Текст книги "Замороченные"

Автор книги: Кэрол Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

«Тех, кто располагает информацией о преступниках, просим позвонить в гарду, Национальную полицию Ирландии».

А вот это уже серьезно.

– Не хотите ли почитать газетку? – елейным голоском осведомилась матушка Шарки.

Анна чуть не подпрыгнула от неожиданности: она совсем не ожидала услышать старухин голос. Да и время та выбрала не самое подходящее, что само по себе уже подозрительно.

– Да, с большим удовольствием, – ответила Анна. Она подошла к конторке и взяла местную газету, которую ей протянула старая перечница.

Матушка Шарки выключила телевизор:

– Я отлучусь на минутку. Мне нужно домой. Извините… – И, не дожидаясь ответа, она исчезла за дверью позади конторки, прихватив с собой термос.

Анну внезапно охватила паника. А вдруг эта ни с того ни с сего подобревшая старая ведьма пошла звонить в полицию? Хотя нет, вряд ли. Анна поняла, что у нее просто разыгрались нервы. Скорее всего, матушка Шарки отправилась подлить глоточек виски в свой разрисованный трилистниками термос. Анна заглянула в газету и увидела на первой полосе броский заголовок:

КОЛЬЦА КЛАДДА,

ОБНАРУЖЕННЫЕ В ПОДВАЛЕ ОДНОГО ИЗ ДОМОВ В ГОЛУЭЕ,

ОКАЗАЛИСЬ ПОДЛИННЫМИ!

НА АУКЦИОН ВОЗЛАГАЮТСЯ БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ!

ОЖИДАЮТСЯ НЕМАЛЫЕ ПРИБЫЛИ!

Кольца Кладда? Кое-кто из моих подруг-американок ирландского происхождения носил эти самые кольца, вспомнила Анна. Гм, а это может оказаться интересным!

«Первые кольца Кладда, или кладдахские кольца, были изготовлены около трехсот лет назад в небольшой рыбацкой деревушке под названием Кладдах, неподалеку от Голуэя. Легенда гласит, что некий Ричард Джойс, потомок одного из знатных старинных родов Голуэя, был похищен пиратами на пути в Вест-Индию. Его привезли в Алжир, где продали в рабство одному ювелиру, который и научил его секретам ремесла. Джойс оказался очень способным учеником. В 1689 году, когда король Вильгельм III Оранский потребовал отпустить всех британских подданных, находящихся в рабстве в Алжире, ювелир начал уговаривать Джойса остаться, посулив ему в жены свою дочь и половину своего состояния. Но Ричард отказался…»

Ну и дурак, подумала Анна, бегая глазами по строчкам.

«Джойс возвратился в Голуэй; там он узнал, что его невеста так и не вышла замуж, ожидая возвращения суженого. Он подарил ей кольцо в виде рук, держащих сердце, увенчанное короной. Они поженились и вместе начали делать кольца. Сорок лет они занимались этим ремеслом, вкладывая в него душу и сердце. С тех пор ювелиры в Ирландии, а теперь и по всему миру, изготавливают кольца Кладда.

Недавно обнаружены пять подлинных колец, сделанных Джойсом: на кольцах стоит его клеймо. Нет сомнения, что они будут проданы за неслыханную сумму, когда пойдут с молотка в Голуэе. Аукцион состоится в пятницу, пятнадцатого апреля».

Это же ближайшая пятница, сообразила Анна. Она посмотрела, от какого числа газета: так и есть, недельной давности. Она продолжала читать:

«Вечеринка-коктейль состоится в голуэйском Центре искусств, где кольца будут выставлены на всеобщее обозрение до восьми часов (время начала аукциона). Владелец дома, в подвале которого были обнаружены кольца, собирается пожертвовать половину суммы, вырученной от продажи колец, различным благотворительным ирландским организациям».

Горбатого могила исправит, возбужденно подумала Анна. Я просто ничего не могу с собой поделать. Я буду не я, если эти кольца не будут наши! А потом мы их толкнем за кругленькую сумму на черном рынке. Только представить себе: скольким богатеньким ирландцам по всему миру до смерти охота заполучить настоящие кольца Кладда! Вот погоди, узнает про это Бобби! Он уже соскучился, безвылазно сидя дома, да и я тоже. Нам надо срочно что-то предпринять, чтобы взбодриться. Я же сказала ему, что придумаю что-нибудь интересненькое. Будем надеяться, что этот полоумный дантист поставит ему сносную коронку.

Из-за стены доносился голос Бобби: он смеялся и громко о чем-то рассуждал. Не иначе это веселящий газ начал на него действовать. Анна склонила голову набок и прислушалась:

– …Мы обожаем путешествовать, просто обожаем. Где мы только ни побывали! Хи-хи-хи, хо-хо-хо! Ага, ага, мы американцы. А это ваша мама там, в приемной, да? Моей жене так понравилась ее брошка. Это вы ее выбирали? Супер! Моей жене тоже нравятся красивые побрякушки. Ей просто очень, очень нравятся красивые побрякушки. Хи-хи! Ха-ха-ха!

Анна вскочила с кресла и рывком распахнула дверь в кабинет. Доктор Шарки взглянул на нее с нескрываемым изумлением. Лицо Бобби было спрятано под маской, и неудивительно, что он и бровью не повел.

– Что-то не так? – спросил доктор Шарки.

– Я услышала, что мой муж смеется. Ему ни в коем случае нельзя давать этот газ. У него проблемы с сердцем, – сказала Анна, постукивая себя пальцем по груди.

– Проблемы с сердцем? Он мне об этом ничего не сказал. Вот почему мы просим пациентов заполнять эти формы! – доктор Шарки повернулся, перекрыл краник, чтобы прекратить подачу газа и похлопал Бобби по плечу:

– Ах ты обманщик!

– Но… Хи-хи-хи!

– Дорогой, никакого газа, – твердо сказала Анна.

– Но мне…

– Я сказала – нет. И точка.

– Я и сам больше не дам ему ни капли этой штуки, – заверил ее доктор Шарки. – А чтобы он смеялся, буду рассказывать ему анекдоты. Теперь, если вы вернетесь в приемную, вы и глазом моргнуть не успеете, как я сделаю из вашего мужа картинку.

Обыкновенного парня, подумала Анна. Не надо мудрить. Сделай из него обыкновенного парня.

17

На выходе из спортзала Риган и Джек на минутку остановились, чтобы побеседовать с Кларой. Они показали ей список тех, кто зарегистрировался в последнюю минуту перед ноябрьским «Веселым забегом».

– Я никого из них не знаю, – призналась она, качая головой и задумчиво теребя одну из своих многочисленных сережек.

– Рори сказал нам, что одна пара записалась перед самым забегом, но они заполнили регистрационную карточку до того неразборчиво, что он так и не смог прочитать их имена, чтобы внести в список участников. Может, вы их запомнили? – спросила Риган. – Я, конечно, понимаю, прошло пять месяцев… – поспешно добавила она.

– А, эта парочка! Я их помню! – Клара наморщила носик и так и покатилась со смеху.

– Вы их запомнили? – удивленно переспросил Джек.

– А как же? Они рысью подбежали к столу чуть ли не в последнюю минуту. Он второпях нацарапал их имена и фамилию, выложил денежки, и они нацепили номера. А потом пулей сорвались с места, чтобы успеть на старт, но тут вышла маленькая неувязочка. Женщина наступила на собственный шнурок и упала, а мужчина громко заржал. То есть, разумеется, он помог ей подняться, она не ушиблась, и все такое… А запомнила я их, потому что смех у него был какой-то странный. Одна моя подружка помогала мне с регистрацией, и мы тоже, конечно, заржали, а парень засмеялся еще громче. Он подумал, что мы смеемся над его женой, а мы-то смеялись над тем, как он хихикал. – Она покачала головой, находясь до сих пор под впечатлением. – Мы с подружкой до сих пор вспоминаем, как он смеялся, и прикалываемся над ним. Это, конечно, глупо, но, как говорится, у всех свои странности.

Риган нисколько не удивилась: она и ее лучшая подруга Кит до сих частенько вспоминали некоторых особенно выдающихся чудиков, с которыми вместе учились в колледже.

– Так чем же был примечателен его смех? – поинтересовалась Риган.

– Я не так хорошо изображаю, как моя подруга, – сказала Клара. – У Мэйбет получается просто классно.

– И все-таки, вы не могли бы попробовать? – попросила Риган.

Клара улыбнулась:

– Ну ладно. – Она сморщила лицо. – Хи-хи. Хи. Нет, погодите минуту. Это не так звучало. Скорей хе, хе, хе. – Клара состроила забавную гримасу. – Нет, погодите. – Она взяла трубку и быстро набрала номер. – Мэйбет, сделай для меня одну вещь… Помнишь тот смех? Можешь так засмеяться? Я позже объясню зачем. Подожди минуту, я включу громкую связь.

– Пр-ривет, – игриво пропела Мэйбет с певучим ирландским акцентом. – А вот и я! – Судя по голосу, она была юна и беззаботна.

– Давай, начинай, – поторопила ее Клара. – Изобрази, как это было.

– Хе, хе. Хе-хе-хе.

– Класс! – восхитилась Клара. – Давай-ка еще разок.

– Хе, хе. Хе-хе-хе.

Подруги не удержались и разразились громким смехом.

– Спасибо, Мэйбет. Я тебе позже перезвоню.

– Одну минуточку, – заторопилась Риган. – Раз уж Мэйбет нас слышит, мы можем задать ей пару вопросов?

– Ну конечно, о чем речь? – ответила Клара. – Мэйбет, тут у меня люди, которым нужна информация о том парне и его жене.

– Хе-хе. Хе-хе-хе… – добавила Мэйбет для большего эффекта.

– Отлично, Мэйбет, – похвалила Риган. – Ты не могла бы описать нам, как они выглядели?

– На них были бейсболки, огромные темные очки и куртки-штормовки. Оба шатены. По возрасту как мои родители. Ну, примерно лет под пятьдесят, – предположила она. – Только, в отличие от моих стариков, по ним было видно, что оба регулярно и помногу тренируются. Ни у него, ни у нее ни грамма лишнего веса!

– Что же, в них не было совсем ничего необычного? – спросил Джек. – Ну, кроме смеха, разумеется? – добавил он.

– А что, разве этого мало? – хихикнула Клара.

Джек протянул ей свою визитку:

– Большое вам спасибо, девушки. Если вы вспомните еще что-нибудь о той паре или о забеге, пожалуйста, дайте мне знать.

– Обязательно.

Сидя в машине, Риган и Джек обменялись многозначительными взглядами.

– И что теперь? – спросила Риган. – Будем рассказывать анекдоты каждому встречному-поперечному? Откроем цирк шапито? Наймем артистов эстрадного жанра?

Джек устало потер глаза:

– Позвони своему кузену Джеральду. Если он и в самом деле знает обо всем, что творится в Голуэе, возможно, он поможет установить их имена.

Через двадцать минут они уже входили в кабинет Джеральда, расположенный на втором этаже старинного здания в центре города, где разместилась радиостудия.

18

А тем временем в замке Хеннесси Нил Бакли из последних сил пытался не терять присутствия духа. Большинство постояльцев уже выехали, другие позвонили, чтобы отменить заказ на номер, а новую плиту так и не доставили.

Приезжали представители гарды по поводу кражи и поджога, немного покрутились и уехали. Владельцы отеля обрывали телефон, требуя объяснений, которых у Нила, разумеется, не было. За последние два часа его жена Фелисити звонила ему уже в третий раз.

– Дорогой, ну как ты?

– С тех пор, как мы с тобой в последний раз разговаривали, в прессу просочилась информация о записке, которую воры оставили Джеку Рейли, и теперь о ней раструбили по всем каналам. Я уверен, ему бы не хотелось, чтобы весь мир узнал о том, что преступники вознамерились поиграть с ним в кошки-мышки, подгадав к его медовому месяцу.

– Боюсь, у меня для тебя еще одна неприятная новость.

– Что такое?

– Похоже, наша Маргарет совсем рехнулась.

Нила охватило такое отчаяние, что захотелось биться головой о стол.

– Мне об этом известно. Ты знаешь, что мне прекрасно об этом известно. Но она хороший, добросовестный работник. Зачем тебе понадобилось сейчас это обсуждать, ума не приложу.

– Потому что она только что у нас побывала. Ворвалась как ураган и спросила меня, не буду ли я возражать, если она заберет обратно картину, которую подарила в прошлом году. Бормотала что-то о Мэй Рейли и о страшных несчастьях. Сказала, что узор кружевной скатерти на картине тот же самый, что и на кружеве, окаймлявшем украденную скатерть. Честно говоря, я этого не заметила. Маргарет заявила, что картину надо вернуть, иначе она принесет нам несчастье.

– Да, похоже, уже принесла. А ты что?

– Отдала, конечно. Она вела себя как помешанная. Сказала, что соберет все подаренные ею картины. – Фелисити помолчала. – А что еще, по-твоему, мне оставалось делать? Надеюсь, ты не возражаешь?

– Да бога ради! Она что, картину на велосипед взгромоздила? – вяло поинтересовался Нил. – Эта ненормальная носится на своем велосипеде под проливным дождем, а у нее на заднем дворе простаивает колымага, на которой ездил ее покойный муж. Не бог весть что, конечно, но все-таки…

– Так она не на велосипеде приехала. Я подбежала к окну и увидела, как она отъезжала. Пронеслась по улице, где был припаркован ее драндулет, забралась на заднее сиденье, и машина отъехала.

– Никак наша Маргарет обзавелась личным шофером? – удивился Нил.

– Да, мне это тоже показалось странным.

– А ты не видела, кто был за рулем?

– К сожалению, нет. Умираю, хочу знать, кто это был.

Нил вздохнул:

– Утром я отправил ее в отгул, чтобы она поехала домой и успокоилась. А она разъезжает по всей округе и собирает свои картины. А! Черт с ней! Если ей от этого полегчает…

В кабинет ворвался помощник Нила, Мартин.

– Мистер Бакли, у меня для вас отличная новость! – выпалил он.

– Одну минутку, милая, – сказал Нил в трубку. – Что, нам сегодня доставят плиту? – с надеждой спросил он Мартина.

– Нет. Но нам только что позвонил секретарь-референт одного американского бизнесмена, одного из тех, кто привык швырять деньги на ветер. Так вот, этот бизнесмен узнал из газеты о кольцах Кладда и об аукционе, который состоится в Голуэе в эту пятницу, и захотел принять в нем участие. Он прилетает на личном самолете вместе с целой компанией друзей. Они пожелали забронировать восемь самых лучших наших номеров на пять ночей, начиная с завтрашнего дня.

– А ты сказал им, что у нас нет плиты и что нам не на чем готовить?

– Да, но им на это наплевать. Во всех лучших отелях в Голуэе уже нет мест, а этот тип собирается между делом играть в гольф со своими приятелями.

У Нила будто гора свалилась с плеч.

– Надеюсь, ты сказал ему, что мы согласны?

Мартин пожал плечами:

– Я сказал, что должен проверить. Пусть не думает, что это очень просто – забронировать восемь номеров люкс в замке Хеннесси по первому требованию – с плитой или без…

– Ну да, само собой, – согласился Нил. – А откуда он, этот американец?

– Из Феникса. У него ирландские корни, его зовут Дермот Финнеган, а его референт заявил, что он очень щедр по отношению к ирландским благотворительным организациям. Он также предупредил меня, что этот Финнеган крайне требователен и привык к первоклассному сервису.

– Если ему наплевать на то, что нам не на чем готовить, о какой требовательности может идти речь? – риторически осведомился Нил. – Сейчас же перезвони ему и подтверди, что мы готовы его принять.

– Обязательно, но референт настаивает, чтобы мы гарантировали ему, что мистеру Финнегану каждое утро будет обеспечен горячий завтрак в постель, он требует омлет, овсянку с пылу с жару, свежеиспеченный хлеб из непросеянной…

– Ради всего святого, Мартин, сию же минуту исчезни и немедленно звони, прежде чем они передумают! – проревел Нил, багровея лицом. – Я достану ему эту чертову овсянку, даже если для этого мне придется варить ее на костре у ворот замка, и сам лично отнесу поднос ему в номер, на коленках поползу, если потребуется!

– Слушаюсь, сэр! – испуганно пробормотал Мартин, и через секунду его как ветром сдуло.

Нил пыхтел как паровоз и никак не мог отдышаться. Собрав волю в кулак, он взял трубку и выдохнул:

– Что-нибудь еще, милая?

– Дорогой, сделай глубокий вдох и успокойся.

– А чем я, по-твоему, здесь занимаюсь? – огрызнулся Нил. – Я делаю так много глубоких вдохов, что, того и гляди, сейчас грохнусь на пол.

– Вот этого не надо. Взбодрись. Все будет хорошо. Забудь, что я сказала тебе об этой дурацкой картине.

– Уже забыл, – уверил ее Нил. – Рафтери завтра выходит на работу, а уж на велосипеде, на авто с личным шофером или пешком – это как ей заблагорассудится! И мне наплевать, какие номера она откалывает в нерабочее время, эта глупая суеверная курица!

Недолго ему оставалось так думать.

19

– Одна уже есть, – объявила Маргарет. Забравшись на заднее сиденье и захлопнув дверь, она бережно положила картину на соседнее сиденье.

– Отлично! – воскликнул Брайан, заводя машину и трогаясь с места. – Я же говорил вам, это будет нетрудно. А как обрадуется Мэй Рейли! Кстати, кто это был?

– Жена моего босса!

– Кто-кто? – переспросил Брайан, резко повернувшись к ней и едва не выпустив из рук руль старой разбитой колымаги, которую просто язык не поворачивался назвать автомобилем.

– Жена управляющего отелем. А что здесь такого?

– Из замка Хеннесси? – удивился Брайан.

– Ну да. Я подарила ему картину на Рождество.

Шейла смотрела в окно, сосредоточенно грызя ноготь; увлекшись, она едва не обгрызла его до самого мяса.

– Она, поди, засыпала вас вопросами, с чего это вдруг вы решили забрать картину?

– Вовсе нет. Мне даже стало немного обидно, что она не очень-то интересуется, зачем мне понадобилась картина. Ведь я подарила ее им от чистого сердца, да еще в этой миленькой рамке, которую специально для них выбирала. Я купила ее на распродаже…

– Но вы ведь не сказали ей о нас, нет?

– Нет. С какой стати? Вы же меня предупредили.

– И правильно. Может, еще кто-нибудь из нашего списка работает в замке Хеннесси? Потому что если это так, вы должны мне об этом сказать.

Маргарет покачала головой:

– Я подарила картину только боссу. Можете считать, я сделала это, чтобы к нему подмазаться. Остальные-то сотрудники отеля сложились всего-навсего на небольшой мешок с сюрпризами. Разумеется, мы бросаем в него какое-нибудь копеечное барахло. На следующий год я, наверное, положу туда подарочный купон на одну из ваших кружек.

– Наши кружки славятся своим безупречным качеством, – с негодованием повысила голос Шейла.

– А, ладно, не все ли равно, – равнодушно бросила Маргарет, усаживаясь поудобней на жестком, изрядно покривившемся сиденье. Сквозь щель в днище ей в ноги задувал сквозняк.

– Я решила начать с дома Бакли, потому что знала, что мистер Бакли еще не вернулся со службы, а мне вовсе не улыбалось столкнуться с ним в дверях в свой выходной. Вы что, даже не хотите взглянуть на картину? Она очень даже ничего, если я имею право так выразиться о собственной работе.

Шейла повернулась и притворно восхитилась картиной, на которой был изображен старый деревенский домик с кружевными занавесками на окнах.

– Просто глаз не оторвать! – И снова отвернулась к окну.

– Мне тоже не терпится на нее взглянуть, – сказал Брайан дрожащим от избытка чувств голосом. – Как жаль, что я сейчас за рулем и потому не могу отвлекаться. Я тут голову себе сломал, размышляя о том, как нам поступить с этими картинами, чтобы достойно почтить память Мэй Рейли.

– Я хочу чаю, – перебила его Маргарет.

– Прямо сейчас? – спросил Брайан.

– Да. Мы почти три четверти часа в пути, и мне надо срочно промочить горло. – Маргарет хихикнула. – Так частенько повторяла моя покойная матушка, осушив очередную чашку чаю.

Они уже подъезжали к Голуэю.

– Мы остановимся где-нибудь, чтобы вы смогли выпить чаю, – пообещал Брайан. – Но сначала… Вы уверены, что по этой дороге не проживает никто из тех счастливчиков, кому вы дарили ваши картины?

Маргарет нахмурилась:

– Я здесь никого не знаю. – Она прищелкнула пальцами. – Ой, погодите! Я забыла! Я подарила одну картину владельцу спортзала… Ну, тому самому, который проводил конкурс.

– Какой еще конкурс?

– На лучшую картинку для «Веселого забега», в котором вы оба принимали участие. Помните, когда я увидела шуточную картинку у вас на комоде, я сказала, что это я придумала и нарисовала ее? Вот с той самой минуты, можно сказать, и начались все наши беды.

– Вы подарили ему одну из ваших картин? – не веря собственным ушам, переспросил Брайан.

– Да. Он сказал, что она ему очень понравилась.

– Где находится его спортзал?

– Где-то на окраине Голуэя. По-моему, он называется «Будь здоров».

Шейла достала из сумочки сотовый телефон, сделала запрос и быстро записала адрес.

– Может, сначала следует ему позвонить? – спросила Маргарет.

– Нет, – отрезал Брайан. – Ни в коем случае.

– Но это будет выглядеть немного странно, – возразила она. – Я за всю свою жизнь ни разу не переступала порог спортивного зала.

– Подумайте о Мэй Рейли, – наставительно сказал Брайан. – Ну, какой там у него адрес?

– Подожди минутку, – сказала Шейла. – А что, если эта картина у него дома? С какой стати ему вешать ее в спортивном зале?

– Он сказал мне, что она висит у него в кабинете, – вставила Маргарет. – Между прочим, он, в отличие от вас, обратил внимание на то, что я использую узор кружев Мэй Рейли.

Они подрулили к спортивному залу «Будь здоров» и уже собрались было припарковаться на стоянке, как вдруг Брайан заметил Риган и Джека Рейли, которые как раз в эту минуту появились в дверях.

– Боже правый, – прошептал он и поспешно нажал на газ.

Судя по выражению лица его супруги, она тоже их заметила. Маргарет явно нет. И слава богу.

– В чем дело? – удивилась она. – Ведь это как раз то место, которое мы искали.

– Но вы же до сих пор так и не выпили чаю.

– Ну уж раз мы здесь…

– Я настаиваю, чтобы сначала вы выпили чаю, – сказал Брайан. – Просто настаиваю.

Проехав вниз по улице, они наткнулись на небольшую лавчонку. Брайан опрометью ринулся внутрь и через минуту вылетел обратно с тремя стаканами чаю.

– Для городского чая он совсем неплох, – отметила Маргарет, в два глотка осушив содержимое бумажного стаканчика. – А теперь едем. Если мы не заберем картину прямо сейчас, боюсь, я потеряю последние остатки самообладания. Впервые в жизни переступить порог спортивного зала, да еще в моем возрасте… Это дурной знак.

У Брайана мелькнула трусливая мысль вообще не связываться со спортзалом – слишком уж это рискованно. А что, если Рейли вернутся? К тому же, если им с Шейлой удастся получить все картины из списка, одна все-таки останется в запасе. Но потом он понял, что не сможет толком объяснить Маргарет, что заставило его переменить решение. Не стану обращать внимание на ее бормотанье, сказал себе Брайан. У нее все представления о жизни сводятся к проклятиям и дурным знакам.

Они вернулись к спортзалу и высадили Маргарет у въезда на парковку.

– Мы подождем вас у лавки, – сказал ей Брайан.

– А почему бы вам не подождать меня здесь, у входа?

Его глаза снова наполнились слезами.

– Я ведь уже рассказывал вам: вы так похожи на мою тетю Эйлин. Все время, которое я трачу, помогая вам… Я делаю это исключительно ради спасения ее души. Тетушка Эйлин свято верила в то, что сказано в Писании: надо, «чтобы милостыня твоя была втайне».[9]9
  Матф. 6: 4.


[Закрыть] Всякий раз, помогая ближнему, она делала это анонимно. Признаюсь без ложной скромности, она бы сейчас мной гордилась, будь она жива… И если, не дай бог, кто-нибудь узнает о том, что я делаю, тогда все мои усилия пропадут даром и она так и не выберется из чистилища. Скорее всего, конечно, бедняжка уже в раю, но все-таки…

– Понимаю, – важно кивнула Маргарет. – У вас и в ушах небось звенело?

– Чего? – оторопело переспросил Брайан.

– Когда у тебя звенит в ушах, это значит, что твой близкий взывает к тебе из чистилища с просьбой помолиться о нем. Я-то думала, вам про это известно! – Маргарет с трудом распахнула неподатливую заржавевшую дверцу. – Встречаемся через несколько минут у входа в лавку!

Когда Маргарет выбралась из машины, Шейла уставилась на Брайана расширенными глазами:

– Правильно говорила нам сестра Лео: не миновать вам гнева Божия! Помяни мое слово: Бог нас накажет!

– Я знаю одно: если мы не заполучим все эти семь картин, нам не миновать гнева Дермота Финнегана. А это, милая моя Шейла, будет самый настоящий ад.

Они доехали до магазинчика, остановились и принялись ждать.