Текст книги "Проект «Пианист» (ЛП)"
Автор книги: Кэт Френч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
– Просто ответьте мне, хорошо? У вас все в порядке?
Вот блин! Она уже его проверяет, а ведь даже еще не выяснила, что он слепой. Надо как можно дольше держать ее в неведении. Хал поморщился от боли, разминая затекшие плечи и истерзанные ладони.
Похоже, соседка его услышала, потому что забарабанила в дверь еще сильнее.
– Вам помочь? – услышал Хал, бредя по коридору.
«Бога ради, словно какого-то старого пердуна проверяет, который может с ходунков навернуться!».
– Что мне сделать, чтобы ты ушла? – проворчал он сквозь запертую дверь и услышал, как назойливая соседка шумно выдохнула, будто задерживала дыхание.
Истеричка.
– А ты всегда такой грубый? – Ее тон мгновенно сменился с озабоченного на сварливый.
– Только с теми, кто меня бесит. – Услышав, как она ахнула, Хал улыбнулся – впервые со своего въезда сюда.
– Я тебя бешу? Ты поэтому разгрохал мою вазу и расшвырял цветы по полу? Потому что я тебя бешу?
От ее криков Хал испытал какое-то извращенное удовольствие. Теперь никто на него не кричал.
– В общем и целом – да.
На этот раз Клубничка пнула дверь и сердито заорала:
– Свинья! Что я тебе сделала? Кроме того, что нечаянно включила сигнализацию и потревожила твое чертово похмелье? – Судя по учащенному дыханию, дамочка была на взводе. – Так вот, приятель, ты выбрал не тот день, чтобы со мной связаться.
Хал чуть не рассмеялся. Мисс Марпл-младшая только что превратилась в Рэмбо. Он скрестил руки и прислонился к двери, ожидая, что же будет дальше.
– В отличие от тебя моя жизнь не один сплошной круговорот из вечеринок и похмелья. У меня есть обязанности. Работа. Люди, которые от меня зависят.
Поддавшись вспышке ярости, Хал распахнул дверь.
– Сплошная вечеринка? Ты это так называешь? – выплюнул он, махнув рукой внутрь своей квартиры.
– Нет, – рявкнула в ответ соседка. – Это твоя берлога. Место, где можно залечь и прийти в себя. – Ее голос сочился презрением; похоже, она оценила неприглядный внешний вид Хала. – Посмотри на себя. От тебя несет перегаром и еще бог знает чем. Тебе нужно побриться, переодеться… – Клубничка запнулась, совершенно превратно воспринимая ситуацию.
Хала это просто жутко взбесило. До аварии у него не наблюдалось склонности к истерикам, но теперь сдерживать темперамент стало гораздо труднее. Своими обвинениями Клубничка словно запихала ему в мозг гранату и выдернула чеку.
– Берлога? – проревел Хал. – Моя долбаная берлога?
В горле заклокотало, словно что-то темное и мерзкое пыталось выбраться наружу. Хал затрясся всем телом и издал хриплый странный звук, что-то между смехом и воплем гнева.
– Это не берлога, – выдавил он, когда вновь смог говорить. – Это моя чертова тюрьма.
Клубничка промолчала, но судя по неровному дыханию, все еще стояла здесь и пялилась на него.
– Что? – наконец спросила она. – Я не понимаю…
В ее голосе больше не звучала ярость – лишь недоверие и что-то очень похожее на страх. Хал понимал, что Клубничка у него на крючке. Было бы так просто добить ее, рассказав о своей слепоте, чтобы соседка наизнанку вывернулась в попытках извиниться. В прошлой жизни Хал всегда старался контролировать ситуацию, и это стремление до сих пор сводило его с ума. Благодаря напору он сумел в кратчайшие сроки стать одной из ярчайших звезд местного ресторанного бизнеса. И Халу это нравилось. Деньги. Машины. Влиятельные покровители. Девушки – особенно одна. И он потерял все это из-за того, что владелец трассы на миг отвлекся.
Теперь жизнь была иной. Четыре стены, телевизор (Хал почти радовался, что не видит его, и жалел, что все же слышит). Еда быстрого приготовления, на вкус напоминавшая коробки, в которых ее доставляли.
Он скривился и тяжело вздохнул. Все полетело к чертям, но Клубничка тут ни при чем. Может, жизнь Хала и изменилась, однако он никогда не любил пугать женщин и не собирался начинать.
– Нет. Ты права. Ты не понимаешь и, ради твоего же блага, надеюсь, что не поймешь. А теперь можно я уже пойду, раз ты проверила своего беднягу-соседа, как написано в руководстве для хороших девочек?
Она набрала воздуха в грудь, чтобы ответить, но Хал закрыл дверь.
Глава 4
– Это было так странно, Нелл. Он стоял там, руки все в крови, а сам бледный – краше в гроб кладут.
Хани примостилась на высоком стуле у домашнего бара Нелл, держа на руках спящую Эву.
– Может, он вампир. – Подруга закрыла посудомоечную машину и внезапно развернулась, явно испуганная пришедшей в голову мыслью. – Боже, ты же не думаешь, что он пытался…
Хани покачала головой:
– Никаких порезов на запястьях, если ты об этом. Я проверила. Все только на ладонях, но почему-то на обеих. Странно, да? Думаю, он пытался собрать осколки, но почему так неуклюже? И бросил дело, не доведя до конца.
– Еще страннее называть дом тюрьмой, – заметила Нелл.
Хани обвела взглядом гостеприимную уютную кухню. Чистый роскошный дом Нелл словно принимал каждого гостя в теплые дружеские объятья. Даже просто находиться здесь – словно бальзам на расшатанные нервы.
– Он разозлился, Нелл. Всерьез разозлился.
Та нахмурилась.
– Не нравится мне, что ты живешь одна рядом с таким субъектом.
– Есть еще кое-что странное. – Хани потянулась за своим кофе. – Я его не боюсь, вот ни капельки. Даже наоборот, мне его жаль.
Нелл оперлась на стойку, держа в руках дымящуюся чашку.
– А вот мне нет. С самого приезда он только и делал, что грубил тебе.
– Ну так я и не собираюсь выдвигать его на звание соседа года. – Хани погладила пальчики спящей малышки. Та казалось такой уязвимой и невинной. В голове не укладывалось, что некогда ее сосед тоже мог так выглядеть. Хани понятия не имела, кто он, но с ним явно что-то случилось. Нечто ужасное. И теперь он стал самым озлобленным измученным человеком, которого она когда-либо видела.
– Сегодня утром я получила письмо от Таши из Дубая, – сменила тему Нелл.
Хани отвлеклась от разглядывания стекающего по стеклам дождя, вынырнув из своих мыслей.
– Везучая корова. Жалуется на работу, но тем не менее регулярно мотается на курорты.
– Она нашла тебе пианиста.
Хани остро глянула на подругу:
– Боже, Нелл. Это же была шутка. Она ведь не серьезно?
Та с плохо скрытой улыбкой пожала плечами.
– Похоже, серьезно. Собирается позвонить тебе завтра, когда вернется домой.
– Нелл. Я на грани увольнения, рядом со мной поселился Фредди Крюгер. Думаешь, мне сейчас нужны еще трудности в жизни?
Потревоженная волнением Хани, Эва зашевелилась.
– В общем-то нет, – согласилась Нелл. – Ну а если он похож на Майкла Бубле?
– Тогда я позволю ему сводить меня на ужин, – улыбнулась Хани.
Нелл забрала у нее наполовину проснувшуюся малышку, и Эва, оказавшись в материнских объятиях, вновь провалилась в спокойный сон.
– Давай просто посмотрим, чем дело кончится, – подмигнула Нелл и понесла дочь наверх в детскую.
Хани вздохнула. Угрюмая тьма за окном в точности отражала настроение, а перспектива идти на свидание вслепую, только бы угодить странной логике Таши и Нелл, казалась лишь дополнительным грузом.
По дороге домой Хани пробежала мимо аптеки, затем развернулась, зашла внутрь и вышла несколько минут спустя уже с пакетом. А вернувшись в дом, первым делом приблизилась к двери соседа.
– Гм… эй? – позвала она, не стучась.
Наверняка он ее слышал. Сквозь створку доносилась какая-то музыка, судя по всему, хэви-метал. Возможно, сосед все-таки не заметил ее прихода. Хани поскреблась в дверь достаточно громко, чтобы он услышал, но достаточно тихо, чтобы не раздражать. Подождала, снова постучала.
– Я тебе кое-что принесла, – крикнула она.
В ответ грубиян врубил музыку на полную громкость, в корне пресекая любые попытки общения. Хани покачала головой и раздраженно простонала. Поистине, не сосед, а кошмар. Она прислонила пакет к двери и, немного поколебавшись, развернулась и оставила нахала изнывать от тоски у себя в квартире.
***
Хал сидел в жестком неудобном кресле, обхватив голову в попытке спрятаться от грохота MTV и стука Клубнички. Однако лишь удостоверившись, что больше не выдержит, иначе разобьет чертову технику, он выключил телевизор. Внезапная тишина оказалась почти такой же оглушительной, что и музыка.
Где она? По-прежнему ждет за дверью? Хал замер и долго вслушивался. Поняв, что Клубничка все же ушла, он устало спрятал лицо в руках и долго так сидел. Ему хотелось выпить. Хотелось виски, но вчера вечером он прикончил остатки, и теперь пустая бутылка стояла на прикроватной тумбочке. Хал перебрал в голове возможные варианты. Выйти наружу? Ни в коем случае. Попросить кого-то? Но кого?
Ближайшие друзья точно почувствуют себя обязанными сообщить взволнованной семье о местонахождении Хала. А те, кто не особо близок, с удовольствием получат повод для сплетен. Бедняга Хал, живет сейчас в убогой квартирке, общается только с бутылкой виски. Какой позор.
Нет, обращаться к кому-то из знакомых – не вариант. Может, выползти на улицу и понадеяться, что какой-то добросердечный прохожий сжалится, возьмет двадцатку и принесет ему виски? Хал зло ударил по креслу рукой. До чего еще его доведет долбаная слепота? Он до чертиков боялся, что даже сейчас ему по-прежнему было куда падать. Итак, оставался лишь один возможный вариант, Хал понимал это, даже пытаясь искать альтернативы. Клубничка. Он потер лицо, надел темные очки, тяжело поднялся и прошел по коридору, быстро ставшему знакомой территорией.
Хал замер за миг до того, как повернуть ручку. Он не переступал порог с тех пор, как опрокинул ее цветы. В груди зародилось дурное предчувствие, но Хал его отогнал. Он не трус.
Распахнув дверь, Хал шагнул вперед… споткнулся обо что-то и рухнул на пол.
***
Выходя из ванной распаренная, в халате и с полотенцем на голове, Хани услышала жуткий грохот. Она не думая ринулась к двери, открыла и обнаружила соседа лежащим лицом вниз, посреди принесенных ею антисептиков и бинтов.
– Вали отсюда и закрой свою хренову дверь! – заорал он, не поднимая головы и шаря по полу.
– Что? Нет, давай помогу… – Хани в панике всплеснула руками.
Она никак не могла бросить его здесь, но иллюзий не испытывала: он совершенно точно не шутил. Хани шагнула вперед и почувствовала, как пальцы ноги на что-то наткнулись. А когда опустила взгляд, увидела, что чуть не наступила на темные очки соседа. К счастью, они не пострадали.
– Держи. – Хани протянула ему находку.
При звуке ее голоса, он замер как вкопанный.
– Мои очки?
Хани кивнула, а мгновенье спустя тихо ахнула, поняв, почему ему пришлось задать вопрос.
– Ох.
Не глядя, он протянул руку.
– Дай их мне.
Она шагнула ближе и вложила в его пальцы очки. Он схватил их, поспешно нацепил, затем перекатился, отполз к стене, подтянул ноги и спрятал лицо в ладонях.
Хани тихонько собрала рассыпавшиеся медикаменты и сложила их на стоявший в коридоре столик. Зараза. Ну почему она сразу их там не оставила?
– Я принесла тебе бинты. И антисептик. Руки лечить, – пробормотала Хани, понимая, что сейчас это неважно. – Прости.
Он издал горловой звук и вцепился в свои волосы.
– Нет, ты не просто образцовая девочка. Совсем нет. Ты долбаная мать Тереза.
Хани замялась, не зная, уйти или остаться.
– Что мне сделать?
– Для начала – не ставить больше в чертовом коридоре препятствий.
– Договорились. – В этот момент, смягчившись, она вдруг поняла, что даже не знает, как его зовут. – Кстати, я Хани.
– Глупо. Как тебя по-настоящему зовут?
– Хани и зовут. Ну, вообще-то Ханисакл, если полностью.
– Блин. Так даже еще глупее.
Хоть она и привыкла к подобным комментариям, все равно завелась из-за его грубой насмешки.
– Что ж, еще один повод меня ненавидеть, рок-звезда.
– Рок-звезда?
– Ага. Ну, так я тебя мысленно называю. В основном потому, что ты надменный ублюдок, который без конца ругается и вместо завтрака хлещет виски.
– Сойдет. Еще можешь звать меня Халом. На случай, если вдруг решишь пересмотреть свое мнение.
– Куда ты шел?
– Постучать в твою дверь.
– Чтобы извиниться за цветы?
– Да ни хрена. У тебя виски есть?
Она задумалась. Виски не было. Зато в глубине шкафчика стояла почти полная бутылка текилы. Однако разве правильно поощрять пьянство? Вдруг он алкоголик? Хал определенно пил достаточно, чтобы заслужить это звание.
– Виски нет.
– Но что-то есть?
Хани вздохнула. Пусть он ее не видел, но голос явно выдал хозяйку. Впрочем, она никогда не умела врать.
– У меня есть текила.
– Слава яйцам. Можешь мне дать?
– Мать Тереза такого бы не сделала.
– А если я извинюсь?
– За вазу или за то, что назвал меня матерью Терезой?
– За что угодно. За то и другое. Блин, я даже могу попросить прощения за то, что твоя мать назвала тебя Ханисакл.
– Лимон и соль есть?
Он медленно повернул к ней голову, и даже очки не могли скрыть чистого изумления на лице Хала. На какой-то миг ей показалось, что он сейчас снова заорет, но вдруг сосед расхохотался. Не просто фыркнул разок. Это был громкий низкий смех, от которого затряслись сперва плечи, а потом и все тело Хала. Он хохотал до тех пор, пока у него слезы из глаз не полились.
Хани не присоединилась к нему, потому что было совершенно ясно: невзирая на внешнее состояние, загадочному соседу совсем не весело.
Она тихонько скользнула к себе и откопала спиртное. Когда вернулась, Хал поднялся на ноги и почти сумел взять себя в руки, хотя слезы еще текли по его лицу.
– Текила, – сказала Хани, подошла ближе и вложила бутылку ему в руку. Он пробормотал слова благодарности. – Может, тебе еще с чем нужна помощь? Ну, знаешь… с чем-нибудь?
Хал фыркнул.
– Не начинай снова строить из себя мать Терезу только потому, что узнала о моей слепоте.
– Не буду. Я по-прежнему считаю, что ты надменный ублюдок, который слишком много пьет.
Крохотный проблеск веселья заставил уголок рта Хала дрогнуть.
– А я по-прежнему считаю, что ты надоедливая зануда с дурацким именем.
– Ну и славно. Значит, мы друг друга поняли.
– Больше не тарабань в мою дверь.
Хал развернулся и прошел к своей квартире, держась за стену.
– Хорошо. Но ты кричи, если что-то понадобится.
– Ты не можешь дать то, что мне надо, Ханисакл, – тяжело и хрипло произнес Хал.
Затем закрыл дверь, и Хани осталась в коридоре одна – немного смущенная, немного успокоившаяся и, как ни странно, слегка возбужденная.
Глава 5
Люсиль и Мими с трясущимися руками уставились на Хани, разинув рты.
– Так что, боюсь, магазин придется закрыть, если только кто-нибудь не придет и не купит его. И дом тоже, – закончила Хани.
Она дождалась конца дня, чтобы сообщить дамам новости, понимая, что тем понадобится время, чтобы такое переварить.
– Они не могут так с нами поступить! – гневно закричала Люсиль.
Хани грустно улыбнулась.
– Ну, у нас еще есть полгода в запасе. Будем надеяться на чудо.
– Закрыть наш магазин? Только через мой труп! – Мими расправила хрупкие плечи, сегодня закутанные в бледно-зеленую кашемировую двойку – кардиган и джемпер.
Как часто бывало, Люсиль подобрала одежду под стать сестре и пришла утром в таком же комплекте, только бледно-желтом. Прямо лимонная меренга и лаймовый пирог. Обе обмотали вокруг шей длинные нити бус и нацепили крупные кольца на свои тонкие пальцы. Их одежда буквально пела о солнечном свете, летних деньках и сладком сахаре, а вот лица рассказывали куда более грустную историю. В больших голубых глазах Люсиль застыли непролитые слезы, а Мими приняла такой боевой вид, который сделал бы честь Эммелин Панкхёрст (знаменитая суфражистка – прим.пер.).
Окрыленная надеждой, Люсиль повернулась к сестре.
– Думаешь, мы должны бороться?
– А почему нет? – спросила та, переводя взгляд с Люсиль на Хани.
Хани нахмурилась. Как бы ей ни претила идея закрывать магазин, но до этого момента она не задумывалась о том, чтобы открыто выступить против решения начальства. Есть ли смысл? Судя по всем этим разговорам про консультации, которыми вчера сыпал Кристофер, дело уже решенное. Ему самому наверняка пообещали компенсацию, «золотой парашют», чтобы менеджер не позволил никому из служащих мутить воду. И уж явно Кристофера не заботила дальнейшая судьба резидентов. Тех якобы «распределят» – и Хани осторожно обходила это слово, объясняя Мими и Люсиль, что жильцов переселят в другое место.
– Переселят. Словно мы стая бродячих псов, – заметила Люсиль, нервно сжимая тонкие руки. – Никому не нужны старые животные, вот деньги на их содержание и урезают. Ведь это с нами произойдет, да, Хани?
От выражения лица подруги у Хани сердце заболело. Хотелось бы ей дать им надежду, но сейчас единственное, что она могла предложить – искреннее объятие и чашку горячего сладкого чая.
– А если они не смогут поселить нас вместе, Мими? – сказала Люсиль, и Хани пришлось забрать чашку и блюдце из дрожащих рук пожилой леди, чтобы та не пролила чай на свою плиссированную юбку цвета слоновой кости.
Последние семь лет сестры жили в соседних комнатах с собственной ванной, общались с другими резидентами, помогали в магазине. И теперь разделить их? Ужасно. Словно разлучить двух сирот, чтобы увеличить их шансы на усыновление.
– Я уверена, до этого не дойдет, – заверила Хани, от души надеясь, что права.
– Не дойдет, – подхватила Мими, – потому что я им не позволю. Обещаю, Люсиль. – Вечная старшая сестра, даже в восемьдесят три, она села рядом с младшей и обняла ту за плечи. – Хани поможет нам организоваться, правда, милая? Люди скорее прислушаются к тебе, чем к нам.
Две пары глаз уставились на Хани – одни ярко-голубые, блестящие от слез, другие – карие, сверкающие бунтарским духом. Сердце Хани дрогнуло. «Я заступлюсь за подруг».
– Конечно. – Сев по другую сторону Люсиль, она положила ладонь поверх сплетенных рук сестер, стараясь не думать о том, какие они хрупкие. – Конечно, помогу. У нас еще есть шесть месяцев. Куча времени. Мы что-нибудь придумаем.
– Ангел ты наш, – улыбнулась Люсиль. – Где бы мы без тебя были?
– Не надо так думать, – произнесла Хани. – Я никуда не уйду, и вы тоже. Мы еще дадим им бой.
Час спустя Хани добралась домой, все еще прокручивая в голове разговор с Люсиль и Мими. Вообще-то она не собиралась устраивать кампанию по защите дома и уж тем более становиться ее лицом – однако, похоже, придется, потому что все прочие заинтересованные разменяли девятый десяток и рассчитывали на ее помощь. Легшая на плечи ответственность была такой же тяжелой, как сумки в руках. Хани неуклюже захлопнула дверь попой и обвела взглядом коридор, выискивая новые признаки присутствия Хала. Затем посмотрела на дверь соседа, почти ожидая, что он сейчас выскочит и наорет на нее за что-нибудь. Нет, все тихо и спокойно. Хани тихонько вздохнула, зашла к себе в квартиру и поставила сумки на столешницу в крохотной кухне. Размеры помещения еще при первом осмотре совершенно не обеспокоили Хани, потому что ее кулинарный репертуар не выходил за рамки тостов с сыром и томатного супа быстрого приготовления. Сгрузив сумки, она вытащила тот самый предмет, из-за которого, собственно, и зашла в магазин. Виски. Как человек, никогда не пивший ничего подобного, Хани опешила, увидев целый стеллаж разнообразных бутылок. Предпочитает ли Хал что-то определенное? Любит ли исключительно чистый виски? Поискав оптимальное сочетание цены с объемом, она остановилась на фирменном купаже супермаркета. Все равно Хал не распробует вкус, выпьет все залпом. Для него виски скорее анестетик, чем удовольствие. Взяв бутылку и набравшись храбрости, Хани открыла дверь, пересекла коридор и осторожно постучала в квартиру Хала. Ничего. Неудивительно.
– Хал? – весело, по-дружески позвала она. – Это я. Хани.
Он не ответил. За упрямо закрытой дверью не слышалось вообще никаких признаков жизни, но сосед точно сидел у себя. Судя по тому, как он вчера буквально вымаливал текилу, в ближайшее время ворчун выходить не собирался. Хани ощутила неловкость. Ну что ему, трудно покряхтеть? Дать понять, что он вообще там еще жив? Может, Хал налакался текилы и отрубился? Боже, а вдруг он голову расшиб?
– Хал, – попыталась она позвать понастойчивее, но тут же поняла, что ничего своим дружелюбием не добьется. Глянув в сторону своей открытой двери, Хани вздохнула и привалилась к стене. – Я никуда не уйду, пока не ответишь, так что, может, облегчишь жизнь нам обоим, рок-звезда?
Молчание. Хани устало соскользнула вниз и села рядом с его дверью, поставив рядом с собой бутылку, опершись локтями на колени и уткнувшись подбородком в ладони.
– Ну тогда я посижу здесь. И сама выпью этот виски, – добавила она пару минут спустя.
Не особо приятно манипулировать людьми, но теперь уж она точно не ведет себя как правильная девочка. Кроме того, сработало. Хани с облегчением выдохнула, когда шорох по ту сторону двери показал, что сосед все-таки жив.
Он так близко подошел, что она слышала его дыхание.
– И что ты хочешь за виски? – проворчал Хал.
Хани подняла брови и глубокомысленно кивнула. Вот, что она сделает.
– Ой, да ничего особенного. Поболтаем немножко по-соседски?
За створкой опять зашуршало, а потом снова раздался хриплый голос Хала, только на этот раз ближе, словно он тоже уселся по свою сторону двери.
– Я не болтаю.
– Нет? – непринужденно переспросила Хани, даже до конца не понимая, зачем пытается вовлечь его в беседу. Она чувствовала себя как человек, миской молока заманивающий в дом котенка. – Ну тогда можешь просто посидеть и послушать, потому что у меня выдался паршивейший день, и мне надо выговориться.
– И ты решила подкупить слепого соседа виски? У тебя что, совсем друзей нет?
Хани слегка улыбнулась. Ей нравилось его ворчание. Первый признак мазохизма? Глянув на часы, она постучала пальцем по подбородку.
– Вроде того. Десять минут послушаешь – и виски твой.
Хал обреченно вздохнул.
– Дверь не открою.
– Да пожалуйста. Просто не уходи. Можешь заняться чем-нибудь, пока я говорю.
Судя по хриплому смешку, она задела его за живое.
– То есть мне нельзя вернуться в спальню и продолжить кувыркаться со знойной блондинкой? Я тихо.
– Ага, мечтай, рок-звезда. – Хани обхватила руками колени. – В общем… мне только что пришлось сказать двум пожилым леди, что они могут остаться без крыши над головой.
Пауза.
– То есть ты не только мне жизнь решила испоганить?
– Я не виновата. – Хани знала, что ему без разницы, но все равно хотела объясниться. – Я управляю благотворительным магазином, а к нему примыкает дом, где они живут. Эти дамы большую часть времени мне помогают. Они мои подруги, и я чувствую себя дерьмом.
– Ты ж их вроде выгонять собралась?
– Не я. Из-за недостатка финансирования через полгода дом могут закрыть, магазин тоже. Я лишусь работы, а все жильцы – крыши над головой. Всем им уже больше восьмидесяти.
– Посмотри на это с другой стороны. Раз они такие старые, то могут не дожить до закрытия.
В шоке от его грубости Хани резко втянула воздух.
– А ты не шутил, когда сказал, что не любишь разговоры по душам.
– Если искала Опру, то постучала не в ту дверь, милая.
Последнее слово прозвучало одновременно нежно и твердо. Хал сумел вложить в свой голос столько сарказма, что уничтожил любой намек на мягкость. Хани вдруг задумалась, каково было бы услышать те же слова, но при других обстоятельствах.
– Виски просить еще рано? – поинтересовался Хал, когда молчание затянулось.
Хани сверилась с часами. Три минуты прошли, семь осталось.
– Ага. Не хочешь рассказать мне, как ты провел день?
– Отвали, Ханисакл, – рявкнул Хал, как и предполагалось.
«Я что, специально его подколола?» Возможно, потому что он так произносил ее имя, словно… Пауза снова затянулась.
– Ну же, мать Тереза. Расскажи мне побольше о своей работе. Той, которую скоро потеряешь.
– Дело не столько в работе. Ну, и в ней тоже, но больше я волнуюсь за Люсиль и Мими и прочих жильцов. – Хани закусила губу. – Они хотят, чтобы я организовала кампанию против закрытия дома.
Хал только хмыкнул.
– Надеюсь, ты фотогеничная, а то ведь для газет придется сниматься. Форму приличной девочки наденешь?
– А тебе обязательно все время вести себя как засранец? Это самое серьезное событие в моей жизни.
Хал вздохнул, глубоко и печально, а потом об дверь что-то стукнулось. Наверное, его лоб.
– Ты, блин, даже не представляешь, насколько счастливая, Ханисакл.
Она прижала голову к двери – поближе к его голосу. Исчезни сейчас створка, они оказались бы плечом к плечу, а Хал бы уткнулся губами в волосы Хани.
– Извини. Не хотелось выставлять себя бесчувственной, – прошептала она и посмотрела на часы.
Еще пять минут надо чем-то заполнить.
– Ты не бесчувственная. Я и правда вел себя как засранец. Похоже, теперь, после аварии, это мой новый стиль жизни.
Самое откровенное признание с их встречи.
– Хочешь виски?
– То есть наш сеанс терапии закончен?
Тень улыбки коснулась ее губ.
– Фирма угощает, рок-звезда.
– Значит, я не такой безнадежный случай, Ханисакл?
Неожиданно по шее Хани побежали мурашки. Он практически шептал ей на ухо бархатные сексуальные словечки, приправленные легкой улыбкой. Хал мог бы сделать сумасшедшую карьеру на радио. От такого голоса любая женщина замрет как вкопанная. Даже та, которой Хал не особо нравится.
Хани почувствовала, что тоже улыбается.
– Жюри присяжных ушло на перерыв. Может, приду завтра и расскажу тебе еще что-нибудь из той мыльной оперы, которая называется моей жизнью.
– Да ты «Улицу Коронации» влегкую уделаешь. Кстати, люди что, правда смотрят эту хрень?
Хани рассмеялась.
– А ты нет? – Едва слова сорвались с ее губ, как она о них пожалела. – Блин. Хал, прости. Два ляпа за пять минут – совсем паршиво, да?
– Дай мне виски, и я тебя прощу.
Услышав нотку юмора в голосе Хала, она облегченно выдохнула. А его трудно предсказать: то злится по пустякам, то спокойно воспринимает то, от чего любой другой на его месте вспылил бы. Услышал шорох за дверью, Хани встала, держа бутылку в руке. Больше она не повторит свою ошибку и не будет ставить препятствия на пути Хала.
Когда он открыл и прислонился к косяку, Хани вдруг поймала себя на том, что рассматривает его. Такой же растрепанный, как вчера, может, даже больше. Застиранная мятая серая футболка, чуть не достающая до пояса темных свободных джинсов. Судя по щетине – очередной день прожит без встречи с бритвой. В немного излишне длинные волосы либо весь день запускали руки, либо он и правда сутки кувыркался с заявленной блондинкой.
– Привет, рок-звезда.
Хал какое-то время так и стоял, загадочно молча, пока Хани не стало неловко, будто он смотрит на нее сквозь темные очки – чего, разумеется, быть не могло. О чем он думал? Ей надо что-то сделать?
– Ты снова пахнешь клубникой.
Да уж, этого она точно не ожидала услышать.
– Наверное, шампунь, – ошеломленно пробормотала Хани, автоматически касаясь свободной рукой волос. – Он с ароматом клубники.
Хал слегка кивнул, словно уже и сам догадался.
– Какого цвета?
– Шампунь? Кажется, розовый…
– Твои волосы, Хани. Какого они цвета?
– А… светлые. Они светлые.
Такая простая для зрячего информация сейчас показалась удивительно интимной.
Хал снова кивнул и ухмыльнулся.
– Кто бы мог подумать.
– Удар ниже пояса, рок-звезда.
Он пожал плечами.
– Я ж не виноват, что тебя так легко задеть.
– Я подумываю унести виски с собой.
– Я знаю, где ты живешь.
Представив, как ему придется выйти из квартиры и на ощупь пробираться к ней, Хани запаниковала и неуверенно протянула бутылку, пока та не коснулась руки Хала.
– Держи.
Забирая у нее виски, он задел ее пальцы своими.
Оба замолчали.
– Спасибо, – неловко пробормотал Хал и прижал к себе бутылку, словно опасаясь, что Хани ее отберет.
– Ну… тогда я пойду, – произнесла она и махнула в сторону своей квартиры.
Хал кивнул. Это задумчивое молчание быстро становилось его фирменной чертой.
Идя к себе через общий коридор, она наблюдала за соседом и снова задумалась, что же за мысли проносятся в его голове.
Дойдя до двери, Хани автоматически помахала рукой, пусть Хал этого и не видел.
– Увидимся завтра, – тихо сказала она и в третий раз укорила себя за выбор слов.
Общаться с ним – словно по минному полю ходить.
Хал отсалютовал ей бутылкой, чуть склонив голову, и Хани закрыла дверь.
***
Он еще несколько минут постоял в коридоре, радуясь свежему запасу виски. Аромат Хани так и остался витать в воздухе. Хал дышал им до тех пор, пока легкие не заполнились до отказа. Сумасбродная блондинка – и она первая за прошедшие с аварии восемь месяцев, кто не ходит вокруг него на цырлах. Хал толкнул дверь и откупорил виски.
Глава 6
– Я нашла тебе пианиста!
Хани посмотрела на Ташу через стеклянный прилавок благотворительного магазина. Подруга две секунды назад влетела сюда с развевающимися рыжими кудрями и сверкающими от предвкушения глазами. Одетая в простые штаны и куртку, Таша сегодня совершенно не походила на гламурную стюардессу. Улыбаясь, она поставила локти на прилавок и подперла ладонью подбородок.
Хани нервно глянула на подругу и многозначительно кивнула в сторону Мими, которая неподалеку разбирала коробку с брошами. Слишком поздно.
– А зачем тебе пианист, милая? – спросила пожилая леди и посмотрела на Ташу, улыбавшуюся во все тридцать два белоснежных зуба.
– На самом деле, он мне не нужен, – ответила Хани, надеясь, что подруга поймет намек и сменит тему.
Она думала, что, протрезвев, Таша и Нелл забудут о своей гениальной идее, и та умрет тихой смертью. И уж тем более не хотелось, чтобы Мими и Люсиль узнали об отнюдь не бурной личной жизни Хани.
– Мой Билли настоящий мастак нажимать клавиши, – похвасталась Мими, полируя брошь в виде цветка. – Уверена, он поможет тебе набить руку.
Таша поперхнулась кофе, которым ее угостила Люсиль, а Хани очень-очень постаралась не представлять, как пожилой бойфренд Мими помог бы ей «набить руку».
– У него волшебные пальцы, все дамы просто в обморок падают, – поддакнула Люсиль, присаживаясь по другую сторону Хани.
Та прикрыла рот рукой на случай, если ее стошнит от мысли о Билли и его волшебных пальцах. «Надо же было Таше поднять тему перед Мими и Люсиль! Прибила бы!»
– Не уверена, что Билли подойдет для этой конкретной задачи, – рассмеялась Таша.
– Не отвергай его из-за возраста, – фыркнула Мими. – Он достаточно продвинутый для своих лет. Знает кое-какие новомодные штучки.
– Как бы помягче сказать, девочки… – Таша вздохнула и аккуратно поставила чашку. – Это очень, гм, интимное мероприятие. Для двоих.
Обе леди нахмурились.
– То есть ты ищешь пианиста, чтобы тот играл лично для Хани? – уточнила Люсиль.
– Эй, я вообще-то здесь, – проворчала та. – А теперь давайте сменим тему.
– Не для Хани, – ответила Таша, напрочь игнорируя подругу. – С Хани.
– Ты играешь, милая? – удивленно переспросила Мими. – И как я об этом не знала? Билли будет в восторге. Вы сможете играть дуэтом.
