Текст книги "Док Сэвидж. Выпуск второй"

Автор книги: Кеннет Робсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Глава VII
Дорога к смерти

Часом ранее на складе Док Сэвидж уже слышал про наручные часы, которые Бирмингем Лоун отдал Майами Дэвис. Лоун подробно описал их: маленький пурпурный камень на головке часов, два маленьких бриллианта, по одному на противоположных сторонах циферблата.

Это несомненно те часы, которые отобрала у Лоуна девушка, внезапно обратившаяся в бегство.

А сейчас они были в кармане Вильяма Генри Харта.

Док Сэвидж выбросил револьвер за борт. Затем он взял с полки судовой журнал и посмотрел на обложку с надписью:

Собственность Вильяма Генри Харта

– Вы знаете девушку по имени Майами Дэвис? – спросил Док.

Эти слова оказали большое впечатление на мускулистого Харта.

– Кого? – взорвался он.

– Ее имя, – повторил Док Сэвидж, – Майами Дэвис. Если я не ошибаюсь, это ее часы?

Молодой человек вскочил и уселся на транец.

– Она – мой секретарь, – сказал он с вызовом.

Док Сэвидж указал на часы.

– Как эти часы попали в ваш карман?

– Когда я вернулся, то обнаружил их на штурманском столе, – сообщил Харт.

– Это все, что вы можете сказать?

– Я подарил эти часы мисс Дэвис как премию на Рождество, – сказал Харт. – Пару дней назад она сказала, что они перестали идти. Я пообещал, что отдам их в ремонт. Она дала их мне, а я, очевидно, положил их на штурманский стол и совсем забыл о них. – Он нахмурился. – Ну и что из этого?

– Только одно, – быстро проговорил Док, – кто-то, наверное, взял часы, чтобы она подумала, будто вы потеряли их на том складе.

– На каком складе? – молодой человек с широкими плечами выглядел озадаченным.

– Повторяю: вы, наверное, потеряли их на складе, – сказал Док.

Парень удивленно посмотрел на него.

– О каком складе идет речь?

– Она вас любит? – спросил Док.

– О ком вы это?

– О Майами Дэвис.

– Откуда, черт побери, я знаю? – выкрикнул Харт.

Док Сэвидж открыл камбузный шкаф, вынул жестяную банку с кофе, высыпал его на стол в камбузе и потянулся за солью.

– Что вы делаете? – завопил Харт.

– Собираюсь тщательно обыскать вашу лодку, – объяснил Док.

– Только через мой труп! – взревел молодой человек.

Обыск, тем не менее, продолжался. Харта пришлось связать.

Записка была втиснута в щель латунного ящика для штурманских карт.

Из записки явствовало, что помощников Дока Сэвиджа и девушку увезли на Бич-Роуд.

Док Сэвидж держал записку перед глазами Харта.

– Что вы скажете на это? – задал вопрос Бронзовый человек.

– Меня подставили! – закричал Харт.

– В это трудно поверить, – усмехнулся Док.

Когда Док Сэвидж вернулся к машине, Бирмингем Лоун колотил по стеклам, пытаясь разбить их. Док открыл дверцы.

– Так нельзя обращаться с невиновным свидетелем, – возмущенно выкрикнул Лоун. – Запереть меня в машине! Кто этот парень?

– Видели его раньше? – спросил Док.

– Нет, никогда.

Док Сэвидж пояснил: – Монаха, Хэма и Майами Дэвис схватили и куда-то увезли. Я намереваюсь отыскать их.

– Отвезите меня домой, – угрюмо попросил Лоун. – С меня уже хватит всей этой кутерьмы!

Терпение Дока Сэвиджа было на пределе, но это почти не отражалось на его манере говорить.

– Сейчас нет времени везти вас домой, – возразил он. – Или вы идете пешком, или едете со мной.

Бирмингем Лоун насмотрелся на моросящую темноту, и у него не было ни малейшего желания идти пешком под дождем. Он облизнулся, заложил ногу за ногу и начал насвистывать мелодию.

– Если в вашу машину так же трудно забраться, как и выбраться из нее, – пробормотал он, – то мне нечего опасаться.

Он сел на заднее сиденье возле Харта, лодыжки и запястья которого связал Док.

Док завел машину.

– Куда мы едем? – поинтересовался Лоун.

– В записке сказано, что пленников увезли по Бич-Роуд, – объяснил Док.

Бич-Роуд называли ухабистую, извилистую оживленную дорогу вдоль побережья Нью-Джерси. Побережье было болотистой местностью с большим числом мелководных заливов и небольших бухт. Дорога пролегала через дюны, и ветер нес грязный песок по изъезженной мостовой. Часто встречались мосты.

Машина Дока мчалась быстро, подскакивая на ухабах, и пробуксовывала, когда попадала в песок. Непрерывно лил дождь, и пелена тумана уменьшила видимость до минимума.

Они проехали уже добрую дюжину миль по побережью Нью-Джерси, как вдруг Бирмингем Лоун пронзительно закричал.

Вопль Лоуна был страшным. Одновременно с этим задняя дверца машины распахнулась – на этот раз Док не запер дверцы – и тело Харта вылетело из несущейся на большой скорости машины.

Док жал на тормоза; машину занесло, выровняло, развернуло в другую сторону, затем она остановилась.

На заднем сиденье Лоун подвывал от страха. – Вы не ранены? – отрывисто спросил Док.

– Он лягнул меня ногой! – стонал Лоун, держась за живот.

Его вопли, наверное, были слышны на милю вокруг.

Тяжело раненный человек не мог бы так кричать, и поэтому Док не слишком обеспокоился.

Держа в руке фонарик, он побежал к тому месту, где Харт выпрыгнул. Дождь хлестал по лицу, под ногами хлюпала вода. Там, где Харт выпал, его уже не было.

Разыскивая его, Док поводил лучом фонарика по сторонам. Он заметил мокрый примятый песок на том месте, где упал Харт, но не было видно никаких следов, ведущих в дюны, однообразно расстилавшиеся по обе стороны дороги; можно было сделать вывод, что сбежавший пленник пошел по дороге.

Док осветил дорогу, но и там ничего не заметил.

Бронзовый человек побежал по дороге, непрерывно подсвечивая фонариком.

Он все еще искал следы, когда раздался выстрел из винтовки. Пуля просвистела у самой головы Дока; звук был такой, как будто лопнула скрипичная струна.

Пуля не попала в Бронзового человека только потому, что он держал электрический фонарик в вытянутой в сторону руке, чтобы создать ложное впечатление о том, где находится его тело. Док погасил свет, бросился на землю и перекатился на бок.

Снова раздались выстрелы – теперь уже из автоматического оружия, выпускавшего добрую дюжину пуль за секунду. Затем кто-то кого-то выругал за слишком поспешную стрельбу. Очевидно, там было двое мужчин.

Док бросился за убежавшими стрелками. Он не догнал бандитов, так как в дюнах у них был спрятан мотоцикл. Взревел мотор, белым светом вспыхнула фара, и мотоцикл, пробуксовывая, поехал по песку.

Двое стрелков, упираясь ногами в землю, удерживали его в вертикальном положении. Мотоцикл доехал до дороги и умчался, подобно стартовавшей ракете.

Док Сэвидж добрался туда, где раньше стоял мотоцикл, и нашел промасленный брезентовый чехол, укрывавший машину от дождя. Док исследовал чехол и песок вокруг засады. Чехол оказался просто грязным куском брезента, а песок был слишком мокрым, чтобы сохранить следы.

Но он нашел на песке два влажных окурка сигар с пробковыми мундштуками.

Бронзовый человек постоял, прислушиваясь. Дождь забирался холодными пальцами под его одежду. Затем Док – вдруг резко обернулся и бросился назад к машине.

– Держитесь крепче! – приказал он.

Ответом ему было полное молчание. Док взглянул на заднее сидение. Бирмингем Лоун исчез. Владелец склада, должно быть, испугался – он ведь сам признавался, что робок по натуре, – поэтому логично было предположить, что он вышел из машины и, напуганный стрельбой, бросился в песчаные дюны.

Док перевел яркий луч электрического фонарика на песок возле дороги. Да, там виднелись мужские следы, ведущие в дюны.

Догонять Лоуна не было времени.

Док завел мотор, развернулся и отправился вдогонку за стрелками, уехавшими на мотоцикле. Наибольшей скоростью, с которой он мог себе позволить вести машину по этой извилистой, разбитой, занесенной песком и иссеченной дождем дороге, было пятьдесят миль в час.

Проехав четыре мили, Док понял, что мотоцикл где-то свернул и что стрелки получили хороший шанс сбежать.

Двое людей на мотоцикле действительно свернули с дороги около двух миль назад и подъехали к заброшенному летнему бунгало. Краска на стенах бунгало облезла, а сквозь дырявую крышу в комнаты текла вода.

Одним из них был Батавия. Он стоял, отряхивая брюки, испачканные передним колесом мотоцикла, и кричал в микрофон:

– Черт побери, алло!

В конце концов ему ответили.

– Послушай, – сказал Батавия, – ты спрятал Монаха, Хэма и девушку?

– А ты разделался с Доком Сэвиджем? – в свою очередь поинтересовался его собеседник.

– Я тебя спрашиваю! – заорал Батавия. – Спрятал ли ты пленников?

– Да, успокойся! Так ты покончил с Доком Сэвиджем?

– Еще нет, – ответил Батавия. – Сэвидж еще не переехал через мост. Харт бежал из его машины как раз перед мостом. Лоун так вопил, что мы сразу об этом догадались. Потом Док Сэвидж побежал догонять Харта, а мы стали стрелять, чтобы дать возможность Харту удрать.

– Харту удалось сбежать?

– Еще не знаю.

– Ты, кажется, взволнован, – заметил голос.

– Очень мягко сказано! – рявкнул Батавия. – Если бы ты ехал на этом чертовом мотоцикле, а Док Сэвидж преследовал тебя, ты бы тоже был взволнован!

– Как ты узнаешь, что Харт ушел от преследования?

– Несколько моих ребят с быстроходным катером ждут его у моста, объяснил Батавия. – Они и подберут Харта.

– А Сэвидж?

– Он, вероятно, поедет через тот мост, – сказал Батавия. – Тут мы с ним и покончим.

На этом разговор завершился. Батавия, стоя под дождем, прислушивался, не появится ли Док Сэвидж.

Он подогнал мотоцикл к небольшому причалу за домом и сбросил в воду.

– Ни к чему оставлять улики, – пробормотал он.

Человек, приехавший с Батавией, был приземистым парнем, одетым в клеенчатое полупальто. Он переступал с ноги на ногу и ворчал, пытаясь вынуть песчинку, попавшую в глаз.

Внезапно раздался шум мотора, и над водой показался свет. Бунгало стояло около одного из ручьев, которыми было изрезано побережье Нью-Джерси и которые заполнялись морской водой во время приливов.

Катер причалил к доку, с которого Батавия столкнул мотоцикл.

– Это ты, Батавия? – спросил чей-то голос.

– Вы нашли Харта? – осведомился Батавия.

– Да, – высокий парень ткнул пальцем в Харта, свирепо глядевшего из катера.

– Мы должны поторопиться, – сказал Батавия и спрыгнул в катер. Компаньон Батавии по поездке на мотоцикле последовал за ним.

Батавия громко вскрикнул, указывая на незнакомца в катере.

– Кто это? – рявкнул он.

Бирмингем Лоун, которому ружье упиралось в спину, раздраженно пробормотал: – Я Бирмингем Лоун, невинный свидетель во всем этом неприятном деле.

– Этот болван – хозяин того склада, – прокомментировал человек в судне.

– Я абсолютно безвреден, – настаивал Лоун.

Батавия уселся на сиденье быстроходного катера.

– Заводи! – приказал он.

Парень завел мотор, перевел рычаг газа вниз, и быстроходный катер помчался прочь на большой скорости.

Спустя несколько минут Батавия велел остановить судно, приказав погасить носовой прожектор. Под моросящим дождем катер тихо плыл по черной воде.

Время от времени высокий парень вычерпывал воду консервной банкой.

Отсюда они могли наблюдать и за бунгало, и за мостом, построенным через ручей. Было так темно, что на расстоянии вытянутой руки нельзя было сосчитать пальцы. Бунгало располагалось чуть дальше, а мост был совсем рядом.

Внезапно возле бунгало появился свет. Несколько раз он исчезал, и появлялся снова, то скрываясь в доме, то выходя наружу.

– Это, должно быть, Док Сэвидж, – пробормотал Батавия. – Он осматривается.

Далекий фонарь Дока исчез, и машина Бронзового человека направилась в сторону дороги.

Батавия нервно хохотнул.

– В следующие десять минут все может получиться или рухнуть! – угрюмо сказал он. – Если Сэвидж проедет по этому мосту, то…

Быстроходный катер развернулся бортом к волнам.

Качка усилилась, и Батавия, ворча, приказал стоявшему на носу опустить малый якорь. По воде шла равномерная рябь от падающих дождевых капель.

Вильям Генри Харт сидел неподвижно, нахмурившись и не произнося ни слова.

Бирмингем Лоун попытался снова сказать, что он невинный свидетель, но кто-то схватил его за ухо и сильно дернул. Лоун испуганно замолчал.

– Эй! – зашипел Батавия. – Подготовиться к сигналу!

Машина медленно въехала на ветхий деревянный мост с дощатыми перилами.

– Осветить мост! – рявкнул Батавия.

Луч прожектора быстроходного катера слепящей белой полосой прыгнул по мосту и остановился на машине.

Батавия пристально всматривался.

– Это машина Дока Сэвиджа! – закричал он и, выхватив оружие, дважды выстрелил в воду – это и был сигнал.

Прямо под машиной полыхнуло, раздался грохот взрыва. Куски моста взлетели вверх.

Бронированная машина раскрылась, как консервная банка. В воде под мостом образовалась большая воронка.

Взрыв встряхнул деревья на берегу далеко вокруг.

Ослепительный свет взрыва погас, и наступила темнота, но несколько мгновений еще были слышны звуки падающих тяжелых предметов, всплески и треск.

– Вот так-так! – пробормотал высокий парень в катере. – Был мост – и нету!

– Подберите человека, который взорвал заряд, – приказал Батавия.

Катер свернул к берегу речушки. Какой-то тучный мужчина хлопал себя ладонями по ушам, пытаясь избавиться от последствия взрыва. У ног его лежало устройство, использованное для дистанционного взрыва.

Мужчина вскочил в катер.

– Это, – сказал он, – я называю так: избавиться от проблемы раз и навсегда.

Глава VIII
Создатели землетрясений

Вероятно, спокойнее всего в Нью-Йорке с трех часов утра до восхода солнца. До трех часов утра город не затихает даже в дождливые ночи.

Было около четырех часов утра, когда Батавия подкатил на большом седане к одному из внушительных каменных зданий. Надпись на нем гласила:

Университет Метрополитен

Батавия вышел из машины, за ним последовало трое. Все они были одеты в темные костюмы, темно-синие рубашки, черные шляпы и темные перчатки.

– Не теряйте зря времени! – сказал Батавия.

Они направились прямо к одному из больших зданий и остановились на ступеньках, ведущих к парадной двери. Один из них улегся на аллее. Второй расположился рядом.

Батавия поднялся по ступеням, взялся за ручку двери и принялся трясти ее и кричать.

– Помогите! Помогите!

Четвертый член группы осторожно отступил назад в темноту, где его не было заметно.

Батавия продолжал трясти дверь и кричать до тех пор, пока не вышел на улицу ночной сторож. Он осветил лицо Батавии. Батавия старался как можно натуральнее изобразить испуг.

– У него плохо с сердцем! – воскликнул Батавия, указав на человека, лежащего у лестницы.

Ночной сторож сбежал по ступенькам и посмотрел на распростертого мужчину.

– Я вызову доктора! – воскликнул он.

– Я и есть доктор, – сказал мужчина, стоящий на коленях возле лежащего.

– Чего же вы от меня хотите? – взбешенно спросил ночной сторож.

– Минуточку! – отозвался мужчина, назвавший себя доктором. – Надо еще посмотреть, сможем ли мы унести этого беднягу отсюда.

Во время этой суеты четвертый член группы покинул свое укрытие и незаметно проник в здание.

Человек, вошедший в здание, знал, куда ему идти и что делать. Он мчался через огромные залы – его обувь на резиновых подошвах почти не издавала шума – пока не прибежал в комнату, в которой находилось научное оборудование.

Это был научный зал университета.

Остановившись перед сейсмографом, высокочувствительным прибором, который, записывая микроскопические колебания земной коры, регистрировал возникновение землетрясений, бандит положил электрический фонарик на записывающую аппаратуру. Быстро и ловко он снял крышку, что свидетельствовало о его умении обращаться с этим сложнейшим прибором, и начал изучать покрытую записями пленку.

Для него не составило особого труда подтасовать сведения, которые выдавал сейсмограф. Теперь аппарат показывал землетрясение, которого на самом деле не было.

Затем бандит, довольный собой, поставил крышку на место и вернулся к двери.

Ночной сторож уставился на человека, лежащего у подножия лестницы. Он не видел, как злоумышленник выскочил из здания. Через несколько минут лежащий на тротуаре мужчина поднялся и слабым голосом сказал, что чувствует себя лучше. Сочувствующие разошлись.

Ночной сторож вернулся к своим обязанностям, даже не подозревая, что кто-то за это время успел проникнуть в здание.

Батавия и его люди сели в машину. Батавия вел машину с мрачным видом.

– Эта чертова поездка задержала нас, – ворчал он. – Что за дела ночью?!

Он был очень недоволен.

После длительной паузы Батавия обратился к мужчине, который побывал в научном зале.

– Ты уверен, что все получилось с сейсмографом?

– Я знаю свою работу, – сказал мужчина, вскрывший сейсмограф.

– Эта штука показывает, где произошло землетрясение, не так ли?

– Не твое дело, – раздраженно сказал собеседник Батавии. – Я знаю о сейсмографах и землетрясениях гораздо больше, чем ты думаешь. Мне известно о них практически все. Ты делай свою часть работы так же хорошо, как я делаю мою, и у нас больше не будет никаких заминок!

– Из-за кого эти заминки, как ты думаешь? – прорычал Батавия.

– Из-за тебя! – выкрикнул специалист по сейсмографам. – Сперва ты пытался остановить девчонку, когда она шла к Доку Сэвиджу. А теперь совсем обезумел от страха!

– Я нейтрализовал этого ублюдка!

Батавия увеличил скорость автомобиля, повернул налево, проехал несколько кварталов, повернул направо и затормозил возле зданий Централ-Парка, где располагался Американский музей естественной истории.

– Это будет трудно, но… – сказал Батавия.

– Если мы уговорили один сейсмограф, то должны справиться и с остальными, – сказал эксперт по сейсмографам.

– Заткнись! – процедил сквозь зубы Батавия.

На этот раз они действовали не мудрствуя лукаво.

Человек, который открыл дверь музея, был одним из людей Батавии. Он спрятался в музее перед закрытием, убедившись, что в этой части музея нет ночного сторожа.

– Вы что, ребята, загуляли? – заверещал он. – Я жду вас три часа.

– Ша!. – приказал Батавия. – Мы были заняты!

Они вошли в комнату, где находился сейсмограф, и, пока эксперт занимался прибором, остальные заняли наблюдательные позиции. Записав на университетский сейсмограф фальшивое землетрясение, эксперт засек время с точностью до долей секунды.

Затем эксперт зарегистрировал фальшивое землетрясение на сейсмографе музея естественной истории, сделав так, чтобы он показывал точно то же время, что и сейсмограф университета.

– Вот все и улажено, – сказал он в конце концов.

Они покинули музей тем же путем, которым вошли.

Мужчина, который прятался в музее, ушел вместе с ними. Когда они сели в машину, Батавия посмотрел на часы.

– Кажется, ничего не забыли, – констатировал он.

Они приехали в ближайший отель и направились к телефонной кабине. Батавия хмуро посмотрел на эксперта по сейсмографам и приказал ему.

– Позвони в Вашингтон!

Эксперт пробыл в кабине несколько минут. Звон двадцатипятицентовиков сопровождал его разговор с Вашингтоном.

– Боб мне сюда позвонит, – сообщил он.

– Когда? – спросил Батавия.

– Где-то через час.

– Мы подождем.

Они устроились в креслах, стоящих в вестибюле отеля. Было темно и тихо. Изредка слышался грохот проезжающих по улице машин и автобусов.

Батавия сердито спросил:

– Ты уверен, что этот тип из Вашингтона знает свое дело.

– Он не какой-нибудь тип. Он мой брат. – Эксперт по сейсмографам нахмурился.

Батавия умолк. Медленно тянувшийся час закончился, но из Вашингтона все еще не было ответа.

Внезапно снаружи раздался оглушающий удар грома, и снова начался дождь. Наконец зазвонил телефон; это был Вашингтон.

Человек, который знал все о сейсмографах, поговорил со своим братом в Вашингтоне и во время разговора несколько раз смеялся. Из телефонной кабины он вышел с сияющим лицом и довольно воскликнул:

– Великолепно!

– У него были затруднения, когда он добирался до сейсмографа в Вашингтоне? – спросил Батавия.

– Никаких. У него были ключи от хранилища.

Эксперт снова рассмеялся. – Он сделал так, что сейсмограф в Вашингтоне показывает землетрясение в том же месте и в то же время, которое мы установили здесь на двух приборах. Вы знаете, мне начинает нравиться все это.

– Ты уверен, – спросил Батавия, – что кроме этих сейсмографов, в Соединенных Штатах больше нет других?

– Действуют только эти, – отрезал эксперт.

– Тогда нам удалось устроить землетрясение, – объявил Батавия.

Глава IX
Хохочущие люди

Еще одно хохочущее привидение привлекло всеобщее внимание около пяти часов вечера на следующий день.

Газеты не сообщили об этом хохочущем привидении в тот же вечер; это произошло позже.

Действительно, в это время хохочущее привидение еще не появлялось.

Человек просто заразился хохотом.

Он не был очень счастливым человеком, поэтому его хохот вызывал недоумение. Впоследствии – выяснилось, что счастье или несчастье не имеют отношения к хохоту.

Первой жертвой стал бакалейщик; он торговал в лавке, работавшей допоздна. Лавка располагалась рядом с его домом, так что он мог ходить обедать домой.

Чтобы еще больше сократить путь, он пересекал заброшенный пустырь, густо заросший сорняками.

Этим вечером бакалейщик, как обычно, шел напрямик. Он был помешан на здоровье и поэтому всегда ходил, выпятив грудь, запрокинув голову и глубоко дыша.

Он не видел привидения.

Он начал похохатывать после того, как пересек заросший сорняками участок. Все началось со слабого хихиканья. Придя домой, он сел на веранде и захихикал.

Хихиканье перешло в хохот. Наконец он захохотал, держась за бока, но, как это ни странно, на его лице не было никакого веселья. Скорее это было выражение растущего ужаса.

Жена бакалейщика вышла на веранду. Она была женщиной строгой, и пустые смешки ей были не по нраву. Рассвирепев, она пнула его в бок.

Муж свалился вниз головой, но продолжал трястись от хохота.

– Ха-ха, позови доктора! – сквозь хохот с трудом промолвил он.

Но его жена не доверяла докторам.

Она втащила его в дом и попыталась вылечить сама старыми добрыми средствами, такими как касторка, ледяные компрессы, нюхательные соли и горячие ножные ванны. К полуночи бакалейщику стало так худо, что жена не на шутку перепугалась и вызвала машину скорой помощи.

Служащие скорой помощи были изумлены, когда выносили дрожащего и хохочущего бакалейщика из дома к белому автомобилю. Завывая сиреной, скорая помощь промчалась по улицам к больнице.

Все доктора в больнице были озадачены.

Хохочущего торговца отправили в диагностический кабинет, где ему сделали рентген, проверили рефлексы, изучили его обмен веществ. Врачи собрались на консилиум.

Они стояли вокруг и недоуменно покачивали головами. Хохочущий торговец поставил их в тупик.

Когда на следующий день еще пятеро хохочущих попало в больницу, это стало еще большей загадкой.

Об этом узнал газеты.

Хохочущие привидения стали потрясающей сенсацией.

Это был бедный на новости день; международная ситуация ничем не угрожала, рынок акций был стабильным, и не произошло никаких интересных убийств.

Впрочем, если быть точным, то две ночи назад произошел таинственный взрыв моста на отдаленной дороге в Нью-Джерси. Жители мало заселенного района слышали этот взрыв, но не нашлось ни одного свидетеля. Эта тайна разрушенного моста была разрекламирована в выпусках утренних газет, но потеряла свою значительность после анонимной записки, которую получил шериф графства Нью-Джерси. В записке утверждалось, что несколько скверных мальчишек экспериментировали с самодельной бомбой.

Эта записка заставила власти начать поиски малолетних вредителей и отказаться от мысли обследовать дно реки под мостом и возле него, как кое-кто планировал сделать; итак, записка сделала свое дело – а ее послал Батавия. Он хотел помешать найти машину Дока Сэвиджа.

В газетах также появилась небольшая заметка, сообщавшая, что Вильям Харпер Литтлджон по прозвищу Джонни, знаменитый археолог и геолог, заявляет об исчезновении Дока Сэвиджа.

Джонни Литтлджон был одним из пяти ассистентов Дока Сэвиджа. Он заявил, что нет никаких надежд, потому что Бронзовый человек столкнулся с бесчестной игрой.

Джонни сделал это сдержанное заявление, потому что знал, как Док Сэвидж не любит огласки.

Взрыв моста и исчезновение Дока Сэвиджа были полностью вытеснены с первых страниц всех газет хохочущими людьми.

К шести часам еще пять хохотунов оказались в больницах.

Некоторые из них настаивали на том, что заразились хохотом от хохочущего привидения или привидений.

Автомобили, набитые врачами, переезжали от одной больницы к другой, пытаясь установить причину эпидемии. Как и можно было предположить, между специалистами возникли разногласия, некоторые утверждали одно, а некоторые – совершенно другое.

Тем не менее, все они согласились с тем, что причиной хохота были спазмы мышц дыхательной системы. Несомненно, это было результатом каких-то существенных нарушений дыхательных нервных центров.

Этим вечером к десяти часам более двадцати хохочущих находились в больницах Джерси. Хохочущие были только из Джерси; ни единого человека не поступило ни из Манхеттена, ни из Бронкса, ни из Стейтон-Айленд.

Каждой жертве хохочущей болезни неуклонно становилось хуже. Конечно же, полиция занялась расследованием. В полиции сразу же заметили, что все хохочущие были обнаружены в Джерси, а если быть точным, то в конкретном районе Джерси: на участке вдоль реки, неподалеку от транспортного тоннеля, который был недавно проложен под рекой Гудзон.

Это был криминогенный район дешевых домов. На следующее утро уже было абсолютно ясно, что каждая хохочущая жертва была из этого района. Так стала обрастать конкретными фактами история о хохочущих привидениях.

В то же утро было также установлено, что все хохочущие имели нечто общее: все они ходили пешком в тот день или в тот вечер в прибрежном районе.

На следующее утро в девять часов появился А. Кинг Кристоф.

А. Кинг Кристоф был очень толстым человеком с круглыми глазами, небольшим носом, одутловатым лицом и черными волосами. Когда А. Кинг Кристоф недовольно надувал щеки, то выглядел очень свирепо. Он был известным геологом.

Геолог А. Кинг Кристоф в тот день приобрел широкую известность в газетах, так как именно он раскрыл причину хохочущей болезни.

А. Кинг Кристоф прибыл в такси. Он вышел из машины, неся большой сильно потрепанный чемодан.

Он тут же поссорился с водителем из-за оплаты, надул щеки и посмотрел так свирепо, что напугал таксиста.

Когда открыли потрепанный чемодан А. Кинга Кристофа, то оказалось, что в нем находится лакмусовая бумага и другие научные приспособления для анализа состава почвы и воздуха. Два часа подряд он рыскал по району, используя приборы. Затем геолог отправился в полицию.

– Послушайте! – сказал он. – У меня есть идея.

– Идите отсюда, – отвечали полицейские. – Сегодня каждому кажется, что он что-то знает обо всем этом. Привидения, хохот которых заразен! Смешно!

А. Кинг Кристоф надул щеки, свирепо уставился на них и, устрашив этим офицера, заставил его слушать.

– Это о газе, который служит причиной хохота! – заявил Кристоф. – Газ поступает из почвы!

– Какой еще газ? – наконец заинтересовался полицейский.

– Дайте мне время, дайте мне время! – возмущенно запыхтел Кристоф.

Этот полицейский позвал других полицейских, а они вызвали экспертов-химиков, и А. Кинг Кристоф к удовольствию окружающих продемонстрировал, что на некоторых участках Джерсийского газового района почва насыщена таинственными испарениями.

Газеты взорвались заголовками самым крупным шрифтом: ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЧВЕННЫЙ ГАЗ, А НЕ ПРИВИДЕНИЯ, СЛУЖИТ ПРИЧИНОЙ ХОХОЧУЩИХ СМЕРТЕЙ!

Две хохочущие жертвы к тому времени уже умерли.

Первым был бедный бакалейный торговец, а другой жертвой – водитель грузовика.

А. Кинга Кристофа поздравляли как героя; он ничего не довел до конца, но все же его поздравляли.

Ведь он определил, что это газ.

Но какой это был газ? Вот в чем вопрос.

– Пусть химики проведут анализы, – предложил А. Кинг Кристоф. – Они могут выяснить это. Почему газ начал поступать из почвы?

Это был еще один вопрос. А. Кинг Кристоф долго размышлял над ним.

– У меня есть идея, – надул он щеки. – Предположим, что этот газ долгое время находился глубоко под землей. Предположим также, что он не мог просочиться наружу, так как был закрыт, как крышкой, скальными породами. Предположим, что землетрясение раскололо эту каменную крышу.

– Землетрясение?

– Я сказал: предположим.

Увы, выяснилось, что в последнее время никто не ощущал никаких землетрясений в районе Нью-Джерси.

– Большинство землетрясений никто не замечает! – сердито заметил А. Кинг Кристоф. – Чтобы обнаружить землетрясение, надо пользоваться прибором для их регистрации, который называется сейсмографом.

Тогда обратились к сейсмологам в университете, в музее и в Вашингтоне, и оказалось, что недавно произошло землетрясение недалеко от Джерси.

Затем неожиданно обнаружилось два десятка людей, утверждавших, что чувствовали землетрясение именно в то время, когда сейсмографы зарегистрировали, что оно произошло. Эти люди даже описывали, как картины танцевали на стенах и стаканы прыгали на столах.

Теперь все пришли к общему заключению, что таинственный газ был столетиями заключен в земной коре, а в результате землетрясения поверхностные отложения треснули и газ вытек. Это и стало причиной того, что люди хохотали до смерти.

Привидения – пустяки! Привидения – выдумки!

Затем появился Вильям Харпер Литтлджон, и дело стало усложняться.

Репутация Вильяма Харпера Литтлджона по прозвищу Джонни как геолога значительно превосходила репутацию А. Кинга Кристофа. Джонни был одним из первых в геологической науке.

Джонни Литтлджон также был, вероятно, самым высоким и худым человеком, когда-либо жившим в этой части Нью-Джерси; Джонни в изображении газетчиков был в два раза выше и тоньше, чем обычный человек, и он почти что соответствовал этому описанию.

Одежда Джонни никогда не подходила ему, так как ни одному портному не удавалось полностью справиться с таким худым, как палка, клиентом.

Джонни появился в районе газового бедствия, чтобы провести свое собственное расследование. Его научное оборудование было гораздо более сложным, чем то, которое использовал А. Кинг Кристоф.

Поскольку Джонни имел репутацию выдающегося геолога, множество газетчиков последовали за ним, ожидая сенсационных заключений.

Когда Джонни впервые рассказал о результатах своих исследований, никто его не понял.

– Я в этом сверхубежден! – воскликнул Джонни.

У него была привычка никогда не использовать короткие слова, если он мог придумать одно длинное.

– Ультраискуссное надувательство! – добавил он.

Репортеры старательно записывали длинные слова Джонни, ведь замысловатые выражения всегда придают особую изюминку свежей истории.

– Итак, что же вы имеете в виду? – спросили репортеры.

С неохотой Джонни вернулся к коротким словам.

– Газ, – сказал он, – несомненно, служит причиной хохота, поскольку похоже, что по своей природе он дифорундирует через легкие.

– Погодите! – прервал его репортер. – Покороче, если вам не трудно.