Текст книги "Проект «Пианист» (ЛП)"
Автор книги: Кэт Френч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
* * *
Кэт Френч
Проект «Пианист»
Kat French «The Piano Man Project», 2015
Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru
Переводчик:Talita
Редактор: Мария Ширинова
Принять участие в работе Лиги переводчиков
http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151
Аннотация
Восхитительно романтическая, согревающая сердце книга для тех, кто ищет идеал, а находит кого-то еще лучше.
У Ханисакл Джонс есть проблема, и ее лучшие подруги Нелл и Таша решительно настроены ей помочь. Хани нужен мужчина – заботливый, умный, веселый. А главное – с умелыми руками…
К счастью новый сосед Хани, мрачный необщительный бывший шеф-повар Хал, никак не подходит под это описание. И хотя воздух между ними искрит, Хал явно не тот, кого она ищет.
Однако когда Хани узнает причину такого поведения, то решает дать ему второй шанс. И узнает, что самые душевные песни не обязательно всегда гармоничны.
Глава 1
– А вам не кажется, что как-то печально покупать самой себе новый вибратор на День святого Валентина? – Хани с отвращением осмотрела кислотно-розовую модель.
– А что такого? – рассмеялась Таша. – Мой последний оказался лучшим бойфрендом, что у меня когда-либо был. Когда он сломался, я похоронила его в саду и поставила на могилку фаллический кактус как дань памяти.
– Да как ты вообще умудрилась его сломать? – нахмурилась Хани, глядя на кусок неонового пластика в руке. Вроде достаточно крепкая штуковина.
– Наверное, слишком часто использовала, – предположила стоявшая рядом Нелл.
С ее огромными карими глазами лани и гладким шиньоном она была просто олицетворением аккуратности и совершенства.
– Ну не всем же сплошь печеньки выпекать, – парировала Таша.
Нелл фыркнула.
– Что-то не припомню, чтобы ты жаловалась, когда эти печеньки оказываются у тебя в кухонном шкафу.
– Да уж, – рассмеялась Таша. – Только не выбирай здесь новые формочки. А вообще можешь и выбрать. Я бы многое отдала, чтобы увидеть, как твоя свекровь макает в чай печенье в форме члена.
Нелл послала Таше саркастическую улыбку, хотя шутка задела ее за живое. «Неужто моя жизнь стала скучной?» Судя по тому, что приборы на полках казались ей какими-то инопланетными существами – очень может быть. Идеально гладкий лоб Нелл прорезала морщина. Все книги и журналы хором говорили, что скука в браке – это предвестье катастрофы.
Во взглядах и по жизни Нелл и Таша занимали диаметрально противоположные позиции. Хани же располагалась где-то между ними. Если проводить аналогию со светофором, то Таша была зеленым – сверкающие изумрудные глаза, манящие улыбки. Мужики штабелями падали к ее ногам. Нелл – красный: стой, не смей, четкий и ясный запрет. Хани же была янтарным светом. Тепло, вечные сомнения, приближаться с осторожностью. Скорее даже «вообще не приближаться», если судить по нехватке достойного мужчины в жизни.
– Ладно, я перегнула. – Таша опытным взглядом просканировала полки. Ее буйные рыжие кудри разметались по плечам. – Ничего не говори. О, слава богу, водонепроницаемый! – Она схватила блестящий бирюзовый вибратор и поцеловала коробку. – Привет, милый. Именно тебя в моей жизни и не хватало. – Ухмыляясь, она бросила покупку в свою корзину. – А что ты, Ханисакл? Не желаешь подзакупиться к выходным? – Таша махнула на целую армию вибраторов, выстроившихся на полках, словно взвод солдат, готовых к бою.
– Нет. – Хани поставила розового монстра обратно на витрину.
– Да ладно, откуда столько высокомерия? – начала Таша. – В смысле, у тебя уже сколько парня нет?
– Не так уж долго, спасибо, – отрезала Хани.
Прошло больше двенадцати месяцев, как она порвала со своим последним бойфрендом – не то чтобы Марк заслуживал этого звания. Похоже, Хани буквально притягивала к себе неправильных мужчин – тех, кто больше интересовался пивом и футболом, чем цветами и романтикой. Или чьими-то оргазмами, кроме собственных.
Единственные долгосрочные отношения у нее случились в университете. Шон, учившийся на биолога, обращался с ее телом как с пособием – чем-то, что требуется проверить на причины и реакции. Неудивительно, что подопытный материал отказался реагировать на столь пристальное внимание. Последней каплей стало, когда Шон выудил из прикроватного столика увеличительное стекло, прежде чем расстегнуть на ней джинсы.
– Хани? – позвала Нелл.
Судя по их с Ташей взглядам, они ждали ответа.
– Не знаю. Наверное год. – Хани пожала плечами и отвернулась, когда подруги удивленно подняли брови.
– Блин! Целый год без секса? – Таша бросила второй вибратор себе в корзину. – Я тебе его покупаю. В подарок. Тебе он нужен больше, чем мне.
– Ха-ха. – Хани вытащила его из корзины. – Спасибо, но не переводи деньги. Мне вибраторы не помогают.
– Они всем помогают.
– Мне – нет.
– А ты пробовала? – спросила Таша.
– Мне не нужно, ладно? – Хани отвернулась, испытывая неловкость от того, куда зашел разговор. – Я просто не испытываю… ну, вы поняли.
Таша и Нелл схватили ее за руки и развернули лицом к себе.
– Не испытываешь чего? – Нелл нахмурилась и закончила фразу шепотом: – Оргазмов?
– Не смотрите на меня так, будто я преступница, – пробормотала Хани.
Секс-шоп неподходящее место для таких бесед. Она чувствовала себя словно атеист в соборе святого Петра.
– Я не ханжа, мне нравится секс. Просто у меня не бывает оргазмов. Ничего страшного.
Таша уставилась на Хани так, будто у той вторая голова выросла.
– Ничего страшного? Да это вообще кошмар! Я бы умерла, если б не кончала хотя бы раз в день.
– Даже с мужчиной? – спросила Нелл.
Ее обручальное кольцо с бриллиантом сверкало, пока она теребила пуговицы на шелковой блузке в горошек в стиле «гламурная учительница», сошедшей прямиком со страниц модного каталога.
– Познакомься с моим новым бойфрендом, – постучала Таша по коробке в своей корзине.
Хани отвела взгляд. Сверкающие красные сердца висели по всему магазину, якобы для создания атмосферы грота любви, хотя манекены в трусиках с вырезами в паху и лифчиках с дырками скорее превращали все это в притон, а не в романтическую гавань.
– А это все для чего? – изумленно пробормотала Нелл, когда подруги прошли сквозь тяжелый бархатный занавес. Она взяла нить темных бусин и обернула вокруг запястья. – Не знала, что они производят украшения. – Нелл покрутила рукой так и эдак. – Идеально подойдет к моему новому темно-красному платью.
Таша рассмеялась:
– Ага, очень предусмотрительно с их стороны сделать анальные шарики многофункциональными.
Побагровевшая – как раз в тон платью – Нелл сдернула нить с руки и бросила ее на место.
– Отвратительно.
– Не говори, пока не попробуешь, подруга, – многозначительно приподняла бровь Таша.
Нелл села и скрестила лодыжки, всем видом напоминая оскорбленную добродетель.
– Думаю, я подожду вас здесь.
– Ладно. К твоему сведению – ты сидишь на диване для секса, – подмигнула Таша.
– Боже! – Подскочив как ошпаренная, Нелл разгладила синюю юбку-карандаш. – Здесь что, ничего нормального нет?
– Это все нормально, Нелл. Саймону наверняка понравилось бы увидеть тебя в трусиках с вырезом в паху.
– Вот уж нет. Он сказал бы мне вернуть их из-за производственного дефекта.
Таша покачала головой и вздохнула:
– Знаешь, пожалуй, он бы так и заявил.
Хани сняла с запястья пушистые наручники и улыбнулась. Саймон и Нелл были идеальной парой. Милашки. Мистер и миссис Ваниль. Саймона, наверное, удар хватит, если Нелл хоть раз наденет что-то посмелее простых хлопковых трусиков.
– Ладно, Нелл, давай выбираться отсюда. Таша, встретимся в соседнем зале в пять.
***
– Итак, Хани. Насчет оргазмов, – заговорила Таша, десятью минутами позже присоединяясь к ним в кабинке в переполненном баре.
– Боже, Таша, Не начинай. Я правда не хочу это обсуждать.
– Ладно, ладно, ты права, – попыталась смягчить ситуацию Нелл. – Но… ты сказала, мол, у тебя нет оргазмов. Ты же не имела в виду, что вообще никогда?..
Хани, смирившись с неизбежным, взяла бокал с вином.
– Меня это не особо беспокоит.
– А зря. Если уж на то пошло, это плохо для здоровья.
– Нет, Таша. Это для тебя плохо. А я не тоскую по тому, что никогда не испытывала.
– А ты прямо стопроцентно уверена, что ни разу?.. – уточнила Нелл.
– Иисусе, Нелл. Если она хоть раз кончила и не заметила – тогда с ней реально что-то не так.
Хани прокашлялась.
– Вообще-то я тут с вами сижу.
– Честно говоря, я просто не понимаю, как ты можешь не кончать, если тебе хорошо. – Таша выглядела искренне смущенной. – Наверное, тебе не те мужчины попадались.
– Ну, тут никто не виноват, – пожала плечами Хани.
– А может, ты слишком напряжена в процессе, чересчур многого ожидаешь и поэтому не можешь расслабиться? – предположила Нелл.
Хани потрясла головой.
– Пожалуйста… хватит, а? Вовсе я не напряжена, все в порядке. Я ничего не жду, и ничего не происходит, так давайте уже оставим эту тему, хорошо?
– Поверить не могу, мы десять лет дружим, и ты ни разу не обмолвилась!
– Потому что ничего в этом особенного нет.
На лицах подруг отразилось нечто, опасно похожее на жалость. Обе взяли бокалы, и Таша прищурилась.
– Когда ты последний раз с кем-то флиртовала?
Хани покрутила свои браслеты – целую коллекцию золотистых и ярких украшений. В ее повседневной жизни достойные флирта мужчины почти не попадались. Она на секунду задумалась, а не закрутить ли с Похотливым Эриком, временами заглядывавшим в ее благотворительный магазин, но от мысли аж поплохело. Он и так пытался ухватить Хани за попу. Стоит только поощрить – и он потащит ее любоваться на свои трусы с ширинкой под предлогом просмотра эпизода телешоу про ценителей старины. Ну уж нет.
– Даже вспомнить не можешь, да?
Хани покачала головой и вздохнула.
– Просто мне не встречаются те, с кем бы я захотела пофлиртовать. Целыми днями обслуживаю милых старичков, а если изредка и попадается кто-то помоложе, то непременно оказывается придурком.
– Тебе просто настоящий мужчина не встречался, – утешила Нелл.
Хани не могла с ней поспорить. Те немногие, с кем она спала, явно не претендовали на звание профи в постели, но в глубине души она понимала, что дело не только в этом. Просто родилась без гена, отвечающего за оргазм. Вот и все.
– Давай тебе кого-нибудь подыщем, – предложила Таша.
– Ни за что!
Хани страшно было представить, кого найдут ей подруги: с одной стороны плейбоев-миллионеров, с другой – молодых учителей в сандалиях.
– Знаешь, кто тебе нужен? – указала Таша бокалом на Хани. – Кто-то особенный. Надо определиться с критерием.
– Не поняла.
– Ну, посмотри на меня. Мой критерий – состоятельность. Нет денег – нет Таши.
– Какая ты приземленная, – рассмеялась Нелл.
– Скорее, реалистичная, – пожала плечами Таша.
– Меня не особо богачи интересуют.
– Нет, но что-то же должно быть.
– Любовь к детям. Вот мой главный критерий. – На губах Нелл расцвела задумчивая улыбка. Точно вспомнила о Саймоне и их годовалой дочке. Нелл росла без отца, поэтому муж стал для нее любовником, другом и героем в одном лице.
Майкл Бубле запел что-то сентиментальное в динамике за ухом Хани.
– Как думаете, сумеете свести меня с Майклом Бубле?
– Серьезный заказ, подружка. – Таша выпрямилась. – Хотя… ты сейчас подала мне отличную мысль по поводу критерия. – Ее глаза засверкали. – Тебе нужен пианист.
Нелл рассмеялась.
– Ну и где ты здесь решила ей найти пианиста?
– Эй, если подгонишь мне Бубле или Роберта Дауни-младшего – я в деле, – сказала Хани.
– Только подумай. Мужчина, который часами шпарит гаммы, должен шикарно владеть руками, – гнула свое Таша. – И только умный чувствительный человек решит научиться играть на пианино.
Она так убедительно говорила, что с ее логикой спорить не приходилось.
– Таша права, Хани, – поддержала Нелл. – Тебе нужен пианист.
– Среди моих знакомых ни одного нет.
– Пока нет, – подмигнула Таша. – Но будет.
– И… каким образом? – Хани взяла бутылку.
– Понятия не имею, – призналась Таша, подталкивая к ней свой бокал.
Нелл улыбнулась:
– Надо поискать на сайтах знакомств.
– Ни в коем случае! – В панике Хани пролила немного вина на стол. – Ни за что не стану знакомиться по интернету.
Подруги переглянулись.
– Ну конечно нет, – заверила Нелл, а Таша закашлялась.
Хани прищурилась.
– Ты что, пальцы скрестила за спиной?
Нелл покачала головой и развела пальцы.
– Что-то я не припоминаю ни одного известного пианиста, не говоря уже о неизвестных, – нахмурилась Хани.
– Элтон Джон? – подсказала Таша.
– Он гей. И женат. Не хочу я женатого. Или гея.
– Либераче?
– Отлично. Тоже гей, вдобавок покойный.
– Правильно, – встряла Нелл. – Итак, нам нужен живой пианист с традиционной ориентацией и тягой к креативным блондинкам.
– И красивый, – прибавила Хани. – Он должен быть красивым.
– Гениально, – проворчала Таша. – Одним взмахом руки ты отмела девяносто девять процентов мужчин и оставила совсем крохотную лунку, где можно порыбачить.
Хани рассмеялась и потрясла головой, пытаясь избавиться от образа себя в резиновых сапогах, пытающейся поймать на крючок упирающегося Майкла Бубле.
– Пианист-рыба. Мечта любой девушки.
***
Глубоко за полночь в общем коридоре хлопнула дверь, и раздался женский смех. Хал рывком натянул на голову твердую незнакомую подушку.
Отлично. У его соседки смех как у уличной кошки и никакого уважения к другим жильцам.
Будь он в хорошем настроении, признал бы, мол, она понятия не имела о том, что сегодня днем он въехал в квартиру по соседству, однако веселье незнакомки уничтожило весь здравый смысл.
Теперь смех безумно раздражал Хала. Люди тоже. А уж смеющиеся люди так вовсе. Он дня не провел в доме, но уже его ненавидел.
Глава 2
Хани сощурилась, как гремлин в свете утреннего солнца. Или уже день? На смену мукам похмелья пришло отчаянное желание разжиться сэндвичем с беконом и ведром кофе. Бросив бекон на сковородку, она почувствовала себя чуть менее паршиво и схватила звонящий телефон, пока не включился автоответчик.
– Алло?
– Судя по голосу, тебе так же погано, как и мне, – проворчала Таша. – Что мы вчера пили? Денатурат?
– Это ты предложила заказать текилу. – Хани поморщилась. – Нормально добралась?
– Конечно. Таксист заставил меня ехать, высунувшись в окно, на случай, если стошнит, но в целом все нормально.
Хани рассмеялась, представив Ташу, копирующую поведение собаки в поездке.
– Интересно, как там Нелл?
– Да что с ней станется. Наверняка выпила перед сном литр воды, а наутро ее дожидался Саймон с алка-зельцером в одной руке и чашкой домашних мюсли в другой. Везучая корова.
Хани достаточно знала Ташу, чтобы распознать за ворчанием любовь.
– Мы сами виноваты, – рассмеялась Хани. – Нелл текилу не пила. Смешивать алкоголь – паршивая затея.
– А вот ей всегда надо быть такой разумной?
– Да, но на чьем месте ты сейчас хотела бы оказаться?
– Проснуться рядом с Саймоном, самым скучным мужиком в мире? Лучше уж маяться похмельем после текилы, спасибо большое.
Внезапно раздался пронзительный вой сирены, и Хани испуганно вскрикнула.
– Что это еще за хрень? – завопила Таша.
– Блин! Датчик дыма сработал! Мне пора, Таш. Люблю тебя.
Хани пулей влетела на кухню. Дым и сгоревший бекон. Дважды дерьмо. Ну хоть огня нет. Она бросила сковороду в раковину, морщась от того, как пронзительный звук долбит по и без того больной голове. Затем залезла на стул и нажала сброс, испытав огромное облегчение, когда все стихло. Хани склонила голову набок и прислушалась. Нет, не все. Трижды дерьмо. «Да уж, постаралась так постаралась».
Открыв входную дверь, она убедилась, что сигнализация в общем коридоре вовсю завывает, а кнопка расположена слишком высоко, и до нее не дотянуться.
Она зажала уши руками и чуть из кожи не выпрыгнула, когда внезапно дверь предположительно пустой квартиры напротив резко распахнулась.
– Этот долбаный дом что, горит?
«Ого. А он откуда тут взялся?»
– Нет, извините. Это я бекон сожгла. Подождите минутку…
Хани попыталась скрыть изумление от встречи с растрепанным Джонни Деппом у себя в коридоре. Ну, строго говоря, коридор общий, но так как квартира напротив пустовала уже несколько месяцев, Хани привыкла считать его своим.
Она искоса глянула на нового жильца. Судя по решению парня нацепить темные очки в помещении, он тоже мучился похмельем. Может, какая-то рок-звезда прячется тут от поклонников? Ну а почему бы не помечтать? Кем бы он ни был, линялая темная футболка идеально облегала тело, а татуировки, сбегающие вниз по рукам, выглядели весьма сексуально. Какая жалость, что их обладатель оказался совершено отвратным типом.
– Выруби уже гадский шум! Я пытаюсь поспать.
– Ээ… – Хани в панике посмотрела на кнопку. В ушах стучало, сигнализация здесь выла еще громче, чем на кухне. – Я бы с радостью, но не достану. Не мог бы ты?..
Он же выше метра восьмидесяти, так что дотянется без проблем.
– Фига с два. Взрослая женщина не может бекон поджарить? Сама разбирай свое дерьмо. – Он оскалился и захлопнул дверь.
Хани аж пошатнулась. В основном по жизни ей встречались приличные люди, и столкновение с таким откровенным хамством оказалось сродни шоку.
– Ну и ладно! – крикнула она. – Сама управлюсь.
Хани без особой уверенности попыталась в прыжке ударить по кнопке. Безуспешно. С ее метром шестьюдесятью миссия невыполнима.
«Перейдем к плану Б». Хани сняла тапок и бросила им в цель, но промахнулась сантиметров на тридцать. И вдруг заметила в углу свой красный в горошек зонтик-трость. Точно! Может, удастся попасть по кнопке металлическим наконечником? Увы, чертов зонтик слишком сильно раскачивался, а от близости к источнику шума у Хани чуть барабанные перепонки не лопались.
«Зараза. В следующий раз, когда захочу бекона, лучше схожу в кафе на углу».
Хани вздохнула и сделала единственное, что ей оставалось. Размахнулась зонтиком и сбила прибор со стены. Тот с грохотом врезался в соседнюю дверь и с предсмертным воплем издох на полу. Хани облегченно закрыла глаза.
Но тут на пороге снова возник Джонни Депп.
– Что? – прорычал он.
– Что – что?
– Ты стучала в мою дверь.
– А. – Хани подобрала сломанный прибор с пола и выпрямилась. Сосед отпрянул, будто ни в коем случае не желал находиться с ней рядом. – Я не стучала. Это сигнализация врезалась в дверь, когда падала.
– Ты ее сбила.
«Да ладно, Шерлок».
– Больше не пытайся готовить. А то еще сожжешь долбаный дом ко всем чертям.
Судя по каменному лицу, он не шутил. А потом захлопнул дверь перед ее носом. Снова.
Придурок.
– К твоему сведению, я прекрасно готовлю! – крикнула Хани, злясь на его высокомерие.
Это ее дом. Ее территория. Если парень решил, что может вот так припереться и устанавливать свои правила, пусть подумает еще раз.
В довершение всех бед прибор раскрылся, и батарейка жалко упала к ногам Хани. Та лишь горько усмехнулась.
«Все-таки я его добила».
Она посмотрела на дверь.
«Ну здравствуй, сосед. Приятно было познакомиться».
Одно стало ясно: он не из породы мужчин вроде Саймона. Никакой мягкости и кротости. Таше бы он понравился – пока оставался бы при деньгах. Хани вспомнила вчерашний разговор за бокалом вина. Про критерии. И постучала в дверь.
– Гм, а ты случайно на пианино не играешь? – крикнула она, представляя, как повеселятся подруги, когда обо всем узнают.
Его «да пошла ты» было слышно даже через створку.
***
Хал медленно пробирался по своей квартире. Десять шагов до кухонной стойки, где с прошлой ночи осталась наполовину пустая бутылка виски. Холод стакана во вспотевшей руке немного успокоил расшатавшиеся нервы. Вой сигнализации мгновенно привел Хала в ярость берсерка.
Глупая пустоголовая женщина. «Может, дотянешься?» Вопрос все еще изводил Хала. Он поднес бутылку к губам, и огонь виски смягчил острые углы злости.
Когда соседка приблизилась, от нее пахнуло клубничным шампунем и горелым беконом. Судя по неизменно присутствующей в голосе веселой нотке, дамочка не воспринимала жизнь всерьез.
А следовало бы.
Хал добрел до спальни и продолжил идти, пока не наткнулся на край матраса. Мятые простыни царапали кожу. Он растянулся на кровати с бутылкой в одной руке, крепко сжав другую в кулак. Хал ненавидел этот дом, а теперь он ненавидел еще и девушку-клубничку.
Глава 3
В понедельник утром Хани, выкинув последние пакеты с мусором, принялась без всякого энтузиазма рыться в поношенных блузах из полиэстера и юбках на резинке. Когда она только начала работать в благотворительном магазине, это было ее любимой обязанностью – перебирать безобидные с виду черные пакеты в поисках винтажных сокровищ или в надежде, что какая-нибудь модница решит очистить гардероб от летней коллекции «Прада», чтобы было куда засунуть зимнюю.
Недолго музыка играла. Вскоре Хани поняла, что средний возраст дарителей колеблется в пределах восьмидесяти лет, либо же вещи жертвуют семьи, которым надо избавиться от одежды покойных родственников. Предметы из дешевых сетевых магазинов. Побитые молью платья и костюмы, связанные с которыми ностальгические чувства умерли вместе с владельцем. Старые украшения со сломанными замками. Наколотые чашки, давно лишившиеся блюдечек. Затвердевшие сумочки из искусственной кожи с медными застежками и старыми лотерейными билетами на дне. Или с пожелтевшими письмами, которые родственники решили не хранить. Хани не могла заставить себя выкинуть эти частицы некогда дорогих людям воспоминаний и складывала их в ящик старого служившего ей столом бюро в задней комнате магазина.
– Хочешь чаю? – высунулась из кухни Люсиль в коричневых компрессионных колготках и ярко-желтом сарафане, перехваченном по талии поясом со стразами.
Люсиль и ее сестра Мими были душой магазина, волонтерами на полную ставку и ничего не просили взамен кроме хорошей компании и пары ярких бус. Обе обожали цвета и блестки, точно сороки – или, скорее уж, канарейки. Порхали от посетителя к посетителю, чирикали, опускали ресницы на густо накрашенные щеки – все на благо продаж. Хани обожала обеих сестер; словно добрые тетушки, которых она выбрала сама, а не получила по прихоти судьбы.
– Спасибо. – Хани взяла у нее изящную чашку и блюдце. – Мими еще не пришла?
Люсиль вытащила из кучи платье с пайетками и встряхнула его, держа на вытянутой руке:
– Она ночью ходила поразвлечься.
Поджав идеально накрашенные губы, Люсиль прищурилась, рассматривая ярлык.
– Ого! – присвистнула Хани. – Неужто опять с Билли Боббисоксом?
Люсиль фыркнула. Ей выбор сестры совершенно не нравился. Да в общем-то никто не понимал, что Мими нашла в Бобби с его дурацкой челкой и фиолетовыми брюками-дудочками, неприлично тесными для мужчины, разменявшего девятый десяток.
Хани опустила голову, пряча улыбку. Люсиль и Мими жутко боялись расстаться друг с другом, причем совершено напрасно. Мужчины приходили в их жизни и уходили, а семейные узы никак не страдали из-за романтических увлечений. Эту связь Хани, выросшая вместе со старшей сестрой Блюбелл и столь же креативно названной младшей Тайгерлили, отлично понимала. Их мама Джейн, несостоявшаяся актриса, всю жизнь страдавшая от клички «простушка Джейн Джонс», позаботилась о том, чтобы дочери уж точно не мучились из-за незапоминающихся имен.
Рассортировав оставшуюся одежду на кучи в стирку и в глажку соответственно, Хани взрезала клейкую ленту, обернутую вокруг картонной коробки. В нос ударил кислый запах давно заброшенных вещей. Только она сунула руку внутрь, чтобы убрать верхний слой пожелтевших газет, как вдруг зазвонил стационарный телефон.
– Наверное, это Мими, хочет сообщить, что не сможет выйти, – проворчала Люсиль, неодобрительно выгнув брови.
Хани ухмыльнулась, представив, как сама бы в возрасте восьмидесяти трех лет отпрашивалась с работы из-за бурно проведенной ночи.
– Искренне на это надеюсь.
Увы, ее ждало глубокое разочарование. Во-первых, звонила вовсе не Мими, а во-вторых, это оказался Кристофер, управляющий магазином и прилегающим к нему домом престарелых. Человек с большим влиянием и нулевой харизмой, которую он маскировал граничащей с грубостью назойливостью.
– Планерка ровно в пять. Не опаздывай, иначе начну без тебя.
– Но мы ведь работаем до пяти.
– Так закройся раньше. Вы же не «Теско». И не притаскивай этих старух. Только оплачиваемый персонал. Ясно?
– Яснее некуда, Кристофер. Яснее некуда. – Услышав щелчок, сообщающий о том, что собеседник бросил трубку, Хани вздохнула и пробормотала в пустоту: – Ага. И тебе всего хорошего.
Господи, он что, умрет, если хотя бы изобразит вежливость? Просто загадка, как люди оставляют на его попечении своих пожилых родственников. Хани бы ему и хомячка не доверила. Безумно жаль, что ее финансовое положение находится в потных руках такой личности.
***
Семь долгих и насыщенных часов спустя Хани поставила сумки с покупками перед входной дверью и, застонав от облегчения, разогнула ноющие пальцы. Готовая фасоль и консервированные помидоры были тяжелыми, но необходимыми пунктами в ее списке крайне мало готовящего человека.
Толкнув плечом дверь, Хани услышала хруст стекла. Ее сердце упало. Дерьмо. Неужто дом взломали? Однако стекла в двери оказались нетронуты. Хани ничего не понимала, пока не заметила разбросанные по паркету розовые тюльпаны. Те самые розовые тюльпаны, которые поставила в свою любимую стеклянную вазу в коридоре пару дней назад, чтобы радоваться, заходя домой. Вернее, ваза была любимой. Спасти ее не представлялось возможным – тот, кто разбил предмет, явно подошел к делу со всем старанием.
Судя по мокрым цветам и огромной луже, все произошло недавно, и раз уж больше в общем коридоре ничего не пострадало, оставался лишь один подозреваемый. Только он мог зайти и разгрохать вазу, даже не потрудившись убрать за собой или оставить записку с извинениями.
«Вот спасибо, Джонни Депп».
Хани с грохотом захлопнула входную дверь и прислонилась к ней. День выдался просто отвратительным. Слова Кристофа, сказанные им на планерке, крутились в голове как лента на круглосуточном новостном канале. «Финансирование сокращают. Угроза закрытия. Период консультации – шесть месяцев».
Над магазином нависла угроза разорения, и если вскоре не договориться о новом субсидировании, через несколько месяцев его закроют. И не только его – все здание пойдет с молотка, оставив тридцать жильцов без крыши над головой. Что делать, если тебя внезапно выкинули на улицу в девяносто семь лет? Хани понятия не имела, а Кристофер как мог уходил от ответов. День катился под откос. Добираясь до дома с тяжелыми сумками в переполненном автобусе, ей пришлось стоять рядом с пьяным подростком, который как минимум дважды коснулся ее попы. Хани хотелось завязать ему вокруг головы банки с фасолью, но скандалить не хотелось. До вот этого самого момента.
Вид разбитой вазы и умирающих тюльпанов на полу оказался пресловутой соломинкой, что сломала спину верблюду.
– Эй, рок-звезда! – заорала она через дверь соседу, пробралась между осколков к своей квартире и бросила там сумки. – Спасибо, блин, большое! К сведению: это была моя любимая ваза.
Хани замолчала. Сосед упрямо не отвечал, хотя она услышала в его квартире шорох.
– Отлично. Тогда просто пришлю тебе счет.
На самом деле ваза стоила пятьдесят центов, но была красивой. Вдобавок молчание раздражало Хани. Он ведь точно дома. Хотя сейчас она вспомнила, что свет у него в окнах не горел. Страдает от очередного похмелья? Тем хуже для него.
– Вообще-то не одному тебе паршиво. Я сегодня почти потеряла работу. – Едва произнеся последнюю фразу, Хани поморщилась.
«И с чего я изливаю душу перед совершенно посторонним человеком? Тем более учитывая, что он надменный бесчувственный козел?»
***
Хал лежал на диване в темных очках, закрыв глаза, хотя не спал, едва сдерживаясь, чтобы не вылететь за дверь и не порвать Клубничку на британский флаг. Цветы. Глупые долбаные цветы.
«Вылететь, ага». Ну и кого он обманывает? Да ему минут десять понадобилось, только чтобы пройти по коридору – а Хал всего лишь хотел добраться до входной двери. И послать подальше барабанившего в нее чертова коммивояжера. Тот словно Халу по голове стучал.
В любом случае, какой идиот ставит живые цветы в общем коридоре? Вот откуда Хал мог знать, что они там? Первое правило жизни с незрячим – не ставь у него на пути неожиданные препятствия. С другой стороны, Клубничка вроде еще не догадалась о его слепоте. Ну и отлично, потому что иначе мгновенно переключилась бы в тот самый режим, которым ныне страдало почти все окружение Хала – тошнотворной смесью сочувствия и отчаянного стремления облегчить ему существование. Он не хотел слышать, как она запнется, впервые осознав, что он не видит, поэтому так и остался лежать на диване, слушая ее ругню. Впрочем, Хал и так не мог выйти, даже если б захотел. Не с промокшим пахом и липкими от крови руками. Он в ленты изрезал ладони, пытаясь собрать осколки.
Нетрудно догадаться, что она подумает. От Хала несло виски, и он наверняка выглядел так, словно пытался порезать себе вены. А еще описался.
Полное дно, даже по его новым меркам.
А она еще думает, что у нее день выдался паршивый. Да Клубничка понятия не имеет, что такое по-настоящему паршивый день.
***
Хани бросила пакеты на столешницу в кухне и вернулась в коридор с метлой и совком. На миг она понадеялась, что гневная тирада заставит соседа устыдиться и выйти помочь. Черта с два. Его дверь оставалась закрытой, а ее цветы так и валялись на полу. Хани спасла их одного за другим, а потом принялась сметать осколки. Разлившаяся вода жутко мешала. Внезапно Хани заметила среди луж и стекла красные полосы, замерла и нахмурилась. Кровь. Возможно, он все-таки пытался убрать за собой. Боже, а вдруг сосед споткнулся о цветы и поранился? Вдруг у него случился какой-нибудь припадок, бедняга проколол артерию осколком и теперь лежит мертвый у себя в квартире – и все из-за ее тюльпанов? Учитывая сегодняшнее везение Хани, нечаянное убийство соседа не казалось таким уж невозможным. Сметя осколки, она подкралась к его двери, приложила ухо и прислушалась. Ничего. Хани собралась было постучать, но остановилась. Ну и что сказать, если он ответит? «Если ты ранен или мертв, то прости, но если нет, то сволочь ты последняя»?
– Эй, – осторожно позвала она. Глухая тишина заполнила уши, и Хани почувствовала зарождающуюся панику. – Эй, – позвала она снова, погромче и поувереннее.
Снова ничего. Хани забарабанила в дверь кулаком.
– Вы там в порядке?
Затем прижала ухо к створке и изо всех сил прислушалась. Кажется, что-то зашуршало.
***
Хал тихо выругался и сел на диване. Клубничка быстро становилась его личной божьей карой. Ну вот что она барабанит? Всерьез решила потребовать с него деньги за свою идиотскую вазу?
– Я знаю, что вы там. Я слышала, как вы пошевелились.
Хал покачал головой. Похоже, он поселился рядом с непризнанной внучкой мисс Марпл. Небось, стоит сейчас, приклеив ухо к двери.
