лимонное солнце еще прогревало воздух. Вынужденно взяв Хала под руку, Хани постаралась не вспоминать те эмоции, которые испытывала прошлой ночью, вернее, как она это обозначила, ДП. До письма. Теперь предстояло приспособиться к новой ситуации – ПП, после письма. Стать соседкой без привилегий. День обещал быть долгим.

В магазине войска уже приготовились к бою. Воскресенье считался нерабочим днем, однако помещение гудело, как улей. Внутри собралось большинство резидентов, надевших поверх шерстяных кардиганов и джемперов просторные футболки со слоганами – без сомнения, дело рук Билли. Сегодня к ограде встанут не один-два человека. Хани решила бросить на борьбу с несправедливостью все силы. Образовать живую цепь из резидентов, их родных, друзей, посетителей магазина – всех, кто согласится поддержать затею. Заговорщики тайком распространили приглашения, а сын старика Дона намекнул газетчикам о возможной сенсации. Хани оставалось надеяться, что план сработает. Обычно по выходным Кристофер не работал, вот резиденты и решили выступить за спасение дома без его «чуткого» руководства.

– Ханисакл, наша Жанна д’Арк, – помахал Билли из-за прилавка, где раздавал из большой коробки пушистые наручники.

По обе стороны от него стояли Мими и Люсиль, с повязанными на голову шарфами в горошек.

– Мило, – улыбнулась Хани.

Мими поправила свои темные кудри.

– Земледельческая армия – это навсегда.

– Прямо как в те дни вернулись, да? – тепло улыбнулась Люсиль.

Ее красная помада идеально сочеталась с алым шарфом.

– Будем надеяться, что и эту войну мы выиграем, – непривычно серьезно пробормотал Билли.

Из-за его бравады легко было забыть, что это почти девяностолетний мужчина, боящийся потерять дом.

Хани обвела взглядом магазин, успокоенная тихим гулом разговоров и звяканьем чашек. Заговорщики готовились начать действо в десять, как и условились. После завтрака и приема лекарств резиденты обычно расходились по комнатам или спускались в общую гостиную или сад.

– Выиграем, Билли. Непременно выиграем.

Хани похлопала его по морщинистой обветренной руке. Он на секунду крепко сжал ее пальцы и решительно кивнул.

– А ну пусти ее, старый развратник, – шутливо проворчала Мими.

Билли ухмыльнулся и выпустил Хани, снова повеселев, словно ничего не случилось. Она отвернулась к окну и попыталась проглотить возникший в горле ком. Таких мужчин, как Билли, уже не делают, впрочем, так же как и женщин, вроде Мими и Люсиль. Закаленных тяготами, привыкших к невзгодам и готовых бороться за то, во что верят. Во многом они были куда больше подготовлены к сегодняшним событиям, чем Хани, если не считать физическую форму.

За пару минут до десяти Билли и Мими как обычно прошли к ограде. Пять минут спустя к ним присоединилась Люсиль. Билли подмигнул наблюдавшей за всем в окно Хани. Он явно наслаждался происходящим. На самом деле все находились в приподнятом состоянии духа, словно братство, объединенное общей целью. «В единстве сила», – сказала Люсиль, когда они обсуждали планы, и это выражение стало неофициальным лозунгом протеста. Глядя, как резиденты постепенно присоединяются к цепи, Хани ощутила, как сердце бьется все быстрее. Операция «В единстве сила» началась.

К одиннадцати все собрались. Кто мог – стоял, кто нет – сидел. Всего тридцать три человека, прикованных к ограде пушистыми наручниками, или, в случае с коляской старика Дона, привязанных коллекцией винтажных галстуков.

Хани заперла магазин и пошла к ним. Как бы ей ни хотелось тоже встать с протестующими, ее задача заключалась в ином. Они выбрали Хани своим официальным представителем – а еще она за ними приглядывала, что тоже немаловажно, учитывая их возраст. Хани должна была приносить стулья ослабевшим, одеяла замерзшим и проследить, чтобы никто не голодал.

– Эй, Хани!

К ней подошли Таша в спортивном костюме и Нелл в джинсах, резиновых сапогах и куртке. Последняя даже свисток на шею повесила.

– Вы пришли, – улыбнулась Хани, радуясь как никогда.

Ответственность лежала на плечах тяжким грузом, но появление подруг облегчило ношу.

– Как же иначе. – Нелл обняла Хани за плечи. – Что нам делать?

– Следить, чтобы все были согреты, присмотрены и накормлены, – отчеканила Хани перечень, который крутился у нее в голове с самого рассвета.

Вся затея пойдет прахом, если Кристофер сможет хоть к чему-то прицепиться. Немного ранее Хани пришлось прятать улыбку, когда Билли прочел Мими и Люсиль целую лекцию и строго-настрого запретил снова ругаться на улице. Надо, чтобы все поняли: эти старики – изумительные люди.

– Одеяла там, у ворот, – указала Хани на большую коробку, которую они с Мими вчера собрали в магазине.

Дарители обычно в огромных количествах приносили одеяла – и вот, сегодня они пригодились.

– Стулья у дверей магазина. В общем, нам надо следить, чтобы всем было хорошо.

– Легче легкого, Ханисакл, – кивнула Таша.

Нелл профессиональным взглядом окинула живую цепочку.

– Тридцать три человека. По одиннадцать каждой. Хани, возьмешь первых, начиная с Билли. Я – тех, что посередине. Остальные – Таше. Согласны?

Хани с Ташей только кивнуть смогли. Пять лет со строптивыми школьниками явно не прошли для Нелл зря.

– Если увидишь, что кто-то из них шалит, в свисток дунешь? – невинно спросила Таша.

Нелл фыркнула.

– Скорее уж тебе, чем им. Пошевеливайся.

Тут дверь дома распахнулась и на пороге возник Тощий Стив с большим подносом пластиковых стаканчиков, термосом с чаем и горой маффинов.

– А что, Стив сегодня сам управляется на кухне? – спросила Нелл, наслушавшись жалоб Хани.

Та принялась усердно рассматривать ногти.

– Ему помогают.

– Если чили-повар вернулся из Испании, мои подопечные эти маффины есть не будут, – заявила Таша, демонстрируя руки с идеальным маникюром. – Я морально не готова вытирать попы пенсионерам.

– Расслабься, это не чили-повар.

Таша подхватила один лимонный маффин, обсыпанный маком.

– Боже, они еще теплые! Стив, если ты их сам сделал, то домой отправишься ко мне.

Бедняга побагровел и затрясся так, что тарелки на подносе задребезжали.

– Я н-не сам, – заикаясь, выдавил он. – Хал почти все сделал.

– Хал? – переспросила Нелл, когда Стив двинулся дальше.

– Хал, твой сексуальный сосед, который тебе нервы мотает? – уточнила Таша, стряхивая с пальцев крошки.

– Он хорошо готовит, – спокойно заметила Хани.

– Божественно, – кивнула Таша, дожевала и прищурилась. – Надеюсь, больше он тебе ничем не помогает? А то я наизнанку вывернулась, подыскивая тебе идеального пианиста. Кстати, Кристиан классный, да?

Хани с трудом вспомнила о своем свидании. Столько всего с тех пор произошло, они словно сто лет назад встречались.

– Да, милый.

– Милый? – переспросила Нелл. – Не очень-то впечатляюще звучит.

– Нет, он… хороший.

Хани очень хотелось сменить тему. В голове звенели слова Хала, мол, она хорошая девушка, а он не очень хороший мужчина. На самом деле, Хал не так уж ошибался. Хорошим можно было назвать Кристиана, но не его самого.

– Так, похоже, кавалерия прибывает, – прокомментировала Нелл.

К цепочке присоединились племянницы Титании в своих знаменитых футболках.

– Подождите, у нас теперь число изменилось, – сказала Таша. – Сколько теперь под моей ответственностью?

Нелл нахмурилась, и за дело взялась Хани.

– Просто приглядывай за резидентами, как договаривались – ну и вообще за всем, хорошо?

Подхватив маффин с подноса вернувшегося Стива, Хани отвела его в сторонку.

– Ну как дела на кухне?

– Супер, – просиял Стив, чувствуя себя минимум Джейми Оливером. – Хал всем заправляет. Маффины видишь? Из ничего, за двадцать минут. Он просто гений.

Хани только улыбнулась при виде такого искреннего восторга. Стив явно боготворил Хала. Что ж, кто-то же должен. Сама Хани относилась к соседу спокойнее. Она и соглашалась со Стивом и не соглашалась. Не самая удобная позиция, и находиться рядом с Халом становилось почти невозможно. Они едва ли парой слов перекинулись за утро. Хани вообще села бы в другом конце автобуса, если бы этот поступок не выглядел ребяческим. Прошлой ночью она доверила ему саму себя, а сегодня утром – только других. Однако, глядя на довольных резидентов, жующих маффины, понимала, что должна испытывать благодарность. Хорошо, что восхищения Тощего Стива хватило бы на двоих.

– Хал пообещал помочь мне устроиться на профессиональную кухню, если захочу, – сообщил помощник с сияющими глазами.

Хани нахмурилась, сердясь, что Хал уже уводит мысли Стива прочь от дома. Хотя, конечно, эгоистично с ее стороны удерживать паренька.

– Только не говори, что уже лыжи смазываешь, – улыбнулась она. – Ты нам нужен.

– Я останусь, пока он здесь, – заявил Стив, все еще пребывая в эйфории. – Поверить не могу, что заполучил такого наставника.

«Ага, только не думай, будто сможешь удержать, – мрачно подумала Хани. – Он с тобой, пока не получит предложение повыгоднее». Она дипломатично промолчала, и Стив удалился обратно на кухню к своему идолу.

– Наверное, скажи Стиву, чтобы на ланч рассчитывал на большее число людей, – заметила Нелл.

Проследив за ее взглядом, Хани увидела, как к цепи подошла группа из семи подростков в толстовках с капюшонами. Один из парней повернулся, убрал телефон в карман и пожал руку ближайшему резиденту.

– У меня здесь дед жил. Он бы расстроился, если бы дом закрыли.

Они принялись болтать с протестующими, а Хани пробралась к Мими и Люсиль в другом конце линии.

– Пока все неплохо, да? – спросил Билли с хитрым блеском в глазах.

– Похоже на то, – кивнула Хани и посмотрела на Мими.

Та сидела на стуле. Из-под подола выглядывала забинтованная лодыжка.

– Ты как? – спросила Хани подругу.

– Обошлась бы и без этого чертова стула, – проворчала Мими, слишком гордая, чтобы признать: ей нужна опора.

– На самом деле, думаю это добавляет силы общему образу, – заметила Хани, потрепав подругу по плечу. – Ты явно травмирована, но это не остановило тебя от того, чтобы сегодня прийти. Так всем видно, насколько акция тебе важна.

Мими фыркнула, но смягчилась. Слова Хани пролили бальзам на раненую гордость.

– У нас уже пятидесятый протестующий! – крикнула Таша с другого конца линии.

Собравшиеся разразились приветственными криками и загремели наручниками.

– Округли до шестидесяти, – раздался знакомый голос, и к Хани протанцевал Робин.

Его шевелюра как обычно двигалась сама по себе. Следом за Робином, словно за Гамельнским крысоловом, шла группа довольно странных персонажей, габаритами напоминавших игроков в регби.

– Робин, – рассмеялась Хани. – Как ты узнал?

– Одна птичка напела, – подмигнул он и поморщился от резкого звука свистка.

– Я так понимаю, птичка с весьма громким голосом? – Хани посмотрела на Нелл, распределявшую новоприбывших по местам.

Робин кивнул.

– А эти чудесные ребята – мои ученики, – пояснил он, произнеся «ученики» с явным намеком, мол, ну ты поняла. – Строго говоря, я должен был проводить занятия в общем холле, в соответствии с их предписаниями, но сегодня решил вывезти свой коллектив на гастроли!

Робин начал предложение тихо, чтобы не смущать своих свежевыпущенных из тюрьмы «ребят», но закончил весьма восторженно. Затем прищелкнул каблуками и провальсировал к Нелл. Хани улыбнулась ученикам Робина. Наверное, они искренне радовались, что им не придется весь день выписывать кренделя под кантри.

В груди Хани расцвета надежда. Получается. Действительно получается, и даже лучше, чем она осмеливалась надеяться.

Снова появился Стив с чаем и бисквитами и пошел вдоль цепи, весело беседуя с протестующими. С появлением Хала в нем произошла просто поразительная перемена. Стив обрел уверенность, появилась легкая развязность, явно перенятая от нового учителя. Удивительно, но ему шло.

– Пустите меня!

Откуда-то с другого конца линии донеслись громкие мужские крики. Хани подоспела как раз вовремя, чтобы увидеть, как Таша пристегивает Кристофера к ограде пурпурными наручниками. Прямо сразу за бывшими заключенными.

– Ханисакл Джонс! Немедленно освободи меня или ты уволена!

Толпа недовольно загудела. Судя по виду танцоров Робина, им очень хотелось нарушить условия досрочного освобождения.

Таша ухмыльнулась и позвенела ключами перед носом Кристофера.

– Она не может. Ключи у меня. – Еще раз встряхнув связку, она «выронила» ее в водосток. Ключ на миг зацепился за решетку, но Таша слегка подтолкнула его, и он с легким всплеском ушел под воду. Под хохот толпы нахалка делано прижала руки к щекам. – Ой, какая неприятность. Извините.

Хани воспользовалась случаем и слиняла обратно к Люсиль и Мими.

– Кристофер явился, – взволнованно сообщила она.

– Вот и славно, – приосанилась Люсиль. – Где он?

– Таша только что приковала его на том конце.

– Обожаю эту юную леди! – воскликнул Билли.

– Я тебя тоже, – рассмеялась Таша, появляясь рядом с Хани. – Как весело! Он подъехал на такси, а я его узнала и тут же схватила. Даже с водителем расплатиться не успел.

– А вдруг он начальству позвонит? – испугалась Хани.

Если в главном офисе прознают, то жестко подавят протест, пока тот не разросся. Хотя сейчас дело очень быстро набирало обороты.

– По чему позвонит? – улыбнулась Таша. – По этому? – Она выудила из кармана мобильник и небрежно им помахала. – Он вроде как выпал, когда я приковывала Кристофера.

Хани слишком хорошо знала Ташу, чтобы поверить в подобное. Не подруга, а настоящий стратег.

– Не переживай, – утешила Таша, сжав плечи Хани. – Телефон я сохраню. Этому гаду повезло, что я не бросила его мобильник вместе с ключами в сточную канаву.

Хани часто жалела, что не обладает дерзостью Таши или продуманностью Нелл. Их уникальные качества сегодня сослужили прекрасную службу. Пожалуй, все и правда получится.

– С учетом того, как быстро прибывают люди, тебе лучше пойти и предупредить поваров, – сказала Мими.

– Я могу сходить, – вызвалась Таша, и Хани едва не подтолкнула ее в сторону дома, радуясь, что не придется видеться с Халом.

Однако у Билли имелись иные соображения. Он перехватил Ташу на полпути.

– Дорогая, кажется, у меня плечи затекли. Не могла бы ты их немного размять? У тебя просто идеальные руки.

Таша размяла пальцы.

– Хорошо. Уж поверь, я много практиковалась.

Обычно ревнивая Мими спокойно улыбнулась.

– Ханисакл. На кухню.

Хани обреченно вздохнула и побрела к дому. На кухню. К Халу.

Внутри собрались сбитые с толку воскресные работники. Оставшись без руководства, они повернулись к вошедшей Хани.

– Что нам делать? – спросила Никки, одна из сиделок, которую Хани немного знала.

– Решайте сами. Можете остаться здесь, а можете выйти на улицу и бороться. Под угрозой не только дом, но и ваши рабочие места. Это и вас касается.

Работники согласно забормотали, а Хани расправила плечи и пошла дальше. Может, Таша все-таки передала ей частичку своей храбрости. Остановившись у кухонной двери, Хани успокоила дыхание и от души понадеялась, что сможет сохранить боевой настрой еще хотя бы пять минут. Слава богу, Тощий Стив тоже там. Лозунг «В единстве сила» еще никогда не был так кстати.

Глава 32

Хал и не думал сегодня оставаться в квартире. Он дал слово Хани и Стиву, что придет, но также руководствовался и более эгоистичными соображениями. Хал боялся остаться наедине со своими мыслями. Такая компания могла подтолкнуть его к неправильным решениям. Прошлое атаковало мозг, не давая расслабиться. Как все пошло наперекосяк? Вчера Хал проснулся, собираясь вообще не вспоминать о празднике, а в итоге день стал одним из самых значительных в его жизни.

Можно было винить виски. Или Хани. Или брата. Или Имоджен. Кого и что угодно. Но Хал понимал, что дело не в них. Он винил себя за то, что в очередной раз фантастически облажался и сбежал, пока не натворил чего похуже. Вот поэтому Хал сегодня пришел. Похоже, только на кухне он и умел управляться. Письмо Имоджен взломало двери, которые Хал давно захлопнул, и только простое волшебство готовки позволяло ему забыться и не терзаться, какие двери открывать, а какие закрывать.

– Пойду разносить суп, – предупредил Стив, направляясь к черному ходу. – Скоро вернусь.

Хал кивнул, а потом повернулся на звук открывшейся двери столовой. Он и так знал, кто это пожаловал. Аромат клубники, чуть неровное дыхание, искры притяжения и смешанные эмоции.

– А где Стив? – спросила она вместо приветствия.

– Ханисакл, – тепло откликнулся он. – Стив только что вышел, понес суп протестующим. Он тебе нужен?

Едва произнеся фразу, Хал тут же о ней пожалел. Ему не хотелось слышать, что Хани нужен кто-то другой.

– Дело в количестве. – Она немного запиналась. – Там уже более семидесяти человек, а подходят еще и еще. Нам потребуется… много супа.

Хала не волновало число людей. Сегодня он специально подобрал такие блюда, чтобы можно было накормить толпу. Его гораздо больше тревожила растущая пропасть между ним и Хани, и он не знал, как все исправить.

– Хани, насчет прошлой ночи…

– Суп! И побольше, пожалуйста! – пискнула она.

– Не надо так.

– Думаю, нам надо рассчитывать человек на сто, – гнула свое Хани, так и стоя на пороге и явно готовясь сбежать. – Или даже больше.

– Да я тебе хоть весь чертов город супом накормлю! Это не проблема, ясно?

Она сглотнула.

– Хорошо. Рада, что у нас всего хватит. Мне пора.

– Хани. Подожди минутку, – попросил Хал, хотя понятия не имел, что собирается сказать.

Она осталась. Хороший признак.