Текст книги "Замороченные"

Автор книги: Кэрол Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Через двадцать минут список сократился до пяти супружеских пар, с которыми Рори не был знаком лично, – все они зарегистрировались утром в день забега. Рори застучал по клавиатуре и посмотрел на монитор:

– Одна парочка записалась чуть ли не в последнюю минуту, но их подписи невозможно разобрать. И адрес они тоже не указали. – Он поднял взгляд на Джека и Риган. – Забег должен был вот-вот начаться, и все торопились занять места на старте.

– Это вполне могут оказаться те, кого мы разыскиваем, – заметил Джек, не скрывая досады. – Маловероятно, чтобы они указали свои настоящие имена. А что вы можете сказать по поводу других четырех пар, которые тоже зарегистрировались в последнюю минуту?

Рори снова застучал по клавиатуре.

– Одна пара останавливалась в отеле «Голуэй бэй».

– Это тоже могли быть они, – нетерпеливо сказала Риган. – Как их зовут?

– Шейла и Брайан О'Ши.

– О'Ши?! – не веря собственным ушам, переспросили Риган и Джек.

Рори поднял на них удивленный взгляд:

– Вы что, знакомы?

– В замке Хеннесси проживает одна супружеская пара, Шейла и Брайан О'Ши. Мы познакомились с ними прошлой ночью, когда в отеле случился пожар и нас попросили выйти на улицу. Они сказали, что живут в Штатах, у них собственный бизнес по продаже ирландских сувениров. Это никак не могли быть преступники, – сказала Риган.

– Мы видели их сегодня утром, – объяснил Джек, обращаясь к Рори. – Джейн и Джон Доу в это время уже покинули отель. – Он повернулся к Риган: – Мы непременно должны поговорить с Брайаном и Шейлой.

– Как насчет оставшихся трех пар? – спросила его Риган.

– Ни одна из них не указала адреса. Но я распечатаю для вас их имена. Так… Донна и Имон Бирн, Джози и Джо Каллен, и Линда и Брэд Томпсон.

– Они вполне могли выдать себя за туристов, – заметила Риган. – Что ж, по крайней мере, теперь у нас есть с чего начать. Кто в тот день регистрировал участников вашего мероприятия? Думаю, нам не помешает с ним побеседовать. Кто знает, может, он запомнил этих людей в лицо?

– Этим занималась Клара.

– А кто это – Клара? – спросила Риган.

– Девушка, которая сидит за стойкой.

Приехали, расстроилась Риган, не сомневаюсь, эта розоволосая красавица – просто кладезь информации.

– Мы обязательно побеседуем с ней, – сказала она. – Мы сегодня приглашены на ужин к моему кузену Джеральду. Здесь, в Голуэе, он ведет ночную программу на радио.

– Джеральд Рейли! – вскричал Рори. – Ну конечно, мы с ним не раз встречались. У него отличная передача. Сколько раз я пытался затащить его к себе в спортзал, но он упрямец, каких свет не видывал! А ему просто необходимо заниматься!

– Вот как, – нахмурилась Риган. – Признаться, мы уже несколько лет не встречались.

– Да нет, выглядит он нормально, – успокоил ее Рори. – Но сам признает, что совсем не уделяет времени физической подготовке. Передайте ему, чтобы он непременно ко мне зашел. Мне надо с ним серьезно поговорить.

– Передам, – пообещала Риган. – И обязательно покажу ему ваш список.

– Извините, что так и не смог толком вам помочь. – Рори развел руками.

– Да нет же, вы очень нам помогли! – с жаром возразила Риган. – Этот список для нас просто клад.

– Вы и вправду очень нам помогли, – поддержал ее Джек, протягивая Рори свою визитку с номером мобильника. – Возможно, нам снова потребуется ваша помощь, и тогда мы вам позвоним. Но если вдруг вы что-нибудь вспомните – что-то необычное о ком-нибудь из участников забега, – пожалуйста, дайте нам знать. Мы вам очень признательны. Вы и представить себе не можете, какую неоценимую помощь нам оказали.

Когда Риган и Джек уже выходили из кабинета, Риган вдруг обернулась и сказала:

– Да, Рори, чуть не забыла. У вас случайно не осталось лишней картинки с забега?

Рори так и просиял, открывая ящик своего письменного стола.

– Ну конечно, о чем речь! – Он протянул ей картинку. – Нет, правда, она слегка переборщила? Вы согласны?

15

Маргарет и Брайан бросились к Шейле, которая без чувств распростерлась на холодном каменном полу. Глаза ее были закрыты. Маргарет встала на колени и оттянула ей веко:

– Никакой это не обморок, и вы прекрасно это знаете, – язвительно проговорила она. – Чашечка крепкого чая живо поднимет вас на ноги. А потом вы оба уберетесь отсюда. Вы – мои гости, и я должна хотя бы вид сделать, что вам рада. У нас в Ирландии так принято, иначе… жди большой беды. – С этими словами она поднялась на ноги и отправилась на кухню.

Брайан стоял на коленях рядом с Шейлой и держал ее за руку. Склонившись к ней, он прошептал:

– Прости, но даже в школьной самодеятельности ты и то играла гораздо убедительнее. Теперь нам нужно попробовать иную тактику. – Потянув ее за руку, он помог ей подняться.

– У меня действительно кружится голова, – возразила она, вставая и пытаясь удержать равновесие.

– Детка, если бы ты только знала, что творится у меня в желудке, – печально отозвался Брайан, поглаживая себя по животу огромной пухлой рукой с мясистыми пальцами, на одном из которых до сих пор красовалось кольцо, которое ему вручили еще в колледже, когда его команда одержала победу в футбольном матче.

– Могу я хоть раз в жизни почувствовать себя плохо, без того чтобы ты тоже не начал ныть? – с раздражением буркнула Шейла, оглядываясь вокруг.

Домик, в котором жила Маргарет, был темный, с голыми каменными стенами, простой грубой мебелью и несколькими подковами, висящими на стенах. Каминный очаг, в котором сгорели картины, казался непомерно большим в сравнении с остальными предметами обстановки. Огонь уже угасал, сделав свое черное дело и уничтожив великие полотна, и в комнате становилось прохладно. На столике у стены стоял небольшой телевизор. Комната была точь-в-точь такой, как изображают в рекламных проспектах типичный интерьер деревенских домов.

– Мне бы присесть, – сказала Шейла.

Они уселись на узенький диванчик. Все складывалось так, что впору было повредиться в рассудке. Деньги, которые дал им Дермот, они вбухали в Шейлин «развивающийся» бизнес по продаже ирландских сувениров. Неподалеку от Феникса у них был склад, битком набитый всевозможными безделушками: цепочками, брелоками и тарелками, расписанными столь древними ирландскими фамилиями, что коренной ирландец пришел бы в недоумение. Супруги были уверены: перед Днем святого Патрика, покровителя Ирландии, их сувениры начнут раскупать, как горячие пирожки, и они сорвут порядочный куш. Однако надежды так и не оправдались.

В глубине души Брайан во всем винил жену. Они вложили все деньги в ее бизнес. Это она заварила всю эту кашу.

А Шейла думала, что, если бы муж был до конца откровенен в тот вечер, когда состоялась благотворительная акция, и не соврал бы Дермоту о том, откуда у них эта картина, они никогда не попали бы в этот переплет.

Вскоре Маргарет вернулась в комнату, неся в руках поднос, уставленный чайной посудой. Там были три чашки, ложки, блюдца, чайник, молочник и сахарница. Она что-то бормотала себе под нос.

– Вы так добры, – робко пролепетала Шейла. – По правде сказать, я очень расстроилась…

– Расстроились! – фыркнула Маргарет, разливая чай. – Я же вернула вам все деньги. Чем же вы недовольны? Ведь не вас преследует призрак Мэй Рейли.

Да, но нас преследует дьявол во плоти по имени Дермот Финнеган, подумал Брайан. А он даст сто очков вперед любому призраку.

– Мэй Рейли? – переспросила Шейла. – А с какой стати, собственно, ей вас преследовать?

– Это я виновата в том, что ее скатерть украли!

– Что? – удивленно переспросил Брайан. – Ее украли? Когда?

– Вы что, с луны свалились? Разве вас не было в замке сегодня утром?

– Мы уехали очень рано. В вестибюле творилось что-то невообразимое: шум, гам, суета, и мы не стали даже останавливаться, чтобы выяснять, в чем дело. – Брайан помолчал. – Нам так хотелось поскорей забрать картины…

– Лучше не злите меня! – огрызнулась Маргарет, с шумом прихлебывая чай. – Я отвечаю за порядок в музее реликвий. Вчера вечером я заметила, что с замком на входной двери что-то не так. Мне надо было сразу же об этом доложить! Полагаю, когда охранники запирали дверь, то не обратили на это внимания. А потом, ночью, кто-то стянул скатерть. Скорее всего, в ту самую минуту, когда мне приснилось, что у меня выпал зуб.

– Вам приснился кошмар? – сочувственно спросила Шейла.

– Если снится, что у тебя выпал зуб, это значит, что ты скоро умрешь. Или кто-нибудь из твоих близких! Когда сегодня утром я пришла в замок и узнала, что скатерть похищена, я поняла, что дни мои сочтены! Мэй Рейли не успокоится, пока не сведет меня в могилу!

– Я уверена, она не станет этого делать, – заверила ее Шейла.

– А вам почем знать? Она на меня очень разозлилась. Я копировала узоры ее кружев на всех своих картинах: они точь-в-точь такие, как на той украденной скатерти.

– Да вы что?

– Вы же видели ее скатерть в замке. Неужели вы не заметили, что кружевной узор тот же самый, что на картине, которую я вам подарила?

– Нет, – ответил Брайан.

Теперь у него по-настоящему разболелся живот.

– Тогда вы просто невнимательно смотрели. Я-то думала, вы без ума от моей картины! Ведь на всех моих работах повторяется один и тот же узор: не какие-нибудь там трилистники, «визитная карточка Ирландии», давным-давно всем намозолившие глаза, или пошленькие цветочки, а маленькие изящные замки. Это был ее узор. Она придумала и сплела его специально для замка Хеннесси. Моя покойная матушка предупреждала меня, чтобы я ни за что на свете не соглашалась там работать!

– Мы не заметили деталей, потому что ваша картина так прекрасна… – проникновенно начала Шейла.

– Высшие силы вдохнули в душу Мэй бесценный дар. Я попыталась украсть частичку ее дарования и назвала его своим собственным. Мне не следовало так поступать. Это как воровство! Я, конечно, не выхватила что-нибудь прямо у нее из рук… Но я ведь так и не отблагодарила Мэй за то, что она создала! А мертвецы очень ревнивы по отношению к собственным творениям, – с жаром заявила Маргарет. – И они возвращаются, чтобы заявить на них свои права!

Брайан громко сглотнул.

– Я бы не назвал то, что вы сделали, плагиатом, – неуверенно промямлил он, словно пытаясь убедить в этом самого себя.

– Вот! Именно так! Плагиат! Скорее снег в аду выпадет, чем я снова возьму в руки кисти!

– Но, Маргарет, – начала Шейла, – высшие силы благословили и вас недюжинным талантом. Вы же выиграли тот шуточный конкурс. Вы художник! Причем художник с большой буквы! С вашей стороны было бы большим грехом зарывать свой талант в землю.

– Мой муж всю жизнь был уверен, что я разбираюсь в искусстве как свинья в апельсинах.

– Но ведь он давно умер, не так ли?

– В ближайший вторник как раз будет пять лет, как его не стало.

– Тогда вам больше ни к чему его слушаться. К тому же он был неправ. Вы потрясающе талантливы! Вы непременно должны продолжать писать!

В колледже Брайан весьма преуспел на семинарах, где учили, как преодолевать трудности и разрешать проблемы. Но сейчас ему больше всего хотелось задушить эту старую калошу. Однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что этим ничего не добьешься. Они либо должны заставить ее написать семь новых полотен, либо выяснить, сколько еще картин она раздарила своим друзьям, чтобы попытаться каким-то образом заполучить их в собственность. Брайан наклонился вперед и, состроив проникновенно-серьезную мину, сцепил пальцы рук. Он отлично выучил, что задушевный разговор – это ключ к взаимопониманию, а следовательно, и к решению проблемы.

– Одна ваша подруга сегодня утром накормила нас вкусным завтраком, – елейным тоном сообщил он Маргарет.

– Кто? – спросила она, подсыпая сахара себе в чашку.

– Филомена.

– Вы завтракали у Филомены?

– Нас туда направила Фиона, аптекарша. Филомена приготовила нам завтрак, а потом ее внук засыпал нас вопросами. Филомена объяснила, что он выполняет какое-то домашнее задание.

– Это не мальчишка, а репей.

Шейла рассмеялась и продолжила:

– Мы заметили у нее на кухне одну из ваших работ. Филомена от нее просто в восторге.

Брайан перебил ее, прикрыв ладонью ее руку, чтобы как-то смягчить свою резкость:

– А другим своим подругам вы тоже дарили картины?

– Я подарила восемь картин. И теперь мне очень стыдно, что на каждой из них изображен кружевной узор Мэй Рейли. Все, что я писала, я раздавала друзьям. – Она показала на жалкую кучку угольков в камине. – В первый раз в жизни у меня дома скопилось столько полотен, и, если честно, мне было неловко перед Мэй.

С трудом подавив не отпускавшее его желание придушить эту старую ведьму, Брайан позволил себе слегка воспрянуть духом. Если попробовать их вернуть, может, все еще обойдется. Черт, если им повезет и удастся прибрать к рукам все восемь, они смогут потихоньку толкнуть восьмую и разжиться наличными. Ведь Дермоту они должны только семь картин.

– А может, вам следует попытаться вернуть эти картины? – спросил он, осторожно прощупывая почву. – Чтобы навсегда избавиться от проклятия Мэй?

– Вы что, не понимаете? Я подарила их друзьям. Как, по-вашему, я буду выглядеть, если сейчас потребую их обратно?

– А вы не боитесь, что эти картины принесут вашим друзьям несчастье? – спросил Брайан тоном богобоязненного церковного служки. – Вы же сами сказали, что мертвецы очень ревностно относятся к своим творениям. Может, нам все же стоит попробовать вернуть их? Ради Мэй. А потом мы придумаем, что с ними сделать – лишь бы Мэй была довольна. Мне почему-то не кажется, что она хотела бы, чтобы вы сожгли свои бесценные полотна в камине. А мы… мы просто хотим вам помочь.

– С какой это стати? – подозрительно осведомилась Маргарет.

– Потому что вы такая… такая… – Его голос прервался. – Вы напомнили мне мою тетушку Эйлин. Она была танцовщицей от бога. А дядя Берни был, как на беду, такой увалень! Будто слон в посудной лавке, ей-богу! Танцевать он не умел и слышать не хотел о том, чтобы она танцевала с другими. – Брайан пустил слезу. – Это была такая трагедия! Она жить не могла без танцев, но, после того как она вышла за него замуж, на танцах пришлось поставить крест. Какой талант погиб даром! – Обильные слезы градом катились по его щекам.

Глазам своим не верю, изумилась Шейла. Я всегда знала, что в нем пропал великий трагик, но никогда не думала, что настолько великий.

– Ш-шейла, – едва ворочая языком, пролепетал Брайан, – ты ведь помнишь тетушку Эйлин? – Он снова всхлипнул, но на этот раз его всхлип больше походил на икоту.

– А как же, – не моргнув глазом, соврала Шейла. На самом-то деле у Брайана в жизни не было никакой тетушки Эйлин. – Когда бедняжка умирала, я была рядом. – Украдкой поглядывая на Маргарет, Шейла продолжала: – Лежа на смертном одре, она сказала мне: «От всего сердца надеюсь, что он там, на небесах, все-таки научился танцевать». И тогда… Тогда я сказала ей, что там она будет танцевать с ангелами… – Глаза Маргарет наполнились слезами. – Она его простила.

Брайан скорбно кивнул, вытирая мясистой ладонью щеки, залитые слезами:

– Она простила ему те долгие годы, когда на всех семейных торжествах была вынуждена тихонько сидеть в уголке, потому что он не позволял ей танцевать.

– Мне порой кажется, что я так и не простила Ангуса, – призналась Маргарет. – Стоило мне только взять в руки кисти, он сразу начинал пенять мне: «Ты бы лучше занялась чем-нибудь полезным, чем даром тратить драгоценное время».

– О, какой ужас! – воскликнул Брайан.

– Вот-вот, и я про то!

– Вам повезло, что у вас все же появился шанс реализовать свой творческий потенциал, – сказала Шейла. – Бедная тетушка Эйлин! К тому времени, как дядя Берни отдал богу душу, у нее разыгрался такой артрит, что она едва могла ходить, не то что танцевать. А вы-то, слава богу, на здоровье не жалуетесь.

Маргарет кивнула:

– Но это нисколько не помешает Мэй отомстить мне.

– Кто знает? Если бы нам удалось вернуть все картины с ее узором, то… мы бы придумали, как почтить ее память. Держу пари, ей вовсе не хочется, чтобы о ней забыли. А теперь, когда ее скатерть украли, это вполне может случиться. Думаю, мы все этого подсознательно боимся: что нас все позабудут после смерти. Мы не должны допустить, чтобы подобное произошло с Мэй, – разливалась соловьем Шейла.

– Я не желаю видеть их у себя дома, – отрезала Маргарет.

– И не надо! – с неподдельным жаром поддержал ее Брайан. – Мы соберем все картины, которые вы так необдуманно раздарили, и я обещаю, нет, я клянусь вам, мы сумеем о них позаботиться. А теперь, если вы не возражаете, давайте составим список имен и адресов тех, кому выпало счастье быть вашим другом.

16

– Ну и на кого я теперь похож? Вылитое пугало! – хныкал Бобби. Он стоял в ванной, с ужасом изучая в зеркале обломок своего несчастного зуба. – И где, по-твоему, мы раздобудем зубного врача в этом захолустье?

– Через Интернет – там можно найти практически все, – успокоила его Анна.

Она распечатала список всех зубных врачей, проживающих в Голуэе, и стала звонить, поначалу безрезультатно.

– У доктора все расписано до пятницы.

– Извините, у нее все время занято.

– Простите, но доктор сейчас в отпуске.

– А вы уже были у нас раньше? Нет? Что ж, Попытаемся выкроить для вас время в среду, на будущей неделе…

Но, как известно, капля камень точит. В конце концов Анна позвонила в клинику доктора Дэниэла Шарки.

– Центр доктора Шарки «Белоснежная улыбка», – едва слышно прошелестел умирающий женский голос.

– Здравствуйте, – сказала Анна. – Я хотела узнать, не могли бы вы нам помочь…

– Подождите минутку…

Откуда-то из глубины приемной доносился рокот работающего телевизора. Анна ждала, прижав трубку к уху.

– Итак, что там у вас стряслось? – спросила женщина, возобновляя разговор.

– Мы проездом в Ирландии. Мой муж ел оладьи с голубикой, как вдруг…

Выслушав ее исповедь, женщина на другом конце провода тяжело вздохнула и снова попросила Анну подождать.

В трубке что-то грохнуло – не иначе эта клуша уронила телефон. Анна нетерпеливо постукивала по полу ногой, моля Бога, чтобы связь не оборвалась. Это было, мягко говоря, не совсем то, к чему она привыкла. В Лос-Анджелесе Бобби ставили коронки в престижной, безумно дорогой клинике. Его пользовал сам доктор Фэйворман, известный протезист, который приводил в порядок рты множества знаменитостей. В его клинике была специальная потайная дверь для именитых клиентов, о существовании которой Бобби проведал и преимуществами которой он без зазрения совести пользовался при каждом визите. Надо признать, Фэйворману все было до лампочки, лишь бы ему исправно платили (а его услуги стоили недешево). Слава богу, ему не было никакого дела до личной жизни своих пациентов, а администратор в приемной была всегда приветлива и дружелюбна.

– Это снова я, – сквозь помехи и скрежет прошипело в трубке. – У вас с собой рентгеновские снимки?

Нет, откуда им взяться, ты, дура набитая, чуть не заорала Анна. Какого черта нам понадобилось бы тащить их в Ирландию? Но она вежливо процедила:

– К сожалению, нет.

– Какая жалость. А рентгеновский аппарат доктора Шарки как на грех сломался. Приезжайте, но будьте готовы к тому, что придется немного подождать. Сейчас к нему вот-вот подъедет пациент, который не посещал стоматолога уже двадцать лет, пока на прошлой неделе не почтил нас своим визитом. – Она невесело рассмеялась. – Представляете, он ни разу в жизни не прочищал зубы ниткой. А уж если у кого начинается воспаление десен, тогда все, плохи его дела. До самого сердца может дойти.

Звучит не очень-то обнадеживающе, подумала Анна, но отступать было некуда. Бобби не успокоится, пока ему не поставят новую коронку.

– Спасибо, – сказала она. – Мы подъедем к вам через час.

Натянув джинсы и свитеры, они схватили куртки-штормовки – ирландский эквивалент плаща-дождевика – и, заперев дом, подошли к машине.

– Будет лучше, если сегодня поведешь ты, – проскулил Бобби. От холодного ветра зуб у него опять разболелся. – Так дергает, что просто голова раскалывается.

Вся радость от того, что им удалось насолить Джеку Рейли, испортив ему медовый месяц, разом испарилась из-за какого-то несчастного микроскопического камешка, чудом попавшего в оладью с голубикой.

– Не переживай, – успокоила его Анна. – Тебе поставят новую коронку, и все будет хорошо. – По крайней мере, я на это надеюсь, мысленно прибавила она. Главное – не падать духом. – Знаешь, а ты выглядишь совсем по-другому. Представь, что это новый камуфляж – беззубый идет на дело… – пошутила она.

– Не смешно, – оборвал ее Бобби. Он забрался в машину, откинул сиденье и закрыл глаза.

Можешь дуться, сколько душе угодно, решила Анна. А я пока немного отдохну от твоего нытья. Она включила радиостанцию, транслировавшую джаз. Примерно через три четверти часа, вооруженная указаниями, полученными в приемной, она повернула на улицу, где располагалась клиника доктора Шарки. Сердце у нее упало. Судя по виду обшарпанных однотипных лачуг, его бизнес был далек от процветания. Если уж у него и были именитые пациенты, то они явно не нуждались в отдельном входе, поскольку ни одному папарацци в мире не пришло бы в голову подкарауливать их в этой глухомани – настолько унылой и заброшенной выглядела эта жалкая улочка. Анна сразу же заметила нужный дом: на дверной табличке была указана фамилия, а чуть пониже красовалась улыбающаяся пунцовая рожица и название клиники: «Белоснежная улыбка». Анна припарковалась у входа.

– Куда это нас, к черту, занесло? – испуганно воскликнул Бобби, открыв глаза. – Это совсем не похоже на Голуэй.

– А я и не говорила, что его клиника в Голуэе, – уклончиво ответила Анна, стараясь сохранять оптимизм. – Мы в окрестностях Голуэя.

– Но эта халупа смахивает на дом зубного врача, к которому меня отвела мама, когда мне было лет шесть! Мама тогда сказала, что ему надо не зубы лечить, а сваи заколачивать! А у доктора Фэйвормана в Лос-Анджелесе такая уютная шикарная клиника… – Бобби начал впадать в панику.

– Ты разве не слышал, скольких зубных врачей я обзвонила, прежде чем нашла того, кто был готов принять тебя прямо сегодня? К тому же тебе ведь не надо пломбировать каналы или выдирать зуб. Он просто поставит временную коронку. Неужели это так больно?

– Еще как!

– Если тут у нас ничего не выйдет, мы найдем другого зубного врача. Поедем в Дублин, если уж на то пошло.

Вход в клинику располагался с боковой стороны дома. Пройдя по дорожке, выложенной старыми потрескавшимися плитами, они позвонили и, следуя указанным на двери инструкциям, прошли прямо внутрь. Крошечная приемная с тремя громоздкими вельветовыми креслами кроваво-апельсинного цвета, полом, покрытым старым потрескавшимся линолеумом, и стенами, обшитыми мрачными, тускло-коричневыми панелями, наводила страх. А от пронзительного воя бормашины по коже пробегал мороз.

Бобби сразу же повернулся, чтобы дать стрекача, но Анна цепко схватила его за руку.

– Я хочу домой, – захныкал он. – Здесь даже пахнет так же, как в кабинете того врача, о котором я тебе рассказал.

– Все будет отлично, – успокаивала его Анна.

За кустарной, грубо сколоченной конторкой восседала сухонькая, похожая на птичку старушка лет восьмидесяти. Она не обратила на посетителей никакого внимания, поскольку была страшно занята: самозабвенно пялилась в телевизор, по которому передавали какое-то многосерийное «мыло», и при этом, энергично орудуя ложкой, поглощала из жестяной банки странную, неопределенного вида кашицу. Анна подошла поближе и с решительным видом шлепнула свою сумочку на полочку, установленную над конторкой, на которую, по всей вероятности, пациенты выкладывали денежки за то, чтобы их помучили. Так называемая «администраторша» и бровью не повела. На экране тем временем разгорались нешуточные страсти: две роскошные девицы начали орать друг на друга, очевидно, не поделив какого-то парня. Одна вознамерилась ударить другую по щеке, но промахнулась, и спустя две секунды они уже вцепились друг другу в волосы и покатились по полу, царапаясь и визжа. На самом пике этой драмы сериал прервали на рекламную паузу. «Мыло» – оно и в Африке «мыло», подумала Анна.

Старушка неодобрительно покачала головой и, пробурчав себе под нос: «Он этого не стоит, девоньки», перевела взгляд на Анну.

– Вы по поводу коронки? – проскрипела она.

В типично ирландских голубых глазах старой дамы не было и тени улыбки. Ее седые волосы были стянуты в пучок, на остреньком носу – простенькие очки без оправы. Худые плечи облекала кирпично-красного цвета жакетка, из-под которой виднелась строгая белая блузка. На левом лацкане жакетки красовалась яркая безвкусная брошка, отливающая всеми цветами солнечного спектра.

– Да, да, именно так, – ответила Анна, изо всех сил пытаясь сохранять любезный тон. – Какая красивая у вас брошка, – соврала она.

– Это подарок сына, – ответила старушенция без тени материнской гордости. – У доктора Шарки сейчас пациент. А вы пока заполните кое-какие бумаги. – Она отложила ложку, открыла один ящик, затем другой, третий и, наконец, вытащила планшет с дешевенькой шариковой ручкой, привязанной к нему обрывком потрепанной веревочки.

– Вот, – сказала она Анне, подавая ей планшет. Затем протянула руку к висящей позади нее полке. – А вот необходимые формы.

Увидев список вопросов на первой странице, Анна нахмурила брови:

– Это и вправду так уж необходимо? Все, что нам нужно, – это временная коронка, вот и все. И мы заплатим наличными. Наш лечащий врач, к сожалению, проживает в США.

Старуха окинула ее внимательным взглядом:

– Вы заплатите наличными?

– Да.

Она махнула рукой:

– Тогда можете присаживаться. – И, вооружившись ложкой, снова уставилась на экран.

Кресла не разочаровывали посетителей: они были такими же неудобными, какими и казались. Усевшись рядом с Бобби, который, едва плюхнувшись в кресло, снова закрыл глаза, Анна подобрала было со столика потрепанный пыльный журнал трехлетней давности, но потом брезгливо бросила его обратно.

Вид несчастного, измученного мужа очень ее расстраивал. Она не винила его за то, что он пал духом. Сейчас она ни за что на свете не хотела бы оказаться на его месте. Накрыв ладонью его руку, Анна прошептала ему на ухо:

– Милый, когда все это закончится, мы обязательно придумаем что-нибудь интересненькое, обещаю тебе. – Она, как могла, старалась успокоить его, разговаривая с ним как с маленьким испуганным ребенком.

– Что, например? – печально вздохнул Бобби, открывая глаза.

– Я что-нибудь придумаю.

Бормашина, перестав на какое-то время жужжать, снова возобновила свою работу. Зззззззззззззззззз. Пауза. Зззззззззззз. Пауза. Ззззззззззззззз…

Бобби схватился за руку жены, как утопающий хватается за соломинку.

Эти стены сварганили из фанеры, не иначе, подумала Анна.

По истечении нескольких мучительных минут дверь процедурного кабинета распахнулась. На пороге появился немолодой бородатый мужчина с кустиками седых волос, торчащими по бокам огромной лысой головы. У него был вид полководца, только что одержавшего победу в решающей битве.

– Эй, матушка! – весело сказал он. – Давай-ка организуем еще одну встречу для мистера О'Лири, ладушки? Сегодня мы неплохо поработали, ей-богу!

Матушка? Тогда понятно, откуда такое отношение к пациентам, подумала Анна. Если она его мать, с какой стати ей придет в голову обихаживать пациентов? Но что внушало ей настоящий ужас, так это вкус ее сына по части выбора ювелирных изделий.

Из кабинета выкатился мистер О'Лири – огромный неуклюжий мужик, одетый в потрепанные джинсы, фланелевую куртку в черно-красную клетку и грубые рабочие ботинки на толстой подошве. Он, пошатываясь и спотыкаясь, как годовалое дитя, делающее первые шаги, преодолел путь от кабинета к конторке администратора.

Анне пришла в голову мысль: а не тот ли это пациент, который двадцать лет не посещал зубного врача? Если это он, держу пари, пройдет еще лет двадцать, прежде чем он решится заглянуть сюда, подумала она.

Доктор Шарки повернулся к Анне и Бобби и расплылся в добродушной улыбке.

– А вот и следующая жертва! – прогремел он, а затем от души расхохотался. – Вот вы и улыбнулись! Добро пожаловать в клинику «Белоснежная улыбка»! Если я не ошибаюсь, этому джентльмену не терпится со мной познакомиться.

Боже, какая тоска, произнесла про себя Анна. Бобби скорбно кивнул, не без труда выбрался из кресла и проследовал за жизнерадостным доктором Шарки в кабинет. Прежде чем за ними затворилась дверь, Анне удалось окинуть беглым взглядом потрепанное стоматологическое кресло, явно нуждающееся в новой обивке, поднос, уставленный металлическими инструментами и небольшой баллон, наполненный, как она подозревала, закисью азота, которую называют еще «веселящим газом». Повернув голову, она увидела, как мистер О'Лири трясущейся рукой взял карточку, на которой были указаны время и дата следующего приема, попытался засунуть ее в карман куртки, но после двух безуспешных попыток вышел вон, шатаясь так, будто только что осушил по меньшей мере шесть кружек пива. Да тут без веселящего газа наверняка не обошлось! И судя по поведению доктора Шарки, его баллон явно подтекает.

А тем временем матушка Шарки переключила телевизор на новостной канал. Вполглаза наблюдая за тем, как репортер местного вещательного канала докладывает о пожаре, случившемся в замке Хеннесси, она наливала себе чаю из термоса.

«Как нам только что стало известно из заслуживающих доверия источников, мужчина и женщина, работающие в паре, похитили старинную кружевную скатерть и устроили в замке Хеннесси поджог, оставив записку Джеку Рейли, американскому полицейскому, который возглавляет подразделение по особо важным делам полицейского управления…»

У Анны застучало в висках. Настроение тут же улучшилось, и все ее страхи перед ужасами женской тюрьмы рассеялись как дым. Оставить полицейских в дураках, да еще и нажиться, – что еще нужно человеку от жизни?

«По слухам, мистер Рейли очень раздосадован. Здесь, в Ирландии, он проводит свой медовый месяц, и погоня за криминальным дуэтом, скрывающимся под псевдонимом Джейн и Джон Доу, не входила в его планы».

Ах, бедняжка, подумала Анна.

«Единственное описание преступников, которым мы в данный момент располагаем: мужчина и женщина без особых примет – среднего роста, среднего телосложения, словом, ничего особенного. Им ничего не стоит, сменив внешность, смешаться с толпой, потому что на вид они обыкновенные, ничем не примечательные люди».

Это по-вашему, размышляла Анна. А по-моему, я настоящая красавица и похожа на Марию из «Вестсайдской истории».

«В отеле они выдавали себя за пожилую пару, однако одному богу известно, какой будет следующая маска. Как бы там ни было, можете быть уверены: едва ли они захотят привлекать к себе внимание».

Вот поэтому мы и сидим в этой дыре, подумала Анна. Отсутствие переднего зуба может запросто породить множество ненужных домыслов и кривотолков.