Текст книги "Крестная мамочка"
Автор книги: Кэрри Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
Подошел Джеймс, я представила его друзьям, но как-то без энтузиазма, после чего при первом же удобном моменте удрала. Сердце колотилось как бешеное, оставалось надеяться, что это быстро пройдет. Я думала, что пара недель вдали от фотографии в рамке сделает свое дело, но просчиталась. Холодная ладонь змеей скользнула по моему плечу. Я обернулась. Рядом стояла Саша.
– Решила прийти тебе на помощь.
– Спасибо.
– Что за симпатяга?
– Только что встретила в баре.
– И мы с Беном познакомились в баре.
Знаю, знаю. Точнее, тыпознакомилась с ним.
– Ой, не надо об этом, а то фантазия разыграется. Уже выбираю цвет для нашей будущей спальни!
Мы рассмеялись. Увы, я сказала правду. Я уже строила далеко идущие планы – по крайней мере, до прихода Бена и Саши.
– А он хорош. – Почти все мои друзья уже отчаялись увидеть, как я найду себе пару и забеременею, но не Саша. Она твердо верила в меня и считала всего лишь предусмотрительной и разборчивой. – Явно неглуп, не зануда. И внешне в порядке.
– Должен же быть какой-то подвох, – возразила я.
– Женат, должно быть.
– С чего ты взяла?
– Его кто-то выдрессировал. Боже, Тесса, не надо так пугаться! Шутка. Я помню, что женатые мужчины для тебя табу.
А все почему? Потому что они так и липнут ко мне с тех пор, как мне стукнуло тридцать. И кажется, в последнее время мои моральные принципы дали трещину. Пора менять тему.
– Он что-то говорил о матери.
– А-а! – закивала Саша. – Вот тебе и подвох.
Мы вернулись к столику, нагруженные напитками для уже неслабо подвыпивших. Я пыталась вспомнить, как обычно веду себя в присутствии друзей, – и не смогла. Сорвать зло было не на ком: Хэлен исполняла роль примерной супруги, отвернуться от Бена и завести увлекательную беседу с кем-нибудь другим тоже не удалось, поскольку мы сгрудились вокруг крошечного столика и атмосфера не располагала к тет-а-тетам. В нашей компашке жены любовались откляченными попками юнцов, пробиравшихся к бару, мужья пытались высмотреть в чужих декольте скотч, приподнимающий сиськи. Я заподозрила, что от нервов они или заказали в пабе сразу двойные порции, или пробыли там слишком долго. Особенно разошлась Франческа. Я с удовольствием поглядывала на нее, одетую в облегающие джинсы, высокие черные сапожки и черную тенниску в рубчик – образец богемного шика. Ник не сводил с нее восхищенных глаз. Саша была эффектна, как всегда, Бен одинаково непринужденно улыбался мне, болтал со мной и валял дурака. Неужели тот драматический эпизод мне приснился? Я допила пиво и перешла на водку. Бен неожиданно схватил меня за щеки и растянул их.
– Зайка, улыбнись, – попросил он.
Я уставилась на него.
– Ну, что с тобой такое? – продолжал он вроде бы вполголоса, но все за столиком навострили уши в ожидании ответа.
– Ничего.
– Ты на себя не похожа, – настаивал Бен.
Я просто дура. Дурища.
– Да вот гадаю, куда девалась Билли, – обещала ведь прийти.
– Значит, придет. – Бен отвернулся.
– А по-моему, Тесса гадает, куда запропастился милашка Джеймс Кент, – вмешался Ник.
– Ничего подобного.
– Мисс Кинг, на тусовках ты обычно веселишься вовсю. Неужто втюрилась?
– Мы только что познакомились.
– В баре, – добавила Саша.
– Совсем как Саша с Беном, – хихикнула Франческа.
Да знаю я, знаю!
– Я уже говорила.
– «Возможно, все возможно», – замурлыкал Ник, прищелкивая пальцами на манер ребят из «Джета». Ник славный малый, но пить совсем не умеет – алкоголь мигом ударяет в голову.
– О-о, Тесса, есть повод выпить! – подхватила Франческа. Почти выкрикнула на весь зал.
– Нет никакого повода.
– Ну все равно давай по чуть-чуть.
– Что это тебя разобрало? – засмеялась я.
– Я – мать со стажем, которой в кои-то веки дали увольнительную. Лучше не мешай. О-о, как он на тебя посмотрел!
Саша заговорщицки склонилась ко мне:
– Видишь, проверяет, где ты. Сейчас убедимся. – Она вошла в роль мудрой наставницы.
Я в отчаянии покачала головой. Не к добру развеселились мои друзья. Я никак не могла их догнать. Обычно бывало наоборот.
– Убедимся? Каким образом? – заинтересовался Ник.
– Пусть Тесса встанет и куда-нибудь пойдет. Посмотрим, двинет он следом или нет.
– Надо, чтобы он видел, как она уходит, – заметил Ник. – А иначе – пустой номер.
– Верно. Тесса, ты встань, а когда Франческа подаст тебе знак, сделай вид, будто уходишь в туалет.
– Притвориться? – злобно переспросила я. Мне казалось, по одному тону им станет ясно, что игру я не поддержу.
– Подожди, какой знак? – Франческа слегка покачнулась.
Неужели и у меня настолько идиотский вид, когда я выпью лишнего? Быть того не может. Я бы почувствовала. Мне всегда казалось, что пить и шутить я умею.
– Подмигни, – предложил Ник.
– Заметит!
– Точно, – расстроился он.
– Лучше я скажу «давай», только тихонько, – проорала Франческа.
Все закивали.
– Ну, вставай, Тесса, только с места не сходи, пока Фран не скажет…
– Не буду я вставать.
– Да ладно, прикольно же, – настаивала Саша.
– Ничего прикольного. Очень глупо.
– Брось дуться, Тесса, повесели замученных женатиков.
Это сказал Ник, и я знала, что он не хотел меня обидеть – он просто на это не способен, но кто я ему – цирковой тюлень? У меня на носу уже закачался воображаемый красный мячик – так и захотелось запрокинуть голову в надежде, что мне швырнут рыбку за старание. Я встала. Ни за что не позволю им делать из меня клоуна.
– Вот и умница, – сказал Ник.
– Я ухожу. Вам смешно, а мне – ни капельки! Во всяком случае, пока не выпью чего-нибудь покрепче…
– ДАВАЙ! – завизжала Франческа так, что все уставились в сторону Джеймса Кента, который, к моему полному изумлению, направлялся к нашему столу.
Я почувствовала, что густо краснею, и повернулась к Франческе:
– Молодец! Никто ничего не заметил.
– Извини.
– Значит, план Б?
– Сделай вид, будто тебе надо позвонить, а здесь слишком шумно, – продемонстрировала блестящий интеллект Саша.
– Гады вы все.
Я достала из сумочки телефон: три пропущенных звонка, все от Билли. Слава богу, я не просто так застыла столбом посреди зала – нашелся полновесный повод. Я принялась спешно тыкать кнопки. Фран вытаращила глаза, я обернулась – за спиной стоял Джеймс.
– Труба зовет? – спросил он.
– Я никуда не ухожу, просто надо позвонить.
– В вестибюле пусто. – Он взял меня за руку.
Взгляды четырех пар глаз будто приклеились ко мне. Уходя, я обернулась. Мои друзья улыбались – все, кроме Бена. Показав мне большие пальцы, они торжествующе сблизили головы и заработали языками. А Бен продолжал неотрывно смотреть мне вслед. Он не отвернулся, даже когда Джеймс открыл дверь в вестибюль и пропустил меня вперед.
Двустворчатые двери захлопнулись, отрезав меня от гула вечеринки и взгляда голубых глаз. После шумного и многолюдного зала лестничная клетка казалась тихой, как святилище. В ушах звенело от децибелов, легкие благодарно втягивали воздух без примеси табачного дыма. Но в тишине мы пробыли недолго: дошли до входных дверей и увидели столпотворение. Посетители в десять рядов заполонили тротуар, раскачивались, высматривали внутри заведения тех, кто сможет провести их.
– Черт! Ей сюда не пробраться.
– Попробую чем-нибудь помочь, – сказал Джеймс. – Узнай, она в очереди или нет.
Я позвонила Билли.
– Извини меня! – с ходу выпалила она.
– За что?
– За опоздание. Очередь тянется вокруг всего здания, я как раз собиралась уходить…
– Не вздумай! Подойди к входу.
– Понимаешь, я…
– Просто подойди к началу очереди. Я уже жду.
– Ничего не выйдет – тут за мной стоит парень с телевидения. Народу слишком много, всех не пустят, я сама слышала.
– Так всегда говорят. Давай, подойди к входу. Не отключайся! – Я повернулась к Джеймсу. – Ты не передумал? Если что, я могу попросить Нейла.
– Сам справлюсь. Она одна?
Я поднесла телефон к уху:
– Ты одна?
– Видишь ли…
– С кем-то? – Я обрадовалась, даже понимая, что протащить двоих куда сложнее.
– Я просто не думала, что будет так много народу, вот и…
– Не волнуйся, пробьемся.
Я состроила гримасу Джеймсу и показала два пальца.
– О, я тебя вижу! – взвизгнула Билли в трубку.
Я показала на нее Джеймсу, но торопить его не стала – на случай облома. Не хватало еще и этого сконфузить, как Хэлен. Всматриваясь в толпу, я пыталась разгадать, кто из мужчин, обступивших Билли, – ее кавалер. Едва красный шнур подняли, толпа ринулась вперед. Билли понесло навстречу Джеймсу, я увидела, как он подал ей руку. Ему удалось протащить ее через живой заслон мускулистых вышибал и торжествующе ввести в прохладный вестибюль. Джеймс Кент – волшебник! Билли сразу отошла к гардеробу и опять затерялась среди людей. Джеймс повернулся ко мне.
– Как тебе это удалось, черт возьми?
– Один из вышибал мечтает сниматься в комедиях.
– А сможет?
– Нет. Но я велел ему зайти ко мне в понедельник утром.
– Я перед тобой в долгу.
– Сочтемся.
Билли сдала в гардероб плащ и подошла к нам с робкой улыбкой:
– Простите за опоздание.
– Пустяки. Ну и кого ты привела?
Ответить она не успела: звенящий голосок прокричал мое имя на весь вестибюль. Из-за спины Билли вынырнула фигурка в зеленом бархате и, не обращая внимания на изумленные взгляды и враз наступившую тишину, бросилась ко мне на виду у всех с воплем:
– Кре-е-е-стна-я-я-я!
Между чужими ногами Кора лавировала с ловкостью регбиста Джонни Уилкинсона. Метнув в Билли укоризненный взгляд, я присела, по привычке развела руки и приготовилась к столкновению. В длинной зеленой юбке, похожей на балетную, и бархатном пиджачке в тон, которые я подарила на Рождество, Кора была вылитым эльфом.
– Вот так встреча! Не ожидала. – Я вдохнула аромат ее пушистых волос.
– Ты ж приходишь ко мне на праздники, – возразила Кора.
Верно, еще ни одного не пропустила. В короткой жизни Коры было время, когда мы боялись, что она не доживет даже до первого дня рождения. Теперь они для нас священны.
– Мама спутала день и договорилась с Магдой на завтра. А сегодня у Магды билеты на концерт, который нельзя пропустить. Только маме не говори, что все знаешь, – она боится, что ты рассердишься, что она такая распущенная, а она просто ошиблась.
Я стиснула зубы, чтобы не расхохотаться. В этом вся Кора: сама мудрость и непосредственность.
Подоспела Билли. Сегодня ее волосы струились по спине темными с едва заметным серебром прядями. У Билли фигура балерины – стройная и подтянутая. В состоянии стресса энергия так и хлещет из нее. А когда она спокойна, то порхает как мотылек. Сегодня она была сгустком энергии.
– Извини, пожалуйста, мы ужасно опоздали. У Магды простуда, а мне так хотелось повидаться с тобой, что Кора предложила нарядиться и поехать вместе.
Не составляло труда догадаться, что последняя часть фразы – чистая правда.
Похоже, я здорово задавила Билли авторитетом, если она рискнула тащить семилетнего ребенка в насквозь прокуренную и пропахшую спиртным толкучку, только чтобы не звонить мне и не объяснять, что не сможет приехать. Я широко улыбнулась обеим:
– Прекрасная мысль. Вы обе чудесно выглядите.
Кора просияла.
– После такого приключения не помешает выпить, – предложил Джеймс. – Я в бар. Что вам принести?
Он обращался к Билли, от чего она совершенно растерялась, и я поспешила познакомить их. Билли не привыкла разговаривать с незнакомыми людьми. Подозреваю, она считает себя невидимкой.
– Может, шампанского? – Я выудила из сумки кредитку. – Отметим фантастический трюк, который ты только что показал.
– Убери, – велел Джеймс так твердо, что я безоговорочно подчинилась. – А тебе что взять, Кора?
Она снова просияла:
– Ананасовый сок, пожалуйста.
– Кора, детка, у них может не быть…
Джеймс перебил меня:
– Это пятизвездочный клуб. Если у них даже ананасового сока нет, значит, звезды им присвоили зря.
– У нас в классе есть девочка, которой тоже зря дают звездочки, – серьезным тоном сообщила Кора. – Видите, так бывает.
– Верно, – подтвердил Джеймс. – Я бы даже сказал – слишком часто.
Кора согласно закивала, сведя бровки.
– Тогда яблочный! Может, яблочный есть.
– Там такая толкотня булками! – предупредила я Билли.
– Мы ненадолго.
– Трудно было добираться?
– Мы давно нигде не бывали вместе. – Билли не стала описывать, как ей удалось провезти Кору в метро, несмотря на субботнюю давку. – Пока собирались, мы танцевали в одних трусах и распевали песни «Хай Файв». Это новая «Абба».
– Сборы всегда лучше, чем сама тусовка. – Я взяла Билли под руку и сжала ладошку Коры. – Помнишь, как мы наряжались целыми часами, чтобы быть не хуже других?
– И пили вино из кружек.
– Или из бутылки, чтобы посуду не мыть, – подхватила я.
– Давно это было.
– А кажется, будто вчера.
– Это тебе так кажется.
Я ткнула ее в бок. Мы дошли до двустворчатых дверей зала.
– Готовы?
Билли и Кора кивнули. Общими усилиями мы открыли дверь, и на нас обрушился шквал звуков. Локтями, плечами и боками я пробила путь к нашему столу. Кора произвела фурор: ее передавали из рук в руки, как бесценную вазу, и наконец она устроилась на коленях у Бена. Бен – ее любимец. Кора знает его лучше, чем всех нас. Мы часто заменяем ей родителей, когда Билли нуждается в отдыхе, а Саша мотается по командировкам.
– А где булки? – спросила Кора.
– Какие булки?
– Которыми толкаются.
Расхохотались все, кроме меня. Я смотрела, как Кора теребит ухо Бена. И гадала, сколько можно брать напрокат чужого ребенка и чужого мужа и считать при том, что я живу не хуже других.
– А где Хэлен и Нейл? – спохватилась Франческа.
Вернулся Джеймс Кент с двумя бутылками шампанского и семью стаканами. Я вскочила:
– Сейчас разыщу Хэлен и притащу с нами выпить.
Возле вип-зоны я подошла к тощей особе. Она демонстративно отводила глаза, поэтому я поспешила объяснить:
– Мне туда не нужно, я просто хочу позвать мою подругу Хэлен Чжао выпить с нами.
– Ее здесь нет.
Я нахмурилась.
– Я точно знаю, – добавила моя собеседница. – Тут был скандал.
– Скандал? – вскинулась я.
– Она перепила. Наверное, сейчас в туалете.
– Жена Нейла Уильямса? Вы уверены?
– Да, его жена. Перед всеми его опозорила.
Меня ужаснула эта фамильярность, напугали возможные причины, встревожили мысли о Хэлен.
– Она недавно родила двойню, – неизвестно зачем сообщила я.
Женщина пожала плечами – я так и не поняла, просто из безразличия или вкладывая в этот жест смысл «тем хуже для нее». А то еще хлеще – «с ней все ясно». Я посочувствовала Хэлен, как никогда прежде. Неудивительно, что она напилась в этом жутком месте, очутившись под стражей худосочной дементорши и ее сотоварищей. Мало что способно разозлить меня так, как попытки разлучить с подругами.
Оставив собеседницу за шнуром, я двинулась к туалетным капсулам. Ни у одной из восьми – ни табличек, ни очередей. Угадать, в которой сейчас Хэлен, было невозможно. Я кружила вокруг туалетов, вытягивая шею каждый раз, когда приоткрывалась дверь. Мысленно называя капсулы «кораблями противника», я курсировала между ними по четкой схеме, наблюдая, как оттуда появляются мужчины и женщины, обычно парами.
Через десять минут я установила, что две капсулы не подают признаков жизни. Однажды я всю свадьбу проторчала в кабинке биотуалета, поэтому знала, что и такое случается. Я подошла к первой капсуле и осторожно постучала. Мне не ответили. Уже собираясь окликнуть Хэлен, я услышала, что внутри кого-то рвет.
– Хэлен, ты в порядке? – выпалила я так громко, что проходящие мимо люди обернулись.
Звуки смолкли. Мне по опыту известно: рвота по команде не прекращается.
– Прошу прощения, – извинилась я перед белой пластиковой дверью и отошла, а неизвестного внутри капсулы снова начало рвать.
Пришлось ждать, пока не разойдутся зеваки, внимание которых я привлекла. Через пять минут дверь той самой капсулы распахнулась, мужчина и женщина вышли, поднялись наверх и влились в толпу, не обменявшись ни единым словом. Неужели почудилось? Или кому-то из двоих здорово досталось в кабинке?
Я направилась к последней капсуле, из которой еще никто не выходил. К счастью, она располагалась дальше всех от лестницы, ее дверь была обращена к стене. Я постучала несколько раз, но мне не ответили. Прислушалась – ни рвоты, ни стонов, только какие-то непонятные звуки. Механические, пульсирующие, будто внутри что-то сломалось. Я поискала глазами табличку «Не работает» – не нашла. Затем послышался вполне человеческий звук – всхлип. Точнее, сдавленное рыдание, которое могло бы издать скорее животное, чем человек. Тем более – женщина.
– Хэлен! – настойчиво позвала я. – Это я, Тесса. Впусти меня.
Тишина.
– Ладно, – громко продолжала я. – Сейчас приглашу кого-нибудь открыть дверь снаружи.
– Нет! – сразу раздался крик.
– Тогда впусти меня. Здесь больше никого нет, никто не…
Дверь приоткрылась.
– Ну наконец-то. – Я воровато оглянулась, убедилась, что за мной не следят, и шагнула внутрь.
Хэлен смотрела на меня, сидя на опущенной крышке унитаза. Косметика поплыла, размазалась по всему лицу. Из левой ноздри текло, нижняя губа отвисла, как у боксера после боя. Обнаженные плечи поникли, платье было спущено до талии. В маленькую грудь вдавились конусы из прозрачной пластмассы. Механическим звуком, который я слышала, был шум молокоотсоса. От каждого конуса тянулась прозрачная трубка, на уровне пупка они соединялись в одну и напоминали стетоскоп. Эта общая трубка была вставлена в бутылку, которую Хэлен сжимала побелевшими пальцами. Казалось, процесс сцеживания не причиняет ей никакого неудобства. Я вынула молокоотсос из ее рук и выключила. Один конус чмокнул и отклеился. Грудь с лиловым, набрякшим соском поникла. Осторожно отлепив второй наконечник, я заметила на соске мелкие капельки крови. Заглянула в бутылку: по трубке медленно стекали такие же капли, на дне скопилась сероватая мутная жижа.
Хэлен не сопротивлялась, когда я помогла ей забраться в платье, продела тонкие руки в бретельки. Держаться на костлявых плечах они не хотели; пока я воевала с ними, Хэлен даже не пыталась мне помочь, но смотрела на меня в упор. Я прижала ее к своему животу и замерла, ожидая, когда она выйдет из транса. Наконец она заговорила.
– Я испачкаю тебе платье.
– К чертям платье, – ответила я. – Что случилось?
– Захотелось развлечься, как раньше.
– Сколько ты выпила?
– Вообще не пила.
– Глупости. Ну расслабилась немножко, никто не станет тебя винить.
– Я не пила! Мне нельзя пить, я кормлю грудью.
– Что ж ты тогда прячешься здесь с этой штукой?
Я указала на ее сбрую в раковине. Хэлен прищурилась на электрический молокоотсос и снова перевела взгляд на меня:
– Тесса…
– Что?
– Как думаешь, он меня любит?
Мне следовало предвидеть этот вопрос: слишком часто сама им задавалась. Но он стал для меня неожиданностью, и я запаниковала.
– Пойдем, Хэлен, мы отвезем тебя домой.
– Я не могу выйти в таком виде.
– Не волнуйся, у меня есть план.
По-прежнему прижимая к себе Хэлен, я послала «SOS» Билли. Затем наклонилась, отвела с лица волосы Хэлен и присмотрелась: ничего страшного, была бы мокрая туалетная бумага и рука профессионала. Маскировать изъяны я давно насобачилась – еще бы, всю жизнь борюсь с прыщами. У Хэлен кожа смуглее моей, поэтому она выглядела бледнее, когда я накрасила ее заново своей косметикой, но по крайней мере производила вполне пристойное впечатление.
В дверь постучали. Хэлен вздрогнула.
– Только Нейлу не говори! – взмолилась она.
– О чем?
Она не ответила. Я приоткрыла дверь. Билли просунула в щелку мой плащ, и я закутала в него Хэлен. Встревоженно глянув мне в лицо, она заговорила:
– Я так старалась быть хорошей женой и матерью! Почему мне так трудно? Почему ничего не выходит? Почему?
В ней снова закипала истерика – та самая, которая загнала ее в пластиковую кабинку в виде капсулы и довела до слез, оставила ее обессиленной и измученной. Я помогла ей встать.
– Сейчас главное – выбраться отсюда. Вернемся домой и во всем разберемся.
Как меня угораздило давать необдуманные обещания? Как будто в моих силах было изменить ее жизнь к лучшему! Я и со своей-то справиться не могла.
Мы вышли из капсулы, когда вечеринка вступила в третью стадию. В одной руке я держала молокоотсос, другой обнимала Хэлен. Никто и бровью не повел, когда две женщины вывели из туалета третью и с трудом поднялись по лестнице. Мы сопровождали Хэлен, будто телохранители – знаменитость. У дверей ждали Франческа и Кора. Кора молча подала матери руку, мы вчетвером направились к выходу.
– Не хочешь попрощаться с Джеймсом Кентом? – шепнула Фран мне на ухо.
Я только нахмурилась. Не сейчас. Есть дела поважнее.
13. Мир, полный обмана
Было без четверти двенадцать, когда я усадила Хэлен в такси. Хэлен и Билли жили в разных концах города, поэтому я дала Билли денег, чтобы они с Корой добрались до дома на другой машине.
Едва мы отъехали от клуба, Хэлен вспомнила, что у нее нет ключей. Я заверила, что Роуз впустит ее, но Хэлен потребовала вернуться и попросила меня принести из вип-бара ее сумочку. Я не видела в этом смысла, но спорить со взвинченной Хэлен не стала, поэтому велела таксисту поворачивать. И правильно сделала, иначе не заметила бы Билли: она сидела на автобусной остановке, а Кора спала у нее на коленях, свернувшись клубком, как большой котенок. Сама Билли нас, к счастью, не видела.
Сумочку я отыскала легко, но едва разминулась на танцполе с Нейлом. Неподалеку Бен и Саша развлекались грязными танцами – неплохо для их возраста. Некоторое время я стояла столбом среди колышущихся тел и смотрела, как они качаются, вращаются, прижимаются друг к другу и смеются без умолку. На миг Саша встала лицом ко мне, но Бен тут же развернул ее обратно. Она не оглянулась. Пора было убираться.
Из толпы у входа я выбралась в четверть первого, Билли и Кора давно уехали. Я притянула Хэлен к себе, обняла покрепче, и мы покатили по улицам Лондона, охваченного субботним ночным буйством. На коленях Хэлен дремал молокоотсос. Хэлен перебирала прозрачные трубки, словно четки.
Уложив Хэлен в постель прямо в одежде, я решила проведать близнецов, но для этого их еще требовалось найти. На верхней площадке из тени вдруг выступила Роуз и перепугала меня так, что я чуть не свалилась с лестницы. Роуз подозрительно оглядела меня, и я на ее месте поступила бы точно так же – нечего красться по чужому дому среди ночи, в кромешной темноте.
– Черт подери, Роуз, как вы меня напугали! Это я, Тесса. Привезла домой Хэлен, – прошептала я.
– Что с ней?
– Кажется, выпила лишнего, а она давно отвыкла. Сейчас она никакая.
– Совсем?
– Трудно сказать. Она твердит, что не пила.
Роуз осуждающе покачала головой. Допускаю, что близнецы не дали ей глаз сомкнуть, но это еще не повод отказывать Хэлен в сочувствии. В туалетной капсуле я убедилась, что нервы у Хэлен ни к черту. Может, она переволновалась, перепила, винила себя, что бросила близнецов, и боялась Нейла. А может, все гораздо серьезнее.
– Дети в порядке? Кормить не надо? – спросила я.
– Спят. Незачем их будить.
– Правильно. Дайте ей отдохнуть. А если мальчишки проснутся, накормите их смесью. У вас найдется смесь?
Мне почудилось или Роуз и вправду насупилась? Неужто и она рьяная сторонница грудного вскармливания? С каких это пор детское питание считают вселенским злом? Не удостоив меня ответом, Роуз повернулась и ушла к себе.
Я не знала, где спят мальчишки – Хэлен кормила их и укладывала без свидетелей. Лично мне всегда были не по душе дорогущие колыбельки ручной работы в затейливо декорированных детских от компании «Драконы с Уолтон-стрит», поэтому ради них лезть на самую верхотуру дома я не собиралась. По-моему, ни к чему эти излишества: малышам вполне достаточно чистых и удобных переносных корзинок. Хэлен твердила, что беготня вверх-вниз по лестнице помогает ей держать форму. А я уставала от одного вида бесконечных ступенек. Каспар провел первые полгода жизни на матрасе в ванне, потому что Ник и Фран жили в квартире с одной спальней. Кору долго не выписывали из больницы, а когда разрешили забрать домой, я изучила ее комнату как свои пять пальцев. Знала, где что хранится – пинетки, салфетки, подгузники. Безнадежно оглядев четыре двери, я отвернулась: я не знала, за какой из них спят мои крестники и спят ли они вместе.
Найдя в баре Нейла виски, я наполнила хрустальный низкий стакан, такой широкий, что он не помещался у меня в руке. Приподняла крышку ведерка для льда, уверенная, что его там не окажется, – и обнаружила свежеколотый лед. Вот чем хороша постоянная прислуга: свежий лед всегда под рукой и, если Маргерит права, можно спокойно заниматься воспитанием детей. Я бросила в стакан три кубика льда и плюхнулась на один из трех пухлых кремовых диванов. Подумать только – кремовых! Вот погодите, наступит время детских мелков, мороженого, солдатиков из пасты «Мармайт», теста для лепки… Стоп! Я перечисляла приметы счастливой семейной жизни, а жизнь в этом доме казалась какой угодно, только не счастливой. Я забралась на диван с ногами. Почему я не уделяла Хэлен внимания – неужели только из-за неурядиц на работе? Нет, дело в другом, и я уже начинала ощущать гадостный привкус – привкус зависти. Из-за нее я и не слушала жалобы Хэлен на варикоз, одышку, растяжки и несварение. Хэлен было не с кого брать пример, и она опасалась, что не сможет стать хорошей матерью. Но я только отмахивалась. Когда Нейл дразнил ее толстухой, я смеялась, потому что видела: это неправда. Хэлен потрясающе выглядела вплоть до самых родов. Но она, должно быть, считала иначе. Я отгородилась от нее невидимой стеной, отвергала ее робкие попытки сблизиться. Почему? Потому что она бросила меня. Моя смешливая, общительная, бесшабашная и бесстрашная подружка оставила меня. А я отомстила ей, заставив страдать. Это гораздо хуже, чем просто зависть, – я завидовала тому, о чем даже не мечтала.
Нейла я едва терпела. Я знала, что в детстве Хэлен страдала от недостатка любви и что отцовское наследство никогда ее не заменит. Кроме того, я знала, насколько она нерешительна, не уверена в себе, закомплексована; как легко ранить ее даже случайно, походя. Оборотной стороной моей ревности была злость. Мне казалось, я злюсь на нее за то, что она так дешево продалась, а на самом деле я сама была бы не прочь продаться так же, как она. Но даже на это я была неспособна. Отставив пустой стакан, я с трудом поднялась с дивана. Два часа ночи. Я поплелась наверх, нашла спальню для гостей, разделась, упала на роскошную мягкую постель и мгновенно провалилась в сон.
Не знаю, что меня разбудило – табачная вонь или настойчивый стук, отдающийся через пол мне в ребра. Нехотя открыв глаза, я огляделась. Плотные шторы на окнах были задернуты. Я села, нащупала включатель лампы на столике, зажгла ее и прищурилась, пытаясь рассмотреть циферблат часов. Потом закуталась в махровый халат, который нашла в прилегающей к комнате ванной, и вышла в коридор. Сверху донеслись шаги. Роуз перегнулась через перила и посмотрела вниз. Заметив меня, она покачала головой и скрылась.
Спускаясь по лестнице, я наткнулась на двух незнакомых девиц: сидя на нижней ступеньке, они увлеченно болтали, размахивая зажженными сигаретами.
– Разрешите, – произнесла я, проходя между ними. Они даже не соизволили прервать треп. – Пепельницу бы взяли! – добавила я, указывая на длинный кривой столбик пепла, едва державшийся на одной сигарете. С тем же успехом я могла бы попросить у них почку для пересадки.
Ориентируясь по бухающим басам, я вышла в гостиную, где несколько часов назад задумчиво потягивала виски. Вокруг стеклянного журнального столика расселось пятеро. Столик был сплошь уставлен откупоренными бутылками, переполненными пепельницами, в которых еще тлели бычки. Видимо, гости пробыли в доме не меньше двух часов. Нейл, спиной ко мне, вертел регуляторы суперсовременной стереосистемы, яростно пританцовывал на месте и тряс головой.
– Может, сделаешь потише? – проорала я прямо в ухо Нейлу. – Детей разбудишь.
Нейл вздрогнул и обернулся:
– Какого хрена ты меня пугаешь?.. А-а, это ты. А я думал, опять нянька. Присоединяйся, выпей с нами. Как тебе тусовка?
Я стояла перед Нейлом в халате, но он этого не замечал.
– Ты не мог бы сделать музыку потише? Хэлен измучилась, не надо ее будить.
– И давно ты такая зануда, Саша?
Нейл походил на корову, пережевывающую жвачку. Его челюсти ходили ходуном.
– Тесса.
– Бля, всю дорогу вас путаю. Вас хрен различишь. Ты что, не знала? – Нейл сам не понимал, что несет. Словесный понос у него, похоже, хронический. – Да ты присядь, выпей. Ты ж не рохля вроде Хэлен. Характерец имеется. Сперва я думал, ты лохушка, а потом присмотрелся: не-е, ты еще та штучка, самостоятельная, жаль, у меня жена не такая.
Заткнулся бы ты, дерьмо ходячее! Я стряхнула с плеча его тяжелую потную ладонь.
– Ей действительно нужно выспаться. Сейчас шесть утра. Твоим гостям пора по домам.
Я оглядела компанию за журнальным столом. Плачевное зрелище. От кокаина-то личико не свежеет. Даже расширенные зрачки не украшают.
– Мы ж только завалились, – возразил Нейл.
В гостиной нарисовались девицы с лестницы.
– Еще кокс есть? – спросила одна.
Нейл выудил из кармана пакетик, швырнул на стол. На пакетик коршунами налетело двое мужчин. Я уже понимала, что бой проигран: меня не слышали и не замечали. Незаметно убавив громкость стереосистемы, я вышла и плотно прикрыла дверь гостиной. Поднимаясь наверх, я гадала, часто ли здесь случаются подобные сборища. Нейла по вечерам трудно было застать дома, но мне и в голову не приходило, что он таскает к себе целые оравы на рассвете. Я прилегла, но через полчаса музыка снова зазвучала на полную мощь и долбила мне по голове до восьми часов. Наконец я встала, умылась, оделась и тихонько заглянула в спальню Хэлен, чтобы убедиться, что она еще спит. А потом направилась наверх, искать детскую.
На мое счастье, она обнаружилась за первой же дверью. Точно такой я и представляла себе эту комнату – святилище привилегированных родителей. Здесь было все. Расписанные вручную колыбельки с девчачьими пологами. Коврики с персонажами книг Беатрис Поттер. Механизмы, играющие Моцарта, пускающие разноцветные лучи по потолку, измеряющие температуру и влажность в комнате. Кроме стульчика для кормления с сиденьем, обтянутым тканью в синюю клетку, всех предметов в комнате было по два. Детские креслица. Столики для пеленания. Манежи. Горшки. Настенные панели, опять-таки с героями Беатрис Поттер и со словами Ежихи. Старательный художник расписал потолок под голубое небо с пушистыми белыми облаками, среди которых улыбались круглопопые путти. Не знаю, насколько травмирует детскую психику сочетание Ренессанса и Поттер, но в комнате моего ребенка, клянусь, его не будет.
В одном из стенных шкафов обнаружилась целая коллекция дизайнерской одежды, при виде которой любая женщина позеленела бы от зависти, потому как ни за что не сумела бы втиснуться в эти вещички. В нише, замаскированной под стенной шкаф, я нашла миниатюрную кухню с микроволновкой, чайником, холодильником, морозильником и прочими принадлежностями, которые я разглядывала в детском отделе «Джона Льюиса». А также с теми, которые я видела впервые. В морозильнике ровными рядами лежали пакеты с замороженным молоком – целая армия, которую в любую минуту можно бросить в бой. Черт бы побрал двуглавое чудовище, присосавшееся к груди Хэлен вчера вечером. Я оглядела просторную светлую комнату, изумляясь тому, сколько вещей можно приобрести, были бы деньги и желание, и невольно вспомнила детскую Каспара. Его матрасик в ванне. А недоношенную Кору выхаживали в больнице Святой Марии. Но их матерей я никогда не видела такими растерянными и подавленными, как Хэлен прошлой ночью. Я прикрыла за собой дверь. В этой детской было все, о чем мечтает будущая мать. Кроме одного. Где же близнецы?
