Текст книги "Крестная мамочка"
Автор книги: Кэрри Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
– Мисс Кинг, мисс Кинг! Проснитесь, мисс Кинг!
«Оставьте меня в покое», – пробормотала я, хотя позже Роман уверял, что мне удалось только пустить слюну. Лишь после этого он заметил возле постели таблетки и пустой стакан, принюхался и понял, что в нем была не вода. В панике он опять принялся трясти меня и в конце концов разбудил. Роман порывался вызвать врача, но я заявила, что это абсурд. Точнее, пыталась заявить, но мешала отяжелевшая голова. Мне хотелось только одного – снова закрыть глаза. Я сгорела бы от стыда за себя, если бы не сонливость. Мне пришлось сесть, потому что Роман уже собирался звонить в службу 999, а я ему не разрешала. Еле шевеля языком, я объяснила, что не могла уснуть и потому просто приняла снотворное.
– Не снотворное, – поправил Роман, поднимая с пола пустую бутылку. Странно. Я могла бы поклясться, что их было две. – А лошадиную дозу транквилизатора.
– Что? – Я отняла у него бутылку. – А вы откуда знаете?
– Читал. Откуда это у вас?
Я нахмурилась. Кто он мне – отец? Не слишком ли фамильярны со мной здешние швейцары? Неожиданно я вспомнила: таблетки мне дал давным-давно один коллега, завзятый тусовщик. В то время я боялась, что рано или поздно бывший босс станет ломиться ко мне. Я вздрагивала от каждого шороха и не спала несколько недель. На меня было страшно смотреть. Тот коллега пытался помочь мне, но я не стала принимать таблетки – из опасения, что босс вломится ко мне, пока я сплю, и прикончит. Раньше я ни за что не прикоснулась бы к ним, но сейчас… Я снова взглянула на пустой флакон. Значит, дальше ехать некуда?
Роман принес мне чашку кофе. Я приняла ее, не спрашивая, зачем она мне сдалась. Соображала я очень медленно.
– Сколько времени?
– Половина двенадцатого.
Я обмякла на подушках.
– Зачем вы меня разбудили? Я не выспалась.
– Вы спите со среды. Вернулись чуть ли не ползком.
Я смутно припомнила, как видела Романа в холле, когда наконец ввалилась в дверь. Останавливаться и обмениваться любезностями с ним я не стала. Похоже, вид у меня был еще тот: пустая бутылка в руке, халат на плече. Впрочем, Роман и не такого насмотрелся.
Я недовольно нахмурилась:
– И что?
– А сейчас уже пятница.
– М-м-м… – У меня неудержимо закрывались глаза. Крепкие таблетки.
– Вы меня слышите? – Роман забрал у меня чашку, пока я не пролила кофе. – Сегодня пятница, а не четверг.
Я протерла глаза:
– Что-что?
– Вы дома уже тридцать шесть часов. До вас пытались дозвониться.
– Меня искали?
– Я стучал к вам, звонил, потом мы звонили по телефону, я переволновался…
– Кто это был?
Может, Джеймс хотел объяснить, что Бен все перепутал и у него нет ни жены, ни детей? Или есть, но он не может жить без меня, поэтому разводится? Или это был Б…
– Билли. Позвоните ей, дело срочное.
Я застонала.
– Потом позвоню.
– Она в больнице.
Билли в больнице? Мозг возвращался в рабочее состояние. Билли – и в больнице? Мысли закрутились быстрее. Билли никогда не болеет. Хлоп! Я проснулась. Отличная штука эти нюхательные соли. А вдруг…
– Кора! – воскликнула я, вскакивая с постели.
Ноги отказались меня держать, я упала. Какой дряни я наглоталась? Роман помог мне сесть на стул и принес одежду, а я пила кофе и слушала автоответчик.
08:30. Тесса, ты дома? У тебя отключен телефон. Включи.
08:45. У меня к тебе огромная просьба. Коре нездоровится, а Магда не может с ней остаться, у нее на этой неделе экзамены. Не могла бы ты приехать? Ты в душе, наверное. Позвони, когда выйдешь.
Я включила мобильник, и он мгновенно запищал. Шесть пропущенных звонков. Пять от Билли, один от Бена.
08:50. Не волнуйся, «калпол» помог, она говорит, ей уже лучше. Собирается в школу. Все равно позвони мне на работу.
11:28. Тесса, я не знаю, что делать. Кора в медпункте с высокой температурой. Ты не могла бы побыть феей-крестной? На работе никто меня не может подменить, Сью в отпуске. Извини, что пристаю с просьбами. Если не сможешь – ничего, я что-нибудь придумаю. У тебя мобильный сломался?
15:02. Я в больнице Челси и Вестминстера. Коре очень плохо. Пожалуйста, позвони.
15:44. Да где же ты?!
17:02. Ты приедешь или нет? Приезжай в любое время, когда получишь сообщение…
19:59. Сделали пункцию, переводят ее в реанимацию. Тесса, у нее подозревают менингит… Господи, где же ты? Они говорят, надо готовиться к самому худшему…
20:03. Гудок.
К самому худшему?
20:22. Гудок.
К самому худшему?
Я так и не узнала, сколько раз Билли звонила, слышала сигнал автоответчика и отключалась: я вскочила со стула и метнулась к двери, одеваясь на ходу. Растерянный Роман остался стоять столбом посреди спальни.
Он догнал меня в коридоре:
– Мисс Кинг, успокойтесь, пожалуйста.
– Вы не понимаете! Я нужна им!
Пока закрывались дверцы лифта, я увидела, как он качает головой. На Воксхолл-Бридж-роуд я поймала такси. В машине на меня нахлынули тревога, сонливость и недоумение. Как можно проспать целый день? Я постучала в перегородку, отделяющую меня от водителя:
– Вы не могли бы включить радио?
Если верить пятичасовым новостям на Би-би-си, сегодня действительно была пятница. Последние сообщения: скандал, вспыхнувший в правительстве, был вызван «вчерашним разоблачением»… Я проспала скандал. Потеряла целый день жизни. Меня не оказалось рядом, когда Билли и Кора нуждались во мне. О менингите я знала только одно: от него дети умирают, если болезнь запущена. Ты не могла бы побыть феей-крестной?Не могла бы. Страшно занята была: изо всех сил жалела себя. Вспомнив, как я сидела на скамье в парке и напивалась на глазах у детей, я неловко заерзала. При мысли о том, как я вломилась в холл с краденым халатом, меня передернуло. Неужели я совсем рехнулась? Помню, первую таблетку я приняла потому, что мечтала хоть на время забыть о Бене, Джеймсе, моем бывшем боссе, Себастьяне и прогнать другие мучительные воспоминания. Неизвестно, сколько таблеток я выпила и проснулась ли бы вообще… За окном проносилась набережная. Во рту еще ощущался горький привкус таблеток и жжение от водки, которой я их запивала. Я снова набрала номер Билли. Телефон по-прежнему был отключен. Глядя в безоблачное голубое небо, я представила себе самое худшее.
Я расплатилась с таксистом и выбралась из машины, нетвердо держась на ногах. Шатаясь от слабости, доковыляла до массивных вращающихся дверей больницы. Заметив меня, служащий за полукруглой стойкой извинился перед собеседником, подбежал и предложил мне помощь. Он быстро объяснил, где находится детское отделение, и добавил, что оттуда можно попасть в детскую реанимацию. Добравшись до лифтов, я ткнула в кнопку. Пока кабина плыла вниз, я нервно постукивала ногой, смотрела, как загораются в окошках цифры, проклинала медлительную колымагу и то и дело бросала взгляды на облачко над застекленной крышей больницы. У меня уже глюки или облачко и вправду похоже на?..
Нет, вам она не достанется, думала я, глядя в небо и качая головой. Слышите, вы? Сердце стучало так яростно, что я задыхалась. Наконец двери лифта распахнулись. Заглянув в пустую кабину, я будто приросла к месту. «Давай же», – подгоняла я себя, но ноги не двигались с места. «Вперед!» Опять не подействовало. Двери снова начали закрываться, и, когда сдвинулись наполовину, я просунула между ними ладонь. «Марш в этот долбаный лифт!» – скомандовала я себе. Мысли были мрачнее некуда: о похоронах, гробах, панихидах, соболезнованиях… Все-таки у меня поехала крыша. Почему я не хочу к Коре? Потому что догадываюсь, что меня ждет? Что еще мне предстоит вынести? Мир, конечно, полон обмана, но самые изощренные обманщики – мы сами. Я нажала кнопку нужного этажа.
Если с Корой все хорошо, я навсегда перестану думать о Бене. Если с Корой все хорошо, я забуду о дурацких мечтах. Если с Корой все хорошо, то и со мной все будет хорошо. Пожалуйста, Господи, услышь меня и позаботься о тех, кого я люблю!
Гидравлическая система с шипением пришла в действие, кабина поплыла вверх – один этаж, второй, третий. Наконец двери открылись. Передо мной стояла растрепанная, седая, осунувшаяся женщина. Увидев меня, она разразилась рыданиями. Билли…
18. Ложная тревога
– Она поправится, – всхлипывала Билли.
У меня подкосились ноги.
– Что?
– Все будет хорошо.
С судорожно бьющимся сердцем я вышла из кабины.
– Правда?
– Да! – Билли обняла меня. – Это не менингит, Тесса. Не менингит.
Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Я даже сомневалась, что действительно вижу Билли. Да, это ее голос, но она не похожа сама на себя.
– Ты говорила…
– Я чуть не сошла с ума – ей было так плохо! Господи, температура подскочила до небес, она потеряла сознание. Мне уже казалось, что я смотрю на труп. Клянусь, никогда в жизни мне еще не было так страшно. Анализы делали бесконечно долго… – Мы снова обнялись. – Чтобы исключить худшее, взяли пункцию. А я слышала, что менингит… Тесса, мне было так страшно! Прости, надо было сразу позвонить тебе…
– Сейчас ей лучше?
– Ненамного, но у нее не менингит. Положение серьезное, но не смертельно опасное.
– Что у нее?
– Пневмококковая пневмония – обычное явление у детей, которых после рождения выхаживали в инкубаторе. Потому она и не реагировала: просто не могла, бедная моя девочка. Она еще слаба, говорят, ей понадобится физиотерапия, но черт возьми, мы справимся, будем прогреваться каждый день…
Я обхватила ее за плечи, и мы побрели сами не зная куда. Билли испустила протяжный вздох.
– Мне никогда еще не было так страшно, – снова призналась она, прислонившись ко мне.
«И мне тоже», – подумала я.
– Какое облегчение, ты себе не представляешь!
Я переставляла ноги, тупо глядя в пол. Какое там облегчение! Наверное, мой шок еще не прошел, потому что облегчения я не испытывала. Правда, сердце стало биться медленнее, но голова по-прежнему кружилась.
– Извини, что не позвонила тебе, – повторила Билли.
И я не звонила. Я заключала пакт с Богом… Заткнись, Тесса.
– А где ты была? У тебя несколько дней был отключен телефон. Я звонила на домашний, оставляла сообщения швейцару.
Я решила, что сейчас не время объяснять Билли, как я провела последние сорок восемь часов.
– С симкой проблемы, – туманно отговорилась я.
– И на домашний я звонила…
– Извини, что не смогла подойти. Лучше расскажи, что случилось. С самого начала.
– А я как раз собиралась где-нибудь перекусить. Со вчерашнего дня крошки во рту не было. У тебя есть время?
– Конечно, но как же Кора?
– Она спит, с ней ничего не случится.
– Точно?
– Честное слово, Тесса, все уже хорошо, за ней присматривают. – Билли повернулась и направилась к лифтам. – Иначе я бы не ушла. Мы только перехватим что-нибудь, и я сразу вернусь.
Мы вызвали лифт и спустились вниз. Вестибюль под застекленной крышей наполнился ослепительным солнечным светом, мы пересекли его и вышли под ярко-голубое небо. Я подняла голову: то облако исчезло. Я незаметно покачала головой. Что я все-таки видела? Душу Коры? Ангела? Ее ангела-хранителя? Саму себя в черном за кафедрой, рядом с гробом, перед толпой скорбящих? «Не изводи себя мрачными мыслями…» Что со мной творится? Должно быть, я вздохнула громче, чем следовало.
– Она скоро поправится, – пообещала Билли, взяла меня за руку и повела по пешеходному переходу.
Я кивнула. Своему голосу я пока не доверяла.
* * *
Мы осели в кафе «Белла паста». Наступило время обеда, зал был переполнен, но Билли, похоже, успокаивали шум и суета. Не только мы явились сюда из больницы: за многими столиками сидели выздоравливающие – малыш в слинге, женщина в гипсе, мужчина на костылях. Каждого сопровождало не меньше двух близких – матери, отцы, бабушки, друзья. А Билли была со мной. Лучше поздно, чем никогда, мелькнуло у меня.
Билли рассказывала, какое суматошное выдалось у нее утро: сначала пришлось отправить Кору в школу, за неимением альтернатив, потом был звонок из школы и спешный вызов в больницу. Кора потеряла сознание, температура росла, ей сделали пункцию… Я внимательно слушала. Настолько внимательно, что почти ни о чем не думала. Почти, но не совсем. Моя тарелка со спагетти опустела, едва я взялась за вилку, – оказывается, я проголодалась. И неудивительно. Последним, что я съела, был омар в «Белой комнате» отеля «Блейкс». Интересно, сколько он стоил? Явно дороже, чем где-либо, а заглянуть в счет я не удосужилась. Я заказала еще и салат, все равно не наелась и попросила десерт. Организму не хватало топлива. Последние события следовало обмозговать. Я только что заключила сделку с Богом, и он выполнил свои условия. Теперь то же самое требовалось от меня.
– …Ты не против?
Я вскинула голову.
– Пожалуйста, – добавила Билли.
– Ты же знаешь, для тебя я сделаю все.
– Спасибо. – Она протянула мне листок бумаги с двумя телефонными номерами. И одним именем.
– Только не это, Билли!
– Ты же обещала!
– Но я не предполагала, что ты попросишь меня позвонить Кристофу прямо сейчас! – Признаваться, что я ее не слушала, было неловко. – Мне казалось, ты говоришь о суде и деньгах. И вообще, зачем звонить ему по поводу Коры?
– Прошу тебя, Тесса. Он имеет право знать.
– Спорный вопрос. И чего ты от него ждешь? Думаешь, он прилетит на частном самолете, которого у него якобы нет?
– Ты говорила, что для меня сделаешь все. Значит, это просто слова?
– Нет.
Да.
– Нет. Просто я не рассчитывала, что придется звонить ему.
– Он имеет право знать, что его дочь больна.
– Но ты же сама сказала, что она поправится.
– Он нужен ей. Ну прошу, Тесса. – Ее голос дрогнул.
– Позвони сама.
– На мои звонки он не отвечает.
– Ну а меня он уж точно не станет слушать. – Кристоф меня всегда терпеть не мог.
– Зато тебе он поверит.
Меня одолевала досада. Сейчас не время разводить сантименты. К черту Кристофа и прочих.
– А чему тут не верить? Что его дочь заболела пневмонией только потому, что он лживый урод и скряга?
– Послушай, Тесса, он не виноват в ее болезни. Пожалуйста, позвони ему и все объясни.
– Ах, вот как? Не виноват в том, что ты не смогла остаться дома и присмотреть за Корой, когда ей нездоровилось? Не виноват в том, что девочке недостает заботы? Не виноват, что ты не можешь позволить себе нанять няньку и вынуждена работать? Не виноват, что ты никогда не включаешь долбаное отопление…
– Тесса, посмотри на меня. Я не спала всю ночь, я измучилась, мне сейчас не до споров.
– Правильно. Тебе бы сейчас домой, отдохнуть, а потом решить, звонить ему или нет. Пока ты не способна трезво мыслить.
– Ну спасибо, – оскорбилась Билли. – Кору я не оставлю.
– Я побуду с ней. А ты поезжай спать. В таком состоянии ты Коре ничем не поможешь.
Билли вспыхнула и с подчеркнутой аккуратностью положила вилку и ложку на тарелку.
– Билли, когда же ты наконец поймешь?
– Тесса… – предостерегающе произнесла Билли, но я не обратила внимания.
– Коре он не нужен, Билли. Ей нужна ты, а не мифическое существо, которого ты называешь ее отцом. Она его не знает, не вспоминает о нем, она к нему равнодушна. Это ты вбиваешь в голову бедной Коры мысли об отце.
Билли суетливо начала переставлять пустые тарелки, потом подозвала официантку. Я заметила, что она с трудом сдерживает слезы.
– Прости, Билли, но у меня уже скопилось достаточно сведений, чтобы заставить Кристофа раскошелиться.
Она потянулась за счетом.
Я попыталась отнять его:
– Ничего, я заплачу.
– Нет, спасибо. Я сама, – отказалась Билли.
– Дай лучше мне.
– Нет! И не смей совать мне деньги! Я вполне могу заплатить за свой обед!
– Какого черта ты злишься на меня?
– Отстань, Тесса. Пожалуйста.
– Я просто хочу тебе помочь.
Билли уставилась на меня.
– Ничего подобного. Ты мне не помогаешь. И никогда не помогала. Если кто использует Кору, так это ты! Тебе как-то удалось превратить события нашей жизни в собственную драму, ты вечно лезешь в центр внимания, учишь нас жить, хотя сама ни черта не умеешь! Так что оставь меня, будь добра.
– Что ты несешь? Ты же просила меня позвонить Кристофу.
– Знаю. Напрасно просила.
От растерянности я задала необдуманный вопрос:
– Значит, ты уже не хочешь, чтобы я ему звонила?
Билли долго всматривалась в мои глаза.
– Видишь, что происходит?
– Ты о чем?
– Вдумайся, Тесса. Да, я топчусь на месте и жду невозможного…
– Что у Кристофа отрастет сердце.
Билли пропустила мои слова мимо ушей.
– А ты просто буксуешь.
– Я?
– Да, ты. Что бы ты ни говорила.
– Ну ты хватила…
– Можешь не соглашаться, но это так.
Скорее всего, она говорила правду. У меня никогда не было братьев и сестер, меня никто не дразнил. Я не привыкла делиться. Точнее, вообще не умею. Да, я не жадная, но то, что принадлежит мне, никому не отдам. Не просто не отдам: даже думать об этом не пожелаю. Наверное, своей жизнью я тоже не делюсь, в том и беда. Но момент ясности быстро кончился.
– Тесса Кинг, которую я знаю, затерялась в параллельном мире. Только Богу известно, что там происходит. А ты просто заполняешь пробел.
Я со смехом покачала головой:
– Ты описала саму себя.
– Правильно. Я зациклилась на Кристофе, сама ненавижу себя за это, но по крайней мере у нас было что-то настоящее, у нас общий ребенок. Откуда тебе знать, что это такое? Я люблю Кору до боли в сердце. – Она ткнула пальцем себе в грудь. – Последние двое суток я каждую минуту боялась умереть. Ты хочешь этого, ты к этому готова?
Я пыталась выудить ответ из моря слов, затопивших мозг, но мне было не за что зацепиться, и я промолчала.
– Тесса, мы прожили вместе восемь лет.
– Вы то сходились, то расходились.
– Мать твою, да что с тобой говорить…
Я увидела, как она отсчитывает деньги за обед. Мне хотелось вернуть ей их и извиниться, но горло перехватило. Билли швырнула кошелек в сумку, сорвала пальто со спинки стула и набросила на плечи. «Не уходи, – хотелось попросить мне. – Все не так. Должно быть совсем иначе. Точка опоры – это ведь я. Я – центр вращения, ось, стержень. Разве друзья без меня обойдутся?»
– А как же Кора?
Билли не удостоила меня даже взглядом.
– А что такое?
– Можно мне проведать ее?
– Знаешь что? Нельзя. Езжай домой, займись, чем ты там занималась, пока не понадобилась мне.
Ну и кто из нас делает из мухи слона?
– Извини, что меня не оказалось на месте, когда я тебе понадобилась. У меня были на то причины, Билли… но грузить тебя ими я не хочу.
Билли долго смотрела на меня, потом вздохнула. Но не сдалась. И я продолжила:
– Прости, что не хочу звонить Кристофу, но…
В ней будто что-то щелкнуло.
– Охренеть! – Билли покачала головой. – Ты что, Тесса, меня не слышала? – Она схватила сумку. – Мне пора. Спасибо, что навестила.
– Билли!
– Пока.
Проводив ее взглядом, я заказала кофе, переглянувшись с официанткой и виновато пожав плечами. У Билли стресс, она измучена. Она уже ничего не хочет. Бедная… Я взглянула на бумажку с телефонными номерами, которую по-прежнему держала в руке. Ладно, я сделаю, что от меня требуется. Ради Билли. Я вытащила телефон и набрала номер Кристофа.
Я знала, где он сейчас, так как всю предыдущую неделю разыскивала его. Кристоф строил вторую яхту для шейха Ахмеда в Дубае. По предварительным оценкам, стоимость яхты превышала тринадцать с половиной миллионов фунтов, за нее Кристофу причиталось двадцать процентов комиссионных. Плюс навар от всех поставщиков и производителей крепежных и прочих деталей, применяющихся в яхтостроении. Плюс проценты за первую яхту стоимостью пять миллионов фунтов – ту самую, на которой его сфотографировали рядом с богатым клиентом для журнала «Алан!» – дубайской версии «Хелло!». Кристоф был до смешного скуп, а Билли смешна своим стремлением выгородить его.
К телефону никто не подошел, а может, мой номер значился в черном списке, поэтому я позвонила по другому номеру, лондонскому.
– Алло!
– Это миссис Таррно?
– Да, – последовал настороженный ответ.
– Говорит Тесса Кинг, крестная Коры.
– Здрасьте. Кристофа нет. Ему что-нибудь передать?
– Я в больнице. Кора больна.
– Опять?
– То есть?
– Э-э, ну-у…
Я перебила ее:
– У Коры пневмония. Врачи сначала думали, что менингит.
Вторая жена Кристофа не ответила.
– Алло, вы слышите?
– С ней все будет хорошо?
– Да. – Я хотела заявить об этом твердо, но голос собеседницы звучал неприветливо, и мой сорвался. – Извините… Думаю, Кристоф должен знать… – Я опять осеклась. От стресса и старания сдержать слезы адски ныли челюсти.
– Сочувствую. Скажите, что я должна сделать?
Я подобралась.
– Можно мне узнать номер Кристофера?
Она долго молчала.
– Поверьте, будь моя воля, я бы вам не звонила.
– Нет, просто… впрочем, неважно.
– Что такое?
– Билли так уже делала.
– Как «так»?
– Говорила нам, то есть моему мужу, что Кора больна.
– Она постоянно болеет. – Я не слишком преувеличила.
– Но не так часто и сильно, как Билли уверяла нас… то есть Кристофа.
– Я вас не понимаю. Я в больнице, у Коры пневмония, еще недавно врачи считали положение очень серьезным. Вот Билли и решила, что Кристофу следует об этом знать.
Неудивительно, что Билли не хотелось звонить самой.
– Хорошо. Извините. Он в Дубае, в «Бурж-Аль-Арабе». Номера я не знаю, он всегда звонит мне сам. Но Кристоф точно там.
– Спасибо.
– К вам он не приедет – слишком много раз она поднимала ложную тревогу, – предупредила жена Кристофа. – Честно говоря, он не вернулся бы даже ради родных дочерей.
Я не стала поправлять ее оговорку по Фрейду и напоминать, что Кора тоже приходится Кристофу родной дочерью. И не спросила, что она называет «ложной тревогой». Тебе он поверит.
Международная справочная служба сообщила мне номер отеля. Об этой достопримечательности Дубая я знала только то, что вычитала в «Алан!». За ночь в нем надо было выложить тысячу долларов. Еще знала, что здание отеля прозвали «тараканником», поскольку в определенном ракурсе оно напоминало мерзкое насекомое, хотя прозвище могло относиться и к неисчислимым толпам постояльцев. Подходящее жилье для такого гнуса, как Кристоф.
– «Бурж-Аль-Араб».
– Будьте любезны, соедините с мистером Таррно. – Я приготовилась к ожиданию.
– Алло! – раздался знакомый голос.
– Кристоф, это Тесса. Хочу сообщить, что Кора в больнице с пневмонией. – На этот раз я не плакала. Голос звучал ровно.
– Откуда у тебя этот номер?
– Но ей уже лучше, спасибо, что поинтересовался.
– Так это правда?
– Разумеется.
– Состояние стабильное?
– Да, – ответила я, заранее зная, что сейчас услышу. Боже, как мне хотелось привлечь этого мерзавца к суду! Даже если ради этого пришлось бы поменять сферу деятельности.
– Я не приеду.
– А я и не прошу. Просто сообщаю, что твоя дочь больна. Все подробности знает твоя жена. Всего хорошего.
Он не заслуживал даже презрения.
Напрасно я поссорилась с Билли. Это моя ошибка, а она не виновата. До меня не сразу дошло, почему именно я должна звонить Кристофу. Я по-прежнему считала звонок напрасным, но могла и ошибаться. Как-никак, а Кристоф – отец Коры. Пусть он и дрянной отец, даже я признавала, что он имеет на девочку права. Ох, зря я расстроила Билли, она и без того измучена и не в состоянии рассуждать здраво. Мало ей забот, так она еще будет нервничать из-за нашего спора, сидя у больничной кровати дочери.
Я зашла в кофейню, заказала для Билли латте, прихватила коричневый сахар и длинную ложечку и отправилась мириться. Как и полагается взрослому человеку. У входа в детское отделение я нажала кнопку селектора.
– Я ищу Билли Таррно, она здесь у дочери Коры.
– Можно узнать ваше имя?.. Извините, мне только что сообщили: она… – Издалека что-то неразборчиво произнесли. – Ее здесь нет.
– Понятно. А можно мне проведать Кору?
– Вы родственница?
– Что, простите?
– Вы ей родственница?
После длинной паузы я ответила:
– Крестная мать.
– Согласно больничным правилам, – раздался ответ сестры, – в палатах могут находиться только родственники.
Селектор отключился. Я стояла в пустом коридоре. Только родственники. Если меня не пускают к Коре, кого же пустят ко мне?
Я медленно дошла пешком до Кингс-роуд и на одиннадцатом автобусе добралась до Виктории. В прежние времена я бы первым делом позвонила Бену и всю дорогу рассказывала ему о нашем споре. Передала бы слово в слово, зато избавилась от необходимости размышлять. Мне стало бы легче, и я даже задуматься не успела бы, почему так страдала. «Интересно, – думала я, проходя мимо ярко освещенных витрин, – с каких пор Бен служит мне костылем?» Бен утешил бы меня, заверил, что больнее всего мы раним самых близких, что я все-таки родственница. Возможно, даже упрекнул бы меня за неделикатность, а я воспрянула бы духом и поставила себе отличную оценку за великодушие. Я перевела взгляд на парочки, в обнимку бредущие по тротуару. На самом деле Бен своими утешениями обманывал меня, а я предпочитала верить в эту ложь во спасение. Я уставилась на телефон, отчаянно скучая по Бену. Мне страшно недоставало его опеки. Спрятав телефон, я вышла из автобуса на своей остановке. Не стану ему звонить, об этом не может быть и речи, ведь я заключила пакт с Богом. От этой мысли стало еще тоскливее: я поняла, что хочу поговорить только с Беном. Домой не тянуло.
Путь через Викторию я проделала переулками и, вместо того чтобы перейти шоссе, отделяющее меня от реки и дома, повернула влево и дошла до галереи Тейт. Поднявшись по широким каменным ступеням, я вошла в здание. Внутри даже воздух другой – мягче, чем снаружи. Галерея словно окутывает тебя, внушает чувство защищенности. Враждебный мир остается позади. Все посетители приходят сюда с одной и той же целью: преклониться перед искусством. В почтительной тишине я прошла в зал Тернера и долго смотрела на великие полотна. На них шел дождь – капли падали мне на лоб. Я отчетливо слышала шум прибоя. Упивалась скоростью, наслаждалась эхом тишины. На выставке я провела несколько блаженных часов. Конечно, это не дружеская болтовня с Беном, но тоже неплохо. По крайней мере, без побочных эффектов.
Из галереи я вышла уже в сумерках, успев успокоиться. Из состояния хандры я выбралась без посторонней помощи. Люди спешили домой – измученные стрессом, усталые, проработавшие от звонка до звонка, чтобы иметь возможность дать образование детям. Они торопились, чтобы втиснуть все родительские обязанности в один чрезмерно плотный час, а потом уложить детей в постель. Я шагала по тротуару, в кои-то веки не впопыхах. Да, я эгоистка, но что в этом плохого? Если не считать ссоры, сегодняшний день выдался удачным. У Коры не менингит. Нам повезло. А как же остальные? Те, чьи анализы дали положительные результаты? Как же матери этих детей? Которые уже не выйдут из больницы? Растить ребенка – все равно что передвигаться по минному полю. Конечно, если сумеешь зачать и переживешь беременность.
Проходя мимо местного паба, я поддалась порыву и свернула в угловую дверь. Паб был тесным и старомодным, без огромного экрана с вечным футбольным газоном, без автоматов для видеоигр, только с маленьким телевизором за стойкой, хорошим пивом со странными названиями, разливным «хайнекеном» и креветочными чипсами – моей слабостью. Я попросила полпинты у хозяина пивной, Кенни, – да, он тоже знает меня по имени. Хотя в последний раз я заглядывала сюда, когда узнала, что жена сдала моего бывшего босса в психушку. Я не то чтобы праздновала – просто поставила точку. Но сегодня мне не хотелось проводить в пабе весь вечер: еще не было шести, самое время пропустить полпинты, не больше, и прихватить домой бутылочку… Заказать карри… И пораньше лечь спать. Кора поправится. Мы с Билли помиримся. А Бен… что ж, и с ним ничего не случится. Я искренне надеялась, что наша дружба не сломается. Пакт с Богом я заключила для того, чтобы отделаться от идиотских мыслей и больше не сбиваться с пути, а Бог, в свою очередь, должен был присмотреть за теми, кого я люблю. Стало быть, мы с Беном и впредь будем друзьями, как раньше, и все наладится. Я нафантазировала невесть что, потом долго цеплялась за эти выдумки, значит, я и положу им конец. В каком-то смысле Билли права: воображая параллельный мир, я не успевала жить в реальном. И все-таки, что не так с моей жизнью? Отказываться от мечтаний о детях вовсе незачем, главное – пока не ставить их во главу угла. «Вселенная разворачивается, как положено». Хорошо бы жить по любимым стихам Хэлен. Вверить свою жизнь в руки судьбы и посмотреть, куда она меня приведет. Само собой, кроме паба.
