Текст книги "Проект «Пианист» (ЛП)"
Автор книги: Кэт Френч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Тогда в чем дело, Ханисакл? Почему ты не отвалишь от меня?
– Потому что по какой-то дурацкой причине ты мне нравишься! Ты умеешь меня рассмешить, иногда довольно мил, когда я этого не ожидаю, и от твоей улыбки у меня мозги сносит. Ты словно какое-то редкое животное, которого вечность ждешь в зоопарке и изо всех сил высматриваешь, потому что оно может потом очень долго не показаться. Или вообще пропасть. Понял? Мне просто нравится быть с тобой.
Ладно, может, вино слишком развязало ей язык. Хани чувствовала себя такой же потрясенной, каким выглядел Хал.
– Не обращайся со мной как с долбаным питомцем, Ханисакл. Я тебе не хренова панда, которую можно выманить из убежища бамбуковой палкой.
Она посмотрела на бритву. Не бамбук, конечно, но вдруг Хал прав? Неужели она пришла, просто чтобы лишний раз расшевелить его? И если так, почему ей настолько от этого паршиво? Все-таки тут нет очереди из желающих развлечь Хала.
– Знаешь что? Ты совершенно прав. Во всем. Полностью. Не знаю, о чем я думала, когда приперлась сюда и принесла подарок, который тебе нафиг не нужен! – Она с такой силой пихнула бритву ему в живот, что больно ткнула углами коробки. – Держи. Засунь себе эту «палку» туда, где солнце не светит.
Не желая слушать ответ, Хани развернулась, влетела к себе и захлопнула дверь.
***
Она все еще стояла, прижавшись спиной к двери, когда услышала:
– Хани? Открой. – И через пару секунд: – Спасибо за бамбук.
Его тихий голос, звучащий так близко, застал Хани врасплох. Она с трудом сглотнула.
– Это бритва, – сообщила Хани, открывая дверь.
– Да, я понял, – ответил он, вертя в руках коробку. – Выйди, помоги мне с ней разобраться.
Хал протянул ей руку. Хани секунду смотрела на нее. Дышать было почти больно. Такой простой жест – но игнорировать или устоять невозможно. Хани понимала, что, зайдя в квартиру Хала, вляпается всерьез и бесповоротно, однако вложила ладонь в его руку и позволила отвести себя.
Она никогда не бывала у него прежде. Его квартира оказалась точной копией ее жилища – тогда, когда Хани только въехала. Светлые стены, простое помещение, предназначенное для сдачи в аренду. Со временем Хани привнесла свои нюансы: яркую вешалку, красивую штору, пожертвованную магазину, нить китайских фонариков по остову кровати. Мелкие детали – и огромная разница. В доме Хала ничего этого не было. С другой стороны, он совсем недавно поселился, да и декор для него теперь ничего не значил. Из недавней речи Хани узнала про соседа много нового, но сейчас некогда было это обдумывать. Хал наконец ненадолго дал слабину, и просто преступление потерять хоть секунду.
– В гостиную?
– В ванной будет гораздо удобнее, – ответил он. – Если мы по-прежнему говорим о бритье.
Хани оценила его попытку выкрутиться из неожиданного поворота событий и прошла с ним в ванную. Хал дернул шнур, и комнату залил яркий свет. Затем хозяин опустил крышку унитаза и устроился на нем.
– Ты когда-нибудь кого-нибудь уже брила?
– Ты хочешь, чтобы это сделала я? – удивилась Хани.
Она-то думала, что просто распакует бритву и вручит ее Халу.
– В случае со станком я бы не рискнул, но раз уж это безопасная электрическая бритва, по идее, ты меня не убьешь.
Хани достала прибор из коробки.
– Триммер есть? – спросил Хал и потер челюсть. – Придется сперва пройтись им. Волоски слишком длинные, чтобы сразу брить.
Хани нашла триммер, прикрепила его, сверившись с инструкцией, и воткнула вилку в розетку у зеркала. От близости Хала небольшая комнатка казалась еще меньше. Он повернулся вбок, открывая шею, потом вздохнул и опустил голову.
– Погоди. Мне нужно кое-что сделать.
Хани застыла, поняв, что происходит за миг до того, как он медленно снял темные очки, сложил и аккуратно пристроил рядом с раковиной. Хани тихонько вздохнула и в первый раз по-настоящему на него посмотрела. Хал сидел, словно подсудимый в ожидании приговора. Впервые он показался ей без защиты – не считая тех нескольких секунд, когда упал в коридоре.
Шутки в сторону. У Хала были самые прекрасные глаза в мире. Теплые, карие с золотисто-янтарными искорками и длиннющими ресницами. В таких глазах можно раствориться, и какая несправедливость, что Хал больше ничего не видел.
– Спасибо, – выдохнула Хани, подумав: «За доверие».
Он снова повернулся в профиль.
– С ними тебе не справиться. Начинай с одной стороны и продвигайся к другой.
Хани включила триммер и немного подержала в руке, привыкая к ощущениям, прежде чем орудовать им у чьего-либо лица.
– Хал, ты уверен?
– Расслабься. Если налажаешь – ничего страшного. Мой список ближайших встреч до позорного пуст. Давай уже.
Хани расправила плечи. Она справится. Пристроившись между обтянутыми денимом ногами соседа и стойкой и придерживая его подбородок рукой, Хани коснулась триммером темных завитков на шее Хала.
– Так? – неуверенно спросила она, ощущая жар его тела.
– Да, – пробормотал Хал. – Кончай дергаться. У тебя руки трясутся.
Она принялась медленно методично водить триммером, глядя, как на месте бороды остается темная щетина. Темная и сексуальная.
– Тише, тише, – прошептал он, когда Хани попыталась управиться побыстрее, а потом закрыл глаза.
Простые слова безумно волновали.
Ей так хотелось его поцеловать. Услышать те же самые слова, но в постели, обнаженной. Интересно, Хал тоже возбудился? Она осторожно развернула его голову в другую сторону.
– Никто прежде этого со мной не делал, – хрипло признался Хал, не открывая глаз. – Мне нравится.
Он опирался рукой на стойку за спиной Хани, и когда та двигалась, то невольно терлась о ладонь соседа.
– Мне тоже нравится, – просто сказала Хани, не зная, что же имеет в виду: что ей нравится его брить или нравится ощущать прикосновение Хала. – Отсюда до другой стороны не дотянуться, шнур короткий. Может, развернешься?
– Хорошо. Или тебе будет проще, если… – Он поставил Хани прямо перед собой, затем притянул ее ближе, заставив сесть верхом ему на колени.
Она держала триммер в стороне, боясь поранить Хала, потому что вся дрожала от его близости. Он так и не убрал рук с ее талии и слегка сжал, удерживая на месте.
– Так лучше? – спросил Хал низким игривым тоном.
– Да, – выдохнула она.
– Тогда закончи работу. – Он повернул голову, чтобы Хани могла продолжить с того, на чем остановилась.
Едва дыша, она провела триммером по кадыку, мечтая проделать тот же путь губами.
Хал принялся поглаживать ее через ткань большими пальцами, словно подсказывая движения.
– Как я выгляжу? – спросил он, когда она занялась местечком возле уха и захотела лизнуть горячую кожу.
– Хорошо, рок-звезда. Очень хорошо. – Если бы он знал. Хани выключила бритву и отложила ее. – Готово.
– Хорошо. А теперь проведи руками и проверь длину.
Хани с трудом сглотнула и обхватила его лицо ладонями. И не сдержалась – закрыла глаза и принялась пальцами изучать его черты. Высокие скулы, контур челюсти. Хал, не переставая, массировал ее талию.
– Думаю, для новичка я отлично справилась.
Она открыла глаза и увидела, как Хал приоткрыл губы и вздохнул. А потом еще раз – более звучно. Обхватил ее ладонями за попу и притянул к себе вплотную.
– Лучшее бритье в моей жизни, – признался Хал, а потом запустил пальцы в волосы Хани и поцеловал ее – горячим жадным поцелуем, о котором она неделями мечтала.
Хани выдохнула его имя и обвила руками за шею. Она целовала Хала не потому, что так поручили Нелл с Ташей – на самом деле, Хани вообще о них и не вспомнила. Просто не могла. Остались лишь она и Хал, ее пальцы в его густых шелковистых прядях, их прижатые друг к другу тела и бьющиеся в унисон сердца.
***
«Я пропал».
Хал знал, что должен остановиться, но ничего не мог с собой поделать. Оказалось так чертовски приятно ощущать Хани в своих объятиях. Он сто раз себе это представлял, а на деле получилось в тысячу раз лучше. Мягче. Теплее. И она так охотно отвечала…
Неделями он снова и снова говорил себе «нет», когда дело касалось Хани. Нет, я ей не отвечу. Нет, я не стану с ней ужинать. Нет, я не буду ее целовать. Он постоянно шел наперекор своим желаниям, но сегодня она задела его за живое. Хал не выдержал, открыл дверь – и проиграл битву. От нее пахло клубникой, в голосе звенела обида, однако в итоге Хани заявила, мол, Хал ей нравится, и она купила ему чертов подарок.
«Нет», потому что сказать ей «да» было слишком просто. Хал прижал ее к себе, и его решимость растаяла, как кубик льда в жерле вулкана.
– Я тебя хочу, – выдохнул он. – Блин, как же я тебя хочу.
– Я твоя, – прошептала Хани, стаскивая с него футболку через голову.
После аварии, это первая женщина, которой он коснулся, и Хал до чертиков жалел, что не видит красоту сидящей у него на коленях соседки. Он знал, что она красива. Это ему подсказывали руки и сердце. «Твоя». Нет, она никогда не станет его, но прямо сейчас Халу отчаянно этого хотелось.
***
С Халом Хани узнала то, чему ее не мог научить ни один мужчина – искусству смаковать момент. Все ее прежние любовники спешили поскорее перейти от поцелуев к действиям. А вот Хал – нет. Он неспешно ласкал ее губами, обхватив лицо ладонями. С благоговением, сверх-интимно, так, как следует целовать любую женщину – вот только мало кому выпадало такое счастье. Хани ощущала его горячее твердое тело. Они идеально подходили друг другу, и на какое-то время его губы стали центром ее мира. Полуобнаженный, Хал более чем заслуживал свое прозвище. Настоящая рок-звезда. Невероятный. Худощавый. Крепкий, Прекрасный. Руки разукрашены татуировками – темными свидетельствами бурной молодости и импульсивной натуры. В нем ощущалась тьма, опасность. Если не готов рискнуть – лучше не подходи. Если бы Хани предложили охарактеризовать его одним словом, она выбрала бы «убийственный».
– Дыши, детка, – промурлыкал он, целуя ее шею и впадинку между ключицами.
Хал расстегнул маленькие пуговицы спереди на ее платье, а когда приспустил ткань до талии, то дышать стало совсем трудно. Он застонал, опустил голову и провел губами по холмикам груди. Затем принялся дразнить пальцами соски, пока те не затвердели, а потом снял с нее лифчик.
«Так вот, как оно должно быть».
От того, как Хал держал Хани, как опускал темные ресницы при поцелуях, у нее комок встал в горле. Он медленно, с почти благоговейным выражением лица стал ласкать сосок языком. Хани никогда не видела Хала таким, и это было невероятно трогательно и безумно эротично.
– Пожалуйста, – взмолилась она, гладя его плечи, пока Хал снова не поднял голову и не впился в ее губы голодным поцелуем.
У Хани кружилась голова. Он вжал ее в свое тело, запустил одну руку в волосы, а другой ласкал шею, грудь, гладил бедра под платьем.
– Пусть это будешь ты, – прошептала она. – Я хочу, чтобы это был ты.
Раскачиваясь у него на коленях, Хани хотела взять все, что Хал готов был ей предложить, и оказалась на грани – только непонятно чего, оргазма или влюбленности.
***
Проводя вдоль кромки ее трусиков, Хал услышал безрассудные слова Хани.
Он хотел ее как никого и никогда в своей жизни. Член напрягся до боли, Хал практически чувствовал жар сквозь ткань трусиков Хани. Похоже, «сорок седьмой» размер оказался его любимым, а ощущение, что тебя хотят, что ты снова мужчина, пьянило крепче виски.
– Хани, – прошептал он, замедляясь, но не желая окончательно оторваться от ее губ. – Останови меня.
– Ни за что, – улыбнулась она, возясь с пуговицей его джинсов.
Хани явно не восприняла просьбу всерьез, но разве можно ее за это винить? Хал раздел ее и целовал, как в последний раз. Она вся дрожала, и ему больше всего на свете хотелось сунуть пальцы ей в трусики и подарить желаемое.
– Хани. – Он убрал руки и отстранился. – Я не могу.
Судя по тому, как она напряглась, в этот раз Хани все поняла. Первый раз в жизни Хал порадовался своему увечью, потому что не хотел видеть ее боль.
– Можешь, ну пожалуйста… – Она прильнула к его груди, и он принялся ее укачивать. – Впусти меня, Хал. Ты мне так нужен… – шептала Хани, гладя его по спине.
Халу так хотелось снова ее ласкать. Да, впустить Хани просто, но ей не понравится то, что она обнаружит.
Он опустил голову, уткнулся в ее шею, вдохнул аромат, а затем мягко усадил обратно на колени.
– Ничего не будет, Хани. Прости, я не могу.
Раздражение отлетало от нее искрами точно электричество.
– Можешь. Уже смог. Ты меня хочешь, Хал, я это чувствую здесь, – она коснулась его губ, – здесь, – груди, – и здесь.
Он едва успел перехватить ее руку до того, как она дотронулась до паха. Как жаль, но единственный выход – солгать.
– Прямо сейчас – возможно. Но после я тебя не захочу, и что тогда нам делать? Это просто минутное помешательство, Хани, потому что я одинок, а ты в отчаянии. – Судя по резкому вздоху, слова ее ранили. – Надень платье и иди домой. Утром еще спасибо мне скажешь.
Когда она всхлипнула и отскочила, Хал себя возненавидел.
– Ошибаешься, – дрожащим голосом ответила Хани. – Не поблагодарю. Потому что я с тобой покончила.
Он встал и пошел вслед за ней из ванной по коридору.
– Хватит с меня твоей злости, ярости и… и твоих подачек. Знаешь что, Хал? Будь ты женщиной, тебя назвали бы динамщицей. Ты ужасный отвратительный человек, который играет со мной, лишь бы с поводка не отпускать.
Похоже, она и сама удивилась своим словам. Хани явно чувствовала себя так же паршиво, как он. Она выскочила к себе и захлопнула дверь, а Хал остался стоять в коридоре, ощущая себя полным ничтожеством.
Глава 16
Хани металась по магазину, сердито набирая сообщение Таше и Нелл. «Операция “поцеловаться с Халом” провалилась. Ненавижу его».
Она проснулась с еще худшим настроением, чем легла – если такое вообще возможно. Утро выдалось таким же серым, как настроение Хани. Она вышла из дома в сапогах и плаще, всерьез мечтая на прощание пнуть дверь Хала. Что это для него? Игра, развлечение? Что он за человек такой? Может, Хал чертовски сексуален, но сейчас Хани на него дико злилась. Из-за Хала она мучилась от неудовлетворенности и готова была на стенку лезть от сознания, что, по злой иронии судьбы, он – единственное лекарство.
Телефон зажужжал, сигнализируя о получении сообщения. Таша.
«Значит, возвращаемся к проекту „Пианист“?»
Хани фыркнула и набрала ответ.
«Нет. Ни пианистов, ни соседей, ни других мужиков. С меня хватит».
Пару секунд спустя сотовый снова ожил.
«Так нам что, искать пианистку?..»
Хани невольно рассмеялась. У Таши на все найдется ответ.
– Хани, милая, не поможешь? Он такой тяжелый.
Она убрала телефон в карман, подняла голову и кинулась через весь магазин к Люсиль, чтобы забрать у той здоровенный ящик.
– Ты что делаешь? Он же тонну весит. Надо было сразу меня позвать. – Хани взгромоздила его на прилавок. – Откуда он взялся? Я пришла десять минут назад, и вроде снаружи ничего не было.
– Наверное, пропустила, ящик стоял прямо у двери, – сказала Люсиль, разглядывая его сквозь очки на золотой цепочке.
На аккуратно запечатанном ящике не обнаружилось ни ярлыков, ни адреса.
Хани пожала плечами.
– Наверное, пожертвование. Хотя дверь была открыта, могли бы и занести. – Она достала канцелярский нож и только хотела взрезать ленту, как Люсиль ее остановила.
– А вдруг там что-то живое? Я читала в газете, как одна мать отправила в благотворительный магазин змею своего сына.
– Дырок для воздуха нет, – сообщила Хани, оглядев ящик.
– На всякий случай, будь поаккуратнее.
Хани вскрыла ящик, отогнула клапаны в стороны и вместе с Люсиль заглянула внутрь. И пару секунд спустя разразилась смехом. Там оказалась куча пушистых наручников всех цветов радуги. В сопроводительной записке говорилось, мол, это подарок резидентам для будущих протестов. Отправитель желал им всяческих успехов в кампании по спасению дома.
– Как странно, – заметила Хани. – Здесь штук тридцать.
В этот момент вошли Мими и Билли и уставились на ящик.
– О, девочки! – воскликнул Билли, потирая руки. – Отличное начало дня. Мне четыре штуки, пожалуйста. – Он поиграл бровями. – Больше ключи не ешь, Ханисакл. А то опять оставишь Мими в компрометирующем положении.
– Они не на продажу, – пояснила Хани. – Таинственный даритель прислал их в знак поддержки кампании.
– Очень кстати, – заметила Мими. – Вчера ночью мы договорились, что один из нас будет постоянно прикован к ограде. Ну или хотя бы до темноты.
– Каждый день? – переспросила Хани.
Серьезный шаг для таких пожилых людей.
Мими, Люсиль и Билли твердо кивнули.
– Вроде голодной забастовки, – сказал Билли. – Только Патрик собирается все-таки снабжать нас ланчем на вынос.
– Значит, никакой голодовки, – рассмеялась Хани. – Отличная идея. Пресса точно такого не пропустит.
– Это я придумала, – похвасталась Мими. – Вот меня первой и пристегнете. Хани, позвони сыну старика Дона, пусть приедет.
Билли выбрал ярко-зеленые наручники и поболтал ими в воздухе.
– Не окажешь ли ты мне честь, любовь моя?..
Мими кивнула.
– Только не этими. Хочу красные, в тон кардигану. – Она развернулась на каблуках, подмигнула Хани и прошествовала наружу.
Люсиль покачала головой, скрестив руки на груди.
– Некоторые люди не меняются. Ей всегда и во всем надо быть первой. В детстве она первая прибегала за стол. Первая ушла из дома. Даже родилась первая.
Хани заметила грусть в голосе Люсиль. Странно. Обычно она всегда поддерживала свою пробивную сестру.
– Хотя это у нее не вышло, – добавила Люсиль, почти про себя. – Не Мими первой родилась, а Эрни.
Так вот в чем дело. Хани медленно кивнула.
– Вы уже решили, как поступите с письмом?
Люсиль вздохнула.
– Мими решила, что нечего нам с ним встречаться.
– А ты? – спросила Хани, стараясь придерживаться нейтралитета.
– Он мой брат, Хани. – Люсиль сжала накрашенные губы, отчего морщины проступили четче. – Я встречаюсь с ним на следующей неделе, и Мими меня не остановит, потому что ничего не знает.
Хани беззвучно ахнула, предчувствуя неприятности. Сестры мало в чем расходились, в основном потому, что Мими решала, а Люсиль не спорила. Крайне странно, что у них противоположные мнения по такому важному вопросу. Хани стало не по себе, что теперь ей придется невольно играть на два фронта.
– Наверное, лучше все-таки рассказать Мими. Уверена, она смирится.
– Ни за что. Она упряма как осел, и… – Люсиль обхватила себя руками, словно прижимая секрет к себе. – Я хочу, чтобы какое-то время это была только моя тайна.
Хани посмотрела в задумчивые и такие непривычно дерзкие глаза подруги. Опасная затея.
– Пойду заварю нам чай, – сказала она, оставляя Люсиль наедине с ее тайной и загадочной улыбкой.
***
Когда тем же вечером Таша постучала в дверь Хани, та не особо удивилась. Подруга никогда не могла упустить повод посплетничать. Поставив на кухонную стойку бутылку красного, Таша сняла жакет и изучающе оглядела Хани.
– Ну давай. Выкладывай.
Хани пожала плечами, принесла два бокала на кофейный столик и устало опустилась в угол дивана.
– Не о чем рассказывать. Я на него кинулась, а он меня послал.
– Что-то сильно все просто. – Таша налила вино, протянула бокал Хани и устроилась на другом конце дивана. – Ты что, просто заявилась к нему и потребовала поцелуй?
– Нет, конечно, – с преувеличенным терпением ответила Хани. – Я… ну я даже не собиралась с ним целоваться, потому что этот план изначально тупой. – Она отпила вина, наслаждаясь букетом. – А потом вспомнила, что не отдала Халу электрическую бритву, которую купила на работе, поэтому решила все же постучать. Не ради поцелуя. Просто отдать вещь.
– Ты купила ему бритву? Странный подарок.
– Она была ему нужна. Он и так почти зарос.
Таша махнула рукой, поторапливая подругу.
– Так что произошло?
– Я постучала к нему в дверь и психанула, когда Хал не ответил. Потом он выскочил наружу и тоже психанул. Заорал, мол, его зовут Бенедикт Халлам, и до нашей встречи он жил на полную катушку.
Таша нахмурилась, а потом вытаращила глаза.
– Блин! Да ладно. Твой сосед – Бенедикт Халлам?
– Ты его знаешь?
Имя показалось ей знакомым, но потом было трудно сосредоточиться со всей этой любовью и ненавистью.
– Ты тоже, – сказала Таша, ставя бокал на стол. – Бенедикт Халлам, знаменитый шеф-повар. – Она нахмурилась, явно что-то вспоминая. – У него был шикарный ресторан в Лондоне и… Боже, точно! Он попал в аварию… настоящий адреналиновый наркоман. Кажется, на сноуборде разбился.
Хани медленно кивнула. Вроде она что-то такое читала, но любила желтую прессу куда меньше Таши.
– И он сейчас здесь? – оживилась подруга. – А можно с ним познакомиться?
– Ни в коем случае! Не надо с ним говорить, он все равно дверь не откроет. Станет орать ругательства. Самый невоспитанный тип на свете. Поверь, это не шутки.
– Если я правильно помню, про него писали, что он ходячий секс.
Хани глотнула больше вина, чем собиралась.
– Да ничего особенного.
Таша выразительно на нее посмотрела.
– Он ходячий секс, и ты это знаешь.
– Ладно. Может быть, – проворчала Хани, понимая, что Таша права. – Но он жутко унылый и играет со мной в кошки-мышки.
Подруга заново наполнила бокал и нахмурилась.
– Вернемся к твоему рассказу. Ты заорала, он заорал – дальше что?
– А потом он вдруг начал флиртовать и попросил меня его побрить.
– Блииин. – Таша вздохнула. – Какой мужик.
– Затем усадил меня себе на колени, расстегнул мне платье и зацеловал до потери пульса.
С сияющими глазами Таша облизнулась.
– Знаю, ты будешь ругаться, но я читала, что незрячие мужчины прекрасные любовники. Они более внимательные и лучше орудуют руками, потому что не тупеют от вида обнаженной женщины. Раз уж с пианистами туго, Хал прекрасный кандидат для решения твоей небольшой проблемы. – Она выразительно глянула на пах Хани.
– В этом-то все и дело. Не знаю, что в нем особенного, но стоит ему лишь коснуться меня, как я превращаюсь в трясущуюся идиотку. Хал грубит мне, оскорбляет – а потом целует, и я таю.
Таша задумчиво кивнула.
– Итак, он раздел тебя, поцеловал – что потом?
– Потом заставил меня практически умолять о сексе, решил, что с него хватит, приказал одеваться и идти домой.
Таша скривилась.
– Классический обломщик.
Хани непонимающе на нее уставилась.
– Мужской эквивалент динамщицы, – пояснила Таша, снова беря бокал.
Хани усмехнулась, жалея, что не знала термина вчера вечером.
– Он хоть объяснил, в чем дело?
Хани покачала головой.
– Просто заявил, мол, утром еще спасибо скажешь. Не сказала, уж поверь!
– Тише ты. – Таша тяжело вздохнула. – Дурочка озабоченная.
– Вообще-то ты должна быть на моей стороне, помнишь?
– Да, да. – Подруга покрутила вино. – Дерьмово он с тобой обошелся. Совет хочешь?
Хани кивнула. Ей сейчас любой совет пригодится, даже от Таши.
– Тебе либо придется пойти к нему и потребовать закончить то, что начал, либо прекратить о нем вздыхать.
– Я не вздыхаю.
– Когда нам с Нелл о нем рассказывала – точно вздыхала.
– Да я в жизни ни по кому не вздыхала.
Таша выразительно глянула на Хани.
– Если что – я за первый вариант. У тебя по соседству живет горячий шеф-повар. Воспользуйся случаем. Уломай его приготовить тебе ужин и поиграй с ним так, как он играет с тобой.
– Ээ… вообще-то он меня вчера послал, помнишь?
– Хани. – Пришел черед Таши говорить с преувеличенным терпением. – Ты женщина. Он мужчина. Вы оба одиноки. Наверное, у него просто день не задался. Попробуй еще раз.
– Мой мозг говорит «нет». Хал меня с ума сводит. Честно, Таша, половину времени он мне вообще не нравится. – Хани прочертила ладонью линию поперек горла. – Сверху и досюда я понимаю, что надо перестать по нему вздыхать. А вот ниже… – Она возвела глаза к потолку, а потом снова уставилась на содержимое бокала. – Я хочу его так, как никого никогда не хотела.
Глава 17
Несколько дней без Хала мало чем помогли Хани. Она не стучала к нему в дверь, он не кричал оскорбления, слыша ее в общем коридоре. В одном Хани была уверена: в этот раз не ей делать первый шаг. Хал точно ничего не станет объяснять, но, по крайней мере, обязан перед ней извиниться. Если упрется – что ж, тогда конец их дружбе.
Обычно Хани не отличалась такой кровожадностью, но похоже, Хал вытащил на свет все самое хорошее в ней и самое плохое. Заставил чувствовать себя счастливой, желанной, даже способной на кулинарные подвиги – а еще пробудил упрямство, ярость и раздражение. Учитывая эту какофонию эмоций, Хани радовалась, что благодаря очередному приступу молчания Хала у нее есть время с ней справиться. Вдобавок кампания по спасению дома изо дня в день набирала обороты, особенно с тех пор, как резиденты организовали дежурство у ограды.
Хани откинулась на стуле и выглянула в окно магазина. Сегодня на пост заступил Билли Боббисокс. И если Элси вчера спокойно сидела, напевала себе под нос и мягко улыбалась прохожим и газетчикам, то он подошел к задаче в своем стиле главного заводилы. Раздобыл где-то оранжевый, похожий на тюремный комбинезон, жутко смотревшийся в сочетании со светло-зелеными наручниками, и приковал себя к ограде за одну руку. В другой он держал мегафон и почти все утро активно общался с прохожими и репортерами, которые все больше интересовались историей.
Со своей удобной позиции Хани увидела, как по дорожке прошествовал Патрик в своем фартуке, неся еду сегодняшнему активисту. Судя по виду – суп и тарелка сэндвичей. Билли отставил мегафон и сел. Вдруг откуда-то выскочил Кристофер и встал между стариком и его обедом.
– Нет. Никакой кормежки навынос, Патрик. Это противоречит санитарным нормам и правилам безопасности. – Менеджер махнул на поднос в руках шефа, придерживая свой многострадальный зачес, а потом наклонился ближе и прошипел: – Нечего их поощрять.
– Я стар. – Билли снова взял мегафон и заговорил неожиданно ломким дрожащим голосом. – И хочу есть. Прошу, сэр, позвольте мне пообедать.
Он только что шапку Кристоферу не протянул для подаяния.
Хани вышла из магазина, чтобы присмотреть за происходящим.
– Боюсь, не могу, мистер Эбден. А вдруг вы поперхнетесь, находясь вне дома? Заведение закроют. Буду бесконечно рад впустить вас внутрь, чтобы вы пообедали вместе с прочими резидентами. – Кристофер повернулся и улыбнулся фотографам.
– Заведение все равно закроют, придурок, – рявкнул Билли в мегафон, и Патрик рассмеялся.
– А он прав, Крис. Отойди и дай мне поставить поднос.
Все знали, как Кристофер ненавидит сокращенную форму своего имени. Даже Хани поморщилась.
– Я категорически запрещаю есть на тротуаре. – Кристофер ухватился за край подноса. – Соблюдайте правила.
– Соблюдать правила? Лучше на входную дверь посмотри! Ее закрывают у меня перед носом! – взвыл Билли. – Меня оставляют без крыши над головой, а я стар и хочу свой суп!
Хани задумалась, а не играл ли Билли в прошлом на сцене – так натурально он вжился в роль.
– Я сейчас, Билли, – прогрохотал Патрик и попытался обойти Кристофера, но тот не убирал руки. – Пусти!
Они принялись перетягивать поднос, и каждый из соперников был решительно настроен выиграть сражение.
Билли с надеждой сунулся между ними.
– Ой, томатный, да?
Кристофер стиснул зубы и резко дернул поднос. Еда полетела во все стороны, суп залил комбинезон Билли. Было трудно сказать, нарочно менеджер так поступил или нет, но хитрый старик воспользовался ситуацией по полной. Он развернулся к газетчикам и едва ли слезами не разразился.
– Горячо! – жалобно взвыл Билли в мегафон, хотя вряд ли он что-то чувствовал сквозь плотную ткань и одежду под ней.
Хани ринулась на выручку, но дорогу ей загородил Патрик, который словно раздулся до размеров Халка и хуком слева опрокинул Кристофера на землю.
– Ты набросился на старика! – яростно прогрохотал шеф-повар.
– А ты напал на своего босса! – заорал Кристофер, барахтаясь на спине в остатках сэндвичей.
– Да и хрен с тобой! Я увольняюсь, ты, засранец! – закричал Патрик громче, чем Билли в мегафон.
Затем сорвал свой полосатый фартук через голову, швырнул его в лицо менеджеру и влетел обратно на кухню.
Едва веря собственному счастью, газетчики принялись яростно строчить в блокнотах и делать снимки. История не переставала их радовать. Хани обошла Кристофера и помогла Билли выбраться из заляпанного комбинезона, под которым оказалась футболка со слоганом.
– Ты не старый, а опытный. Знатный обед вышел.
– Как я смотрелся, милая? – подмигнул хитрец, довольный собой.
– Лучше не бывает.
Он с обаятельной улыбкой повернулся к камерам, а Хани отступила в тень, надеясь, что этого окажется достаточно. Может, прохожим Билли и казался чудиком, но под всей показной бравадой скрывался пожилой человек, который искренне боялся за свое будущее. И в этом не было ничего смешного.
***
– Мы же с голоду помрем, Хани. Тощий Стив, благослови его господь, старается изо всех сил, но он еще новичок и сегодня утром сжег тосты. Старик Дон чуть вставной зуб об них не сломал.
Хани сочувственно глянула на Мими и подвинула к ней пачку песочного печенья. Драматический уход Патрика автоматически повысил его семнадцатилетнего ученика до шеф-повара. Худой и неопытный Стив никогда не учился следить за диетой привередливых пожилых резидентов. Вообще-то именно Кристоферу полагалось решить вопрос и найти Патрику замену, но после вчерашнего сидения в куче сэндвичей менеджер не особо торопился приступить к обязанностям.
– Что нам с обедом делать? Мы с Мими перетерпим, крепкие как буйволы, – заверила Люсиль, попивая приготовленный Хани сладкий чай. – Но некоторые резиденты очень слабы. Если их не кормить как следует… даже думать об этом не хочу.
Проблема касалась и сестер, невзирая на их стойкость и твердость духа. Они уже успели умять полпачки печенья.
– Ладно, слушайте. – Хани ободряюще улыбнулась подругам. – Вы держите здесь оборону, а я сбегаю помогу Стиву разобраться с ланчем.
Глава 18
Тощий Стив не разбирался с ланчем. Он пребывал в полнейшей панике. Его обычно бледное лицо покраснело и покрылось испариной.
– Я не смогу, – заявил он Хани, едва та зашла на кухню. – Масла осталось совсем чуть-чуть, а хлеб все еще заморожен! – Стив глянул на часы. – Ланч через два часа. Что мне делать?
Не того человека он спрашивал, но Хани видела, что бедняга на грани истерики, поэтому попыталась его успокоить:
– Стив. Угомонись. Давай, вдох-выдох. Я пришла помочь.
От облегчения его костлявые плечи опустились, и Хани практически почувствовала, как вся ответственность легла на нее. Стив просиял, радостно вернулся к привычной роли ученика и стал ждать указаний. Отлично, вот только Хани понятия не имела, как управляться на кухне.
– Так… есть какой-нибудь план на неделю, на который мы могли бы ориентироваться?
Стив кивнул.
– Да. Он… – Глянув на дверь огромного алюминиевого холодильника, ученик перестал улыбаться. – Это старый. Патрик должен был повесить сегодня новый.
